Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 100 страниц)
Потом, холодным январем две тысячи девятого, Хичолю надоело. Он решил, что больше не будет обвиваться плющом вокруг Хангена, смирится со своей пропиской во «френдзоне» китайца и станет относиться к нему лишь как к товарищу по попсовому безобразию. Но Хичоля мотало из одной крайности в другую: не откровенный флирт с утра до ночи – так холодность, колкости и даже пренебрежение. Ханген не мог смириться с потерей близкого ему человека и взялся выяснять причину столь резкой перемены в их отношениях. Хичоль отмалчиваться не стал и высказал все, что накипело, обвиняя Хангена в любых возможных грехах, но при этом не опускаясь до банальной истерики (некрасиво же). Ханген начал успокаивать шипящего на него коллегу, и дальше все развивалось как-то само собой: что-то вроде признания («мне без тебя плохо»), объятия (сперва дружеские, а потом явно перешедшие эту черту: друзей по пояснице не гладят), поцелуй (сначала неуверенный, затем требовательный и страстный). Хичоль даже не запомнил, кто взял инициативу в свои руки; он очнулся от охватившего все его существо экстаза, когда, пристроившись на неудобном узком диване в темной комнате и раздевшись лишь по пояс, Ханген вошел в него. Этот экстаз имел мало общего с физическим удовольствием – все произошло быстро, сумбурно и было насквозь пропитано отчаянием. Но Хичолю казалось, что это лучший секс в его жизни. Наверное, потому, что он любил.
На следующее утро все изменилось. Теперь эти двое были товарищами по страшному заговору, и взгляды, которыми они обменивались, насторожили бы остальных участников группы, если бы не один нюанс: почти все считали, что ХанЧоли и так давно друг с другом встречаются. «Надо попросить Юно с Джеджуном, чтобы активнее лапались на публике, – решил счастливый Хичоль. – Пусть ЮнДже-мания настолько перейдет все границы, что ХанЧолей никто не станет воспринимать всерьез.»
Только рано Хичоль стал опасаться публичной огласки. Буквально через два дня Ханген тоже исповедался. Да, любил, но все-таки как друга. Да, переспал, но это было какое-то временное помешательство, и он искренне сожалел. Да, совершил ошибку, но хотел сохранить прежние отношения… То, что Ханген получил только пощечину, было почти чудом. Мог бы и пинков схлопотать.
Хичоль потерял последнюю надежду.
Дальше было еще хуже.
– А мы, кстати, в суд на этих сволочей подаем, – гордо сообщил Ючон.
– Ага, – всхлипнул Джеджун, вытирая пьяные слезы (где и как он успел наклюкаться – наверное, не знал и сам). – Как же мы теперь без Юнни и Мина? Чего они с нами не пошли? Просили же их, по-человечески…
– Не нужно раскисать раньше времени, – с видом учителя младших классов посоветовал Джунсу. – Кто знает, может быть, все образуется. Поменяют контракт, и мы останемся в группе, но на новых условиях.
– Так вот от чего у тебя задница такая большая, – усмехнулся Ючон.
– Ты о чем? – удивленно захлопал глазами Джунсу.
– У тебя там, как жидкость в горбах у верблюда, наивность скапливается.
Все еще плачущий Джеджун засмеялся и сказал приятелю:
– Дай пять, засранец!
– В суд? – переспросил Ханген, задумавшись. – А это идея…
– Говно идейка, – криво улыбнулся Хичоль. – Тебе-то чего не хватает?
– А ты угадай, – мрачно ответил его китайский коллега.
Дальнейшее развитие событий описывать вряд ли нужно – и так все знают. Во всяком случае, «глобальную» часть. Что же касается личных переживаний, то Хичоль подсел на тяжелый наркотик. Тот же, к которому пристрастился Леонид.
– Как попробуешь – вообще отказаться не сможешь, – сообщил Хичолю один знакомый участник малоизвестной андерграундной рок-группы (да, в Корее есть и такие). – Я так всех ваших SNSD перетрахал, да не по разу. Вот визиточка.
И рокер протянул Хичолю тоненький листочек, явно распечатанный на принтере в домашних условиях и отрезанный от стандартного формата А4. Некая японка по имени Кейко. Эта девушка жила в Корее и оказывала совершенно нестандартные услуги только для друзей и «друзей друзей». Она путешествовала в чужие фантазии.
EXO еще не было, и все, кому не лень, писали фанфики по Super Junior, так что найти какую-нибудь романтику про корейско-китайскую парочку не составляло труда. Хичоль спускал немалую часть заработка на то, чтобы раз за разом уводить вымышленного Хангена из-под носа вымышленного Хичоля и осуществлять в чужой мечте свою собственную. Часто, правда, Хангены попадались какие-то «невхарактерные»: то излишне сентиментальные, то, напротив, стандартные «мачо». Тогда Хичолю быстро надоедало, и он говорил юной проводнице Кейко: «Идем домой, в следующий раз читай лучше и ищи более похожего». Однако иногда встречались вполне достойные подражания. Хичоль даже удивлялся: откуда девочки, на досуге строчащие порнушку про поп-певцов, настолько хорошо знают его бывшего коллегу? С такими персонажами было сложнее всего. А с последним, из-за которого Хичоль «завязал», оказалось совершенно невыносимо. Он был точной копией. Клоном. С одной лишь разницей: у него была подходящая сексуальная ориентация, и фанфик был про ХанЧолей.
Хичоль перестал гастролировать по разным иллюзиям в поисках новых впечатлений и все свободное время проводил в одной и той же. Его вымышленного двойника Кейко заперла в подвале старого дома – какая разница, это же все равно было не по-настоящему. А заказчик тем временем наслаждался драгоценными мгновениями счастья наедине с плодом чужого воображения.
– Интересно, что Ханген – из тех героев, которые обладают особой внутренней энергией, – заявила после одного из сеансов Кейко. Выспавшийся во время путешествия Хичоль разминал затекшие руки, но при откровении проводницы замер и вопросительно посмотрел на девушку. Та радостно объяснила: – Я когда-то слышала, что таких героев можно тоже приводить в наш мир ненадолго! Они могут путешествовать в обе стороны, как и мы!
– Но мы же не путешествуем, только смотрим, – недоверчиво нахмурился Хичоль. – В иллюзии – наше сознание, а тело тем временем дрыхнет.
– Не знаю, в древности точно так делали, – обиделась Кейко. – Мне рассказывала в Японии моя наставница. Вроде как этим существам можно на время придать материальность, а потом вернуть их в фантазию. Такое сейчас почти никто не умеет, но, думаю, я уже достаточно сильна для этого!
Получилось «сарафанное радио»: одна неправильно поняла и другой неправильно передала. Так и вышло, что Хичоль решил, будто Хангена из фанфика можно привести в реальность, побыть счастливым наяву, а потом отправить вымышленное создание в вымысел, где ему самое место, без каких-либо последствий.
«Хичоль хён с девушкой встречается, – неверно догадался Кюхён, увидев однажды тщательно замаскированного, но все-таки узнаваемого товарища по группе идущим вместе с Кейко в ее «салон» (как и Настя, она снимала маленькую квартиру для путешествий). – Всегда знал, что он би! Потусуюсь около их гнездышка, как будут выходить – я типа мимо проходил, «ой, хён, что я вижу, у тебя есть девчонка, а язык у меня длинный, еще сболтну лишнего»… Пока не знаю, для чего буду его шантажировать, но придумаю.»
Макнэ спрятался в маленьком кафе, из окна которого открывался великолепный вид на дверь подъезда, и заказал себе несколько рекомендованных хозяйкой блюд из меню, после чего стал ждать появления счастливой, удовлетворенной парочки. Он уже собирался написать сообщение Чанмину о том, какую сенсацию готовился заполучить, когда из входной двери вылетела перепуганная и бледная Кейко, умчавшаяся в неизвестном направлении и при этом дважды налетевшая на прохожих – а их всего-то попалось двое. Кюхён понял: что-то стряслось. Неужели Хичоль ударил девушку или потребовал от нее каких-нибудь извращений? Она могла и журналистам рассказать! Товарищу наверняка требовалась помощь! Забыв о недавнем решении навредничать, макнэ позвонил Хичолю. Тот ответил ему дрожащим голосом, в котором угадывалось приближение паники и рыданий.
– Мне прийти? – спросил макнэ.
– Ну, приди, посмотри, что тут… Может, придумаешь чего…
Узнав, в какой квартире находится коллега, Кюхён быстро поднялся на нужный этаж и позвонил в дверь. Его впустил Хичоль, которого колотило, будто в лихорадке. Втянув макнэ в квартиру, он запер дверь на замок и молча отступил в сторону, позволяя макнэ самому увидеть…
– Ханген? – тихо спросил Кюхён, склоняясь над телом.
– Почти, – ответил Хичоль, кусая губы.
– Он мертвый? – уточнил Кюхён, ткнув пальцем двойника китайца.
– Совсе-е-ем, – наконец расплакался Хичоль.
– Охереть, хён… – Макнэ отошел на почтительное расстояние от трупа. – Я, конечно, понимаю, что вы расстались и все прочее, но так мстить своему бывшему…
Хичоль рассказал все без утайки. Кюхён не верил до тех пор, пока Хичоль в его присутствии не позвонил настоящему Хангену и не передал ему трубку. Да, безусловно, этот человек был жив и здоров. То, что лежало на полу перед макнэ, было лишь бездыханной оболочкой, скопированной с известного артиста.
– Так, вот чего. – Кюхён, у которого голова шла кругом, схватил близкого к истерике Хичоля за плечи и отвел подальше от мертвеца. – Убийства не было, потому что, блин, человека тоже не было. Он появился тут сразу дохлый. Это не наш друг, пойми. Это просто тушка, которая на него похожа, и эта тушка никогда не была живой!
– Но я с ним встречался…
– И что с тобой в это время происходило? Ты просто спал! Я во сне, может, на Меган Фокс женился, но это же не повод считать, будто у меня отношения с голливудской актрисой! И у вас с этим трупом ничего не было. Тем более, это даже не труп, потому что для такого статуса умереть надо, а он сразу дохлым появился!
– И что делать-то теперь? Придумай, раз умный такой!
Макнэ жалобно посмотрел на недвижимую копию Хангена. Выход был один, хоть он и сомневался, что сумеет такое сделать…
– Я на машине приехал. Заворачиваем тушку в занавески, тащим ко мне в багажник, увозим подальше за город и закапываем. Искать никто не станет, Ханген ведь жив. Хорошо, что уже поздно и темно, может, никто не заметит, как мы прем труп…
От ужаса Хичоль чуть не потерял равновесие. Но выбора у него не было.
Два участника известной поп-группы, отключив телефоны, под покровом ночи спустили двойника бывшего коллеги с третьего этажа, запихнули его в багажник, купили в круглосуточном магазине две лопаты и уехали в безлюдную местность, где, рискуя грохнуться в обморок и вздрагивая от каждого шороха, вырыли яму, поместили в нее мертвеца и засыпали его землей. Когда с захоронением было покончено, артисты дали волю чувствам: Хичоль, который почти не участвовал в могильных делах, разрыдался, сотрясаясь с ног до головы, а закопавший тело Кюхён объявил, что машину поведет виноватый, и достал купленную в качестве подарка для друга бутылку виски. Банкой пива сейчас точно было не отделаться.
– Хватит так баловаться, – сказал он, когда алкоголь немного затуманил страшные картины последних часов. – У тебя какая-то фиксация на этом Хангене. Думаешь, меня не бросали? Но я ведь жив и не ищу копии тех девчонок в каких-то фанфиках! Найди себе другого мужика, встречайтесь с ним втайне от папарацци и сасэнов, трахайтесь так, что по сцене враскоряку ходить будешь. Только, пожалуйста, больше не суйся в эти сраные иллюзии!
– И не буду, – ответил Хичоль, даже не стараясь вытирать стремительно льющиеся из покрасневших глаз слезы. – Теперь я вижу, что это не по-настоящему… Этих людей нет… Они в реальности могут быть только мертвыми… Но понимаешь, когда я был с ним в иллюзии, казалось, будто он живой, будто это наш Ханген!
– Казалось ему… Ну, прекрасно, что тебе казалось. – Кюхён отхлебнул еще виски. – Из-за твоей придури теперь меня во сне будет преследовать сцена, в которой я закапываю Хангена, и наверняка уже не в занавесках, да еще потом будет выясняться, что мы его с настоящим перепутали… Короче, сломал ты к чертям мою неокрепшую детскую психику.
– Прости… И спасибо.
– О, благодарность от Ким Хичоля. Сейчас, блин, расплачусь. Поехали скорее домой, нам и так за несанкционированное отсутствие жутких пиздюлей всыпят…
Хичоль действительно оградился от иллюзорного мира, полагая, что покончил с ним раз и навсегда. Он сумел отпустить Хангена, хотя продолжал испытывать к нему чувства, жить полной жизнью, заводить какие-то романы. Но, видимо, он основательно подпортил себе карму, вмешиваясь в вымышленные судьбы, потому что в один прекрасный день фантазия сломала его собственную.
Вампиров не существовало. А Хичоль им стал.
– Кто ты, мать твою, такой?! – завопил певец, когда прямо из морга явился на зов неожиданно обретенного господина. Конечно, он прекрасно знал, что перед ним Чанмин из какого-то фанфика. Его интересовало, что это за существо. Судя по всему, вампир; но мало ли, куда воображение завело фанаток? Это мог быть и демон, и еще какая-то неизвестная науке ерунда.
– Добрая фея, – пошутил Чанмин, гордый от осознания своей власти. Господин запрещал ему создавать собственных слуг, но того теперь вообще не было, и он мог наконец примерить на себя роль повелителя.
– Да ты чмо из девчачьего фанфика, – отмахнулся Хичоль. Для Чанмина эти слова стали ударом в сердце. Врать о параллельном мире не имело смысла, а значит, надеяться на преклонение слуги больше не стоило. Станет ли настоящий человек серьезно относиться к вымышленному, даже если это – его господин? – Ну-ка, признавайся. Тебя Юно трахает? Ты любишь Мэри-Сью?
– И то, и другое, – улыбнулся Чанмин, стараясь сохранить остатки достоинства.
– Пиздец оригинально, – хмыкнул Хичоль. – Вот девки ленивые пошли. Нет бы два разных фанфика написать: слэш и гет – так они оба жанра в один пихают, эх, понеслась! Но лирические отступления в сторону. Ты кто вообще такой?
Чанмин решил ничего не скрывать – а какой в этом был смысл, если его слуга все равно мог прочитать фанфик? И он признался, что являлся вампиром, а Хичоля в качестве первого обращенного выбрал из-за сходства со своим могущественным и жестоким, но, к счастью, несуществующим господином. И певец, разумеется, вышел из себя. Как это вымышленное убожество посмело сломать ему жизнь из-за написанной какой-то русской поклонницей истории?!
– Впервые жалею, что на меня пускают слюни идиотки по всему долбаному земному шару, уж лучше бы популярность Super Junior за рамки Кореи не выползала! – орал айдол. – Вон они там какие нестандартные: Хичоль – господин Чанмина, который принес ему много страданий! Пиздец, а не кроссовер!
– Не могу не согласиться, – признал Чанмин.
– И чтоб я теперь такому убожеству подчинялся… Меня, между прочим, мама на свет произвела, а не фантазия какой-то девки с уймой свободного времени! И, кстати, ты почему живой-то? Вы же мертвыми в реальности появляетесь.
– Да, если не приносить человеческие жертвы, – уточнил Чанмин, которому Кукурузник рассказал тайну его «рождения». – Мы не живые. Нужна чужая жизнь, которая переходит в нас. Душа. Или энергия, если твоя атеистическая натура этого не приемлет.
– Ну охуеть теперь! – коротко и ясно прокомментировал Хичоль.
Певец был уверен, что никогда не сможет привыкнуть к своему новому положению. Однако он ошибался. К тому моменту, как вымышленный Джунсу раскрыл перед своими товарищами правду, он уже считал себя частью этого неполноценного, но забавного коллектива. Случилось прямо противоположное тому, что он испытал во время романа с Хангеном из фанфика: эти несчастные жертвы «OOC» стали казаться ему не копиями друзей, а совершенно другими людьми. И его сердце заныло от боли, когда им сообщили правду. Все то хорошее и плохое, что происходило с ними до попадания в реальность, было частью сюжета. Джеджун мог бы и не страдать, если бы автор придумала что-то более позитивное. Юно не был бы аристократичным вожаком стаи, если бы автор не обожала сильных и властных оборотней. Джунсу никогда не стал бы великим художником, если бы автора не возбуждали сцены написания портретов с обнаженной натурой. Ючон бы имел образование и жил в комфортных условиях, если бы автор не превратила его в какого-то викинга будущего…
Так хотелось уберечь их от горькой истины.
– А ведь теперь все сходится, – отрешенно пробормотал герцог, выслушав рассказ Хичоля.
– У нас нет ни своих лиц, ни имен, – мрачно сказал Джунсу.
– А у меня еще и жизни нет, – глухо произнес Джеджун. – Ну, я смотрел российский фильм с таким же сюжетом. Про девушку, которая встречалась с парнем еще в школе, потом увиделась с ним, женатым, через много лет… Ее подруга-феминистка забеременела и хотела избавиться от ребенка… Я – плагиат. А еще… Хичоль, только скажи, пожалуйста, правду… – Джеджун помолчал, собираясь с силами, чтобы высказать ужасное предположение. – Я – извращенная эротическая фантазия?
– Очень извращенная, – ответил вместо певца Джунсу. – Баба без сисек… Хотя, насколько я понял, у некоторых омег немного увеличивается грудь перед рождением ребенка, чтобы можно было кормить. То есть, по сути, и с сиськами, только пенис мешается и вагины нет. Полный изврат, этих авторш в клинику надо.
Джеджун разрыдался: он был именно таким.
– Стоп, не понял. Нас че, кто-то придумал? – удивленно спросил Ючон.
– Аплодисменты: дошло даже до идиота. – Джунсу медленно похлопал в ладоши. – Мне искренне жаль артиста по имени Пак Ючон: какая-то дура решила, будто сделать из него такого кретина – смешно.
– А какая-то дура решила, что вредный Джунсу – это оригинально! – закричал Хичоль. – Ты знаешь, какой он на самом деле хороший, трудолюбивый, честный парень?!
– Не знаю и знать не хочу, – прошипел художник.
– Аристократ, значит… – Юно невесело усмехнулся. – Это все из-за какой-то юной девицы, которая насмотрелась исторических фильмов про Англию… Или начиталась любовных романов про восемнадцатый век…
– И увидела Юно в роли принца в мюзикле «Дворец», – продолжил Джунсу. – Я эти фотографии тоже распечатал, сможешь полюбоваться. Благородный ты наш британец… с деревенской корейской мордой. Хорошо хоть Чон Юно зубы нормальные вставил, а то ходить бы тебе, мачо, экскаватором.
– Я вызываю тебя на дуэль! – воскликнул Юно, резко поднимаясь с дивана.
Джунсу пожал плечами.
– У меня другой фанфик, оставь дуэли в своей ахинее авторства тринадцатилетней школьницы, – посоветовал он холодно.
– А стёб – это типа смешно должно быть? – снова подал голос Ючон. Выглядел майор так, словно Армию сопротивления перебили почти полностью, и терронцы наконец беспрепятственно измывались над населением Земли. – И че же в моей жизни смешного? Над чем тут ржать? Война – это весело?
– А Ким Джеджун знает про таких, как я? – тихо спросил омега. Хичоль кивнул. – И его… не тошнит от нас?
– Нет, ему это кажется забавным, – признался Хичоль. – Да я и сам часто омега… У меня имидж женственный… Я половину своей группы родил, теперь EXO плодить взялся…
– Кого-то убили, чтобы я жил, – прошептал Кюхён, глаза которого стали почти безумными, что было непривычно для спокойного и рассудительного монаха. – Кого-то убили…
– Я не знаю, что делать дальше, уважаемые персонажи, – сказал Джунсу, обреченно бросая на пол собственный фанфик. – Желания продолжать эту жизнь, которой не должно быть, у меня не наблюдается.
*«Леди в красном» – песня Криса де Бурга.
====== Глава 24 ======
Когда Хичоль вошел в номер Чанмина, тот уже заканчивал разбираться со свежей раной: наклеивал на отсутствующий глаз повязку с лекарством. Господин, всем своим видом показывая, что преступник уже прощен, взял его за плечо и заставил развернуться к себе, чтобы осмотреть лицо.
– Мальчики всерьез хотели пустить тебя по рукам, но я бы не позволил, – почти ласково пояснил Хичоль, касаясь марли кончиками пальцев – проверить, надежно ли зафиксирована. – Они как будто из другого фанфика сбежали, честное слово. У нас все серьезно, а им подавай одни извращения. Не знаешь, там, случайно, какой-нибудь гадости с их участием не планировалось?
– Насколько мне известно, нет… – Чанмину даже с трудом верилось, что его так легко простили. Он рухнул на колени и припал губами к человеческой руке Хичоля. – Мой господин, вы так великодушны…
– Я не могу на тебя долго злиться, ты самое лучшее из моих неудачных творений. – Хичоль жестом заставил Чанмина выпрямиться. – А с нашим участием «гадостей» не планировалось? Ты и я? – Чанмин, поколебавшись, отрицательно мотнул головой. Вообще-то, он не знал, до чего могла дойти в своих фантазиях Вероника. – Иногда мне кажется, что у тебя ко мне странные чувства. Ненависть, тесно переплетенная со слепой любовью. Неплохая завязка для слэша. – Хичоль поцеловал Чанмина в щеку, чуть ниже приклеенной пластырями марлевой повязки. – Но это было бы слишком: главный романтический герой и его соперник отдыхают от сражений за сердце дамы в одной постели! Пожалуй, настолько безумных авторов нет на свете.
– Вы правы, было бы странно, если бы Вероника такое выдумала, – устало улыбнулся Чанмин. – Боролись за нее, боролись… надоело, «помирились».
– Интересно, а кто в такой паре должен быть пассивом?.. – Хичоль замолчал и посмотрел на телефон Чанмина, который тот вынул из тумбочки, но все равно оставлял без внимания. – Кто-то звонит тебе. Омега?
– Да, господин. – Чанмин сел на край кровати и взял телефон двумя руками, словно опасаясь, будто его отнимут и тем самым разорвут последнюю связь с Джеджуном. – У нас… отношения. Настя, наверное, говорила.
– Ответь на звонок. – Хичоль устроился рядом с ним и аккуратно постучал указательным пальцем по экрану. – Леди волнуется.
Чанмин не хотел отвечать. Он понимал, что добром это не кончится. Но не выполнить требование господина у него не было никакой возможности.
– Только прошу вас, не злитесь на этих артистов! – с жаром попросил Кюхён, выходя в центр образованного товарищами круга. – Они – причина, по которой все мы существуем!
– Проводница Анастасия и бандит Леонид – причины, по которым мы существуем, – сухо поправил его герцог. – Да еще, пожалуй, девицы, авторы наших историй. А испытывать неприязнь к этому крестьянину, – оборотень поднял вверх фотографию лидера, – я имею полное право. Предлагаю, кстати, посмотреть какие-нибудь их выступления, дабы удостовериться, что копии лучше оригиналов.
– Прекрасная позиция! – воодушевленно похвалил его Хичоль. – Так и рассуждайте, ребята! Вы – лучше! Может, вас когда-то и придумали, но это дало вам силу, которой не бывает в реальности!
– И все же это никак не меняет того факта, что мы – неполноценны, – осадил его Юно. – Даже смешно звучит. Я, герцог Кентерберийский и вожак стаи, признаю свое ничтожество перед лицом плебея, что развлекает публику…
– И Чанмин все это время знал? – спросил Джеджун. – Он справился с этим? Бедный…
– Вот кого я бы тоже убил, – хмуро заметил Юно. – Чанмин. Он лгал нам, более того, мы все были ему не нужны, попали сюда по ошибке. Даже майор, насколько могу судить, не был у него в приоритете.
– По ошибке или нет – но только благодаря ему, – заступился за любимого Джеджун. – Если бы не его желание собрать свою команду, мы все бы исчезли! А до этого я продолжил бы страдать и плакать каждый вечер, потому что мне так по жанру положено…
– О, интересующий меня вопросик. – Джунсу подошел к Хичолю и, наклонившись, доверительным жестом обнял его за плечи. – Цитата из фанфика герцога: «у него был большой твердый член». Ну, твердый, полагаю, он не всегда, иначе на беднягу смотреть было бы смешно. А как там с размерами? Сантиметров тридцать-то будет?
– А ты не завидуй! – рявкнул Хичоль.
– И вовсе не завидую, я актив из рейтингового слэша, у меня тоже немаленький. Но у нас тут есть два джена! Монах и майор. Интересно, авторы таких фанфиков тоже представляют себе половых гигантов или у них все, как и должно быть у обычных корейцев – десятка с натяжкой?
– Да ты еще Кюхёна раздень! – взвился Хичоль.
– Пойдем, – мягко попросил Рамон, беря Джунсу за руку. – Ты все им рассказал, пойдем…
– Уходи один, – сказал Джунсу. – Оставь меня в моем вымышленном кругу.
Рамон понял, что спорить бесполезно, и с непередаваемо печальным выражением лица покинул особняк.
Юно уже вышел со своего телефона на Youtube и через минуту поисков заявил:
– Какое очарование! Судя по всему, их первое музыкальное видео. Право слово, ну и зубы…
– Ну и харя, – присоединился Ючон, тоже решивший посмотреть на экран. – На бабу похож. Меня с него списали? Че-то не верится.
– На бабу похож вот этот, – сказал Юно, – и теперь я понимаю, почему из Джеджуна сделали омегу. Он всем своим видом на это напрашивался. А этот юноша похож на тебя, солдат, только его жизнь не потрепала. И глаза у него умные.
– А че, то, что я дурак, типа тоже смешно? – начал злиться Ючон, листая свой фанфик. – Что по слогам только это говно прочитать и могу – хохма такая?
– Ты не дурак, – сказал Хичоль, – у тебя просто образования нет! Учитывая условия, в каких ты вырос, это и неудивительно!
– Вот где оборжаться-то! – зарычал майор. – Вырос в грязи и в нищете! Как Мин, только у Мина это херова сопливая драма, а у меня – стёб!
– Полагаю, та девица, твой автор, в глубине души мечтает о простом грубом мужике, который одним ударом раскидает всех ее обидчиков по сторонам, – усмехнулся Юно. – Не удивлюсь, если она филолог. Утонченным девам часто не хватает именно таких пролетариев, как ты.
– Ну так и писала бы нормально, че стёб сразу. – Ючон стал мять листы с текстом. – Можно было меня героем и бабником сделать, как полковника. А у меня так-то и девушки никогда не было. Сильно ревнивая, что ли? Впадлу представить этого мудака с бабой? – Ючон помахал фотографией, на которой «оригинал» был в образе агента службы безопасности президента Кореи. Заметив изображение на листе, он удивленно нахмурился и спросил: – Кстати, он че, телохранителем подрабатывал?
– Это из сериала, дебил, – объяснил Джунсу.
– Но он же поет. – Ючон ткнул пальцем в телефон Юно, на котором уже воспроизводился клип «Purple Line»: герцога заметно перекосило от танцев лидера.
– Он и поет, и в кино снимается, – продолжил рассказ Джунсу.
– Все сразу? Ну, значит, ни хера нормально сделать не может.
– Что за ужимки? – пренебрежительно поинтересовался у экрана Юно. – Достойно девки из кабаре!
– Просто он любит танцевать, получает от этого удовольствие, – продолжил исполнять непривычную для себя роль миротворца Хичоль. – Людям нравится, а ему нравится, что людям нравится…
– Хоть застрелись, – бормотал «о своем» Ючон. – Если она этого чмошника так любит, почему из меня такого идиота сделала?
– Поддерживаю идею застрелиться, – сказал Джунсу.
– Майор, отставить! – потребовал Хичоль. – Ты не такой уж и глупый, пойми это!
– А ты знаешь кого-то тупее, чем я?! – Ючон шарахнул кулаком по журнальному столику, и тот издал какой-то жалобный треск, намекая, что готов развалиться.
– Ну, конечно! – Хичоль совершенно «по-звездному» улыбнулся. – Да полно народу глупее тебя!
– Например, Крис, – ухмыльнулся Джунсу. Хичоль уже хотел уточнить, с чего это сбежавший участник EXO считается тупым, но художник перебил его: – Крис Гриффин.
Ючон «Гриффинов» посмотреть успел и совсем сник.
– Куда ушел Джеджун? – вдруг всполошился Кюхён. – Джеджун исчез!
Джеджун получил приглашение от Чанмина, выбежал из дома, заказал такси и уехал в отель, где разместился Хичоль с командой. Его сознание было затуманено. Страшное открытие заставляло думать, будто проносящиеся за окном деревья, дома и люди выглядят ярче, нежели в его родном иллюзорном мире. Все словно обрело не замечаемые прежде четкие очертания, и эта усилившаяся реальность была какой-то сюрреалистичной. Джеджун чувствовал себя тусклой инородной частицей в окружении настоящих вещей; здесь даже жизнь бродячей кошки имела больше смысла, чем его собственная, порожденная чьим-то воображением в часы досуга. Нужно было как можно скорее очутиться рядом с Чанмином – другим созданием, не имевшим права на доступ к реальности. Только объятия несуществующей нечисти могли сейчас спасти человека с несуществующей половой принадлежностью.
– Меня ждут в тысяча двести двадцать восьмом номере на двенадцатом этаже, – сказал Джеджун, войдя в холл отеля и остановившись у стойки ресепшен.
– Ваше имя, – уточнила администратор.
– Ким Джеджун, – сказал омега. Стало странно называть это имя теперь, зная, что оно досталось от другого человека.
Девушка жестом пригласила гостя идти дальше.
Джеджун поднимался в лифте на двенадцатый этаж, по привычке нервно поправляя прическу перед широким зеркалом. Делал он настолько по-женски, что пожилой и подслеповатый, но еще полный сил ловелас из Англии обратился к нему «юная леди»: откуда, мол, эта леди приехала, не из Японии ли?
– Корея, – тихо ответил Джеджун, вдруг с ужасом видя в зеркале не себя, а какого-то певца.
– Корея, – понимающе кивнул англичанин. – Слышал о красотах острова Чеджу…
– Да, там мило, – сказал Джеджун, мысленно подгоняя цифры на электронном табло, которое показывало номер этажа.
– Один ваш певец открывает там отель, моя дочка от прошлого брака, фанатка, собирается туда ехать, – заметил англичанин, надеясь расположить к себе «восточную красавицу». – Мне ничего не жалко для девочки, хоть мы с ее матерью уже пять лет в разводе. Наверное, слышали про этот отель? Владелец – Ким Джунсу, из группы…
– Они что, везде? – отшатнулся от англичанина Джеджун. Лифт остановился на двенадцатом этаже, и он выскользнул в коридор через едва начавшие открываться двери. Это был истинный кошмар наяву. Стоило узнать правду – как реальные прототипы начали преследовать своих вымышленных двойников. Пока художник Джунсу жестоко окунал товарищей в море правды, настоящий Ким Джунсу открывал отели… и, наверное, пел. А что, в свою очередь, делал сейчас Ким Джеджун? И каким вообще он был? Имел ли хоть что-то общее с несчастным омегой, который нажал на кнопку звонка у двери в тысяча двести двенадцатый номер и напряженно ждал разрешения войти?
Джеджун думал, что дверь откроет Чанмин. Он предполагал все подряд: стычку с врагами дона Эстебана, любовника, любовницу, даже простое желание «сделать перерыв в отношениях и все обдумать» – но только не то, что увидел на самом деле. Дверь ему открыл мужчина с холодным взглядом и ничего не выражающим лицом. Он сразу отступил в сторону, позволяя Джеджуну пройти. Омега сделал лишь один шаг и замер. Навстречу ему, оставив недовольную проводницу Настю, с роскошного кожаного дивана поднялся Ким Хичоль. Джеджун был так поражен, что даже не сразу увидел Чанмина, который отвернулся от него и тем самым старался скрыть повязку вместо правого глаза.
– Рад видеть вас, мадемуазель. – Хичоль взял Джеджуна за руку и, наклонившись, едва коснулся ее губами. – Мы много о вас слышали.
