Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 100 страниц)
– Ах, вам не нравятся мужчины? – с надеждой предположил Джеджун.
– Почему же, – пожал плечами Чанмин. – Я, как говорят в народе, «двустволка». И вашим, и нашим. Бисексуал.
– Ой. – Джеджун еще плотнее прильнул к дверце. – Одни извращенцы кругом.
– Да ладно тебе! Среди нас же есть здоровый мужик – майор! Правда, я не совсем уверен, что у него вообще предусмотрена сексуальная функция…
Чанмин жил в доме, построенном около десяти лет назад, с подземной парковкой и аляповатым фасадом. Выйдя из машины, Джеджун стал семенить за ним, как привязанный, боясь отстать и потеряться, в результате чего налетел на него сзади, когда Чанмин остановился перед дверью в подъезд и достал из кармана ключи. За короткие мгновения этой «аварии» Джеджун успел почувствовать сквозь ткань рубашки тепло тела вампира (неправильно, как неправильно, они же должны быть холодными!), и ему стало дурно. Лишь ценой невероятных усилий он заставил себя отойти на почтительное расстояние, а не прижаться к симпатичному чудовищу.
– Джеша, Джеша, – улыбнулся Чанмин, который каким-то загадочным образом почувствовал вспыхнувшее желание. – Вообще, мне тебя жалко. Мой голод – та еще пакость, но твое влечение попросту убойно. Вроде, мы товарищи по несчастью: когда приспичит, набросимся на кого угодно. Однако, согласись, менее унизительно прокусить шею бомжа в подземном переходе, чем отдаться этому бомжу на грязных картонках.
– А вам часто нужно пить кровь? – решил отвлечь себя беседой Джеджун.
Чанмин открыл дверь в подъезд и вошел в темноту: лампочка, вероятно, перегорела. Там он схватил слабо сопротивляющегося Джеджуна за талию и привлек к себе.
– Почаще, чем у тебя просыпается желание заниматься сексом, – ответил он, обдавая горячим дыханием шею потенциальной жертвы. Никаких монахов рядом не было, значит, вампир мог рассчитывать на полноценный ужин.
– Не надо, очень вас прошу, – пролепетал Джеджун. – Не в шею. В шею – больно.
– Да ты же отъявленный мазохист с виду, – тихо произнес Чанмин. – Просто еще не вошел во вкус. Было мало времени и плохие партнеры.
– Вы обещали не тащить меня в постель, – напомнил Джеджун, тело которого, впрочем, уже изнывало от жажды нескромных прикосновений. А вот разум был пока тверд, как кремень: с полузнакомым человеком – ни-ни!
– Да я и не потащу, – ответил Чанмин и приготовился вонзить острые клыки в кожу. Но Кюхён не зря считался одним из лучших магов своей страны: браслет выполнял его прихоти даже тогда, когда сам он сидел рядом с оборотнем на диване и с раскрытым от восхищения ртом смотрел передачу о глубоководных рыбах. Чанмин снова испытал невыносимую боль, хотя на этот раз уже сумел устоять на ногах и лишь прислонился спиной к стене.
– Чертов монах, шел бы он нах, – простонал Чанмин, когда пытка прекратилась. Джеджун стоял рядом и обеспокоенно смотрел на него; прав ли был вампир относительно его мазохизма, оставалось вопросом, но вот садистских наклонностей он точно не имел, и вид чужих страданий немного охладил его неконтролируемое желание. – Значит, пока официально не разрешишь, мне твою кровь пить нельзя… Разреши, а?
– Ну, разрешаю, если вам так надо, – согласился Джеджун.
Чанмин сделал еще одну попытку укуса – с тем же результатом.
– Ага, ты только на словах разрешил, а сам не хочешь! – прикрикнул на него вампир.
– Конечно, не хочу, я боли боюсь, – виновато признался Джеджун.
– Боится он, – фыркнул Чанмин, начиная подниматься по лестнице и при этом едва не споткнувшись – пришлось ухватиться за перила. – Да когда «твой» Юно тебя девственности лишал, ты хныкал и верещал, как резаный, а радости было по самую макушку.
Джеджун вспомнил ночь в отеле на Тенерифе, свое счастье, нежный шепот любимого – и то, что в обычное время заставляло его рыдать, теперь только усилило желание. Но вместе с тем нахлынула волна смущения. Ну как можно столь беззаботно говорить с человеком о таких интимных вещах! Джеджун и Джунсу-то никогда не рассказывал о своих ощущениях, а тут посторонний! Наверное, стыд ни одному Шим Чанмину не полагался по штату.
– Пожалуйста, не лезьте в мою личную жизнь, – настойчиво попросил Джеджун, когда Чанмин открывал дверь в квартиру. – Храните всю полученную информацию при себе.
Оба вошли в просторную прихожую. Не успел Чанмин разуться, как на нем повисла рыжеволосая Настя, называя его оппой. Джеджун прошел мимо них, старательно делая вид, что он – не более, чем тень. Обострившееся обоняние зафиксировало наличие резкого запаха, от которого начинала кружиться голова. Заглянув в комнату, Джеджун увидел, что там курятся восточные благовония. Картину дополняли статуи индуистских богов и соответствующие картины на стенах, а из открытого ноутбука лились песни с побережья Ганга.
– Чанмин оппа, я тут все обустроила, как ты любишь, – гордо сказала Настя.
– Я долго жил в Британской Индии, привык, – пояснил Чанмин и толкнул девушку на кухню, нырнув за ней следом и закрыв за собой дверь. – Ну, Настасья, объясняй, откуда у тебя ключи.
– Никита Сергеевич дал, – ответила девушка. – Оппа, почему ты привел сюда Джеджуна? Мы будем жить втроем?
– А ты собралась переселиться ко мне? – удивленно поднял брови Чанмин. – С какой радости?
– Но ты же обещал, что, когда я все сделаю, мы будем вместе…
– И ты поверила вампиру. – Чанмин наклонился к ней и положил свои ладони на ее лицо. – Зная, какой я, – поверила… Не смотри больше «Сумерки». Это вводит юных дев в заблуждение.
– Оппа, так ты меня… не любишь? – Глаза Насти наполнились слезами.
– А должен? – Чанмин холодно усмехнулся и отошел от нее.
– Ты просто использовал меня? – догадалась несчастная девушка.
– Глупости. Ты работала на наркокартель за хорошую плату, а я просто примазался и подтолкнул тебя к правильному выбору.
Настя опустила голову.
– А я тогда им все расскажу, – перешла к угрозам она.
– Валяй, – ответил Чанмин, наливая воду в электрический чайник. – Юно переживет, как и я сам. Кюхён примет правду с философским спокойствием. До Ючона просто ничего не дойдет. А Джунсу и Джеджун вскроют себе вены. Ну, продолжишь меня шантажировать? Кстати, не подскажешь, где тут чай?
Настя указала на один из кухонных шкафчиков, и Чанмин достал оттуда упаковку черного чая с бергамотом.
– Я ведь влюбилась в тебя, – грустно сказала Настя.
– Ерунда. – Чанмин опустил один пакетик в кружку и стал ждать закипания воды в чайнике. – Тебя просто прет от вампиров и от моей физиономии. А лучше бы ты спустилась с небес на землю. Говорила же, что к тебе пристает какой-то мальчик из группы. Почему бы с ним в кино не сходить?
– Это ты спустись с небес на землю! – обиженно взвизгнула Настя. – Все еще смотришь на фото своего «ангела»? Думаешь, она упадет к твоим ногам? Да больно ты ей нужен! Ее и от вампиров не прет, и твое лицо для нее не важно!
– Настя, – тихо, но угрожающе одернул девушку вампир.
– И не ангел она никакой! Просто шлюшка!
– Настя… Я собирался попросить тебя об «услуге». – Настя замолчала и с надеждой посмотрела на Чанмина: под кодовым словом «услуга» понималось добровольное предоставление своей крови для питания вампира. – Но теперь не хочу тебя кусать.
– А как же ты?
– Выпью кровь Ким Джеджуна. Иди домой. Сядь за компьютер и лайкни очередную песенку, которую тебе прислал мальчик из группы.
– Вот и лайкну и даже напишу ему! – сказала Настя в обреченной на провал попытке заставить вампира ревновать. Тот лишь тоном старшего брата похвалил девушку за благоразумие, и она, в растрепанных чувствах, ушла из квартиры.
Чанмин залил чайный пакетик кипятком. Но этот напиток отталкивал. Обычно он мог пить и есть что угодно (кроме, пожалуй, суши – не любил их, и все тут), хотя и не в больших количествах. Однако, когда усиливался вампирский голод, рацион простого человека переставал интересовать его вплоть до насыщения кровью. К счастью, ему было нужно немного – даже тщедушный Джеджун не мог потерять сознание после «ужина». Проблема заключалась лишь в том, чтобы тот сам захотел быть укушенным. «В общем, не большая беда, – решил Чанмин, все же глотая казавшийся безвкусным чай. – Этого бедняжку главное на секс развести, и там уж он будет готов на что угодно. А мое обещание… Так чего они все вампиру верят? Я же сила, в конце концов, темная. – Правда, Чанмину все же было немного жаль Джеджуна: при характере этого „синего чулка“ секс с посторонним парнем мог стать причиной нервного срыва. Может быть, стоило наступить на горло своей песне и оставить Настю… – Да не-ет, – ответил сам себе Чанмин. – Ее кровь не идет ни в какое сравнение с той, что я могу получить от Джеджуна. А ему даже лучше будет. Мы в похожих ситуациях: мне нужно поесть, ему – заняться сексом. Как говорится, не дадим друг другу умереть!»
Джеджун обошел всю квартиру: в ней, как выяснилось, было две больших комнаты. Запахи благовоний становились нестерпимыми, и бухгалтер позволил себе затушить ароматические палочки. А вот песни из болливудских фильмов почему-то нравились. Индия. Камасутра…
Джеджун нашел ванную и решил принять холодный душ (вдруг немного поможет). Заперев дверь, чтобы хозяин квартиры не вошел туда, Джеджун разделся. Трусы, к его мучительному стыду, уже безнадежно промокли. Вампир ни к чему подобному не привык и мог это как-то некрасиво прокомментировать; чтобы не подвергаться лишний раз унижению, Джеджун быстро выстирал нижнее белье и уже после этого вошел в душевую кабину. Там он, повернувшись в поисках геля и шампуня, нажал плечом на кнопку, включавшую радио, и из динамиков полилась медленная чувственная мелодия. Одна напасть за другой! Снова шлепнув пальцем по кнопке, Джеджун принялся намыливать свое тело гелем. Чужую губку он взять не решился, а собственные прикосновения слишком возбуждали, вновь возвращая воспоминания о ночах на курорте. Лучше уж было мыться металлической щеткой для посуды!
«Наверное, это из-за того, что я всю жизнь на таблетках, теперь организм мне мстит, – в отчаянии подумал Джеджун. – Да я так с ума сойду…»
Он сделал воду как можно холоднее и стал честно дрожать под ней. Когда с процедурой было покончено, Джеджун уже не хотел ничего, кроме теплого пледа и чашки горячего чая. К сожалению, это продолжалось недолго. За то время, что Джеджун вытирался (прощения за использованное полотенце решено было попросить чуть позже), ему захотелось, чтобы его согрела не мягкая материя, а чья-нибудь ласка. «Как при таком желании жить-то? – пришел в ужас Джеджун. – Сейчас, положим, таблетки есть. А раньше как справлялись? А-а-а, раньше омег подростками замуж выдавали… Ну, ладно, мне-то что теперь делать? У меня ни лекарств, ни мужа!»
Открыв дверь, Джеджун сразу увидел Чанмина, который, прислонившись спиной к стене, терпеливо ждал, когда освободится ванная.
– Какие мы наглые стали, – улыбнулся вампир. – Пока хозяин квартиры беседует с девушкой, лезем к нему в душ… – Чанмин заглянул в помещение. – Да еще и стираем там свои трусы. Кстати, здесь есть шкафчик с чистым бельем. Ты мои труселя, случаем, не умыкнул?
– Ничего я не трогал, – быстро ответил Джеджун. Если подумать, то действительно глупо вышло. Он бы еще без спроса лег спать на хозяйской кровати…
– Не трогал? Хм… – Чанмин смерил его заинтересованным взглядом. – Делаю логический вывод, что ты без белья.
– А вам-то какая разница… – Джеджун стал смотреть вниз. Он собирался пялиться, например, на свои ноги, а уставился на пах собеседника. Все вокруг было против него! – Извините, я плохо себя чувствую. Скажите, где я могу спать?
– В гостиной, на диване. – Чанмин жестом указал на комнату, где все еще звучали болливудские саундтреки. – Я знаю, что у тебя проблемы. Так вот, у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться…
– Спокойной ночи, большое спасибо за все, – сказал Джеджун, поклонившись, и быстро улизнул в гостиную.
– Ну-ну, поспи, посмотрю я на тебя, – плотоядно усмехнулся Чанмин.
Джеджун нашел в раскладывающемся диване постельное белье и устроился под одеялом, но скоро понял, что ему жарко, и откинул его. Затем открыл окно. Затем разделся по пояс, а еще позже снял джинсы. Все было впустую: тело горело, воздуха не хватало, а внизу живота начало неприятно тянуть. «Ладно, ничего страшного, – решил Джеджун, закрывая глаза. – Так должно стать легче. Когда у Джунсу не было парня, он говорил, что его спасали эротические игрушки…» Конечно, Джеджун не собирался использовать не по назначению предметы мебели из гостиной Чанмина – это было бы не только редкой наглостью, но и полным идиотизмом. Поколебавшись несколько секунд, он пошел в атаку сам на себя. Джеджун согнул ноги в коленях и неуверенно просунул два пальца правой руки между своих ягодиц, где снова становилось мокро. Остатки стыда мешали трогать себя в других, менее стратегически важных местах, хотя, например, затвердевшие соски прямо-таки умоляли обратить на них внимание. Джеджун представил рядом любимого лжеца и, облизнув пересохшие губы, погладил свою истекающую густой смазкой дырочку. Вспомнилось, как они впервые были вместе, как Юно просил расслабиться и доверять ему… Любил ли он, хоть немного, хоть в своей нездоровой манере? Или просто развлекался, под стать чокнутому супругу? Жалость к себе странным образом удвоила решимость, и Джеджун протолкнул один палец внутрь, чуть слышно застонав и невольно вздрогнув от волны приятного тепла. «Вот так, отлично, – мысленно сказал он, обхватывая левой рукой свой напряженный член. – Сейчас кончу – и спать. Ах, салфетки… Надо было взять салфетки, а то испачкаю тут все…»
– Помощь не требуется? – спросил Чанмин.
Джеджун в панике открыл глаза и отдернул руки от своей промежности. Прекрасно. Вампир распахнул дверь и стоял на пороге, с улыбкой наблюдая за происходящим.
Пожалуй, большего позора в жизни Джеджуна еще не было. Чужой человек застукал его за самоудовлетворением… Жаль, этаж был только третий, а то он с удовольствием сиганул бы в раскрытое окно и разом покончил со всеми бедами.
– Неприлично врываться к спящим людям, – тихо заметил Джеджун, накрываясь одеялом.
– Так ты же не спишь. – Чанмин включил свет и подошел к дивану, сев на него совсем рядом со сгорающим от стыда омегой. – Слушай, я обещал не тащить тебя в постель… Но будем считать, что не тащу, так как ты уже там, а я сам в нее лезу. Строго говоря, обещание и не нарушено, хотя это чистая софистика.
– Вы же кровь мою хотите, а не меня, – попробовал напомнить Джеджун.
– Уже не откажусь ни от того, ни от другого. – Чанмин потянул одеяло с Джеджуна, но тот вцепился в него мертвой хваткой. – Знаешь, есть такой жанр порно – «мастурбация». Многих заводит. И меня в том числе, особенно когда в кадре – столь очаровательное создание. Но ты, как я успел заметить, не слишком привычен к этому. Вот и предлагаю поменять жанр, добавив второго актера.
– Не буду я с вами сексом заниматься, – заныл Джеджун. – Вы мне – никто!
– Ну, помощь с моей стороны может быть разная. – Чанмин, все-таки вырвав у Джеджуна одеяло, навис над ним и провел языком по груди, остановившись на соске и втянув его губами. Проверенное сравнение себя с каким-нибудь салатом или пирожком уже плодов не дало, и все мысли заменились палитрой сладостных ощущений. – Я даже не стану раздеваться, если не хочешь. Просто помогу тебе достичь оргазма. Вдвоем все делать веселее, чем в одиночестве, как думаешь?
– Но не с вами же… – тихо ответил Джеджун. Сопротивляться он уже мог только на словах. Если бы вампир явился чуть раньше, когда он еще не прикоснулся к себе, у него остались бы силы для какой-никакой защиты. А теперь надеяться на собственный затуманенный от желания разум было бесполезно.
Чанмин, потирая подушечкой указательного пальца сосок Джеджуна, опустил правую руку ниже и стал поглаживать его член. Омега издал смесь всхлипа со стоном удовольствия и, не отдавая себе в этом никакого отчета, слегка раздвинул ноги. «Понеслась, » – обрадовался Чанмин. Он наклонился и поцеловал Джеджуна в шею, а затем, облизнув раковину его уха, шепотом спросил:
– Тебе хорошо?
Джеджун простонал в ответ что-то, не поддающееся дешифровке. Чанмин, понимая, что необходимо этому хрупкому существу среднего пола, трепетно коснулся его губ своими. Тот сейчас все равно плохо соображал, а иллюзия нежности окончательно убедила его в том, что все происходит, как надо. Он обвил шею вампира своими руками, как бы давая разрешение на что угодно. Чанмин закрепил результат еще одним поцелуем и, продолжая ласкать явно весьма чувствительный сосок, переместил вторую руку к ягодицам Джеджуна.
И тут настала его очередь испытать шок. Пальцы наткнулись на вязкую жидкость, которая выделялась оттуда, откуда ей было не положено. Конечно, Чанмин после укуса знал об этой особенности омег, но одно дело – иметь в виду, и совсем другое – столкнуться лично. У вампира возник когнитивный диссонанс. «Спокойно, Мин, спокойно, не показывай, что тебя подташнивает, – сказал он сам себе, принимаясь развозить смазку вокруг ануса Джеджуна и таким образом как бы поддразнивая потерявшего самообладание омегу. – Зато лубрикант не нужен. Экономия.»
Джеджун часто дышал, комкал пальцами простыни, старался не издавать смущающих громких стонов и держал глаза закрытыми, чтобы не видеть, кто именно с ним в постели. «Так не пойдет, – решил Чанмин. – Он будет представлять себе Юно. Юно бы его не укусил. А мне требуется полное понимание ситуации.»
Чанмин наклонился к лицу Джеджуна и при этом надавил двумя пальцами на его дырочку, от чего омега все-таки охнул и уже совсем пошло развел ноги в стороны.
– И как же ты собирался держаться, если совсем себя не контролируешь? – спросил Чанмин. Это заставило Джеджуна открыть глаза и прийти в себя. Ему стало ужасно стыдно за свое поведение, но уже так хотелось продолжения…
– Я глупо выгляжу? – предположил он.
– Вовсе нет, выглядишь обалденно, – заверил его Чанмин. – Но мне бы хотелось, чтобы ты на меня смотрел. А то мало ли, какого Джонни Деппа или Юно ты себе представляешь… Мне обидно.
– Простите, – извинился Джеджун. – Я помню, что это вы.
Два пальца резко вошли внутрь. Чанмин думал, что туда ведро со свистом пролетит, но оказалось, что там достаточно узко, хотя никакого значительного сопротивления он и не встретил. Джеджун прикусил губу и опять опустил ресницы. Картина маслом. Прекрасная эротическая иллюстрация. «Может, вставить ему, – рассудил Чанмин. – Вполне милый. И после полноценного секса со мной будет считать, что он моя жена, а потому обязан давать мне свою кровь по первому требованию.»
– Дже, я хочу тебя, – чувственно произнес вампир. Джеджун удивленно захлопал одуревшими от вожделения глазами: мол, разве он его уже не получает? Чанмин пояснил: – Хочу войти в тебя.
– Вы разденетесь? – вяло возмутился Джеджун.
– Ну, ты сам голый, и я трахаю тебя пальцами, – кратко обрисовал ситуацию Чанмин. – Думаю, хуже не будет.
Джеджун кивнул, понимая, что стесняться уже и впрямь нечего. Чанмин, подарив ему глубокий поцелуй, стал снимать с себя одежду. Джеджун невольно отметил, что обнаженный вампир очень красив. И, кстати, член у него был больше, чем у того, которого он знал. Значит, они все-таки разные…
Джеджун не хотел никак реагировать на происходящее, задался целью быть бревном. Но тело снова подвело. Когда Чанмин вошел в него наполовину, он застонал от удовольствия, обнял его и закинул ноги ему на спину, насаживаясь глубже. «Хорошее „оно“, – насмешливо похвалил его Чанмин, у которого, правда, и самого начинала кружиться голова от смеси дурманящего запаха и сексуального наслаждения. – Стоило так пищать, чтобы потом вести себя, как похотливая шлюха.»
Вампир грубо толкался в тело Джеджуна, проверяя, нравится ли ему это. Все нравилось. Когда омега, судя по всему, был уже в двух шагах от разрядки, он вышел из него и, сев на диване, устроил его у себя на бедрах. Так легче было оцарапать ему спину до крови. Джеджун вскрикнул, но и это доставляло ему удовольствие. Вампир оказался прав: во время секса его жертва ничего не имела против мазохистских переживаний. Не разрывая контакта, Чанмин опять повалил его спиной на диван и, рискуя с визгом укатиться на пол, впился клыками в его шею. Но Джеджун уже и впрямь хотел чего-то подобного, потому что наказания не последовало, а от укуса он и вовсе кончил. Чанмин, сделав несколько больших глотков, оторвался от своего пиршества и еще пару раз толкнулся в обмякшее тело Джеджуна, изливаясь в него.
– Надо признать, у меня давно не было такого шикарного секса, – произнес он через некоторое время, когда к нему наконец вернулся дар речи. – Такая вкусная кровь… И такой хорошенький сосуд с кровью…
Джеджун отвернулся от него и всхлипнул. «Началось, – сокрушенно подумал Чанмин. – Похотливая шлюха сделала ручкой, на сцене снова депрессивный бухгалтер-однолюб. Доктор Джекил и мистер Хайд.»
– Уйдите, пожалуйста, – попросил Джеджун. – Оставьте меня.
– Прогоняешь своего любовника? – засмеялся Чанмин, попробовав обнять его. Омега слабо оттолкнул вампира.
– Вы не мой любовник. Вы воспользовались мной, чтобы заставить меня хотеть вашего укуса.
– Но тебе же понравилось? Не отпирайся, я все видел. Не из-за чего расстраиваться. Мы доставили друг другу удовольствие! А ты мне – так и вообще двойное. Спаси-и-ибо, забавное создание.
Джеджун заплакал. Плакал он едва слышно, но так жалобно, что даже сердце вампира не выдержало. Раздраженный и одновременно растерянный, он спрыгнул с дивана и потащил Джеджуна, у которого еще подгибались ноги, обратно в душ.
– Мама дорогая, кто ж тебя так плакать учил? – спросил он, запихивая омегу в кабину и влезая туда вместе с ним. Включив воду, он прокомментировал, стирая с живота Джеджуна его собственную сперму: – Люблю душ, в нем можно спрятать слезы…
– Я вам даже не нравлюсь, – печально заметил Джеджун. – Вы смеетесь надо мной.
– Я бы с удовольствием посмеялся, – ответил Чанмин, – но ты так ревешь, что ничего не получается. Ой. – Он, вспомнив важную деталь, встревожено посмотрел на Джеджуна. – Мы ведь не предохранялись. Ты, случайно, забеременеть не можешь?
– Вы же вампир, – ответил Джеджун, не глядя ему в глаза.
– А мы размножаемся, к твоему сведению, но только в паре со смертными, и наши дети – простые люди. Так это… кхм… есть такая опасность, да?
Джеджун покачал головой.
– Вряд ли. Думаю, в этом мире для меня все мужчины – беты. Ну, судя по запаху.
– О, вот и славно, – улыбнулся Чанмин. – Но в следующий раз примем меры предосторожности.
– Следующего раза не будет, – решительно ответил Джеджун, выключая воду и выскакивая из кабины.
– Серьезно? – ухмыльнулся Чанмин, глядя на то, как он наспех вытирается уже использованным полотенцем. – Мне-то следующая трапеза будет нужна не раньше, чем через неделю. А ты, пока не закончится течка, будешь хотеть, чтобы тебя имели по три-четыре раза в сутки!
Джеджун выбежал из ванной. Чанмин, мокрый, устремился за ним.
– Хоть ранки от укуса дай обработать, бестолочь! – крикнул он. – И пластырем заклеить!
Когда Джеджун, все-таки прогнавший Чанмина, проснулся поздно утром, он обнаружил на стуле рядом с диваном упаковку водонепроницаемого пластыря телесного цвета, набор нижнего белья с принтом в виде сердечек и… прокладки. Непонятно было, поблагодарить за такую заботу или сразу убить.
Чанмин в то утро позвонил Никите Сергеевичу и сообщил, что за старшего на пару дней остается Чон Юно, так как у него самого есть важные дела. Не взяв с собой практически никаких вещей, вампир сел на самолет до Сеула. В аэропорту Инчхона, куда он прибыл после долгого перелета, Чанмин надвинул на сверкающие зловещей решимостью глаза капюшон толстовки и дополнил картину черными очками вкупе с марлевой маской, которая, правда, заставила многих пассажиров с любопытством коситься на него: айдол какой-то бродит, что ли?
– Лицо какое-то знакомое, – пробормотала женщина на паспортном контроле, когда Чанмин, пройдя мимо нее, вернул свой камуфляж. – Где же я могла его видеть…
В здании MBC, в студии съемок нового шоу группы EXO, царила напряженная атмосфера. Додумались, называется, пригласить нескольких сонбэ юных дарований! Эмбер из f (x) приехала даже раньше самих EXO, но ухитрилась где-то так устать, что засыпала в любой позе: посадишь на стул – клюет носом, поставишь к стене – и там уже дремлет. Девочки из SNSD, Санни и Юна, прибыли вовремя и теперь шутили с мальчиками, но если первая держала дистанцию, то вторая норовила установить тесный физический контакт с главными участниками шоу, а те, даром что истерзанные плотным графиком, и не возражали.
Но ведь пригласили еще Ким Хичоля, чтоб его. И где он мотался, когда до начала записи оставалось пятнадцать минут, не знал никто из мучеников SM Entertainment.
– А вот и я! – торжественно объявил Хичоль, открывая дверь в студию, где все уже готовились к дурацким играм и обсуждению глупых вымышленных историй из жизни. Айдол выглядел так, словно нисколько не раскаивался в потере своей пунктуальности. – Заждались, переживали? Пробки, господа.
– Пошел в гримерку, двадцать минут на макияж! – гаркнул режиссер.
– Фи, как невежливо. – Хичоль игриво пригрозил ему пальцем. – Имейте уважение, я мэтр корейской эстрады.
– Ты пойдешь краситься или нет, балабол? – застонал режиссер.
– Ага, уже исчезаю, – отмахнулся от него Хичоль.
– С этими педиками – очень сложно, – призналась Юна, которая как бы невзначай поправляла воротник млеющему Бэкхёну. – Они же, так сказать, на своей волне.
– Благодарю вас всех за поддержку «корейской волны»! – бодро крикнула неожиданно проснувшаяся Эмбер. – А? Что? Еще не пишем? Тогда ладно. – И она снова погрузилась в легкий сон.
– Задрало, все задрало, – вздохнул Хичоль, позволяя визажистке приводить его усталое лицо в порядок. Девушка была страшненькая, лохматая, в мешковатой одежде, чересчур высокая и при этом полная – как такая помогала другим становиться привлекательнее, если даже за собой следить не умела? – Там снимись, тут спой, здесь сфотографируйся… Стараешься, из сил выбиваешься… А опоздаешь на полчасика – и все, сразу хамят!
– Вам как глаза подвести? – гнусавым голосом спросила визажистка, прерывая крик айдоловской души.
– Ох, боже мой! – похлопал в ладоши Хичоль. – Меня спросили, какой макияж я хочу! Давно такого не было. Сделай смоки айз и стрелки до висков. – Визажистка застыла, непонимающе разглядывая артиста. – Что, не накрасишь так? Ну, и зачем же спрашиваешь, как я хочу? – Девушка открыла рот, чтобы озвучить какое-то оправдание, но Хичоль, поморщившись, взмахом руки попросил ее замолчать. – Проведи тоненькую линию на верхнем веке, чтобы издалека незаметно было, дура. Это же не концерт.
Хичоль закрыл глаза, чтобы позволить оскорбленной визажистке выполнить свою работу. Она быстро намалевала ему что-то на глазах и внезапно ухитрилась чем-то больно ободрать кожу на шее – сзади, под волосами.
– Это еще что такое? – вскричал Хичоль, открывая глаза. У визажистки в руке была расческа с железными зубьями. – Ты меня покалечить решила? Ненормальная. Все, сеанс окончен, я пошел. – Певец встал со стула и оттолкнул дилетантку. – А если потом в интернете станут писать, что Ким Хичоль выглядел так, словно сам причесывался и красился с жуткого бодуна, – это будет на твоей совести, милочка.
Демонстративно хлопнув дверью, Хичоль приложил ладонь к оцарапанной шее и, поднеся ее к глазам, заметил на ней след крови.
– Чья-то дочка, что ли? – скривился он. – Как такую идиотку взяли со звездами первой величины работать?
Хичоль видел сценарий. Просто видел – нормально прочитать его он не успел. Поэтому, собственно, наплел какую-то отсебятину о том, как два участника группы EXO еще до дебюта ходили с ним в тайский ресторан. Да чего там думать, все по стандарту: один не знал, из чего состоит некое блюдо, а оно было «на редкого любителя»; второй, заручившись поддержкой «мэтра корейской эстрады», решил подшутить над товарищем и сказал, что это очень вкусно; первый давился экзотичной гадостью, но ел, чтобы не выглядеть дураком. Ха-ха-ха, всем весело, а обманутый участник ржет громче остальных от смущения.
– Ты же напутал, – опять страдальчески протянул режиссер, крикнув «снято».
– Да? – нисколько не удивился Хичоль, доставая из-под стола сценарий. Перед глазами почему-то все поплыло, но он списал это на усталость. – А что могло приключиться в тайском ресторане? Кто-то из них пристал к симпатичной официантке, которая оказалась официантом?
– Нет, случай-то правильный, – возразил Сухо. – Просто в сценарии речь о нас с Чанёлем, а ты приплел вместо него Сехуна…
– Ага, – вздохнул Чанёль. – И я, получилось, заржал невпопад.
– Так слушать надо, что сонбэним говорит, – отчитал его Хичоль. На мгновение в глазах почти совсем потемнело, но певец не подал виду. – А вообще, какие-то вы до тошноты предсказуемые. Я сценарий только мельком просмотрел, но угадал все вплоть до одного имени.
– Может, у тебя просто феноменальная память, – предположила Юна. – Говорят, гомосексуалисты – вообще люди одаренные.
– Ох, нелегка же ты, участь «единственного гея в деревне», – стал наигранно сокрушаться Хичоль. – Все норовят подколоть.
– Переписываем, – раздраженно сказал режиссер. – Камера, мотор.
После болтовни шла игра, причем подвижная. Участники разделились на команды, получали различные задания и соревновались друг с другом в их выполнении. Хичолю досталась шарада. Но, едва он начал изображать коалу, как мир перед его глазами завертелся и стал стремительно сужаться до одной точки, которая вспыхнула прощальным светом и погасла. Покачнувшись, артист потерял сознание и грохнулся на пол студии. Перепуганные певцы и члены съемочной группы стали суетиться вокруг него, вызвали «скорую». Хичоля увезли в больницу. Что с ним произошло – никто не мог понять, только вскоре люди в белых халатах, отложив в сторону оказавшийся бесполезным дефибриллятор, констатировали остановку сердца и зафиксировали время смерти.
– Эх и достанут нас теперь журналисты, – серьезно сказал врач своей молодой ассистентке, накрывая лицо скончавшегося айдола простыней. – Надо будет поскорее установить, от чего он умер. Но, в общем, я и так могу сказать: сидел на какой-нибудь дряни, от антидепрессантов или болеутоляющего до натуральной наркоты внутривенного употребления.
– Жаль его, – сказала ассистентка. – Приятный был певец, хоть и с придурью. Моя младшая сестра – его фанатка.
Чанмин сидел в номере дешевого отеля, одетый в белый махровый халат и, медленно потягивая томатный сок, смотрел музыкальный канал. На кровати лежали парик и женская одежда на несколько размеров больше нужного.
