Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 100 страниц)
– Далее в программе – массаж с использованием вот такого забавного масла. – Чанмин продемонстрировал небольшую бутылочку. – Оно съедобное. Сначала я могу им тебя натереть, а потом – слизать его. – Вампир скользнул языком по шее омеги, как бы проводя промо-акцию для рекламы последующих эротических манипуляций.
– Я устал, у нас был концерт, – с улыбкой сказал омега. – Не хочу.
– Ну почему? – Чанмин обнял Джеджуна. – Ромашка, давай, распускай обратно свои лепесточки. А то у меня впечатление, что я снова в убогой гостинице Мехико, наедине с зажатым бухгалтером, у которого секс – по расписанию строго раз в неделю.
– Ты ведь полюбил этого бухгалтера, разве я не прав? – спросил омега.
– Прав… – Чанмин отодвинулся от него и погладил по щеке. – Тогда просто поклянись, что все дело в усталости. Я ведь уже начинаю думать, что надоел тебе.
– Нет, ты что! – Джеджун поцеловал его. – Мне все нравится, ты… прекрасный любовник. Но у меня некоторые… проблемы. Физиологического плана.
– Ты чем-то заболел? – спросил Чанмин, вовремя одернув себя, чтобы не выдать шутку про возраст.
– Не совсем…
Оказалось, говорить своему парню, что он станет отцом, – сложно. Хоть Джеджун и не думал, будто Чанмин немедленно проведет аборт подручными средствами, он все равно боялся реакции. И самое страшное, что приходило на ум, – «не сейчас». Разумно и больно.
– Как же трудно быть артистом, – пробормотал Кюхён, потягиваясь. – А я думал, это у магов много забот… Давай посмотрим что-нибудь перед сном. Покажи мне какой-нибудь из своих любимых мультфильмов. – Монах взял Хичоля за руки и сел с ним на край кровати.
Певец не выдержал.
– Кю, ты прости уж… Я тут… – Он пробежался пальцами по своим волосам и облизнул губы, растянувшиеся в виноватой улыбке разбившего мамину вазу ребенка. – Я тут с герцогом опять переспал…
Монах перестал светиться, как новогодняя елка, и опустил взгляд.
– Так и знал, что не пройдет и года. Спасибо, что рассказал. Теперь, когда ты удовлетворил свои потребности, тебе легче?
– Тяжелее, глупый! У меня просто… крышу сорвало. – Хичоль заискивающе, осторожно погладил Кюхёна по плечу. – Я больше так не сделаю. Когда вместе станем спать – мне будет хватать тебя одного…
– Секс делает людей дураками, – покачал головой Кюхён. – Пожалуй, не стоит мне и начинать.
Повисло молчание. Монаху оно надоело первому, он придвинул к кровати стул и поставил на него открытый ноутбук.
– Какой мультфильм смотреть будем? – спросил он, направившись к полке с дисками.
– Э… а скандальчик? – Почти с надеждой спросил Хичоль. – Опять нет?
– Нет, зачем же… – Кюхён стал с наигранным интересом рассматривать упаковки. – Ты ведь больше так не будешь. С этого момента я запрещаю тебе спать с кем бы то ни было. – От возмущения Хичоль открыл рот, но смог издать лишь что-то нечленораздельное. – Скажешь, что я больше не твой парень, – сниму запрет.
– А если психану и скажу?
Кюхён выбрал «Холодное сердце», героев которого узнал на обложке.
– Значит, не так уж я тебе и нужен, – улыбнулся он.
Монах был так логичен, что иногда хотелось дать ему хорошего пинка.
Чонсу поступил крайне глупо: оставил мытье всей посуды на Хангена. «Принцы» стояли за спиной китайца, спокойно драившего тарелки, и посмеивались.
– А надо бы этого Кюхёна приобщить, – предложил Донхэ. – Наверное, со скуки опять под порнушку рукоблудит. Проверим мозоли на ладонях?
– Ой, хватит, – раздраженно отозвался Хёкдже. – У тебя все шутки стали про его девственность. Ну, не повезло парню, девочки отшивали.
– С такой физиономией – неудивительно, – заметил Донхэ. – Я никак не могу определиться, кто в этой группе самый страшный, выбираю между ним и тем толстым.
– Да он нормальный, отвянь от него, – сказал Хёкдже.
– А что, запал? – Донхэ ущипнул брата за локоть. – Втрескался, хочешь у него первым стать?
– Иди ты, мне вообще Кристал приглянулась!
Ханген выключил воду.
– Что вы сказали о Кюхёне? – с грозным спокойствием осведомился он. – Откуда такая информация?
– Да Сонмин, друг его, насплетничал, – ответил Хёкдже. – Забавно, но не круглыми же сутками теперь над ним прикалываться…
– Знаменитый певец в таком возрасте еще не имеет сексуального опыта, – усмехнулся Ханген. Тарелки он бросил и повернулся к братьям. – Разве это возможно?
– Наверное, они же тут все стукнутые. – Хёкдже развел руками.
– О нет, не настолько. – Ханген поднял одну брючину и достал спрятанный под ней острый нож. – Нехватка времени – относительная, серьезных отношений не получится, но провести пару часов с симпатичной девушкой – легко. Недостатки внешности и неумение вести беседу, если они есть, в его случае сполна компенсируются славой. Ну, либо эта слава – чужая, а у него – религиозные мотивы.
Братья встревоженно переглянулись. Ханген решительно направился к спальне Хичоля. Дверь была заперта, и китаец не стал ее выбивать, а всего лишь вежливо постучался. Хичоль открыл дверь лишь спустя полминуты и сразу напрягся: бывший любовник давно перестал интересоваться им. Да и нож в руке ничего хорошего не предвещал.
– Как же я ошибся, – сказал Ханген, грубо оттолкнув Хичоля в сторону – тот едва не упал на пол, даром что был вампиром. Кюхён поднял взгляд от экрана монитора. – Умеешь подделывать воспоминания…. Интересно. – Он метнулся к Кюхёну и уже через мгновение прижимал его к кровати, одной рукой держа за горло и приставив лезвие ножа к щеке. – Ты нам нужен. Я отведу тебя к господину, он сделает тебя своим слугой.
Хичоль попробовал вступить в драку, но его дилетантская попытка нападения была успешно пресечена: китаец швырнул его в прямо закрытую дверь. Певец сильно ударился спиной и несколько мгновений, в течение которых не мог дышать, думал, что сломал позвоночник. Ханген снова схватил Кюхёна за воротник пижамной футболки. К счастью, монах уже успел сосредоточиться, и, подняв одну руку, отбросил китайца в сторону. Тот вписался в книжный шкаф, но успел отпрыгнуть прежде, чем мебель рухнула.
– Ты не подойдешь, – предупредил Кюхён, медленным жестом обводя пространство перед собой и как бы намекая, где поставил невидимую преграду. Хичоль остался за его спиной – он сидел на полу.
Китаец кинулся вперед, но не смог преодолеть барьер; тем не менее, монаху пришлось заметно напрячься, сдерживая его.
– Ты сильнее, чем я мог предполагать, – холодно заметил Ханген, отходя назад. – Но можешь лишь обороняться?
– А самооборона черт-те-куда иногда заходит! – крикнул Хичоль.
Дверь в комнату вдруг открылась, и сонный Шивон спросил:
– У вас тут что, драка?
Кюхён невольно обернулся, плотность немного барьера ослабла; Ханген, сделав мощный рывок, пробил преграду и набросился прямо на него, пролетев вместе с ним в коридор и сбив при этом ни в чем не повинного Шивона. Кюхён снова атаковал, на этот раз подбросив вампира к самому потолку и задержав там. Но надолго остановить китайца у него уже не получилось, и скоро тот, отлипнув, упал, ловко приземлившись на ноги. Кюхён лежал на полу, и в его груди красовался вогнанный по самую рукоятку нож.
– У вас и правда драка?! – перепугался Шивон.
На него вообще никто не обратил внимания, включая выглядывающих из своих комнат участников группы.
Хичоль подполз к монаху и закрыл его своим телом, зло сверкая глазами.
– Не трогай! – вскрикнул он.
– У него нож в сердце, – коротко описал ситуацию Ханген. – Если не сделать его вампиром как можно скорее, он умрет.
Ханген наклонился, чтобы оттолкнуть Хичоля, но не смог к нему прикоснуться – рука оказалась обожжена, словно кислотой.
Певцы были в таком шоке, что не могли ничего предпринять.
– Еще сопротивляешься, – сказал Ханген, бесстрастно глядя на свою пострадавшую руку. – Зачем? Хочешь умереть?
– Вам нет смысла превращать меня в вампира, – с усилием произнес Кюхён. – Я – монах, моя сила исчезнет, как только я стану проклят…
– И что же мне с тобой делать? – с усмешкой поинтересовался китаец.
– «Скорую» вызывать! – заорал Шивон.
Юно выслушивал все предложения Чонсу – новая политика компании подразумевала определенную инициативность артистов, и лидер сыпал идеями. Больше всего он настаивал на живом исполнении какой-нибудь всемирно известной рок-композиции.
– Мы сейчас всегда выступаем под фонограмму, – признал он, – кроме некоторых соло. Ума не приложу, из-за чего. Но, например, Кюхёну разрешают. Может, они с Чанмином споют?
– Исключено, – властно отказался герцог, полагавший, что голос у вампира – ниже среднего. – Пусть поют только ваши.
– А кто будет аккомпанировать? – продолжил дискуссию Чонсу. – Хичоль – на ударные, это классика…
– Ударник сексуального беспорядка, – прошептал Юно. – Согласен. Я – за клавиши.
– А ты уверен?
– Более чем. – Герцог прекрасно играл на фортепиано – воспитание юного оборотня-аристократа непременно включало овладение этим искусством. Он думал, что справится и с синтезатором. Вспомнив милые вечерние посиделки в Мехико, Юно добавил: – Гитара – Ючон. Нот не знает, но любую мелодию за пару секунд на слух безошибочно подберет…
– У вас много секретов, оказывается, – засмеялся Чонсу. – А Джеджун? Может, он будет петь с Кюхёном?
– Бубенчик ему, – решил герцог и улыбнулся, представив себе омегу, пританцовывающего в цыганской юбке и с красной розой в волосах.
– Вы с ним поссорились, – сказал Чонсу. Юно помотал головой. – Нет-нет, я же вижу! Он все время с Чанмином, отдалился от тебя. Раньше ты говорил, что вы продолжаете дружить, несмотря на распад, что все хорошо… Чего теперь не поделили? И как случилось, что Ючон оказался у тебя в лучших друзьях? Кроме того, Джунсу… Да ваш Джунсу в хама превратился!
– На своих посмотри, – ответил Юно.
– Ох, мои… И не говори. – Чонсу устало потер пальцами лоб. – Наверное, массовая эпидемия изменения личности. Что ж, перейдем к песням? Вот, послушай те варианты, что мне больше всего понравились…
Юно кто-то позвонил. Он быстро ответил – Чонсу успел заметить, что на экране было имя Ючона. Выслушав всего несколько реплик, Юно сказал: «Понял, годится», затем набрал какой-то другой номер, что-то наговорил по-испански и, ничего не объяснив коллеге, вылетел из помещения.
– Эй, как можно так все бросить и слинять?! – закричал Чонсу, у которого не получилось догнать коллегу. – Ты тоже чокнулся?!
Джунсу медленно плелся вперед, думая о своих дальнейших, весьма нерадостных перспективах. Сможет ли он когда-нибудь снова по-настоящему влюбиться без вмешательства автора? Удастся ли ему завоевать славу художника здесь, где его имя и лицо по праву принадлежали другому человеку? Было так тоскливо, что хотелось ненадолго стать герцогом и повыть на луну. Или остаться собой и напиться. Он еще мало влил в себя этой ночью, было к чему стремиться… Но даже пить, откровенно говоря, не хотелось. А вместо этого голосок совести в сознании умолял попросить прощения у Рамона и, конечно, Ючона. Последнего надо было навсегда оставить в покое. Больше никогда не пользоваться его привязанностью, не издеваться. Даже полное ничтожество заслуживало хоть немного уважения к своей персоне…
Джунсу не слышал шагов за своей спиной и даже не успел вскрикнуть, когда сзади на него налетели, сваливая на асфальт. Сам он упал лицом в тонкий слой снега и не видел, чьи именно клыки пронзили его шею. Художник попробовал позвать на помощь, однако рот ему крепко зажали ладонью. Вырваться не было никакой возможности – напавший мешал ему даже достойно трепыхаться. В мозгу вспыхнула мысль: «Вот и все, бессмысленное существование окончено…»
И вдруг неизвестного вампира резко сбросили. Джунсу быстро перевернулся и закричал, пытаясь отползти. К стене какого-то нежилого строения прижимали существо с его собственным лицом, и делал это майор. Он вогнал что-то в шею вампира… Маникюрные ножницы из бардачка машины артиста.
– Один поцелуй, прежде чем убьешь, – со странной улыбкой прохрипел вампир, потянувшись к противнику.
– Не смей! – закричал тут же понявший все художник. – Это наверняка Смерть из «Элизабет»!
Джунсу-вампир, которому не удался этот извращенный маневр, ухитрился оттолкнуть майора на противоположную сторону улицы, выдернул ножницы из своей шеи и, быстро достав из-под куртки пистолет, выстрелил в него. Ючон увернулся от пули и кинулся в атаку, попутно уводя монстра подальше от художника. А Джунсу и сам продолжал ползти назад, не в силах отвести взгляд от завязавшегося сражения. Вампир был силен и ловок, у него имелось преимущество в виде оружия; тем не менее, майор вел ближний бой, не обратил никакого внимания на вписавшуюся ему в плечо пулю и в итоге отобрал пистолет. Вампир попытался ретироваться, махнув на крышу невысокого дома – пришелец тут же нагнал его, использовав в качестве трамплина закрытый мусорный бак. Схватка продолжилась наверху, тут же прозвучал новый выстрел. В окнах домов стал зажигаться свет. Вампир, несмотря на новое ранение, скинул врага с крыши, но вместе с ним упал сам, прижав его к земле и пытаясь подарить роковой поцелуй. Губы двоих персонажей почти соприкоснулись, когда майор высвободил одну руку и мощным ударом в висок заставил Джунсу непонятного происхождения отпрянуть. Не давая ему опомниться, он вскочил на ноги, поднял вампира за воротник куртки и бросил в забор, который от этого сломался. Майор попробовал выстрелить еще раз, однако патронов больше не осталось. Воспользовавшись секундной передышкой, вампир молнией метнулся к нему и крепко сжал руками горло, намереваясь задушить. Вместе того, чтобы вцепиться в запястья противника – нормальный рефлекс – Ючон одним быстрым движением достал что-то из кармана брюк и воткнул ему в глаз. Вампир закричал и отшатнулся. Майор, не ожидая ни мгновения, сделал подсечку и, едва враг упал на землю, встал рядом на одно колено и ударил кулаком по голове.
Заметив, что бой прекратился, Джунсу поднялся на ноги и осторожно приблизился. От той картины, что ему открылась, из груди художника вырвался вопль: лицезреть собственный проломленный, как кувалдой, череп было зрелищем не из приятных. Да еще и из глаза торчала… пилочка для ногтей. Видимо, артист очень заботился о своем маникюре.
– Пошла замена. – Майор без промедления достал мобильный и позвонил герцогу. – Слышь, Юн, быстро скажи дону Эстебану, чтоб перепрятывал певцов и даже нам не говорил, куда! Я только что прибил лишнего Су, он напал на нашего. Сейчас – в общагу, надо брать хичолевых слуг, ты – на помощь Кю, я – за Мином!
Майор наклонился к трупу, обшарил карманы, легко нашел телефон и отдал его пребывающему в состоянии глубокого шока Джунсу.
– Хозяин чувствует смерть слуг, тот мудила звонить будет, – объяснил он.
– Ага…
Ючон взвалил труп вампира на плечо и побежал к машине, чтобы спрятать «улику» в багажнике. За такое обращение с любимым автомобилем артиста его семья, конечно, хвалить бы не стала.
Из двух домов выглянули обеспокоенные жильцы.
– Мы кино снимаем, – нервно улыбнувшись, сказал Джунсу. – Съемочная группа пошла перекусить, а клоуны остались…
– Народ, срочно нужно какое-нибудь бухло, – заявил мигом вернувшийся Ючон. Он достал из кармана окровавленного пиджака несколько купюр. – Чего-нибудь покрепче.
Мужчина средних лет, в линялых тренировочных штанах, молча ушел в дом и скоро вернулся с полупустой бутылкой водки – видимо, семейной реликвией для праздников.
Как выяснилось, майор вовсе не хотел напиться из-за психологической травмы – усадив Джунсу на пассажирское сидение, он быстро продезинфицировал ранки от укуса выпивкой, после чего то же самое сделал с собственным простреленным плечом.
– Я мог бы исцелить, – неуверенно пролепетал художник.
– Там пуля осталась, – возразил Ючон, заводя мотор. – Выковырну – исцелишь.
Автомобиль рванул вперед, лавируя по кривым улицам. Джунсу был без сознания во время прошлой аналогичной гонки и теперь судорожно вцепился в ремень безопасности, ожидая, что каждый следующий поворот может стать последним.
– Ты превышаешь скорость, а в багажнике – труп! – заверещал он, когда шикарный автомобиль в очередной раз едва избежал столкновения со встречной машиной.
– Ну че, SM таких скандалов и не хватало! – засмеялся Ючон. – Я еще обкурюсь на ходу, пусть из машины коноплей тащит!
Джунсу не верил своим глазам. Неуклюжий, простой, как сибирский валенок, майор с глуповато-добрым взглядом внезапно стал сосредоточенным бойцом, действовал решительно и излучал азарт – кто кого, мы их или они нас?
Зазвонил телефон убитого. Джунсу вынул аппарат и чуть не уронил его на пол: как и предсказывал Ючон, на связь вышел Хичоль.
Пришелец отнял мобильный и ответил коротким «слушаю, говнюк».
– О, майор Пак, это вы убили моего подчиненного? – доброжелательно предположил вампир. – Досадно. Такой экземпляр! В его фанфике Смерть прокляла Ангела Шиа после исполнения роли Тода в мюзикле и наделила его способностью убивать каждым поцелуем. Ангстовый гет с фетишем в виде секса без поцелуев.
– Да мне по хер, зараза, – выплюнул Ючон. – Хочешь войны – получишь.
– Зря вы все усложнили… – Хичоль сбросил вызов. Майор швырнул телефон на заднее сидение.
– Припаркуюсь у общаги – сиди в машине, – приказал он.
Джунсу послушно кивнул.
– И что же мне с тобой делать? – спросил Ханген, презрительно глядя на раненого монаха.
– «Скорую» вызывать! – посоветовал Шивон.
Входную дверь выбили, и в коридор ворвался волк-оборотень, оглушив и без того напуганных певцов своим рычанием.
– Мое почтение, господин герцог, – сказал Ханген на безупречном английском. – Вызываю вас на дуэль – без этого приглашения вы ведь не наброситесь?
Оборотень сделал огромный прыжок, но китаец увернулся. Волк, невзирая на то, что своими бросками портил казенную мебель, снова напал и сумел прокусить ему руку. Тем не менее, Хангена это не остановило, и он ударил оборотня ногой – тот, будто брошенная за шкирку болонка, пролетел в чью-то спальню и разломал кровать. Оживились и «принцы», которые одновременно помчались к оборотню, чтобы помочь слуге отца. Донхэ получил лапой по лицу, на котором остались глубокие кровоточащие раны от когтей, но Хёкдже удалось отвлечь оборотня, когда он разбил об него стол. Тут снова подоспел Ханген и выкинул волка обратно в коридор. Там эти двое сошлись один на один; Хичоль, помнивший единственную проигранную герцогом битву, с ужасом понимал, что у майора есть достойный конкурент. Нужно было помочь, но, заметив его порыв, Кюхён прошептал:
– Не выдавай себя…
Ханген, уже почти весь залитый кровью, в очередной раз сыграл волком «в мяч» и при этом пробил его телом стену в ванную. Оборотень не мог опомниться сразу, а он, не давая ему прийти в себя, двинулся вперед для решающего удара. Кюхён, которому Хичоль помог сесть, поддерживая его спину, сложил руки в молитвенном жесте. И китаец, уже занесший руку для решающего удара, будто увяз ей в чем-то, поэтому не смог раздробить голову волка и лишь стукнул ее.
– Ах ты мразь! – Донхэ, взбесившийся из-за пострадавшей внешности, подбежал к Кюхёну, схватил его за волосы и поднял с пола, рывком вытащив из груди нож. Монах издал короткий приглушенный крик. – Истекай кровью, сука…
Как только он выругался, его лицо покрылось крупными волдырями, и он, отпустив монаха, заорал. Кюхён упал в объятия Хичоля, а Ханген мощным ударом сломал лапу ринувшемуся в бой оборотню…
– Папа говорит уходить! – вдруг закричал Хёкдже, выбежав в коридор с телефоном. – Нас сейчас профессор телепортирует, группируемся!
Он сразу схватил младшего брата за руку. Ханген едва успел приблизиться, как неподалеку от них появился учитель Гарри Поттера с волшебной палочкой в руке. Все четверо исчезли прежде, чем прыгнувший на них оборотень сомкнул пасть – его зубы лязгнули в воздухе, а сам он взвыл, приземлившись на сломанную лапу.
Кюхён лежал на полу, закрыв глаза и прижав ладони к груди. Кровь из раны перестала течь – он смог временно остановить ее самостоятельно, однако силы были на исходе, и долго поддерживать в своем теле ускользающую жизнь он бы не сумел.
Все певцы стояли, сбившись в дрожащую кучку у выломанной входной двери.
– Давай, пей! – Хичоль прокусил свое запястье и поднес его к губам Кюхёна. – Тебе жить придется, мы еще не помирились!
– Джунсу… – чуть слышно произнес монах.
– Джунсу кого-то раком в туалете клуба ставит, ты не дотянешь!
Тут явился и сам только что помянутый художник, подтверждая свое звание «не очень хорошего человека». Оттолкнув загородивших проход Рёука и Канина, он сразу подлетел к Кюхёну и положил руки на его грудь. Свечение было слабым – художник слишком паниковал, чтобы исцелять в полную силу.
– Мне сказали сидеть в машине, но я грохот услышал, – объяснил он, покачнувшись, – теперь Хичолю пришлось поддерживать и его. – Вот что за грохот, знакомая до боли картина… – Художник расстегнул рубашку Кюхёна. Рана выглядела уже не такой свежей, но затянулась не до конца. – Думаю, сердце в порядке, только снаружи осталось…
– Что такое? Почему ты здесь? – спросил Хичоль.
– Артистов заменять начали, меня пытались убить. – Джунсу указал на свою шею. – Ничего, майор сейчас возьмет одного заложника…
Оборотень поднялся и заковылял к выходу, сверкая грозными глазами. Певцы кинулись врассыпную.
– Что за псина? – робко поинтересовался Сонмин.
– Ты волков не видел? – поморщился Хичоль.
Джеджун, укоряя себя за нерешительность, аккуратно увел разговор от главной темы, оставив у Чанмина ощущение, что он страдает от чего-то вроде истощения из-за жизни айдола. Все-таки уходить в одиннадцать вечера из кабинета бухгалтерии несколько проще, чем каждый день репетировать, сниматься и выступать. Это не скажется разве что на самочувствии вампира, инопланетянина или оборотня.
Джеджун тянул время. Он надеялся увидеть в глазах, в лице Чанмина что-то такое, что подтвердит: любимый не возразит, а лишь обрадуется. Но омега либо не замечал этих признаков, либо убеждал себя, что их нет. Опять вампир делал его раза в два моложе. Джеджуну казалось, что они – два влюбленных подростка, которые, когда родителей нет дома, тонут в объятиях друг друга и верят, что рука об руку пойдут на край света, преодолеют любые препятствия. Но стоит появиться проблеме в виде незапланированной беременности, как Джульетта начнет до дрожи бояться мамы с папой, а Ромео перестанет отвечать на звонки.
– Можно спросить еще раз? – прервал его размышления Чанмин, сделавшись серьезнее. Джеджун закивал. Вампир выглядел сейчас, в мерцании трех свечей, совсем мальчишкой. Казалось даже нелепым, что через семь месяцев он сам станет отцом. – Когда будет нужно, ты уйдешь со мной?
– Давай не будем сейчас об этом, – попросил Джеджун, которому хватало и одной проблемы.
– Скоро перемирие закончится, – мягко заметил Чанмин. – Я не знаю, что тогда произойдет, но хочу понять: ты будешь на моей стороне? Господин не против. Однажды ты уже согласился идти со мной, сделаешь это еще раз?
– Я тогда не знал, какие цели преследует твой господин… – На мгновение Джеджун представил себе перспективу: Хичоль добился тотальной власти, Чанмин – один из его приближенных, а у их с Джеджуном ребенка есть все, чего только душа пожелает. Такого, даже омежку, никто обидеть не посмеет… – Пожалуйста, поговорим в другой раз. У меня сейчас и так голова кругом.
– Как хочешь, – улыбнулся Чанмин, целуя его.
Где-то в здании послышался шум.
– Кто буянит? – насторожился вампир.
– Super Junior, наверное, – засмеялся Джеджун. – Опять ваши венценосные особы себя в руках держать не могут.
– Или Ханни наконец решился их выпороть, – предположил Чанмин.
Влюбленные снова стали целоваться, вампир начал медленно расстегивать рубашку омеги. Но, когда оставалось всего три пуговицы, шум начал перерастать в грохот. Чанмин отстранился и тревожно оглянулся.
– Нет, – сказал он мрачно и твердо. – Это не «рыбки» лидера пинают. Это… Кюхёна раскрыли.
Джеджун резко поднялся с кровати.
– Вмешайся! – с нескрываемым волнением в голосе потребовал он.
– Издеваешься? – криво усмехнулся Чанмин. – Если я появлюсь там, то не заступлюсь за монаха, а помогу его добить!
– Звоню майору и герцогу, – сказал Джеджун и пошел за оставленным на тумбочке телефоном.
Прежде, чем он успел набрать хоть один номер, Чанмин, побледнев, ощутил зов своего господина и одновременно с этим получил от него короткое текстовое сообщение. Вампир схватил омегу за руку, так резко, что тот уронил мобильный.
– Все кончено, я ухожу, – объявил он. – Сейчас за мной явится профессор, мы перенесемся к господину. Иди со мной, прошу!
У Джеджуна перехватило дыхание, сердце словно перестало биться.
– Нет, – ответил он. Собственный голос показался ему чужим, звучащим издалека.
– Дже, любовь моя, это единственный шанс! – взмолился Чанмин. – Уходи со мной, и все будет хорошо! Мы не подвергнем тебя опасности!
– Нет, – повторил Джеджун, как в трансе.
Чанмин кинулся к своей сумке, достав оттуда нож и маленькую упаковку с зубочистками. Джеджун наблюдал за этим отрешенно, как будто смотрел фильм. Он почти перестал осознавать реальность.
– Почему ты не хочешь? – Чанмин вернулся к нему и положил ладони на его щеки, с отчаянием посмотрев в глаза. – Разве ты не готов быть со мной в пресловутых болезни и здравии?
– Я готов быть с тобой, но не с твоими господами, – прошептал Джеджун. Слова сами слетали с его губ, а он уже был близок к обмороку. – Я не предам своих друзей.
– «Друзей»? – переспросил Чанмин с болью в голосе. – Когда это женщины делали выбор в пользу друзей, а не любви? У тебя правда роман с кем-то из них? Не зря майор тебя обхаживает, да?
– Я люблю только тебя, – произнес Джеджун все так же на автомате, – но я не могу быть заодно со злодеями.
– Мы не в фанфике, Джеша! – закричал Чанмин. Его глаза влажно заблестели. – Нет тут добра и зла, все относительно!
– Они везде есть. – Джеджуну хотелось осушить слезы любимого поцелуями, но он не мог заставить себя даже пошевелиться. – Уходи без меня.
– Я заберу тебя насильно, – пригрозил Чанмин, явно призвав на помощь всю силу воли, чтобы не расплакаться по-настоящему.
– Не посмеешь, – сказал Джеджун.
Входная дверь с грохотом распахнулась. Профессор еще не появился, и Чанмин, повернувшись к Джеджуну спиной, замер в ожидании боя. Дверь в спальню влюбленные заперли, но ее легко выбили одним ударом ноги. На пороге стоял майор, тем более пугающий, что на нем был заляпанный кровью и рваный концертный костюм, а макияж «изящного айдола» размазался.
– А у вас, смотрю, еще ваниль рекой льется, – грозно сказал Ючон. – Мин, любишь Дже – добровольно сдавайся в заложники.
– Я ухожу, майор, выпусти в коридор, – ответил Чанмин.
Ючон больше вести переговоры не стал и бросился к вампиру. Джеджун вышел из прострации и закричал, как только Чанмин упал от удара по ребрам.
– Ладно, ладно, я ваш! – простонал вампир, лежа на полу. – Сам будешь защищать меня, когда придут забирать!
– Раз плюнуть, – с улыбкой пообещал майор, поднимая Чанмина за шкирку. – Дже, слышь, не говно он у тебя, просто в говно вляпался.
Джеджун почувствовал, что вот-вот заплачет от облегчения. У него были хорошие друзья, они могли защитить и его, и любимого…
Вампир воспользовался тем, что майор отвлекся на разговор с омегой, и ловким движением вогнал припасенную зубочистку прямо в его раненое плечо. Пришелец отреагировал мгновенно: заломил Чанмину одну руку за спину и заставил опуститься на колени, придавив его поставленной четко на позвоночник ногой в дорогой кожаной туфле.
– Смотреть тошно, салага! – рявкнул он. – Ты бы мне еще зубную щетку в ухо воткнул, придурок!
– Они все равно за мной придут, вы не справитесь, отпусти, – пробормотал Чанмин в пол.
– Не справлюсь? – усмехнулся Ючон. – Мы с Юном их всех, как котят, передушим…
Вдруг рана на плече майора взорвалась дикой болью, которая стала быстро разливаться по всему телу. Ючон сжал челюсти и отступил. Чанмин немедленно поднялся и впечатал кулак ему в грудь. Майор тут же ответил, но слабо, и вампир сумел легко уйти от атаки, а затем подпрыгнул и грациозно, с разворота, ударил ногой по голове. Майор рухнул на столик, роняя горящие свечи и остатки ужина; Чанмин устремился в коридор, бросив на ходу:
– Прости за укроп на зубочистке, дружище.
Ючон сдернул с кровати покрывало, чтобы скорее затушить им едва начавшийся пожар, и кое-как поднялся на одно колено. Чанмин уже был у распахнутой входной двери, и перед ним появился волшебник, проводивший экстренную эвакуацию.
– Дже? – спросил вампир, в последний раз обернувшись к омеге.
Джеджун стоял, вжавшись в стену, и дрожал, но мотнул головой без колебаний. Майор все же поднялся на ноги и побежал вперед, однако профессор уже взял Чанмина за руку и исчез. Ючон влетел в косяк и обессилено сполз по нему, яростно ударив кулаком пол.
Джеджун пришел в себя, хоть и только наполовину. Он подбежал к раненому пришельцу и присел рядом с ним на корточки.
– Где у тебя тертый подорожник?
– В моей комнате, в тумбочке, – процедил сквозь зубы майор. – Гребаный стёб…
К общежитию DBSK подковылял оборотень, лапа которого еще не зажила. Увидев товарища раненым, стоящим на коленях у порога, он превратился в избитого человека со сломанной рукой.
– Ушел, – понял Юно. – Мы остались в дураках…
– Из-за дурака, – зло сказал майор. Джеджун принес склянку с противоядием, и он, высыпав часть себе на ладонь, закинул его в рот. – Прости, друг…
– Ты не виноват, – заверил его Юно. – Мы все не виноваты.
– Чанмин поступил подло, – прошептал Джеджун. – Слишком подло…
Он закрыл лицо руками и расплакался. Конечно, вампир должен был действовать в соответствии с желаниями господина, но использовать добродушную доверчивость противника – это было чересчур. И… Он хранил зубочистки, пропитанные экстрактом укропа. Чанмин знал, что придется сражаться, и делать это собирался нечестно.
– Не волнуйся, Джеш, – попробовал приободрить его Ючон, – твоя мелочь эту поганую черту не унаследует.
– Какая мелочь? – удивился Юно.
– Джешка наш мамой будет, – наконец проболтался майор, с теплотой глядя на омегу, не совершившего предательства вопреки требованиям здравого смысла. – Он беременный от того ублюдка.
Юно потерял дар речи. Джеджун отвернулся и ушел на кухню, где сел на стул и заплакал так, как еще никогда в жизни. А для ангстового персонажа это немало.
Super Junior и все персонажи собрались в общежитии DBSK. Артисты, что логично, хотели знать причину всего происходящего, готовые поверить в любые аномалии, – они ведь уже стали их свидетелями. Пока Юно обстоятельно рассказывал, кто они такие, почему находятся здесь и чего можно ждать в ближайшее время, Хичоль сидел рядом с лежащим без сознания монахом и держал его за руку. Едва раненый разлепил веки, он мило улыбнулся и похлопал ресницами со всей доступной ему невинностью.
