Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 100 страниц)
– Где похищение? – закричал резко распахнувший глаза Донхэ. Он стал озираться по сторонам, явно еще не понимая, где находится.
– По-хи-ще-ни-е, – протянул Чанмин, вероятно, полагая, что это строчка из какой-то песни.
– Я должен добраться до выхода, – сообщил Ханген, сваливаясь со спинки кресла, на которую, видимо, хотел во что бы то ни стало залезть с ногами.
– Да сиди ты тихо, идиот! – Откуда-то спереди примчался Хичоль, который одним легким движением вернул Хангена в правильное для передвижения на самолете положение. – Позже всех его напичкал наркотой, и он больше всех выжрал, – пояснил «Золушка» для коллег по группе, которые в страхе смотрели на него. – Ничего, к тому моменту, как приземлимся в Мехико, все отойдете.
– МЕХИКО?! – хором завопили ЫнХэ. – Какого черта?!
– Ради вашего блага, парни, – заверил их Хичоль. – Я тут с бандитами связался. И так… хм… вышло, что вас теперь хотят убить.
Хичоль с игриво-виноватой улыбкой развел руками и вернулся на свое место в передней части салона.
– А он собирается нам что-нибудь объяснить? – спросил Донхэ у своего товарища.
Хёкдже решил немедленно разобраться со всем и вылез из кресла. Правда, ноги его еще не слушались, и он шлепнулся на пол. А тут сверху на него брякнулся и решивший развернуться из состояния «калачика» Чанмин. Хичоль посмотрел на них, осуждающе поцокал языком и снова стал растаскивать по местам. Когда он легко взял Чанмина на руки, словно тот был малышом, Донхэ и кое-как вернувшийся в кресло Хёкдже вопросительно переглянулись. Кроме похищения, наркотиков и бандитов, происходило и явно что-то похуже.
Ханген позвонил в звонок на воротах, за которыми возвышался особняк вымышленных подчиненных дона Эстебана. Его и Хичоля впустил Кюхён, сразу оторопевший от жуткого сходства и такого же различия между утонченным чудовищем и нахальным артистом.
– Здравствуйте, – вежливо поприветствовал его Хичоль. – Монах Чо, я полагаю?
– Вы знаете лицо макнэ Super Junior, я прав? – предположил Кюхён. Хичоль кивнул, тепло улыбаясь ему. Сердце Кюхёна едва не остановилось, но он тут же напомнил себе, что это – не тот певец, которого он имел глупость полюбить, и его дружелюбие – лишь маска.
– Мне хотелось бы поговорить с господином герцогом, – заметил Хичоль. – Он сейчас…
– Дома, – сообщил Юно, гордо появляясь на пороге особняка и начиная величественно вышагивать по направлению к Хичолю. Он явно старался всем своим видом показать вампиру, что не уступает ему ни в аристократизме, ни в могуществе. Но то, как Хичоль протянул ему руку, сразу свело на нет все усилия оборотня. Одним жестом продемонстрировать свое пренебрежение, не выходя за рамки приличий и ничем не оскорбляя собеседника, – это было виртуозно, и даже Юно пришлось это признать. Он был разозлен, что его эффектный марш не произвел на злодея впечатление, и показал себя отнюдь не британским аристократом – пожимать протянутую руку не стал.
– Что вам нужно в этом доме? – спросил он презрительно. – Как вы посмели сюда явиться?
– Всего лишь хотел донести до вашего сведения, что отныне все ваши связи с Шим Чанмином разорваны, – принял правила игры Хичоль. – Что он делает и где находится – это вас больше не касается.
– Да, и мы будем премного благодарны, если о вас тоже ничего больше не услышим, – добавил Юно.
– О, услышите, – жестоко усмехнулся Хичоль. – Но лично вас никто из моего клана больше не потревожит. Итак, я могу рассчитывать на ваше слово? Вы больше никогда не станете искать моего слугу?
– Ага, вот он, – послышалось из дома. На крыльцо вылетел майор с налитыми гневом глазами. – А ну иди сюда, сука лохматая…
Юно поднял руку, преграждая Ючону путь. Тот мог бы, конечно, оттолкнуть ее и двинуться дальше, но почему-то замер, ожидая разрешения напасть.
– У меня тоже есть слуги довольно низкого происхождения, – объяснил Юно. – Я бы позволил ему стереть вас в порошок, но тогда, боюсь, сюда явятся остальные, в том числе Чанмин. А у меня другие цели: больше никогда не видеть никого из вашей шайки. Убирайтесь отсюда. Мы обо всем договорились.
– «Шайка»… Давно мой клан так не называли, – заметил Хичоль. – А у вас, герцог, мания величия. Майор Пак – в лучшем случае ваш соратник, но уж никак не слуга. – Хичоль улыбнулся, посмотрев на военного. – Правильно я говорю?
– Драпайте отсюда оба, – потребовал Ючон, все же отталкивая Юно и приближаясь вплотную к Хичолю. Правда, вцепиться в воротник его черной рубашки, как, вероятно, собирался, он не смог: Ханген схватил его за плечо, мешая двигаться дальше. Майор с удивлением осознал, что по силе этот противник по меньшей мере не уступает Юно… в форме волка.
– Не советую связываться с моим Ханни, – предупредил Хичоль. – Два самых сильных персонажа, но один из стёба, а другой – из романтики… Какой мужчина окажется шикарнее? – Он подмигнул Юно. – Мы уходим. Желаю всего доброго. Ваш гермафродит, кстати, не сильно пострадал? Найдите ему мужчину, а то ведь еще десять лет страдать будет и поедет искать Чанмина.
– Он – омега, – строго поправил Юно. – И мы позаботимся о нем. Уходите.
Хичоль и Ханген с прежней вежливостью попрощались и направились к воротам.
– У вас на уме что-то плохое, – сказал Кюхён, вставая у них на пути. – Прошу, одумайтесь. Не делайте этого. Вас не должно быть в этом мире, и реальность обернется против вас, если вы постараетесь значительно изменить ее.
– Он и правда читает проповеди, – умиленно произнес Хичоль, гладя его по волосам. – Смешной… Интересно, почему в нашем фанфике нет никакого Кюхёна?..
Хичоль сжал пальцами несколько прядей на затылке монаха, грубым движением отдернул его голову назад и впился клыками в беззащитную шею. Кюхён крепко зажмурился от боли – настоящий Хичоль даже во время приступов голода был аккуратнее.
– Герцог, и почему же вы не берете это чудо? – усмехнулся вампир, сделав несколько глотков и отбросив от себя ставшего ненужным монаха – тот упал на газон. Затем он изящно вытер салфеткой губы, на которых, впрочем, была всего капля-другая крови. – Этот чистейший цветок по уши влюблен в вас и мечтает подарить вам свое нетронутое тело, а вы как будто не замечаете его чувств.
Вампиры скрылись за воротами. Юно помог подняться Кюхёну и, поколебавшись, неловко поправил на нем футболку. Поворот событий был крайне неожиданным. Неужели чувства к Хичолю были только прикрытием? А почему бы и нет, ведь желание отдаться другому мужчине наверняка являлось для монаха более постыдным…
– Хорошо себя чувствуешь? – спросил Юно и, не дождавшись ответа, направился обратно в дом, за аптечкой.
Ючон посмотрел ему вслед и негромко рассмеялся.
– Во дает, альфа-самец-то, – сказал он, хлопая Кюхёна по плечу. – Даже я, дурак, врубился, что ты все свои воспоминания о Хичоле на нашего волчару заменил. Круто, мужик, реально круто. Только чего ж не на меня? Плохая мы с тобой пара, что ли? – Ючон, неубедительно играя флирт, обнял его за талию.
– Я с кем угодно плохая пара, – вздохнул Кюхён. – Мой удел – одиночество и укрепление духовной силы.
– Да мой, кажись, тоже, – признал майор.
– Не трогай его, – попросил Юно, вернувшийся из дома с лекарствами. – Я должен обработать рану.
– Ревность поперла! – захохотал Ючон, хлопая в ладоши. – Тили-тили-тесто, ёшкин кот!
Кюхён обреченно вздохнул, а Юно послал ему укоризненный, но незлой взгляд.
– Твои глупость и бестактность начинают нравиться мне, – сказал он. – Я к ним привык. Ты уже – неотъемлемая часть моей стаи… Нет, распавшейся группы, как ни смешно это звучит. Спасибо, что на этот раз остался с лидером, Пак Ючон.
– Пафоса-то, пафоса, командир, – отмахнулся растроганный майор.
Джунсу находился где-то на грани между «подачей иска» и «продолжением деятельности в группе»; можно было сказать, что он «временно выбыл в связи с личными обстоятельствами» – проще говоря, после возвращения Джеджуна из больницы опять сбежал к Рамону. С этим парнем у него получалось говорить о настоящем Джунсу так, как хотелось: отпуская в его адрес злые шутки, замечая, как много между ними различий, придумывая, в чем именно он лучше артиста. С другими персонажами было сложнее: тут же подавал голос Чо «Мы-Должны-Быть-Им-Благодарны» Кюхён или Ким «Нам-Должно-Быть-Перед-Ними-Стыдно» Джеджун. Да и переспать, если уж на то пошло, в особняке было не с кем. Не с майором же, в самом деле. Даже если бы тот согласился на пассивную роль, Джунсу предпочел бы лишайного дворового пса.
– Ого, Кюхён говорит, что сегодня к нам прибудут гости, – сказал он после сексуальных упражнений в душе, откладывая в сторону телефон.
– Какое тебе дело? – Рамон прижался к любовнику, не желая его отпускать. – Забудь об этих людях.
– А мне интересно, кто приедет, – усмехнулся Джунсу. – Есть одно предположение… Хочешь – поехали со мной, встретим.
– Но я боюсь майора Пака! – воскликнул Рамон. – Он мне голову оторвет!
– Если я запрещу – он и пальцем тебя не тронет, – гордо пообещал Джунсу. – Этот кретин меня слушается.
И в самом деле: Ючон, увидев во дворе Рамона, хотел выкинуть его через забор, но, натолкнувшись на недовольного художника, просто обозвал его мексиканской шлюхой и отошел на безопасное расстояние.
– Куда нас ведут? – шепотом спросил Чанмин, близкий к состоянию паники. Еще бы: за выдернутыми из автобуса артистами следовал конвой из троих вооруженных мексиканцев с ростом около двух метров, бицепсами молодого Шварцнеггера и лицами а-ля Дэнни Трехо. А впереди семенил Хичоль, которого, судя по всему, эти громилы уважали.
– На ту виллу, – предположил Донхэ, имея в виду раскинувшийся перед странной процессией особняк. – Боюсь, нас заказали богатые извращенцы из Латинской Америки. Мне один такой писал. На кривом английском. Что-то про мое красивое лицо и «сладкую попку». Вот тебе и всемирная популярность…
– Тебе же писал араб, разве нет? – уточнил Хёкдже.
– Может быть, – пожал плечами Донхэ. – Я тогда так испугался, что у меня все в голове перемешалось. К девушкам привык, но от мужиков такое…
– Так, так, да плевать на вас, вы из одной группы, вас могли и гроздью заказать! – заверещал Чанмин. – А я тут каким боком?! Да мою группу вообще никто не помнит, мы вышли в тираж, и я самый непопулярный, геям вообще не нравлюсь, у меня даже пэйринга нормального нет…
– Хватит ныть! – попросил Ханген, который еще спотыкался на каждом шагу – из-за него остальным приходилось идти медленнее. – Вот я что тут делаю? Я же в Китае был, как меня с вами-то похитили?
– Лично для Хичоля хёна, – тихо подсказал ему Хёкдже.
Ханген в очередной раз свалился и вообще растянулся бы на земле, но компания уже подошла к воротам, и он уперся в спину остановившегося Хичоля, что не на шутку испугало его, из-за чего он отпрянул назад, наткнувшись прямо на дуло пистолета одного из мексиканцев.
– Сам виноват… – пробормотал Ханген. – Зачем его трахал, знал же, что он с придурью…
– Я идеально понимаю по-китайски, – улыбнулся Хичоль, показывая ему средний палец. – И не советую обо мне даже думать плохое – я теперь все равно что мысли читаю. Вот ты, милый мой, недавно переспал с фанаткой. А твоя девушка это знает?
Ханген, падая на пол в самолете, разбил бровь; Хичоль смог продегустировать немного его крови.
– Ма-а-ама… – застонал китаец.
Хичоль вынул из кармана телефон и набрал номер.
– Эй, светлость твоя, – сказал он по-русски, чем окончательно добил присутствующих. – Тащи всех на выход. Гости.
Изумлению прибывших не было предела. Навстречу явились весьма странные личности. Чон Юно, в жилете поверх белоснежной рубашки и с таким насмешливым презрением в глазах, что Чанмину этому еще стоило поучиться. Ким Джеджун, с пластырем на скуле, вымученной застенчивой улыбкой и в откровенно женской, но скромной блузке. Чо Кюхён, болезненно худой и с одухотворенным выражением лица. Пак Ючон, в борцовке, открывавшей странные татуировки и шрамы, длинноволосый, с кубинской сигарой в зубах и перфоратором в руке. В довершение – Ким Джунсу, в почти расстегнутой розовой рубашке, попивающий коктейль и охотно поощряющий прилипание какого-то мексиканского гомосексуалиста.
– Хёны?.. – неуверенно пробормотал Чанмин, делая попытку пятиться. Не вышло – мешало дуло пистолета.
– Ребята, они – не те, кого вы знаете, – сказал Хичоль, обводя рукой всех встречающих. – Они из других миров, просто…
– Мы из фанфиков, – сообщил Кюхён, делая несколько шагов вперед. – Меня списали с вашего друга, Чо Кюхёна. Мой жанр – джен, фэнтези, юмор. Я маг и монах. Приятно познакомиться!
– Не очень приятно, – возразил Джунсу. Рамон погладил его по руке. – Но посмотреть на вас – интересно.
– Я в дом пойду, что-нибудь приготовлю, меня не предупредили, – тихо произнес Джеджун, отворачиваясь. Во-первых, он увидел Чанмина, а во-вторых, испугался, что кто-нибудь назовет его извращенный жанр.
– А меня предупредили, – сказал Ючон, выпуская изо рта дым, – я вам как раз телевизоры вешаю. У нас две комнаты свободны, уж поделитесь между собой.
– Фантастика, стёб, – желчно представил его Джунсу.
– Ну да, туплю иногда, вы уж не злитесь, – попросил майор.
– Все время тупит, не злиться просто невозможно, – добавил художник.
– А я думал, ты сбежал навсегда. – Юно сгреб в охапку Хичоля и с чувством поцеловал его. Артисты удивленно приоткрыли рты, а Ханген едва не забыл о своем сожалении, захотев дать по голове этому явно-не-лидеру-сонбэнимов.
– Хватит, герцог. – Хичоль после минуты лобзаний все же отлип от него. – Я правда ухожу. Но не потому, что бросаю вас. Вы мне очень дороги, парни. Я вас реально полюбил. Только… Вы же понимаете, что происходит? И почему эти четверо здесь?
– Да, ты объяснил мне пару часов назад, – ответил Кюхён. – Их хотят заменить господа Чанмина. Нам нужно защитить их, спрятать. Иначе их убьют.
– Да хуй кто у нас их тронет, – сказал майор, снова засовывая в рот сигару и при этом опуская руку с перфоратором. – Мужики, располагайтесь. Если там полки надо прибить – говорите, у нас в сарае доски есть. А приготовить – это к Дже. Я тоже могу, но эти не жрут. Наверно, невкусно.
– Мы никому не позволим пострадать! – с жаром заявил Кюхён. – Ты можешь быть спокоен!
– Спасибо, парни, – сказал Хичоль. Ему стало грустно. Он хотел вернуться в родную группу, которая готовилась к грандиозному возвращению, но в то же время не мог отпустить этих людей. Дурных, каждый по-своему, но ухитрившихся за несколько месяцев стать ему бесконечно близкими. – Берегите их… Они классные, правда. Не давайте им никакой связи с внешним миром. Я все их телефоны выкинул. Если они предупредят наших, и те начнут вести себя странно – будет пиздец… Чанмин просто всех порешает, и их заменят на героев других фанфиков.
– То есть ты все же уходишь? – спросил Юно, снова беря Хичоля за плечи.
– Мне некуда деваться, – кисло улыбнулся артист. – Я теперь – один из вас. Могу защитить своих ребят, как-никак. И, кроме того, вот это. – Хичоль погладил Юно ладонью по щеке. – Рука. У того Хичоля – уродливая. Он не может выступать вместо меня, даже если бы захотел, чего все равно точно не случится. Я должен срочно вернуться, самолет ждет. Мне надо выступать с группой, где сейчас недолюбовник того Хичоля и его сыновья. Иначе он будет искать меня здесь, и всем придется плохо. Этому мудаку какого-то черта придумали магию огня, которую авторша пока никак серьезно не использовала, а потом… хер его знает, она удалила фанфик.
– Мы позаботимся об этих людях, – снова пообещал Кюхён, беря за руку Чанмина. Тот отпрыгнул и получил по затылку стволом пистолета от мексиканца.
– И я должен тебя отпустить? – спросил Юно. Он даже себе не хотел признаваться, что из его жизни ускользает что-то важное, и взгляд оборотня оставался спокойным, но голос дрогнул.
– Мне нужно защитить наших ребят, – повторил Хичоль. – В том числе – того, кто дал тебе лицо и имя. Только я могу это сделать, только обо мне не знали ни сын Кукурузника, ни Настя, у которых тот говнюк пил кровь!
Он не говорил «моя копия». Юно понял, что этот человек ко всей компании относится серьезно, и пожал ему руку. Когда-то это был его придурковатый любовник, но теперь он стал единственным шпионом неожиданного противостояния.
– Это твой долг, – воодушевленно произнес Юно, все же поднося руку Хичоля к своим губам. – Ты должен это сделать. А мы защитим этих людей.
– Ты только скажи, в чем дело, – сказал Ючон, – мы войну объявим.
Юно треснул майора по уху, но затем, хитро улыбнувшись, добавил по-китайски:
– Если в самом деле нужна будет война – обращайся. Но оцени ситуацию.
– Война, – чуть слышно захныкал Ханген. – За что… Северная Корея опять бесится?
Юно смерил его неприязненным взглядом. Он не подумал, что кто-то посторонний может говорить на случайно выбранном языке.
– Я когда-нибудь еще приду, – пообещал Хичоль. – Берегите их, очень прошу…
– Останусь в твоих воспоминаниях, – чисто по-английски поклонился Юно – то есть в качестве жеста вежливости, не выражая никакого особого почтения или приязни.
– Земля круглая, сука такая, точно встретимся, – улыбнулся Ючон.
Кюхён подошел к Хичолю и, с чистосердечным восхищением глядя на него, спросил:
– Могу поцеловать?
– Да не жалко, конечно, – остолбенел Хичоль. – А чего вдруг?
Кюхён взял его всеми кончиками пальцев за рукава рубашки и, подождав полминуты, в течение которой смотрел в одуревшие глаза певца, поцеловал. В щеку.
– Не делай ничего плохого, – попросил он с нажимом. – Никогда. Ты достоин любви, а не забав с чужими людьми. Потому что у тебя испорченное тело, но чистая душа.
– Ну, я пойду… – От этого невинного поцелуя Хичоль явно обалдел больше, чем от засоса с герцогом. – Мне надо торопиться…
Кюхён взял его за обе руки.
– Если что – мы рядом, – сказал он. – Будет нужно – оборотень, пришелец, целитель и маг придут на помощь. Не забывай нас, пожалуйста. Хоть мы и ненастоящие.
Хичоль так быстро вытер слезы, что могло показаться, будто он просто смахнул мошек, коих в начале осени в Мехико было предостаточно.
– Сойдитесь, засранцы, – попросил он, взглянув по очереди на Кюхёна с Юно и тут же отвернувшись.
– Хичоль! – вскрикнул герцог, впрочем, не тронувшись с места.
– Свалил, – констатировал Джунсу. – Рамон, пошли отсюда. Ючон, бери за шкирки… этих.
Ючон удивительным образом потащил сразу четверых сопротивляющихся гостей в дом.
Кюхён глядел на то, как Хичоль уходит вместе с бандитами, и молча, не меняясь в лице, плакал.
Хичоль упал на колени перед начальством, но все бизнесмены тотчас отползли к шкафу.
– Чанмин приходил и просил за тебя, – пролепетал Ли Суман, прижимая к груди перебинтованную руку. – И тебя мы больше не боимся. Боимся его.
– Вот прекрасно, – улыбнулся артист. – Я снова в группе?
– Да, только уйди! – завизжал один из главных акционеров.
– Есть, сэр! – Хичоль отдал честь и вышел за дверь, думая почему-то о майоре. А как бы тот сказал? У них там «сэр» было в ходу?
В тот вечер был незапланированный концерт SMTown, ради которого вампиру пришлось всю ночь провести в репетиционной. Хёкдже и Донхэ все время отлынивали, что было вполне ожидаемо: «золотые детки», как-никак… Только кто их выгораживал? Тоже Чанмин?
Настало время концерта. Хичоль уже поболтал с Чонсу и даже от души влепил своему лидеру по спине, когда зазвучала песня «Keep Your Head Down». Чанмин, впервые выступающий перед такой большой аудиторией, и ничего не подозревающий Юно вышли на сцену. «Что же им надо?» – подумал Хичоль, после чего едва не шлепнулся на пол – к выходу приготовились одетые в нужном стиле… JYJ.
– Что происходит? – в ужасе спросил Хичоль.
– Даже не спрашивай, – одними губами отозвался Джеджун, поправляя микрофон.
Раздалось традиционное:
– You know what time it is?!
– This is… return of the FIVE!!!* – крикнуло трио, выходя на сцену.
Сначала поклонницы молчали, не веря своим глазам, а потом началась такая истерика, что в первые секунды певцы сами не слышали песню.
– Это полный пиздец? – спросил макнэ Кюхён, появляясь за спиной обомлевшего Хичоля.
– Судя по всему, он самый, – ответила «вселенская звезда». – Ладно, расслабься, скоро наша очередь…
– Вы знаете, какое сейчас время?!
– Это возвращение ПЯТЕРКИ!!!
====== Глава 27 ======
МЕХИКО
– Вы можете нам честно сказать, кто вы такие? – уже почти слезно умолял Чанмин, сидя на кухне в мексиканском особняке. – Вы ведь мои друзья, правильно? Готовили розыгрыш на Первое апреля, но из-за дел его пришлось отложить?
– Мы – герои фанфиков про твоих друзей, – раздраженно сказал Джунсу, скрестив руки на груди. – Сколько раз повторять?
– Но такого не бывает! – резко заявил Чанмин. – Или вы из шоу двойников?
– Точно, шоу, – решил Хёкдже. – Дальше спрашивать бесполезно.
– Да у всех нас – способности, которых в реальности нет, – настаивал Джунсу. – Кю, полетай по комнате. Или вон чашку подними, не прикасаясь к ней.
Кюхён молча покачал головой. Он даже не старался быть безмятежным – уйдя, корейский певец словно забрал с собой его душу.
– Черт с тобой, страдалец, – поморщился Джунсу. – Ючон, лбом стол разобьешь?
– Су, ну хватит, – обиделся майор. – Нам не надо доказывать этим мужикам, что мы ненастоящие. Че эта Хичолина сказала? Спрятать их понадежнее, защитить. Все, защищаем. А уж пусть че хотят – то и думают.
– Джентльмены, – улыбнулся Юно, поднимаясь из-за стола, – сейчас я покажу кое-что поистине удивительное.
Он стал раздеваться, из-за чего все артисты сбились в кучу, подозревая герцога в извращенных намерениях.
– Он же не будет нас трахать этой своей махиной? – испугался Хёкдже.
– А кто его знает… – Чанмин фактически залез к нему на колени, пытаясь отползти подальше от медленно снимающего одежду Юно.
– Его дурная светлость в своем репертуаре, – усмехнулся Джунсу. – Слэш, написанный тринадцатилетней девочкой.
– Тебе напомнить, мой флаффный друг, как ты называл майора «малышом» и дарил ему цветочки? – поднял брови Юно.
Джунсу тихо зашипел.
– Внимание! – сказал герцог. – Прошу всех оставаться на своих местах!
Обычно он превращался в волка быстро, но теперь, специально для публики, продемонстрировал трансформацию во всей красе: показал, как медленно деформируется скелет, как покрывается шерстью кожа, и, упав на четыре лапы, закончил метаморфозу, после чего завыл, за неимением луны, на люстру.
Артисты сидели, застыв и боясь не то что пошевелиться, но даже дышать.
– Я вервольф, – улыбнулся Юно, снова став человеком и начав одеваться. – Герцог Кентерберийский, вожак стаи. Да, глупо корейскому артисту быть британским аристократом, но я этим горжусь. Вот это, кстати, – он подошел к Ючону и положил руку на его плечо, – наполовину пришелец, боевой офицер. А это… – Как только его взгляд устремился на Джеджуна, тот поспешно встал из-за стола и покинул помещение. – Это омега. Слышали о таких?
– Нет, – признался дрожащий Чанмин.
– Это такой но… новомодный жанр, – просветил его, заикаясь, Хёкдже. – Там у некоторых мужчин бы… бывает течка, и они рожают.
– То-то он слинял, – сочувственно произнес Донхэ. – Ему, наверное, стыдно.
– Мне бы тоже было стыдно, – честно сказал Ханген.
– Да ты всегда альфа, трахаешь омегу Хичоля, – успокоил его Хёкдже. – Черт, не могу поверить, они правда какие-то… ненастоящие.
– Джеджун! – Кюхён выбежал из-за стола и устремился вслед за плачущим омегой. – Джеджун, пожалуйста, не расстраивайся!
Он догнал Джеджуна в гостиной и обнял его. Омега тихо всхлипывал, вытирая слезы длинным рукавом блузки.
– Я не могу жить в этом мире, – сказал он после того, как Кюхён усадил его на диван и заставил выпить стакан воды. – Всю… Всю жизнь я считал себя чересчур скромным. А теперь выяснилось, что само мое существование – это признак психического отклонения у молодых девушек. Чанмин меня принимал, но теперь его нет… Я бесполезен и отвратителен.
– Вовсе нет, Джеджун! – заверил его Кюхён. Монах встал перед ним на корточки и ласково взял его руки в свои. – Этот мир полон вещей гораздо более отвратительных, чем твоя сущность! Ты остаешься верен своей природе. А здесь мужчины любят друг друга – я и сам грешен – переодеваются в женщин, меняют пол…
Джеджун кивнул, сделав вид, что слова монаха лишь немного успокоили его. Однако чуть позже, забравшись с ноутбуком в кровать, он стал изучать очень странную для себя тему. Где в Мехико можно провести операцию по смене пола?
Артисты были словно в тюрьме, не считая того, что светило яркое солнце, повсюду росли пальмы и к их услугам был большой бассейн. Радоваться внезапным каникулам не хотелось – хотелось связаться с товарищами и рассказать о случившемся. Но телефонов не было, а на всех чужих компьютерах теперь стояли пароли. При попытке перелезть через забор срабатывала сигнализация, и словно из-под земли вырастал майор Пак, который стаскивал горе-беглеца на землю и рявкал:
– Ну для вашего же блага, дебилы! Сидите смирно!
– Надо как-то раздобыть мобильник, – сообщил на третий день «заключения» Донхэ. – Что-то они темнят. Заменить нас хотят… А у нас камбэк, блин! Пусть хоть парни знают, где мы находимся.
– Похоже, все в этом доме – и правда ненастоящие, – сказал Чанмин. – И они в разной степени… того. – Он покрутил пальцем у виска. – Их можно обмануть. Давайте разделимся и попробуем завладеть их телефонами.
– Есть идея, – сказал Хёкдже. – Омега – какой-то депрессивный. Я его пожалею, он размякнет – и умыкну мобильник.
– Прекрасно, – согласился Донхэ. – А Джунсу, похоже, не дурак выпить. Я с ним накачу, и когда он отключится – сделаю свое дело.
– Беру на себя Кюхёна, – решил Чанмин. – Этот блаженный все время медитирует или молится. Монах, точно. Я взову к его состраданию и попрошу сделать хотя бы один звонок обожаемому хёну. Монах же не может плюнуть на мои переживания!
– Тогда я обрабатываю майора, – завершил Ханген. – Кажется, он в самом деле глупый. Просто-напросто попрошу его телефон, поиграть.
– Договорились, – потер руки Чанмин. – В полночь встречаемся у бассейна, делимся успехами. Если кто-то раньше завладеет телефоном – делает как можно больше звонков, рассказывает всем, кому успеет!
Джеджун как раз заканчивал с приготовлением супа, когда Хёкдже подошел к нему и аккуратно, без намека на сексуальные домогательства, погладил по плечу.
– Слушай, ты какой-то грустный, – сказал он, попытавшись выразить голосом искреннее сопереживание. – Все в порядке?
– А вам какое дело? – спросил Джеджун, выключая конфорку. – Вы видите во мне своего знакомого? Я не он, простите. И проблемы у меня совсем другие. Вам это не будет интересно.
– Я вижу, что ты другой человек, – без лукавства ответил Хёкдже. – И… И мне хотелось бы поговорить с тобой. Тяжело смотреть, когда девушка так грустит.
– Я пока не девушка! – закричал Джеджун, пулей вылетая из кухни.
– Блин! – расстроился Хёкдже. – Да тебя же все женщиной называют, чего на меня-то взъелся?!
Это был провал. А ведь Хёкдже хотел прикинуться галантным кавалером!..
Джунсу медленно попивал мартини у бассейна. Донхэ присел на шезлонг рядом с ним и поставил на пластиковый столик две бутылки виски.
– Составишь компанию? – попросил он. – Тяжело вдали от дома.
– Валяй, – одобрил Джунсу. – От товарища по пьянству не откажусь.
Бутылки постепенно пустели, и художник сначала стал рассказывать о своих успехах на поприще портретиста, а потом заметил, что Донхэ – очень привлекателен, и он не отказался бы изобразить его на холсте. Дальше начались откровенные приставания, и, чтобы выдержать их, артист стал пить больше. В результате, когда Джунсу еще пил виски и смотрел на воду в бассейне, Донхэ уже спал беспробудным пьяным сном.
– Слабенькие вы какие, настоящие, – улыбнулся художник, потрепав его по волосам.
Еще один тотальный провал.
Чанмин подошел к Кюхёну, который сидел на крыльце без заметного невооруженным глазом занятия, и опустился на ту же ступеньку.
– Скажи, а у тебя есть друзья? – спросил он с такой печалью во взгляде, что все критики мгновенно поменяли бы мнение о макнэ как об актере.
– Были, – ответил Кюхён. – Они остались в моем мире. А здесь… Да, я думаю, что Джеджун и Ючон – мои друзья. Я хотел бы быть другом и Юно, но он, кажется, делит всех только на подчиненных и любовников. Джунсу вообще не подпускает к себе. Хичоль… Желаю искренне считать его другом, но мое сердце, как ни больно это признавать, твердит о другом.
– Значит, ты можешь меня понять. – Ради успеха Чанмин готов был врать как угодно. – У меня такая же ситуация. Только никому не говори, ладно? Я… Я влюблен в своего хёна, Юно. Только он этого не знает. И нам приходится быть друзьями, потому что, сам понимаешь, иначе было бы неправильно.
– Ты живешь в миру, для тебя это нормально, – с улыбкой ответил Кюхён. – Я монах, мне лишь поэтому нельзя любить.
– То есть ты думаешь, что я могу признаться? – Чанмин почти сам поверил, что обрадовался.
Кюхён многозначительно кивнул ему.
– Мне так хочется, чтобы он поскорее узнал о моих чувствах… – Чанмин тоскливо посмотрел на закат. – Просто чтобы он знал, как много лет я скрывал это. Представь себе: стоять на одной сцене, смотреть, как он ради удовольствия публики обнимает Джеджуна, и понимать, что, как только мы окажемся за кулисами, я не смогу вернуть все эти прикосновения себе…
– Уверен, у тебя еще будет возможность сказать ему, – мягко заметил Кюхён. – Ты здесь не навсегда.
– А я бы хотел сейчас. – Чанмин очень старался выдавить хоть одну слезу, и у него получилось, как только он напомнил себе, в какой невообразимой ситуации очутился. – Хотел бы узнать, что он подумает. Вдруг осудит…
– Сейчас вы далеко друг от друга, – возразил Кюхён.
– Да, но есть же телефоны… Не у меня, правда, но у тебя – наверняка…
Неожиданно Чанмин получил щелбан по носу.
– Ай-яй-яй, Шим Чанмин! – Кюхён пригрозил ему пальцем. – Решил обманом заполучить телефон! Мы ведь не от скуки запрещаем их брать!
Он поднялся с крыльца и отправился обратно в дом.
Чанмин тоже потерпел неудачу. А ведь так хорошо все начиналось!
Поздним вечером Ючон, развалившись на диване, играл в «Тетрис» – недавно открыл для себя классику убийства времени. Ханген пристроился рядом и долго смотрел на экран, где проплывали разномастные фигурки, не понимая: нормально ли будет заинтересоваться такой ерундой? В конце концов он вспомнил, что этот человек – из будущего, где инопланетяне превратили землян в полудикарей, а значит, может считать древнее развлечение одним из лучших достижений игровой индустрии.
– Классная штука, – восхитился он. – Можно мне поиграть?
– Вот сейчас уровень пройду – и бери, было бы жалко, – улыбнулся майор.
«Полный дебил! – Ханген чуть не пустился в пляс. – Победа!»
Ючон доиграл еще два уровня, дополнив картину походом в туалет вместе с телефоном, после чего вручил аппарат китайцу, предупредив, что «вообще прикольных игрушек там много». Как раз почти пробила полночь, и Ханген устремился на место встречи. Там качающегося Донхэ придерживал Хёкдже, а Чанмин понуро смотрел себе под ноги.
