Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 100 страниц)
Юно закивал, вспомнив свои «заезды» с артистом. Теперь он еще больше гордился собой: ему достался не кто-нибудь, а суперзвезда, о которой грезили миллионы.
– Какая еще паника, ну сколько раз вам говорить: я не боюсь, мне просто нельзя…
– И это, Су, хватит стебать пацана, что он девственник, – попросил Ючон.
– А я вас всех стебать буду, товарищи яркие персонажи, – улыбнулся Джунсу. – Майор, как пишется слово «радостный»?
– А че какое простое слово спросил? – нахмурился Ючон. – «РАДОСНЫЙ».
– Йес! – Джунсу победоносно сжал два кулака. – Ваша светлость, сколько раз вы можете кончить за одну ночь?
– Слэш… – опять сокрушенно прошептал Кюхён.
– Хотел бы показать на пальцах рук, но их всего десять, – ответил Юно. – Мой рекорд – восемнадцать. И это не за целую ночь, прошу заметить, а всего за три часа.
– Пиздец, дамы и господа, – заключил Джунсу. – А размер посмотреть можно?
– Пожалуйста, – разрешил Юно.
Художник стал проворно расстегивать его брюки.
– Су, хорош! – возмутился Ючон. Безрезультатно.
– Охренеть! – описал это «безобразие» Джунсу. – Хичоля разорвать должно было, как хомячка от капли никотина! Ну, либо он такая шлюха, что ему уже ничего не страшно.
– Он всегда кричит вначале, – самодовольно заметил Юно. – В первый раз – даже до слез. Я думал, от удовольствия. Оказывается, такие размеры в реальности не распространены.
– Надо сделать замер, – решил Джунсу, вылезая из кровати. – Юно, ты пока подрочи, а я за линейкой сгоняю.
– Су, хватит! – рявкнул майор.
– Продолжайте без меня, – попросил побледневший Кюхён, покидая комнату. Он позвонил Хичолю, чтобы узнать, где тот находится. Артист сказал, что у него появились неотложные дела в агентстве, и умолял не беспокоиться. Он певец, а скоро новый альбом выходит. Надо же записать свои партии…
Кейко открыла дверь лишь после седьмого звонка. К счастью, она жила все там же, где и прежде, хотя номер телефона давно сменила и отвечать не могла. Где-то далеко за ее спиной маячил толстый кореец в очках, а звуковое сопровождение создавал плачущий ребенок.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Хичоль, вытаскивая девушку в коридор. Мужчина что-то закричал, но айдол, потянув за ручку, захлопнул дверь и потащил девушку дальше по коридору.
– Я этим больше не занимаюсь, – испуганно произнесла Кейко. – У меня семья, сыну полгодика… Не надо втягивать меня обратно в эту гадость! И тебе не надо туда возвращаться!
Хичоль, зная, какой эффект это производит, обнажил клыки вампира и провел ими, не царапая, по руке проводницы. Кейко затряслась и прижалась к стене, часто дыша.
– Я уже вернулся, – шепотом сообщил Хичоль. – Их реально оживить. И теперь я не часть этого мира. Мне нужна твоя помощь. Всего один раз… надеюсь.
Муж Кейко открыл дверь и выглянул в коридор; девушка жестом показала ему, что все в порядке, и он, помедлив, скрылся.
– Но ведь я могу материализовывать только мертвых, – сказала Кейко после недолгой паузы. – Ты же помнишь. Я после этого и завязала.
– Мне подходят ваши условия! – радостно щелкнул пальцами Хичоль. – Не поверишь, милочка, я стал некрофилом. Хочу четыре трупа! И предварительно сам их убью. В иллюзии.
– Здравствуйте, Аделита! – громко произнес Джунсу, явившись в салон проводницы. – А я тут привел своих товарищей. Очень уж хочется показать им мир Джеджуна. Особенно – вот ему. – Он указал на Ючона, который стоял за его спиной и с интересом рассматривал помещение.
– Ничего себе, – пробормотала Аделита. – Это же тот беременный…
– Опять, – обреченно произнес майор.
– Устраивайтесь поудобнее, – попросила проводница. – Ох, если бы я знала, что однажды встречу целую компанию таких, как вы…
– Ты меня простил? – спросил Ючон-омега, неловко обнимая своего начальника и возлюбленного (немного мешал живот).
– Постепенно прощаю, – признался Джунсу. – А этот Чанмин – не такая сволочь, как мы думали. Он способен на сильные чувства. Может быть, он и развратник, но у него доброе сердце. Мы с тобой и сами не ангелы, правда?
Вдруг послышались громкие возгласы не самого цензурного содержания. Влюбленные оторвались друг от друга и посмотрели на тех, кто вошел в кафе и приблизился к их столику.
Оба, как минимум, испытали шок. Шутка ли: они сами, подлец Юно с другой прической и секретарь в скромном наряде…
– Кто вы? – испуганно закричал омега Ючон, хватая за руку Джунсу.
– Да так, поссать зашли, – ответил майор, глядя в сторону. – На улице общественных туалетов не нашли.
– Смотри, смотри, – потребовал Джунсу, шлепая его по затылку для убедительности. – Ты – беременный!
– Да не я это, Су, – грустно заметил майор. – Ну, точно так же, как я – не тот певец. Или актер. Или кто уж он там, хер его разберет.
– Какая прелесть, – сказал Юно, пощекотав шею менеджера по персоналу. Джунсу-омега треснул его по руке. – Бу-бу-бу, какие мы злые.
– Анахронизм, – констатировал художник. – В восемнадцатом веке вряд ли так говорили. Дешевое подражание историческим романам.
– Я сейчас живу в двадцать первом веке! – обиделся герцог.
– Пошли отсюда, насмотрелся я, – попросил Ючон, разворачиваясь к двери.
– Удачных родов, красавчик! – подмигнул Джунсу. – Директор Ким, не обижайте эту лапочку. Я своего такого же обидел – и теперь расплачиваюсь за это: ко мне привязался вон тот лось.
– Бред какой-то, – пробормотал Джунсу-омега, когда странные гости ушли из кафе. – Ючон, милый, у тебя нет близнеца-альфы?
– Нет, а у тебя?
– И у меня нет… Так кто это был?
– Не знаю, но после того, как Джеджун сообщил о своем намерении пойти замуж за омегу-наркомана, я уже ничему не удивляюсь…
– А жаль, что его нельзя оживить, – задумчиво признес Джунсу, как только странный квартет очнулся в салоне Аделиты. – У тебя появилась бы сестричка, майор. Малыша можно было бы считать твоим племянником!
– Я думал, что всю хрень, какую можно, я уже видел, – печально вздохнул Ючон. – Нет. Не хватало меня, с пузом.
– Могу показать еще кастрата, который служит мне, – вызвался Юно. – Кстати, предлагаю следующим остановочным пунктом нашего маршрута сделать именно мой особняк.
– Чтобы мы посмотрели, как все пресмыкаются перед тобой? – Джунсу картинно скривился и довольно игриво треснул Юно по коленке. – Обязательно оценим уровень твоего величия, но сначала, пожалуй, посмеемся над окружением майора.
– А можно наведаться в мой монастырь? – попросил Кюхён. – Я скучаю по братьям. И хотел бы увидеть Чанмина.
– Посетим каждый фанфик, если он еще не исчез, – пообещал Джунсу. – А потом – в Корею, на концерты. И обязательно на фансайн. Так и представляю себе рожу Джунсу, когда подойду за автографом. Привет, деточка. В обморок не падаем…
– Все-таки пойдем на концерты? – обрадовался Кюхён. – Я так счастлив! А Хичоль тоже будет петь. Мы его поддержим?
– Я пришлю ему в гримерную огромный букет роз, – решил герцог. – А еще золотой браслет с бриллиантами и бутылку шампанского. «От особого поклонника». Придется скрываться, раз мой любовник – знаменитость.
Кюхён прикусил губу, вероятно, представив себе, как Хичоль после выступления выбегает с черного хода концертного зала и ныряет в полутемный салон дорогого автомобиля, где сразу попадает в крепкие объятия оборотня. А монах, пожалуй, будет довольствоваться местом в заднем ряду…
– Тоже хочу любовника-айдола, – сказал Джунсу. – И добьюсь его. Что же поделать! Мне все Ючоны нравятся. Кроме одного.
Майор грустно вздохнул. Аделита, поняв, что беседа закончилась, спросила, куда уважаемые клиенты хотят отправиться теперь. Выбрали мир герцога. Там уже давно царил хаос: Джеджун купил у брошенной герцогини Чанмина и заставил его работать на кухне, помощником повара, а своим новым любовником сделал Джунсу; сама герцогиня уже собиралась в путешествие по Европе, разумеется, в компании дворецкого. Юно хотел разобраться со всем (отправить жену в монастырь, бросить дворецкого в тюрьму, вернуть Чанмина в свой особняк), но вовремя понял, что это слишком длительный и бессмысленный процесс. В итоге он просто отчитал неприлично ведущую себя супругу, послал Джеджуну письмо с требованием получше относиться к Чанмину и пожеланием счастья новоиспеченной паре, не забыв приписать загадочное: «Но ДжеСу все же неканон». После этого, поразмыслив, он попросил майора побить его наглого дворецкого, однако военный отказался поднимать руку на человека, которому «и так уже яйца отрезали». Кастрат, даром что высокого происхождения не имел, от встречи с самим собой лишился чувств; герцогиня порхала над ним, Ючон смущенно чесал затылок, а Джунсу говорил, что этот человек, хоть и неполноценен в качестве мужчины, тоже очень привлекателен – и делал это, вероятно, из чистой вредности.
– Спасибо, – поблагодарил проснувшийся Джеджун, решив, что нужно поклониться Хичолю. Хёкдже, честно взявшийся штудировать историю «своей» группы и других коллективов агентства, оторвался от телефона и надул губы, представив себя таким же омегой. – Я смог увидеться со всеми близкими. Понимаю, им еще недолго существовать, но я хотел их успокоить…
У Джеджуна заблестели глаза, как только он подумал о том, что все дорогие ему люди просто исчезнут через несколько месяцев. Чанмин заботливо снял с его лица очки и вытер подушечками пальцев едва выступившие слезы.
– Я вам даже немного завидую, вы такие милые, – нежно произнес Хичоль, улыбнувшись. – Чанмину повезло. Жаль, что при укусе вампира нельзя получить сведения о его прошлом. Вы сразу друг другу понравились?
– Нет, мы немного повздорили, – засмеялся Чанмин. – Все в рамках жанра, особенно моего. Сначала он прикалывается над ней, а потом сам же, дурак, и влюбляется. Куда нам без этого?
Вампир погладил смущенно хихикнувшего омегу по спине.
– Машина готова, – сообщил открывший дверь Ханген. – Можно ехать в аэропорт. Билеты до Сеула на вымышленные имена – на заднем сидении.
– В Сеул? – приятно удивился Джеджун, начиная семенить по направлению к коридору. – Я буду счастлив увидеть реальный город и посмотреть, насколько он отличается от моего. Может быть такое, что они одинаковые?
– Может, – кивнул Чанмин. – Реальность дополняет то, что не продумал автор, но в соответствии с его идеями. Так что, пожалуй, разница будет лишь в том, что косметику рекламируют исключительно мужчины, а SNSD – это кучка омег.
– Мы поедем с вами, проводим, – сообщил Хичоль.
Четверо спустились вниз. Джеджун все время держал руку Чанмина, как бы показывая, что отныне они – единое целое.
– Остальным Хичоль сообщит, – прошептал на ухо омеге вампир, когда его господин и Ханген сели в машину. – Кстати, не говори о певце вампиру. У меня не должно быть слуг. Его просто убьют.
– Понимаю, – кивнул Джеджун, крепче сжимая руку любимого. – От меня – ни слова.
Омега и вампир устроились на заднем сидении. Ханген тронулся с места. Хичоль, пристегнув ремень безопасности, повернулся к паре.
– Джеджун, – заговорил он, – почему ты стал встречаться с моим слугой?
– С Чанмином? – Омега повернулся к любимому. – У нас была странная и не очень романтичная история знакомства. Проснулись в одном грузовике, я принял его за своего знакомого, он решил, что я ошибка природы… И… – Джеджун чуть покраснел, подбирая слова. Чанмин избавил его от необходимости делать постыдные признания и продолжил сам:
– У него была течка, я хотел крови. Мы просто не дали друг другу умереть: услуга за услугу.
– Как-то так, – улыбнулся Джеджун, старательно заправляя прядь волос за ухо. – Потом он мне понравился…
– Наш Минни так хорош в постели? – предположил Хичоль.
– Нет! – вспыхнул Джеджун. – То есть, конечно, да! То есть… Просто не в этом дело!
Хичоль рассмеялся – без злобы, без яда в голосе. Его взгляд, который Джеджун перехватил в зеркале заднего вида, выражал даже нечто вроде умиления. Что-то потустороннее, зловещее исчезало в нем так же естественно и внезапно, как появлялось, и омеге сложно было понять, какая из составляющих его натуры сильнее: чудовищная или человеческая. «Может, он не такой и плохой, – подумал Джеджун, слушая непринужденную болтовню Хичоля: тот в шутку укорял Чанмина, который посмел воспользоваться слабой «девушкой». – Он ведь романтический герой. А плохой человек не смог бы искренне полюбить. Интересно, у него есть что-то с этим угрюмым слугой? – Джеджун заметил, что Хичоль словно невзначай касается плеча ведущего машину Хангена. – Возможно, он разрешил Чанмину быть со мной, потому что и у него уже есть любимый человек?»
– А что ты думаешь о нашей связи с артистами? – вдруг праздным тоном поинтересовался Хичоль. – Она вообще есть?
– Не знаю, пока не могу рассуждать об этом, – пожал плечами Джеджун. – Я слишком недавно узнал о певце. Наверное, что-то существует… А как вы считаете?
– Я уверен, что между нами протянута тонкая, но крепкая ниточка, которая соединяет наши души, – ответил Хичоль. – Мы – их отражения.
– Не уверен, что Ким Джеджун был бы рад посмотреть на такое отражение, – грустно улыбнулся омега.
– Ким Хичолю придется радоваться, – усмехнулся древний вампир. – Но сейчас не об этом. Ты ведь знаешь, что случилось с группой, где пели ваши прототипы?
– Да, она распалась, – кивнул Джеджун.
– И кто ушел со скандалом?
– Трое, – ответил, как ученик у доски, омега. – Среди них – Ким Джеджун.
– Правильно. – В голосе Хичоля неожиданно зазвучали стальные нотки. – Надо повторять историю. Что артист постороннего продюсерского агентства делает в нашем дружном SM Entertainment?
– Я вас не понимаю, – с медленно тающей улыбкой на губах произнес Джеджун.
Чанмин в страхе посмотрел на своего господина и крепче сжал руку омеги в своей. Ни к чему хорошему Хичоль точно не клонил.
– Минни, покажи нам распад группы, – приказал Хичоль резко. – Избавь нашу замечательную компанию от предателя. Брось его. В прямом смысле этого слова.
Чанмин смертельно побледнел. Он прекрасно понимал, что нужно его господину, но не хотел этого делать.
Джеджун переводил растерянный взгляд с одного вампира на другого.
– Вы же разрешили… – лепетал он. – Я не тот певец… Не уйду от Чанмина…
Хичоль указал пальцем на окно, за которым уже перестали проноситься дома – автомобиль выехал за город.
– Минни, кому я сказал? – нетерпеливо напомнил он.
Чанмин схватил Джеджуна за плечо. Омега был только напуган, тогда как лицо вампира уже выражало боль.
– Прости, – на выдохе произнес Чанмин и, быстро подавшись вперед, распахнул боковую дверцу. Джеджун не успел даже вцепиться в него или в сидение – вампир с силой толкнул его на проезжую часть. Омега, ударившись об асфальт, прокатился до обочины и там, сумев лишь один раз приподнять голову, потерял сознание.
– Господин, ну за что его? – в отчаянии воскликнул Чанмин, заламывая руки. – Это несчастное, безобидное создание, которое виновато лишь в том, что полюбило меня!
– Вот теперь ты действительно наказан и прощен, – объяснил свой поступок Хичоль. – Мальчикам еще учиться и учиться психологическому насилию… Тебя невозможно унизить, падать тебе уже некуда. Но ты еще способен любить и заботиться о ком-то. Это, если не ошибаюсь, уже третий раз, когда ты не сумел защитить дорогого тебе человека? Анджела, чье горло я разорвал собственными клыками; Юно, расстрелянный на твоих глазах; и этот гермафродит, которого тебе пришлось вышвырнуть на обочину.
Чанмин спрятал лицо в ладонях и беззвучно заплакал.
– Кстати, господин, – заметил Ханген, – позвольте сказать, что ваша шутка была не совсем корректна. Мой прототип тоже бросил упомянутое агентство.
– Точно! – Хичоль кокетливо рассмеялся, приобретя некоторое сходство с певцом. – Старость – не радость, вечно что-нибудь важное из головы вылетает! – Он развел руками, как бы признавая свою незначительную ошибку. – Ах, Минни, не плачь. Сейчас полетишь в Сеул, убьешь четверых певцов, в том числе парня со своим лицом… От нас, опять же, отдохнешь. Мы с Хангеном прибудем чуть позже, я еще день-другой побуду здесь с сыновьями. А твои новые товарищи… Пускай остаются на месте. Если я правильно понял, все эти персонажи – бесполезные идиоты… Но избавляться от них необходимости нет, можно просто отдать этому наркоторговцу, дону Эстебану. Только надо сделать так, чтобы они не вздумали преследовать тебя и мстить за гермафродита. Может быть, я сам с ними поговорю? К кому лучше обращаться, кто там поадекватнее других?
– Чон Юно, оборотень, – прошептал Чанмин, который с великим трудом заставлял себя осмысливать слова господина. – Скажете ему, что теперь он главный в этой дурной компашке – сразу начнет вас уважать…
– Оборотень, – задумчиво произнес Хичоль. – Ну кто такое придумывает, это же не сексуально…
Джеджуна увидела на обочине мексиканская семья, державшая путь в другой город; отец остановил автомобиль, проверил пульс у брошенного омеги и вызвал «скорую». Кроме того, он позвонил на последний набранный Джеджуном номер. Ответил Кюхён, только что покинувший родную иллюзию, но переводить пришлось Юно; известие о том, что омега почему-то ранен и лежит прямо на дороге, заставило всю разгулявшуюся компанию покинуть салон Аделиты и устремиться в больницу, так и не посетив мир войны инопланетян с землянами. К тому моменту, как прибыли остальные, Джеджун уже пришел в себя. Серьезных травм у него не оказалось, были только синяки, ссадины и легкое сотрясение мозга, однако рассказывать, что произошло, он отказывался и в ответ на все вопросы лишь безутешно плакал. Впрочем, и так было ясно, что исчезновение Шим Чанмина напрямую связано с нанесенными омеге повреждениями. Лишь когда Юно пообещал найти «кровососа» по запаху и перегрызть ему глотку, Джеджун признался, что Чанмина забрал господин и он уже на пути в Корею. Омега не знал, какие дела у вампира в этой стране, и просил лишь об одном: ни во что не вмешиваться.
– Да и не наше дело, – сказал Джунсу, сидя у постели Джеджуна и поглаживая его руку. Вылечить омегу он не смог – после мыслей о суициде и нездорового эмоционального подъема сконцентрироваться на этом не получалось. – Пусть катится этот Чанмин на все четыре стороны, вместе со своими господином и слугой, которые выглядят, как братья-близнецы. Тебе лучше без него будет, поверь.
– Выходит, Хичоль просто взял и сбежал, даже ничего не сказав об этом мне? – Герцог, как обычно, думал в большей степени о себе. Когда Джеджун сообщил, что господин Чанмина не знал о его слуге, оборотень сделал вывод, что айдол решил прятаться там, где его сложнее всего было в чем-то заподозрить – то есть прямо на сцене, с группой Super Junior. Это задело его самолюбие. – Скатертью дорожка. Не очень-то и нужно его снисхождение. Подумаешь, настоящий!
– Надеюсь, он не в опасности, – взволнованно прошептал Кюхён. – Я буду возносить молитвы о том, чтобы ему не причинили вреда…
– А сунется сюда этот Мин – пиздюлей огребет, – твердо сказал Ючон. – Додуматься надо – девку из машины выкинуть!
– Он не мог ослушаться, – тихо произнес Джеджун. Из-под его опущенных ресниц продолжали катиться слезы.
– Да мне как-то насрать, – ответил майор.
– Лучшее решение – просто жить дальше, – заметил Юно, отвернувшись к окну и скрестив руки на груди. – Нам нужно взять себя в руки и идти вперед. Мы все еще работаем на дона Эстебана. У нас есть деньги и связи в высших слоях криминального мира Латинской Америки. Нас совершенно не должно заботить то, что происходит у предателя Чанмина… и у тех артистов, чьи образы породили нас.
– На айдолов тоже плюнуть? – расстроился Джунсу.
– Именно так, – сурово ответил Юно. – Неужели ты в самом деле решил, что певец с лицом нашего солдата заинтересуется тобой? Ты ненастоящий. Хичоль покинул нас, как только возникла опасность, решил вернуться в свою реальную жизнь. А ведь он уже вампир и частично вошел в вымышленный мир, в отличие от «наших» певцов. Им с нами делать совсем нечего.
– Так хоть фотки-то им скинем? – не отставал Джунсу. – Классные вышли…
– Кюхёну, – предложил монах. – У меня есть номер его телефона, и он знает о таких, как мы. Может быть, это повеселит его, ведь большинство фотографий и правда смешные.
====== Глава 26 ======
– Привет, Джунсу хён, – вкрадчиво произнес Кюхён, подбираясь к коллеге из-за спины. Только что закончился мюзикл, и, кроме Джунсу, в гримерной была еще девушка-стилист; в общем, беды ничто не предвещало.
– Привет, привет. – Джунсу пожал чужому макнэ руку. – Как поживаешь? Готовишься к выпуску нового альбома? И, кстати, не выяснил, когда Хичоль вернется? Я беспокоюсь о нем. И не я один, он все-таки болеет. А что ты тут делаешь?
– Ой, сколько вопросов сразу… Начну отвечать с конца. Я приехал повидать тебя, ну, мы же друзья, – медово улыбнулся Кюхён. – Про Хинима ничего не знаю, он передо мной не отчитывается. Конечно, к выпуску альбома готовлюсь, куда я денусь. Ой, а поживаю просто чудесно. Такие смешные фотки откопал… Помнишь, года четыре назад Ючон с Джеджуном заставили тебя выпить на вечеринке, и ты почти отключился?
– Помню, – покраснел Джунсу. – С тех пор не поддаюсь на провокации этих двоих.
– И правильно. Потому что знаешь, что тогда было? О-хо-хо… – Кюхён сделал вид, что размышляет. – Даже не знаю, показывать тебе это или нет…
– Покажи, – дрожащим голосом попросил Джунсу.
Кюхён с наигранным сожалением вздохнул и показал Джунсу фотографию, на которой тот, мокрый с ног до головы, вцепился в волосы Ючона и страстно целовал его. Конечно, это были художник и майор; но Джунсу единственный еще не знал о «двойниках».
– Я это сделал? – испугался певец. – Я мог такое натворить? У нас что-то еще было?
– Не знаю, фотка у меня только такая, – пожал плечами довольный собой Кюхён. – Но судя по тому, как вы сосетесь… Все могло случиться.
– Не показывай это никому, – жалобно взмолился Джунсу, чуть не плача.
– Конечно, нет, – пообещал Кюхён. – Разве я сволочь какая-то? Это останется между нами. Не расстраивайся. Я просто подумал, что ты должен знать.
Он выплыл из гримерной, ехидно улыбаясь своим мыслям. «Эх, что бы теперь такого сделать? – рассуждал он. – Можно немного пошантажировать. Или просто дать ему понервничать, а потом сказать, что фотошоп? Решу, в общем. А забавные они, из фанфиков. Вот и польза от них…»
А бедный Джунсу дрожащими пальцами стал набирать Ючону сообщение. Пьяный поцелуй с коллегой сам по себе был ужасен, но то, что могло за ним последовать, пугало едва ли не до обморока. Хотелось узнать, как далеко они зашли в ту ночь. Джунсу сначала задал вопрос прямо, потом стер все слова, решил, что лучше начать издалека, и выдал следующее: «Скажи, пожалуйста, у тебя когда-нибудь был гомосексуальный опыт?» Ючон долго медлил с ответом: сперва хотел наорать на товарища, но потом передумал и остановился на варианте «поприкалываться». «А ты что-то опять предлагаешь, хулиган?»
Джунсу полночи не спал; психология – странная штука: мучаясь бессонницей, певец даже вспомнил обрывки той «ночи». И лишь под утро испытал облегчение, вспомнив, что на самом деле на роковой вечеринке волосы у него были не белые. «Фотошоп, – радостно подумал Джунсу. – Да у Кюхёна просто совести нет! А у Ючона шутки глупые. Никогда больше, никогда ни одного, даже самого слабого коктейля!»
Кюхён был доволен своей маленькой, но жестокой шалостью, и горел желанием срочно перед кем-нибудь похвастаться. Первого кандидата он заметил на записи развлекательной программы, которую из-за графиков участвующих артистов проводили фактически ночью. Шим Чанмин явился ровно за секунду до того, как начали бы говорить о его опоздании, и выглядел он при этом каким-то напряженным, взволнованным. Кюхён побежал за ним в гримерную, где его, и без того безупречно одетого и причесанного, оставалось, пожалуй, лишь припудрить, чтобы бледность мертвеца превратилась в молочно-белую кожу.
– Где пропадал, Мин? – поинтересовался Кюхён, хлопая его по спине. – Я тут такое отмочил… Предупреждаю: постебался над твоей старой личной жертвой, да так, что тебя переплюнул! Не завидовать, не злиться. Просто преклоняться.
Кюхён стал воодушевленно рассказывать о том, как компания двойников решила устроить вакханалию и сделала множество провокационных снимков, которые выложила в сеть; фотографии быстро удалили, но он успел сохранить несколько из них и чуть не довел Джунсу до инфаркта…
– Ты прикидываешься дурачком или в самом деле не понял? – нахмурился Чанмин, перебивая его. – Мне известно, что ты знаешь о таких людях.
– А, так ты теперь – тоже… – Кюхён прекратил распространяться о своем сомнительном подвиге и отвел взгляд в сторону. – Слушай, я не говорил не потому, что обмануть тебя хотел. Просто ты бы не поверил. В такое можно поверить, лишь когда сам, своими глазами их увидишь. Ну, вот… По сути, они безобидные, плевать на них. Но забавных фоток подогнали много. Я поделюсь. Хочешь? Будешь шантажировать Юно хёна. Там есть, например, кадр, где он Ючона целует, представляешь? Ой, хотя чего я…
– Нет, хорошее дело, скинешь чуть позже?
Кюхён почувствовал что-то неладное. Он мог бы выбрать любую другую жертву, но остановился на Джунсу, потому что тот не знал о «двойниках». Юно же знал, и давно. Чанмин сам ему рассказал. Великий «эвил макнэ» проявил глупость или уповал на глупость хёна?
– Да, скину, – пообещал Кюхён. – Кстати, тебе когда вернуть плеер?
– Как только удобно будет, – улыбнулся Чанмин.
Еще одна нестыковка. Никакого плеера Кюхён не брал.
– А ты дочитал уже ту книгу, которую я тебе дал?
– Пока нет, времени не было.
Вот и одолженный роман откуда-то взялся… Похоже, этот человек не знал ничего из биографии Чанмина, о чем не писали журналисты.
– Ну, ладно, я в студию… – Кюхён помахал рукой, как он теперь понимал, какому-то постороннему парню. – За мной – фотки…
Передача представляла собой игру команды «лидеров» против команды «макнэ», по четыре участника в каждой. TVXQ там снимались, даром что там было всего два человека, зато оба с самого начала носили свои гордые звания. Кюхён отчаянно тянул свою команду к поражению, так как на протяжении всей записи наблюдал только за давним другом и коллегой. Это был Чанмин и в то же время не он. Чанмин – потому что у него было то же лицо и те же манеры. Не он – потому что это лицо казалось чуть более юным, чем полагалось, а манеры для особенно въедливого наблюдателя иногда выглядели наигранными. Правда, все это замечал лишь Кюхён; его лидер во время короткого перерыва только посмеялся и сказал, что так начинается паранойя. «Черт с ним, Тукки наш, и его два года не было, пойду докопаюсь до Юно,» – решил Кюхён и скоро, рискуя опоздать на возобновление съемки, стал терроризировать беднягу тем же вопросом: «Тебе не кажется, что Чанмин как-то резко изменился?» «Разве что устал немного, – пожал плечами лидер DBSK. – Но с ним все в порядке. А вот ты какой-то нервный.» «Психанешь тут, – подумал Кюхён, возвращаясь в студию и с тревогой выискивая взглядом Чанмина. Тот был на своем месте, то есть в стороне «команды макнэ». – Если это – какой-то парень из фанфика, то где наш Чанмин? И можно ли у него спросить напрямую? Если он куда-то подевал Мина и теперь находится на его месте… не отправят ли меня за ним следом?! Вот тебе и «безобидные»! Что сказал тот засранец? Он хотел бы со мной увидеться? Ага, перерезать мне горло и продолжить жить моей жизнью! Ну, а чего удивляться-то? На их месте я тоже чувствовал бы себя ущербным, обделенным, и хотел бы отнять у настоящих людей то, чего сам лишен из-за своего вымышленного происхождения!»
– Да что это такое, у вас в группе болезнь какая-то? – прошипел режиссер. Кюхён чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. Задумавшись, он совсем забыл о том, что идет конкурс с вопросами и приближается его очередь давать ответ. – То Хичоль чуть не умер на съемках, то их макнэ отключается…
– А подсказывать можно? – предложил свою помощь Чанмин. – Мы же из одной команды!
В его интонации было что-то коммерчески-вежливое. Не «подсказывать можно?», а натуральное «чем могу вам помочь?» Не Чанмин. По крайней мере, не тот…
Пришлось давать волю своей паранойе и звонить Хичолю – раз десять подряд, пока он не ответил. И то, что сказал загулявший коллега, заставило Кюхёна с трясущимися от страха коленками выдумывать отговорки, как только Чанмин предложил сходить вместе в кафе и выпить по паре кружек пива:
«Кю, хочешь жить – делай вид, что ты дикорастущий лопух, и не давай Чанмину повода думать, будто его подозреваешь. Настоящий – в безопасности. Он обдолбан в лоскуты, точно так же, как Хёкдже и Донхэ, и сейчас мы все вместе, на частном самолете, вылетаем из Пекина, где подобрали Хангена, который с моей легкой руки теперь даже не в лоскуты, а просто в ноль. Я хотел дать им хлороформ, но мексиканские бандиты, с которыми я работаю, сказали, что обжаханного тащить через границу сподручнее, чем спящего… Как только я спрячу ребят в надежном месте, то сразу вернусь и не дам тебя в обиду, верь мне! Когда увидишь Хёкдже и Донхэ – просто не обращай на них внимания. Встретишь Хангена или меня в одной перчатке – прикидывайся дебильчиком хлеще, чем перед Мином, это реальные монстры! На этот раз мы влипли, дружок. По-крупному так.»
– Поздно уже, я спать хочу, – пискнул Кюхён и сам удивился тому, как жалобно и тонко прозвучал его голос.
– Не бойся меня, – улыбнулся Чанмин, делая толстый намек на то, что образ дикорастущего лопуха у артиста не удался. И тот, конечно, испугался еще больше. – Я знал, что ты мог догадаться, потому что в курсе. А вот другим – ни слова. Иначе мне придется… – Чанмин провел указательным пальцем по своей шее. – Так что держи язык за зубами, Кю. И не шугайся меня. Иначе кто-то другой заподозрит неладное, а тогда я должен буду сделать что-то плохое и с тобой. – Чанмин широко улыбнулся, словно случайно демонстрируя свои клыки. «Вампиры, мне пиздец,» – понял Кюхён, невольно делая шаг назад. Чанмин поймал его за руку, не давая продолжить отступление. – С этого момента ты забудешь о нашем разговоре. Станешь думать, что я – твой приятель Шим Чанмин, а не монстр из романтической фантазии.
– Гипноз… у тебя не получается, – прошептал Кюхён.
– Это не гипноз, а настоятельный совет. – Чанмин потрепал Кюхёна по щеке и дружески обнял за плечи. – Ну, что? Попьем пива?
Кюхён скорее согласился бы на оргию с десятком сасэнов, но пришлось идти и даже сделать фото для социальной сети. Все было как в тумане. Мертвый Ханген, завернутый в занавески, оказался гораздо менее пугающим, чем фальшиво улыбающийся незнакомец с лицом друга, и друг, напичканный наркотиками для транспортировки в некое «безопасное место».
– Это похищение! – заорал Хёкдже, который очнулся первым. Последним, что он помнил, был неизвестно откуда взявшийся Хичоль, который предложил им с Донхэ выпить немного соджу. Пара рюмок – и оба певца свалились под стол. Дальше шли какие-то отрывки не то сна, не то воспоминаний: куда-то везли, тащили, вели… И вот теперь он, Донхэ, свернувшийся калачиком Чанмин и ползающий по креслу Ханген были в частном самолете, в небе неизвестно над каким государством.
