Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 100 страниц)
– Ну на хуй, я туповат для этого, – махнул рукой Ючон. Все изумленно уставились на него, и он раздраженно добавил: – А че, думаете, не знаю? Думаете, до вас никто не говорил, что я дурак? Короче, пусть опять Мин главным будет, а с тебя, Юн, перестать быть пафосным мудилой. – Ючон схватил герцога за нос и потрепал его. – Вливайся в народ, волчара! Начнем с трубки мира. – Ючон оставил возмущенного Юно в покое и достал из внутреннего кармана куртки пакетик и папиросную бумагу. – Сейчас скрутим «трубку», все покурим, подобреем и помиримся.
– Дурман? – воскликнул Кюхён. – Наркотики, да? Я не согласен.
– Ладно тебе. – Хичоль ущипнул Кюхёна за бок. – Это легкие наркотики. Поржем, как идиоты, и все. Ты ведь уже пил шампанское – попробуй и «траву». Там, глядишь, и дрочить научишься. На мои, конечно, фотки, я же разрешил.
Кюхён закрыл лицо ладонью и покачал головой.
«Трава» оказалась действительно качественная – кубинец своего бойца не обманул. Но подействовал «дурман» на всех по-разному. Чанмин выглядел, как обычный человек, осушивший бокал-другой вина, – слегка расслабленным. Хичоль повеселел, как после пяти или шести. Кюхён совершенно потерял связь с реальностью: он долго смотрел стеклянными глазами на младшего вампира, совершенно уверенный, что это – его судьба, они поженятся, Хичоль станет таким же, как Джеджун, и у них будут дети, а потом вдруг начал рассказывать возлюбленному о своих фантазиях. Ючон (кто бы сомневался) стал громко смеяться над каждой глупой шуткой, а глупые шутки взялся в необъятных количествах поставлять герцог.
– Мордаха стала такая добрая, – шепнул Хичоль на ухо Чанмину. – И ржет так от души, как будто сейчас пасть порвет… Вывод: Чон Юно – это обкуренный герцог Кентерберийский?
Хичоль с Чанмином переглянулись и присоединились ко всеобщему нездоровому веселью.
И тут в кармане Кюхёна зазвонил телефон. Для этого было уже поздно, но в тот день он задержался в больнице. Джунсу.
– Ну-ка стал серьезным! – рявкнул майор, когда Кюхён показал ему экран мобильного. Монах кивнул, обещая казаться абсолютно нормальным. Лицо он при этом сделал такое, что остальные едва не начали хохотать во все горло.
– Кю, расскажи, как там Ючон? – попросил на том конце линии замученный угрызениями совести изменник.
– Ах, Ючон… – Кюхён замолчал и затравленно похлопал глазами, соображая, что сказать. «Ючон убил человека, набил морду Юно и теперь сидит в изодранной окровавленной одежде, накуренный в дым, » – чуть слышно подсказал Хичоль. Майор заржал на всю округу. Кюхён, поняв, что собеседник это услышал, решил пояснить: – Все хорошо. Мы смотрим телевизор. Там – веселое кино.
– «Веселое кино…» – Хичоль складывался пополам от беззвучного смеха. – Меня просто сносит от их с герцогом речи…
– А лично меня сейчас сносит от майора, – заметил Чанмин. – Запекшаяся кровь инопланетянина пахнет очень приятно, а после ранения, да еще по обкурке на хавчик пробивает. Слушай, Ючон! – он чуть повысил голос. – Переоденься, будь добр, а то у тебя вся одежда заляпана.
– Воняет тебе, что ли? – спросил майор, указывая на кровавые пятна и поднимаясь с земли, чтобы выполнить просьбу.
– Есть такая мелочь, – улыбнулся Чанмин.
– И мне воняет, – возмущенно добавил Хичоль. – Имей совесть – перед нами в таком виде разгуливать!
Ючон тихо сказал, что его запах из подмышек должен перебивать аппетит, и направился к фургону – туда он кинул одежду, в которой был до разыгрывания сцены из «Терминатора». А Джунсу в Пачука-де-Сото подумал, что Ючон мог извозиться в еде или чем-то похуже.
– Так, давайте поспим в грузовике, – предложил вскоре Чанмин, когда действие наркотика стало проходить (под ним оставался единственный человек в команде – Кюхён, и он пытался сосчитать звезды на небе). – Как рассветет – выезжаем на трассу и сами пересекаем границу, благо заклинания морока с собой.
На рассвете, выпрыгнув из кузова, Хичоль застал Кюхёна не просто медитирующим, а читающим молитвы. Ему стало невообразимо стыдно за то, что он склонил монаха «ко греху».
– Да ты ничего плохого не сделал, – сказал певец, трогая его за плечо. Кюхён продолжил монотонное священное бормотание. – Не, ну если это твои нервы успокаивает… Или тебя просто еще не отпустило?..
Итак, «боевой квинтет» с грехом пополам вернулся обратно в Мехико. Напортачили они много и от чистого сердца, но в целом задание выполнили, да и Никита Сергеевич по кличке Кукурузник согласился на все условия дона Эстебана, хотя при этом покрыл своего господина трехэтажным матом, почему-то напирая на его нетрадиционную сексуальную ориентацию и пассивную роль, что, по словам Чанмина, действительности не соответствовало. Наркобарон похвалил бестолковых, в общем-то, бойцов и сообщил, что передаст в их владение шикарный особняк. («Снова общага, » – прошипел Хичоль.) К сожалению, там нужно было доделать ремонт (в этом особняке убили хорошего друга дона Эстебана и всю его семью), а потому «великолепной семерке» предстояло еще некоторое время ютиться в убогой гостинице.
Чанмина встретил Джеджун. Он действительно покрасил волосы, но не в ярко-рыжий, а в нежно-медовый. Они отросли с момента знакомства, и, находясь дома, он убрал часть из них в маленький милый хвостик на затылке. Когда Чанмин вошел, он бросился к нему, но не повис у него на шее, а просто обнял. В этом жесте было столько искренности и тепла, что Чанмин был по-настоящему тронут и крепко прижал к себе омегу в ответ. Он привык все унижения и оскорбления переносить с очаровательной улыбкой: виноват, сэр, вытирайте об меня ноги, сколько хотите, я это заслужил, постараюсь исправиться. И не важно, действительно он совершил ошибку или просто попал под горячую руку. «Да как вы можете соглашаться на сотрудничество Страны Советов с этим вампирским кланом?! – кричали некоторые партийные функционеры, когда Чанмин ценой невероятных усилий добился пересмотра соглашения, существовавшего между Хичолем и Российской империей. Они говорили прямо при нем, не стесняясь того, кто мог бы их убить. Знали, что он не станет этого делать, просто защищая свою честь. Не было у него такого добра. – Этот чертов Ким не уважает нашу страну! После того, как был убит Юно Чон, благородный в хорошем смысле этого слова вампир, он оставил здесь как своего наместника эту ШАВКУ Шима!» Чанмин думал, что, избавившись от господина, станет другим. Но ни люди, ни вампиры так быстро не меняются. Он признал поражение от оборотня, его не уважал даже собственный слуга, который, если уж на то пошло, на четвертом десятке лет прыгал по сцене и пел поп-песенки, развлекая публику. Но можно было прийти домой и оказаться в объятиях одного хрупкого существа, которое верило, что он самый лучший, сильный и умный, которое становилось счастливым от одного ласкового взгляда и которому не нужно было ничего, кроме его присутствия в своей жизни. Этот омега точно не был мечтой Чанмина, но вампир благодарил судьбу за то, что он по глупой ошибке очутился в ней.
– С тобой все в порядке? Ужинать будешь? – Джеджун, чмокнув Чанмина, подошел к деревянному столику у зеркала, на котором устроил настоящее маленькое пиршество. – Я бы приготовил сам, но здесь нет кухни. Ой. – Джеджун заметил свое отражение и понял, что не снял резинку с волос. Он поспешно исправил это и распушил волосы руками. Чанмин улыбнулся. Забавный. – Я нашел здесь индийский ресторан и заказал все это. Надеюсь, понравится.
Чанмин подошел к столику и оглядел представленные на нем блюда.
– Ты тоже подсовываешь мне все индийское, – усмехнулся он, отрывая кусочек от нана – лепешки. – Тогда иди до конца. Я хочу увидеть тебя в сари.
– В чем? – Джеджун непонимающе распахнул глаза и стал машинально теребить пальцами золотую цепочку на своей груди.
– Ах, точно, у вас очень мало женщин, а омеги одеваются, как мужчины… ну, или почти так. – Чанмин взглядом указал на одежду Джеджуна, которая больше напоминала блузку, нежели рубашку. – Традиционный женский наряд в Индии. Красивый. Тебе пойдет.
– Смеешься ведь, – сказал Джеджун.
– Да, но ты же привык, – ответил Чанмин, привлекая его к себе для поцелуя. Во рту омеги остался привкус мятной зубной пасты. Только что почистил зубы, получив звонок… Это было трогательно. Он так хотел встретить любимого в полной боевой готовности!
Тупая боль от осознания собственной никчемности стала проходить. Чанмин снова чувствовал себя в своей тарелке. Он расстегнул пуговицы на блузке Джеджуна и немного стянул ее, поцеловав одно обнажившееся плечо.
– Может, сначала поешь? – предложил Джеджун, чье сердце, правда, тотчас забилось быстрее, а дыхание сбилось. Ждал своего вампира. Хотел его.
– Нет, Дже, ну кто же на полный желудок сексом занимается, – ответил Чанмин, целуя уже шею омеги. Несмотря на недавно выпитую кровь майора, возможность полакомиться снова казалась соблазнительной. Это был только его чудесный запах, каким не обладали нормальные люди, только его восхитительная кровь… Но Чанмин одернул себя, решив, что сегодня не хочет делать Джеджуну больно. Забавное создание заслужило нежность.
Чанмин раздел Джеджуна, обратив внимание, что трусы тот снова выбрал «для настоящих самцов» – аж кружевные. Омега, в свою очередь, тоже проявил некоторую активность: расстегнул ремень и застежку-молнию на джинсах вампира, но потом почему-то замер.
– Ты у меня когда обнаглеешь, а? – Ласково пожурив его, Чанмин схватил руку омеги и просунул под свое белье. Джеджун, хихикнув виновато и игриво одновременно – как у него только получилось? – послушно погладил член своего возлюбленного. – Собираешься что-то сделать – не отступай.
– Просто ты… Ты всегда сам все делаешь. – Свободной рукой Джеджун стал сосредоточенно стягивать с вампира джинсы и плавки, которые мешали интимным ласкам. – Я думаю: вдруг ты не хочешь, чтобы я…
– Ну кто же в постели думает, бестолочь. – Чанмин сам избавился от своей одежды и, подведя Джеджуна к краю одной из сдвинутых кроватей, встал у него за спиной. Проведя ладонью по груди и животу омеги, он наклонился к его уху и попросил, обдавая чувствительную кожу горячим дыханием: – Встань коленями на пол, разведи ноги пошире, обопрись локтями на кровать.
Джеджун без возражений почти рухнул в требуемую позу – властные указания, отданные таким страстным шепотом, возбудили его столь сильно и быстро, что ноги перестали держать.
– Ты не убейся только, радость моя, – прокомментировал Чанмин, вставая сзади.
Омега засмеялся, положив голову на одеяло.
– Ну, кто же виноват, что ты сногсшибателен, – промурлыкал он.
Чанмин долго ласкал пальцами соски Джеджуна, при этом целуя его шею, плечи и спину. Он добился того, что омега, зажмурившись от удовольствия и желания, начал чуть слышно стонать, выгибаясь, как кошка, и подаваясь чуть назад в поисках более серьезного продолжения. Но Чанмин не спешил уступать. Он только увеличил радиус поражения – переместил одну руку на подрагивающий член, который, как при этом мелькнуло в его сознании, «вообще омеге на кой-черт нужен». Скоро стоны стали громче, а движения бедрами – настойчивее.
– Вот видишь, Дже, можешь ведь быть умницей даже и без течки, – удовлетворенно заметил вампир и в качестве поощрения шлепнул омегу по ягодице. Но, видимо, тот издавал звуки и двигался бессознательно, потому что, как только Чанмин обратил внимание на его энтузиазм, он прикусил губу, стих и почти перестал шевелиться – смутился от собственного поведения. «Обалдеть, я же его, вроде, похвалил, » – подумал Чанмин, но вслух говорить ничего не стал. Этого просьбами не заставишь – только активными действиями. Вампир достал из тумбочки лубрикант и стал смазывать, сначала снаружи, узкое отверстие. Вспомнилось, как его покоробила естественная смазка во время течки, и захотелось оценить это зрелище снова, при изменившемся отношении к омеге. Отвращения уже точно не было бы.
Когда Чанмин осторожно ввел один палец внутрь, Джеджун снова позволил себе тихо, но выразительно застонать.
– Плохо подготовился, Дже, – с коварной улыбкой сказал Чанмин, наклоняясь к его лицу. – Еду купил, в номере прибрался, зубы почистил, депиляцию и даже маникюр сделал… А растянуть себя к моему приходу не мог…
– Совсем дурак, – засмеялся Джеджун. – Как ты себе это представляешь?
– Прекрасно представляю: я видел, как ты трогал себя, когда мы только познакомились.
Джеджун спрятал лицо в скомканном одеяле, рискуя задохнуться. Чанмин укусил его за ухо и прошептал:
– Ну и чудо же ты. Пока тебя трахнешь – трижды от умиления расплачешься.
Чанмин вошел медленно, наслаждаясь узостью и теплом, которые постепенно окружали его до предела затвердевший член – кто бы мог подумать, что это не-пойми-что научится так возбуждать его, фактически ничего для этого не делая? Джеджун дрожал под ним, часто и неглубоко дышал. Его глаза были плотно закрыты, но Чанмин больше не потребовал бы смотреть на него – теперь он точно знал, что бывшего возлюбленного омега себе не представляет. Безраздельно обладать им, конечно, особой честью не было: в своем мире бедный бухгалтер не был нужен вообще никому и за всю жизнь успел отказать лишь одному ухажеру – омеге нетрадиционной ориентации. Но Чанмин чувствовал себя на вершине мира, когда кончал в тело уже расслабленного после оргазма Джеджуна. В этот момент ему показалось, что на всем свете существуют только они вдвоем. Два несчастных, неполноценных существа с разбитыми судьбами, которые способны дать друг другу новую жизнь.
– Придется стирать пододеяльник, – констатировал Джеджун, осматривая испачканное им же самим постельное белье.
– Отнесем в прачечную за углом, – ответил Чанмин, затаскивая Джеджуна на кровать. Устроив омегу на подушках, он перетащил столик поближе, чтобы можно было есть, не вылезая из постели. – А вообще мы скоро переезжаем. Жить, правда, будем всемером, зато в особняке с бассейном.
– Это замечательно, – улыбнулся Джеджун. – Жаль только, что мы теперь преступники.
Омега ужинать, очевидно, не собирался: он пристроил голову на плече вампира и стал нежно водить пальцами по его груди, рисуя там какие-то замысловатые узоры.
– Джеш, кушать надо. – Чанмин щелкнул его по носу. – Ты совсем худой. Тебе папа-омега древнюю мудрость всех толстушек не рассказывал? Мужчина не собака – на кости не бросается. Вот и я бросаться перестану, понял?
– Не указывай мне, я намного старше, – засмеялся Джеджун, тем не менее, переползая на край кровати и садясь за стол. – Психологически вампиры навсегда остаются в том возрасте, когда произошло превращение.
– Ох, прости, нуна, буду проявлять уважение, – ответил Чанмин, устраиваясь рядом. Полулежа Джеджун есть не собирался (вредно для пищеварения и крошки в кровати останутся) – ну и ладно. – Глядите, даже на «нуну» не обиделся. Согласен, видимо…
Джеджун взял свой телефон, лежавший на краю уставленного тарелками стола, включил камеру и сфотографировал все блюда.
– Что это? В «Инстаграме» выложишь? – пошутил вампир, открывая кастрюльку с еще теплым карри.
– У меня нет там аккаунта, не понимаю, зачем этот сервис вообще нужен, – ответил Джеджун. – В «Твиттере». Там можно подписаться на интересных личностей, узнавать что-то об их жизни…
– Ты зарегистрировался в «Твиттере»? – Чанмин чуть не уронил крышку. Джеджун кивнул и продолжил возиться со своим телефоном. – И как… Ты зарегистрирован там как Ким Джеджун?
– Да, вроде, это мое имя. – Омега с невольной кокетливостью пригладил растрепанные волосы.
– Удались, – потребовал Чанмин, раскладывая карри по тарелкам. – Хорошо хоть там данные об отношениях не указывают, а то была бы картина маслом: «Ким Джеджун, встречается с Шим Чанмином». И аватарка вдвоем.
– Ты стесняешься меня? – расстроился Джеджун.
– Нет, Дже, просто мы бандиты, – вымученно улыбнулся вампир. – Давай не будем палиться.
– Ах, точно, – спохватился омега. – Сейчас удалю свой аккаунт. Прости, пожалуйста, вот ведь голова дырявая…
====== Глава 20 ======
Джеджун чувствовал себя, как никогда прежде – он просто порхал. У него впервые был мужчина, которого ни с кем не приходилось делить, которого можно было целовать по утрам, когда он открывал глаза. Чанмин, идя навстречу его невысказанным желаниям, почти всю ночь молча сидел, уткнувшись в планшетный компьютер, чтобы Джеджун мог заснуть и проснуться рядом с ним. Вампир трижды состоял в гражданском браке и один раз – в официально зарегистрированном; ни для одной из своих супруг он не играл в здоровый человеческий сон, так что Джеджун, в общем, мог собой гордиться. И омега действительно испытывал прилив энергии, у него даже немного поднялась самооценка. Но ему, натуре открытой и нуждающейся в общении, требовалось делиться с кем-то своим счастьем. В родном мире у него был лучший друг, который всегда посвящал Джеджуна в подробности своей личной жизни, в том числе – интимные. Теперь омеге хотелось делать то же самое, но «подружки» в поле зрения не было. Пришлось срочно присваивать этот статус другому… пассиву, за неимением приличных омег.
Кандидатур было две. Первую – Хичоля – Джеджун отмел сразу. Эта «видавшая виды дамочка бальзаковского возраста» посмеялась бы надо всеми его переживаниями. То, что приводило Джеджуна в восторг, смущало его или делало счастливым, для Хичоля наверняка давно перестало иметь значение. Оставалась еще пара ЮСу. И хотя Джунсу был в шоке от случившегося между ними секса, Джеджун решил сблизиться с Ючоном. Может быть, он даже мог дать полезный совет.
– Послушай, – заговорил как-то вечером Джеджун, встретив Ючона во дворе гостиницы. – У вас с Джунсу… ну… все хорошо?
– Да фиг знает. – Ючон закурил и грустно посмотрел в небо. – У нас после «того» все странно как-то. Кажись, ты мне наврал, он охренел от моих постельных способностей.
– Я думаю, тебе надо исправиться, – со знанием дела посоветовал Джеджун. Ючон удивленно сдвинул брови. – Вы должны снова заняться сексом, но уже нормально, без выкрутасов. Чтобы ему понравилось. И тебе. В прошлый раз ведь… не было приятно?
– Да так… – Ючон пожал плечами.
Джеджун воспринял это как отрицательный ответ.
– Во-первых, нужно действительно хотеть этого, а не делать только для того, чтобы удержать Джунсу, – стал давать рекомендации омега. – Во-вторых, лучше прислушиваться к собственным желаниям, а не копировать какую-нибудь порнографию. Ну, зачем ты… прости, что говорю о таком, но Джунсу это упоминал… зачем ты использовал вибратор? Больше не делай такого. Джунсу был в шоке.
– Вибратор?! – Ючон изумленно уставился на Джеджуна и, поняв, что тот не шутит, громко рассмеялся: – Вот умора! Ну дает, а!
И Ючон объяснил, в чем было дело. Джеджуна это расстроило: он искренне желал счастья художнику и майору, но пока о продвижении вперед говорить было рано.
Вернувшись из США, Ючон радостно встретил приехавшего из Пачука-де-Сото Джунсу и чуть не задушил его в своих объятиях. А вот сам Джунсу явно не испытывал душевного подъема. Он только спрашивал – и то Кюхёна – как Ючон себя чувствовал, не попадал ли в неприятности.
– Выбирай, солдат, – сказал Юно, когда Джунсу скрылся из виду. – Либо я говорю тебе нечто неприятное, либо сохраняю это в секрете и ты живешь спокойно.
– Ляпнул – договаривай, – потребовал майор, уверенный, что после воссоединения с Джунсу его ничто не расстроит.
– Хорошо, – не стал возражать Юно. – Тело Джунсу насквозь пропиталось запахом другого мужчины. У него есть любовник, и это – переводчик, с которым он ездил в больницу.
– Они трахаются? – вмиг потускневшим голосом осведомился Ючон.
– Разумеется. Джунсу – явный ценитель чувственных удовольствий. Ты не можешь дарить ему их, потому что отказываешься под него лечь. Рано или поздно он обязан был начать поиск того, кто способен тебя заменить. Хочешь совет? – Ючон пренебрежительно скривился, но Юно все-таки продолжил: – Ты должен отдаться Джунсу. Доказать, что с тобой он может получить физическое удовлетворение. Это несколько унизительно для мужчины и, безусловно, не слишком приятно в первое время, но если хочешь удержать его – придется и задушить свою гордость, и потерпеть боль.
– Когда мы с тобой подружились-то, что ты в мою жизнь лезешь? – вздохнул Ючон. – Сам разберусь.
И разбираться он решил без промедления, тем же вечером, когда Джунсу отлучился из номера. Идея пришла ему в голову еще на пути в Штаты, а теперь он решил воплотить ее в жизнь.
– Что? – Кюхён практически излучал негодование. – Использовать заклинание морока для Джунсу? Заставить его думать, что вы занимались любовью?
Ючон кивал, самодовольно улыбаясь от уха до уха: мол, вон какой гениальный у меня план.
– Ни за что. – Кюхён скрестил руки на груди. – Сделай это в реальности. Сейчас ты только откладываешь неизбежное.
– Не дам я ему мне вставить, это вообще не обговаривается, – отрезал Ючон и уже мягче добавил: – Но и посторонним манерным педрилам я Су отдавать не хочу. Вот и прошу, Кю, будь ты другом. Пока я не придумал, че с ним делать – пусть считает, что мы переспали.
– Один раз? – прищурился Кюхён.
– У тебя две бумажки, – напомнил Ючон. – И… это… я быстро думать буду.
– Вряд ли. – Кюхён потер пальцами виски. Ему хотелось пойти навстречу Ючону, ведь он слишком хорошо понимал его чувства. Конечно, лучше было уговорить майора заняться сексом по-настоящему, но тот, похоже, действительно не рассматривал пассивную роль, а для активной требовалось признаться в обмане; пожалуй, Кюхён мог дать ему время на обдумывание дальнейших шагов и даже помочь с их выбором. К сожалению, оставался один нюанс… – Ладно, предположим, я согласен поддержать тебя в твоей бессмысленной затее. Но ведь мороком буду управлять я.
– Ну да, ты говорил, у меня не получится. – Ючон даже засиял. Рано. – Не надо всяких извращений, просто чтобы горячий такой трах получился.
Майор ободрительно похлопал Кюхёна по плечу. Тот, отойдя от него на пару шагов, многозначительно поднял руку.
– Позволь прояснить кое-что, Пак Ючон, – сказал он. – Я не могу создать иллюзию красивой ночи любви. Я не знаю, как это происходит.
– Да я ж говорю – не надо извращаться, – настаивал майор. – Пусть все обычно будет. Ну, романтики там напихай. Су такое нравится. Уж это ты сможешь?
– Просто романтику – да, – кивнул Кюхён. – Во время совокупления – едва ли.
– Стесняешься? – печально предположил Ючон.
– Не совсем. Видишь ли, я не просто девственник, который на досуге смотрит эротическое кино и мечтает испытать то же самое. Я монах, который всю жизнь провел в монастыре со строгим уставом. Как думаешь, много срамных картинок мы разглядываем по ночам? Часто ли ведем с другими братьями разговоры наподобие тех, которые идут у оборотня за светскую беседу?
До Ючона наконец начал доходить смысл слов Кюхёна.
– То есть ты… вообще слабо представляешь себе, как люди трахаются? – произнес он с вытянувшимся от удивления лицом. – Может, еще и женские половые органы никогда не видел?
– Именно! – Кюхён улыбнулся и щелкнул пальцами. Ючон смотрел на него, как на инопланетянина, хотя, разумеется, им был он сам. – А теперь подумай, какие образы я могу послать Джунсу.
– Не, стой, стой. – Ючон подошел к Кюхёну вплотную и сосредоточенно заглянул ему в глаза. – Ну, ты же знаешь, что вставляют?
– Безусловно. Я дал обет безбрачия, а не слабоумия.
– Зашибись. Идем дальше. Знаешь, куда вставляют?
– Да, если речь идет о двоих мужчинах, то тут не нужно быть семи пядей во лбу: им больше некуда. – Кюхён отвечал с прежними достоинством и спокойствием, однако его щеки при этом чуть покраснели.
– Да прям некуда, – усмехнулся Ючон, – орал-то еще никто не отменял. – Вот теперь Кюхён, догадавшись о значении этого слова, стал действительно красным. А когда представил себе Хичоля и Юно в подобной ситуации, то вообще едва не самовозгорелся. Пришлось прибегать к проверенному средству – прятаться в ванной и засовывать голову под холодную воду. Ючон поплелся за ним, глядя, как пес, выпрашивающий еду с хозяйского стола. – Ну так чего? Поможешь? Пусть все будет просто: туда-сюда-обратно…
– О боги, да, согласен, оставь меня! – Кюхён вышвырнул Ючона из ванной и стал отчаянно топиться в раковине.
Как раз в тот момент, когда монах выключил воду, вернулся Джунсу. Он принес немного еды из ближайшего супермаркета, чтобы можно было скрасить вечер «с дурачком и придурком», как он теперь мысленно называл Ючона и Кюхёна. Майор почти на пороге, отняв у Джунсу пакеты, обнял его и поцеловал. Целовался он, надо заметить, не лучше, чем спрятавшийся в ванной монах, хотя имел значительно больше опыта. Просто как-то не придавал этому акту особого значения. Обслюнявил губы, язык в рот сунул – и готово, можно двигаться дальше.
– Где Кюхён? – спросил Джунсу, стараясь как можно скорее разорвать физический контакт с Ючоном. Он чувствовал себя виноватым и от этого раздражался.
– К Дже с Мином пошел, – ответил майор, неуверенно гладя Джунсу по спине. – Это я его попросил. Может, мы… ну… это самое? Пока никого нет?
– Он может вернуться в любой момент.
– Вернется, когда я попрошу.
Джунсу повернулся к Ючону и любовно, но с откровенной жалостью погладил его по щеке.
– Малыш, не надо делать этого, если страшно. Я готов ждать. Для меня главное – чтобы тебе было комфортно.
Джунсу самому стало противно от своей лжи. Как же, готов он. Почти полторы недели не вылезал из постели горячего латиноамериканца!
– Все в норме, я уже не боюсь. Давай, не катай вату. – Ючон наклонился и призывно похлопал ладонью по кровати. Соблазнять он никогда не умел, даже женщин. Наверное, поэтому у него было меньше любовных трофеев, чем у остальных членов отряда.
«Он чувствует, что может меня потерять, – решил, в свою очередь, Джунсу. Жалость к Ючону достигла предела. – Может быть, он все-таки не чокнулся, это просто стресс… Черт, да у меня самого был бы нервный срыв, переживи я такое!»
И Джунсу, прижав к себе Ючона, стал неспешно, словно пробуя на вкус некое новое лакомство, целовать его. Помог снять рубашку, расстегнул джинсы, быстро разделся сам. Уложив майора на кровать, он, стараясь перебить сострадание нежностью, начал свои умелые ласки. Джунсу пытался поцеловать или погладить каждый сантиметр тела Ючона, помочь ему расслабиться, забыть о своих страхах. Он даже сам поверил, что после этой ночи все наладится и любимый вновь превратится в забавного и трогательного, хотя немного ершистого юношу. Главное – вернуть их близость.
– Полагаю, пора уже избавиться от лишних вещей, – с нотками озорства в голосе предложил Джунсу, хватаясь за трусы Ючона.
Майор взволнованно поглядывал на дверь в ванную. Монах вообще собирался оттуда появиться?
– Что это? Как? – оторопел Джунсу, когда стащил с одеревеневшего Ючона нижнее белье.
Тут нужно пояснить один момент. В прошлый раз, забираясь в трусы майора, Джунсу был бессовестно пьян. Он не заметил, что достоинство его возлюбленного изменило и форму, и размер. Теперь же странная трансформация была налицо.
Кюхён наконец соизволил выйти из своего укрытия и швырнуть листок с заклинанием, который немедленно прилип к Джунсу и ввел того в состояние ступора, а затем, исчезнув, позволил обнаженному художнику умиротворенно лечь на кровать.
– Фу-у, Кю, меня чуть не выебали, – облегченно вздохнул Ючон, надевая свои трусы. – Ты вовремя, но кто-то все равно получит по верующей морде. Су, кажись, успел заметить, что мы с тем парнем ниже пояса разные.
– Он забудет все, что было перед началом действия морока, – сказал Кюхён. Используя магию, монах снова стал тем уравновешенным и уверенным в своих силах колдуном, какого все впервые увидели на российской трассе. К сожалению для него, это было ненадолго. – Сейчас он доволен, у вас все идет к «самому главному».
Ючон надел джинсы, потом кое-как натянул боксеры на Джунсу и пристроился рядом с художником, положив его голову себе на плечо.
– Красивый, – с простодушным восхищением сказал он, перебирая пальцами пряди осветленных волос. – Откуда такие берутся, а?
– Хичоль говорил, что многие корейцы делают операции по изменению внешности, – безжалостно сообщил Кюхён, садясь на свою кровать и открывая толстую книгу – сборник трудов Спинозы.
– Иди ты полем, Су от природы такой классный, – твердо сказал Ючон. Он с неуклюжей нежностью погладил бесчувственного Джунсу по голове и щеке. – Все-таки мы все разные. Наш Су – обычный мужик. А этот – такой офигенный…
– Любовь сводит с ума и создает иллюзии, – заметил Кюхён. – Уверен, лица у них одинаковые.
– Не-е, вообще не похожи… – Ючон переложил Джунсу так, что тот стал практически полностью лежать на нем, и с блаженным видом обнял. – Слышь, Кю, а почему он как тряпка? Мужики на границе продолжали двигаться и говорить.
– У них был кратковременный морок, и они действовали в соответствии с ним, – ответил Кюхён. – Мне позволить Джунсу совокупляться с воображаемым любовником?
– Не надо, не хочу над ним ржать, – улыбнулся Ючон. – А чего мы, кстати, сейчас делаем?
– Занимаетесь любовью, – безразлично отозвался Кюхён. – Он что-то делает – я не слежу, мне это неважно – а ты тихо лежишь.
Ючон пригляделся к мирно посапывающему Джунсу. Можно еще было предположить, что ему снятся волшебные пони, прыгающие по сахарным облакам, но чистой воды эротика…
– Кю, так не пойдет. – Ючон аккуратно отложил Джунсу и поднялся с кровати. – Ну че это такое – «тихо лежишь»?
– Ты исполняешь роль девицы, – немного смутился Кюхён. – Тебе надлежит быть скромным, чтобы не прослыть распутником.
– Брехня, сейчас это никому не надо. – Ючон отобрал у Кюхёна Спинозу и захлопнул его, не позаботившись о закладке. – Давай чего-нибудь покруче. А то он решит, что я заснул или сдох. – Кюхён открыл рот, чтобы возразить, но Ючон перебил его: – Помню-помню, ты не знаешь, чего в постели делают. Ну, так давай развиваться. – Майор взял свой ноутбук и стал там что-то искать. Через несколько минут он усадил Кюхёна перед экраном и радостно объявил: – Вот, я скачал какое-то гей-порно. Пролистай, глянь, чего там, и пусть у нас с Су то же самое произойдет.
Кюхён в самом деле собирался отказаться. Монаху не престало видеть столь мерзкие вещи, его разум должен был оставаться чистым! Но Ючон сам включил воспроизведение, и Кюхён смог лишь молча, широко раскрыв глаза сидеть перед ноутбуком, на экране которого творилось непотребство. Чтобы не представлять себе вместо актеров Хичоля и Юно (а то и вообще себя!), Кюхён добросовестно занялся перенесением увиденного в созданный морок. Результат – «трахай меня, Джунсу, глубже, моя жопа вся горит!» и появившийся из тумбочки вибратор.
– Хуйня, конечно, – без особых эмоций резюмировал Ючон, доставший принесенные художником чипсы и смачно хрустевший ими. – Вот у этого актера вся жопа волосатая, как у горного козла. В нее даже совать как-то ну его на хер.
