Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 100 страниц)
Ючон припарковался, как герой боевика – резко остановил машину в паре сантиметров от другой. Джеджун при этом вовсе съехал с сидения и уткнулся лицом в коробку передач. Юно брезгливо схватил его за воротник наполовину сгоревшей рубашки и вернул на место.
– Это не дохлая крыса, а всего лишь мужик ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО с функцией рождения детей, – укорил его Чанмин, передавая раненого Кюхёна Ючону.
– Не хотел бы я видеть его обнаженным, – заметил Юно. – Между ног у него должно быть что-то ужасное. При осмотре в одежде создается впечатление, что мужские гениталии есть; но, если он может произвести на свет ребенка, то и женские наверняка имеются…
– Бедненький мутантик, – ласково сказал Чанмин, потрепав Джеджуна по волосам. – А каково же тебе, лапочке, будет лет через двадцать? У нормальных людей – либо климакс, либо импотенция. А у тебя одно несчастье за другим случится. Или оба сразу…
– Любопытно, как они лишаются девственности? – продолжил обсуждение Юно. – Предположим, он, будучи юным, сам овладел женщиной или другим мужчиной. С нашей точки зрения, это его первая ночь; но девственная плева осталась невредима, и дефлорация, в таком случае, еще впереди…
– Нашел о чем подумать, волчара озабоченный, – ответил Чанмин, продолжая играться с волосами Джеджуна. – Еще и область паха разглядывал в поисках мужских половых признаков. Осторожнее, вдруг от пошлых мыслишек у тебя встанет на это чудо-юдо?
– Завидуешь мне, – усмехнулся Юно. – Вампиры ведь не способны к соитию.
– Ой ли, – поморщился Чанмин. – Сердце у меня бьется? Бьется. Кровь по сосудам бежит? Еще как. Ну, скажи, с точки зрения физиологии, что мешает мне иметь нормальную эрекцию?
– То, что ты мертв, – важно заметил Юно.
– Логика, покойся с миром, – вздохнул Чанмин. – Раз так, я могу сделать вывод, что ты, выбирая себе партнера, обнюхиваешь его зад.
– В обличии человека я веду себя, как человек, – оскорбился Юно.
– А в обличии волка? – оживился Чанмин. – Ой, какая интересная тема, только подумай-ка! Ты занимался сексом, когда был волком? Ах, да чего я спрашиваю, глотал ведь твою кровь и сам знаю, что да! Вот с ним. – Он ткнул пальцем в Джеджуна. – Если бы это случилось раз или два, я не получил бы такой информации. Но вы очень любили предаваться страсти, покрытые шерстью… «В мире животных», порно-версия!
– А совокупление с тобой – это некрофилия! – парировал Юно, отвернувшись от него.
– Так ты не думай, что я ходячий кровососущий мертвец, и ничего странного не заметишь, – подмигнул Чанмин. – А вот два трахающихся волка… В момент оргазма воешь на луну?
– Смеясь над этим, ты просто демонстрируешь свое невежество, вампир, – хмуро заметил Юно. – В моем мире это – нормально. Все понимают, что соединение в волчьем обличии – высшая степень близости, какую могут испытать два оборотня.
– Ну, а в его мире мужикам рожать – естественно. – Чанмин снова взъерошил волосы Джеджуна. – Еще все умиляются, увидев счастливого парня на поздних сроках беременности: как очаровательно, у него скоро будет малыш! Но мы же с тобой ржем, и ты не считаешь, что демонстрируешь невежество.
– Как можно это сравнивать? – Юно передернуло. – Два волка и беременный мужчина!
– Ну, в общем, ты прав, – согласился Чанмин. – Ой, слушай, еще один насущный вопрос. Как они младенцев-то кормят? Человек – млекопитающее. Где тут достать грудное молоко? – Вампир указал на почти болезненно худое тело Джеджуна.
– Вероятно, у них после родов грудь увеличивается в размерах, – предположил Юно.
– Ты представляешь себе его с сиськами?
– Не собирался, но после твоих слов представил. – Оборотень закрыл лицо рукой. – Какая мерзость. А если это вообще происходит до рождения ребенка? Тогда они ходят и с животом, и с женскими грудями… Ох, выражаясь словами Кюхёна, слава богам, что я никогда не жил в этом мире! Чанмин, – Юно серьезно посмотрел на него, – мы должны оградить этого человека от близости с мужчинами. Вдруг он понесет? Я не выдержу такого зрелища, ведь у него – лицо моего бывшего возлюбленного!
– Согласен. Джунсу вон напоролся почти до «белочки», когда ему сообщили о беременности Ючона… Но ты за Дже не переживай. Парень он современный, наверняка предохраняться умеет. – Чанмин положил голову Джеджуна себе на плечо и с наигранным состраданием взглянул на него. – Ах ты наше несчастное чучело, ты же такой герой: Джунсу спасти пытался, просил вместо себя Кюхёна вылечить… А мы, два поганца, сидим и угораем над твоей физиологией. Нечисть, что тут добавить.
К машине подошел Ючон, уже оставивший Кюхёна на милость хирургов. Открыв дверцу, он осмотрел всех сидящих в салоне и сказал:
– Эх, не стоило Су все силы на Дже растрачивать. У Дже ведь регенерация будь здоров, сам восстановился бы через несколько дней… – Он спохватился и треснул себя ладонью по лбу. – Вот я дубина! Мы же еще Мину ничего не рассказали! Короче, Мин, ты только не бесись. Мы с Дже – нормальные мужики, предавать никогда не станем. Но у нас с ним отцы…
– Я расскажу ему правду, – заявил Юно, выходя из автомобиля.
– Ну и черт с тобой, – устало отозвался Чанмин, откидываясь на спинку сидения. – Только объясняй подоходчивее, а то у него мозг перегреется и зависнет.
Пока оборотень пытался втолковать Ючону, что он находится в другом мире, а вместо бравого полковника перед ним аристократ-вервольф, Чанмин решил воспользоваться моментом и разузнать побольше о Джунсу и Джеджуне. Первым был укушен художник. «Не жизнь, а одна большая ванильная сопля, – заключил Чанмин. – Сейчас спас бы своего писклявого любовничка, полежал немного в отрубе – и жили бы они потом долго и счастливо, пока не померли от избытка мимимишности в организме. – Он наклонился к сгибу локтя Джеджуна (пить кровь из шеи – все же дурной тон, там следы заметны кому угодно). – Теперь ты, ошибка природы. Хоть узнаю, как ты размножаешься…»
Клыки пронзили нежную кожу. Как только были сделаны первые глотки, Джеджун вздрогнул и распахнул глаза. Чанмин отвернулся, прикрыв рот ладонью.
– Где мы? – слабым голосом спросил Джеджун.
– У больницы, – ответил Чанмин. Клыки уже вернули нормальный, человеческий вид, и он смог смотреть в глаза «ошибке природы».
– А почему я не в ней? Что у меня с лицом?
– Все очень плохо, – улыбнулся Чанмин. – Выглядишь, как одинокая тридцатилетняя баба.
Джеджун удивленно поднес руку к лицу и потрогал его. Не поверив тактильным ощущениям, приподнялся и посмотрел в зеркало заднего вида. Никаких повреждений – только одежда не подлежала восстановлению.
– Джунсу действительно помог? Но как? Как такое возможно?.. А Кюхён? Что с Кюхёном?
– Над ним врачи колдуют. Уверен, жить будет. Чего ты все за других-то волнуешься? О себе подумать не хочешь?
Джеджун, вероятно, не хотел. Он выглянул в окно и, увидев Ючона с сигаретой, немедленно пришел в состояние праведного гнева. Перегнувшись через Чанмина, он открыл дверцу и возмущенно закричал:
– А ну выбрось эту гадость! Совсем, что ли, на ребенка наплевать?
– Блядь, так это правда… – Ючон ошарашенно уставился на него. – А я вот думал: чего вы с Юном такие лохматые стали? Когда Су покраситься успел и почему ко мне в трусы лезет? А это не Су… И ты не Дже…
– Он Дже, только не тот, – поправил Юно. Чанмин махнул рукой: мол, оставь его, хоть так дошло – и то успех.
– Ничего не понимаю, но сигарету выбрасывай! – строго повторил Джеджун.
– Мужик, вот ты меня конкретно так оскорбил, – с чувством сказал Ючон. – Прям до глубины души. Как можно было подумать, что я баба, на мою рожу-то глядя?
– Никто и не говорил, что ты «баба», – ответил Джеджун. – Ты – вполне мужествен, особенно для омеги.
– Опять он мне этой омегой в нос тычет, – развел руками Ючон. – Ну, омега, дальше-то что?
– В его мире так называют мужчин, способных рожать, – пояснил Чанмин, хлопая Джеджуна по спине.
– Постой, ты и вправду омега? – поднял брови Юно. – В твоем мире они тоже есть?
– Есть, вот лично я, – сокрушенно ответил Ючон. – Да-а… Вернусь к себе – сменю позывной.
Чанмин рассмеялся. В самом деле, чем буква греческого алфавита – не «псевдоним» для связи с другими бойцами? Но после такой путаницы Ючон «омегой» точно быть не захочет. «Омега» вызывает «альфу», прием». С учетом новых сведений, это звучало, как брачное объявление.
– Дже, кажется, тебе тоже нужно все рассказать, – решил Чанмин, понаблюдав за тем, как Джеджун растерянно хлопает глазами. – А это – чтобы тебе легче было поверить. – И он улыбнулся, обнажив острые клыки вампира. Джеджун отпрянул и, вспомнив о неприятном ощущении в руке, осмотрел сгиб локтя. Две ранки от укуса. «Его» Чанмин был тем еще чудовищем, но лишь в переносном смысле этого слова.
– Вы уж меня извините, пожалуйста, – смущенно сказал он Ючону, когда вампир закончил свои объяснения. – Откровенно говоря, вы имеете мало общего с моим другом. Он очень обходителен, вежлив, остроумен… Флиртует с каждым встречным, модно одевается… Но сами поймите. У вас такое же лицо, вы отзываетесь на его имя, знаете меня… То есть думали, что знаете… Все было очень странно, я запутался. Только вы ведь и сами приняли меня за военного.
– Ага, за подполковника Кима, – засмеялся Ючон. – Да уж, парень, подполковник из тебя – как из говна пуля.
– Даже не знаю, обидеться мне или счесть это за комплимент, – скромно улыбнулся Джеджун, обнимая себя за плечи: одежда наполовину сгорела, и он старался как-то прикрыть голое тело.
– Я не в плохом смысле, просто ты неженка такая.
– Ну, ведь у меня «омега» – не позывной… – Джеджун оглянулся на автомобиль, где Джунсу, устроенный на переднем пассажирском сидении, все еще был без сознания. – Послушайте, сержант…
– Майор.
– Простите, майор. Чанмин рассказал мне о Джунсу. Там, в его мире, остался человек с вашей внешностью, которого он любит. Этот человек был серьезно ранен и, возможно, уже скончался. Вы… – Джеджун помолчал в нерешительности. – Джунсу будет очень страдать, когда узнает об этом. А вернуться мы не можем, во всяком случае, пока. Мне-то даже лучше. Я… Я не уверен, что хочу возвращаться. Но Джунсу… В общем, вы не могли бы подыграть ему? Сделать вид, что вы тот самый Ючон, которого он любит?
– Ага, может, еще потрахаться с ним, чтобы он не расстраивался? Да ну его. У меня, знаешь ли, ситуация тоже херовая. Я, получается, отряд бросил. Полковник же в меня поверил, хоть я наполовину терронец. – Джеджун с трудом сдержал смешок. Инопланетяне были для него таким же бредом, как для бойца Армии сопротивления – дети, рожденные от крепкой мужской любви. – А тут выходит, что зря.
– Зато здесь нет войны, – заметил Джеджун. – Это же прекрасно. Вы можете посвятить себя чему-то другому.
– Да я только воевать умею, – признался Ючон. – И мне паршиво на душе от того, что, пока меня тут за беременного принимают, мои ребята одни убивают инопланетных тварей.
– Они справятся, – заверил его Джеджун. – А вы… вы все-таки подыграйте Джунсу. Мягко расстаньтесь с ним. Скажите, что не можете простить измену. Это ему будет легче пережить, чем правду.
– А, расстаться типа… – Ючон, прищурившись, тоже посмотрел на художника. – Ну, это, наверное, можно. Мужик он, вроде, хороший… Только ты уточни, как там его парень себя вел. А то я че-то сомневаюсь, что сейчас сильно на него похож. По пьяной лавочке он разницы, может, и не заметил, а потом – возьмет и сообразит.
– Уточню, – кивнул Джеджун. – Знаете, вы тоже очень хороший человек.
– Я-то? – Ючон опять весьма забавно смутился. – Да ладно, че там… Мне ж не сложно…
Джеджун улыбнулся ему и снова залез в машину. Юно похлопал офицера по плечу.
– Ты сейчас выглядишь, как невинный влюбленный юноша, которому дама сердца подарила надушенный шелковый платок, – с усмешкой сказал он. – Осторожнее, мой друг: это все-таки не совсем женщина. Хотя, вынужден признать, он даже пахнет, почти как самка.
– Серьезно? – Ючон с интересом посмотрел на него. – Ты запахи чуешь, как собака? Во круто! А я, например, как пахну?
– Как крестьянин в пропитанной потом одежде, – поморщился Юно. – Правда, чтобы это почувствовать, не нужно быть оборотнем: достаточно просто не страдать от заложенного носа.
– Плохо нюхаешь, не работать тебе ищейкой, – захохотал Ючон, видимо, не усмотревший в его словах никакого оскорбления. – Какой же я крестьянин? Те в земле копошатся. А я, пока меня в отряд не взяли, с десяти лет на заводе вкалывал!
– Весьма изысканное общество подобралось, – тихо произнес Юно. – Рабочий-солдафон, полублаженный монах, хрупкий гермафродит, вампир с замашками мелкого афериста и художник, которого я еще не видел совершенно трезвым…
Чанмин в это время разговаривал по телефону, стоя на заднем дворе больницы.
– Что это было? Вы зачем какого-то психа прислали? – возмущался он. – Условия меняются. Вы берете всю команду, и точка. Не надо спорить, у меня тут компания, достойная онлайн-RPG. Я вампир, со мной – маг, воин, оборотень, целитель и… эльф!
– Эльф? – спросил хриплый голос на другом конце линии. – А Вася сказал, что гермафродит какой-то…
– Это упоротые эльфы, у них женщин нет, – выдумал Чанмин. – А размножаться-то надо!
– И что ваш эльф умеет?
Чанмин опустил мобильник и несколько секунд смотрел в небо, размышляя над ответом. «Может родить двойню» – это, пожалуй, не слишком веский аргумент в пользу того, чтобы принять Джеджуна на работу.
– Он создает магические зелья, – ляпнул Чанмин, поняв, что нужно скорее что-то говорить, иначе затянувшееся молчание верно сочтут признаком импровизационной лжи. «Ага, и фамилия ему – Снейп, он сотрудник Хогвартса, » – мысленно добавил вампир, живо представив себе Джеджуна во всем черном, бродящего по подземельям древнего замка.
– Зелья… – протянул собеседник. – Не уверен, что это будет полезно…
– Будет, будет. А если вы снова покуситесь на это забавное создание – придется иметь дело с трио боевого фронта, то есть вампиром, оборотнем и военным!
– Я подумаю, – пообещал хриплый голос. Связь прервалась. Чанмин убрал телефон, тяжело вздыхая.
Внезапно Чанмина крепко схватили за плечи. Он сумел тут же оттолкнуть чужие руки и отпрыгнуть в сторону, встретившись с суровым взглядом офицера.
– Это мы тут из-за тебя, – сказал Ючон, сжимая кулаки. – А мне ой как не нравится, что я сейчас не дома!
«Я был прав, теперь у него заработала первая извилина, » – подумал Чанмин. Вслух он пояснил, как некогда – для оборотня:
– Моей вины тут нет. Это – те, с кем я работаю. Видишь ли…
– Юно все рассказал, – прервал его Ючон. – С твоей помощью нас сюда притащили? С твоей. Значит, ты и виноват.
– Друг, ты слишком упростил сложную картину. До одного штриха.
Ючон отвечать не стал – долгие переговоры были, видимо, не в его правилах. Он просто набросился на Чанмина, желая сломать ему что-нибудь в районе головы. Вампир мог уклоняться от ударов, но нанести предупреждающее повреждение никак не получалось: инопланетное происхождение давало не меньше преимуществ, чем темная сущность.
– Стойте! – закричал Джеджун, бросаясь между ними. Ючон замер, в последнее мгновение сообразив, что атаковать уже нельзя. Чанмин взял «миротворца» за плечи и стал утаскивать в сторону. Его, вырывающегося, вскоре взял на себя подоспевший Юно, насмешливо объяснивший:
– Мужчины повздорили. Женщине вмешиваться не стоит.
– «Женщине»? – обиделся Джеджун. – Издеваетесь, да?
– Прости, – ответил Юно. – Я не знал, что ты еще девица.
– Чего? – разъярился Джеджун. – Хватит уже! – И он толкнул оборотня в грудь.
– Смотри, Чанмин, оно дерется, – улыбнулся Юно, хватая Джеджуна за руки. – Это так забавно. В нем проснулась мужская половина. Полагаю, скоро опять уснет.
– А вы в волка превращаетесь! А Чанмин кровь пьет! А Ючон с инопланетянами сражается! А Кюхён с духами общается! Это все еще хуже! – надрывался Джеджун.
– Едва ли, – спокойно ответил Юно, все еще мешая ему махать руками. – Например, Джунсу, когда придет в себя, посмеется, узнав о войне Ючона с внеземной цивилизацией; но известие о его беременности, как ты помнишь, заставило бедного художника выпить все спиртное в трактире.
– Он просто был шокирован из-за того, что Ючон собирался родить от другого! – настаивал Джеджун.
– Слышь, давайте не будем говорить «Ючон собирался родить», – попросил офицер.
– Будем-будем, – приторно улыбнулся Чанмин, вставая в опасной близости от него. – Как ребеночка назовешь?
– Чанмином! И пороть буду!
– В честь покойников детей не называют, – серьезно сказал Юно. – Это – плохая примета.
– Опять он обвиняет меня в том, что я – ходячий труп, – театрально расстроился Чанмин, направляясь к оборотню. – Еще одно слово – и полезу целоваться. Как тебе такие «эротические байки из склепа»? Я медленно и сексуально встаю из гроба…
– Отвратительно, – засмеялся Юно. – Все-таки предпочту гермафродита. Это хотя бы встречается в ЖИВОЙ природе.
И Юно резко прижал к себе Джеджуна. Тот мгновенно покраснел и стал смущенно дергаться, пытаясь освободиться. Все-таки он был наполовину обнажен, и голая грудь слишком тесно соприкасалась с телом того, кто поразительно напоминал его возлюбленного, оставшегося в другом мире…
– Ого, сбылась мечта, – заметил какой-то пациент больницы, проходивший мимо по двору и бегло окинувший взглядом всех участников сцены. – Наконец-то гей-парад и День ВДВ одновременно решили провести.
– Что он имел в виду? – поинтересовался Юно, отпустив растерявшегося Джеджуна.
– Хм… – Чанмин помолчал, размышляя над формулировкой. – Ну, он надеется, что брутальные военные вроде Ючона и утонченные мужеложцы вроде тебя соберутся в одном месте на общем празднике, и первые изобьют вторых.
– Что? – зарычал Юно, глядя на дверь, за которой скрылся неизвестный гомофоб. – Чтобы меня избил какой-то вонючий солдат?!
Оборотень так быстро потерял контроль, что Чанмин даже не успел попросить его не портить с трудом отысканную магом одежду: он превратился в волка и бросился ко входу в больницу. Оправдывая надежды незнакомца, Ючон преградил ему путь и повалил его на землю. Оборотень оказался этим недоволен и вскоре перевернулся – на лопатках оказался военный, которому он попробовал откусить что-нибудь не слишком жизненно важное, например, руку. Ючон схватил его так, что получилась пародия на сцену «Самсон разрывает пасть льву». Это понравилось оборотную еще меньше, и он рассек когтями передней лапы материю футболки вместе с кожей на груди противника.
– Они же убьют друг друга! – вскрикнул пришедший в себя Джеджун, кидаясь к дерущимся. Чанмин вовремя поймал его, обняв со спины.
– Оставь этих двоих в покое, сами разберутся, – шепнул ему на ухо вампир, случайно коснувшись губами растрепанных волос. Они, как выяснилось, очень приятно пахли. И вообще от кожи этого «мутантика» исходил более чем приятный, почти пьянящий аромат, происхождение которого казалось естественным. В сочетании со свежим воспоминанием о глотке крови это порождало желание продолжить трапезу. Но Чанмин, в отличие от оборотня, жил в современном мире практически без нечисти, а в отличие от военного, соображал – и он сообразил, что вервольф и вурдалак на дворе одной больницы будут перебором. – Пойдем в машину, а то выглядишь ты в своих горелых тряпках, мягко скажем, странненько.
Чанмин увел Джеджуна; когда они уходили со двора, туда выскочила молодая медсестра и сразу заверещала, как сирена «скорой помощи»:
– Волк! Здесь волк!
Оба участника потасовки сразу замерли и отлипли друг от друга. Оборотень продолжил рычать, скалясь на девушку, но замолчал и недоумевающе поглядел на Ючона, когда тот весело сообщил:
– Да это ручной! Я его кутенком в лесу нашел, мамку охотники убили. Вырастил, дома держу.
– Не очень-то он ручной, – заметила медсестра, посматривая на раны «хозяина».
– Это он так играет. Сама понимаешь, лесной зверь-то. А вообще он классный. Рексом звать. Рекс, дай лапу!
Ючон протянул руку. Оборотень мог бы попробовать ее откусить, но вместо этого, ошалевший от такого поворота событий, медленно поднял лапу и положил ее на ладонь офицера.
– Молодец, Рекс! Девушка, сахарка не найдется? Или котлеты там какой-нибудь. Чтоб его похвалить.
– Нет, – ответила медсестра, опасливо пятясь ко входу. – А вы уводите свое чудище. И намордник с поводком на него наденьте.
– Будет сделано! – с чисто армейской интонацией отрапортовал Ючон.
Девушка скрылась и захлопнула за собой дверь; волк снова зарычал и кинулся на своего самозваного хозяина. Ючон, подпрыгнув и ухватившись за нижнюю перекладину пожарной лестницы, взлетел по ней на крышу. Оборотень приценивался пару секунд, а затем, выбрав в качестве стартовой площадки менее высокий сарай, примыкающий к зданию, запрыгнул на него и оттуда устремился за своим обидчиком. Ючон пошел в отступление – проще говоря, принялся поспешно удирать. Началась погоня по крышам: оба одинаково легко преодолевали расстояния между домами. Правда, находились они не в Европе с узкими улочками Средневековья, а в Москве, и вскоре попался чересчур большой разрыв. Ючон, не рассчитав сил, приземлился не на соседнюю крышу, а в забитую до отказа помойку рядом с домом. Юно, не сдержавшись, снова превратился в человека и рассмеялся, наблюдая за тем, как офицер вылезает из кучи мусора.
– Глядите, глядите! – защебетала стайка подростков. – Голый мужик на крыше! – И вскоре на Юно были направлены камеры трех смартфонов, а в качестве музыкального сопровождения зазвучали слова популярной в интернете песенки: – Кто залезает ментам на машину? Го-лый му-жик! Кто демонстрирует всем свои яйца? Го-лый му-жик!
Чуткий слух оборотня уловил чужие насмешки. Можно было, конечно, спрыгнуть с жилого дома и растерзать юных наглецов, но Ючон уже вылез из мусорного бака, снял с головы полиэтиленовый пакет и многозначительно показывал сверхъестественному созданию средний палец. Поэтому Юно предпочел скрыться с глаз тинейджеров, превратиться в волка и лишь после этого вернуться на землю.
– Слышь, ты охеренно крут, – восхитился Ючон, найдя оборотня, снова в человеческом обличии, за только что с позором покинутым домом. – Тебя бы в наш отряд. Давай сраться не будем? – Он опять протянул руку. – Ну, лапу… в смысле, руку дай.
– Найди мне одежду, солдат, и тогда я прощу тебя, – решил Юно.
– Да как два пальца обоссать. Стой, сейчас.
«Какой хороший слуга, – подумал оборотень, следя из-за ствола дерева за стремительно уходящим борцом с инопланетянами. – Решил, что я ему не враг – и теперь готов выполнить любой мой приказ. Вампир был прав: им очень легко управлять.»
К сожалению, пока Ючон еще не принес раздобытую одежду (он очень ловко украл штаны и майку из магазина дешевых товаров), Юно снова пришлось столкнуться с унижением. Хоть за пятью стволами скройся, а в мегаполисе тебя найдут; и вскоре оборотень, от безысходности закатив глаза к небу, уже выслушивал тираду девчонки лет восьми:
– Вы – дядя-извращенец! Мама про таких рассказывала! К таким подходить нельзя! Вы стоите на улице с голой писькой, чтобы пугать детей! Вы плохой, вас полиция заберет!
Чанмин запихнул Джеджуна в машину и сел рядом. Сначала он сосредоточенно изучал что-то в своем телефоне, но запах свежей крови отвлек его.
Джеджун думал о чем-то своем, ожесточенно кусая губы. На нижней выступила алая капелька. И это было сейчас совершенно не к месту.
– Может, успокоишься? – предложил Чанмин, уже знавший в общих чертах историю его жизни. – Ты теперь в другом мире. Считай, все с нового листа начинаешь.
– Простите, это нервное, – страдальчески улыбнулся Джеджун и прекратил разгрызать собственные губы.
– Я понимаю, что не от радости, – ответил Чанмин. – Ты все еще любишь этого гада?
– От таких чувств сложно отвыкнуть за полдня, – грустно произнес Джеджун. – Вы ведь уже все знаете. И не нужно говорить мне, что он того не стоит. Впрочем, вы и не скажете. Вам же смешно. Всем. Но… Скажите, неужели омега в этом мире ужаснее, чем вампир?
– О да, – подтвердил Чанмин, обняв Джеджуна за плечи прежде, чем сам смог отдать себе в этом отчет. – Этот мир помешался на вампирах. Особенно девушки, хотя и некоторые парни мечтают о бесстыдных женщинах с острыми клыками. Мы уже давно не фольклорные чудовища, а предмет эротических мечтаний, спасибо массовой культуре. Но мужчины вроде тебя… Припоминаю только два фильма. «Джуниор» и «Беременный». Оба – идиотские комедии.
– То есть над такими, как я, выходит только посмеяться, – заключил Джеджун, принимаясь за старое, словно одной ранки ему было мало.
Чанмин, повинуясь инстинкту, жадно слизнул снова выступившую кровь. И лишь после этого понял, что фактически поцеловал Джеджуна.
– Не делайте так, – попросил тот, отворачиваясь. – Кусайте в руку, как раньше. Вы напоминаете мне…
– Знаю я, кого тебе напоминаю. Боишься?
– Да, и хочется ударить.
Чанмин коротко засмеялся. Ударить? Этот – его? Ну, пускай. Легкий массаж еще никому не повредил.
Было только немного обидно, что какой-то богатый наркоман вызывает больше страха, чем он, вампир. Спасибо массовой культуре…
Ким Джеджун был старшим ребенком в семье и единственным омегой – четверо младших братьев уродились непоседливыми альфами. Отец-альфа ушел из семьи, когда самому Джеджуну не исполнилось тринадцати, и почти вся забота о детях легла на него. Чтобы помочь им, он решил усердно учиться и не обращать никакого внимания на личную жизнь. Это хорошо получалось вплоть до первой течки, иными словами, совсем недолго. Но Джеджун не хотел становиться таким же, как еще две омеги в его классе, то есть бросающимся на каждого половозрелого альфу озабоченным животным с похотливым взглядом. Первый день кошмара он пережил стоически и даже ни разу не прикоснулся к себе, несмотря на то, что природа требовала хотя бы этого, а потом выпросил у одинокого отца те лекарства, которые принимал он сам. Это был довольно дешевый и безвредный препарат, не устранявший течку как факт и даже не мешавший испытывать желание, но значительно облегчавший перенесение данного процесса без «посторонней помощи». Таким образом, вернуться к учебе получилось легко, но вот отмахиваться от влечения Джеджун больше не мог, особенно учитывая то, что в классе скоро появился новенький – улыбчивый, добрый и скромный альфа по имени Чон Юно. Он был отличником, победителем олимпиад, спортсменом, главным вокалистом хорового кружка и вообще настоящим кладезем подростковых талантов. Учителя хвалили его, проча великолепную карьеру каждый в своей сфере, а ученики терпеть не могли: класс подобрался с низкой успеваемостью. Любил его, пожалуй, только застенчивый Ким Джеджун, с которым тоже никто, кроме одного толстого омеги в очках и прыщах, не общался. Да как любил! Каждый день на предпоследнем уроке брался и не заканчивал писать записку со словами: «Ты мне нравишься», а по ночам видел неприличные сны с его участием, которых стыдился и с нетерпением ждал одновременно.
В выпускном классе, когда почти все ученики расслабились (поступать в университет собирались единицы), Юно, погруженный в учебу, пригласил такого же погруженного в учебу Джеджуна на свидание.
– Привет, – сказал он на перемене.
– Привет, – ответил Джеджун.
Они уже виделись сегодня на трех уроках, но надо же было начать разговор.
– А ты не знаешь, что идет в кино?
– Не знаю, у меня нет времени туда ходить.
– У меня тоже. Но можно ведь иногда отдохнуть.
– Ну, да. Наверное.
Юно полминуты поковырял носком туфли паркет.
– А пошли вместе в кино, – наконец выдал он, краснея.
– Пошли, – согласился Джеджун, краснея еще гуще его.
Это был роман длиной в полгода, с редкими, но долгожданными встречами вне школы, робкими поцелуями и нежными признаниями. Они хотели друг друга, но стеснялись и боялись; ни до чего серьезного так и не дошло. А затем Юно уехал учиться в Америку по какому-то гранту, обещав, что получит степень как минимум бакалавра и будет жить с Джеджуном долго и счастливо. Не вышло. Через два года Юно написал, что ему нужно выйти замуж: брак по расчету, он сам того не хочет, но не может пойти против воли родителей и так далее. Прости, прощай. Любил и буду любить, но ты меня забудь, у тебя все впереди. В общем, много слов, каждое из которых не успокаивало, а ранило сердце адресата. Джеджун впал в глубокую депрессию, где, вероятно, остался бы надолго, не окажись рядом нового приятеля – омеги Ким Джунсу. Эти двое были полными противоположностями друг друга: бедный и богатый, застенчивый и раскрепощенный, примерный студент и образцовый тусовщик. Общим у них было лишь одиночество. Правда, в случае Джунсу оно разбавлялось короткими романами с непременно печальным финалом («Он меня бросил, тварь такая, пошли напьемся с горя, ну Дже-е-е!»), а в случае Джеджуна – любовью, от которой он, словно от хронической болезни, уже не мог и не пытался избавиться.
После учебы Джунсу, получивший от родителей капитал на открытие собственного дела, основал бухгалтерскую фирму, призванную играть роль аутсорсера для других компаний. Джеджун стал одним из первых сотрудников, и в офисе сложилась дружественная атмосфера. Однако через некоторое время фирма значительно расширилась, и как-то само собой вышло, что в коллективе из полусотни человек сорок четыре сотрудника были омегами, на пятьдесят процентов – одинокими. Еще шестеро подобрались лучше некуда: вечно спящий на работе системный администратор (женат), заместитель директора (женат и с детьми), прыщавый курьер неопределенного возраста, секретарь (альфа, возомнивший себя омегой и тайком делавший маникюр в начале рабочего дня) и две беты (в них сразу вцепились разведенные омеги). «Ну и фирма, – вздыхал Джунсу. – Надо пойти на дискриминацию и принимать на работу одних альф, а то с ума сойти можно!» Он был прав: милейший «омежий» коллектив стал рассадником сплетен и мелких пакостей. В конце концов менеджер по персоналу, нежное возвышенное создание, не выдержал и уволился из компании после того, как бухгалтера провели по отношению к нему организованную травлю. На место этого человека заместитель Джунсу принял Пак Ючона, не альфу, конечно, но хотя бы весьма симпатичного бету. Новый менеджер, попавший в «цветник», сразу оказался нарасхват. Дорогие костюмы, обаятельная улыбка, умение как бы невзначай сделать приятный комплимент любому затюканному бухгалтеру средних лет и так пожурить секретаря, что он не обижался, а с энтузиазмом принимался за работу – все это покорило изголодавшихся по любви омег. Но Ючон, явно опытный ловелас, выбрал своей первой жертвой Джеджуна. И потерпел, наверное, первое в своей жизни позорное поражение. Что бы он ни делал, Джеджун оставался верен своим школьным воспоминаниям и фотографии с выпускного в рамочке на столе. «Что ж, тут совсем глухо, » – решил Ючон после двух месяцев безуспешных ухаживаний и переключился… на директора фирмы, то есть Джунсу. «Вот это наглость! – ахнули расстроенные омеги. – Да он обыкновенный альфонс!» Джеджун, послушав эти причитания, счел необходимым предупредить лучшего друга. «Нет, он вовсе не альфонс, – отмахнулся Джунсу, впервые за долгое время парящий на крыльях зарождающейся любви. – Никаких подарков от меня не требует, в ресторанах всегда сам платит. А какой он романтик! И в постели, кстати, хорош. Так что, Дже, не завидуй, а ищи себе парня. Годы-то идут, мы уже не мальчики.» Легко было сказать: ищи парня. Джеджун бы, может, и поискал, да, во-первых, было негде (ну, не через интернет же знакомиться, фу, какое убожество), а во-вторых, убрать рамочку со стола он никак не мог себя заставить. Поэтому он стал довольствоваться тем, что играл роль «бесплатного приложения к двуспальной кровати» Джунсу и Ючона. Они были счастливы, и их счастье озаряло серую жизнь Джеджуна солнечным светом.
