Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 100 страниц)
– А ты заслужи прощение, – предложил Джеджун.
Чанмин отбросил одеяло в сторону и перевернул охнувшего омегу на живот, сразу нависая над ним.
– Я не разрешал, – произнес Джеджун, впрочем, уже улыбаясь.
– А мне и не нужно разрешение, я же сегодня диктатор, – ответил вампир, целуя его спину.
– Спорим, в соседнем номере – опять секс, – сказал Юно. Он взялся помогать майору и привел Джунсу, предложив всем поиграть в покер на раздевание. Художник сидел уже в одних трусах и носках, но нисколько этого не стеснялся, а майор не мог понять, что это за помощь такая – больше на издевательство похоже, трогать-то нельзя.
– Они как кролики, – брезгливо заметил Джунсу. – Заткнуть бы омежке течную задницу, чтобы не мучился в поисках членов.
– Кстати, Джунсу, – похотливо улыбнулся герцог, – а ты когда-нибудь был снизу?
Ючон, тасовавший карты, уронил и рассыпал их. Художник усмехнулся, глядя на него: ни дать ни взять смущенный подросток, услышавший, как понравившаяся девочка говорит о размере своего бюстгальтера.
– Не пробовал и не намерен, – отрезал Джунсу, – так что пускай гуманоид на мой зад не таращится.
– Такая попа пропадает, – вздохнул Юно.
– Слышь, серый, – нахмурился майор, – ты к моему Су не приставай.
– Но ты сам-то не пристаешь, – развел руками герцог, – а кто-то же должен одаривать нашего прекрасного художника вниманием.
– Мне это внимание приятно, светлость. – Джунсу пересел поближе к Юно. – Может, попробовать пассивную роль?
– А че с ним-то? – Майор решительно поднял голову. – Со мной попробуй, если хочется. Я тебя люблю, это же лучше, чем когда по дружбе перепихнуться.
– Да я скорее с Юно в форме волка пересплю, чем с тобой, чучело, – зло улыбнулся Джунсу.
Майор бросил карты и ушел прочь из номера. Юно бросился за ним вдогонку и поймал за руку в коридоре.
– Прости, этот флирт был лишним, – извинился оборотень. – Иногда я сам себя не контролирую. Хотел завести пикантный разговор, чтобы у вас началось общение…
– Не, Юн, ты не виноват. – Ючон склонил голову и пнул стену носком кроссовки. – Су меня терпеть не может. И правильно делает. Че ему со мной ловить? – Юно хотел возразить, но майор перебил его: – Хватит, не буду к нему больше лезть. Дохлый номер. Я сдаюсь.
– Может, это и к лучшему, – согласился Юно, похлопав его по плечу. – Ты – хороший парень и еще найдешь свое счастье.
– Девку мне надо, – улыбнулся Ючон, подняв взгляд. – Не шибко умную, но хозяйственную.
– Найдем, – пообещал герцог.
МЕХИКО
А тот, чью внешность получил майор, девушку нашел. И меньше всех это нравилось Джунсу. Не то чтобы он завидовал – ему было не до таких низменных чувств. Просто кузен этой девушки был влюблен в него едва ли не больше, чем Элена – в Ючона.
– Когда свадьба? – спросил однажды вечером Чанмин. – Кто из вас невеста?
– Вы красивая пара, – подмигнул Джеджун. – Они с сестричкой – оба секси. Вам с Ючоном повезло!
– Латиноамериканцы, наверное, очень страстные любовники, – предположил Ханген. – Проверь и расскажи, нам же интересно!
– Не стоит и пытаться, – возразил Донхэ. – Я уже в курсе, чем любой актив из слэша отличается от нормального человека. Бедняга Рамон не досчитается половины размера и все поймет.
– Ючон лучше устроился, – заметил Хёкдже. – Элена и сразу после знакомства с ним переспала, и теперь с ним спит. Не подкопаешься.
– Хоть бы она его бросила, – закатил глаза Кюхён. – Задрал уже играть брутального мачо двадцать четыре часа в сутки!
– Просто скажи ему, что разлюбил, – посоветовал Юно. – Могу с тобой за ручку ходить для большей убедительности.
– Хён, один ты на поверку хорошим человеком оказался! – чуть не расплакался Джунсу, обнимая своего лидера. – А вы все – засранцы, вам лишь бы поржать…
– Но это же правда очень весело, – захлопал глазами Джеджун. – У вас, если не ошибаюсь, сегодня первое свидание на четверых?
– Да, и я все скажу! – решил Джунсу, сжав руки в кулаки. – Сначала – что разлюбил, потом, если не отстанет, – что я рисовать никогда в жизни не умел!
– Вот только ляпни такое, Су, – предупредил Ючон, спускаясь на первый этаж по лестнице. Джунсу опять за голову схватился: ремень с большой металлической бляшкой на джинсах, высокие сапоги, черная борцовка и цветастая расстегнутая рубашка навыпуск, а волосы завиты и убраны в низкий хвост – оставалось только мачете достать. «Идиот,» – резюмировал Джунсу мысленно. По его мнению, на майора коллега все равно не походил, и он молился, чтобы Рамон уловил это небольшое, но яркое несоответствие.
Ючон и Джунсу взяли такси, заехали за Эленой и Рамоном и отправились гулять по Мехико. Город уже немного успокоился после взрыва Национального дворца, и всюду встречались парочки, из кафе звучала музыка. Ючон гордо обнимал за талию мексиканку, которая после работы в Штатах стала еще более ухоженной и привлекательной, а Джунсу мрачно вышагивал рядом с мексиканцем, не устававшим болтать и пытаться как-то проявить свои чувства.
– Скажи мне правду, – вдруг потребовал Рамон, остановившись. – Ты в Сеуле виделся с настоящим Ючоном? У вас что-то было? Ты охладел ко мне.
– У нас ничего не было, но я правда не испытываю к тебе того, что прежде, – мягко ответил Ангел Шиа. – Так бывает, прости.
– А майор-то весь расцвел, – с ненавистью прошипел Рамон. – Помню я его: дурак дураком был… А теперь ходит довольный собой, важный… Его ваш оборотень не покусал?
– Может, и покусал, – пожал плечами Джунсу. – Ну, я за него рад, он счастлив с твоей сестрой…
– А он Элену не обидит? – серьезно поинтересовался Рамон. – Она искренняя и доверчивая. Долго искала настоящего мужчину, чтобы чувствовать в нем опору, много раз ошибалась, но теперь уверена, что он – ее судьба…
Джунсу посмотрел на ушедшую вперед пару. Элена подпрыгнула и повисла на Ючоне. Тот ее честно покружил, но потом, пока счастливо смеющаяся девушка на него не смотрела, еле отдышался. Джунсу хотелось сказать правду: что, конечно, скоро бросит и забудет. Но разбивать чужую идиллию – это же нехорошо…
– Нет, он добрый, – сказал Джунсу обреченно. – И верный, как собака…
Обе пары пошли в парк, нашли свободную скамью и заняли ее. Все купили печенье, которое, правда, Джунсу в горло не лезло: ему было жалко обоих мексиканцев, одного из которых уже благополучно забыл художник, а с другой просто развлекался его коллега.
– Милый, мне так нравятся твои татуировки, – промурлыкала Элена, прижимаясь к плечу артиста. – Джеджун, Джунсу… Юхван, вроде, – это так трогательно! А кто, кстати, такой этот Юхван?
– Младший брат, – ответил Ючон. – Мы с ним всегда были очень близки.
– Ценить семейные узы – так здорово! – восхитилась Элена.
– Брат? – настороженно спросил Рамон по-корейски. – Какой такой брат?
– Младший, – оторопел Ючон. – Сказал же…
Рамон вскочил со скамьи и нагло оттянул край борцовки артиста вниз. Его губы растянулись в презрительную усмешку.
– Какую веру ты собрался сохранять, а? – поинтересовался он. – В победу землян?
– В нее самую, лапы убери, – оттолкнул его Ючон.
– Вот не врал бы, – усмехнулся Рамон. – Я как-то видел майора голым по пояс, и все татуировки у него – другие. А может, и кожа стала гладкой, как попка младенца? Больше десятка лет на фронте – и ни одного шрама…
– Слушай, тебе чего надо? – мрачно спросил Ючон, тоже встав со скамьи.
– Надо оградить сестру от попсового ублюдка! – закричал Рамон.
– Что происходит? – спросила обеспокоенная Элена, не знавшая корейского.
– Происходит то, что это – не майор, а певец!
– Глупости…
– Любуйся! – Переводчик с неожиданной для его профессии и ориентации силой ударил артиста кулаком в живот, и тот, сложившись пополам, упал на колени. Джунсу вскрикнул и кинулся к нему. – Слабенькие пошли инопланетяне…
– Ну я тебе… – Ючон разогнулся и бросился на Рамона. Тот стал убегать, Джунсу поразмыслил и помчался вдогонку за обоими.
Подрались все трое, присоединилась с оружием-сумочкой Эелена, а победила полиция, взявшаяся восстанавливать порядок. Правда, в участок хулиганов не забрали: один из полицейских узнал участника потасовки и сказал, похлопав его по плечу:
– Майор Пак, ну что уж вы… Не мелкий же бандюга, серьезный человек…
Элена не захотела слушать никаких объяснений. Как этот несчастный певун посмел обмануть ее, да еще и дважды? Она думала, что наконец встретила настоящего мужика, а нарвалась на какого-то педика, пляшущего на сцене и играющего в сопливых мелодрамах! Заступился уже Джунсу, заметивший, что майор, конечно, может машину поднять, зато чужую, а у Ючона – целый автопарк в личном пользовании. Рамон нехотя перевел эту тираду, но Элене данный довод показался неубедительным. Артист мог катиться обратно в свою Корею и хоть до посинения записывать песенки про любовь да получать награды за свои достижения в области киноиндустрии, а Элене требовался тот, с кем не страшно гулять по ночным улицам Мехико. Они, между прочим, куда опаснее сеульских.
– Ну и сучка, – подытожил Ючон, обиженно глядя вслед быстро удаляющейся девушке. Она уже начала плакать, и тоже рыдающий Рамон на ходу успокаивал ее.
– И кто теперь лошара в личной жизни? – не смог отказать себе в удовольствии отыграться лидер, когда Джунсу, вернувшись домой, все рассказал.
– Оба, – признал Ючон.
Им бы с майором местами поменяться, и пришелец нашел бы красивую жену, а артист осчастливил бы художника. Только им самим это нужно не было.
А Джунсу радовался: и от чужого любовника отделался, и с товарища спесь сбил. Ангелам, наверное, само небо помогает.
СЕУЛ
DBSK возвращались в Сеул триумфаторами – концерты прошли великолепно, Япония сходила с ума, и, главное, в сети не вспыхнули споры на тему: «Это вообще кто и где настоящие участники?» Правда, из-за убедительности в аэропорту пострадал Джеджун. Видимо, странное зелье, которым опоили артистов SM, повышало интерес к группам до уровня истерии, но не заставляло всех безоговорочно их любить. Омега, который шел рядом с художником (Джунсу с удовольствием махал рукой поклонницам), неожиданно получил чем-то тяжелым прямо по лбу и потерял равновесие – растянуться на полу ему не дал быстро среагировавший Чанмин.
– Уходите обратно, несчастные предатели! – закричала откуда-то из толпы встречающих фанатов некая девушка. – Не смейте снова причинять боль Юно и Чанмину оппам!
Джеджун прижал ладонь к ушибленному лбу и опустил голову. Вампир скорее потащил его к выходу, обнимая за плечи. Джунсу укоризненно посмотрел в ту сторону, откуда донесся крик ярой поклонницы дуэта, но тут же вспомнил, что он – из трио и тоже может схлопотать по лбу, а потому спрятался за своего телохранителя.
– Как ты посмела ударить Джеджуна?! – взбеленились другие фанатки.
– Да он вообще ничтожество, противно снова видеть его по телевизору! – К агрессивной поклоннице дуэта присоединилось еще несколько голосов.
Девушки пошли стенка на стенку, охрана аэропорта всполошилась.
– Безобразницы, блин, – раздраженно сказал Ючон, подняв с пола «оружие», – им оказалось туалетное мыло в еще целой упаковке. – Вот соплюхам заняться нечем… – Он собрался прокладывать себе путь через толпу, но герцог успел вовремя вцепиться в его шиворот.
– Объясняю, мой умственно неполноценный друг, – сказал он, очутившись в машине. – «Соплюха» – это ласковое обращение к несовершеннолетней девице лишь с твоей точки зрения, а журналисты и поклонницы обвинят тебя в неуважительном поведении.
– Да я че, сами виноваты, – смутился майор.
Чанмин целовал Джеджуна в лоб и прижимал его к себе, а Джунсу ежился и приговаривал:
– Мамочки, какие же они ненормальные… Мне нужна утроенная охрана и пистолет – отстреливаться от идиоток!
Разумеется, в тот же день интернет наконец всполошился, разделившись на два лагеря: в одном желали мучительной смерти девчонке, которой на самом деле требовалась лишь хорошая взбучка от родителей, а в другом настаивали, что трио и правда надо гнать обратно в подполье. И все возмущались поведением Ючона, додумавшегося обозвать фанаток, которые, кстати говоря, сделали его тем, кто он есть.
– Принесешь публичные извинения! – приказало начальство, вызвав проштрафившегося «артиста» в офис. – И чтоб искренне!
– Прошу прощения за недавнее происшествие в аэропорту, – сказал майор, виновато опустив взгляд на записи музыкальной передачи. – Я сожалею, что позволил себе грубые выражения, все дело в том, что я испугался за своего хёна. В действительности я очень ценю всех фанатов и понимаю, что нам придется приложить немало усилий, прежде чем вся Кассиопея снова примет нас пятерых.
– Я же написал тебе, дураку: «Кассиопея и Бигест», японочек игнорировать нельзя, – пожурил его позже Юно, который сочинил весь текст и репетировал вместе с другом, пока не увидел на его лице правдоподобное сожаление. – Но ты все равно молодец, горжусь тобой.
– Нормально сказал-то, да? – обрадовался майор.
– Прекрасно осадил юных девиц, – улыбнулся герцог.
Следующее испытание выпало на голову Юно. Выяснилось, что лидер часто страдал от переутомления и регулярно проходил медицинский осмотр. Удивление врачей, сделавших анализ его крови, было вполне оправдано:
– Вы совсем больны или… вообще не человек?
Пришлось заплатить за молчание столько, что герцог сполна ощутил возмущение относительно низкими гонорарами артистов SM.
Затем настала очередь Джеджуна и Чанмина. Эти двое, как выражался Джунсу, настолько «обалдели», что не стеснялись появляться вместе в общественных местах. Им пришло в голову наведаться в бутик, чтобы подобрать омеге новые броские наряды. Приличное заведение высокого класса, охрана… Кто же ухитрился наделать фотографий, на которых «макнэ» предлагает смущенному «лицу группы» купить очаровательные женские трусики? Пришлось на радиопередаче рассказывать уморительную историю о том, какой Чанмин еще ребенок: ходили они, значит, вместе в магазин, а тот увидел кружевные стринги – и ну хихикать полчаса…
– Тяжело быть лидером! – стонал герцог после эфира. – Один дурак хамит поклонницам, два других скоро на улице целоваться начнут… Джунсу не садится за руль, его возит только менеджер! А то еще попадется пьяным…
Но с Джунсу произошло совсем другое. Вернувшись домой раньше остальных («Я уже выучил новую песню, хотите – репетируйте дальше, а я спать, уже полночь»), он спокойно прошел в свою спальню, разделся, открыл бутылку вина и приготовился отдыхать. Однако художник рано порадовался: из-под кровати выползла незнакомка лет восемнадцати и набросилась на почти обнаженного «айдола» с целью слиться с ним в порыве страсти. Джунсу заорал и переплюнул майора: оттолкнул девушку так, что она упала и ударилась головой о край стола. Легкую травму, конечно, художник исцелил без промедления, а вот что было делать с памятью о «нападении»…
– Что ты за маг такой, прямо тошно, – отчитал он Кюхёна. Тот явился по первому требованию, но напомнил, что все «мороки» были израсходованы, в том числе, на такую мерзость, как воображаемый секс. Девушка лежала на полу без сознания. – Один-ноль в пользу команды зловещего Хичоля: ты – бездарь, а у них – профессор из «Гарри Поттера», который умеет стирать память!
– Но мы еще можем поторговаться, – предложил настоящий Хичоль. – Не зря же она к тебе влезла…
Девушка скоро очнулась. Как выяснилось, она думала, будто забралась в комнату Джеджуна и хотела увидеть именно его. В общем, за молчание насчет жестокости «Ангела Шиа» она хотела не много не мало, а поцелуй с ним. Омега по просьбе Джунсу вернулся в общежитие, услышал, что от него требуется сделать, и заныл, но все-таки внял мольбам Джунсу. После поцелуя его чуть не стошнило: у девчонки ужасно воняло изо рта.
– Вообще-то, я постебался, – заявил довольный Хичоль, посмеиваясь. – Она же пробралась в чужую спальню без разрешения, травмы нет… Да можно было просто судом ее припугнуть.
– Получишь за это, – угрожающе заметил Чанмин. – Еще раз подставишь моего омегу – я твоего монаха изнасилую!
Кюхён отшлепал Хичоля, по своему обыкновению, пальцем по носу.
– Ну, что, я теперь мужик, – гордо заявил Джеджун, слишком счастливый, чтобы долго расстраиваться из-за такой мелочи. – Перецеловал за последнее время больше девчонок, чем Юно и Ючон! Эй, мелочь, – позвал он Чанмина, – пошли завтра бухать и по бабам!
И Джеджун действительно пошел «по бабам». Ну, почти. Через неделю состоялся концерт SM Town в таком очаровательном месте, как Лондон. Герцог предался ностальгии: многие строения в этом городе и сама атмосфера напоминали ему о вымышленной родине. А вот две парочки пережили достаточно волнительное приключение: пародию на Girl’s Day решили оставить, и на репетиции Джеджун неожиданно столкнулся со своим вампиром в элегантном платье, босоножках на высоких каблуках и парике. Сам он был в совершенно мужском костюме, включавшем пиджак, и такая смена ролей вскружила ему голову.
– Девушка, а что вы делаете сегодня вечером? – тоном опытного соблазнителя поинтересовался Джеджун.
– Молодой человек, ведите себя прилично, – томно опустил ресницы Чанмин. – На свидание соглашусь, но чтобы никаких глупостей!
Джеджун, едва сдерживая смех, поцеловал его руку.
– Конечно, все будет скромно: ужин и прогулка по берегу Темзы, – пообещал он.
Из гримерной, где проходила примерка, выскочил встревоженный Кюхён – тоже в женском образе, но только с босоножками в руке, а не на ногах. За ним бежал Хичоль.
– Это ужасно, ужасно! – причитал монах. – Позор! Я не смогу выйти на сцену таким!
– Дже, у тебя баба как баба, – бросил своему господину и омеге Хичоль, – а моя – дура! Кю, выйдешь, никуда не денешься, ну напяль каблуки и походи хоть пять минут, а то на сцене с непривычки навернешься и рожу себе разобьешь!
Кюхён остановился и повернулся к нему, судорожно прижав босоножки к груди.
– Да мне нравится, как я выгляжу! – в сердцах признался он. – Я был взволнован, когда надевал платье!
– А вот это уже мне не нравится, – растерянно ответил Хичоль. – Ты у меня еще латентной девочкой окажись… Нет уж, это если только по праздникам…
– Пошутил, разумеется. – Кюхён улыбнулся и помахал босоножками. – Выгляжу мерзко. Но я кое-что выяснил: ты воспринимаешь меня как мужчину и расстроился, подумав, что я не оправдаю твоих ожиданий!
– Шутничок, боги тебя накажут, – фыркнул Хичоль. Он подошел к Кюхёну, отобрал у него босоножки и заставил по очереди засунуть в них ноги, а потом, встав на одно колено, стал застегивать. Монах опустил руку и ласково погладил его по волосам. – Какой ты мужчина, ты чудо-юдо просто. Все! – Он выпрямился и отошел на несколько шагов назад. – Пошел ко мне! Левой, левой!
Кюхён сразу споткнулся и полетел в объятия Хичоля. Артист быстро огляделся, не заметил никого постороннего и, помогая монаху подняться, поцеловал его в губы. Он никак не ожидал того, что поддельный макнэ ответит, но это произошло. И тогда у самого Хичоля едва колени не подогнулись: это был неловкий, но бесконечно нежный поцелуй. Монах, держась за плечи вампира, как-то смешно и одновременно трогательно попытался ухватить своими губами его нижнюю, потом повторил еще одну попытку и лишь после этого позволил Хичолю завладеть ситуацией. Но тот не успел даже немного заставить его раскрыть рот, чтобы протолкнуть в него язык, – Чанмин закричал, услышав чьи-то шаги:
– Шухер!
Хичоль отпрянул от Кюхёна, и тот, обомлевший и потерявший опору, плюхнулся на пол лицом вниз.
– Видишь, это совсем не страшно, – сказал Хичоль, имея в виду, конечно, поцелуй, а вовсе не разгуливание в женском наряде.
– Это прекрасно, – прошептал Кюхён, вставая на колени и касаясь своих губ пальцами. – Ну вот, я опять захочу с тобой целоваться…
– Да обращайся, – разрешил светящийся от счастья Хичоль.
Джеджун и Чанмин беззвучно смеялись, обнявшись.
Оказалось, правда, что целоваться с вампирами – все-таки опасно. Особенно, если ты – монах и маг, а у тебя на шее висит нелепый, но мощный артефакт, собирающий чужие эмоции. К окончанию концерта Кюхён уже едва терпел жжение и, как только артистов отпустили восвояси, бросился в туалет, к зеркалу. Расстегнув рубашку и отдернув кулон, он увидел под ним, на своей груди, яркое красное пятно.
– Что-то вроде ожога, – взволнованно сказал Хичоль, как всегда, везде находившийся рядом с ним. – Что это?
– Больше не целуемся, – предупредил Кюхён. – Иначе станет только хуже. Я не смогу собирать энергию, кулон, созданный мной при абсолютной чистоте ауры, начинает меня отвергать.
– Ах ты побрякушка дурная, – стал ругаться Хичоль на кулон. – Это все потому, что ты выглядишь, как украшение первоклассницы. Поцелуев она испугалась!
У Джеджуна и Чанмина, конечно, все сложилось более удачно. После концерта, на раздаче автографов, «макнэ» шепнул на ухо «лицу группы»:
– Ты смотрел «9 ½ недель»?
– Нет, – ответил Джеджун. – А что такое?
– Полетим не ночным, а утренним рейсом: сегодня разыграем одну сцену из фильма, только пойдем дальше, – предложил Чанмин.
Перед вылетом Юно попробовал возразить: это уже не просто наглость, это глупость! Но Чанмину было на это плевать – отговорка для опасных личностей у него имелась, а господин Чон мог бы и вспомнить, что он – никакой на самом деле не лидер, а если его кто в группе и слушается, то лишь по причине отсутствия собственного мозга. Оборотень разозлился, но, хоть сам этого не признавал, не только из-за отказа считать его главным. Ему еще и за майора обидно стало. Лучшего друга аристократичной особы, видите ли, всякой челяди обзывать нельзя.
В Лондоне на концерте было достаточно народу, но приехали желающие со всей страны, а также из Ирландии и некоторых других европейских стран. А вообще участники корейской поп-группы могли спокойно гулять по улицам, особенно – глубокой ночью. Вот они и гуляли, пользуясь толерантностью, хотя Джеджун смущенно хихикал и постоянно озирался по сторонам. Еще бы – сам он был в костюме и при галстуке, а Чанмин сопровождал его в коротком платье и парике. В таком виде они зашли в гей-клуб и там около часа довольно убедительно играли в «обмен полами». Затем, впрочем, оба не выдержали и стали постоянно срываться на смех. Чанмин жеманно просит купить коктейль – Джеджун сползает под стол; Джеджун пытается в грубой манере восхититься филейной частью какого-то гостя заведения – Чанмин давится от смеха и захлебывается выпрошенным у «котика» коктейлем.
– Ладно, куколка, пойду отолью, – сообщил около трех часов ночи омега, по-хозяйски целуя вампира в щеку.
– Чур писать стоя, – напомнил Чанмин.
Как только Джеджун отлучился, к Чанмину, пританцовывавшему за стойкой бара, подошел высокий загорелый брюнет, внешность которого лишь немного портила чуть расплывшаяся фигура. Он был родом из Уэльса и любил трансвеститов, так что Чанмин показался ему идеальным кандидатом на роль соседа по постели. Валлиец стал обнимать вампира, болтать с ним, откровенно предлагать хотя бы пойти вместе в туалет и сделать ему минет. Чанмин отнекивался, немного раздражаясь, но находясь еще слишком далеко от ярости. Потом вернулся Джеджун и встал рядом, всем своим видом демонстрируя, что «девушка» – его. Валлиец начал вести себя наглее, схватил Чанмина за ягодицу. И прежде, чем вампир успел грозно потребовать оставить его в покое, Джеджуну пришло в голову толкнуть нахала в грудь. Чанмин, избегая драки, схватил омегу в охапку и поволок вон из клуба.
– Заигрался, бестолочь, – возмущался он в такси. – Скоро с Юно будет драться за место альфа-самца…
Джеджун смеялся и льнул к нему. Ему еще никогда не было так весело, а в голове раньше не бывало такой прекрасной каши. От вечеров в офисе и презрительно-жалостливых взглядов самоутвердившихся омег – до раздевания на сцене и попытки набить морду претенденту на его парня в платье! Сходить с ума, как оказалось, было замечательно. Видели бы его ЮСу из родного мира. Фи, омега с омегой спит. Неудачники две штуки!
Юно тоже полетел утренним рейсом. Ночь он провел в пабе, встретил двоих выпускников Кембриджа и разговорился с ними. Приятная беседа с умными людьми, ласкающая слух родная речь… Герцог готов был расплакаться от сжимавшей сердце теплой ностальгии и даже в самом деле смахнул слезу, выезжая утром из отеля в аэропорт Хитроу. Джеджун спал, положив голову на плечо Чанмина, а если герцог пытался его разбудить – с трудом разлеплял глаза и все равно снова отключался через минуту.
– У него же течка закончилась, – укоризненно заметил Юно. – А вы все равно целыми ночами спать друг другу не даете. Стыдно так открыто демонстрировать свое счастье, когда я не понимаю, чего хочу от личной жизни, Хичоль банально не может удовлетворить сексуальные потребности, а Ючон обязался до конца дней держаться на почтительном расстоянии от Джунсу.
– Думаешь, это надолго? – с чуть слышной грустью в голосе ответил Чанмин, приглаживая волосы спящего омеги. Тот дернулся во сне и теснее прижался к нему.
– Думаю, нет, – серьезно ответил герцог. – Либо ему придется тебя хоронить, либо ты сделаешь его предателем, и хоронить мы будем вас обоих.
– Посмотрим, – усмехнулся Чанмин.
ПАРИЖ
Хичоль нашел то место, где впервые встретился с Настей, решившей подставить не оправдавшего надежд Чанмина. Это было романтично и забавно: небольшое, неизвестное кафе существовало как в реальности, так и в иллюзии. Связь между настоящим и вымышленным была удивительна.
Настя стала искать в меню десерты, ничего не понимая, профессор сидел молча и напряженно, словно ожидая чего-то, а Хичоль медленно просматривал листы в скоросшивателе – на нем были темные очки, которые мешали читать и вообще были не особенно нужны из-за холодной пасмурной погоды, но он отказывался их снять. Настя знала, что от света у него стали болеть глаза. Может, он и собирал какую-то сверхсилу, но, когда не поднимал на воздух огромные здания небрежным взмахом руки, походил скорее на умирающего, чем на будущего правителя мира.
– Опять ерунда, а жалко, сюжет неплохой. – Хичоль отложил папку как раз после того, как принесли заказы. Профессор принялся за черный чай, а Настя стала без интереса ковырять лимонное пирожное. Проводница не понимала: как этому вампиру удается даже при таких обстоятельствах обаятельно улыбаться и сохранять беспечное выражение лица? Видела она Чанмина в отчаянии – он и героин себе вколол, и орал матом. А этот, несмотря на состояние ракового больного на последней стадии, шутит и всегда идеально выглядит. – Настенька, милая, Джунсу тут – Дракула. Понимаю, ты тоже впечатлилась его ролью. Но я же не волшебник, а тут бы и волшебник не помог! – Он со смехом похлопал профессора Снейпа по руке, которую тот снова потянул за чаем. – Я не могу сделать вампира вампиром, чтобы он мне служил!
– Протупила с этим фиком, оппа, – виновато признала Настя. – Так ты другой открой, я же их тонну распечатала. А лучше бы ты к электронным книжкам привыкал…
– Знаю, ты умница, Лисичка. – Хичоль вынул из сумки новую папку. – Только ты такого понаходила… Легче завербовать курортников из Мехико в полном составе, включая гермафродита.
– Разве я виновата, что Юно вечно – властные бизнесмены, Джеджуны – распутные или особо невинные старшеклассники, Ючоны – романтичные сволочи неизвестного рода деятельности, Джунсу…
Хичоль отпил немного своего кофе, но не смог его проглотить, закашлялся в правую руку, отвернувшись в сторону, и чуть не упал со стула. Очки упали на пол.
– Вам плохо? – спросил обеспокоенный официант. К нему присоединились несколько посетителей, готовых хоть «скорую» немедленно вызывать, хоть первую помощь самостоятельно оказывать.
– Все в порядке, просто «американо» у вас, как тройной «эспрессо», – сказал Хичоль, поднимая голову.
– Я позвоню своему лечащему врачу, – решила одна толстая краснощекая женщина.
– Ваш врач мне не нужен, – усмехнулся Хичоль, снова сдержанно закашлявшись: с его губ слетело несколько капель крови. Настя упала рядом с ним на колени и схватила за правую руку в перчатке, как бы пытаясь лишний раз сказать, что ей неважно, как она выглядит. Хичоль продолжил без намека на раздражение: – Я себе и полненьким нравлюсь!
Дама, предложившая своего врача, не поняла намека и стала набирать номер, а вот ее супруг прыснул в руку, но вскоре почему-то загрустил.
– Отстаньте от него! – закричала Настя по-русски, бросившись к Хичолю. Все посмотрели на нее, но ничего не поняли. Девушка вспомнила то, зачем познакомилась с Вероникой, и повторила, еще громче и неправильно: – Leave he!
– Потоп! – вдруг завопил кто-то. – По улице вода бежит!
Все поднялись со своих мест и увидели, что за окнами кафе, которое по случаю зимы стало закрытым, с невообразимой скоростью несутся развеселые струи воды. С первого взгляда можно было решить, что прорвало канализационные трубы; но нет – это спокойная Сена взбеленилась и вышла из берегов. Впрочем, через минуту она успокоилась и стала вести себя, как всегда, прилично, однако парижане и гости французской столицы уже не могли думать ни о чем, кроме этой аномалии.
Хичоль воспользовался всеобщей паникой и смог перевести дыхание без свидетелей.
– Офигеть, – прошептала Настя. – Ты это натворил, да? Пора заканчивать со сбором энергии, ты вон чего устраиваешь!
– Этого еще недостаточно, – заметил профессор. – Хватит не слишком надолго.
– Об этом я и говорю! – Хичоль снова улыбался, но к кофе больше не притрагивался. – Мне нужно, при нынешних темпах, еще месяца два.
– Да ты умрешь, оппа! – вскричала Настя. – Или будешь в инвалидном кресле мир захватывать!
Хичоль указал рукой на профессора, как бы давая ему слово.
– Как только повелитель соберет достаточно силы, она перейдет в него, и он станет таким, как прежде, – объяснил волшебник. – В этом суть обряда, по моему фанфику. – Он поморщился, произнося последнее слово.
– А то, что я сейчас слабею, требовалось для победы Мэри-Сью и господина профессора над Темным Лордом, пока он не стал всемогущ, – добавил Хичоль. – Огромная магическая сила и физическая слабость – только подкрадись со спины да ножом ударь.
У Насти зазвонил телефон. Она, вздохнув, ответила с непередаваемо кислым выражением лица.
– Да, мам, привет. Все хорошо, мам. Да, я с ним. Отлично у нас все. Домой не собираюсь. Ну ма-а-ам… – Настя выслушала более настойчивые требования и передала телефон Хичолю. – Она с тобой хочет поговорить.
– Здравствуйте, – бодро сказал вампир. – Конечно, я забочусь о вашей дочке. Настенька – просто чудо. Нет-нет, я ее не брошу! И в университет она вернется, обещаю… Что? Чурка? – Хичоль сделал вид, что обижен. – Да что же вы как корейцев не любите. Да, родился около Пхеньяна. Нет, не живу в КНДР. Нет, не присосался к Насте, чтобы российское гражданство получить… – Хичоль заткнул микрофон ладонью, демонстративно поднял взгляд к потолку и сказал: – Теща достала.
