Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 100 страниц)
– Отпусти, ненавижу тебя! – закричал Чанмин. – Ты не Юно хён, не смей меня трогать!
– Мы все были друг другу чужими сначала, – почти ласково произнес герцог, крепче прижимая его к себе и принимаясь одной рукой гладить по спине. – Но смотри – теперь кажется, будто мы одна команда, одного поля ягоды, не правда ли? Сейчас и ты с нами, Чанмин. Отныне мы твои хёны. Да, я не умею заботиться о людях и почти всех их презираю, майор не читал ни одной книги и может соблазнить только пуделя – куском колбасы, а художник не считается с правилами приличия и часто ранит чужие чувства… Но мы тоже Чон Юно, Пак Ючон и Ким Джунсу, рожденные от любви Кассиопеи к талантливым артистам, – так же, как ты.
– Кажется, у меня отравление пафосом, – проворчал Джунсу.
– Вот я бы усрался – а так бы не сказал, – восхитился Ючон.
Чанмин перестал дергаться и взялся просто плакать, обняв герцога в ответ.
– Мне одиноко и страшно, – пробормотал он, позволяя Юно гладить свои волосы. – Я же вас не знаю…
– Вот и давай узнаем друг друга, – предложил герцог. – Только не кусайся и не царапайся.
Джеджун пришел только на фанмитинг, успев немного выспаться и выглядя значительно лучше и счастливее, чем перед уходом с репетиции. Пока самозванцев красили в гримерной, Джунсу и Юно с подозрением на него косились, и художник в итоге решил задать вопрос: что, не удержались и сделали грязное дело прямо при посторонних? Джеджун покраснел и промолчал, оставив ответ очевидным.
На мероприятие явился также Кюхён – правда, в сопровождении лидера, а не Хичоля. Последний вернулся в общежитие DBSK и, стоило Чанмину отойти, закрывая за ним распахнутую настежь дверь, со всей звездной дури дал пинка прикованному к батарее Донхэ.
– Эй, эй, не трогай, а то мне придется тебе это запретить, – раздраженно потребовал Чанмин, оттаскивая его от «принца», едва не задохнувшегося от удара в живот.
– Это тебе, маленькому гаду, за Джешку и за Мина! – крикнул Хичоль, высовываясь из-за плеча своего господина. – И за папаню твоего, наверняка же задрал бедного родителя своими выходками!
– Мать твою, шестерка, что за люди тебя окружают, – прошипел Донхэ. – Твоя баба – озабоченная, а твой слуга – псих!
– Чего это он Джешу озабоченным зовет? – поинтересовался Хичоль, играя бровями. – Вы тут… болтик в гаечку?
– Хичольда, ты как всегда сама тактичность, – вздохнул Чанмин, выходя из спальни. Впрочем, в гостиной было не многим лучше – там сидел, развесив уши, профессор. Пришлось тащить слугу в пустующую спальню, благо на такое расстояние, как выяснилось, вампир удаляться мог. – Да, мы с ним переспали. В ванной, конечно, не прямо при этих засранцах.
– Доволен? – Хичоль хихикнул, толкая господина плечом. – Джешка же еще вполне прилично выглядит! Как у вас все прошло?
– Да вот в этом-то все и дело… – Чанмин опустил голову, почесав затылок.
– Что, уже неприлично? – удивился Хичоль. – Он что, в корсете ходит, а на самом деле пузо уже размером с хороший арбуз?
– Да ну тебя, – безразличным тоном ответил Чанмин.
– Тогда что? А, знаю! – Хичоль подпрыгнул на месте. – Натыкался на один омегаверс, где, если кончить в беременного омежку, он еще раз залетает, а потом будет рожать по очереди!
Чанмин постучал его кулаком по голове.
– Бестолочь, мне просто как-то странно это делать, – признался он. – Такое идиотское чувство, как будто нас трое. И ребенок наблюдает, осуждает: мам, пап, вот вам не стыдно? Как думаешь, – Чанмин с безнадежностью во взгляде посмотрел на слугу, – я параноик?
– Наверняка, – кивнул Хичоль. – Но это еще что: один ребенок! Вот за нами с Кю, – он важно поднял вверх указательный палец, – штук сорок богов наблюдать будет. Прямо порно-спектакль!
– Не смешно, – поморщился Чанмин.
– Так и мне не смешно: этот блаженный еще в процессе молиться начнет. Я его из спальни на хрен вышибу.
– Он же не совсем идиот, – засмеялся Чанмин. Новое облегчение: мало того, что Джеджун до сих пор хотел засыпать в его объятиях, так еще и Хичоль продолжал с ним трепаться, как с приятелем. Если не считать перспективы быть загрызенным во сне оборотнем, Чанмину все достаточно легко сошло с рук.
– Совсем, совсем, – пробурчал Хичоль, отвернувшись в сторону. – Сказал, что перед «первым разом» к богам точно обратится: попросит прощения за грех и снимет с себя обет. Я подумывал спонтанно наброситься на него: возьми меня, Кюхён-а, хочу тебя прямо сейчас… И он – глазки к потолку, скорее извиняться… Я его тогда не девственности, а пары зубов лишу.
Чанмин расхохотался так, что шлепнулся на чужую кровать.
Сначала фанмитинг шел гладко, будто ничего особенного не случилось и хотя бы кто-то прилично готовился. С первой минуты все держалось на добросовестности герцога, и макнэ, глядя на него, тоже воодушевлялся. Правда, ну какое дело могло быть британскому аристократу и влиятельному оборотню до выступления корейского певца? А он улыбался, общался с фанатами и коллегами, поприветствовал ребят из Super Junior… Чанмин, в свою очередь, и в фанфике был артистом. Ему не полагалось вести себя так, словно эти поклонники являлись для него чужими, ведь, как объяснил сам герцог, это был и его «Красный океан» тоже.
А что «лицо группы»? «Лицо» помалкивало и думало о чем-то своем. Чанмин не слышал разговора в гримерной и полагал, что дома «злой двойник» обидел хёна… то есть нуну. Как можно было! Джеджуна, такого милого, доброго, скромного и заботливого! «Получит у меня этот негодяй,» – решил макнэ, включая «эвила».
У дуэта и трио было по одной собственной композиции в программе; пока Чанмин с Юно пели (на самом деле пели, и у герцога даже неплохо получалось), оставшиеся трое побежали переодеваться. И тут Джунсу выдал: ну и какая же дура сразу брякнется в постель к мужику, из-за которого сначала чуть матерью-одиночкой, а потом трупом не стала? «Понимаю, что возраст уже и последний шанс, но это просто глупо, – подытожил он. – Мы бы тебя не бросили, нечего вешаться на шею такому гаду!» После этого Джеджун чуть не плакал, и макнэ вообще изобрел целый ворох наказаний для двойника в стиле «Один дома».
Потом стало хуже. Ведущий обнаглел и начал шутливо задавать вопросы касательно последних слухов. Куда пропадал Джеджун? Уж не скрывался ли от папарацци со своей прекрасной возлюбленной?
– Я не пропадал, я был со своей семьей, – улыбнулся омега. – Откуда возьмется девушка? У меня нет на это времени.
– Оппа, я хочу стать твой девушкой, я готова ждать тебя неделями, пока ты работаешь! – заорали одни поклонницы.
– Оппа, у тебя же есть лидер! – перекрикивали их другие.
Затем ведущий поинтересовался, как Джунсу, ратующего за здоровый образ жизни, угораздило напиться. Тут на помощь пришел макнэ:
– Мы вместе ходили поужинать, – сказал он со своей знаменитой ехидной улыбкой, – я слишком много съел, хён меня за это отругал, потому что мы на диете, и я решил над ним подшутить, выложив его фото с такой подписью. Он быстро все удалил и до сих пор дуется.
В зале нашлись станы трио и лично Джунсу, которые воспылали искренней ненавистью к вредному Чанмину. Поднялись заранее припасенные розовые лайтстики в знак поддержки «Ангела Шиа», у которого совесть даже не вздумала просыпаться.
И главный удар – куда носило 2Ю, замеченных вместе в аэропорту? Что у них за отношения, про которые в последнее время так много анекдотов?
– Готовим новый проект, а какой – пока не скажем, – сказал майор то, что ему велел менеджер.
– А вообще, я не понимаю, что тут такого смешного или глупого? – возмутился Юно. – По какому принципу разрешать пары? ЮнДже – это мило, потому что мы идеально вместе смотримся, ХоМин – тоже, потому что макнэ у нас красавец, а…
Майор зажал герцогу рот ладонью.
– А лидер у нас мастер дурь городить! – засмеялся он. – Вот прям постоянно фигню лепит! Но он у нас хороший, хоть язык без костей! – Майор потрепал оборотня по волосам.
– Нет, Ючон шутит, – негромко сказал Джеджун, глядя скорее себе под ноги, чем в зал. – Юно очень умный и здраво рассуждает.
– Я просто хочу сказать нашим уважаемым поклонницам, что в жизни все далеко не так чудесно, как в фантазиях, – продолжил герцог, едва Ючон отпустил его. – Реальные люди могут любить друг друга, даже если они совершенно разные и не слишком красиво вместе…
– Ну да! – Майор уже просто отобрал у него микрофон, чуть не вывихнув запястье, и, широко улыбаясь, продолжил: – В смысле, среди вас есть так себе девки, но вы обязательно встретите свою любовь, может, даже классных мужиков! Как у меня было!
В зале воцарилась тишина.
– Он имел в виду скромных девушек, которые думают, что не готовы к отношениям, – снова робко заявил Джеджун, не вылезая с края сцены. – Он тоже встречался с такой.
– Ючон у нас идиот, девочки, вы уж извините, – улыбнулся Джунсу. – А Юно просто надоели ЮнДже, ну, вон я десяток баннеров вижу, опустите вы их, не стыдно из нормального человека гея делать?
– То есть геи – ненормальные? – возмутился герцог. Он вернул себе микрофон, в свою очередь, попытавшись сломать «похитителю» руку.
– Я не так хотел сказать, – попробовал оправдаться художник. – Все нормальные, всех люблю, лучи добра.
Чанмин поднял к потолку обреченный взгляд, а Джеджун сосредоточенно гладил свой микрофон указательным пальцем.
– А теперь давайте проверим ваши навыки приготовления пиши, – сказал ведущий, уже жалея, что задал этой чокнутой группе провокационный вопрос. И что с ними стряслось? Раньше бы пошутили…
Когда вся команда переодевалась после мероприятия, в гримерную влетел разъяренный пожилой мужчина в очках.
– Что вы себе позволяете?! – грозно спросил он. – Стоило оставить управление на других – как таинственным образом возвращаются эти трое и превращают образцовую группу в черт-те-что!
– Простите нас, пожалуйста! – взмолился Чанмин, низко кланяясь гостю. – Такого не повторится!
– Мужик, а ты кто? – нахмурился Ючон, застегивая последние пуговицы светло-синей рубашки (естественно, выбор Джунсу).
– Чего? – Мужчина даже злиться перестал от такой наглости.
– Выйдите отсюда, поговорим позже, – властно заметил Юно. – Если имеете отношение к совету директоров – можете задать вопросы им.
– Юно, ты спятил? – обомлел мужчина, хватаясь за голову.
– Простите их, пожалуйста, у них стресс! – снова склонился Чанмин. – Они сами не понимают, что делают!
– Эти трое уже почти шесть лет как не понимают, но ты, Юно! – Мужчина подошел к герцогу, который медленно снимал с лица макияж, и положил руку ему на плечо. – Что они с тобой сотворили?
– Мужик, ну ты че, люди же переодеваются, – вздохнул майор. – Потом поболтаем.
Дверь снова открылась, и вошел Кюхён, которого вел под руку Чонсу. Лидер сразу учтиво поприветствовал постороннего, и монах, разумеется, последовал его примеру, но, отлепившись от провожающего, перестал обращать на мужчину внимание и, встав рядом с герцогом, осуждающе покачал головой. Затем он перебрался к Ючону и вовсе дал ему легкую, чисто символическую затрещину.
– Все прошло бы гораздо успешнее, если бы вы не посеяли панику в рядах поклонниц! – сказал он. – Видите: я даже твердо стою на ногах!
– Да что с ними? – спросил гость.
– Переутомились, – улыбнулся монах. – Кстати, я Чо Кюхён. – Он дружелюбно протянул руку. – Приятно познакомиться. Как я могу вас называть?
– И ты свихнулся, что ли?!
Чонсу хотел побиться головой об стену, но лучше – побить самозванцев. Выучили две группы – и довольны…
Из-за ширмы вышел Джеджун (переодевался он теперь только так). Увидев шокированного гостя, коротко поздоровался и тоже сел перед зеркалом, взяв ватный диск.
– Мужик, слушай, – Ючон похлопал незнакомца по плечу, – ты из компании, да? А че я тебя раньше не видел?
– Вероятно, бухгалтерия, – предположил Юно.
– Вот если человек незаметный – так сразу бухгалтерия, – сверкнул в его сторону глазами Джеджун.
– Стойте, стойте, я понял! – захохотал Джунсу, хлопнув в ладоши и указав на мужчину пальцем. – Ли Суман, да? А мы думали, вы с концами пропали, и плюнули на вас!
– Ой, – смутился Джеджун, заливаясь краской. – Простите.
– Что ж, вас ждут сюрпризы, – усмехнулся Юно.
– Основатель компании?.. – встревоженно прошептал Кюхён.
– Круто, мужик, будем знакомы! – Ючон пожал Ли Суману руку. – Так ты все-таки кто?
– А ты кто? – пролепетал бизнесмен.
Господин Ли рвал и метал. Когда вернулось трио, это было именно сбежавшее из SM трио, и он высказывался категорически против, но с загадочным человеком со сверхспособностями спорить не стал. И на тебе – оказывается, уже несколько месяцев выступают самозванцы, и даже Юно заменил какой-то нахал. Управление объяснило, что эти люди не менее страшны, и попросило прощения за сокрытие информации.
– Тогда ведите себя, как мои артисты, иначе я объявлю, что вы – «шоу двойников», и мне плевать, что вы сделаете! – приказал Ли Суман. – Завтра же даете интервью по поводу своих выходок на фанмитинге! И этому дебилу скажите, – он указал на майора, – чтобы не трепал про наркотики, шизофрению и прочее! Я только рад буду, если участник JYJ окажется заразным геем-психопатом с раздвоением личности, но пока он выступает под началом моего агентства, все должно быть идеально! И этот, – он перевел взгляд на герцога, – чтобы не защищал права секс-меньшинств!
– Меня надо вежливо просить, я не терплю такого тона, – улыбнулся оборотень. – Исправлюсь только из уважения к тому артисту, которого я заменяю.
– Не было печали – явился демиург SM, – сказал Джунсу, входя в общежитие. – И ну беситься: кто вы такие, зачем группу позорите…
– Отругал Ли Суман? – спросил Чанмин-вампир, выходя из спальни-темницы Донхэ. – Сильно хоть опозорили-то?
– Кошмарно, – признал Джеджун. – Майор с герцогом почти подрались и несли ерунду, Джунсу потребовал выкинуть плакаты с ЮнДже… Смотрел фанатские обсуждения в интернете. 2Ю фактически подтвердили свои отношения, а Джунсу их ненавидит и даже «хёнами» не зовет, потому что гомофоб. Меня вот Юно бросил, поэтому я грустный.
– А ведь он из-за тебя такой! – с вызовом сказал макнэ, вставая перед вампиром со скрещенными на груди руками. – Ты нуну обижаешь!
– Что ты ему сделал? – Юно схватил Чанмина-старшего обеими руками за воротник рубашки. – Ты его насильно взял, да?
– Конечно. – Тот мило улыбнулся. – Я же злодей. Предаю, убиваю, насилую, в лифтах ссу и котятам хвосты поджигаю.
Юно ударил его кулаком в челюсть. Вампиру это не слишком повредило, но, проверив пальцами нижнюю губу, он понял, что из нее сочится кровь.
Макнэ смотрел на герцога, как на своего героя. Джеджун вынул из сумки салфетку и промокнул поврежденную губу своего вампира.
Все сели за стол, позволив и Насте ужинать с ними; более того, за столом квинтета присутствовали Кюхён, Хичоль и Чонсу (Юно даже не попросил «менестреля» уйти – только косо взглянул в его сторону). Настя ела мало и ничего не говорила – она вообще пребывала в состоянии апатии. Ее попробовал растормошить Кюхён, заведя душеспасительную беседу с целью вывести заблудшую овечку к покаянию. И Настя растормошилась, хоть и ненадолго:
– Да отстань ты от меня, чучело! Читала твой фик – ржала над веселым и мудрым монахом, а в жизни ты занудливый и стремный!
Кюхён опустил взгляд, старательно убеждая себя, что его не волнует такая оценка, а Хичоль треснул девушку по голове ложкой. Уже, кстати, испачканной.
Донхэ из спальни позвал отцовского слугу, и Чанмин ушел к нему, причем вместе с Джеджуном – омеге требовалось знать, что нужно от его возлюбленного. «Принц» всего-навсего просил переключить канал (ему надоел включенный Чанмином SBS), и Джеджун вообще выдернул шнур из розетки, обрезав его ножницами. Когда пара вернулась за стол, Чанмин стал пить сок и тут же, поперхнувшись, выплюнул его обратно в стакан – туда добавили средство для мытья посуды. Сидевший напротив него макнэ коварно улыбнулся, довольный маленькой шалостью.
– Ты глупый? – серьезным тоном спросил вампир.
– А у тебя совесть есть? – парировал макнэ.
Старший Чанмин оставил вопрос без ответа и опустил ложку в суп с водорослями, вместе с которыми, впрочем, выудил размокший бумажный носовой платок.
– Да тебе сколько лет? – разозлился вампир, поднявшись со стула… вместе со стулом. На сидении был суперклей.
– Минни, ты ужасный хулиган! – воскликнул Джеджун. – А вы почему не сказали? – обратился он к остальным. – Вы же все видели!
Чанмин вернулся в сидячее положение вместе с приклеенным к джинсам стулом и положил ногу на ногу, как будто так и надо было.
– Пусть малыш развлекается, – разрешил Джунсу. – Все лучше, чем людей убивать, близких кидать и одиноким женщинам детей делать.
– Мы втроем обсуждали завтрашний концерт и вообще не смотрели, что он творит! – высказался за весь осколок группы Чонсу.
– А че, мы в первом классе тоже так прикалывались над училкой и друг над другом, – вспомнил майор. – И даже покруче бывало…
– Ючон, лапушка, не за столом, – попросил Джунсу, гладя его по руке.
– Ты не имеешь права ожидать от нас ничего хорошего, – подвел итог герцог.
– Знаешь, светлость, я предпочитаю твое физическое насилие, – заметил Чанмин-старший. – Оно несколько эстетичнее.
====== Глава 42 ======
После ужина Джунсу собрался ехать в квартиру Джеджуна. Ючон отказался, решив следить за пленными. Возможность провести ночь вместе накрылась, что называется, медным тазом, и художник собрался уезжать один, сравнив майора с монахом:
– Да вы оба боитесь своих парней трогать! Он – потому что ничего о сексе не знает, а ты – потому что знаешь, но все равно не умеешь!
– Су, да пленных охранять надо! – возмутился майор. – Че ты как баба!
– Они с места двинуться не могут, на кой черт ты тут торчать станешь? – закричал Джунсу. – Вижу одно объяснение: просто боишься ложиться со мной в постель! Идиот, это мне бояться надо, у тебя же обходительности – как у танка, а пассивом я буду!
– Су, я с удовольствием, но как сейчас про секс думать можно?
– Маленькая оперативка, занялся пленными – и все уже, на бойфренда в башке места не хватает? «Освободите память для ускорения работы системы»… Удалю-ка я корейский алфавит и биографию Пак Ючона, все равно толку нет!
– Ну тебя, Су… – Майор махнул рукой, как бы отпуская художника на все четыре стороны.
– Если ты со мной не поедешь – я решу, что ты правда влюблен в герцога, – пригрозил Джунсу.
– О, кстати, про Юна! – Взгляд майора стал серьезным и сосредоточенным. – Он-то мне и нужен…
Джунсу посмотрел на спину Ючона, который направлялся в спальню оборотня, вздохнул, прислонился к стене и запихнул ключи в карман брюк. Как давно это было… Родной фанфик, друзья, собравшиеся за одним столом, и пророчество Чанмина-подростка: «Тебе нужно что-то контрастное, не похожее на тебя…» Хрупкий, доверчивый, невинный мальчишка, живший одной лишь любовью к нему? Видимо, нет. Чанмин тогда предсказал вот этого мужика, для которого расправиться с врагом всегда будет важнее, чем подарить ему поцелуй.
Джунсу, насупившись, сел на диван, лицом к профессору.
– Ты же собирался уехать? – удивился тот.
– Мой парень остался здесь – я не могу его бросить, – оскалился художник. – Буду всю ночь смотреть на тебя и спрашивать о тайнах Хогвартса. Всегда вот интересовало: закрытая смешанная школа, куча подростков… Часто приходится делать магические аборты?
– Я обязан выдавать контрацептивные зелья всем желающим ученицам без донесения директору и деканам, – объяснил волшебник.
Джунсу рассмеялся.
– Тогда у вас на старших курсах все рожают. Ну какая здоровая девочка пойдет за контрацепцией к Снейпу?
– Это же сказка, – напомнил профессор. – В моем Хогвартсе как-то справляются, а в оригинальном, полагаю, как в СССР – секса нет.
Ючон пришел к Юно с оригинальной идеей, они обсудили ее, довели до ума и скоро вломились к Super Junior.
– К нам пожаловали идиот и нахал! – крикнул проходивший мимо Чжоу Ми.
– ЮСу? – предположил из другого помещения Рёук.
– 2Ю, – возразил Чжоу Ми.
– Тогда идиот и придурок! – закричал еще откуда-то Канин. – Опять ты напутал!
– За «придурка» на дуэль бы вызвать, но с вами только на танцевальную получится, – презрительно заметил герцог, проходя в помещение. – Где ваш балетмейстер?
– Лидер, что ли? – спросил Сонмин, проплывая мимо в одном полотенце на бедрах и втором – на голове. – Вот как раз меня сменил, в ванне плещется.
Гости прошагали в указанном направлении, и Юно распахнул незапертую дверь, бесцеремонно отдернул клеенчатую занавеску с рыбками и уселся на бортик. Ючон встал рядом. Чонсу почти полностью скрылся в пене, оставив над ней только нос и глаза.
– Вы двое… – пробулькал артист.
– Да че я там не видел, я же с генерал-лейтенантом знаком, – успокоил Ючон, похлопав оригинал своего боевого товарища по мокрой голове.
– У нас есть идея, – сказал герцог. – Воплощать нужно срочно. И для этого требуется один из твоих участников.
– Ага, – подхватил майор. – Короче, скоро тот Хичоль потащится сына спасать. Но профессора у него нет, придется самолетом лететь. И вот мы придумали…
– Обвинить Хангена в каком-то серьезном преступлении и объявить его в международный розыск, чтобы задержали в аэропорту, – закончил герцог. – Один Хичоль перемещаться не может, он слепой. Это даст нам время, а у них, напротив, его отнимет.
– То есть вам мало собственного позора, вы еще хотите мою группу скомпрометировать? – От негодования Чонсу даже высунулся из воды. – Не позволю!
– А я и не спрашивал разрешения – я поставил в известность, – очаровательно улыбнулся герцог, после чего, положив ладонь на макушку лидера, запихнул его обратно в пену с запахом шоколада.
Персонажи вышли из блока чужой группы, и тут Юно спросил, несколько смутившись:
– Послушай, друг… Можно одолжить у тебя деньги?
– А на фиг тебе? – поинтересовался майор. – И много?
– Достаточно… Звонили из проката автомобилей. Штраф за машину, которую мы не вернули. Нужно сделать перевод.
– Ёшкин кот! – Ючон даже остановился. – А откуда у меня столько бабла?
– Ты же айдол, – пренебрежительно напомнил герцог.
– И ты айдол!
– Ты из другой компании, у тебя денег куры не клюют. На домик свой посмотри.
– Слышь, Юн, это не мой домик. Это Ючона. И я с его родней связываться не стану, а тем более в долг просить. Звони, дурак, дону Эстебану, пусть переводит тебе бабки, что мы ему в Мехико на хранение оставили.
– От дурака слышу, – хмуро сказал Юно, набирая мексиканский номер.
Как было отлеплять Чанмина от стула? Джеджун предложил выгнать всех из кухни и снять джинсы, чтобы вампир надел другие, которые он принесет на смену; макнэ злорадно хихикал и советовал ковылять вместе со стулом на заднице в спальню, чтобы не вышвыривать из-за стола плотно покушавших товарищей; Джунсу рассуждал о том, не стоит ли жертве оставаться в «капкане», пока кто-нибудь не соизволит принести растворитель. А Чанмин расстегнул джинсы, взял нож и распорол обе брючины по швам, оставив их на злополучном стуле и поднявшись в одних трусах. Все смотрели на него с немым изумлением.
– Что? Стыд? – Он обвел присутствующих довольным взглядом и улыбнулся. – Да у меня его лет двести как нет.
Джеджун снял очки и закрыл лицо руками. Ну и выходка. И это – отец его ребенка…
Чуть позже Кюхён попросил отвести Настю в гостиную (благо, имелась вторая батарея), отодвинул обеденный стол к стене, образовав свободное пространство, подозвал к себе Чанмина и опустился коленями на пол, заставив вампира сделать то же самое.
– А пентаграмму нарисовать или еще чего? – спросил Чанмин. Кюхён взял его за обе руки. – Ты прямо в свитере будешь? А бубен надо, чтобы духов призывать? Ну хоть бусы из ушей лисиц?
– Ты хочешь ослабить связь или нет? – строго спросил Кюхён. – Если нет – у нас все равно ничего не получится.
– Да я хочу, просто не верю, – ответил Чанмин с кривой ухмылкой.
– Веришь, хотя бы частицей души, – возразил монах. – Иначе дал бы герцогу себя казнить.
– А ты умный, – похвалил его Чанмин. – В некоторых вопросах.
Кюхён закрыл глаза и примерно полминуты сидел молча. Вампир последовал его примеру. Не чувствовалось ровным счетом ничего – разве что коленям было холодно от кафельного пола.
– Ты сегодня занимался любовью, верно? – вдруг поинтересовался монах.
– Ого, а как ты это понял?
– Никак, просто Джунсу громко разговаривает о непристойных вещах. Это не очень хорошо…
– Знаешь, Кю, по секрету, секс – это не так уж страшно, если им занимаются люди, которые искренне друг друга любят, – заметил Чанмин, открывая глаза. – Может, узнаешь скоро.
– Глаза закрой. – На этот раз монах сам почувствовал нарушение, потому что его веки были плотно сомкнуты. – Не узнаю: Хичоль меня не любит.
Чанмин хотел как-то прокомментировать эти слова, и если бы Кюхён ныл, у него бы это вышло. Но монах обронил фразу самым будничным тоном, и никаких слов подобрать не получилось. Любить, не надеясь на взаимность, и даже не страдать, понимая, что большего все равно не добьешься… Чем только была забита эта голова! Вот вам и юмористический персонаж…
– Думай о чем-то хорошем, – попросил Кюхён. – И добром, обязательно добром. Например, о Джеджуне, но только, пожалуйста, не представляй его в своей постели. Вспомни Мехико, как вы вместе гуляли, танцевали…
Чанмин попробовал думать о чем-то умиротворяющем. Но Джеджун в это понятие никак не вписывался: он вызывал слишком много эмоций. Стоило вспомнить время знакомства – накрывала болезненная ностальгия по застенчивому и нервному созданию, похожему на брошенного котенка. Мысли о Мехико заливали лавой жгучего стыда: все могло бы и сейчас так оставаться. Размышлять о будущем не получалось в принципе, хотя бы потому, что Чанмин сразу задался вопросом, легко ли Джеджун согласится на «маму», так как против «папы» восставал он сам… А уж о том, что будущее было слишком неопределенным, и вовсе говорить не стоило. В итоге Чанмин сосредоточился на подсчете прыгающих через ограду белых овечек и пребывал в состоянии полного душевного равновесия, пока три тысячи сто пятнадцатыми вместо мелкого рогатого скота забор весело не снесли, держась за руки, герцог и майор, щеголявшие в трусах радужной раскраски и распевавшие «I Will Survive» Глории Гейнор*.
Чанмин получил шлепок по щеке. Он заснул.
– Не настолько хорошее и доброе, – приказал монах.
Продолжилось бессмысленное сидение на кафеле. Чанмин начал понимать, что ничего не получится, как бы сильно Кюхён ни хотел ему помочь. Они проторчат тут до утра, держась за руки, а потом придется еще раз просить Юно о казни, и еще до ухода по делам, потому что потом станет поздно. Захотелось плакать от того, что Джеджун останется один, родит без него. С другой стороны, это было лучше, чем тащить омегу к господину, унижаться ради очередного прощения и потом жить в постоянном страхе, что пострадает он или ребенок. Чанмин вдруг ясно увидел картину: Мехико, светлое будущее, Сильвия, так любившая «тетю», играет на газоне с маленьким названным братиком-альфой, который еще не понимает, чем отличается от обычных мальчиков. Джеджун сидит на скамейке, в очках и с книжкой на коленях, от которой то и дело отрывается, чтобы посмотреть на сына. А рядом – Чон Юно. Певец. Мальчик думает, что это настоящий папа. Ему никто не скажет правду, и мама этого не сделает, потому что считает: нечего травмировать ребенка. Но все равно никогда полностью не отделается от воспоминаний. О ничтожном, жестоком, подлом, но все равно любимом когда-то вампирском слуге…
Неожиданно Чанмин очутился в особняке своего первого, человеческого господина – охотника на нечистую силу. Он лежал на полу огромной залы, залитой кровью пополам с мерцанием свечей, и едва мог пошевелиться из-за глубокой раны в животе, через которую вытекала жизнь. Он всегда думал, что вампиры действуют лишь клыками, но слуга однорукого чудовища ударил его мечом, сохраняя такое выражение лица, словно просто разрезал кусок мяса. Чанмин из последних сил полз к Анджеле, кровь которой жадно пил обретший новую, уродливую руку вампир. «Убейте меня, умоляю!– закричал Чанмин – вернее, попробовал, так как вышло лишь слабо простонать. – Это дочь моего хозяина, это леди, убейте простого слугу…» Вампир бросил Анджелу, еще дышавшую, на пол. Он опустился на колени рядом с Чанмином и положил человеческую руку на его плечо, но выглядел не так жутко, как должен был, по представлениям юноши: кровь он пил аккуратно, ни одна капля не попала на дорогой костюм, а то, что осталось на губах, он промокнул надушенным шелковым платком, словно после вина. «Ты хороший слуга и красивый мальчик, – ласково улыбнулся вампир, проводя шершавыми чудовищными пальцами по щеке. – Ты мне нравишься, юный Чарли…» В это мгновение слуга главного вампира ударил Анджелу в грудь мечом, и тут же «главный вампир» впился клыками в шею Чанмина. Это был конец. Чанмин потянулся к Анджеле, которая лежала в метре от него… И вдруг кто-то схватил его за руку. Он с трудом перевел взгляд и увидел перед собой сияющего слабым потусторонним светом, доброго, бесконечно мудрого человека в широких белых одеждах. «Ты ангел Божий? – спросил Чанмин. – Ты заберешь меня в Рай? И Анджелу тоже заберешь? Прошу, забери ее с собой, даже если вместо меня, я был плохим, я желал ее…» Вампир продолжал высасывать кровь из шеи Чанмина. Незнакомец в белом взмахнул рукой, и время замерло. «Я тебе обязательно «ангела» припомню, – улыбнулся он. – Я всего лишь Чо Кюхён.»
Чанмин вдруг все вспомнил и смог подняться, как бы отделившись от своего «старого» тела.
– Я про «ангела» ляпнул с мозгами вон того парня, – он указал на окровавленного юного себя, осмотрел несчастного и поморщился: давно не приходилось видеть этого изуродованного лица, в многочисленных шрамах и кривого. – Ангелы красивые и бесполые. И если насчет второго в твоем случае можно поспорить, то первый пункт точно не выполняется.
Кюхён укоризненно поцокал языком и взял Чанмина за руку, уводя от застывшей сцены кровопролития.
– Это момент, когда Хичоль вливал в твою кровь вампирский яд, делая тебя слугой, – объяснил он. – Подумай о том, что тебе не нужна эта связь. Вспомни все хорошее, что было без нее, почувствуй себя свободным. И реши, зачем нужно снова таким стать.
– Чтобы взять Дже с собой и увезти от вас и от господ подальше – покатит?
Чанмин старался не смотреть на себя-человека, но взгляд невольно уплывал туда. Хорош же он был. Анджела любила такого урода по сюжету, а вот Джеджун, наверное, при всей своей сострадательности смог бы его только жалеть.
– Покатит, – решил Кюхён. – Но тебя не отпустят.
– Догадываюсь.
Чанмин, правда, стал вспоминать не о том, как рос в хозяйском доме и любил вымышленную копию Анжелики Назаровой. Он стал думать о тех месяцах в реальности, когда сам уже был настоящим, а господин оставался лишь персонажем фанфика. Когда Джеджун восхищался им, полагался на него и влюблялся с каждым днем все сильнее. Когда герцог считал не мерзкой тварью, а своим соперником в борьбе за место лидера команды. Когда он сам верил, что способен определять свое будущее.
