Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"

Автор книги: lovely dahlia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 100 страниц)

– Смотрю отсюда – и начинает тошнить, – прокомментировал профессор Снейп со своего кресла. – Видно, что он беременный, особенно, если знать об этом. Какое счастье – я списан с книжного персонажа! Многие представляют себе Алана Рикмана, а остальные – кто во что горазд. Нет ни одного такого с моим лицом.

– Делай, что хочешь, только не причиняй вред ребенку, – сдавленным голосом попросил Джеджун, все еще не открывая глаз.

– И не причиню, если будешь послушным, – согласился Донхэ. – Если честно, ты еще не очень погано выглядишь. Я передумал. Трахнуть тебя без вреда для чанминовского выродка можно?

– Пожалуйста, не надо! – всхлипнул Джеджун, все-таки отступив назад с риском быть застреленным на месте. Он впадал в истерику. – Сам подумай: такая гадость, как я, сойдет для недостойного слуги, но ты, аристократ, разве станешь прикасаться ко мне?

– Сейчас не хочется, – признался Донхэ, снова сократив расстояние между ними и погладив Джеджуна по щеке дулом пистолета. – Но знаешь, как некоторые слэшеры пишут про твой жанр: аппетит приходит во время еды. – Донхэ лизнул Джеджуна в ухо. – Сначала кажется: что за бред извращенца… А начнешь читать – и за уши не оттянешь… Может, если трахать омегу, даже беременного, – произойдет то же самое?

– Если ты со мной переспишь, – потом отпустишь? – спросил Джеджун, глотая слезы.

– Ага. – «Принц» обрадовался. Он сумел перебороть себя, и наказание все-таки удавалось. – На глазах у Чанмина. И сначала сосать будешь, а то у меня на тебя не очень-то стоит.

Джеджун уже вообще не понимал, что делает. Он готов был на что угодно ради спасения – хоть бросаться на вампира, хоть принимать все его условия. Поспешно вытерев мокрые глаза рукавом рубашки и оставив на нем крошечный отпечаток черного карандаша, омега кивнул. Пусть Чанмин смотрит, пусть ему хочется умереть. Лишь бы отпустили – ребенок никогда не узнает, что произошло…

Чанмин вдруг кинулся на профессора, ударил его в грудь, отнял волшебную палочку и в следующий момент оттолкнул Донхэ, заслонив своим телом Джеджуна. «Принц» выстрелил, но пуля только пробила его правое плечо.

– Это заклинание обездвиживает до тех пор, пока я не отменю его действие! – вознегодовал волшебник.

Чанмин, снова похожий на безумного, ядовито бросил:

– Кроссоверы – непредсказуемая штука! Видимо, на проклятых вроде нас заклинание действует лишь временно. – Чанмин повернулся к молодому господину, скорее ошарашенному, чем разъяренному. – Не позорь отца!

Джеджун уже не пытался прильнуть к Чанмину. Он ничего не соображал, ему хотелось лишь одного – оказаться в безопасности.

Тут в замочной скважине повернулся ключ, и Хёкдже прямо с порога стал счастливо бормотать:

– А ее родители завтра уезжают, я у нее дома буду! – Послышалось, как расстегивается молния на ботинках. – Выкуси, Донни! Не только шлюхи мне дают! Оля – обычная красивая девушка, и ей всего двадцать один! А еще она вообще ничего не знает о корейской эстраде, она любит только украинский и российский панк-рок!

Хёкдже вошел в комнату и обомлел. Брат с пистолетом, пышущий злостью профессор, раненый Чанмин, за спиной которого – Джеджун в расстегнутой рубашке, красным пятном на скуле и следами слез на щеках…

Донхэ коротко и с пренебрежением описал ситуацию, скрыв некоторые из своих намерений и не упоминая о полученных сведениях. Хёкдже повертел у виска.

– Папа тебя убьет, папа же хотел оставить их в покое, – вздохнул он. – И персонажей, и артистов. Они его больше не волнуют, ну, кроме Хичоля. Папа устал, ему отдохнуть надо, а ты ему проблемы создаешь! Омега вон полураздетый, ты его, похоже, не просто избить хотел, а еще изнасиловать. – Он достал телефон. – Я звоню папе.

– Да папу там Ханген трахает, ему не до тебя. – Донхэ отнял у Чанмина, который не мог ему в этом сопротивляться, волшебную палочку и кинул ее профессору. – Хочешь оторвать ХанЧолей от эротических игр?

– Ты совсем свихнулся – про папу так думать! – мгновенно вскипел Хёкдже. – Точно звоню!

– Ябеда, – разозлился Донхэ. – Ты как будто не старший брат, а младшая сестренка! Только и знаешь, что ябедничать на меня папе! Слабак! Тебе, может, и слугу жалко!

– А вот и нет! – Хёкдже доказал, что все-таки достоин данного братом звания – телефон убрал. – Делай, что хочешь, Чанмина точно наказать надо! Он говнюк! Только омега тут при чем? Убери. Смотреть противно, я ведь тоже такой есть.

– А он еще и беременный, – смягчился радующийся легкой победе Донхэ. – Прикинь? От Чанмина. Иди сюда, посмотри, уже немного живот видно.

Джеджун вжался в спину своего вампира, моля всех богов мира – включая, наверное, Кюхёновых – чтобы его больше не трогали. Это было так гадко и унизительно. В родном фанфике могли прикоснуться разве что из любопытства или по старому поверью: если одинокий омега потрогает живот беременного, то скоро выйдет замуж и родит ребенка – а здесь просто исследовали, как уродца…

– Чего? – Хёкдже перекосило. – Беременный? Тьфу на хер, в нем ребенок?

– Просто отпустим его, молодой господин Хёкдже, – попросил Чанмин. Джеджун даже не мог понять, как в нем открылось второе дыхание для такой вежливости. – Мы все равно можем перенестись в любое другое место, и он не расскажет про нас, а для меня этот ребенок – обуза, да и господин против таких глупостей.

Хёкдже подошел к паре и жестом приказал Чанмину отойти Вампир, поколебавшись, сделал шаг в сторону. Джеджун закрылся рубашкой и жилетом без пуговиц так плотно, как мог.

– Ты реально залетел от нашего слуги? – спросил Хёкдже.

Джеджун коротко кивнул, зная, что врать – бесполезно.

– Ну и пиздец, – прокомментировал Хёкдже, резко отвернувшись и направившись к выходу из квартиры.

– Что ж, братец прав, трахать тебя – это только себя пачкать, – решил Донхэ. – Руку дай.

– Хватит! – встал между ними Чанмин. К сожалению, он мог по-настоящему препятствовать молодому господину лишь в одном – совращать брата. Сейчас об этом речи не шло. Чанмину пришлось отойти, как только Донхэ потребовал сделать это. А Джеджун, который уже давно не отдавал себе отчета в собственных действиях, вытянул руку. Донхэ, наклонившись к его запястью, прокусил кожу. Кровь потекла не достаточно обильно, чтобы причинить серьезный вред, но именно в таком количестве, что могло свести с ума слугу. Чанмин, с трудом сохраняя остатки человечности, отвернулся, кинулся в угол и разодрал клыками кожу на тыльной стороне своей ладони. Но боль отрезвляла лишь на минуту.

– Уйди, – хрипло попросил Чанмин.

Джеджун бросился в открытую вторую комнату, однако Донхэ, снова посмеявшись над его воображаемым статусом удачливой «главной героини», поймал омегу, любимым жестом вцепился в крашеные волосы и ударил в грудь. На мгновение Джеджуну показалось, что он больше никогда не сможет дышать; впрочем, довольно скоро он смог набрать в легкие воздуха и прийти в себя, о чем немедленно пожалел: Чанмин, как бы ни старался спрятаться в углу, смотрел на него пылающими глазами хищника.

«Ты же не убьешь нашего ребенка?» – в надежде думал омега.

Чанмин был похож на человека все меньше: запах крови лишал его остатков сострадания. Донхэ сел рядом с профессором и, толкнув его в плечо, попросил оценить наказание. Пожиратель Смерти признался, что сам Волдеморт одобрил бы идею.

Через двадцать минут пришел Хёкдже с пластиковой коробкой, в которой были фасоль, морковь и куриная котлета. Принесенную тару он поставил на табуретку, придвинул ее к дивану, позвал Джеджуна и почти без эмоций сказал:

– Тебе, наверное, нормально есть надо. Тут, вроде, витамины, хотя хрен его знает. Рядом круглосуточный супермаркет с готовой едой есть, я там купил… хватит с тебя. – Чанмин при виде человеческой еды зажал рот рукой; Джеджун не двигался, и за импровизированный стол его усадил сам Хёкдже, вручив пластиковую вилку; Донхэ так удивился, что мог лишь следить за братом изумленно-негодующим взглядом. – Донни, пусть эта гадость покормится и домой идет. А я – к Оле, меня типа тут не было.

Входная дверь хлопнула. Джеджун стал ковыряться в еде, как амеба, тянущая к потенциальной пище ложноножку. Чанмин не хотел приближаться к омеге, чтобы не сделать из него собственное угощение, но когда стало ясно, что сам он к трапезе так и не приступит, вампир сел рядом, зачерпнул фасоли с морковью и поднес к губам Джеджуна. Омеге было плохо, но он действительно немного проголодался, а спорить с Чанмином стало не менее опасно, чем с его господином, и пришлось стащить все, что попало на одноразовую вилку.

Донхэ пинком перевернул табуретку и еду. Чанмин чуть не бросился на того, кого ему запретили обижать: омеге не давали даже питаться в плену!

– Чего ты хочешь?! – в ярости закричал он. – Тебя я раздражаю, а не он! Послушайся хоть раз старшего брата, у него здравомыслия побольше твоего!

– Заткни его, – попросил Донхэ у волшебника.

– Круцио, – выдал пыточное заклинание профессор.

Чанмин упал на пол, объятый страшной, невыносимой болью, по сравнению с которой действие браслета Кюхёна воспринималось как безобидные пощипывания. Джеджун упал на колени рядом с ним и застыл с поднятыми руками, понимая, что все равно никак не облегчит эти магические страдания.

У Чанмина оставался лишь один выход. Он не хотел причинять вреда детям своего господина. Но безопасность Джеджуна была намного важнее, а надеяться на благоразумие сбежавшего Хёкдже или милость примеряющего на себя роль садиста Донхэ стало невозможно. И Чанмин воспользовался тем, что молодой господин никак не распорядился добытой информацией, – позвал своего слугу, заранее понимая, кто прибудет и во что это может вылиться для «принца».

Рано утром, замотавшись шарфами по самое не хочу, в такси, вызванное от другого адреса, сели герцог и майор.

====== Глава 39 ======

Я вернулась!))

СЕУЛ

Чанмин рвался за своими хёнами, уверенный, что без него Джеджуна ни за что не найдут, и опасающийся, что Юно собирается лично ехать к нему из ревности. Герцог терпеливо объяснял, что Джеджун укатил в Японию и гуляет там на широкую ногу без желания возвращаться в агентство, так что вмешательство макнэ все равно не имеет смысла, а вот веское слово лидера может сыграть решающую роль. Чанмин никак на это не реагировал, и майор, в очередной раз посмотрев на часы, отнес брыкающегося персонажа в туалет, тут же заперев дверь.

– Радикально, – отметил оборотень. – Мне нравится твой стиль. Иногда.

Чанмин стал тарабанить в дверь кулаками и ногами, требуя немедленно выпустить его на свободу. Лидер Super Junior послушал его визги минут пять, тяжело вздохнул, нехотя согласился объявить отсутствие двоих участников на ближайших мероприятиях и ушел.

– «Восходящие боги востока» в лице меня, любимого, тоже берут отгул, – сказал Джунсу, вытаскивая из-под стола «заначку» – бутылку темного рома. – СуДжу, спойте мне песенку.

– А стриптиз тебе не станцевать? – скривился Хичоль. – И вообще, тут двое представителей вашей расчудесной недогруппы. – Он указал пальцем на дверь в туалет, за которой все еще ругался Чанмин.

– Пожалуйста, пообщайся с ним, – попросил Кюхён. – Займи чем-нибудь. Он расстроен из-за того, что его снова оставили не у дел. Кроме того, его присутствие тут… нежелательно и опасно для него самого.

– Я тоже останусь здесь и буду ждать вампиров, – лениво возразил Джунсу. – Вот представьте себе картину: они появляются в общежитии, думая, что мы затаились во всеоружии и хотим скорее дать бой, – а тут я, пьяный и полусонный, вы вдвоем репертуар СуДжу перебираете, да Чанмин в туалете истерит. Враг охренел, мы выиграли.

– Су, уведи парня! – Хичоль для убедительности отобрал у художника ром. – Сходи с ним в кино, в парк, в кафе, болтай о чем-нибудь, песни репетируйте или в караоке орите!

– А что мне за это будет? – прищурился Джунсу.

– Проведу одному военному мастер-класс на тему: «Как сделать из первого раза секс, а не дедовщину», – огрызнулся Хичоль. – А ну пошел макнэ нянчить!

Джунсу поворчал еще для приличия и отпер дверь. Чанмин в нее уже не ломился – сидел на опущенной крышке унитаза и дулся.

– Хёны нас обоих бросили на произвол судьбы, – кисло улыбнулся художник. – Пошли, что ли, погуляем, пострадаем на пару.

– Я с Кюхёном хочу, – заявил Чанмин.

– Кюхён будет занят, а мы отменили репетиции. – Джунсу подошел к макнэ и взял его за руку. – Пошли, пошли. Я тоже обиделся.

– На Ючона, да? – предположил Чанмин, оживившись: решил, что у них общая беда. – А ему тоже Джеджун хён нравится?

– Ой, как нравится… – Джунсу потащил «младшенького» переодеваться. – Когда группа распалась, ЮнДже поругались, и эти двое трахались друг с дружкой с утра до ночи. А я ревел от безответной любви и писал о ней песни.

– Я тоже пишу, – грустно признался Чанмин.

В аэропорту герцог с майором чувствовали себя полными идиотами. Джеджун был в опасности, а им следовало проходить паспортный контроль и смиренно ждать вылета.

– Хичоль звонил, говорит, все еще чувствует зов, – сообщил оборотень, когда до посадки оставалось не более часа. – Значит, пока есть, кого спасать. – Он выше надвинул сползший шарф, заметив, что какие-то девушки с интересом посматривают в его сторону. – Подумать только: мы безоружны, потому что на борт самолета нельзя брать даже маникюрные ножницы! Друг мой, нам нужен такой, как профессор. Я готов принести кого-то в жертву ради столь полезного персонажа.

– И кого бы ты принес? – пробубнил в собственный камуфляж майор. Он-то совершенно не заботился о своем облике, поэтому, в то время как герцог едва прикрыл губы кашемировым шарфом, сам Ючон застегнул высокий воротник пуховика до самого конца, поверх него намотал широкий шерстяной шарф, спрятав под ним даже нос, и низко натянул вязаную шапку – таким образом, в небольшом свободном пространстве оставались только глаза. – Я бы – менеджера. Достал, собака!

– Чанмина, – твердо ответил герцог. Девушки – их было две – продолжали смотреть на сидящих рядом персонажей. Пожалуй, чтобы не привлекать к себе внимания, им следовало держаться порознь. – Если, конечно, вторая переработка жизненной энергии в принципе возможна.

– Ну, по идее, там уже зомби какое-то получиться должно, – посмеялся майор.

Девушки стали постепенно, какими-то странными и почти незаметными перебежками приближаться к оборотню с пришельцем. Юно коснулся руки Ючона и тихо сказал:

– Пойдем в магазин. Кажется, нас узнали.

– Как? – Глаза майора эмоционально округлились. – А-а-а… Шапку надень, дурень.

Ючон достал из кармана пуховика вторую «гандонку» и неуклюже напялил ее на герцога.

– Чего ты творишь? – зашипел Юно. – Мы и так сделали из себя «парочку», а ты еще меня одеваешь?

– Ты ж мой любимый ли-и-идер, – пропел майор, обнимая герцога. – Хён, купи мне пироженок, ну купи!

– Я приказал усилить конспирацию, а не наоборот! – раздраженный Юно зашагал в сторону магазинов беспошлинной торговли. Майор пошел за ним. – И если уж играешь в нелепый пэйринг, то строй из себя хотя бы не Чанмина!

– А я че, я не знаю, как Ючон себя ведет, – пробурчал пришелец.

– Молча слушается лидера и боготворит его, – хмыкнул оборотень.

– Да пиздишь! – Глаза майора подозрительно сузились.

В магазине какое-то время было спокойно. Герцог остановился в отделе парфюмерии, а майор маршировал по рядам и каждые две минуты просил товарища позвонить Хичолю – узнать, не прекратил ли «клыкастый поганец» его звать. Но потом среди стеллажей стали мелькать уже знакомые девичьи лица. Девочки явно были шипперами ЮнДже, но слышали про новую дурацкую парочку, яростно ругались с ее немногочисленными сторонницами и теперь смотрели на этих двоих глазами обиженных малышей. Неофициальная поездка, скрытность, один другому шапочку надел, вместе духи выбирают… Надо было поговорить с бессовестными оппами, и особенно – с этим разлучником Ючоном! Заметив порыв девушек, Юно совсем забыл, что лидер кому угодно автограф даст и пожелает удачи, даже если фанатки найдут его сидящим на унитазе, – он толкнул майора в спину и ретировался из магазина.

Оставалось кафе. Пара забилась в самый дальний угол, и герцог заказал кофе, а майор – сок, но так и не смог его выпить, потому что рот находился глубоко под камуфляжем, снимать который он почему-то не собирался. Через пять минут отзвонился Хичоль:

– Опять звал, все в порядке, – сообщила «вселенская звезда». – Мы как? Ой, все извелись в ожидании боя! Кюхён ползает с тряпкой, драит ваш пол, а я валяюсь на диване и тыкаю его шваброй в задницу.

– Не быть нам супергероями, – резюмировал Юно, закончив разговор. – Когда девушка в опасности, они мчатся на помощь со скоростью света! А мы ждем посадки, и кое-кто даже шарф размотать не может, чтобы попить свой чертов сок!

Герцог перегнулся через столик и взялся освобождать Ючона от шарфа, потом обнаружил под ним воротник и резко расстегнул молнию. Девочки, застывшие на входе в кафе, издали протяжное разочарованное «о-о-ох». У этих двоих точно романтическая поездка, вон уже чуть ли не на публике целоваться готовы! Одна из фанаток (видимо, более смелая или, скорее, чокнутая) подошла к 2Ю, встала рядом со столиком и выпалила так, словно ее саму бросили ради противной одноклассницы:

– Юно оппа, как ты мог, Джеджун оппа тебе доверял, вы были идеальной парой, почему ты выбрал его?!

Она обвиняющим жестом указала на майора, который только раскрыл рот и хлопал глазами.

– Мы едем по делам, – доброжелательно, хоть и через силу улыбнулся Юно. – Вы школьницы? У вас каникулы? Желаю вам хорошо провести время и набраться сил для достижения успехов в учебе!

– Типа того, – присоединился Ючон, взявшись за свой сок. Указав пальцем на герцога, он пояснил: – Вы решили, у нас свидание какое-то? Девочки, вы чего. Какая из нас пара? Совсем обалдели?

– Прекрасно, – вздохнул Юно, когда поклонницы ушли. – Ты еще и нахамил этим пигалицам. Проще всего сделать вывод, что нас действительно застали перед тайной романтической поездкой и это тебя разозлило.

– Да и не насрать ли? – удивился Ючон.

– Как же хорошо ничего не соображать, – процедил Юно. – Жизнь кажется намного легче.

Когда герцог с майором были на полпути к Москве, на фанатских форумах уже вовсю обсуждали слух, касающийся внезапно сбежавшей парочки. То, что Джеджун тоже пропал, добавляло происшествию таинственности и заставляло выдвигать самые неожиданные предположения. К тому моменту, как самолет приземлился, особую популярность набрали следующие версии.

1) Джеджун узнал об измене лидера, психанул, сбежал в Японию, и неверный с другом-предателем отправились его искать.

2) Джеджун начал изменять первый, лидер с горя (видимо, с очень большого) стал спать с Ючоном (у которого, по всей видимости, тоже какое-то горе имелось), и сейчас Джеджун проводил время со своим новым парнем, а несуразная парочка поехала отдыхать в отель Джунсу на Чеджу. Оставался открытым вопрос – с кем был секс-символ группы?

3) Пользователи с ума посходили, что ли? Все участники – здоровые мужчины, какой еще роман? Наверняка улетели на съемки или фотосессию; радоваться надо, что трио и дуэт действительно снова сближаются, а не выдумывать всякую ерунду!

– Все в норме, сигнал еще идет, – сказал Хичоль, позвонивший Юно сразу после приземления. – Кстати, парни, поздравляю с началом отношений. Можете не возвращаться в Корею – ЮнДже-шипперы порвут вас на мелкие кусочки.

– Нам придется многое объяснять, – удрученно покачал головой герцог.

– Эх Юно с Ючоном нам и навешают, – рассмеялся майор.

Ожидание в Москве оказалось куда проще – тут вероятность столкнуться с фанатами была намного ниже. Да и рейс на Симферополь намечался совсем скоро. Но добираться оттуда до Севастополя на автобусе времени не было, и Юно заранее заказал аренду машины. Прибыв в Крым, двое снова связались с Хичолем, выяснили, что ситуация не изменилась, и, пристегнув ремни безопасности, рванули к месту назначения. Юно выступал в роли навигатора, открыв карту, а Ючон сидел за рулем, стараясь сбавлять скорость поблизости от постов дорожной полиции – чтобы не оставить Джеджуна в беде из-за банального ареста.

Майор, в принципе, ни о чем не думал. А герцог думал о том, как лучше убить Чанмина: застрелить в голову, пробить сердце каким-нибудь холодным оружием или перегрызть горло в волчьем обличии.

Джунсу и Чанмин поехали в офис компании, потому что макнэ, каким бы выпускником детского сада ни был, ответственно подходил к своей работе айдола. Там они хотели просто порепетировать, но вместе с хореографом на них налетел печально известный менеджер. Не добившись отчета о том, где пропадают их хёны, он отправил явившуюся «добросовестную» пару к диетологу и тренеру. Чанмин уже получил четкие указания по поводу рациона и теперь уточнял курс физических упражнений – ничего удивительного. Но тут взялись за Джунсу. Художник был абсолютно уверен в своей неотразимости, тем более, что, стоило ему оголить хоть одно плечо, как майор терял дар речи и мог лишь пускать слюни. А тут вынесли унизительный вердикт: три лишних килограмма и далеко не идеальный пресс. Причем высказали ему это в весьма оскорбительной форме. Когда диетолог стал рассуждать о том, как художнику следует питаться в ближайшие десять лет жизни, он взбесился, показал обомлевшему мужчине средний палец, послал возмутившегося было менеджера по самому нецензурному адресу и завершил свою тираду словами:

– А завтра лично с Ючоном еще поговорите!

Хорошо было иметь крутого парня.

Взбунтовавшиеся «айдолы» поехали развлекаться.

– Вы, в своем несчастном дуэтике, даже пикнуть не смели, – гордо сказал Джунсу, когда они уезжали от здания. – Познай вкус свободы в стиле JYJ, малыш!

Макнэ был напуган предстоящими разбирательствами, но выходка хёна вскружила ему голову, и он, как отличник на выпускном, согласился на один денек пуститься во все тяжкие. Первым делом двое отправились в боулинг, где Джунсу обыграл Чанмина с разгромным счетом. Потом был поход в сауну, и там макнэ, уже основательно обалдевший от такого внепланового отпуска, начал вести себя свободнее. Он поинтересовался, как начались отношения хёнов, и художник на ходу выдумал полную страсти и глупостей историю. Влюбился на второй год после дебюта, но боялся признаться из-за возможности осуждения, поэтому благоразумно помалкивал и сбрасывал напряжение в компании верной правой руки. Однако после распада друг показал, что ориентация у него неоднозначная – закрутил роман с Джеджуном. Джунсу стало еще грустнее, руку он променял на котов и работу. Кроме того, похудел и даже пять пластических операций сделал, чтобы стать привлекательнее для любимого.

– ПЯТЬ?! – воскликнул ошарашенный Чанмин.

– Губы, нос, подбородок, скулы… – Джунсу сделал паузу, придумывая что-нибудь побредовее. – А ты заметил, что задница у меня еще больше стала? В ягодицах – силиконовые импланты.

– Офигеть, – восторженно произнес Чанмин. – А потрогать можно?

– Жалко, что ли! – разрешил Джунсу, вставая со скамьи и поворачиваясь к макнэ спиной.

– От настоящих – не отличить, – признал Чанмин, осторожно пощупав чужую филейную часть. – А Ючон хён знает?

– А ему необязательно, – подмигнул Джунсу.

– Наверное, – растерянно согласился макнэ. – И как же у вас все началось?

Художник задумался, вспоминая все пролистанные фанфики про эту пару.

– Мы были в турне… Э… В Испании выступали. Ночь, отель. Ну, я, как обычно, включил жесткое порно, взял трусы Ючона…

– Ты фетишист? – поморщился Чанмин, начиная краснеть. – Тебя возбуждает нижнее белье?

– Конечно, только обязательно нестиранное. У него, знаешь, запах специфический. Уткнешься в материю носом – и понимаешь, что до этого об нее терлось кое-что другое…

Чанмин не знал, что ему делать – изобразить рвотные позывы или смутиться.

– Я не думал, что ты можешь быть таким откровенным, хён, – наконец промямлил макнэ.

– Ты многого обо мне не знал, малыш. Так… На чем я остановился… Ах, да: порно, трусы, дикие фантазии… Но кончить мне не дали – стали в дверь ломиться. Ну, я открыл. А там стоял Ючон – пьяный и совершенно несчастный. Дже с Юно созванивался, они помирились, соответственно, утешительные ласки от соулмейта стали Дже не нужны, вот этот соулмейт надрался и приперся ко мне, потому что больше идти было некуда. Он думал, что пожалуется мне, еще немного накатит и спать ляжет, но фиг там: я, дурак, ноутбук не закрыл, а просто видео на паузу поставил, и Ючон увидел стоп-кадр. Тогда он сказал мне… – Джунсу подался к Чанмину и страстно выдохнул ему на ухо: – «Детка, так ты – гей?» – Чанмин судорожно сглотнул, пытаясь отодвинуться. – Я кивнул – чего уж тут отпираться? И он решил, что я помогу ему залечить сердечные раны… Ну, и потом само собой как-то завертелось, он меня полюбил, теперь, сам видишь, пылинки с меня сдувает.

– Как-то «фу» получилось, хён, – заметил Чанмин. – Это же у тебя «первый раз» был, да? Романтика так и прет. Ты онанировал с его трусами, он пришел пьяный в дрова и переспал с тобой, чтобы отомстить Джеджуну?

– Это жизнь, мелкий! – гордо сказал Джунсу. – Привыкай к тому, что она на каждом шагу – «фу»!

Потом Чанмин, естественно, захотел есть, да так, что не мог, кроме еды, думать вообще ни о чем, и даже похабные откровения Джунсу перестали привлекать его внимание. Художник отвез макнэ в японский ресторан и разрешил ему заказывать все, что душе будет угодно. Сам Джунсу остановил свой выбор на сливовом вине и суши; когда же Чанмин начал озвучивать свой список, у художника глаза чуть не выскочили из орбит. Там были суши двух видов, жареный рис с морепродуктами, суп, пельмени гёдза, салат, говядина терияки и соба с тофу… При таком раскладе мороженое из зеленого чая можно было даже не считать.

– И ты реально все это спорешь? – поднял брови Джунсу.

– Я сегодня только завтракал, – сказал Чанмин, – и очень проголодался! Учитывая, что это последний день перед диетой, можно позволить себе все!

Стали постепенно приносить заказы. Джунсу почти забыл о своих суши, глядя на то, как лакомства улетают в бездонную пропасть под названием «желудок макнэ». Парень как будто провел несколько лет на хлебе и воде, а теперь, дорвавшись до чего-то вкусного и питательного, просто не мог остановиться. Он хвалил все блюда, с удовольствием набивал рот, проворно работая палочками, активно жевал и успевал поддерживать беседу с пораженным художником.

– Мне кажется, Ючон хён тебя не ценит, – рассуждал Чанмин, не прекращая с аппетитом уничтожать еду. – Он знает, наверное, сколько лет ты тайно любил его, на какие жертвы пошел… – Чанмин проглотил очередную порцию собы и, потянувшись палочками за добавкой, сказал: – Началось у вас все тоже некрасиво. Думаю, вам надо серьезно поговорить о своих отношениях.

– Обязательно поговорим, – ответил Джунсу, изумленно наблюдая за тем, как еда теряется в этом худеньком парне. – Может, еще чего-нибудь заказать, Минни?

Художник просто ставил эксперимент: сколько уберется в Чанмина.

– Не откажусь от еще одного супа, – благодарно улыбнулся макнэ. – А ты чего не ешь, хён?

– Я пью, – сказал Джунсу, щелкнув пальцем по опустевшей бутылке вина.

Принесли новую тарелку супа, который Чанмин охотно проглотил; наконец дошла очередь до десерта, и макнэ присовокупил к уже заказанному мороженому еще и пирожное; Джунсу взялся за саке.

– Вот это да, браво. – Художник пару раз хлопнул в ладоши. – Доволен, мелочь? Наелся?

– Ага, – в блаженстве протянул Чанмин, откинувшись на спинку стула.

– Чудесно. Теперь подожди, когда я с саке расправлюсь, и, пожалуй, двинем… э… в караоке? – Джунсу заговорил тише: – Хм, с моим голосом – провал… Но я бы спел эту песенку, которую однажды в Москве слышал: «А я люблю военных, красивых, здоровенных…» Или нет, я ее лично Ючону спою. В трусах защитного цвета и фуражке. Отличная идея! – Джунсу прекратил свой монолог и отпил немного саке. – Мелкий, а мы с тобой просто погуляем.

Чанмин больше не светился счастьем – он низко опустил голову и морщился.

– Что с тобой? – безучастно спросил Джунсу, вальяжно закидывая ногу на ногу.

– Живот заболел, – простонал Чанмин. – Хён, мне очень плохо, ко врачу надо.

– Да ты просто феерический дебил, – восхитился Джунсу. – Жрал, пока желудок не треснул! И часто ты объедаешься до такого состояния?

– За мной обычно кто-нибудь следит, – захныкал Чанмин. – А ты не сказал вовремя остановиться… Хён, давай хотя бы в аптеку за лекарствами, живот ужасно болит…

– У тебя с едой такие же проблемы, как у меня – с алкоголем, – усмехнулся Джунсу. – Хватит так страдать, Минни, иди в туалет.

– Не хочу я в туалет, – продолжил ныть Чанмин, почти сложившийся пополам, – у меня живот по-другому болит!

– А я и не предлагал тебе посидеть на «белом друге», – фыркнул Джунсу. – Черт возьми, я что, должен учить айдола булимии? Ну-ка, идем за мной… – Художник схватил макнэ за руку и потащил в уборную, где сразу толкнул в кабинку и заставил опуститься на колени перед унитазом. – Два пальца в рот, несчастное создание.

– Чтобы меня стошнило? – уточнил Чанмин.

– Нет, блин, оближи их, сымитируй для меня оральный секс, – вздохнул Джунсу, выходя из кабинки. Он увидел свое отражение в зеркале над раковиной, решил, что его крашеную голову посетила великолепная идея, сделал на смартфон несколько фотографий, выбрал самую красивую и выложил в «Твиттере», написав: «Гуляем с любимым макнэ! Зашли в японский ресторан, здесь очень красивый туалет! Чанмини переел, а я пьян. Хёнам нельзя оставлять нас без присмотра!»

Первыми позвонили даже не из агентства – это сделала мать настоящего Джунсу. И ругалась она так, что 2Ю, возобновившие слухи о романе, вряд ли могли рассчитывать на подобную отповедь со стороны своих оригиналов. Мать потребовала немедленно удалить позорящий ребенка пост, в противном случае грозилась явиться вместе с мужем и старшим сыном, которые могли наглому двойнику все ребра пересчитать. Джунсу, конечно, удалил сообщение и фото, но скорее из жалости к Ангелу Шиа, чем из страха перед его родственниками. Тем не менее, пост заметить успели, и в стане Кассиопеи началась натуральная паника. Да что не так было с этим квинтетом? От Джеджуна – ни слуха, ни духа, 2Ю нежно надевают друг на друга шапочки и развязывают шарфики, а Джунсу и Чанмин пускаются вместе в загул?!

Макнэ пришел в себя как раз к тому времени, как художник почистил чужую страничку в «Твиттере».

– Ну как, легче стало? – поинтересовался Джунсу.

– Ага, только еду жалко, вкусная была, – пошутил Чанмин.

– Ну, пожевал вкусное – а теперь ни тяжести в желудке, ни лишних килограммов, – наставительно произнес Джунсу, гладя макнэ по плечу. – Только не перебарщивай с этим, лучше иногда, как говорится, просто не жрать.