Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 84 (всего у книги 100 страниц)
– Джеджун, Джеджун, ты в порядке? – спрашивал Чанмин. – С тобой хорошо обращаются? Пожалуйста, Дже, не молчи…
– Со мной все нормально, – наконец смог сказать омега. – Я люблю тебя. Умоляю, не соглашайся ни на какие предложения твоего…
Хичоль поморщился и отобрал у Джеджуна телефон. Омега опустил голову, кусая губы. Разве мог Чанмин его послушать? Ему даже не дали времени на убеждение…
– Я тоже по тебе соскучился, Чарли, – заметил Хичоль, игриво перебирая пальцами волосы на затылке Джеджуна. – И вот какая у меня идея. Мы ведь можем оставаться все вместе, я много раз уже разрешал тебе быть с омежкой, но то брал свои слова обратно, то обстоятельства складывались против этого союза… Приходи ко мне теперь. Твоя жена здесь, она тебя ждет. Будете оба рядом со мной, когда весь мир окажется в моей власти. Неплохое предложение, правда? Вернешься на свое место, будешь пользоваться всеми причитающимися привилегиями. Твои жена и сын не будут ни в чем нуждаться. Всего-то и требуется сейчас, что бросить эту серую шкуру по имени Юно. Ты уже это делал дважды – несложно ведь? Он не отомстит. Со мной ты и твоя семья в полной безопасности.
Наступила мучительная тишина. Джеджун кусал губы до крови. Ему хотелось снова закричать, чтобы Чанмин не соглашался, но рука Хичоля, сильно сжимавшая его плечо, советовала не раздражать монстра.
– Нет, – вдруг донеслось до Джеджуна. Он снова поднял голову и замер, напрягая слух. – Нет, Хичоль, я не приду. У нас больше нет связи, и ты не заставишь меня вернуться на свою сторону – ни обещаниями, ни угрозами. Я уже не твой слуга, я твой враг, точно так же, как герцог!
И похититель, и пленник были одинаково поражены. Они оба ни секунды не сомневались, что Чанмин без колебаний примет все условия. Джеджун этого боялся, Хичоль на это рассчитывал. А бывший слуга взял и преподнес им сюрприз.
– И ты вот так бросишь жену? – удивился злодей. – Жену, которая ждет от тебя ребенка?
– Ты не позволишь нам быть вместе, – зло процедил Чанмин. – Ты убьешь нас обоих. Думаешь, не догадался? Да я знаю тебя, сволочь, как облупленного! Даже не жди, что я снова упаду перед тобой на колени!
– Вот как, – жестко усмехнулся Хичоль. – Значит, все кончено. Прощайся с женой. Ты больше никогда не увидишь этого гермафродита, а твой сын с младенчества будет самым грязным из моих слуг.
Хичоль помолчал секунд десять, надеясь, что новая угроза подействует на Чанмина и тот одумается. Но бывший слуга сказал лишь одно:
– Передай Джеджуну, что я буду вечно любить его, но поступаю так из необходимости.
А затем он бросил трубку. Сам. Хичоль некоторое время не верил своим ушам и вопросительно смотрел на смартфон, будто тот мог как-то объяснить для него поведение Чанмина.
– Даже не знаю, что тут сказать, – задумчиво произнес Хичоль, поднявшись с кровати и встав напротив Джеджуна. – Он поступил разумно, и, хотя мстить теперь придется по-другому, я готов его похвалить. Но… Но он в самом деле тебя бросил! – Злодей погладил Джеджуна по щеке. – Ненависть ко мне и здравый смысл оказались сильнее любви к хрупкому омежке.
– Я горжусь своим мужем, – процедил Джеджун сквозь зубы. – На войне – как на войне.
Хичоль пренебрежительно хмыкнул и опять взял руку омеги в свою, чтобы телепортироваться обратно в комнату с альпийским пейзажем.
Джеджун лежал на кровати прямо поверх одеяла, отстраненно глядя на экран телевизора. Страшные картины токийских разрушений сначала довели его до слез, но за полтора часа репортажей разных информационных каналов он устал переживать за других людей и невольно задумался о себе. Это и привело его в состояние апатии, готовой вот-вот трансформироваться в полноценные рыдания. Да, он не хотел, чтобы Чанмин попался на удочку Хичоля и сам отправился на собственную казнь. Но то, как легко супруг отказался от него, причиняло боль. Может быть, омега и будущий ребенок действительно не так уж много значили для этого вампира? Теперь он был свободен, сделал выбор – сражаться на стороне добра – и не собирался от него отступать, поддаваясь на провокации. Так же поступили бы герцог и майор, это было правильно. Только Джеджун все равно чувствовал себя брошенным.
В дверь постучали. Джеджун тусклым голосом разрешил войти, и в комнату медленно забрел Хёкдже. Он выглядел, как школьник, плохо выучивший урок и опасливо бредущий к доске.
– Ты плакал? – спросил «принц» после долгого молчания.
Джеджун неловко вытер лицо кончиком рукава, но остался лежать на боку.
– Мне жаль невинных людей, – пояснил он, взглядом указывая на экран телевизора. – Извини, но такие зверства меня расстраивают. Я не спецназовец, а бухгалтер.
– И девчонка при этом, – негромко засмеялся Хёкдже. Он сел на край кровати Джеджуна, сохраняя, тем не менее, определенную дистанцию. – Папин слуга тебя бросил, да?
– Чанмин больше не слуга, и он меня не бросал, – строго заметил Джеджун. – Все так, как и должно быть.
– А ты все равно ревешь, – сказал Хёкдже, с явным сочувствием посматривая на Джеджуна. – Ты хотел, чтобы он ради тебя к папе вернулся.
– И тут же погиб? Нет. – Джеджун перевернулся на другой бок, и при этом одна слезинка сорвалась с его ресниц, упав на нос. Он быстро смахнул ее кончиком пальца. – Я не виню Чанмина в том, что он оставил меня. У него не было выбора. Даже не надейся заставить меня ненавидеть его.
Хёкдже осторожно потянулся к Джеджуну и, сам удивляясь своему желанию, но не в силах ему противостоять, погладил омегу по спине.
– Да я не заставляю, – сказал «принц» тихо. – Просто пришел узнать, как ты. Мин – он ведь подлый. Но хорошие девчонки вроде тебя всегда западают на мудаков, прощают и оправдывают их. Он тебя бросил, и все тут просто, а ты ему уже целую программу защиты придумал.
Джеджун, как ни старался держаться, жалобно всхлипнул и тут же спрятал лицо в ладонях. Хёкдже сначала испуганно отдернул руку, но сразу вспомнил, что плачущих девушек избегают только дети и мужланы из низших слоев общества. «Я не ребенок и не быдло,» – решил Хёкдже, продолжая успокаивающе поглаживать спину омеги.
– Не плачь, – как-то неуверенно попросил он.
– А ты, наверное, усыновленный, – улыбнулся сквозь слезы Джеджун. – Помню, приносил мне поесть, когда твой покойный брат меня в квартире держал… Теперь сочувствуешь…
– Папа тоже хороший, когда дело близких людей касается, – раздраженно бросил Хёкдже, немедленно прекратив гладить омегу. – А что пол-Токио с землей сравнял – так вот не похер ли?
«Принц» поспешно покинул комнату Джеджуна. Однако резкая перемена его настроения была вызвана совсем не намеком на отличия от «злого» отца. Омега помнил то немногое добро, что он сделал раньше, и был благодарен за расположение, которое ощущал теперь. Слишком трогательно, слишком неожиданно для пленника и фактически врага…
Через три часа, устав размышлять над вопросом в одиночестве, Хёкдже решился просить совета у психолога онлайн. «Что мне делать? – написал он. – У отца есть подчиненный – ну, ничего особенного. Этот подчиненный женат, жена сейчас беременна. Так вышло, что мы много общаемся. Мужа рядом нет, по сути, он от нее ушел. А я, кажется, в нее влюбился, хоть она вообще не в моем вкусе. Папе она совсем не нравится, а мне его мнение очень важно. Но и с той девушкой я сблизиться хочу, она симпатичная, добрая и умная… Как мне не расстроить отца и завязать отношения с девушкой, учитывая, что она еще любит своего мужа?» Беседа была оплачена, и психолог уже через пару минут стала строчить ответы, задавая дополнительные вопросы, чтобы составить более четкое представление о ситуации. В итоге Хёкдже понял, что отец считает его несамостоятельным ребенком и отчасти прав. Пациенту требовалось решить для себя, готов ли он заботиться о брошенной девушке и ее ребенке, а если все-таки да – серьезно поговорить с родителем и показать, что он уже может сам определять свое будущее. С целью взвесить все «за» и «против» Хёкдже без разрешения вломился в кабинет врача Роуз, когда та делала Джеджуну УЗИ; омега возмущенно вскрикнул и поспешно застегнул на себе одежду. «Ладно, вовсе он не противный, – решил «принц», когда омега его прогнал, – хоть и кругленький становится. Даже мило, забавно. Все равно, если к нему привыкнуть, девчонка девчонкой. Да и не вечно же беременным ходить будет. А ребенок – это нормально, все папашины черты вытрясти можно.» Подумав так, Хёкдже отправился беседовать с отцом. Тот находился в своей гостиной и разговаривал о делах с Хангеном, параллельно кормя сидящего у него на коленях Хичоля-певца виноградом. «Принц» с порога прервал серьезное обсуждение и, как умел, последовал совету психолога, то есть взялся капризничать и требовать оставить Джеджуна в живых даже после рождения малыша. Отец в негодовании стряхнул с себя артиста – бедный Хичоль шмякнулся на пол и подавился виноградиной, а Ханген, не меняясь в лице, подошел и в качестве первой медицинской помощи треснул его по спине. На Хёкдже обрушилась волна упреков, но он был к этому готов и резко повысил уровень капризности. Расстались отец и сын в ссоре: когда первый заметил, что Джеджун – это, по сути, физический урод, второй ответил упоминанием нездоровой связи с собственным двойником.
– Господин, вам стоит разрешить ему эту интрижку, – сказал Ханген, когда Хёкдже ушел, погромче хлопнув дверью. – Позвольте ему заботиться об этом несчастном существе, сколько хочется, но при условии, что убьете омегу, как только он перестанет проявлять к нему интерес. Это может немного научить молодого господина ответственности, что в любом случае будет полезно, даже если он охладеет к омеге уже месяца через два.
– Поддерживаю, – добавил настоящий Хичоль.
– Я подумаю, – поморщился вымышленный. – Может, Ханни, ты и прав, но легче было бы купить Хёкки щенка.
МЕХИКО
– Передай Джеджуну, что я буду вечно любить его, но поступаю так из необходимости, – сказал Минни на выдохе. Юно властно махнул рукой, приказывая завершить разговор, и он послушно сбросил вызов.
– Ты молодец, – одобрил герцог, погладив макнэ по щеке. – Голос даже ни разу не дрогнул. Что ж… – Он взял мобильный и снял крышку, чтобы вытащить SIM-карту. – Теперь надо незаметно вернуть номер владельцу. Думаю, этот монстр больше не позвонит.
– А можно я все-таки скажу ему? – спросил Минни, глядя на оборотня блестящими от слез глазами. – Чанмин так волнуется о жене… Он должен знать, что Хичоль звонил, что нуна в порядке и с ребеночком ничего не случилось…
Герцог снисходительно улыбнулся и взял Минни за обе руки.
– Душа моя, если он узнает о предложении бывшего господина, то найдет способ передать свое согласие, – объяснил оборотень мягко, как добрый воспитатель – наивному малышу. – Даже зная, что идет на смерть. Просто чтобы увидеть Джеджуна еще раз. А я как вожак не позволю ему снова совершить бессмысленное предательство, за которое сам обязан буду его убить. Мы вместе спасем Джеджуна, но в честной битве с чудовищем.
– Ты такой благородный, – прошептал, всхлипнув, Минни. Юно притянул его к себе, сжав пальцами волосы на затылке, однако поцеловать не успел: в комнату без стука вошли Ючон и Чанмин.
– В принципе, дон Эстебан собрал вполне боеспособную армию, – сообщил вампир. Он снова стал бледным и худым, как во время голодовки, линзы носить не хотел – иными словами, выглядел довольно мрачно. – Но она годится разве что на захват власти в полудиком африканском государстве. Почти нет профессиональных военных, никакой тяжелой артиллерии… Конечно, оружейные бароны ведь танками не снабдят. – Он недобро усмехнулся, посмотрев герцога. – А ты не ходишь с нами на учения, потому что не видишь в этом смысла? У нас нет шансов с армией уголовников дона Эстебана?
– Я жду, когда ситуация сложится благоприятно для объявления войны, – возразил Юно, встав с дивана, который занимал вместе со своим инфантильным возлюбленным. – Волчье чутье подсказывает мне, что сейчас – не лучшее время.
– Оно не будет лучшим никогда, – с горечью процедил Чанмин. – Хичоль превратил Токио в один большой постапокалиптический пейзаж, а у нас даже единственного мага скоммуниздили! Но это не дает нам право ждать манны небесной, пока тот поехавший ублюдок издевается над нашими друзьями и моим Джеджуном! – Глаза Чанмина словно стали еще более ярко-красными. – Черт возьми, Хичоль правда рехнулся! Украсть Дже… просто так?! – Он коротко и довольно истерично засмеялся. – Не связывается, не предлагает сделку… Просто забрал и мучает беспомощное существо!
– Живодер, – согласился Юно.
Минни виновато покусал губу, отводя взгляд в сторону.
Чанмин больше не хотел ни о чем разговаривать и вскоре ушел в опустевшую супружескую спальню. Юно смотрел ему вслед, стоя в центре комнаты, со скрещенными на груди руками и высоко поднятой головой. Что бы этот лакей понимал в ущемленной гордости аристократа! Как будто его самого устраивало, что он не мог прямо сейчас разорвать врага на куски!
– Пуговица, а чего у тебя мордаха какая? – Майор присел на корточки перед Минни и щелкнул его указательным пальцем по подбородку. – Как будто пакость сделал и теперь стыдно.
– Ничего мне не стыдно, – молниеносно выпустил все колючки макнэ, – и у меня лицо, а мордаха тут только у тебя!
– Эх, мелочь, мелочь, – вздохнул Ючон, ласково похлопав Минни по коленке, – вот святой этот Кю, что тебя защитил. Как бы мы все без тебя были?
Минни растроганно шмыгнул носом и посмотрел в честные глаза пришельца. Он знал, насколько сильно тот переживал за всех троих и Джеджуна в отдельности, как далеко готов был пойти ради возвращения омеги целым и невредимым. Ему точно надо было сказать.
– А знаешь, – робко начал Минни, – мне ведь и правда немного стыдно. Я сейчас…
Юно, мгновенно прекратив пафосно размышлять о нелегкой доле единственного джентльмена в компании черни, метнулся к макнэ и с плотоядной улыбкой обнял его за плечи. Юноша замолчал.
– Дело в том, друг мой, что вы с вампиром нас потревожили, – сказал оборотень. – Я как раз уговорил моего сладкого малыша попробовать фистинг. Он этого безумно стесняется.
Минни, как по команде, залился краской и тем самым помог своему любовнику.
Майор пристально посмотрел сначала на оборотня, потом на макнэ и в итоге вернулся к первому.
– Вот хуй вас знает, что это такое, – наконец ответил он строгим тоном. – Но по морде волчьей вижу, что извращение какое-то. Ты мне Пуговичку не обижай. – Ючон пригрозил другу пальцем. – Если увижу, что он ревет, – разбираться буду. – Майор выпрямился и, глядя на Минни, осуждающе покачал головой. – Да, мелкий, рано ты в постель-то полез. Тебе бы еще соску в рот тащить, а не чужой хер.
Прежде, чем макнэ успел возмутиться по поводу очередного сравнения с ребенком дошкольного возраста, майор отвернулся и тоже пошел прочь из комнаты. Минни неодобрительно сверкнул глазами в сторону герцога.
– Ему нельзя говорить, – объяснил Юно. – Он не поймет, почему нужно скрывать от безутешного молодого мужа новости о его супруге и будущем малыше, сочтет это слишком жестокой мерой. Простолюдины, радость моя, просты не только умом, но и сердцем.
– Какой же ты мудрый, – снова восхитился Минни, с обожанием всматриваясь в лицо оборотня. Ему, впрочем, снова не дали продемонстрировать любимому свою страсть: незапертая дверь распахнулась, и перед парой появился Джунсу с неким прибором в руке.
– Ючон же сюда заходил? – нахмурившись, спросил он. – Ну, и где сейчас это инопланетное недоразумение?
– Ушел, – сухо ответил герцог. Заметив загадочное устройство в руке художника, он удивленно поинтересовался: – Черт побери, Джунсу, ты собираешься использовать металлический вибратор?
Джунсу постучал себя «вибратором» по голове, после чего подошел ближе к оборотню и сунул устройство прямо ему под нос:
– Как раз для садистов штучка. Она еще и нагревается. Это ПЛОЙКА! – Юно тоже получил прибором по лбу, и Джунсу самодовольно добавил: – Фиг он от меня на этот раз уйдет. Завью, как миленького. – Уже собравшись уходить, художник заметил на диване мобильный с вытащенной SIM-картой и без разрешения схватил его. – Так-так-так… Если я сейчас вставлю карту обратно и попробую позвонить Минни – этот телефон ведь не запиликает?
– А в сумме у вас с майором получается неплохой уровень интеллекта. – Юно, улыбнувшись, вырвал аппарат из руки Джунсу. – С нами связывался Ким Хичоль. Джеджун и ребенок в порядке, так останется до тех пор, пока малыш не родится. Стало быть, у нас в запасе есть время до родов омеги. Но держи свой острый язычок за зубами. – Юно коснулся кончиком указательного пальца губ художника, и Минни обиженно насупился. – Понимаешь меня?
– Понимаю, – ухмыльнулся Джунсу. – Что ж, хоть один камень с души. И даже как-то приятно, что не у всех. Люблю быть избранным. – Он перевел взгляд на Минни и, снова помахав плойкой, добавил: – Карапуз, а ты будь осторожнее: если твой бойфренд считает эту штуковину эротической игрушкой, неизвестно, какие предметы могут рано или поздно оказаться у тебя в попке.
– Иди к черту, хён! – закричал Минни, вскакивая с дивана.
Юно взял Джунсу за плечи, развернул к двери и, аккуратно подталкивая в спину, выпроводил из комнаты.
СЕУЛ
Республика Корея стала одним из тех государств, которые первыми согласились перейти под власть Всемирного Совета Вампиров после токийских разрушений. Один монстр нашелся прямо в правительстве – это был министр финансов, довольно непримечательный с виду мужчина лет шестидесяти. Он продемонстрировал свою принадлежность к числу вампиров и пообещал, что за хорошее поведение обеспечит неприкосновенность собственного народа. Было решено согласиться на условия Николаса Уайтстоуна, так как найти и уничтожить опасного сверхъестественного безумца пока никто не мог, а участь Токио вовсе не прельщала. Однако в тот же день начались массовые беспорядки: многие корейцы полагали, что надо бороться за независимость, даже если враг может стереть всю страну с лица земли. Тогда правительство, уже фактически возглавляемое министром финансов, объявило срочную мобилизацию для подавления стихийных восстаний в Корее и других государствах. SM прекрасно знало, как плохи шутки с главой вампирской шайки, поэтому руководство выбрало вариант «подмазаться». Старшие группы – DBSK и Super Junior – получили распоряжение немедленно отправиться на военную службу полными составами, чтобы подать пример молодежи. Уклонение Хичоля пришел объяснять лично Ли Суман, но министр финансов отмахнулся от него:
– Вы же знаете больше остальных. Думаю, догадываетесь, где сейчас ваш артист. Он служит лично моему господину, так что распинайтесь теперь перед фанатками, а меня оставьте в покое.
Ли Суман облегченно выдохнул и вернулся в свой офис, где вместе с подчиненными составил программу образцово-показательной отправки на службу всех певцов – включая тех, которые уже отдали долг родине. Они должны были присоединиться к армии во время публичного мероприятия, сказав много красивых слов. Учитывая размеры их фанбаз, лояльность огромного количества девушек по всему миру точно можно было считать обеспеченной.
– Черта с два! – кричал Джеджун, в бешенстве расхаживая по гостиной в общежитии Super Junior. – Не пойду я сражаться за это чудовище! Сделаю то, что умею лучше всего, – дезертирую!
– Джеджуни, это предательство по отношению к целой стране, – попробовал образумить его Юно. – Простые ребята уходят в армию, а мы, публичные люди, попробуем сбежать?
– Но другие простые ребята хотят воевать против вампиров, и уж лучше я к ним примкну, чем к Хичолю!
– И какой от нас толк? – вздохнул, в свою очередь, Шивон. – Да ноль. Сделаем, как говорят, иначе всем нам будет плохо.
– А я тоже против, – признался Кюхён. – Серьезно, блин. Давайте лучше спрячемся? Я не собираюсь расстреливать людей, которые устраивают восстания! И вообще не намерен присягать на верность вампирам!
– А я негоден, – тихо сказал Ючон. – Был.
– Не обсуждается, – вдруг твердо и очень громко сказал Чонсу. – Мы завтра отправляемся на запланированное мероприятие и становимся солдатами. С одной оговоркой… – Он хитро улыбнулся. – Волосы не стрижем.
Юно непонимающе сдвинул брови, глядя на чересчур гордого собой коллегу.
Старшие артисты SM уходили в армию Совета демонстративно, перед камерами. Вначале они давали интервью, в котором говорили о внезапных переменах, которые требовали решительных действий. Они собирались защитить народ от возможной магической расправы – некоторым из них самим довелось пережить ее и они знали, насколько это страшно. Будущее могло быть хорошим, ведь вампиры не собирались уничтожать мир и превращать людей в рабов. Да, случившееся в Токио было ужасно, и айдолы скорбели о жертвах, но, чтобы не допустить повторения трагедии, людям следовало выполнять все требования Совета. Только вместе, только рука об руку корейцы могли преодолеть напряженное время и увидеть, каким окажется новый мир со скрывавшимися прежде существами… И так далее и тому подобное.
– Так, выглядите хорошо. Настрой боевой? – спросил менеджер DBSK, осматривая подопечных за кулисами. Они выступали на улице перед другими новобранцами, просочились туда и поклонницы. – На вас возложили очень важную миссию, вы первые артисты, которые присоединяются к армии после токийских событий!
– Нет, с десяток парней уже ушло, – заметил Джеджун. – Только там агентства помельче, и о них написали только на фансайтах.
– Старайтесь быть убедительными, – продолжил наставлять айдолов менеджер. – Молодежь должна понять, что Совет не представляет никакой опасности, если его слушаться! Краткую программу реформ Уайтстоуна все прочитали?
– Вызубрили, – зло прорычал Ючон. – От первого до последнего слова.
– Немедленно меняйте выражение лица, – посоветовал ему менеджер. – Кого воодушевит такой мрачный вид? Вот, нужно выглядеть, как Пак Чонсу! – Он похвалил лидера второй группы, который излучал свет не хуже новогодней гирлянды. – Это честь для вас, а не тяжелая обязанность! Чанмин тоже улыбается, отлично! – Чанмин поклонился. – Юно, и вы смотритесь великолепно, вам бы только одежду попроще, это же не концерт.
На Юно был костюм из темно-серых брюк и жилета; он оглядел себя и пожал плечами:
– Вдруг спеть попросят. Ну, что-нибудь патриотичное.
– Чтобы вы сразу знали: ненавижу вампипров, – сказал Джеджун перед тем, как выйти на сцену.
Артисты встали в один ряд, весьма длинный: не хватало только Хичоля и всех граждан Китая. Первым заговорил Юно, подхватил Чонсу, а уже за ними – все остальные певцы. Министр финансов, почтивший мероприятие своим визитом и сидевший в первом ряду, слушал вежливо, но без интереса. Новобранцы были сосредоточенными и серьезными, находя в словах певцов поддержку, а девушки уже плакали, провожая своих «опп» на службу в столь опасное для целого мира время.
– Мы сказали так много всего, – снова заговорил Джеджун, вдруг стерев с лица милую улыбку. – Текст учили и репетировали со вчерашнего вечера. Неужели вы не слышите фальши в наших голосах?
В толпе начали удивленно переглядываться и шептаться, а менеджер за кулисами начал искать, обо что побиться головой.
– Кто-нибудь правда верит, что вампиры будут добрыми? – продолжил Джунсу. – Тот, кто разрушил мегаполис, будто карточный домик, станет заботиться о своих подданных?! Никогда! Он ненавидит всех и каждого из нас, потому что, при всей своей силе, чувствует себя неполноценным даже по сравнению с простыми рабочими и продавцами из супермаркетов!
Министр покраснел от злости и жестом приказал охранникам увести обнаглевших певцов со сцены. Джеджун, оттолкнув одного из них, сказал с чувством:
– Мы все будем сражаться, да, решение уже принято и никто из нас от него не отступится! Но подчиняться вампирам не станем никогда!
Министр поднялся со своего стула и обнажил вмиг выросшие клыки. Военные по бокам от него прицелились в нахалов.
– Как низко, – с презрением подняв одну бровь, заметил Юно. – Вы расстреляете безоружных артистов только за то, что они публично выразили свое мнение? Любуйтесь, леди и джентльмены. Вот оно, будущее во главе с вампирами. Беспросветная диктатура и жестокое подавление даже мирной оппозиции!
Министр, решив опять запугать народ своими новыми способностями, в один прыжок взлетел на сцену – и еще в воздухе был сбит точным ударом микрофона по затылку.
– Сломался, – вздохнул Ючон, глядя на микрофон в своей руке. – Чугунная репа.
Вампир бросился на него, и одновременно с этим несколько военных открыли огонь. Правда, ни одна из пуль цели не достигла: стрелков раскидал в разные стороны огромный волк, словно из воздуха возникший прямо перед ними. Волк был настолько свирепым и сильным, что никто даже не подумал смеяться над жилеткой и брюками, из-под которых выбивался пушистый хвост.
Сценическая охрана тоже вступила в бой, однако была в считанные секунда обезврежена Чанмином: не причинив никому серьезного вреда, он отнял у всех мужчин оружие и побросал их вниз. Тем временем волк продолжал – и тоже весьма гуманно – расправляться со всеми несогласными в толпе, а Ючон был буквально в одном шаге от того, чтобы выбить из министра мозги.
– Дай его сюда, – потребовал Чанмин, отобрав у товарища уже полуживого вампира. Направив на него дуло пистолета, он сказал: – Ты не виноват, что стал таким. Тот, кто обратил тебя, согласия не спрашивает.
– Ты не певец, – выплюнул министр. – Ты тот чертов предатель, о котором он рассказывал! Гори в аду, тебе никогда не справиться с господином!
– Мне – нет, – спокойно согласился Чанмин. – Но и не я объявляю ему войну.
– Это делаю я. – Волк быстро превратился в человека, перед окончательной трансформацией потянув на поясе брюк петлю и таким образом закрыв прорезь для хвоста. Он запрыгнул обратно на сцену, подошел к министру, ступая по полу босыми ногами, и забрал пистолет у Чанмина. – Я, Чон Юно, герцог Кентерберийский, оборотень, вожак стаи, герой слэшного фанфика по группе Dong Bang Shin Ki и положительный персонаж. Положительный, но очень опасный.
Вся толпа замерла, никто не решался предпринимать что-либо.
– Не убивайте меня, – попросил министр, испуганно осматривая всех своих потенциальных палачей. Это было сложно, потому что кровь текла по его лбу и попадала в глаза. – Господин будет мстить вам!
– Не, за тебя не будет, – сказал Ючон, треснув его по уже и без того поврежденной голове. – Срал он на своих шестерок.
– Где прячется Хичоль? – холодно спросил Юно. – И держит пленных?
– Не скажу… – Министр, чувствуя, что его тело начинает восстанавливаться, пытался тянуть время. – Я не могу сказать, он запретил мне!
– Тогда ты расстанешься с жизнью, – предупредил Юно.
Решив, что все успокоились и расслабились, министр прыгнул на герцога, пытаясь вцепиться сразу шею. Он сумел повалить его на пол, но отобрать оружие не успел: едва клыки разорвали кожу, как три пули одна за другой прошили голову несчастного новообращенного вампира. Юно скинул с себя мертвое тело, выпрямился, потрогал шею, брезгливо поморщился, увидев на ладони кровь, и поднял с пола брошенный перед трансформацией микрофон.
– Леди и джентльмены, я не лидер поп-группы, – торжественно начал он. – Я оборотень. А оборотней не существует. Так же, как вампиров. Вы еще снимаете? – Один, самый стойкий оператор, кивнул и указал на свою камеру. – Прекрасно. Пусть это увидят все. Вампиров никогда не существовало в реальности. Но недавно была открыта дверь в мир вымысла, и оттуда пришло кровожадное чудовище, мечтающее об абсолютной власти. Это чудовище создало Всемирный Совет Вампиров и пытается поработить вас с помощью страха. Но я не позволю ему! И обещаю, что смогу победить этого вампира!
– А мы идем с ним, – сказал Джеджун, подходя вместе с другими певцами к краю сцены. Из-за кулис вышли настоящие Юно и Ючон, вымышленный Джунсу, а также два макнэ. – Мы не станем рабами вампиров, мы будем бороться с ними, пока не выиграем эту войну!
– Я Чон Юно, если что, – сказал лидер, забирая у Джеджуна микрофон. – И я тоже поддерживаю оборотня, который так на меня похож.
– Три Чанмина, – перешептывались люди в толпе. – Нет, правда, там целых два Юно, два Ючона, два Джунсу и вообще ТРИ ЧАНМИНА…
– Super Junior тоже переходят под командование герцога, – объявил Чонсу, занимая почетное место рядом с оборотнем. Тот смерил его насмешливым взглядом, но говорить ничего не стал.
– Включая китайскую дивизию! – закричал Ханген, появляясь на сцене вместе с Генри и Чжоу Ми.
– Я не обещаю, что победа достанется нам легко, – сказал герцог, важно нахмурившись. – Нам придется приложить много усилий, чтобы справиться с таким могущественым врагом. Но мы достигнем цели, поверьте. Кто из вас пойдет со мной? Кто отказывается склонять колени перед убийцей, погубившим жизни почти сотни тысяч ни в чем не повинных людей в Токио?
Первыми руки подняли две фанатки. Однако за ними, помедлив, начали вызываться и другие девушки, и новобранцы, и опытные военные. Вскоре вся толпа, собравшаяся перед сценой, уже изъявила согласие оказать сопротивление Всемирному Совету Вампиров.
Герцог победоносно улыбнулся.
Персонажи встретились непосредственно с правительством Южной Кореи. Юно и Чанмин в деталях объяснили ситуацию; нашлась пара человек, слышавших об элитном развлечении в фантазиях, так что с доказательством воображаемого происхождения сложностей не возникло.
– Но как вы будете сражаться с этим монстром? – недоумевали, сидя за круглым столом, политики. – Вы способны разделаться с его приспешниками, однако сам Ким Хичоль обладает слишком большим могуществом, чтобы вы смогли уничтожить его!
– У меня в рукаве есть козырь. – Глаза герцога загадочно блеснули. – Ким Хичоль изначально хотел, чтобы мы объявили ему войну, и сейчас происходит именно это. Наше преимущество в том, что я знаю его план, а он о моем даже не подозревает. Доверьтесь мне, господа.
Позже, собравшись в здании SM с обеими группами, перешедшими под его командование, герцог был уже откровеннее. Он поблагодарил артистов за переданные сведения и рассказал, что намерен предпринять:
– Мы с майором и Чанмином поведем за собой народ. Это пригодится в будущем, когда Хичоль уже погибнет: придется оказывать сопротивление оставшимся вампирам и тем, кто пожелает их поддержать. Даже у самого кровавого режима бывают искренние сторонники. Но наша главная цель – играть по правилам Хичоля. Точнее, притворяться, что позволяем собой манипулировать. Когда тиран наиграется в войну, он поймает нас и доставит для расправы в свое логово – о, я уверен, он захочет насладиться нашей смертью там, наедине с близкими, заставляя Джеджуна и Хичоля-певца наблюдать за казнью. Так вот, это и будет мне нужно. – Герцог выдержал драматическую паузу, чтобы ощутить напряженное внимание слушателей. – Я найду способ увидеться с монахом и заберу амулет. Тогда, джентльмены, состоится битва титанов. И так как сила Хичоля будет уже частично израсходована, а мой артефакт окажется полностью заряженным, злодей не получит ни единого шанса на победу.
