Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 100 страниц)
– А то, еще бы Ким Хичоль не прав был. – Артист наклонился и похлопал монаха по спине. – Так что договоримся: ты на меня больше не фапаешь. А если фапаешь, то только на мои фото и тихонечко, втайне от меня. Этого уж я никому запретить не могу – издержки профессии.
Утром Кюхён, чувствуя свою вину и за попытку поцелуя, и за выпитое шампанское, отправился по названному адресу. У него оставалось еще заклинание огня. Всего-то и требовалось, что прикрепить листок к забору дома, где жил неугодный мексиканцу человек, и произнести вслух написанное на нем слово. Но Кюхён, использовавший для поездки велосипед (с ним он справился всего после трех падений), встал у жилища преступника в нерешительности. Он увидел на крыльце дома маленького мальчика, настоящего златовласого ангелочка, который играл с котенком. Потом дверь открыла женщина лет тридцати с хвостиком, полноватая, но с симпатичным добрым лицом, и увела малыша в дом. Кюхён слез с велосипеда и оставил его, не прислонив ни к чему, отчего тот упал на асфальт. Он знал, что у будущей жертвы есть семья и что избавиться нужно ото всех несчастных, но почему-то, не видя их безмятежных и таких невинных лиц, полагал, что сумеет совершить первое в своей жизни убийство. Нет. Это было неправильно. Он оказался здесь, получил эту жизнь вовсе не для того, чтобы отнимать чужие! Кюхён собрался с мыслями, сжал руки в кулаки и решительно направился к дому человека, не желавшего честно сотрудничать с доном Эстебаном. Нашли проблему! Один преступник обманывал другого! Кюхён не хотел иметь к этому никакого отношения и не позволил бы Хичолю запятнать свое имя. Тот мог выпивать, часто менять партнеров, жестоко подшучивать над окружающими – но не убивать, нет! Ведь в свете того, что было рассказано накануне, навязанный статус вампира ни к чему певца не обязывал.
Кюхён позвонил в дверь. Жена преступника открыла ему, и он протянул ей листок, но не с заклинанием, а с предупреждением. Им послужил нарисованный могильный камень. Когда женщина вопросительно взглянула на гостя, он обвел рукой пространство холла, в котором стоял, как бы имея в виду весь дом, потом провел ребром ладони по шее, указал на улицу и подвигал пальцами, изображая быстрый бег.
– Нас хотят убить? Нам нужно уехать? – спросила супруга наркодилера.
Кюхён догадался, что она поняла его правильно, и, чтобы подтвердить это, повторил все свои манипуляции. Затем, жестом остановив пошедшую было за ним женщину, быстро вернулся к лежащему на асфальте велосипеду.
– Где гулял? – спросил Хичоль, ждавший в отеле. Когда Кюхён проснулся, вампир нежился в ванне с ароматной пенкой; при появлении желавшего умыться монаха он задорно объявил, что боги вновь испытывают волю своего верного служителя и посылают ему с утра пораньше искушение в виде прекрасного обнаженного юноши, чье тело он наверняка исступленно ласкал во сне всю ночь. В ответ на это Кюхён, старательно отводя взгляд от бултыхающегося в воде певца, плотно задернул клеенчатую шторку и заметил, что, во-первых, снилась ему прогулка по берегу озера, а во-вторых, в возрасте Хичоля называть себя юношей – это уже просто самоирония. Хичоль отпихнул шторку в сторону и стал громко возмущаться хамством монаха, угрожая наказать его за это вылезанием из ванной и намеренным разгуливанием по номеру в неглиже до полного высыхания тела и волос. Кюхён чистил зубы, никак не реагируя на болтовню вампира, но когда у того хватило ума обратить на себя внимание, высунувшись из ванны и шлепнув оскорбителя по заду, монах отскочил от раковины, как ошпаренный, и сообщил о намерении осмотреть центр города. «Опять я обидел этого парня, а он же хороший, – стал укорять себя Хичоль, попутно раздумывая о том, стоит брить ноги или нет. – Но кто виноват, что над влюбленными монахами, оказывается, так здорово прикалываться?.. Все-таки побрею.» Хичоль посчитал вчерашний порыв Кюхёна выполнить задание вместо него горячечным бредом пораженного человека и не предположил, что тот мог отправиться к дому его цели. Ну, найдет место поуютнее, сядет в позу лотоса, сольется со вселенной – в общем, будет в своем репертуаре. А тут…
– Я предупредил их, – сказал Кюхён. Хичоль непонимающе нахмурился, и он продолжил: – Я попросил тех людей, которых ты должен был убить, покинуть их дом. Дон Эстебан знает, где они живут, и все равно пришлет за ними новых убийц.
Хичоль слетел с кровати, на которой лежал за просмотром телевизора, и бросился к монаху, чуть не сбив его с ног. Он хотел вцепиться в его плечи, но вместо этого обнял сам себя, словно ему внезапно стало холодно.
– Это хорошо, что нам не надо теперь убивать… Но Чанмин…
– Твой господин? Если ты чувствуешь острую необходимость выполнить его приказ – я использую это. – Кюхён достал из своей «волшебной сумки» браслеты, которые в качестве наказания для себя самого снял со старшего вампира и оборотня. – Ты не сможешь сделать ничего без моего разрешения. Это причинит сильную боль, но лучше перенести ее, чем убить невинных, правда? – Хичоль без раздумий кивнул. – А если он не сумел правильно приказать тебе, то ты легко перенесешь неудачу его затеи, и нам останется лишь избегать намеков на содеянное.
– Знаешь, чего-то не хочется нестись сломя голову и разыскивать этих людей, – сказал, прислушавшись к собственным ощущениям, Хичоль. – Чертова вампирская часть меня чувствует себя жутко виноватой перед господином, аж плакать хочется, но вообще я рад, что мы никого не убили…
– Никто не заслуживает смерти, – поучительно заметил Кюхён, улыбаясь с видом мудреца, – и никто не заслуживает против воли становиться убийцей.
– Спасибо. – Хичоль обнял его, и в этом снова не было никаких попыток соблазнения. Да Кюхён и сам такого не почувствовал. Он, хоть и значительно упал в собственных глазах после откровения Хичоля, все-таки спасал его. Но уже не вытягивал вампира из тьмы, а вытаскивал несчастную жертву поистине дурацких обстоятельств из пропасти безумия.
К сожалению, «мудрец» был слишком мало знаком с суровой реальностью. Он полагал, что предупрежденные о готовящемся убийстве люди побегут на край света. Но случилось другое.
– И кто это, говоришь, был? – спросил наркодилер, примчавшийся домой после звонка перепуганной жены.
– Азиат, либо глухонемой, либо просто английского не знал, – ответила жена. – Чокнутый какой-то, на велосипеде приехал. Это не ты опять подсылал? Опять пугаешь меня, чтобы уйти к очередной шлюшке?
– Ну, кто меня хочет убить, я догадываюсь, – пробормотал себе под нос преступник, не удосужившись ответить супруге. – А вот за парнем надо посмотреть. Думаю, его можно найти…
Таким образом, к вечеру, когда Хичоль с Кюхёном сидели на лавочке в парке и первый безуспешно заставлял второго есть хот-дог, за ними уже следили.
– Просто парочка педиков, – пожал плечами подчиненный избежавшего смерти преступника. – Вряд ли они имеют отношение к дону Эстебану. Скорее всего, парень просто услышал от кого-то и решил предупредить. Или он больной, и это была глупая шутка.
– Все равно следите за ними еще какое-то время. Они могут вывести нас на тех, кому поручено убийство.
Первым на место сбора прибыл Чанмин. Водители грузовика, где компании предстояло перебираться обратно, уже ждали его. Чанмин влез в кузов и громко рассмеялся, увидев груз.
– Подержанная электроника? Что, в Мексике своей не хватает?
– Хватает, но тащим еще и чужую, – нахмурился один из водителей. – Признаться, нам и своих метросексуалов достаточно, только дон Эстебан зачем-то припер еще семерых корейских.
– И сразу две ошибки, – весело сказал Чанмин, усаживаясь по-турецки среди коробок с бэушными мечтами общества потребления. – Корейское гражданство есть только у Хичоля, Джеджуна и Джунсу. У Кюхёна, вероятно, подданство, но тоже пойдет. Итого: четверо. Далее. Метросексуал – это мужчина, который придает огромное значение своему внешнему виду и тщательно о нем заботится. Кюхён жил в монастыре, там такое запрещено. Ючон сначала работал на складе, а потом воевал, у него вообще нет ни малейшего представления об уходе за собой. А Джеджун одевается так, что плакать хочется, да еще и не мужчина. Вывод – снова четверо. Накладываем результаты первого анализа на результаты второго и получаем всего двоих людей, соответствующих обоим критериям. Хичоль и Джунсу.
– Трепаться ты горазд, – вздохнул водитель. – Только поторапливай своих корейцев, метросексуалов и просто ненормальных, иначе уедем без них.
Следующими прибыли Ючон и Юно, все еще нагло использовавшие мотоцикл, полученный в качестве приза за «самую идиотскую шутку». Чанмин подошел к ним, пожал обоим руки и стал расспрашивать о том, как прошла «командировка». Юно коротко ответил, что хорошо, несмотря на полученное им ранение. Ючон же начал с энтузиазмом рассказывать обо всех пережитых приключениях, из-за чего на лице Чанмина появилась кривая улыбка близкого к истерическому припадку человека. Но хуже всего оказался конец истории – Ючон вытащил из-под куртки небольшой пакетик с отборной «травой».
– Подарил мужик, с помощью которого я драться выходил, – гордо сообщил он. – Говорит, дорогая штука и вставляет мама не горюй. Я так-то пробовал, еще в резервации, но как воевать пошел – не доводилось, сам понимаешь, не до этого там и достать негде.
– Выброси это, нам же через границу ехать! – Чанмин схватил Ючона за руку, но тот немедленно убрал пакетик обратно.
– Не, Мин, так не делают, – обиженно сказал он. – Подарок же. А у Кю еще мороки остались, так что не страшно.
Юно отошел в сторону и серьезным взглядом попросил Чанмина подойти для приватного разговора. Когда вампир приблизился, оборотень объяснил, что Ючону не стоило поручать ответственное задание, так как он, действуя без начальства в непосредственной близости от своей безмозглой особы, не способен разобраться в ситуации.
– Ты, я и твой слуга могли бы действовать втроем, – заключил герцог, довольный тем, что может хоть в чем-то упрекнуть Чанмина. – И будь я лидером команды, то сразу понял бы это и не допустил бы такого досадного промаха.
– Это не критично, – примиряющее улыбнулся Чанмин. – К тому же, ты мой полноправный партнер и всегда можешь давать советы, если считаешь нужным. Полагаюсь на опытного вожака стаи.
– Мне нужно место признанного лидера, а советником можешь, в таком случае, быть и ты, – в свою очередь, оскалился Юно.
– Сюрприз! – заорал вдруг Хичоль, обнимая Чанмина со спины. Вампир был занят общением с оборотнем и не заметил, как сзади него с неба на землю плавно опустились Кюхён с его слугой. Певец узнал, что монах умеет летать, хоть и медленно, и потребовал раньше сойти с автобуса, чтобы «покататься». Хичоль полдороги то пел песню «A Whole New World» из сцены полета на ковре-самолете в «Аладдине», то кричал, что он Лоис Лейн в объятиях Супермена. Кюхён же сосредоточился лишь на том, чтобы не свалиться с огромной высоты. Все же для полета нужна была определенная концентрация, а крепко прижавшийся к нему и трепыхающийся вампир этому не способствовал. Когда двое опустились, Кюхён сел прямо на асфальт, но медитировать не стал – он прижал ладонь к бешено бьющемуся сердцу и мысленно умолял себя успокоиться. Ничего же не произошло, певец воспринял его как магическую зверушку, а не как мужчину, и терся об него только для того, чтобы не упасть. Как же сейчас хотелось вернуться в монастырь, где жизнь текла по раз и навсегда установленным правилам! И пусть в родном мире Кюхёна скоро ждал Конец света – сейчас небытие казалось ему предпочтительнее любви, терзающей сердце и кое-какие другие части тела.
– Слышь, Хи, реально кого-то прихлопнул? – Ючон сразу отлепил вампира от его господина и так потрепал по волосам, что мгновенно уничтожил не испорченную даже полетом укладку. – Ты-то?
– Я-то, – пролепетал Хичоль. Лгать в присутствии господина было крайне сложно. Хотелось броситься к нему в ноги и во всем сознаться.
– Я все сделал, – отозвался Кюхён, чтобы избавить Хичоля от необходимости обманывать. – Я взял все на себя. Он не должен опускаться до убийств.
– Черт возьми, монах, это настоящая любовь, – почти восхищенно произнес Юно и тут же, повернувшись к Хичолю, усмехнулся: – Ты поступаешь, как великие красавицы прошлого, покорявшие сердца благородных рыцарей и заставлявшие их творить безумства. Кстати, ты не заплатил за это своим телом?
– Дурак совсем? – Хичоль влепил Юно подзатыльник, немало удивив этим гордого аристократа. – Он же дал обет безбрачия. Я вот атеист – и то чужие религиозные взгляды уважаю. Впрочем, атеист явно способен понять больше, чем долбоеб.
– Как ты меня назвал? – тихо зарычал Юно. – С солдатом перепутал?
– Не-ет, – обезоруживающе улыбнулся Хичоль, толкая его плечом. – Ючон – дуболом, ты – долбоеб, а я – придурок. Это совершенно разные вещи.
– Придется запомнить твою терминологию, – мгновенно остыл Юно.
– Молодец, – сказал Чанмин, присаживаясь на корточки рядом с Кюхёном. – Спасибо, что помог Хичолю. Я не зря поставил вас в пару. – Он потрепал монаха по щеке. – И от твоей любви есть польза, хотя…
– Зато от твоей нет, – перебил его Кюхён. – Зачем тебе Джеджун? Он так много страдал, а ты причинишь ему новую боль.
Чанмин промолчал, глядя в сторону. Хичоль вырвался из объятий Юно и побежал к грузовику, стоявшему поодаль, чтобы взглянуть на содержимое.
– Интересно, – крикнул он, уже стоя у кузова, – а можно себе что-нибудь утащить? Мы же теперь шпана, шиш его знает, когда у Чанмина большие деньги появятся…
Из автомобиля, на высокой скорости мчащегося по пустынному шоссе, раздалось несколько выстрелов. Ючон больше не терял бдительность и тут же пригнулся, одновременно ударом руки сшибая с ног Юно и выхватывая из-за пазухи пистолет, что немедленно ответить врагу. Чанмин тоже достал оружие, вскакивая на ноги; Кюхён быстро выпрямился и поднял руку, в результате чего следующие пули – правда, с обеих сторон – врезались в невидимую преграду и замерли там, будто увязли.
Хичоль отреагировать не успел и лежал, с простреленным животом, на асфальте возле открытого кузова. Все произошло так неожиданно, что сначала он даже не понял, почему ощутил нечто вроде удара и потерял равновесие. Лишь прижав ладонь к ране и увидев кровь, он догадался, что в него попала пуля. А через мгновение пришла и боль. Впрочем, Хичоль знал, что при этом еще может подняться и даже что-нибудь сделать. Например, устроить истерику по поводу внезапно продолжившейся заварушки.
Оба водителя были убиты.
– Как ты успел поставить щит? – удивленно спросил Чанмин, обращаясь к Кюхёну, но глядя только на остановившийся автомобиль.
– Сам не знаю, – ответил монах. – Наверное, потрясение.
– Это вы должны были меня убить, ребята? – спросил, выходя из машины, высокий толстяк с жидкими сальными волосами. За ним вылезли трое телохранителей. – Кто вы такие? Пацан, который предупредил мою жену, летел сюда часа полтора, а теперь мешает стрелять… Ну же, убирайте защиту, поболтаем. – Он замахал рукой, призывая Кюхёна, который не понимал английского, отменить заклинание. – Вы работаете на дона Эстебана, правильно? Почему этот ваш летучий предупредил мою жену? Что у вас на уме? Ну, вылезать будете, гады? Я хочу через вас передать привет дону Эстебану.
Раздалось еще несколько выстрелов, но монах уверенно держал оборону.
– Ты сказал, что все сделал, – криво ухмыльнулся Чанмин, говоря по-корейски, чтобы понимали только свои. – Что конкретно ты сделал, а, Кю?
– Я надеялся, что мы обойдемся без жертв, – ответил Кюхён. – Даже помыслить не мог о такой неблагодарности…
– На счет «три», – сказал Юно. – Монах убирает щит, и мы втроем атакуем. Один, два… три.
Кюхён опустил руку, чем спровоцировал несколько новых выстрелов. Чанмин и Ючон бросились вперед, увернувшись от пуль, и дали Юно время трансформироваться в волка. На то, чтобы расправиться со всеми приехавшими, ушло только полминуты. Потом Чанмин, схватив еще живого толстяка за воротник рубашки, поволок его к лежащему на асфальте Хичолю.
– Ранен? – участливо, но спокойно спросил он, опускаясь на колени рядом со своим слугой. – Дай осмотреть. Если пуля осталась, то надо ее вынуть.
– Ничего не осталось. – Хичоль, в страхе косясь на испускающего предсмертные хрипы преступника, пополз ближе к грузовику, чтобы ухватиться за кузов и сесть. – Навылет. А мне зачем этот толстый мудак?
– Пей. – Чанмин похлопал мужчину, словно тот был тушей какого-то животного, а не без пяти минут трупом. – Шею я прокусил, просто пей.
– Не хочу, – твердо сказал Хичоль, кое-как садясь на асфальте. – Кю мне обещал свою кровь.
Кюхён, который никак не мог услышать этих слов, подбежал и опустился рядом с ним на колени, обеспокоенно хватая за его руку.
– Тебе нужна кровь? Постой, я сделаю надрез. – И он вынул нож, которым с готовностью рассек кожу на запястье. Хичоль жадно приник губами к ранке, из которой, правда, спасительная влага поступала слишком медленно и скудно. Это раздражало.
– Я охреневаю, дорогая редакция, – вздохнул Чанмин, наступая на горло преступнику и таким образом наконец выполняя полученное задание, хоть и не полностью. – Пипец вы парочка сердобольных. Зачем я вас взял…
– Вот именно – зачем? – Юно, твердым быстрым шагом подошедший к Чанмину, грубо толкнул его. Вампир обернулся и хмыкнул.
– Дежавю, – сказал он. – Опять ты голый и суровый, мы на трассе, ночью, рядом трупы и грузовик… История развивается по спирали. – Чанмин описал указательным пальцем несколько окружностей.
Хичоль больше не мог высасывать кровь из запястья, повалил Кюхёна спиной на асфальт и порывисто, как голодный дикий зверь, вцепился клыками в его шею. Монах зажмурился от резкой боли, но в общем и целом был почти счастлив.
– Прости, – негромко попросил Хичоль, сделав несколько глотков. – Одурел.
– Все хорошо. Я не против. Если это помогает избавить тебя от страданий.
– Угу, – промычал Хичоль, возвращаясь к «лечебному питанию».
Юно протянул Чанмину руку.
– Дуэль, – сказал он. – Я вызываю тебя на поединок за право быть лидером этого сброда. Ты не оправдал доверия. Из-за того, как ты распорядился своими людьми, один из них ранен, те, кто нам помогали, мертвы, и нас всех теперь будет разыскивать полиция, потому что остался свидетель – женщина.
– Я пил его кровь, она почти ничего не знает о делах своего мужа и никогда не слышала о доне Эстебане, – попробовал оправдаться Чанмин.
– Но она видела лицо монаха и непременно свяжет пропажу супруга с его визитом, – отклонил доводы защиты Юно. Руку он не опускал. – Дуэль. Решишь малодушно отказаться – я вынужден буду спросить мнения нашей так называемой стаи, и если они согласятся, что мои обвинения были обоснованными, я нападу сам.
– Ну, вы пока языками чешите, а я трупы в кузов перетаскаю, – безразлично заметил Ючон, поднимая с земли одного убитого. – Тут трасса. Неровен час кто-нибудь проедет… Вот где гребаный лес, когда он так нужен?
– Стоп-стоп-стоп! – Хичоль наконец оторвался от Кюхёна и поднялся на ноги, но тут же согнулся пополам: рана еще не зажила. При том, что его губы были перепачканы кровью, выглядел он ужасно. Встретишь ночью такого на дороге – и заработаешь как минимум нервный тик. – Виноват же я! Минни меня спрашивал: эй, стерва ты крашеная, у тебя кишка не тонка человека-то убить? Я ему: ой, какие вопросы, я же теперь прекрасное дитя ночи, безжалостно рвущее на куски простых смертных! А потом стал ныть, что не смогу такого сделать, и Кюхён вызывался помочь! Монах, мать его! Буддист или около того! А я согласился, кретин такой! Если тебе надо кого-то на дуэль вызвать – давай, врежь мне!
Для убедительности Хичоль толкнул Юно в грудь.
– Нет, виноват я… – начал Кюхён, вставая с асфальта. Он был бледен и нетвердо держался на ногах: Хичоль не сумел вовремя остановиться.
– Идите к черту оба, – властно ответил Юно. – Виноват всегда лидер. От него зависело распределение обязанностей, и он подвел всех нас. Итак, пожми мою руку, начнем дуэль.
Чанмин невесело улыбнулся и посмотрел сначала себе под ноги, а потом в пылающие гневом глаза оборотня.
– Русский бандит уже подчиняется мне, я его господин, – попробовал прибегнуть к последнему аргументу Чанмин. – Звонил ему полдня назад, рассказал, на кого теперь работает его наркокартель, объяснил, что так будет лучше. Он согласился. У него нет выбора, он получился куда послушнее Хичоля.
– Ты будешь подчиняться мне, а Никита Сергеевич – тебе. Пожимай мою руку или я устрою голосование. Но монах и твой слуга не участвуют, потому что они имеют прямое отношение к совершенной тобой ошибке. Мы спросим солдата.
Чанмин посмотрел на Ючона, который бросил в кузов последний труп и захлопывал двери. «Он либо с ним подружился, либо шантажирует, – подумал Чанмин. – В любом случае, нам драться.»
– Хорошо, – кивнул вампир, доставая нож. – Отойдем от трассы.
Как только дуэлянты отошли на достаточное расстояние от трассы, Юно превратился в волка и бросился на Чанмина. При первом прыжке он промахнулся, и вампир сумел порезать его бок ножом. Зверь, не обращая на рану никакого внимания, снова кинулся в атаку. Чанмин не стал уходить в сторону и встретил оборотня, вонзив нож ему в грудь. Но и это не возымело эффекта – воспользовавшись тем, что его подпустили достаточно близко, волк повалил Чанмина на сухую землю, придавив его весом своего тела. Нож вошел глубже, но вместо того, чтобы завыть и отпрыгнуть, оборотень впился зубами в плечо вампира, угрожая отгрызть руку. Чанмин сумел отбросить волка; тот встал на все четыре лапы и снова полетел прямо на противника, сильный и быстрый, словно не было никакой раны. Вампиру удалось сразу нанести предупреждающий удар в морду зверя, однако тот, откатившись в сторону, сразу пришел в себя и вгрызся в побежавшего к нему Чанмина, чуть не раздробив зубами его левую ключицу. Чанмин вогнал клинок в горло зверя; брызнула кровь, и все же монстр еще был полон сил. Он отшвырнул раненого вампира и снова набросился на него, оставляя на груди и животе глубокие раны от когтей.
Хичоль, с замиранием сердца наблюдавший за ходом сражения, треснул молча стоящего Ючона по спине.
– Юно же убьет его! – закричал он. – Сделай что-нибудь!
– Не могу, – виновато сказал Ючон, опуская взгляд. – Он обещал Су рассказать, если я против него буду…
– Охереть! И ты дашь из-за этого Мина убить?
– Он не убьет, – пробормотал покачивающийся Кюхён. – Ему нужен подчиненный, а не мертвец.
Юно снова превратился в человека. Ни одной раны на его теле не было, в отличие от лежащего на земле Чанмина – он истекал кровью.
– Признай свои ошибки, – потребовал герцог. – Признай меня вожаком.
– Давай поговорим, как современные люди… – Чанмин попытался встать, но сил на это не хватило, и он снова упал, да еще и на левую сторону тела, превращенную оборотнем в одну сплошную рану. Юно ногой перевернул Чанмина на спину и встал рядом с ним на одно колено.
– Тебя сложно убить, я знаю, да мне это и не нужно, – с пробирающим до костей спокойствием сказал оборотень. – Но от боли ты страдаешь, и я могу мучить тебя долго.
– Хрен с тобой, – процедил Чанмин, призывая на помощь всю свою выдержку, чтобы не закричать – герцог сжал пальцами израненное плечо. – Будь вожаком, это же чисто номинально, мы… – Он все-таки не смог сдержать глухой стон. – Мы все равно работаем на мексиканского наркобарона. – Герцог сильнее сдавил плечо. Чанмин все же закричал и скривился от боли. – Да, я виноват, не следовало брать моего слугу!
В затылок Юно вписалась туфля. Оборотень повернул голову и увидел Хичоля, который специально для демонстрации своей меткости снял обувь с Кюхёна (дарить монаху свою любовь он не собирался, но уже использовал его по полной программе).
– Эй, ты, самец альфа! – Хичоль ткнул в него пальцем. – Теперь тебе бросают вызов за право сидеть на воображаемом троне! Обвинение: ты унизил моего господина.
– Ты сразишься со мной, Ким Хичоль? – усмехнулся Юно.
Хичоль поморщился и помахал рукой с поднятым указательным пальцем, как бы прося оппонента обратить внимание на собственную глупую ошибку.
– Я не могу участвовать в бою: моя рана еще не затянулась. Монах – веган, наверное, у него кровь не очень питательная. – Хичоль снова шваркнул Ючона по спине. – С тобой сразится майор.
Ючон округлил глаза.
– Слышь, Хичолина, а меня спросить?
– «Хичолина»… Звучит, как «хреновина». Не буду я тебя спрашивать, иди и дерись! – Хичоль ткнул пальцем в оборотня. На его глазах заблестели слезы. – Отомсти за моего господина, будь он неладен!
Юно, довольный победой, явно не возражал против еще одной. Он жестом поманил Ючона к себе.
– Если ты проиграешь – то выполнишь любой мой приказ, – поставил свое условие оборотень.
– Ага, потрахаться с тобой. – Ючон скинул куртку на землю. – А если я выиграю – то ты перестанешь быть пафосным мудилой.
Юно быстро перекинулся в волка, и Ючон помчался ему навстречу. При первой же атаке оборотень ранил майора, прокусив ему предплечье, а потом, кинув его на землю, вцепился в бок.
– А-а, он сейчас и пришельца покалечит! – заверещал Хичоль. – Только кишки ему не выпускай, я такого зрелища не вынесу!
Потоптавшись на месте и решив, что уже достаточно восстановился для вмешательства в дуэль, Хичоль рванул к месту битвы. Однако Ючон уже сбросил с себя волка и при этом кулаком сломал ему обе челюсти. Пока волк исцелял это повреждение, майор обрушил на него новый град ударов, сломав несколько ребер и позвоночник. Поразмыслив несколько секунд, Хичоль пришел к выводу, что теперь должен защищать уже своего горе-любовника, и оттолкнул офицера в сторону.
– Хватит, хватит, ты отомстил, он усвоил урок! – закричал молодой вампир, выставляя руки вперед и закрывая своим телом герцога.
Оборотень что-то прорычал, кое-как поднимаясь – вероятно, намекал на то, что бой еще не окончен.
– Он еще в морду хочет, гляди-ка, – засмеялся Ючон, сжимая кулаки. Его раны не исчезали мгновенно, как на оборотне, но он выглядел более чем боеспособным. – Я ему щас устрою…
– Тогда побьешь и меня! – заявил Хичоль. – Любой из вас, кто продолжит драку, будет иметь дело и со мной!
Внезапно прямо в «горячей точке» поднялся маленький смерч, который закружил ссорящихся, поднял в воздух и раскидал по равнине.
– Уймитесь все, – пролепетал Кюхён, падая от напряжения в обморок.
– Да чего там думать, это просто, – бурчал Хичоль, когда все снова собрались вместе и сидели в кружке – оставалось только развести костер и дать кому-нибудь в руки гитару. Герцог надел запасную одежду – легкие брюки и рубашку с коротким рукавом. Следовало отдать ему должное: каким бы самовлюбленным он ни был, но признал поражение. Теперь, но сидел хмурый и сожалел о том, что вообще позволил «черни» участвовать в благородном поединке. «Чернь» тем временем грызла сорванную травинку и тихо ругала всех окружающих, которые оказались «полными дебилами». Чанмин, благодаря безвозмездно предоставленной крови майора, тоже почти излечился и уже попал под словесный водопад своего слуги, который утверждал, что ему стыдно за господина, легко сдавшегося оборотню. «Если у Хичоля и может быть господин, то такой, чтобы все перед ним трепетали, а ты что еще такое?!» – ныл он, желая хоть кого-нибудь обвинить в собственной оплошности, из-за которой пострадали все, включая его самого. Кюхён еще не пришел в себя после потери крови и тихо лежал в кругу, с нежностью наблюдая за тем, кто был причиной его состояния.
– Ну, расскажи, будь любезен, – проворчал Юно, на всякий случай тыкая Кюхёна в бедро – монах был так слаб, что, когда его веки смежались, герцог неизменно проверял, жив ли он еще.
– Надо отобрать у Кю заклинание морока, вернуться к жене нашего убитого и заставить ее думать, что муж, скажем, слинял к любовнице. – Хичоль выдернул из зубов Ючона травинку, мотивировав это тем, что «бесит».
– Не нужно так мучиться, товарищи, – заметил Чанмин. Хичоль чуть не заплакал от обиды. Юно после поражения всем своим видом показывал, как его это задело, но в то же время старался сохранять гордость, а Чанмин вел себя так, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего! «Прирожденный слуга», как говорил герцог, призванный пресмыкаться и терпеть унижения… – Нам нужно всего-навсего избавиться от трупов и автомобиля. Я точно знаю: эта женщина сейчас в полицию не заявит. Муж был жесток с ней и грозился уйти к любовнице, он уже несколько раз так делал, причем однажды – именно заявив, что ему нужно скрыться от других бандитов. Пройдет немало времени, прежде чем она поймет, что на этот раз ее мальчик про волков не наврал.
– А когда поймет – нам всем крышка! Поймают и посадят! – Хичоль находился в опасной близости к истерике. – А-а-а, – он понизил голос, – зато потом как смешно писать будут! «Ким Хичоль ушел из Super Junior, чтобы заниматься торговлей наркотиками!» И комментарии такие: «Проклятые SM теперь поливают его грязью, как делают это со всеми потерянными айдолами! Статья заказана ими!» Угу, и арест тоже. А другие, наоборот, начнут брызгать слюной: «Я всегда это знала! Экстравагантная личность, 4D… Наркоман и убийца!»
Пока Хичоль болтал сам с собой, остальные приступили к выполнению плана. Ючон привел Кюхёна в положение сидя, взяв под мышки, как грудничка, и попросил использовать заклинание огня. Кюхён встал и даже сделал несколько шагов, но его голова невыносимо закружилась, и он шлепнулся бы обратно на землю, если бы офицер вовремя не подхватил его.
– Эй, вампирье! – гаркнул Ючон. – Ваша кровь помогает. Марш сюда приводить его в чувства, он же из-за вас такой!
Хичоль стал осматривать себя, думая, что не жалко порезать, а тем временем Чанмин уже заново прокусил почти затянувшуюся рану у сгиба локтя и, сев рядом с монахом, подставил ему руку.
– Приходи в себя, – сказал вампир, нагибая его голову, чтобы он не сопротивлялся. – И дай сюда заклинание, я ведь и сам могу его использовать.
Через некоторое время, когда не было ни машины, ни трупов, все пятеро действительно сели вокруг костра, подальше от трассы, но долгое время молчали. Общих проблем больше не было, а перессориться все успели так, что командой казались еще меньше, чем тогда, когда впервые встретились на российской трассе.
– Предлагаю мириться, – не выдержал Кюхён, который и в самом деле немного восстановил силы: сидел он теперь без труда. – Мы все отчасти виноваты. Кроме Ючона – он ни при чем.
– Теперь будет при всем, он же лидер, – презрительно хмыкнул Юно.
– Че, я?! – оторопел Ючон.
– Ты вызвал вожака на честный поединок, и я признал поражение, – пояснил «для чайников» герцог. – Теперь мы все находимся в твоем подчинении.
