Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"

Автор книги: lovely dahlia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 100 страниц)

– Совсем, – успокоил его Чанмин. – А из настоящих так, как мы, никто не может?

– Из здоровых и красивых – точно нет, – улыбнулся герцог.

– Только нуне не говори. – Макнэ крепче прижался к нему. – Он ругаться будет.

Джеджун звонил уже в третий раз, когда Минни ответил. Он места себе не находил и вышагивал по всей квартире, а жених упорно следовал за ним и жестами показывал каждому встречному, что думает о такой чрезмерной заботе.

– Минни! – наконец смог воскликнуть омега. – Как дела? Что вы делали с Юно?

– Ой, мы вообще плохо себя вели, – хихикнул макнэ. – В карты играли.

– А-а-а… А то мы испугались… Я рад, что вы подружились!

– Отбой! – сказал Чанмин-вампир, врываясь в ванную. – Мелочь счастлива!

Юно уже успел окатить Ючона водой из душа, а майор засветил «растлителю малолетних» в глаз.

– Но он же его все равно трахнул, – сказал Ючон, указывая на вооруженного душем оборотня. – Признался.

– И мелочь довольна, – развел руками Чанмин. – Ну и не наплевать ли тогда?

– Пуговичку же совратили!.. – взбешенный Ючон погнался за вампиром, который легко укрылся от возмездия за Джунсу.

– Каждому бы найти такого Минни, – ухмыльнулся Юно, вытираясь полотенцем.

Все Super Junior придирчиво смотрели на настоящего Кюхёна, сидевшего перед ними на диване.

– И чего? – наконец спросил макнэ, хлопнув себя ладонями по коленям.

– Ничего, – ответил Хичоль, поправляя прическу. – Ты что в Мексике и России жрал?

– Все подряд, – насплетничал Донхэ. – И с пивом.

– Толстый стал, зараза, – объявил Хичоль. – Прямо на Шрека похож.

– Ага, – фыркнул Кюхён обиженно. – Теперь тебе нужны только Кюхёны-вегетарианцы, у которых все кости видно.

– Ты должен сесть на диету, – сказал Чонсу. – А пока не похудеешь – выступать будет священник, чтобы разницу не заметили.

– Он только монах! – крикнул Кюхён, насупившись. – А я еще пару недель с удовольствием херней пострадаю. Гоните на сцену этого убогого.

– А мне надо снять номер в отеле, – игриво заметил, как бы сам для себя, Хичоль. – Гонхи позвоню. Пусть все сделает. Ой, так волнуюсь!

– А ты-то почему? – удивился осужденный Кюхён. – Ты же со своим парнем трахаться хочешь. Но девственник – он, сам пусть и психует.

– Блин! – Хичоль топнул ногой. – Это же Кю! Вдруг ему не понравится? Он спокойно может сказать: «Фигня этот ваш секс, не буду им больше заниматься». Надо быть на высшем уровне!

– Хиним в себе не уверен, – засмеялся Шивон.

– Вот тебе! – Хичоль показал ему средний палец.

Хичоль долго выбирал наряд. Вместе с ним в магазине был Ханген, который упрямо утверждал, что одежда значения не имеет, так как любой парень все равно запомнит лишь его голого. Он вообще был раздражен, и уж точно не из-за шопинга. Еще год назад это бы взбудоражило Хичоля. Но теперь для него Ханген действительно остался в прошлом, и он хотел произвести впечатление на Кюхёна. Целомудренного монаха, которому впервые предстояла настоящая близость с нежно любимым человеком. Последнее особенно окрыляло Хичоля. Почему-то раньше только он влюблялся, но не встречал искреннего ответа. Даже однажды додумался ненадолго полюбить Юно. А теперь кто-то вздыхал по нему. И не просто кто-то – великий маг! А монашеский постриг и вовсе делал эту ситуацию более пикантной для атеиста.

– Пошли духи выбирать! – придумал Хичоль, купив облегающие синие брюки и бордовую кофту в цветочек. «Попугай,» – прокомментировал Ханген.

– Он же девственник, ты ему только голую жопу покажи, – пробурчал китаец. – Духи еще для него…

– Не бубни, – осадил его Хичоль.

– И не бубнил, – ответил Ханген.

Гонхи постарался на славу – заказал номер в дорогом отеле, большой и усеянный орхидеями. Хичоль посидел на огромной кровати, полежал на ней, покатался от одного края к другому. Вот здесь его монах потеряет невинность. С ним. Было бы проще, окажись это спонтанно. А теперь Хичоль переживал. Как все сделать так, чтобы секс не показался происками дьявола? Как предстать перед ним прекрасным обнаженным ангелом, а не бесстыдным бесом?

– Я дебил? – спросил Хичоль у потолка, оценив собственные размышления.

До назначенного прихода Кюхёна оставался час. Хичоль снова принял душ, позвонил Джеджуну и подискутировал с ним на тему: «Менять ли фамилию» (омега выступал против этой идеи). Когда он положил трубку, в дверь постучали. Хичоль бросился ее открывать. На пороге стоял монах. В костюме, хоть и без галстука.

– Блин, я волнуюсь, – засмеялся Хичоль, чмокнув Кюхёна. – У меня так никогда не было. В смысле, официально. – Он закрыл за Кюхёном дверь и проводил его в номер. – Это как первая брачная ночь! Эм… Шампанское, наверное, не будешь? А то заказал. На всякий случай.

– Спасибо, – нервно улыбнулся Кюхён.

– Во, кино посмотреть! – Хичоль кинулся к пульту, включая телевизор. – У них тут заказывать можно. Как в прокате. – Он положил пульт на столик, так ничего и не выбрав. Кюхён встал рядом. – А давай сначала чуть-чуть поедим. Я попросил клубнику. Она вкусная, и тебе ее можно. Блин, Кю! – Хичоль треснул монаха по руке. – Не бойся ты так. Номер – на всю ночь. Мы просто фигней пострадаем. А потом это само собой получится. Поцелуемся сначала, обнимемся. Я тебя клубникой покормлю. И ты меня. – Хичоль схватил Кюхёна за руку и дернул, заставляя сесть рядом с собой на кровати. Посмотрев в глаза монаха, он сказал: – Под романтические комедии – лучше всего. Аниме не предлагаю. М, кстати… Это печальный момент, но все же. Номер до полудня, только у нас в десять – фотосессия.

– Помню, – тихо ответил Кюхён.

– Ну, что смотреть будем? – Хичоль снова взялся за пульт. – Кю, давай как-то посвободнее. А то я сейчас в истерику впаду. Если совсем не хочешь пока – так и скажи. Просто отдохнем. Я же не настаиваю. – Хичоль опять засмеялся, сжимая руку монаха в своей. – Если честно, я сам не очень настроен сейчас. Слишком уж все торжественно. Но я хотел, чтобы у тебя это было красиво. А номер классный, да?

– Великолепный, – признал Кюхён, отнимая руку. – Но ничего не будет. Это конец.

– Чего? – побледнел Хичоль. – Слушай, если сейчас боишься – да фиг с ним, подождем. Я согласен. Только не слишком долго. Ну, месяц там, два.

– Нам нужно расстаться, – глухо произнес монах. – Ради тебя.

– Чего-о-о? Ерунду не неси! – Хичоль сжал руки в кулаки. – Ты меня бросаешь? ЗАЧЕМ?!

– Я тебя не бросаю, – поправил Кюхён. – Я лишь прекращаю отношения, которых, с твоей точки зрения, и не было. Потому что… – Хичоль открыл рот, но монах приложил палец к своим губам. – Все уезжают в Мексику. И что должен делать я?

– А ты же пока жиробасика Кю подменяешь, – пролепетал Хичоль.

– Две недели. – Монах вымученно улыбнулся, глядя в глаза любимого. Ему было очень сложно. Этот человек стал его главной мирской привязанностью и уже навек поселился в сердце. Но того требовал долг. – А потом мне придется уехать. Сеулу хватит и одного Чо Кюхёна.

– Но мы можем иногда видеться, – заметил Хичоль.

– Раз в год. Для меня это не проблема, но станешь ли ты сам хранить верность человеку, которого видишь столь редко?

– Да я тут ненадолго! – разъярился Хичоль. – Я же вампир! Еще лет пять – и свалю из группы, потому что мне стареть положено!

– Можно попросить Веронику и Настю, – сказал Кюхён мягко. – Одна придумает человека, который делает таких, как ты, снова людьми, а вторая его оживит. Да, потребуется жертва, но можно ведь взять безнадежно больного, который очень страдает и сам просит о милосердии в виде смерти.

Хичоль опустил голову. Да, он любил сцену. Без нее ему, например, в Мексике тоже было неплохо, но он не хотел терять ее навсегда.

– И ты нравишься Хангену, – добавил Кюхён. – Он, в отличие от меня, настоящий человек.

– А тебе я не нравлюсь? – против своей воли всхлипнул Хичоль.

– Я тебя люблю, – с нажимом произнес монах, обхватывая его лицо ладонями и глядя в глаза. – Так, как никого не любил и не полюблю уже. Именно поэтому должен отпустить.

– Так не делают, если любят! – возразил Хичоль, часто моргая из-за слез. – Вцепляются в человека и всем, кто хочет разлучить, вредничают!

– Со мной ты не станешь счастливым. – Кюхён трепетно поцеловал его глаза. – А я больше всего на свете хочу, чтобы ты был счастлив.

Хичоль обнял монаха. Он понимал, что тот прав, слишком хорошо понимал. Потому и не хотел отпускать.

– А ты переспишь со мной напоследок? – спросил артист.

– Нет, – ласково ответил монах, целуя волосы прижавшегося к нему певца. – Я не хочу опошлять те чувства, что испытываю к тебе. Прошу, останься для меня недосягаемым идеалом.

Хичоль заплакал в голос.

– Ага, станешь спать с другими, менее прикольными? – прохныкал он. – А я буду типа ангелочком?

– Я не буду ни с кем спать, – заверил его Кюхён, чувствуя, что и сам вот-вот расплачется. – Ты же не думал, что я вернусь к бандитам? Мне там не место. Я все-таки приму католичество, стану монахом и буду помогать бедным.

– Ходить в тупой рясе? – усмехнулся Хичоль сквозь слезы.

– Это немодно? – в тон ему продолжил Кюхён.

– Нестильно, дурилка.

– Прости. Я буду нестильный.

Они ели клубнику, смотрели «Римские каникулы» и «Красотку». Хичоль выпил три бутылки шампанского и уснул на груди Кюхёна. Он знал, что в его жизни больше никогда не случится подобной любви. Но он собирался хранить ее в своем сердце до последнего дня.

Джеджуну надарили кучу детской одежды и «приданого»: тостер, кухонный комбайн, тарелки, просто деньги – как будто дон Эстебан собирался оставить его на сухом пайке. Провели даже самопальную церемонию бракосочетания в снятом под подписку о неразглашении ресторане. «Подружкой невесты» выступил настоящий Джеджун, а «шафером» – настоящий Чанмин.

– У нас очень разные жанры, но мы любим друг друга, – с чувством произнес вампир, встав на одно колено. – Я хочу стать твоим альфой. Пожалуйста, будь моей Мэри-Сью.

– Согласен, – улыбнулся Джеджун, получив в ответ на это нежный поцелуй.

В воздухе заблестели белоснежные искры.

– Да, я и так умею, – сказал монах, поймав устремленные на него взгляды.

Минни, которого уже «выписали», во время фуршета жался к герцогу и обиженно посматривал на «нуну», замечавшего сейчас лишь своего жениха. Вампир, в идеально сидящем на нем темно-синем костюме, казался омеге самым красивым мужчиной на планете, хотя в том же помещении находилось еще два Чанмина, и внешне все трое мало чем друг от друга отличались.

– Вот, съешь канапе, – предложил герцог, беря угощение с тарелки и протягивая его своему новому возлюбленному. – А то ты грустный.

– Не хочу, – мрачно ответил Минни. – Пироженку мне дай.

– М-да, – хмыкнул оборотень, отправившись набирать сладости. – А я еще думал, что начало половой жизни изменит его…

Опасливо озираясь по сторонам, к пирожным подкрался настоящий Кюхён и сразу спрятал парочку себе в рот. Юно осуждающе поцокал языком, но ничего не сделал, а вот бросившийся к нему через полпомещения монах принялся отчитывать:

– Ты же на диете! Тебе надо успеть похудеть, пока я не уехал!

– С пары пироженок ничего не сделается! – встал на дыбы певец, когда прожевал свою «контрабанду». – Тоже мне надзиратель!

– Кстати, о ненужном надзоре, – улыбнулся герцог, обнимая монаха за плечи. – Амулет. Он ведь больше не должен находиться у тебя.

– А должен у тебя? – Монах решительно помотал головой. – Чтобы ты получил всю накопленную в нем силу? Это неправильно, Юно. Я избавлюсь от этой вещи, как только найду способ растворить всю собранную энергию.

– Только и умеешь, что избавляться от прекрасного, – вздохнул герцог, указывая взглядом на Хичоля. Тот стоял поодаль, не слушая болтающего с ним Хангена, и, судя по выражению лица, искал, кому бы испортить настроение. – Как тебе пришло в голову расстаться с ним? Честное слово, я начинаю думать, что ты испугался. Даже малыш Минни повел себя куда мужественнее. Повизжал минут десять и вошел во вкус.

– Все правильно он сделал, – вклинился настоящий Кюхён, умыкнувший под шумок еще какую-то тарталетку. – Трахайтесь на здоровье в своей вымышленной компании, а живых людей не трогайте. Хиним поноет и успокоится.

– И что, вообще, это такое? – возмутился Минни, отнимая у герцога тарелочку с пирожными. – Зачем ты рассказываешь о том, как я вел себя в постели? И почему обнимаешь другого парня, когда рядом я?

– А ты потерял для него всю свою крутость, когда ноги раздвинул, – весело подмигнул Кюхён. Шампанское он тоже уже успел попробовать. – Ты теперь потрепан, а вот мой дистрофичный братец еще манит своей чистотой.

– Вот как? – Минни резко покраснел от досады. – Ты мной просто воспользовался?

– Не станешь же ты слушать пьяного эвила, – пренебрежительно поморщился герцог.

Минни отвернулся и пошел подальше от герцога. Но тарелочку из рук не выпускал.

– И не стыдно тебе детей обижать, – пожурил монах свой оригинал. – А ты, Юно, догони его и успокой.

– Это не в моем стиле, – сухо ответил оборотень.

Джеджуны сделали уже этак сотню совместных фото: артист в парадном костюме и омега в белоснежной блузке свободного покроя, с маленькой серебристой заколкой в волосах выглядели впрямь как очаровательные брат и сестра. Правда, из-за этого бедный жених не мог получить невесту в свое распоряжение: певец то сажал «нуну» к себе на колени, то целовал в щеку и никак не хотел пускать противного «зятя» в кадр. Настоящий Юно тоже терся рядом. Слишком уж завораживающее было зрелище: двое его несостоявшихся возлюбленных с очень разными и одновременно одинаковыми лицами нежничают друг с другом, как игривые котята в корзинке.

– Я рад, что у вас все получилось, – с легкой грустью в голосе признал лидер. – Хоть и не был уверен, что ты его достоин... Но раз вы вместе, значит, все в порядке.

– Тебе нимб голову не жмет? – усмехнулся вампир. – Скажи уж, как все: «Бедный Джеша, любовь зла – полюбишь козла.»

– Это за меня Джеджуни скажет, – возразил Юно. – Он стыд еще до дебюта на новые джинсы променял.

Омега отлип от «брата», который игрался с ажурным воротником его блузки, и полетел в объятия вампира.

– Наконец-то, – улыбнулся тот. – А я уж думал, мне невесту сегодня и не отдадут.

Настя тоже присутствовала на торжестве. Ей предстояло провести еще некоторое время с компанией персонажей, а потом, в случае полнейшего штиля, вернуться в Москву. К учебе, маме и скучной жизни, лишенной приключений, шикарных мужчин и прогулок по бутикам. Не зная, кому еще насолить, она села с ноутбуком на диванчик и связалась по Skype с Вероникой и Юлей, устроив им видеоконференцию.

– Любуйтесь, засранки, – коварно засмеялась проводница, устремляя веб-камеру на оживленную толпу. – Никусь, это твой любимый Чанмин женится на мерзком предателе Дже. А это уже для Юли – Ючон, которого слэшить категорически воспрещается... ну, сейчас не видно, но он как бы с Джунсу.

Майор, кстати, не особенно миловался с художником – он больше думал о Минни, которого видел впервые после выписки. И выглядел он при этом, как наивный папаша средних лет, неожиданно узнавший, что маленькая дочка-принцесса уже потеряла невинность с его лучшим другом или коллегой.

– Прям смотреть на вас тошно, – сообщил он герцогу. – Взрослый мужик ребенка пялит. Уголовщина натуральная.

– Прекрати лезть не в свое дело, – попросил тот. – У нас все по обоюдному согласию и при полном удовлетворении обеих сторон. Этот юноша ужасно ненасытен в постели, и я просто не понимаю, как он ухитрялся столько лет хранить девственность.

– Эх ты, – махнул рукой майор. – Где мелкого-то своего потерял? Уж посмел испортить – так заботься о нем.

– Минни вышел подышать свежим воздухом на веранду, – отчитался герцог. – Я не обязан его сторожить, он все же способен о себе позаботиться.

А на веранде Минни оккупировал металлическую скамью, спрятанную среди пальм, и безутешно ревел. Увидев приближающегося майора, он попробовал успокоиться, но выдержки хватило секунд на пять, после чего слезы снова потекли по щекам.

– Пуговичка, ты это чего? – участливо спросил майор, опускаясь перед ним на корточки. – Тебя кто-то обидел?

– Юно меня не любит, – сразу выпалил Минни, ожесточенно вытирая лицо рукавом пиджака. – Он со мной просто переспал!

– Да ну, фигня какая. – Майор неловко погладил макнэ по коленке, и тот дернулся, требуя немедленно прекратить эти неуклюжие ласки. – Любит он. Просто иногда ведет себя, как мудила полнейший.

– Неправда! Мне сейчас глаза открыли! – закричал Минни. – Ему просто хотелось стать моим первым, типа как территорию пометить! Но больше я ему не интересен!

– Ну, что ты... – Майор сконфуженно смотрел на макнэ, не зная, что с ним сейчас делать: можно ли погладить, обнять. – Он про тебя хорошо говорит.

– Да он вокруг тебя и Кюхёна больше вертится, чем со мной общается! – Минни обхватил голову руками. – Подумать только, я сделал это с парнем, которому на меня наплевать! Пусть вернет мне мою невинность!

Майор понял, что больше ничем помочь не сможет. Тут нужна была женская солидарность. И он через минуту притащил «молодоженов», а сам ушел разговаривать с герцогом.

– Хер ли ты Минни до истерики довел?! – грозно крикнул он, толкая в грудь стоявшего у стола с закусками негодяя.

Юно отлетел на полтора метра в сторону, сбив собой целого Шиндона.

– Я настоящий, – простонал несчастный лидер.

Майор бросился поднимать его с пола, а когда поставил на ноги, то даже отряхнул костюм и волосы пригладил.

– Извини, я че-то не посмотрел на одежду, а морда, гляжу, Юновская, – виновато пробормотал он.

– Предлагаю его усыпить, – важно произнес настоящий Ючон, потягивая шампанское. – Или хотя бы изолировать от общества.

– А это становится похоже на русскую свадьбу, – тихо заметила Настя. – Драка уже есть. Осталось устроить пьяный дебош.

Омега, увидев плачущего Минни, тут же сел рядом и заключил его в свои теплые материнские объятия. Жених тем временем стоял рядом со скамьей, как часовой на посту, с одной лишь разницей – он все комментировал.

– Ты себя накручиваешь, – стал успокаивать ребенка омега. – Придумываешь лишнее. А знаешь, почему? – Он осторожно вытирал его слезы бумажным носовым платочком. – Потому что ты не был готов к таким отношениям и мало знал Юно. Вам следовало больше времени провести рядом, привыкнуть друг к другу. А теперь, конечно, тебе обидно. Ты хотел, чтобы после этого герцог окружал тебя вниманием. Но у него просто не такой характер. – Минни кивал, показывая, что все понимает, однако продолжал горько плакать, дрожа от рыданий. Омега тяжело вздохнул и стал нежно гладить его по волосам, целуя в щеку и в висок. – Бедненький ты мой. Глупенький. Зачем же ты так быстро согласился?

– А Юно меня и не спрашивал, – тихо признался Минни.

Омега замер, отпрянув от макнэ и широко раскрыв глаза.

– Изнасилование малолетнего! – воскликнул Чанмин-вампир, театрально поклонившись невидимым зрителям. – Снимаю шляпу и смиренно передаю звание главного ублюдка нашей компании герцогу Кентерберийскому.

– Минни. – Джеджун, как только к нему вернулась способность говорить и действовать, развернул макнэ за плечи лицом к себе и с тревогой заглянул ему в глаза. – Он сделал тебе очень больно? Грубо обошелся с тобой? Заставил плакать? Напугал? Все будет хорошо, слышишь? – Омега крепко схватил Минни за руки. – Он больше не прикоснется к тебе, мы не позволим...

– Да мне все понравилось, – сказал Минни, немного пошмыгав носом в раздумьях. – Мы пять часов друг от друга не отставали. Просто он начал без спроса, но мне сразу захотелось дальше.

Джеджун непонимающе переводил взгляд со своего «сынишки» на жениха.

– Он тоже ненормальный, – сказал весело улыбающийся вампир, взъерошивая волосы макнэ. – Мазохист. Наверняка с крайне эластичной задницей, да еще и кончает от поцелуя в коленку.

– Чанмин! – возмутился Джеджун, пытаясь обнять макнэ. Но не тут-то было: юноша, разом прекратив чувствовать себя жертвой чужой похоти, превратился в оскорбленного задиру, которому требовалось дать сдачи. Какой смысл был нападать на вампира – оставалось загадкой, только Чанмин совершенно не мешал своей инфантильной копии махать кулаками и лишь уворачивался от ударов.

– Прекратите! – заверещал омега, вскочив со скамьи. – Вы еще подеритесь тут!

– А зато он больше не грустит, – засмеялся вампир, после чего все-таки повалил макнэ на пол, вполне аккуратно, стараясь при этом сильно не ушибить. Он сжал запястья Минни над головой и сел на его бедра, мешая трепыхаться. – Ну, закончил реветь, а? Смысла в этом нет. Если герцог тебя обидел – поступай так же. Поругайся или тресни. Это у тебя хорошо получается, бодро так. Ну, что? Сейчас пойдешь и предъявишь обвинения?

– Пойду, – решительно ответил Минни.

Вампир хотел слезть с макнэ, но не успел – его, схватив за шкирку, скинул вихрем примчавшийся герцог. Он выглядел, как обычно, гордым и невозмутимым, однако распахнутый пиджак с оторванными пуговицами говорил о стычке с бестолковым приятелем.

– Что ты тут устраиваешь? – сердито спросил оборотень, заставляя Минни подняться на ноги. – Срываешь свадьбу? Джеджун сегодня должен быть в центре внимания, а он сидит здесь и утешает обиженного неизвестно на что мальчишку!

Минни поколебался с ответом. Джеджун уже шел к герцогу, чтобы излить на него свой праведный гнев, а майор подбирался с другой стороны, когда макнэ все же резко заявил:

– Я хочу больше внимания от тебя, хён! Я твой парень и имею право его требовать! Если не начнешь относиться ко мне так, как я хочу, то мы расстаемся! И фиг кто еще выдержит секс по пять часов кряду, ходи неудовлетворенный!

Минни сам ожидал, что герцог презрительно усмехнется и ответит, что никакого романа вовсе не было, так что расставание – пустая формальность. Он боялся этого. Конкретная версия Юно привлекала его, а после первой ночи симпатия намного укрепилась. Не надо было слушать вампира и ставить такие ультиматумы...

Герцог, однако, холодности не проявил – хищно улыбнулся, схватив Минни за волосы на затылке, и сказал:

– Маленькая дерзкая дрянь. Мне это нравится.

Последовал страстный поцелуй, во время которого сам мгновенно растаявший Минни жался к оборотню, словно к единственному источнику тепла в холодной комнате.

– Расходимся, – тихо сказал Чанмин-вампир, беря за руку свою ошалевшую невесту. – Я его помню. Он в первый день нашей материализации точно так же себя со мной вел, приняв за своего раба. Это любовь.

– Не надо Минни такой любви, – упрямо возразил Джеджун, оборачиваясь на целующихся. Но тем, похоже, было не до чужих комментариев и косых взглядов.

– Да большой он у нас уже, – прошептал ему на ухо Чанмин, уводя его с веранды. – Ты о маленьком теперь думай.

– Ну вот бля, – удрученно бросил майор, застыв в паре метров от неадекватно страстной парочки. – Ну с ребенком же.

– Ючон, любовь моя, – обратился к нему подоспевший художник, – если ты еще полчаса будешь занят всеми, кроме меня, я окончательно напьюсь и пересплю с твоим оригиналом. А он и рад будет, лишь бы тебе отомстить.

ЮСу тоже ушли. На большой веранде остались только двое.

– Хватит, ты слишком сильно возбуждаешь меня, – сказал герцог, все же отстраняясь.

– Ты меня... тоже, – с трудом произнес Минни, не в силах восстановить сбившееся дыхание. – Так пойдем в туалет?

– Английская аристократия не сношается по сортирам, – брезгливо поморщился оборотень.

Минни призывно облизнул губы и улыбнулся.

– Но что же мы тогда сделаем с тем, что нам обоим уже не до банкета?

– Не только дерзкая, но еще и бесстыдная маленькая дрянь, – жарко выдохнул ему на ухо герцог. – Прошу. Дамы вперед.

А после того, как эти двое почти час занимали туалетную кабинку, Минни с прежним видом беззаботного малыша набрал себе целую гору вкусной еды и радостно уминал ее. Герцог больше не отходил на него ни на шаг, глядя гордо, как на шедевр собственного творения.

– Будь это продолжением фанфика, я бы сейчас сказал: «И жили они долго и счастливо», – улыбнулся Чанмин-вампир, поправляя заколочку в волосах Джеджуна.

– А как же Хичоль и Кюхён? – спросил омега, преданно глядя на него своими кристально чистыми глазами.

– Один из них – человек, – напомнил Чанмин. – У них так не бывает.

– Зато у нас бывает. – Джеджун обвил руками шею любимого и поцеловал, осторожно, будто впервые.

– Жили они долго и счастливо, – подтвердил Чанмин ему в губы.

Тут как раз зазвучала одна из баллад Кюхёна: пьяного артиста потянуло на сцену, чтобы сделать подарок молодоженам, и он прихватил с собой растерянного монаха. Дуэт получился убийственным: один забыл некоторые слова, а у второго заплетался язык. Зато от души.

====== Глава 48 ======

Прощание с артистами было долгим и, в основном, теплым: Ючон мечтал ввести майору внутривенно убойную дозу сока укропа, но это можно не считать. Сделали множество фотографий на память, которые, конечно, публике предоставлять не собирались.

– В центре – самые высокие и красивые! – распорядился настоящий Чанмин, обнимая обоих двойников. – Я круче всех. Меня аж три штуки.

– А я один, и это самое приятное обстоятельство, – заметил Хичоль. Он стоял как можно дальше от монаха. Они еще работали вместе, но уже почти не общались. Хичолю было слишком трудно прикидываться безразличным.

Все агентство было шокировано, когда на общем собрании появились одновременно люди и персонажи. Ли Суман объяснил, кто это, и попросил держать все в секрете.

– Мы не любовники! – закричал Ючон, указывая на лидера. – У меня нет ВИЧ!

– И в SM тебя тоже нет, – напомнил глава корпорации. – Заканчивайте с запланированными мероприятиями – и снова распрощаемся.

– После фильма, – обреченно произнес Юно. – После фильма, где мы должны поцеловаться...

– Как будто я такой противный, – поморщился Ючон.

– Ты просто Ючон, – ответил Юно, махнув рукой.

Персонажи улетели, когда обе группы находились на публике. Их никто не преследовал. Тем не менее, камуфляж лишним не был. Герцог опять замаскировался хуже всех и был узнан; правда, заговорив на итальянском, немедленно отвел от себя все подозрения.

Дон Эстебан встретил подчиненных в аэропорту, куда приехал вместе с дочерью. Сильвия сразу побежала обнимать Джеджуна, радостно пища.

– Возьми на ручки! – потребовала девочка, топнув ножкой.

– Тете Дже нельзя брать тебя на руки, ты уже большая, – улыбнулся дон Эстебан, погладив дочь по волосам. – У тети Дже будет ребеночек.

Сильвия открыла от изумления рот, а потом, переварив информацию, запрыгала на месте и стала хлопать в ладоши.

– У меня будет двоюродный братик! Или сестренка! А можно я имя придумаю?

– Вместе с тобой будем думать. – Джеджун наклонился к Сильвии и поцеловал ее в макушку.

– Альберто, – предложила девочка.

– Альберто Шим, – засмеялся Джеджун. – Немного странно, как считаешь?

– Так папа – он? – Сильвия невежливо указала пальцем на Чанмина. Омега утвердительно кивнул. – Ой, а вы делали это самое?

– Аисту письмо написали, – ответил вампир.

Дон Эстебан похлопал его по плечу, поздравляя.

– Молодец, дружище, – сказал он. – Береги свою девчонку. И вашего малыша. Я, кстати, нашел врача, который согласился вести беременность этого чуда природы.

– Спасибо, – поблагодарил Джеджун. – Я уж боялся, что придется без помощи, да еще и рожать в чистом поле, по старинке.

Дон Эстебан подошел к майору, пожал ему руку и, не справившись с эмоциями, рассмеялся почти до слез.

– Ну, офицер, ну, учудил! – Он обнял Ючона. – Гроза всех моих врагов – и лег под герцога! Я не говорю, что ты непривлекателен, – он повернулся к оборотню, – но пара из вас, мягко говоря, странная. Хотя я искренне желаю вам счастья, мужики. Только, умоляю, не женитесь и детей не заводите!

– Так мы это, – Ючон почесал затылок, – мы и не пара. Вон у меня. Су.

Художник самодовольно ухмыльнулся.

– А это мой парень, – объявил Минни, выбираясь на передний план и хватая Юно за руку.

Герцог собственнически обнял его за талию.

– Да я же вас путать буду, – растерялся наркобарон.

Чанмин поднял левую руку, демонстрируя обручальное кольцо.

– Все просто, – сказал он. – Женатый – это вампир. Он же еще и помоложе.

Минни опасно зашипел.

– Тетя замужем? – спросила Сильвия, рассматривая, в свою очередь, кольцо на пальце омеги.

– Пока – не совсем, – сообщил Чанмин, погладив ее по голове. – Скоро – настоящая свадьба. Будешь там в красивом белом платьице лепестки роз раскидывать.

– Ва-а-ау, – протянула девочка. – Прямо как в кино?

– Даже лучше, – улыбнулся Джеджун, игриво посмотрев на Чанмина. – Как в фанфике.

Джунсу вздрогнул, поймав себя на том, что растворился в умилении от этой сцены.

– Слушай, родной мой, – дернул он майора за рукав рубашки. Тот повернулся к нему, оторвавшись от беседы с доном Эстебаном. – Ты сам что про свадьбы думаешь?

– А, свадьбы. – Ючон нахмурился, размышляя. – Ну, надо же, чтобы мамка с батей женаты были. А то че сыну говорить? Папа маме не муж? Как-то это...

– Понятно, понятно, – с легким раздражением прервал его Джунсу. – ДжеМинов ты одобрил. А в принципе? Ну, скажем, двое мужчин.

– Типа вон Юну на Пуговице жениться? – Намек до Ючона, конечно, не дошел. – Не, херня какая-то.

– Согласен, – натянуто улыбнулся художник. – Полная «херня».

Свадьба состоялась через две недели после возвращения персонажей в Мексику. Кюхён как раз успел передать место на сцене похудевшему оригиналу. Это было грандиозное торжество: «алтарь» установили на пляже, каждая скамья для присутствующих была увита живыми розами. Сильвия тщательно раскидывала лепестки из корзиночки, невероятно довольная своей важной ролью и красивой прической. Джеджун был в белом костюме с длинной блузой, сшитыми с учетом его положения и пола: в этой одежде он не казался ни беременным, ни мужчиной. В его пшеничных волосах сверкали крохотные звездочки. Чанмин не мог на него наглядеться. А ведь при первой встрече он не понимал, что в этом парне симпатичного. В общем, вампир и теперь не считал певца Ким Джеджуна образцом красоты. Зато он точно знал, что прекраснее его омеги нет никого на свете.

– Можете поцеловать невесту, – разрешил священник, роль которого исполнял, конечно, Кюхён.

Чанмин прижался к губам Джеджна, и гости встали, аплодируя. Их было не менее двух сотен – дон Эстебан позвал всех близких и друзей. Джеджун, обняв мужа, повернулся к ним, счастливо улыбаясь со слезами на глазах. Вот и все. Он больше не обязан был страдать. Теперь – только счастье.

– И можете обнять племянницу! – запищала Сильвия, вырвавшись к ним.

Чанмин и Джеджун опустили руки на плечи девочки. Эта фотография навсегда осталась в спальне дона Эстебана.

Юно, Ючон и Чанмин вернулись к работе. Наркоторговцы плюхнулись перед ними на колени.

– Вы снова с нами! – возопил один головорез индейского происхождения. – А мы уж думали, вы нас оставили!

– Мы всего лишь разбирались с другими проблемами, – холодно ответил Юно, позволяя ему поцеловать свою руку.