Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 100 страниц)
Потом двое персонажей все-таки отправились в караоке. Там Джунсу еще выпил, влил спиртное в Чанмина и развел его на откровенный разговор о чувствах к лидеру. В итоге оба не смогли бы точно сказать, как дошли до практического занятия по «французским» поцелуям.
– Хён, чего мы натворили? – жалобно спросил Чанмин, когда они уже собирались уходить.
– Ничего особенного, зато теперь тебе есть, чем порадовать Юно, – ответил Джунсу.
В общежитии этих двоих еще не ждали: Кюхён преспокойно медитировал, а Хичоль играл в «League of Legends» и с трудом заставлял себя не мешать монаху. Тут явились макнэ, шокированный и немного пьяный, и художник, довольный собой и под высоким градусом.
– Кю, а ты знал, что у Джунсу хёна в ягодицах силикон? – решил сразу посплетничать Чанмин. – И что в первый раз он переспал с Ючоном, когда тот был бухой?
– Ким Джунсу, ну что это такое? – нахмурился монах.
– Творческая импровизация, – пренебрежительно бросил художник.
– Слушай, жопа силиконовая, майор с герцогом еще не вернулись, вы зачем пришли? – стал возмущаться Хичоль. – Просили же отвлечь малявку!
– А если они еще дня три не вернутся? – разозлился Джунсу. – Мне с мелочью на Сейшелы слетать?
– Хватит меня «мелочью» звать, старикашки, – обиделся Чанмин. – И кто такие майор с герцогом?
– Мы так ласково называем Ючона с лидером, – выдал Хичоль. – Ну, лидер такой аристократичный, утонченный…
– Ага, утонченный, он ведь даже убирается только из-под палки, готов жить в куче мусора, – хихикнул макнэ. – А Ючон-то с какого перепугу «майор»? Он ведь, вроде, даже в армию не по-настоящему собирается? Это сарказм, что ли?
Хичоль пожал плечами.
– И от чего меня отвлекать надо? – не отставал Чанмин. – Почему Кю с Хичолем тут сидят?
– Мама дорогая, у него возраст «почемучки» начался, – раздраженно протянул Джунсу. – Включите ему «Телепузиков».
В комнате, будто вывалившись из некой воронки, появились несколько человек. Джунсу на всякий случай спрятал остолбеневшего Чанмина у себя за спиной.
– А вот и Телепузики, – прошептал Хичоль.
СЕВАСТОПОЛЬ
Чанмин уже битый час сидел в углу и нервно крутил в руке ключи от квартиры, но на Джеджуна не бросался и даже не предпринимал таких попыток. Омега осмелел и неуверенно, осторожно подполз к своему вампиру, словно тот был раненым, но все еще опасным зверем.
– Джеш, тебе лучше держаться от меня подальше, – попросил Чанмин, сжав ключи в ладони. – Я могу сорваться.
– А может, выпьешь немного? – робко предложил омега. – Мне это не повредит, а тебе станет легче.
– Господин разрешил пить кровь одного человека, – объяснил Чанмин тоскливо. – И если я укушу тебя, то только ты и будешь в моем меню. Пусть Его Высочество еще помучает меня на твоих глазах, а потом ты уйдешь. Ему же надоест, да?
– Мне уже надоело, – прорычал Донхэ. – Но я пока не могу придумать, что еще с вами сделать.
– Со мной, – поправил Чанмин. – Со мной, не с Дже! Он-то в чем виноват?
– Авада Кедавра? – предложил профессор. – Чанмина, при Джеджуне. По-моему, неплохо. Наказаны будут сразу трое: и предатель, и его женщина, и даже ребенок, которому придется расти без отца.
– Слишком просто, – отказался Донхэ. – Блин, сучка, ты какого черта беременная оказалась? Идеальный же план был!
Джеджун подполз еще ближе и обнял Чанмина. Он не хотел уходить без него, но понимал, что дождаться возвращения Хичоля и уповать на его снисхождение – это единственный выход.
Донхэ подошел к омеге и хотел схватить его за воротник рубашки, чтобы оттащить от слуги, однако Чанмин успел подняться, встав между ними.
– Прекрати, – потребовал он. – Оставь его в покое. Ты его уже напугал, надо мной поиздевался – чего еще тебе нужно?
– Сам не знаю, – пожал плечами Донхэ. – Может, врезать ему по ребрам.
– Только тронь его еще раз, – прошипел Чанмин. – Ты уже если не подписал себе смертный приговор, то билет в пыточную камеру точно выиграл.
– И что ты мне сделаешь, шестерка? – Донхэ засмеялся и развел руки в стороны. – Отшлепаешь ладошкой по попе? Больше тебе ничего не разрешали!
Неожиданно Чанмин, размахнувшись, изо всех сил треснул «принца» по ягодице. Профессор не смог сдержать смешок, и Донхэ, краснея от злости, отпрыгнул от слуги, потирая пострадавшее место.
– Как ты посмел, шавка?! – Он обернулся к профессору и набросился на него: – А ты как посмел заржать?!
– Простите, молодой господин, – смиренно ответил волшебник, пряча улыбку.
– Потом лично попрошу у господина разрешения нормально тебя выпороть, – предупредил Чанмин, – и поверь, он его даст. И Хёкки будет смотреть. Хоть раз перед старшим братом опозоришься, а не наоборот.
– Выродка своего пороть будешь, – с ненавистью процедил Донхэ, – если вообще хоть раз его увидишь.
Джеджун подтянул колени к подбородку и уткнулся в них носом. Надо было выбираться, и только вместе с Чанмином. Но как?
Утром пришла Настя, которая всю ночь провела на дискотеке. Она так устала после танцев и коктейлей, что сначала даже не заметила в квартире никого постороннего. Девушка попила воды, объяснила, что не хочет идти в свою квартиру, потому что там пусто, попросила «рыбушку» составить ей компанию и лишь после этого увидела растрепанного Джеджуна, который сидел рядом с полуживым Чанмином прямо на ковре.
– А что тут делает эта гадость? – изумилась Настя, указывая пальцем на Джеджуна. Донхэ вкратце поведал ей историю появления омеги, и девушка возмутилась: – Рыбушка, ты совсем свихнулся? Я оппе расскажу.
– А я тогда папе расскажу, что зря он больше не пьет твою кровь, потому что она могла бы сообщить ему много интересного, – коварно ухмыльнулся Донхэ. – Например, что сегодня в клубе ты ему изменила.
– С чего взял, килька? – огрызнулась Настя, на всякий случай, отходя назад – чтобы не вцепился в шею.
– Я не килька, я акула, – возразил Донхэ. – А у тебя, дурочка, на кофте странное пятно. Кто-то, кончая тебе в рот, немного промахнулся.
Настя быстро запахнула куртку, чтобы скрыть след преступления.
– Я просто в отчаянии, Донни, – виновато произнесла она. – Кажется, оппа зашел в тупик. Мне страшно: что будет дальше, когда он умрет? Что мы все станем делать? Я вернусь в Москву, к той жизни, которая мне осточертела? Я была девушкой вампира, путешествовала по разным странам, мечтала стать королевой мира… И снова окажусь просто студенткой, умеющей заглядывать в чужие фантазии? Вы ведь вышвырнете меня, как только оппа перестанет заступаться! Я вас бешу не меньше, чем Чанмин!
– И, видимо, чей-то член во рту помогает справиться с переживаниями, – брезгливо скривился Донхэ.
– Я много выпила, – тихо сказала Настя, опуская взгляд. – И потом… Ты же сам говорил… Оппа, наверное, тоже изменяет. Прямо сейчас. С этим Хангеном. Мне, думаешь, не противно от того, что моего парня трахают?
– Давай договоримся, Настенька, – предложил Донхэ. – Хоть меня и тошнит от тебя, но я ничего не скажу папе, если ты не станешь ему звонить и ябедничать.
– Зато я расскажу про измену, если ты немедленно обо всем не сообщишь, – сказал Чанмин, тоже подходя к Насте. – Ты же и сама девушка, ну подумай: разве можно издеваться над дамой в положении?
– Над дамой – нет, но он же омега, бред больной извращенки, – ответила проводница. – Донни, я не буду звонить. Делай, что хочешь…
Чанмин подскочил к Насте, которая от неожиданности не успела даже пискнуть, и вцепился в воротник ее кожаной куртки. У него были алые глаза буйнопомешанного, и девушка затряслась, захваченная этим пылающим взглядом.
– А ты ведь тоже человек, – напомнил Чанмин с усмешкой. – Твою кровь тоже выпить можно.
– Оппа тебе запретил, – дрожащим голосом произнесла Настя.
– Ты правда в этом уверена? – Чанмин провел одной ладонью по ее щеке. – Не-а, милочка. «Оппа» не так уж тебя защищает…
– Ты не убьешь меня, – неуверенно пролепетала Настя.
– Нет, конечно. Но выпить столько крови, чтобы тебе потребовалось переливание, – вполне могу.
– Отстань от нее, – приказал Донхэ, грубо хватая Чанмина за плечо. – Отстань немедленно!
Слуге пришлось отступить. Сделать это было сложно – он уже действительно желал прокусить рыжей бестолочи шею.
– Настюш, посиди с нами, – попросил Донхэ. – Вместе подумаем, что делать с ублюдком и его уродской телкой.
– Я посплю в соседней комнате, – пробормотала Настя, пятясь от Чанмина. – Очень устала. Измены и алкоголь, знаешь ли, выматывают.
– О да, оставайся тут, – со странной улыбкой сказал слуга. – Все в сборе.
– Оппа еще долго не вернется, и не надейся, что он застанет тут всю компанию, – бросила Настя, прикрывая за собой дверь.
Чанмин посмотрел на Джеджуна, походившего сейчас на хрупкую фарфоровую статуэтку. Сколько еще нужно было ждать? Перелеты от Сеула до Москвы и от Москвы до Симферополя, переезд до Севастополя… А ведь те двое были, что называется, сферическими придурком и дебилом в вакууме. Им ничего не стоило напороться в пути на какие-нибудь приключения. Но если все-таки план Чанмина удался, и скоро за пленником приедут, жить вампиру, вероятно, оставалось считанные часы. И как бы ни хотелось выпить крови Джеджуна, он должен был находиться все это время рядом.
А что омега потом расскажет ребенку? Дядя Юно убил твоего папу, когда он защищал маньяка, хотевшего изнасиловать и замучить маму? Отличная вырисовывалась перспектива…
– Ишь, как припарковался! – закричала некая владелица «Мазды», рядом с которой остановил машину майор. Как всегда, он въехал на свободное место невообразимым способом, и лишь его пассажир понимал, что он ни во что не врежется, – а со стороны это могло показаться только виражом развеселившегося наркомана, ничего не разбившего по чистой случайности. Ючон вышел из автомобиля и задумчиво почесал затылок. – Глаза свои узкие протри, кретин! Ты не видишь, что тут и другие машины есть?
– Извиняйте, но я ж никого не задел, – пожал плечами майор, которому совершенно не хотелось сейчас разбираться с местным населением.
– А это мы сейчас посмотрим. – Владелица стала оглядывать свою «Мазду» сзади. – Вот краска отошла на бампере! Мы меньше года как в России, а уже понаехали всякие, не слышавшие о правилах дорожного движения!
– Краска – это точно не я, – возразил майор, осматриваясь в поисках чего-то, что можно превратить в оружие, – например, арматуры. – Во курица…
– Мадам, мы действительно не повредили ваш автомобиль, – галантно произнес Юно, тоже выбираясь из салона. – Но я понимаю ваш шок; мой друг – довольно лихой водитель, и я прошу за него прощения.
– Подкатывает он, – поморщилась нахалка. – Красавец нашелся. Я сейчас инспекторов вызову, пусть они разбираются, чего там этот чокнутый налихачил.
– Мадам, у нас совершенно нет времени, – заметил Юно с досадой. – Поэтому предлагаю уладить все на месте. Мы заплатим вам ту сумму, в которую вы оцениваете нанесенный ущерб.
Хозяйка «Мазды» давно хотела ее покрасить, и это был идеальный способ получить нужные средства – видимо, «гости из Средней Азии» попались богатые и глупые.
– В рублях – тридцать тысяч, – вынесла она свой вердикт.
Герцогу Кентерберийскому не к лицу было торговаться, но артист Чон Юно был несколько более ограничен в средствах, а уж персонаж, прикидывающийся лидером, и вовсе не имел права транжирить чужие деньги.
– Прошу прощения, – возразил он, – откуда здесь ущерб на такую сумму?
– Не хотите ждать инспекторов – давайте деньги, – настойчиво повторила свои условия женщина.
Ючон нашел рядом с ближайшей помойкой выброшенный кем-то старый табурет с металлическими ножками и легко отломал одну. Вымогательница, увидев это, похолодела от ужаса.
– Да, у нас неотложные дела, конечно, но прямо сейчас такой суммой мы не располагаем, – сказал Юно, хмурясь. – Эти дела не займут много времени, и потом мы будем рады отдать вам деньги. Можно обменяться номерами телефонов.
Женщина временно потеряла дар речи. Ючон подошел к Юно и показал ему свою находку, постучав ей по выставленной ладони.
– Сойдет, думаю, – решил майор. – А вы че, разобрались?
– Пожалуй, да, Хмырь, – пренебрежительным тоном ответил герцог. Затем, уже вежливее, обратился к женщине: – Нам действительно нужно уходить. С мадам мы встретимся чуть позже.
Вымогательница все еще не вспомнила, как разговаривать, но уже вновь научилась ходить и медленно ковыляла назад, к своей машине.
– Закури, – шепотом потребовал Юно.
Майор, не понимая, зачем это нужно, закинул отломанную ножку на плечо, одной рукой извлек из внутреннего кармана пуховика сигарету с зажигалкой и, прикурив, выпустил изо рта табачный дым, не вынимая самой сигареты.
– Это правда не вы краску сбили, – сказала женщина и, быстро открыв дверь, плюхнулась за руль.
– Сам ты хмырь, Юн, – обиженно заметил майор.
– Ни в коем случае, – покачал головой герцог. – На бандита, выбивающего деньги из должников, похож только ты. А я идеально подхожу на роль криминального кредитора.
Юно и Ючон остановились перед домом, в стенах которого, по всей вероятности, держали омегу. Герцог в последний раз позвонил Хичолю и убедился в том, что зов господина не прекращался.
– Выбить дверь, – предложил майор.
– Если с ними сейчас профессор, то успеют перенестись, – сказал герцог, – ты все-таки хоть пять секунд на это потратишь.
– Ну, тогда… – Ючон обвел двор взглядом и вдруг резко указал на дом, стоящий напротив пункта назначения. Хичоль не смог назвать номер квартиры, потому что такие данные передать с помощью зова было нельзя, но сумел объяснить, где примерно она находится. Дом, примеченный майором, был чуть ниже, и, если они с герцогом все правильно поняли, то крыша была почти на уровне нужных окон. – Оттуда сиганем прямо к ним! Они охренеют и не успеют ничего предпринять!
– Согласен, – оценил идею друга Юно. – Тогда давай решим, кто за кого берется. Рассматриваем худший вариант: там – все вампиры.
– На месте сориентируемся, – отмахнулся майор. – Если с ними Хичоль – мы все равно трупы.
Юно и Ючон взобрались на крышу по пожарной лестнице. Наступил вечер, однако люди все еще ходили по улицам, и герцог чувствовал легкую неловкость, когда раздевался, спрятавшись за трубой. Ючон тем временем лежал прямо на грязной поверхности и вглядывался в окна дома напротив, но, к сожалению, предполагаемую «темницу» Джеджуна скрывали плотные занавески. Герцог, превратившись в волка, подполз к пришельцу на брюхе и присоединился к нему в безуспешном шпионаже.
– Бля, вот обидно будет, если мы к какой-нибудь бабке в окно влетим, – вздохнул майор.
Оборотень кивнул.
– Пацаны, пацаны! – раздался звонкий голос какого-то мальчишки лет двенадцати, который влез на крышу через чердак. – Уходим, там мужик со здоровенной собакой!
Ючон повернулся к мальчику и приложил палец к губам. А если кто-то в соседнем доме услышал его? Мало ли, конечно, ротвейлеров хозяева выгуливают, но осторожность помешать не могла.
– А я люблю собачек, – заявил мальчик еще младше, тоже выбираясь на крышу. Он весело прошлепал по направлению к оборотню и поднял одну руку, желая его погладить. – Дядя, ваш песик не кусается?
– Кусается, и еще как, – шепотом ответил Ючон. – Идите отсюда, мелкие.
– Не кусайся, – попросил мальчик и все-таки прошелся ладонью по шерсти оборотня. Волчья морда могла выражать мало эмоций, но сейчас на ней легко читались тоска и презрение к детенышам простых смертных. – Хорошая собачка, пушистая! Какая порода?
– Английский борзой, – усмехнулся майор. – Помесь с корейским сторожевым.
– Ух ты, – протянул мальчик, начиная трепать герцога уже по шерсти на голове. Оборотень стал тихо рычать. – Не злись, пес! А то хозяин будет выгуливать тебя в наморднике!
Одна из занавесок внезапно шевельнулась, и в окне, прежде чем материя снова все скрыла, мелькнуло лицо Чанмина. Оборотень поднялся на четыре лапы, и майор тут же запрыгнул на его спину, сжимая одной рукой шерсть на загривке, а другой – ножку табурета.
– Дядя, вы зачем на собаке сидите? – удивился юный любитель животных.
Майор ничего не ответил, а оборотень, отойдя от края крыши для разбега, понесся вперед, прыгнул, перемахнул через пространство между домами и влетел прямо в закрытое окно, разбивая стекло вдребезги.
Двое мальчиков стояли, окаменевшие от удивления, а третий трясущейся от страха рукой указал на лежащий за трубой костюм:
– Пацаны, это были не хозяин с собакой… а колдун с оборотнем!
Школьники заверещали и бросились обратно на чердак, а оттуда – в квартиру одного из них, к электрическому свету и маме.
Настя проспала чуть больше трех часов, в течение которых Донхэ зачем-то пытался поболтать с Джеджуном. Омега не имел никакого желания поддерживать беседу, о чем в конце концов и сообщил своему тюремщику. Профессор снова, хоть и без прежнего энтузиазма, восхитился наглостью пленника, а Донхэ опять начал беситься.
– Ты хоть понимаешь, что лучше во всем мне потакать? – зловеще произнес он.
– А разве это что-нибудь изменит? – спросил Джеджун негромко. – Ты меня отпустишь?
– Нет, но если не будешь пай-девочкой, я еще раз тебя раню, и твой хахаль не сдержится.
Чанмин крепко сжал руку Джеджуна в своей, как бы убеждая его, что не позволит себе навредить ему, и предложил:
– Донни, может, тебе лучше расслабиться? Иди выпей коньяка… литра два.
– Вот же тварь, – прошипел Донхэ, схватив лежавший на подлокотнике дивана пистолет и сделав выстрел. Чанмин заставил Джеджуна пригнуться и успел увернуться сам; за первой пулей последовала вторая, тоже не попавшая в цель, а затем слуга подлетел к «принцу» и оттолкнул его руку в сторону – пуля вписалась в стену.
– Трындец, – сказал Чанмин, ухитрившись отобрать оружие у Донхэ. – Плантатор, убивающий своих рабов со скуки. Сам на себя посмотри. Не стыдно?
– Стыдно должно быть тебе. Отдай пушку.
Чанмин вынул из пистолета патроны и отправил их в мусорное ведро. Донхэ, выглядящий, как разъяренный мелкий бандит, встал с дивана, подошел к Чанмину и ударил его по лицу. Джеджун, все еще находившийся в облюбованном углу, дернулся, как будто и сам ощутил боль.
– Да бей меня сколько влезет, а хулиганить – прекращай, – спокойно отозвался слуга. Ему требовалось продержаться, по собственным подсчетам, еще совсем немного. Но Чанмину было жаль этого испорченного мальчишку, превратившегося из простого пакостника в настоящего садиста, поэтому он старался решить все мирным путем. Надежды на это, правда, почти не было. – Отпусти Джеджуна и до возвращения отца делай со мной все, что хочешь. Профессор сотрет ему память, и он даже не будет знать, где находился.
– Это можно сделать, – согласился волшебник. – Но тогда нужно будет сразу убить вампира-певца: я не уверен, что заклинание стирает память из крови.
– Здесь останется, – отрезал Донхэ. – У шестерки уже ручонки трясутся и клыки почти не втягиваются – того и гляди сдаст позиции.
Чанмин закрыл лицо ладонью: он и не замечал, что находится «на низком старте».
Донхэ направился к туалету. Чанмин пошел следом, но он повертел пальцем у виска:
– Тебе хочется посмотреть, как я на толчке сижу, придурок? Вали, там за мной следить не надо.
«Принц» хлопнул дверью. В этот момент из второй комнаты выглянула Настя, которая пожаловалась на головную боль и попросила профессора как-нибудь ее «уколдовать». Волшебник ушел. Чанмина осенило, и он, жестом попросив Джеджуна не издавать никаких звуков, бросился вместе с ним к входной двери.
– Скоро прибудут ваши, спрячься на улице, жди их, – одними губами попросил Чанмин, аккуратно вставляя ключ в замочную скважину. – Наверняка это герцог и майор.
– Но как? – удивился Джеджун.
– Я позвал Хичоля… черт… – Дверь не открывалась. Ключ входил до конца, но не желал поворачиваться. – Что не так с этим замком…
– Может, ключ не тот?
– На дверь наложено заклинание, – самодовольно и презрительно объявил профессор, медленно выходя из комнаты Насти. – Я догадывался, что ты попробуешь вытолкать свою девчонку в коридор, и использовал немного магии. Эту дверь никто не откроет и даже не выбьет, пока я не сниму заклятие.
Чанмин прислонился спиной к стене и в бессильном отчаянии опустил веки. Магия. Тут хоть пусть пришелец оборотнем дверь выбивает – толку не будет никакого.
Донхэ вышел из туалета. Судя по его одуревшим глазам, он был там не по нужде, а с целью израсходовать приобретенный в неизвестное время кокаин. «Принц» бросился к застывшему Чанмину и попробовал ударить; когда слуга сумел отскочить в сторону, он перекинул свой гнев на омегу и, схватив за волосы, швырнул в сторону – Чанмин едва успел подхватить его, чтобы тот не шлепнулся на тумбочку. Он, конечно, не мог нападать на молодого господина, но теперь, при явном свидетельстве не нравившегося отцу типа «хулиганства», имел право сдерживать. Оставив Джеджуна за своей спиной, Чанмин бросился на Донхэ и, сумев свалить его на пол лицом вниз, завел руки за спину.
– А вот это господина точно взбесит! – закричал он. – Додумался – ширяться! Сейчас тебе отрезвляющее заклинание…
Профессор, взмахнув палочкой, сбил слугу с молодого господина. Чанмин попробовал пошевелиться, но выяснилось, что он вновь обездвижен.
– Ты ведь и сам наркотой балуешься, – рявкнул Донхэ, поднимаясь на ноги. Джеджун замер в ожидании новой атаки на свою особу. – Чего, омежка? Нормально от нарика-то рожать? Может, урод какой получится.
– Чанмин давно ничего не употреблял, – зачем-то сказал Джеджун.
– Ой, встал на путь исправления, – пропел Донхэ, медленно приближаясь к нему. – И все ради кого – ради страшненькой занюханной бухгалтерши! Ну прямо мелодрама для ванильных теток. А может, закончим так, как было у тебя в родном фанфике? Кстати, ты до конца-то читал? – Джеджун честно мотнул головой. Убегать было бессмысленно, и он позволил Донхэ взять себя за плечи. Все-таки «принцу» нравилось трогать пленника, какой бы мерзостью он его ни считал. Уж лучше бы в самом деле только брезгливо отгонял от себя. – О, ну, тогда – сюрприз. Омега Джеджун забеременел от своего альфы Юно во второй раз. Альфа Юно понял, как низко он пал и как ужасно обходился с милым, скромным омежкой, поэтому решил с ним сбежать от полоумной женушки. Им помогла помирившаяся лесбийская парочка – Джунсу и Ючон. Омега Чанмин отправился на поиски своего альфы и нашел беглецов. Он хотел снова навредить Джеджуну и забрать мужа, однако после крупной ссоры с Юно из-за переживаний наглотался чересчур много таблеток и умер. Хэппи-энд, скажете вы? А черта с два. Роды бедного омежки Джеджуна прошли очень тяжело, и мама успела лишь раз подержать маленького альфочку на руках, после чего тихо скончалась. Юно остался с ребенком один. Ну, не совсем один – еще с частью состояния покойной жены-наркоманки и осознанием того, что ради сына станет совершенно другим человеком. К чему я, собственно, клоню… Может, тебе второй раз и рожать-то нельзя – сдохнешь. Лучше сразу. Тоже на глазах отца своего ребенка, только не взваливая на его спину обузу в виде вашего общего огрызка. Хватит позорить и без того не слишком доброе имя певца своим беременным существованием.
– Я три месяца каждый день видел Ли Донхэ, – сказал Джеджун с вызовом, – и ты позоришь этого человека намного больше.
Вот зачем он это ляпнул? Знал же, что ударят. И ударили. Джеджун снова растянулся на полу. Донхэ выпустил острые клыки, желая впиться ими в шею жертвы, но неожиданно зазвонил его телефон. Он принял вызов, зажав рот омеги ладонью.
– Привет, пап. Все нормально. А у тебя? Отдыхаешь? Лучше себя чувствуешь? Ну, отлично. Хёкки смотался к девчонке, скучно ему без юбки-то. Не-а, не выводил Чанмина на охоту. Ну пап, когда захочу, тогда и отведу, пусть помучается еще! Ага, пока. Поправляйся, а то Настя знаешь как переживает…
Донхэ отключился и, убрав руку с лица Джеджуна, чмокнул его в губы.
– Хорошая девочка, не пищала. – Затем он схватил омегу за воротник рубашки и заставил подняться, после чего внезапно резко залепил пощечину. – А это – за то, что ты нахамила. Для профилактики. Ну, пошли со мной. – Донхэ вернулся на свой диван, сел и устроил оцепеневшего Джеджуна у себя на коленях, пригладив им самим взъерошенные волосы. «Сколько же порошка он вынюхал?» – отрешенно подумал омега. – Девочка моя, будь ласковее. Я сам выпью твою кровь, но если хочешь после этого не умереть – делай все, что скажу.
«За мной придут, – вспомнил омега. – Они, правда, не войдут в дверь, но если Донхэ об этом узнает – то отправится их искать. Он не должен меня укусить.»
– Сам будь ласковее, – с улыбкой попросил Джеджун, повернувшись к «принцу» и обняв его за шею. – Я, вообще-то, люблю сволочей. И ты – сволочь образцовая, а Чанмин – уже нет, слишком жалкий. Если еще и не станешь делать мне больно – мне у тебя в плену даже понравится.
– О, вот это я понимаю – девочка пошла на контакт, – засмеялся Донхэ и снова поцеловал Джеджуна в губы. – Не зря говорят: бабу надо бить, чтобы покладистая была.
Скоро Чанмин ожил и первым делом пошел отнимать своего омегу. Джеджун слезать с колен отказался. Если Донхэ под кайфом воспылал к нему какими-то нежными чувствами – пускай прижимает к себе и гладит, лишь бы никого не бил и профессора на применение магии не провоцировал. Чанмин стал с ужасом ждать попыток выбить дверь и из последних сил бороться с голодом – в комнате ведь было два человека. Оба чувства нарастали. Подмога не являлась, а мысли были уже только о крови. Ладно бы еще Донхэ что-то вытворял – можно было бы отвлечься от этого мучительного удушья, от пожирающего изнутри огня. Но нет: «принц» заправился новой порцией кокаина, вернул омегу к себе на колени, все-таки заставил болтать с ним о жизни, перебирал пальцами его волосы и разрешил Насте подойти, чтобы «потрогать».
– Рехнулись? – наконец вспылил Чанмин, оттащив проводницу от еще как-то сохраняющего спокойствие Джеджуна. – Нашли котенка – «потрогать»!
– Я и так сижу на коленях у Донни, мы мило общаемся, – неестественно улыбнулся омега. – Ничего страшного. А уж к девочкам меня и вовсе ревновать не стоит.
– Дже, – прошептал Чанмин. Боль рвала сердце на части. Он-то всегда был только слугой, но неужели его господа сумели сломать и Джеджуна?
– Вон как я запугал твою сучку, – гордо заявил Донхэ. – Ох, жаль, снова отпускает, а кокса больше нет. Блондиночка, сделаешь своему хозяину коктейль? Алкоголь – на кухне, в верхнем крайнем ящике и холодильнике.
– Хорошо, только я не специалист – что уж намешаю, – с неловкой кокетливостью сообщил Джеджун, спрыгивая с колен «принца».
Чанмин остался у окна, напряженный и безнадежно пытающийся найти запасной выход. Наверное, скоро попробуют выломать дверь. И тогда всем придет конец. Всем – и ему, и омеге, и «Чипу с Дейлом», что спешили на помощь. Они оказались в тупике. Оставалось умолять Настю позвонить «оппе». Сказать, как сильно он на нее разозлится, если узнает, что при ней Донхэ принимал наркотики и держал в плену беременного омегу, а она все это скрыла… Ну да, испугается она такого, после минета в клубе…
Вдруг до обострившегося слуха Чанмина донеслось:
– Пацаны, пацаны! Уходим, там мужик со здоровенной собакой!
Слуга замер, оглядывая остальных присутствующих. Никто больше явно не расслышал крика с улицы или просто не обратил на это внимания. Конечно, «мужиком с собакой» мог быть и сосед, выгуливающий бульдога, но в сердце затеплилась надежда, что это – майор и уже трансформировавшийся герцог. Выждав немного, чтобы никто, если и услышал эти слова, не связал их с действием, Чанмин чуть отодвинул занавеску в сторону. Он был поражен: на крыше дома напротив разлеглись пришелец с оборотнем, и последнего уже гладил какой-то мальчик лет десяти. «Да эти идиоты и не подумали про дверь,» – с радостью догадался Чанмин, отпуская занавеску. Он медленным шагом стал отходить от окна, приближаясь к Донхэ.
– А какой коктейль хочет молодой господин? – осведомился он с усмешкой. Донхэ нахмурился, не понимая, почему слуга вновь стал таким вежливым. – Может, что-нибудь убойное? Дже сам такого не приготовит, а вот я могу.
В следующую секунду в окно, разбивая стекло и раму, влетел огромный волк с «наездником». Джеджун уронил только что вынутую бутылку джина, Настя заверещала и спряталась за кресло, а профессор Снейп отправил в незваных гостей зеленый луч «Авады Кедавры». Майор спрыгнул с оборотня, и оба увернулись от заклинания. Донхэ немедленно кинулся на волка, но тот сомкнул челюсти на его плече; раненый вампир ударил его свободным кулаком в морду, попав прямо в глаз. Таким образом, правда, он не смог освободиться – вервольф лишь громче зарычал от боли и злости, одновременно глубже впиваясь зубами в плоть «принца». Однако на помощь пришел Чанмин, который обязан был защищать отпрыска господина – он сумел сбросить оборотня с Донхэ и, достав из кармана складной нож, вогнал его в бок противника. Волк тут же подмял Чанмина под себя, расцарапывая когтями грудь. Донхэ набросился на оборотня со спины, хватаясь за рукоятку торчащего из-под шерсти ножа и вгоняя его глубже. Впрочем, его тут же отлепили от волка. Майор сразу, попав в квартиру, разобрался с расточающим заклинания профессором – выбил ножкой табурета палку из его руки, заставив кость треснуть, а потом, позволив волшебнику использовать свою вампирскую ипостась и прокусить его шею, оглушил, ударив кулаком по голове. Схватив оброненную палочку в зубы, он тут же взял Донхэ, атаковавшего оборотня, за воротник и пояс брюк, поднял над головой и швырнул в журнальный столик, который вампир разбил свой спиной. Чанмин попробовал вырваться, однако оборотень крепко держал его, и уже не только когтистыми лапами – горло слуги стискивали челюсти. Донхэ и профессор одновременно пришли в себя, готовые к новой атаке; майор, выдернув из волчьего бока нож, метнулся сначала к волшебнику, вспоров ему живот, а затем обратил внимание на ударившего его «принца», вогнав тот же нож в сердце. Донхэ покачнулся и упал; это было не смертельно, но очень больно.
Настя, притаившаяся за креслом, тихо набирала на телефоне сообщение. Джеджун выскочил из своего укрытия на кухне и отобрал у девушки аппарат.
– Ну вот, – подытожил Ючон, вынув палочку изо рта и потирая шею. Кровь из рваной раны еще текла, но постепенно останавливалась. – Юн, ты че Мина держишь?
Оборотень зарычал, обжигая товарища яростным взглядом. Его рана уже почти затянулась.
– Пусть держит, – прохрипел Чанмин, которому волк наконец позволил нормально вздохнуть. – Я должен защищать Донхэ, хочу этого или нет.
– А, ну валяйся тогда.
Профессор начал подниматься на ноги. Оборотень посмотрел сначала на майора, потом на Чанмина, и Ючон все понял без слов – как только волк отпустил слугу, он сам придавил его к полу, перевернув на живот и сжав заломленные за спину руки.
