Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 100 страниц)
Настя счастливо засмеялась. Ей легко было манипулировать. Когда-то это успешно делал Чанмин, а теперь – его господин.
СЕУЛ
Жизнь персонажей постепенно становилась для них обыденной. Они даже начали привыкать к своим ролям – кто как мог. Герцог немного смягчился, постоянно изображая на публике доброго и терпеливого лидера; дошло до того, что он, превратившись в волка, полночи сидел у ног майора, пока тот смотрел «Звездные войны» и трепал его по шерсти на спине. Майор, в свою очередь, сдуру согласился принять участие в съемке романтической комедии о простом и скромном парне, которого богатая красотка нанимает сыграть ее нового возлюбленного, дабы отомстить бывшему.
– Поцелуи будут, – заметил Джунсу, почитав сценарий. – А ты целуешься, как вантуз. Тебя бы надо научить… – Тлевший уголек надежды вспыхнул в глазах Ючона. Джунсу злорадно продолжил: – Светлость, покажи ему высший пилотаж.
Юно потянулся к майору, но вместо трепетного поцелуя получил в нос кукиш.
– Я на помидорах поучусь, – решил Ючон.
Актриса была совсем молодая, снималась до этого лишь в клипе не слишком популярного бойз-бэнда, рекламе и одной серии ситкома. После первой совместной сцены она отошла с растерянным майором в сторону и, доверчиво глядя на него снизу вверх (девушка была миниатюрная), спросила:
– А правда, что ты спишь со всеми актрисами, с которыми снимаешься?
Ючон даже не подумал, что надо поддержать славу бабника своего оригинала. А вот о том, что на «хорошую, скромную, хозяйственную девку» его партнерша не похожа, – сразу.
– Врут тебе все, – сказал он, погладив девушку по голове, как малышку. – Так что не дрейфь, в трусы не полезу.
– А может, я этого и не боюсь? – с вызовом парировала актриса. – Может, хочу?
– Ну, извиняй, – ответил майор. – У меня это… типа контракт. Нельзя баб.
Актриса опечалилась: она надеялась пробраться в постель к участнику легендарной группы и таким образом быстрее добраться до славы. Старшая подруга, более опытная артистка, потом ругала ее: ну нельзя же с обвинениями подходить, надо изящно соблазнять! А Ючона ругал Юно.
– Отказался от Джунсу – так ищи ему замену! А ты оттолкнул прекрасную юную леди! – восклицал оборотень.
– Да че-то как-то так, – оправдался майор.
День рождения Джунсу проходил с размахом. Сняли целый клуб, пригласили всех друзей настоящего Джеджуна (они привыкли хранить тайны). Омега и вампир тихо целовались, когда никто не смотрел в их сторону, а художник танцевал на барной стойке, пил самые дикие коктейли и в итоге увез в отель какого-то молодого стриптизера. На следующий день Джунсу появился на съемке для журнала лишь потому, что из постели его выгнал огромный свирепый волк.
Юно много переписывался с Вероникой и даже выходил на видеосвязь через Skype. Девушка порхала, и студенты в университете почему-то сделали вывод, что ее «декан потрахивает». Ну, старичок был известен своей страстью к девушкам «с формами».
У Джеджуна и Чанмина возникли небольшие проблемы. Они, конечно, любили друг друга, спали в обнимку и много болтали о ничего не значащей ерунде. Но, во-первых, был Ханген.
– Далеко заходишь, – сказал однажды китаец, позвав к себе другого слугу. «К себе» – то есть в общежитие Super Junior. – Ты спишь с Ким Джеджуном, я полагаю? Видишь в нем своего омегу?
– Ты трахал Ким Хичоля, – уверенно занял оборонительную позицию Чанмин. – Видишь в нем нашего господина?
– У них даже внешность не вполне одинакова, – процедил сквозь зубы Ханген.
– Не хватает уродливой ручонки? – Чанмин поднял правую руку. – Фетиш?
Ханген редко позволял себе приходить в бешенство, но тогда буквально вышвырнул Чанмина за порог.
Вторая проблема больше беспокоила Джеджуна. И она была весьма пикантной: он стал меньше возбуждаться во время секса. Он все так же любил каждую черту, каждый изгиб тела Чанмина, по-прежнему желал чувствовать его в себе каждую ночь. Но когда доходило до самого главного, ему становилось очень больно, растяжка занимала намного больше времени и не всегда помогала. Однажды Джеджун, вернувшись чуть раньше Чанмина, решил провести время ожидания с пользой и, накрывшись одеялом почти до самого носа (как будто так его манипуляции станут менее постыдными), решил проверить себя. Вдруг Чанмин что-то повредил, неосторожно войдя в него почти без смазки? Джеджун тщательно увлажнил средний палец лубрикантом и долго исследовал себя, скользя по нежным стенкам. Все было гладким, желание быстро усиливалось. Он добавил второй палец – стало некомфортно, а присоединение третьего отозвалось болью. Анус не хотел принимать ничего извне, как бы его об этом ни просили. Джеджун старался расслабиться, думал о Чанмине, а когда понял, что это не действует, – о пляже. Все было впустую, то, что так нравилось прежде, причиняло теперь только боль. Когда пришел Чанмин, Джеджун выразил желание научиться минету – он сам себя измучил и не был уверен, что сможет вытерпеть чужое вторжение. Вампир остался доволен – еще бы он возмущался, когда омега с таким трогательно-пошлым усердием сосал и облизывал его член?
Чанмина больше волновал другой признак, ведь Джеджун о боли не говорил.
– Что с ним? – спросил вампир как-то ночью, взяв двумя пальцами маленький пенис омеги. – В последнее время, чтобы он встал, я чуть ли не лезгинку танцую.
– Да это неважно, – признался Джеджун. – Это – второстепенно.
– А зачем он у вас вообще болтается? – нахмурился Чанмин, передислоцировавшись так, что теперь находился на уровне паха своего любовника и мог с научным интересом изучать его немужское достоинство. – Он же вам не нужен? Но ты кончаешь. У тебя есть сперма. Для чего?
– Тебе ответить как в нашем мире или как на самом деле? – улыбнулся Джеджун, немного смущенный от того, как Чанмин игрался с его пенисом.
– Давай оба варианта, – выбрал вампир, поцеловав головку.
Джеджун ойкнул и стал рассказывать:
– Мне он нужен только чтобы в туалет ходить и испытывать оргазм – но второе, сам знаешь, все равно зависит от другого места. – Чанмин, показывая, как хорошо осведомлен об этом, поднял обеими руками его ноги и поцеловал ягодицу. – У меня нет спермы как таковой. Эта жидкость не содержит никаких сперматозоидов. У бет, кстати, они есть, но неспособные к оплодотворению… – Джеджун застонал: Чанмин стал нежно вылизывать языком его неожиданно взбунтовавшийся вход. – А если как на самом деле – то кому же интересно представлять любимого мужского персонажа или артиста вовсе без члена?
– И правда, – согласился Чанмин, после чего протолкнулся языком на сантиметр внутрь.
– Давай я возьму в рот, – предложил Джеджун, понимая, что иначе опять будет вынужден терпеть боль. Ему это почему-то не нравилось, хотя раньше лишь больше возбуждало. Может, боль стала сильнее? Тогда точно нужно было показаться врачу. К сожалению, в реальности Джеджун этого стеснялся. У омег были свои врачи. А тут что? Умирающий от смеха над странным артистом проктолог? Но ведь и запускать это не стоило… Вдруг он травмировал кишечник и скоро при каждом половом акте станет заливать простынь кровью…
– Нет уж, ты и так всему научился, – возразил Чанмин, кладя его ноги себе на плечи. – Там, конечно, хорошо, но у тебя в попке – лучше. Ты стал такой тесный…
И Джеджуна осенило, да так, что он совсем не обращал внимания на болезненность проникновения. Такое ведь уже было. Юно – вымышленный – после долгих уговоров вошел в него. Джеджун стоял на коленях и, стараясь не кричать, сжимал пальцами диванную подушку. Юно шептал: «Так хорошо… Ты стал таким узким…»
Примерно у сорока процентов омег в его мире снижалась возможность к соитию… с началом беременности. Джеджун широко раскрыл глаза и посмотрел на лицо, судя по всему, отца своего ребенка.
Приобрести тест на беременность было задачей не из легких – омега боялся сделать это сам. Кого отправить? Кюхён был добрым, но не глупым и вряд ли подставился бы так; Хичоль и Джунсу сначала бы посмеялись, Юно взял бы за шиворот и сам отвел ко врачу…
– Говно вопрос, – улыбнулся Ючон, увидев название требуемой покупки. – И колбасы захвачу.
Майор даже не знал, что принес. Джеджун, дрожа от волнения, закрылся в туалете. Он не верил, что реальный тест для женщин может что-то определить, но увидел две полоски.
«Не может этого быть, – стал размышлять омега. – Чанмин же пахнет, как бета!.. Стоп, ну и женская же у меня логика. Плевать на запах. Я же сам говорил: у бет – никчемные сперматозоиды, потому они и беты. Отсутствие специфического запаха об этом только оповещает, чтобы течные омеги зря на них не кидались. А Чанмин – не такого жанра. Он обычный мужчина, от него может забеременеть любая здоровая женщина. И я…»
Джеджун не знал, что ему делать: радоваться или плакать. Он ждал ребенка от любимого мужчины, который каждое утро будил его поцелуем. Но этот мужчина с большим трудом привык к его полу, дарил прокладки, смеялся, вряд ли порадовался бы рожденному таким образом малышу… и герцог с майором хотели его убить.
На праздновании Рождества Джеджун глинтвейн пить не стал.
====== Глава 35 ======
– С нашим Дже что-то не так, – заметил однажды Джунсу. Группа готовилась к выпуску нового сингла, снимала клип, и художнику с герцогом это даже на самом деле было интересно. Концепция была простой: сексуальные костюмы, сложная хореография и декорации в виде хоть и яркой, но все-таки традиционной коробки. Джеджуну, конечно, требовалось быть эротичнее всех вместе взятых, а он пиджак расстегивал чуть ли не со слезами на глазах. – Как на иголках уже где-то месяц. С Мином, вроде, не цапается… В чем же дело?
– Насколько я понимаю, у него со дня на день опять течка начнется, – ответил герцог. – Наверное, что-то вроде ПМС.
– Месяц, что ли? – фыркнул Джунсу. – Ох, как же меня бесят женщины, вечно у них проблемы… Нет, я гей не поэтому, но рад, что мне не приходится иметь дело с этими существами.
Джеджун, выслушав наставления режиссера, насупился и стал бродить по съемочной площадке. Майор пользовался передышкой, чтобы поесть – он грыз сухарики. Омега без вопросов сунул руку в пакетик.
– Ты с каких пор хомячишь в перерывах? – засмеялся Ючон, протягивая ему всю упаковку. – Залетел, что ли?
Джеджун побледнел, жалобно посмотрел на майора и приложил палец к губам.
У Ючона глаза едва не вылезли из орбит.
– Ох-ре-неть, – пробормотал он, глядя на омегу так, словно тот излучал неземной свет и порхал над полом. – Ты реально беременный?
– Да, но Чанмину не говори. – Джеджун чувствовал облегчение от штого, что наконец поделился с кем-то своей тайной. – Он еще не знает… И лучше, чтобы не узнал, наверное. Зачем ему ребенок от мужика?
– Если ты, Дже, мужик, то я – потерянная участница SNSD, – сказал Ючон, все еще глубоко удивленный. – А пуза пока не видно…
– Я на втором месяце, откуда живот возьмется…
– Ага, точно. – Ючон даже забыл про свои сухарики. – А он че, резинку-то не надевал? Не вампирское это дело?
– Я думал, что не надо, – признался Джеджун.
– Не надо. – Ючон дал ему щелбана по лбу. – Вот взрослая баба, а залетела по дурости… Слышь, ты не переживай. Я найду какого-нибудь врача, на лапу дам, он тебе аборт сделает.
– С ума сошел! – ощетинился Джеджун. – Я рожать буду!
– Ну да, тебе пора, за тридцать перевалило… Но не от вурдалака же, ты че. – Джеджун недобро прищурился. – Да можно хоть от кого из нас, так-то. Ну, если чтоб человек был, то можно от Кюхёна. Там гены шикарные: хороший парень, не пьет и не курит. А вообще ты еще не старый, не все потеряно, найдешь мужика.
– Я люблю Чанмина и буду рожать от него, – настойчиво повторил Джеджун.
– Тогда живо иди и обрадуй папашу! – скомандовал майор. – У твоего мелкого есть отец, который тебя на руках носит, а ты трагедию разводишь. – Ючон наклонился к животу обомлевшего Джеджуна и сказал негромко: – Мелочь, я тебе не завидую. Мама у тебя – дурочка.
Джеджун что-то возмущенно пискнул, но его перебил голос режиссера, сообщавшего, что съемка возобновляется.
С этого момента майор, посвященный в «страшную тайну», обращался с Джеджуном крайне бережно, словно тот мог в любую секунду развалиться на части. Подавал руку, открывал двери, все время чем-то подкармливал…
– Я беременный, а не инвалид, – заметил Джеджун. – Могу сам о себе позаботиться.
Чанмин не был доволен и решил поговорить с майором: какого, собственно, черта пришелец липнет к его омеге?
– А это я в наступление против тебя пошел, – подмигнул ему Ючон. – Увожу твою бабу. Не сразу же хребет ломать.
– Хватит. К нему. Приставать, – потребовал Чанмин. – А то знаешь историю про Юно и суперклей? Мало ли, вдруг повторится. «Ой, и какая сволочь прислала Ючону оппе на съемки сериала еду с укропом?»
Что касается самого сериала, то он пользовался огромной популярностью – зелье подмешивать перестали, но остаточный эффект превосходил все ожидания. Правда, все критики как один разводили руками: Пак Ючона переоценили, наверное, ему просто роли попадались легкие, теперь он показал себя во всей красе… С такими навыками – только в индийское кино, да и то в массовку.
Где-то в Мехико Пак Ючон набрал корейский номер и полчаса орал в трубку на майора. Как этому дебилу пришло в голову взять роль?! У него, знаете ли, перспективы в кино были. А после такого провала он навсегда останется приятелем главного героя, которого показывают пять раз за двадцать серий.
– Сэр, я прошу прощения за своего друга, – сказал Юно, отобрав телефон у майора. – Но я видел сериал и смею вас заверить, что он играет точно так же, как и вы. Ему лишь не хватает вашей бронебойной наглости, которая неким таинственным образом убеждает зрителей, будто вы – прирожденный актер.
– Хамло лохматое! – взбесился Ючон. – Адвокат нашелся… Ты еще скажи, что у вас роман!
– Я люблю его, – ответил Юно и сбросил вызов. – Как же друзей не любить?
Последнее стало горячей темой для обсуждения. Квинтет вернулся. Казалось бы, ЮнДже должны целоваться прямо на сцене. Но нет – Джеджун всегда был в обществе макнэ, а лидер почему-то неизменно находился рядом с Ючоном. Во взглядах ДжеМинов, обращенных друг на друга, читалась трогательная нежность, что, в общем, списали на отношения «мамы с сыночком» (мама там и правда была, ребенок тоже, только Чанмин в этой компании играл роль не малыша, а неосведомленного папы). 2Ю сначала тоже попробовали обозвать «папой с сыном», но это никак не вязалось с их поведением. Дошло то того, что постепенно поднялась волна любви к этой парочке. Романтики там, конечно, не было никакой, но фанатки ее видели. Ючон на радиопередаче обнял Юно за плечи, чуть не переломав бедному оборотню кости, – поцеловать хотел и застеснялся. Юно перед исполнением песни поправил воротник Ючона (воротник остался под пиджаком) – любовная забота…
– Вы, два урода, совсем на голову больные, да?! – снова раскричался настоящий Ючон.
– Это уже не фансервис, это медовый месяц! – присоединился Юно.
– Посмотрим, как вы запоете, когда я на нем женюсь, – засмеялся герцог.
Майор подкидывал мячик на ракетке для настольного тенниса.
Сложнее всех было Хичолю. Даже не Кюхёну, которому теперь ежедневно приходилось залечивать ожоги на груди, и не Джунсу, который был от этого не в восторге. Хичолю нравился парень. Хичоль с ним спал. Но спал в прямом смысле этого слова – лежал рядом и глядел, как эта сволочь сопит с умиротворенным выражением лица. Этого гада никто не трогал – хотелось потрогать самому. Хичолю, вообще-то, не нравились девственники, но только потому, что причиной их положения были либо возраст, либо характер или внешность. А этот засранец был взрослым, образованным, симпатичным, обаятельным, даже властным в какой-то мере… И на тебе. Никакого доступа к телу и ноль страданий по этому поводу. Потянешь руку к его интимной зоне – и получаешь шлепок. Ну спал же!
– Кому я говорил, что нельзя?
При этом бестолковым ребенком выглядел именно опытный Хичоль. Как он до такого докатился – не знал и сам.
Зато они ходили на свидания. Со стороны это не выглядело подозрительно – просто визит двоих друзей, например, в кино или в парк. Удивительно, но Хичолю это нравилось. Он уже давно забыл, каково это: болтать, смеяться вместе, делать что-то, не требующее раздевания. Оказалось, что вернуться в шкуру ученика средней школы с первыми невинными отношениями – забавно и мило. Главное, чтобы не затягивалось.
– Когда уже там амулет зарядится? – заныл как-то раз Хичоль. Они были на улице, монах слепил снежок, запустил его вампиру в спину, тот в шутку наказал его, попытавшись запихнуть в небольшой сугроб, и физический контакт стал при этом довольно тесным.
– Скоро, полагаю, в нем уже достаточно много силы, – ответил Кюхён, поправляя вязаную шапку. Выглядел он смешно и трогательно – как тщательно укутанный ребенок на прогулке. – Проблема в том, что мы не знаем всех возможностей твоего двойника.
– Ну, скажем, еще неделька, – предположил Хичоль.
– Нет, больше, – возразил Кюхён. – Если нападем сейчас, то, скорее всего, проиграем.
– Ладно, две недельки, – разрешил Хичоль. – А как у нас это будет? Давай романтику. Снимем номер в отеле. Я приеду раньше и буду ждать тебя в шелковом халатике. Цветов закажу. Ты цветы любишь?
Кюхён лишь покачал головой.
– Тебе так сложно терпеть? Прекрати об этом думать. Когда я отдам амулет герцогу или майору, тогда и станем близки. Вот уж событие…
– Уникум, блин, – засмеялся Хичоль, впрочем, очень довольный поведением монаха. Если бы он истекал слюной и другими жидкостями тела при одной мысли о скором сексе – было бы банально. А тут даже любопытства не видно.
Правда, на следующий же день Хичоль совершил ужасную ошибку. Да не один, а с герцогом. Засиделись до поздней ночи у DBSK, выпили, вспомнили прошлое… И в итоге Юно прогнал Ючона, чтобы освободить комнату (Джунсу с ним жить отказывался, а Джеджун прописался у Чанмина, и произошел обмен соседями).
– Не стыдно вам, а? – спросил майор, когда двое преступников покинули комнату.
– Мне это чувство незнакомо, – гордо ответил Хичоль, которого, правда, совесть начала мучить еще до того, как он оделся.
– Просто бывшие любовники сошлись на одну ночь, чтобы подарить друг другу немного тепла, – сказал Юно. – Кстати, я стал лучше в постели?
– Все так же упорот, – осадил его Хичоль.
Певцу хотелось провалиться сквозь землю, когда он ложился рядом с монахом. Он обещал себе, что больше никогда не предаст этого парня, только сам себе не верил.
Приближался день рождения Джеджуна – настоящий. Его предполагалось провести на сцене. Но, конечно, затем можно было отпраздновать и в узком дружеском кругу. Чанмин размышлял о том, что подарить омеге, и почему-то решил поделиться переживаниями с майором.
– Может, устроить романтический вечер на двоих? – задумчиво спросил он. – Как считаешь? А то, по-моему, у нас все стало слишком обыденно, как у семейной пары. Нет, мне-то все нравится, но Джеджун в последнее время уже не так меня хочет…
– И ты ко мне за советом лезешь, дебил? – удивился майор. – Нашел советчика. Меня-то вообще никто не хочет.
– Тоже верно, но с тобой общаться приятнее, чем с лидером…
– Хорош его «лидером» да «хёном» звать, – потребовал Ючон. – Давай честно поговорим, раз ты так Джешей дорожишь и нас еще прибить не пробовал. Сколько силы у твоего босса? Когда он начнет куролесить по-полной? Как?
– Ты же знаешь, что я этого сказать не могу, – ответил Чанмин. – Даже если будешь пытать… хён.
– Да и пошел ты. – Чанмин действительно собрался оставить майора. – Эй, слышь, а тебе Дже ничего важного такого не говорил?
– «Важного»? – переспросил вампир. – Чего именно?
– Проехали. – Ючон махнул рукой. Когда Чанмин ушел, он вслух заметил: – Ну и правильно, мы Дже одного с ребенком не бросим, помогать будем.
Джеджун чувствовал себя хорошо, но все равно беспокоился о здоровье малыша. Будь он в родном фанфике, то посещал бы врача, следовал рекомендациям. Теперь же он мог только стараться есть здоровую пищу и не переутомляться, что с профессией айдола было едва ли возможно.
Омега пытался представить себе свое будущее. Еще месяц, максимум два – и выходить на сцену он просто не сможет, чтобы не позорить несчастного певца. Следовало опять меняться, рожать в Мексике. Джеджун несколько раз находил в списке контактов номер своего оригинала, но так и не решился позвонить. Все было спокойно, и ему хотелось как можно дольше оставаться рядом с Чанмином.
«Интересно, а какой он будет? – размышлял Джеджун, приглядываясь к своему возлюбленному. – Что унаследует от меня, а что – от него? Пусть он вырастет высоким, как папа. И с такими же красивыми глазами. А эта улыбка… Да, определенно, такую улыбку унаследовать надо.»
– Дже начал колоться, – припечатал Джунсу. – Ничего не соображает и в глазах какое-то идиотское счастье.
Еще Джеджуна беспокоила собственная генетика. Дети вампиров – простые смертные, ЫнХэ тоже когда-то обратил родной отец. Но дети омег… Они альфы, беты или омеги мужского пола, в редких случая – женского. И если альфа – это обычный мужчина, а бета просто бесплоден, то омегу ждала незавидная судьба. Он не гей и не девочка, он «шутка природы». «Ничего, если родится омежка – я буду его поддерживать, – решил Джеджун. – Он научится принимать свой пол, я помогу ему адаптироваться среди других детей…» Джеджун живо представил себе, как ведет маленького омегу с большими выразительными глазами Чанмина в детский сад, как слушает жалобы на то, что с мальчиками ему неинтересно играть, а девочки вредничают, как прячет от ребенка куклы и подсовывает машинки да самолетики, но сам стыдится попытки подогнать малыша под общепринятые стандарты… Потом, лет в тринадцать, – первая любовь. О ужас, это парень… Как объяснить сыну, что он не гей, у него просто такой пол… И почему ни у кого на свете, кроме него и «мамы», нет течки…
Да Чанмин лучше всех объяснит. Он не даст малыша в обиду, не позволит ему чувствовать себя ненормальным. Скажет, что он не странный, а особенный, как мама, и точно так же обязательно встретит свою судьбу.
Утром дня своего рождения, проснувшись и увидев букет белых роз на прикроватной тумбочке, Джеджун решил обо всем сообщить. Чанмин и так скоро спросит, куда подевалась течка, сам догадается. И будет лучше, если после концерта, оставшись с ним наедине, омега сам торжественно объявит о своей беременности. Чанмин его не бросит, не скажет, что в ужасе сбежит на поздних сроках и вернется лишь после отмены грудного кормления. Он все вытерпит, потому что любит… И с этого вечера его любовь распространится на второе, еще не рожденное существо.
– Джешка, как праздновать будешь? – спросил Джунсу, когда ему наложили концертный макияж. – Зовешь нас? Устраиваем патихард?
– Мы с Чанмином просто посидим вдвоем в комнате, поедим пирожных, – ответил омега, надевая серьги. – Мне тридцать два, чему тут особенно радоваться?
– Тебе же вчера тридцатка была, откуда тридцать два сегодня? – удивился Ючон. – Я совсем считать разучился?
– По-корейски, – напомнил Джеджун. – Но в данной ситуации предпочитаю общий вариант…
– Ну и как хочешь, занудливая старушка, – усмехнулся Джунсу. – Я все равно махну на тусовку. Лидер мне компанию составит?
– Лидер воздержится, – сказал герцог. – Я не люблю здешние клубы, они быстро надоедают.
– Какая у меня скучная группа, – вздохнул Джунсу. – Так и быть, беру с собой Ючона.
– Его семейство опять доканало, – признался майор, – к себе зовут. Но если хочешь…
– Нет-нет, иди к мамочке, – сразу отказался художник. – Так, глядишь, нормальным маменькиным сынком станешь, будешь кушать только ее стряпню и звонить по три раза в день.
Концерт прошел гладко – Джеджуна поздравили, торт вынесли, именинник его попробовал и кинул кусок в «лидера» (шипперы увидели в этом жесте особый знак внимания). Потом Джунсу поехал в клуб, Юно заперся в студии с лидером Super Junior (они тайком обсуждали совместный проект), Чанмин отправил Джеджуна в общежитие и поехал в магазин за атрибутами романтического вечера, а Ючон, как и обещал, во второй раз навестил чужую семью.
– Сынок, милый, ты в концертном костюме? – удивилась мать. – И накрашен?
– Ой, че-то из башки вылетело переодеться, – спохватился майор. Он был крайне рассеян, понимая, что Джунсу этой ночью опять соблазнит незнакомого парня, а то и не одного, и уехал после концерта первым. В этот дом ему наведываться не хотелось, но и находиться рядом с Джунсу сил не было.
– Плоховато играть стал, хён, – заметил Юхван. Мать шикнула на младшего. – Серьезно, тебе эта роль вообще не дается.
– Да и насрать, деньги платят – и ладно, – пожал плечами майор. – Вот, кстати, через пару часов опять на съемки.
– Отдохни хоть немного, – посоветовала мать. – Поужинаешь?
– Ага, че нет-то, – согласился Ючон, глядя себе под ноги.
– Переоденься, – сказал брат. – В твоей комнате вещей полно, ты же не все забрал.
Ючон не знал, где его комната, и открывал все двери подряд, пока не нашел помещение, где были фотографии JYJ, – видимо, артист воздвиг маленький алтарь поклонения самому себе. Интересно, а что было с Джунсу? Он уже миловался с каким-нибудь доступным парнем со смазливым личиком или еще находился в поиске? Герцог вон ухитрялся с порога найти жертву, может, и художник ему не уступал…
Майор скинул рубашку и вычурный пиджак, изучая содержимое гардероба. Подумав, остановил выбор на теплом вязаном пуловере темно-серого цвета. А Джунсу бы это понравилось? Он придавал одежде большое значение…
– Слушай, я взял у тебя пару вещичек, так что ты их не найдешь, – сообщил брат, неожиданно без стука войдя в комнату. – Ну, тебе ведь не жалко? Просто ты их не носил еще, они совсем новые…
Юхван замер. Ючон тоже застыл с пуловером в руках.
– Это тебя… для роли так разукрасили? – робко предположил брат после продолжительной паузы.
Мать закричала из коридора, что купила любимые сладости своего сына, которые могут поднять ему настроение.
Майору стало стыдно. Обманывать чужих близких – последнее дело. Раздраженный, он набрал мексиканский номер и передал трубку Юхвану.
– Этот говнюк мог бы и раньше все объяснить, – сказал пришелец.
Артист, которого застали врасплох, нагородил какой-то белиберды про покушение и нанятых двойников. Он в безопасности, все хорошо, соскучился и так далее. Потом трубка перешла к матери, женщина разрыдалась – вот теперь она узнавала манеру говорить своего отпрыска, чего с майором не происходило. Она взяла с Ючона обещание звонить при любом удобном случае, потом еще зачем-то поговорила с Джунсу и приняла решение просветить его родителей.
Майора поблагодарили за работу и, в общем, скоро выставили за дверь. Он все еще был в концертном костюме – постеснялся утаскивать чужой пуловер.
– Вы берите какую-нибудь машину попроще, – напоследок попросила мать. – Вдруг разобьете? А мой Ючон ее любит.
– И вы уж играйте получше, раз взялись, – присоединился Юхван. – Брат дорожит карьерой актера, а вы ее запарываете.
Майор уехал. На душе стало легче – теперь он снова никому ничем не был обязан. Джунсу отпустил, чужая семья все узнала и прогнала… «Поеду к Юну,» – решил Ючон, забыв, что совещание лидеров – тайное. Но поехал в итоге не туда, а в клуб. Кода он еще только собирался завести мотор, позвонил Джунсу, уже не слишком трезвый. Художник, перекрикивая музыку и чужие веселые голоса, предложил майору присоединиться к его компании – там нашлась одна фанатка артиста, «тупая до безобразия», Джунсу никак не мог от нее отделаться и решил спихнуть на Ючона, которому «пора уже хоть с кем-то перепихнуться». Майор выкурил сигарету, швырнул ее в окно и поехал на дискотеку. Но не за фанаткой, а за самим Джунсу, которого обнаружил в компании молодых людей обоего пола, схватил за плечо и потащил на выход.
– Это еще что такое было? – заорал Джунсу в машине, когда майор силком усадил его на пассажирское сидение и тронулся с места. – Мама отругала, и ты психанул?
– Су, не дело это – в обычных клубах мужиков снимать, ты же типа артист, – вздохнул Ючон. – А с той семьей я разобрался, правду им сказал. Они меня больше не тронут. Тачку вот просили поменять, эту жалко.
– Прекрасно! – Джунсу скрестил руки на груди. – На тебя забили еще и чужие, ты снова никому на хрен не нужен, полез ко мне. Да пойми ты, не люблю я тебя и ни за что не полюблю…
– Так я же и не прошу, – ответил майор. – Я просто хотел как лучше. Ты же загуляешь и наворотишь чего.
Джунсу немного смягчился – зная себя, он понимал, что до первой попытки «наворотить» ему оставалось примерно полчаса.
– Ты хороший парень, майор Пак, – сказал он, почти успокоившись. – Но не мой тип. Пожалуйста, перестань любить. Меня это… напрягает. И обижать не хочется, но и осчастливить такого жалкого тупицу не могу.
– Тебе-то че, – нахмурился майор. – Я ж не пристаю. Забей. Сам скоро забью. Знаешь, задрал ты уже обзываться. Я давно въехал, что слишком паршив для тебя.
Джунсу закрыл глаза и опустил голову. Он явно перегнул палку, думая, что у этого идиота чувства собственного достоинства нет и задевать там нечего. А тот, похоже, терпел только из любви.
– Останови машину, – попросил Джунсу. – Я прогуляюсь.
– Он еще и обиделся, ну ты глянь… Я уеду подальше. А то бухой Ким Джунсу в центре города – это прямо хрень какая-то.
Майор остановился только на окраине, в бедном спальном районе. Джунсу молча вышел из машины и отправился бродить по узким улочкам, размышляя, кто из них все-таки несчастнее: Ючон, у которого давно появился верный друг и которого любили все персонажи, или он сам, успевший оттолкнуть от себя даже Рамона. Не зря, наверное, исправление ветреного художника легло в основу сюжета. А он вернулся к тому, с чего начал, – разврату и пренебрежительному отношению к тому, кто его любит. И долго ли еще могли сохраниться эти чувства? Даже у терпения такого верного дурака был предел. А терять его почему-то не хотелось. Вот перерастет дружба майора с герцогом во что-то большее – и не останется у Джунсу ни очаровательного флирта с оборотнем, ни любви пришельца….
Ючон вышел из машины и закурил. Его мысли были менее запутанными и сводились к простой фразе: «плюнуть бы на этого Су поскорее». Правда, скоро они прервались: его внимание привлек некий автомобиль, который приехал чуть позже и припарковался поодаль. Оттуда вышел человек, медленно, но уверенно отправившийся следом за художником «в метаниях». Походка у него была какая-то знакомая…
Незнакомец на несколько секунд очутился в свете фонаря, и майор понял, что за Джунсу идет… еще один Джунсу.
Чанмин поставил на журнальный столик, превращенный в обеденный, бутылку шампанского, еще горячую пасту прямиком из итальянского ресторана и десерт. К шампанскому Джеджун, конечно, не притронулся – только смочил губы, сделав вид, что глотнул. А вот с пастой почти расправился, хоть на десерт у него сил и не хватило.
