Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 100 страниц)
Аделита с удовольствием наблюдала за перепалкой. Она не понимала слов, но ощущала эмоции, и они вызывали у нее интерес. Проводница еще никогда не встречала таких людей, как Джунсу.
Джунсу по-настоящему проникся симпатией к Пак Ючону из группы JYJ. В юности этот артист был копией его любимого мальчика, да и сейчас, «изрядно поистрепавшись», как пренебрежительно заметил Рамон, выглядел крайне привлекательно. В его образе мужественность сочеталась с романтичностью и ранимостью. Оттого, наверное, так тяжело было после записи концерта и пары серий «Принца с чердака» смотреть на необразованного, приземленного майора, который ковырялся пальцами в зубах и однажды, о чем-то поспорив с Хичолем, потащил его вместе с креслом в другой угол комнаты – чтобы «бурчал себе там подальше».
Хичоль, кстати, раздражал больше всех. Настоящий певец. И как он мог общаться с ними, неполноценными, на равных, да еще и спать с Юно? «Полный придурок, » – заключил Джунсу. И был, конечно, отчасти прав. Но как же на эстраде без «привета»?
А пока художник сходил с ума от свалившейся на него правды, Джеджун тонул в море счастья. В Чанмине ему нравилось все, и особенно удивляло то, как он восхищался его внешностью, ведь когда-то человек с тем же лицом вызывал у него неприязнь. Джеджун мог подолгу любоваться чертами вампира, не понимая, почему такой красивый и молодой парень решил встречаться с ним, серой посредственностью.
– Чего так на меня таращишься? – спросил Чанмин одним утром, когда Джеджун, лежа на соседнем шезлонге перед бассейном, уже минут десять восхищенно рассматривал его. – Загорающий мертвец – это так забавно?
– Ты точно не аристократ? – спросил Джеджун, тепло улыбаясь. – У тебя изящные черты.
– Сам не помню своего происхождения. – Чанмин закрыл глаза. Они снова были разного цвета – дома он давно перестал носить линзы. – Но английский охотник, который привел меня в свой дом, сказал, что спас от оборотней «крестьянского мальчика». Как уж он это определил – не знаю. Может, деревенские жители сказали, что чудовища украли ребенка. Или по одежде.
– Ну, я тоже не потомок королей, – ответил Джеджун, гладя его по руке. – Все мои четверо дедушек не имели высшего образования. Да, смешно, наверное. Четверо дедушек…
– А меня господин за провинности оставлял на пару недель в гробу в темном подвале, – засмеялся Чанмин. – Традиция такая была, уже изжила себя. Это смешнее, по-моему.
– Ты скучаешь по нему? – поинтересовался Джеджун.
– По гробу? – удивился Чанмин.
– По господину, – поправил его Джеджун.
– А-а-а… По Хичолю… Немного, но это проходит… Это как зависимость. Сначала – ломка, а потом становится легче…
Джеджун ничего комментировать не стал, но был поражен. В мире Чанмина его хозяином был Хичоль? И здесь он сделал такого же человека своим слугой? Подлая, бессмысленная месть? Или… Чанмин просто не мог жить без того, у кого было лицо его любимого господина?
Счастье не может длиться вечно. Его сменяет либо рутина, либо беда. И Чанмин понял, что спокойное время подошло к концу, когда, наблюдая за медитирующим на газоне Кюхёном, ощутил кратковременную, но болезненную пустоту в сердце. Прежде он такого не испытывал, но точно знал: умер его слуга. Хичоль стоял на крыльце и за что-то лупил оборотня, а значит, погиб Никита Сергеевич по кличке Кукурузник.
Он был наркоторговцем и имел много врагов. А господин не звал Чанмина. Поэтому вампир не понял, в чем подвох, и лишь мысленно произнес: «Ну, rest in peace*, мужик.»
Джеджун запрыгал по комнате, когда утром нашел на внутренней дверце шкафа билет на автобус и путевку в пятизвездочный отель на побережье, дополненные запиской: «Давай отдохнем неделю, чудо ты мое. Я уже попросил дона Эстебана дать тебе отпуск. Только ты, я и волны. Будем заниматься любовью на пляже. Течка закончилась, лубрикант случайно останется в номере, ты будешь пищать, и мы с ног до головы испачкаемся в песке, а потом нас оштрафует полиция. Мило, правда? Буду ждать на станции в 20:10. Целую, моя очаровательная ошибка природы, ставшая ее шедевром.»
Джеджун чуть раньше ушел с работы и собрал вещи, а в половине восьмого уже был на вокзале – в новой красивой блузке, с пышно уложенными волосами и тушью на ресницах. Но Чанмин не появился. Ни в момент отправления автобуса, ни на час позже. На звонки он не отвечал. Хичоль тоже не знал, где он. Однако Джеджун не решил, что его бросили. Это было бы нелепо, ведь вампир не предупредил и слугу. Случилось что-то плохое. Омега, плача и по мере собственных возможностей повышая голос, уговорил майора Пака отправиться на поиски Чанмина. Но тот пришел ни с чем. Вести принес лишь Юно, превратившийся в волка, вынюхивавший Чанмина и бегавший по городу, пугая жителей. Вампир был в одном из лучших отелей Мехико, правда, туда оборотня без оплаты номера не пустили.
Чанмин заказал ромашки и шел с букетом по улице, уверенный, что скоро подарит его радостному омеге. К сожалению, направляясь в сторону вокзала, Чанмин увидел того, от кого отчаянно бежал столько времени. Жестокая усмешка на красивых полных губах. Перекрашенные в черный цвет волосы до плеч. Перчатка из плотной материи только на правой руке.
Чанмин уронил ромашки на асфальт и замер. Хичоль остановился напротив него и взял двумя пальцами за подбородок.
– Ну и тварь же ты, Чарли, – сказал древний вампир. – Узнал ТАКОЕ и сбежал один… А Настя смогла привести и нас. Что сейчас чувствуешь, безродная паршивая гадина?
Чанмин едва не дрожал. Монстр, которого он ненавидел и обожал одновременно, снова стоял напротив него. Ожил. И всем своим существом требовал подчинения.
– Мне вас не хватало, господин, – честно прошептал Чанмин, падая на колени и хватая уродливую руку Хичоля, чтобы затем припасть губами к материи перчатки. – Я совершил преступление, простите… Я предал вас…
Хичоль ударил Чанмина носком туфли в грудь, и слуга упал на асфальт. Прохожие оборачивались, но никто не собирался остановиться и разобраться в происходящем.
– Я хотел другой жизни! – закричал Чанмин, снова вставая на колени и складывая руки в молитвенном жесте. – Признаюсь, я поступил низко, господин! Мое место – рядом с вами!
Хичоль опустился на одно колено и почти любовно провел кончиками пальцев по щеке и губам слуги.
– Ты обезумел, понимаю, – ласково произнес он, пронзая глаза Чанмина ледяным взглядом. – Я тоже был на грани, когда узнал. Но как ты мог создать слугу? Неужели не вспомнил о моем запрете? Неужели забыл о мстительности брошенных девушек вроде Насти?
– Простите меня, – снова взмолился Чанмин, обратив внимание на слово в единственном числе. Хичоль не знал о втором слуге, как и Настя, чью кровь он наверняка уже пил. – Прошу… Наказывайте меня, как вам угодно.
– О, я накажу, – ответил Хичоль, заставляя Чанмина выпрямиться. – Не моя идея, а Донхэ. Мой сын вырос извращенцем. Он дал в интернете объявление – сам знаешь, я не люблю эту сеть… Сегодня ночью, в отеле, ты обслужишь по очереди четверых клиентов как проститутка. Они все – больные, радость моя. Один любит порку, второй – клизмы, третий – переодевание в женщину… Четвертый, правда, просто требует лишь оральный секс с одновременной мастурбацией. А завтра утром ты будешь прощен.
Чанмин хотел умереть на месте. Он еще никогда не опускался до такого. Но если этого хотел господин – то и он не мог сопротивляться. Их связь была слишком крепкой.
– Что угодно, лишь бы вы простили, – сказал Чанмин, кусая губы.
В девять вечера Чанмин сидел на кровати в номере «люкс», нервно посматривал на свои часы и думал о приспособлениях, которые были приготовлены в ванной и в шкафу. Свой телефон он поставил на беззвучный режим и сунул в тумбочку.
– Отлично, сначала приходит псих, которому нравятся клизмы, – сказал себе под нос Чанмин, в очередной раз проверив список на блокнотном листе. – Счастье какое. За ним – садист. Неправильно их поставили, недоделанного врача надо было последним запускать, вдруг после него живот болеть будет… Черт! – Чанмин в сердцах пнул деревянный столик, и он полетел в стену. – За что такое унижение?! Лучше бы пытали! – Вампир спохватился и вернул столик в прежнее положение. – Так, хорош беситься. Где этот дебил захочет ставить мне клизму? Прямо в комнате? Тогда надо что-то подстелить. Но вообще – попросить ванную. Там и помыть легче, и унитаз рядом. Джеша, видел бы ты меня, ромашка моя несчастная…
Дверь стали открывать. Чанмин подошел к ней, чтобы встретить «клиента», и увидел… Хёкдже, Донхэ и секретаря-телохранителя их отца.
– Молодые господа, Ханген? – удивился он. – Ко мне сейчас должны прийти…
– Ага, и залить в тебя пару литров воды через зад, – продолжил за него Донхэ, заходя в комнату. Ханген закрыл дверь. – А что, уже возбудился в ожидании мистера Икс? Зря. Не будет никого. Только мы. Шутка была.
– Вы очень напугали меня, молодые господа! – облегченно рассмеялся Чанмин, падая на колени. – Счастлив видеть вас. Вы простили меня?
– Да хрен тебе, – сказал Хёкдже. – Наказание будет. Это сделает Ханген.
Чанмин выпрямился и судорожно сглотнул. Ханген, суровый убийца, сделает ему клизму? Уж лучше было порадовать незнакомого человека. Да и эти двое зачем явились? Неужели собирались посмотреть?
– Вы не против уйти? – заискивающе спросил Чанмин. – Я осознаю свою вину и готов понести наказание, но пусть это сделает один Ханген. Тем более, что у нас с ним доверительные отношения. – Чанмин щелкнул убийцу по верхней пуговице черной рубашки и улыбнулся ему. – Поаккуратнее, пожалуйста. Я не привык к этой процедуре и уже сто лет не был снизу. Поцелуешь меня, чтобы я расслабился?
– Нет, – сухо ответил Ханген. – Я сделаю это просто так. И при господах.
Чанмин взволнованно посмотрел на сыновей Хичоля. Те стояли, довольные своей выходкой, и выжидающе глядели на слугу.
– Ханген, дружище, я на все готов, но мне очень неприятно, – прошептал Чанмин. – Знаю, это не оправдание в моем случае. И все-таки… Ну… Ты можешь побыстрее? Не как в порно для извращенцев, а как в больнице? И потом… Когда подействует… Можно хоть на это не смотреть?
– Мы будем наблюдать за тобой от начала и до конца, – безжалостно объявил Ханген.
Чанмин прикусил губу и оглянулся на дверь в ванную. Вероятно, и ее просить тоже смысла не имело. Чего же насмотрелись эти двое? Может, еще задницу пробкой заткнут, чтобы не было возможности сходить в туалет при первом позыве? Больные. Хичолю стоило меньше баловать их, пока они росли. А то ведь как ни являлся к детям – всегда были только подарочки и готовность исполнять любые желания. Вот и получились два придурка.
– Мне раздеться полностью? – спросил Чанмин, вздрогнув. – Или снять только джинсы и белье?
– Ложись на кровать, – приказал Ханген.
Хёкдже и Донхэ хлопнули в ладоши. Чанмин последовал указанию, желая только забиться в темный угол и плакать. Ханген сел рядом с ним и положил руку на его щеку.
– У нас будет секс? – предположил Чанмин, затравленно глядя на китайца. С Юно было проще. Тот нежно обнимал и говорил, что влюблен. Он был добрым, отзывчивым, ласковым. Не то что некоторые герцоги. – А мы займемся сексом до или после клизмы? Что я несу… Конечно, после… Мне встать на колени?
– Лежи на спине, – бесстрастно ответил Ханген.
Чанмин послушно откинул голову на подушку и стал медленно расстегивать ремень на брюках.
– У меня есть смазка, – сказал он, не решаясь переходить к застежке-молнии. – В тумбочке. А сама клизма – в ванной. И… Подстели под меня что-нибудь. Ну, мало ли… Польется…
– Обязательно польется, – пообещал Ханген. – Ничего, уберут. Я заплатил.
Чанмин обреченно усмехнулся и расстегнул пуговицу на джинсах. Ему предстояло перенести величайшее унижение в своей жизни. Хорошо, что это хотя бы делал не господин – тогда Чанмин мог бы и возбудиться, а уж от такой реакции стало бы совсем противно.
– Будет очень больно, – усмехнулся Донхэ. Хёкдже толкнул его локтем и захохотал.
– Молодые господа, спокойно, – попытался разыграть бодрость Чанмин. – Я это уже проходил с покойным Юно. Не смертельно.
– Такого ты точно не проходил, – прыснул Хёкдже.
– Гарантирую – противнее будет вам, – продолжил паясничать Чанмин. – Ладно еще когда воду заливают. Но вот как назад пойдет – сами сбежите от греха подальше.
– Не-а, весело будет, – сказал Донхэ. – Китайская подделка под Терминатора, начинай.
Чанмин стал стягивать с себя джинсы, но Ханген остановил его, грубо схватив за руку.
– Ты сам меня разденешь? – догадался Чанмин. – Полноценное порно… Тебе же не приказали со мной сюсюкаться?
– Нет, просто сделать это, – ответил китаец.
Чанмин стиснул челюсти, но все равно заорал от боли: Ханген двумя пальцами оттянул веки провинившегося слуги, а затем стал медленно, методично вырезать его карий правый глаз. Донхэ подбежал к кровати и стал держать жертву, мешая ему дергаться.
Когда с операцией было покончено, Ханген бросил глазное яблоко на ковер, вытер окровавленные руки о покрывало и ушел.
– А он был не очень аккуратен, – заметил Хёкдже, разглядывая изуродованное лицо Чанмина. – Порезал тебе морду.
– Пока походишь так, – добавил Донхэ. – Отлично выглядишь, сволочь.
Братья покинули номер. Чанмин, заливая собственной кровью подушку, достал из тумбочки телефон и открыл сообщение от Джеджуна.
«Любимый, где ты? Я волнуюсь!»
Ответить? Ну уж нет. Не надо ромашкам видеть, какое он ничтожество.
Зато хоть не унизили.
Джеджун, узнав от Юно о местонахождении Чанмина, решил немедленно отправится к нему, хотя было уже четыре часа утра. У омеги были заплаканные красные глаза и перепачканные тушью рукава блузки, которыми он вытирал слезы, но он наспех смыл макияж и переоделся.
– Останься дома, – посоветовал Кюхён, заглянув в его комнату. – Чанмин – нехороший человек. Он мог так поступить и сознательно.
– Нет! – Джеджун просунул голову через горловой вырез трикотажной кофты и поправил на себе одежду. – С ним что-то случилось! Я не стану его бросать! Вот если он мне лично скажет, чтобы я шел на все четыре стороны, – тогда пожалуйста!
– Хочешь, припру его? – предложил Ючон, присоединившийся к Кюхёну в игре «суем нос не в свое дело». – Я так-то и в окно залезть могу. Возьму сукина сына под мышку и притащу к тебе, пусть объясняется.
– На плечо положи и по попе погладь, пока нести будешь, – фыркнул Хичоль, тоже подбежавший к порогу спальни Чанмина и Джеджуна. – Вот ведь говнюк, слинял и меня бросил. МЕНЯ! Я ему слуга, если что. Слугу надо всегда в известность ставить, если куда-то сматываешься. Вот вернется – пиздюлей огребет. Но не факт, что я лично навалять смогу. Кю, всыпешь ему? Он нечисть. Такая не-е-ечисть… Понял, тебе уже по фигу. Юнни, детка, отметель засранца, а я утром проглочу.
– Какое обещание, я же тогда перестараюсь и убью его, – улыбнулся герцог.
– Что проглотишь? – непонимающе заморгал глазами Кюхён.
– Зубную пасту, – неожиданно хором ответили оборотень и певец, после чего, переглянувшись, засмеялись.
Ючон шепнул Кюхёну на ухо правильный ответ, и монах, побледнев, оперся рукой о стену, чтобы не упасть.
– Все, пропустите! – потребовал Джеджун, вооружившийся сумкой. – Майор, пожалуйста, поехали со мной? Вдруг с ним что-то плохое? Все может быть! Вы ведь работаете на бандитов!
– Ага, не жалко, – согласился Ючон. – Только это… Я Су скажу, что сваливаю. Ему, конечно, по… по фиг, но все равно. А вдруг переживать будет.
– Хичоль, так правда делают? – спросил встревоженный Кюхён, хватая вампира за руки. – Это – извращение! Даже кисэн на такое не соглашаются! Не смей!
– Да что мы говорим. – Хичоль потрепал Кюхёна за ухо. – Не историк, но уверен, что и в твоем веке так делали. А уж сейчас… Когда глотают – это знак особой привязанности.
Кюхён моментально покраснел и отвернулся, пытаясь ничего себе не представлять.
Джеджун побежал вниз по лестнице, сопровождаемый Ючоном. Он бы вылетел во двор, если бы путь ему не преградили двое: зло улыбающийся Джунсу с шестью прошитыми папками в руке и печальный Рамон.
– Наконец-то я нашел все, – сказал художник. – Стоять, Джеджуни. СТОЯТЬ.
– Мне плевать на все! – закричал Джеджун, отталкивая Джунсу. – Чанмин в опасности!
– Когда я расскажу то, что узнал, ты забудешь про Чанмина, – пообещал художник. – Про все забудешь, появятся проблемы поважнее. Собери всех в гостиной, – сказал он, обращаясь к Ючону, – МАЙОР.
Ючон оказался достаточно умен, чтобы понять, что его раскусили. Опустив голову, он поднялся по лестнице и позвал товарищей на общее собрание.
– И что же нам может сообщить уважаемый живописец? – улыбнулся Юно, занимая диван и хлопая ладонью по сидению рядом с собой – чтобы Хичоль не вздумал примоститься на почтительном расстоянии от него.
– Много поганого, – буркнул певец, позволяя оборотню обнять себя за талию.
Все устроились в гостиной на мягкой мебели, благо ее было достаточно (широкий диван, два кресла и один пуфик). Джунсу вышел в центр, загородив собой никому не нужный камин, и объявил:
– Итак, господа и одна почти дама! – Джунсу посмотрел на Джеджуна, который ерзал на месте: ему не терпелось поехать к Чанмину. – Я мог бы ошарашить вас сразу, но вы не поверите. Начнем с малого. Кто-нибудь слышал гипотезу Рассела о пяти минутах?
Джеджун, страдавший «синдромом отличника», поднял руку. Джунсу жестом указал на него, как бы разрешая ответить.
– Это скептическая философская гипотеза, которая ставит под сомнение и эволюцию Дарвина, и религиозные версии, – сказал он, машинально поправляя на носу очки. – Согласно этой идее, наш мир был создан таким, каким мы его знаем, всего пять минут назад. Со всеми спящими вулканами, скелетами животных и памятью человечества, включая нашу собственную. Но…
– Умница, Джешечка! – похвалил Джунсу. Юно похлопал омеге. – А теперь кто мне объяснит, что на хер за «Джешечка», а не «Джеджуни»?
– Это русский уменьшительно-ласкательный суффикс, – сказал Джеджун. – Прости, мы не сказали тебе раньше, что узнали этот язык из-за проводницы…
Хичоль спрятал лицо в ладонях.
– Запомните это все, – попросил Джунсу. – Мы говорим по-русски, если за собой не следим. Но кто из нас не кореец? Только майор и его светлость, или как там вас называть. – Джунсу поклонился Юно. – Остальные, по идее, должны в непринужденной обстановке использовать корейский. А какой использую я, на взводе?
– Русский, – удивленно констатировал Юно. – Мы все…
– Идем дальше, сейчас будет страшнее, – перебил его Джунсу. Он вынул из одной папки дюжину распечатанных фотографий и попросил Рамона их раздать. – Приглядитесь.
– Это мы впятером с Джеджуном, Чанмином, Джунсу и Ючоном – сказал Юно. – Только совсем молодые, и прически странные… А это – люди, среди которых есть Кюхён и Хичоль… Фото похоже на рекламу…
– Это обложка диска с песнями, – пояснил Джунсу.
– Не надо! – закричал Кюхён.
– А, ты знаешь? – понял художник. – Так надо с другими поделиться. Они имеют право.
– Пошел в жопу, Су… – захныкал Хичоль.
– Открываем папки! – провозгласил Джунсу. Все одновременно открыли свои документы. – Страница этак сразу десятая. Всем. Кроме Кюхёна – ему, видно, неинтересно.
– Не нужно было, – прошептал монах.
Джеджун в страхе замер над двадцать третьей страницей.
– Тут описание моего… секса с Юно. На Тенерифе, – пролепетал он. – Подробное.
– А тут – моя жизнь, – отозвался герцог, с отвращением листая свой документ. – И у меня секс на каждой второй странице, но это описано с жуткими грамматическими ошибками!
– А че значит «ООС»? – спросил майор.
– И мы подошли к самому главному! – сказал Джунсу. – Итак, смотрим на фото. Запоминаем лица. А теперь сверяем с документами, что я распечатал. Знаете, кто на снимках?
– Ну вот и зачем это тебе? – завизжал Хичоль. – Чтобы они рехнулись?!
– Тогда сам расскажи, – предложил Джунсу. Хичоль промолчал. – Ага, не хочешь? Тогда я сам это сделаю. Но, предупреждаю, из моих уст это будет звучать противнее.
– Тут мой поход ко врачу, когда я забеременел, – сказал Джеджун, краснея. – И даже описание… осмотра.
– И опять секс, опять ошибки… – бормотал Юно.
– Тут как мамка меня лупила туфлями, – изумился Ючон, дошедший до второй страницы. – Она пила. Я приходил домой – и она ну меня туфлями шарахать… Так я же не рассказывал никому…
– Хичоль, последний шанс, – напомнил Джунсу.
Певец открыл рот, но не издал и звука, а затем спрятал лицо в подтянутых к подбородку коленях.
– Друзья! – торжественно объявил Джунсу. – Те люди, что вы видели на фотографиях, – корейские певцы. Они очень популярны и сводят своих фанаток с ума. Девушки начинают фантазировать о них, и часто это выливается в полноценные рассказы или даже романы. Как правило, в таких произведениях артисты спят либо друг с другом, либо с воображаемыми воплощениями авторов. Но иногда они оказываются магами, которые обучают бестолковых охотников на нечисть, или воюют с инопланетянами… – Ючон оторвался от описания своей жизни и, округлив глаза, посмотрел на Джунсу. – Такое творчество фанаток называется ФАНФИКАМИ.
– Су! – завопил Хичоль. – Хватит!
– Помолчи, певец, – перебил его Джунсу. – Итак, что вы видите? Художественное описание ваших жизней? Товарищи, только благодаря им мы и существуем. Позвольте представиться: Ким Джунсу, «Твое исцеление», слэш, романтика, флафф. Правда, почти двести страниц одна ваниль, только в конце Ючон ранен, и я его спасаю – в общем, больше ни для чего мой дар по сюжету и не нужен. Джеджун! – Джунсу хлопнул омегу по спине. – «Фотография с выпускного». Омегаверс, романтика, ангст. Поэтому бедняжка все время ревет – по жанру так положено. И этот омегаверс… Неужели девочек возбуждают любимые беременные артисты? О, Юнни. «Мой подарок». Слэш, мифические существа, изнасилование, романтика. А это как вяжется, третье с четвертым? – Джунсу погладил Юно по волосам. – Ты не виноват. Твой фанфик еще пишется, и подруга на прошлой неделе поздравила авторшу с четырнадцатилетием. Кончать десять раз подряд и бить любимого об стенку – так выглядит жаркий секс для девочки в тринадцать лет, которая даже постеснялась скачать порно. И сделать домашнее задание по русскому, видимо. Ючон, солнышко! – Джунсу присел на корточки рядом с майором. – Ты у нас оригинал. «Чужие!!!» Джен, фантастика, экшен, стёб. Тяжелая судьба, знаю. Но описана действительно смешно. Юмор, правда, черный: кругом кровь и расчлененка. Продолжаем – мое почтение. – Джунсу поклонился перед монахом. – «Учись, студент!» Великолепное юмористическое фэнтези без секса и тупых шуток. Прекрасный язык, восхитительный стиль. Еще пишется, и эта иллюзия пока не исчезла, а они дольше года не существуют. Даже интересно читать. – Джунсу кинул на журнальный столик последнюю папку. – Ну, и отсутствующий… Чанмин. «Ангел для демона». Гет, романтика, мистика, Мэри-Сью. Про любовь вампира к воплощению непривлекательной авторши. Слог прекрасный, но сюжет – ерунда, ничего примечательного. – Джунсу поклонился, как артист, представивший свой лучший номер. – Вот так, товарищи. Хичоль, твой выход, ты ведь жертва.
– Ну… – Певец не знал, что сказать, и царапал ногтями обивку дивана.
– Объясни! – потребовал Джунсу. – У меня есть доказательства, я путешествовал в кучу хреновых иллюзий!
Все молча смотрели на Хичоля. Собравшись с силами, певец ответил:
– Ну, да… Парни, вы все равно классные… – Джунсу сжал кулаки. – Но вы ненастоящие. Вас придумали фанатки DBSK и Super Junior. Вы – герои разных фанфиков по корейской попсе, и вас… оживили.
– РУССКОЯЗЫЧНЫХ фанфиков, – уточнил Джунсу. – Принеся в жертву шестерых невинных человек.
– Бомжей, – всхлипнул Хичоль.
– В жертву?.. – переспросил побледневший Кюхён.
– Мы же ненастоящие, – холодно ответил Джунсу. – Без жертв можно было материализовать только мертвые тела. А он этого не сказал? Пожалел монаха, видимо.
Кюхён зажал рот ладонью, стараясь не заплакать. Остальные в удивлении смотрели на Хичоля.
– Сейчас все расскажу, – пообещал певец.
Покойся с миром (англ.)
====== Попса, связавшая судьбы. Часть 1 ======
Жил-был в России матерый криминальный авторитет Никита Кукурузник, начавший свою преступную карьеру еще в советские времена и славно продолживший ее после краха социалистического режима. Было у Кукурузника два сына: старший Родион, надежда, опора и гордость, да младший Леонид – изнеженный, избалованный гомосексуалист. Правда, сначала Никита Сергеевич знал только о первых двух качествах и просто не относился к парню серьезно. Однако потом, когда Родиона уже убили на «стрелке» и Кукурузник, тоже пострадавший во время разборки, решил взяться за младшенького, выяснилось, что Леониду совершенно не нужны предоставляемые папой начинающие модели и безголосые певички, а вместо них он обожает связывать, стегать плеткой и иметь во все доступные отверстия молодых парней.
– Мой сын – педераст?! – взревел Кукурузник, пугая слишком малодушного для садиста Леонида. – Да я на зоне срок мотал, и то никогда в жопу не трахался, меня уважали! А мой родной сын – опущенный!
– Папочка, я актив, – робко оправдался Леонид.
– Да какая мне разница, все равно ты «голубой»! – Кукурузник побагровел от ярости. – Чтобы больше никогда с мужиками не ебался, говнюк, а то сгною, как последнего лоха! Учти: следить за тобой будут постоянно!
Леонид оказался перед страшным выбором: навлечь на себя гнев отца или навсегда отказаться от главного удовольствия в своей жизни. Поразмыслив, он решил перейти на женщин. Но они казались ему отвратительными. Глупые, требовательные, с этими мерзкими мягкими грудями… А уж от одного взгляда на вагину Леонида и вовсе начинало мутить. Так и покончил бы он с собой во цвете лет, не позволив второстепенному герою фанфика по DBSK и Super Junior проломить себе череп, если бы, выискивая в интернете форумы для садомазохистов, не наткнулся случайно на загадочное объявление. «Осуществление фантазий. Безвредно 100%. Дорого.»
Трубку взяла девушка, судя по тоненькому голоску – еще школьница.
– Ну и как ты осуществляешь фантазии? – спросил Леонид, усмехаясь.
– А это ни фига не телефонный разговор, – нагло заявила девушка.
Автору странного объявления – Насте Карасевой – оказалось всего пятнадцать. Это была маленькая, нахальная девчонка с рыжими кудрями и мелкими веснушками по всему лицу, которая заявила, что обладает редчайшим даром – может заглянуть в любую фантазию и проводить туда другого человека.
– Есть еще такие, но они только сами смотрят, – сказала Настя, жуя жвачку со вкусом малины. – И им никто не верит. Ну и хрен ли верить, когда доказательств нет, правда? А я вот кого угодно затащу в мир иллюзии. Иллюзия – это то, что придумал другой человек, но не просто так, а вложив в это душу. С любовью, в общем.
– Да ты просто чокнутая, – засмеялся Леонид. – И зачем я пришел на встречу…
– А вы заплатите. – Настя протянула руку ладонью вверх. – Я вам такое покажу… Вам Скарлетт Йоханссон даст.
– Я гомосексуал, – гордо ответил Леонид. – Не нужна мне эта шлюха еврейская.
– Да еще и антисемит, – хмыкнула Настя. – Окей, тогда вас Джейсон Стэтхэм трахнет.
– Я актив, – возразил Леонид.
– Ну пипец вы проблемный клиент. – Настя выдула из жвачки пузырь. – Трахнете Шварцнеггера. А я на это посмотрю и поржу.
Леонид был в удивлении, когда девушка позвала его к себе (она снимала маленькую квартиру почти без мебели и в весьма плачевном состоянии). Привести к себе взрослого мужчину, пусть даже заявившего о своей нетрадиционной сексуальной ориентации, – несусветная глупость для свеженькой и вполне симпатичной девочки-подростка! Правда, вскоре после того, как Леонид устроился в старом кресле глубоко советского производства, он понял, почему рыжая нахалка не боится домогательств со стороны гостя.
У любого, кто пользовался таинственной услугой, просто не было возможности причинить ей вред во время сеанса «осуществления фантазий».
– Первая «поездка» – бесплатно, – сказала Настя, садясь в кресло напротив Леонида. – Пристегните ремни!
Леонид мгновенно потерял связь с реальностью, очутившись сначала в кромешной темноте, а затем – в дорогом борделе, где все сотрудники и большинство посетителей, судя по ушам, были эльфами. И сам он, и обнаружившаяся рядом Настя были одеты в средневековые наряды, помогавшие им слиться с фэнтезийным окружением.
– Где мы? – удивился Леонид. – И как сюда попали?
– Да иллюзия же, – пояснила Настя так безразлично, словно люди каждый день совершали подобные скачки из реальности в вымысел. – Мир, придуманный другим человеком. Конкретно этот – фанаткой «Властелина колец», которая по мотивам фильма роман пишет. Это эльфийский бордель, в фантазии создателя иллюзии тут работает Леголас. С лицом молоденького Блума, прошу заметить. По сюжету Леголаса снимает Арагорн, они влюбляются друг в друга и так далее, сюси-пуси. Но я пристрелила Арагорна, и Леголас продолжает проституировать. Хотите – снимайте его. У вас ровно час. Это бесплатно, а потом, если захотите продолжения банкета, надо будет платить.
Леонид когда-то мечтал о сексе с Орландо Блумом именно в образе Леголаса; Настя об этом, естественно, не знала – это было чистое совпадение. Так или иначе, но клиент остался в восторге. Вымышленная страсть оказалась прекраснее реальной, и, вернувшись в сознание, Леонид немедленно потребовал:
– А можно еще Орландо в «Пиратах»? И… и Деппа?
– Любой каприз за ваши деньги, – улыбнулась Настя.
Так Настя оказалась на постоянной работе у Леонида. Ему было очень удобно: отец полагал, что у него интрижка со старшеклассницей, и ворчал, но явного возражения не демонстрировал. А сам Леонид подсел на путешествия в иллюзии, это стало для него настоящей зависимостью. Когда бдительность отца была усыплена, он снова мог искать партнеров своего пола и проводить с ними ночи. Но – вот кошмар! – то, что раньше приносило удовольствие, теперь вызывало пренебрежение. Манерные, неприятно-придурковатые, обидчивые, приземленные парни с неидеальными телами, собственными запросами в постели, предубеждениями против некоторых фетишей… А стоило лишь закрыть глаза в присутствии Насти – и Леонид оказывался рядом с любым мужчиной своей мечты и мог делать с ним все, чего душа пожелает (нужно было лишь выбрать соответствующую фантазию). Скоро Леонид понял, что обычно проводница осуществляет поиск иллюзий по так называемым фанфикам, и сам стал выбирать что-нибудь по своему вкусу. К сожалению, не все произведения порождали вымышленные миры – для этого должны были выполняться несколько условий.
– Нам не подойдут графоманы, которые прутся только от того, как слова складываются у них в предложения, и готовы писать хоть про любовь Наруто с Пикачу, хоть про то, как вода в чайнике закипает, – объяснила Настя. – Нужны настоящие чувства, направленные внутрь иллюзии. Но и тут есть ограничения. Например, автор может тащиться от сюжета. Ах, как у меня все закрутилось, вот как все неожиданно, как масштабно! Скажем, так может думать автор детектива. Но подобная идея порождает мир примерно в одном случае из двадцати, и этот мир будет существовать не более полугода, вдобавок, там можно быть только наблюдателем, жители иллюзии тебя даже не увидят. – Настя с видом профессора на лекции выдержала паузу, давая Леониду время обдумать и понять услышанное. – Итак, что же нам в итоге нужно? Любовь автора к выдуманному миру или хотя бы к одному герою. Первое нам дают истории в жанре фэнтези или научной фантастики, и тут основными поставщиками иллюзий оказываются мальчишки – поклонники видеоигр, боевых аниме, иногда книжек. У меня одна иллюзия по «Звездным войнам» держалась тринадцать месяцев – можно сказать, рекорд. А второе нам чаще всего дают авторы женского пола. Парни, даже если и фапают на актрис или героинь, практически никогда в них по-настоящему не влюбляются, им легче обожать Средиземье какое-нибудь. Мы же, бабы, настолько чокнутые, что можем испытывать чувства к тем, кого никогда не видели или кто вообще не существует в реальности. И это пипец. Ладно еще миры с Джастином Бибером, которых сейчас пруд пруди. Но мультяшные иллюзии, рождающиеся потому, что девчонки серьезно влюбляются в героев аниме, – вот это в самом деле убойно! Я сначала даже побаивалась: все же нарисованное! Потом привыкла.
