Текст книги ""Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Светлана Багдерина

Глава 17

– Эти татуировки что-то означают? – Махаррон указал на украшенное сложной вязью левое плечо.

– Тут рассказывается, какой я сильный и непобедимый воин, – улыбнулся Райхо и махнул рукой. – Пустое бахвальство.

– Но как? Ведь у нас они не держатся?

– Секрет искусства ассасинов. Научить, к сожалению, не смогу.

– Угу. Я так и предполагал.

Махаррон некоторое время внимательно вчитывался, затем, хмыкнув, и поднял взор от пожелтевших страниц.

– Ты прав, тут действительно так и написано, – он задумчиво потер бороду и вздохнул.

– Но если потенциала тин Хорвейга недостаточно, чтобы совладать с моей внучкой, у кого же тогда хватит?

– Я знаю только двух Защитников, – усмехнулся Хепт-тан.

– Вот как? – Махаррон нахмурился. – И кто же они? – задал вопрос, на который и так уже знал ответ.

– Это ты, дядя. Ты и я.

– Что ж. Очевидно, Инициации сегодня не будет. Как мы не старались, боги не любят спешки.

Старик раздраженно захлопнул Книгу Излома и в растерянности принялся растирать виски.

– Дядя, не стоит унывать. Да и меня зря со счетов списал.

– Что? – Настоятель удивленно уставился на бывшего ученика. – Ты предлагаешь свою кандидатуру?!

– Скорее, не желаю, чтобы это стало неожиданностью.

– Но Киррана… Она же тебя совсем не знает. Не хочу принуждать внучку. – последнее прозвучало столь неубедительно, что Райхо уверился, ради долга и Ордена Махаррон точно не станет считаться с какими-то там личными предпочтениями Кирраны. Следовало прямо сейчас убедить его, что тин Хорвейг совершенно не годится для церемонии.

– Учитель, – ассасин вспомнил: смирение, порой, действенней угроз, – Кира меня примет. Пускай и не сразу, но примет. Я люблю ее, и она знает о моих чувствах.

– Кхм, – Настоятель даже подавился, не в силах скрыть изумление. – И когда только молодежь успевает?

Райхо, улыбнувшись, пожал плечами.

– Хорошо, но поторопись. И, Райлег. С Паситой разбирайся сам. Не хочу, чтобы тин Хорвейги обвинили меня в вероломстве.

– Не переживайте, он вас не заподозрит.

Махаррон кивнул.

– Надеюсь, не надо говорить, что сильнейший Защитник Ордена должен остаться живым и, по возможности, невредимым?

Ассасин рассмеялся:

– Наверное, стоило об этом предупредить и Киррану. Кстати, не думаю, что она так просто позволит тин Хорвейгу к себе прикоснуться. Ума не приложу, как он смог бы ее уговорить…

Тут уже Махаррон усмехнулся.

– О Кирране позаботятся жрицы.

– Жрицы? – Райхо удивился. – А откуда жрицам Киаланы, вообще, знать о ритуале Инициации Защитниц?

– Зря мы их недооцениваем. Стоило заикнуться, и Верховная спросила нет ли в «Книге Излома» особой пометки. Я назвал несколько чисел, что были отмечены символом Киаланы. Каково было мое удивление, когда и двух часов не прошло, а из храма прислали записку с известием! Верховная сообщила, им все известно о ритуале.

– М-да. А еще говорят, что женщины не умеют хранить секреты… Может, и насчет Излома стоит к ним обратиться?

Махаррон сухо рассмеялся.

* * *

На выходе с арены Киру встретили жрицы Киаланы. Поверх их прозрачных одежд были накинуты плотные голубые и бело-золотые плащи. Нечасто в Ордене можно увидеть такое скопление прелестных юных дев в одном месте. Жрицы помладше – те, что в голубых одеждах, – без зазрения совести строили будущим Защитникам глазки. Они, не сдержали мелодичных смешков, когда ребята, наконец, сообразили опустить охотницу на землю. Кира с изумлением наблюдала, как разворачиваются плечи, выпячиваются колесом груди, подкручиваются усы. Курсанты выглядели так же глуповато, как бывало парни на гулянках в деревне, но, похоже, девушек это не смущало. Старшие Жрицы хранили невозмутимость. Под их строгими взглядами хорохорящиеся курсанты, постепенно присмирели и стали разбредаться. Женщина, укутанная в бело-золотую хламиду, протянула Кирране руку, предлагая следовать. Никто не произнес ни слова, но стоило открыть рот, как другая жрица приложила к губам палец.

«Сколько таинственности! И все ради того, чтобы не позволить мне выведать подробности ритуала прежде времени?» – мысленно возмутилась Кира, даже не предполагая, насколько близка к правде.

В полном молчании ее сопроводили к Храму Киаланы, перед которым на Центральной площади столпилось прилично народу. Курсанты, адепты, Хранители и наставники, Защитники в ранге и даже прислуга. Все глазели. Кто-то попытался выкрикнуть ее имя, но одна из жриц снова проделала тот самый жест, приложив к губам палец, и толпа притихла.

– Как вы это де… – спросила было Кира, но хватило одного строгого взгляда, чтобы голос пропал.

Охотница от неожиданности остановилась, но ее незаметно подтолкнули ко входу. Стало жутковато, ведь даже издать мычание не получалось. С таким чудом Кирране еще не доводилось сталкиваться, она и не слыхивала о подобном. Понадеявшись, что точно так же жрицы не лишат ее способности двигаться, охотница переступила порог храма. Девушки дружно подняли увесистый позолоченный засов и заперли окованные стальными полосами двери изнутри.

Сегодня в зале со статуей богини не было прихожан, а прямо по центру в лучах света, возвышался затянутый тканью помост. Преодолев лестницу в три ступени, Кира поднялась на него, тревожно озираясь по сторонам. Стоило солнечным лучам коснуться кожи, как по всему телу побежали мурашки.

Верховная жрица появилась из-за гигантской статуи богини и остановилась перед помостом. От Киры не укрылся короткий обмен взглядами с другой, отнявшей голос.

– Богиня наделяет нас особой силой во время ритуалов. Но не бойся. Если обещаешь не издавать ни звука, я верну тебе способность говорить. Хотя, это поистине непросто – удержаться от вопросов. На твоем месте я была бы благодарна за такой подарок. Пообещаешь пред ликом Киаланы, что обуздаешь любопытство?

Кира яростно закивала. Уж лучше потерпеть, чем чувствовать себя хоть в чем-то беспомощной.

– Тогда ни о чем не спрашивай. Невмоготу станет, мысленно обращайся к богине. Возможно, она и снизойдет до ответа.

Легкий полукруг открытой ладонью, и словно полегчало. Страшно захотелось опробовать, вернулся ли голос, но пришлось терпеть.

– Повинуйся служительницам, они знают, что делают.

Стоило Верховной скрыться, как раздалось мелодичное пение. Девушки сбросили плащи, оставшись в полупрозрачных одеждах. Взойдя к ней на помост, жестами приказали поднять руки. Стянули испачканную песком и влажную от пота форму, оставив Киру совершенно обнаженной. Ощутив, как ласково греют тело солнечные лучи, охотница быстро забыла о едва поднявшей голову неловкости. В какой-то момент почудился шум деревьев, плеск воды в купальнях, даже запах свежей хвои, что на миг перекрыл сладковатый аромат курений. Кира удивленно оглянулась.

Одна из жриц, расплетавших косы, погладила по плечу и кивнула, показывая, что все идет как надо. Когда она отняла ладонь, охотница едва не застонала, осознав, какой приятной была эта нехитрая ласка.

«Нет! Продолжай. Погладь еще! Вы все, подойдите! Прикоснитесь ко мне, пожалуйста!»

Прозрачные одежды девушек будто стали еще прозрачнее, сделав четче очертания фигур. Темнели, притягивая взгляд, ореолы сосков. Страшно захотелось освободить жриц от эфемерной преграды. Дотронуться до бархатной кожи. Коснуться губами приоткрытых ртов, что манили, предлагая вкусить их сладость.

Наваждение пропало так же внезапно как явилось, и Кира тряхнула головой.

«О чем это я думаю?!» – мгновенно устыдившись собственных мыслей, залилась густым румянцем.

Тем временем ее взяли за руки, сопровождая вниз с помоста и дальше – в подвал. Там за одной из дверей обнаружились выложенные голубой мозаикой чаши с водой разной температуры. От очень горячей, до ледяной. Тут недавнее желание почти сбылось. Жрицы основательно взялись за ее тело. Кира поначалу стеснялась, когда ее принялись мыть пять пар рук.

«Зачем все это? Или богиня погнушается наделить меня силой, если сочтет недостаточно чистой?»

Потом смирилась.

Потом и вовсе разомлела, перестав вздрагивать и напрягаться, когда ловкие пальцы, вооруженные мочалками, точно невзначай касались самых потаенных мест. Словно во сне потеряла счет времени, пока жрицы ее купали. Терли мочалками, солью. Ополаскивали травяными отварами волосы. Мазали многочисленные синяки, что остались после испытания, снадобьями с резким, но приятным, запахом. Снова намыливали ароматным мылом. В какой-то момент Кире, развалившейся без сил в чаше с теплой водой, подумалось: «Даже не представляла, что от подобного можно так притомиться…»

К счастью, омовения вскоре завершились, и ее проводили в смежную комнату. Осмотревшись, охотница стыдливо опустила глаза. Куполообразный потолок сплошь был изрисован срамными сценами, где обнаженные мужчины и женщины сплетали тела в страсти. Надо сказать, рисунки были весьма подробно и искусно исполнены. Пары мнились живыми.

«Того и гляди, сойдут вниз и продолжат творить непотребное прямо у всех на глазах…»

На память пришло подсмотренное в Ночь Киаланы. Страсть Люты с Ламитой. Первый поцелуй с тин Хорвейгом, от которого она, одурев, была готова все забыть. Но тут же вспомнила и иное. Голубоватый отблеск в зрачках Защитника. Решительное выражение лица. Безжалостные руки, рвущие одежду, сминающие грудь…

Кира тряхнула головой, отгоняя видение, и перевела взор на другую пару. Женщина стояла на коленях перед мужчиной, лаская того ртом: «Точь в точь, как девка в доме Паситы». Вспомнились и сны, казалось, давно забывшиеся и потускневшие, словно небыль. Щеки уже пылали, а Кира не могла оторвать от потолка глаз. Темноволосый, широкоплечий мужчина, нависший над запрокинувшей голову, явно кричащей от страсти, женщиной пробудил мысли о Райхо.

«Он сказал, что любит. Не обманывал меня. Не унижал… Не пытался взять силой, хоть бы и не взаправду…»

То, что было на арене, скорее вызывало приятные мурашки. Демонстрация мощи Хепт-тана не показалась охотнице излишней. Наоборот, она знала, что не покорится слабому. Просто не сумеет принять. И если Пасита подсознательно привлекал своей непобедимостью, то проверить, насколько искусен в бою Райхо, у нее пока не было повода. Сегодня же все изменилось. Кира невольно глянула на запястье, где неестественной синевой налились синяки, оставленные пальцами ассасина.

«Надо будет попросить, чтобы научил так же. Райхо… – даже от мысленно произнесенного имени внутри что-то перевернулось, – он оказался таким быстрым…

У меня не было ни единого шанса. А Райхо… Он почти не использовал силу и все равно так легко со мной справился…»

Стоило вспомнить, как стояла побежденная в неловкой позе, чувствуя каждым изгибом его крепкое тело позади. Горячее дыхание, обжигающее шею и легкий поцелуй, со стороны незаметный. Волна острого вожделения накрыла с головой, пронзив молнией низ живота, Кира даже губу закусила. И тут же, испугавшись, прислушалась к потокам, памятуя, как несладко приходится Защитникам в подобные моменты. Но сила текла ровно, не угрожая выплеском.

Жрицы не оставили без внимания ее жест, захлопотали. К синякам снова приложили снадобья, а ей приказали лечь на стол лицом вниз, и принялись основательно разминать тело, удивляя, как могут быть нежные руки жриц одновременно такими сильными. Девушки не пропустили ни одной пяди, даже ступням и пальчикам на ногах досталась порция блаженной неги.

Распутных картин больше не было видно, но они так и стояли перед глазами. Вдобавок буйная фантазия, с которой просто не было сладу, тут же принялась против воли примерять увиденное на себя. Воображение подсовывало то Паситу, то его сменял образ Райхо. И Кира решила, что от поцелуев обоих можно с ума сойти. Стало жарко, тянущее ощущение внизу живота усилилось. Что греха таить, не раз, засыпая, охотницу одолевало томление, и она представляла, как это – покориться мужской воле.

Икр коснулось что-то вязкое и липкое, Кира вздрогнула. Обоняния достиг приятный сладковатый запах. Обернутся и посмотреть ожидаемо не дали.

«Медом мажут, что ли? – охотница принюхалась. – Стоило так долго мыть, чтобы снова испач…»

Непрошенные, но непобедимые мысли о ласках мгновенно выветрились, когда кожу точно обожгло. От неожиданности, Киррана вскочила, едва не выругавшись. Восемь жриц одновременно шикнули, глянув с укоризной. Жестами велели лечь обратно. Процедура повторилась, прежде чем ее перевернули, проделав то же и спереди.

«Ну чем мои волосы-то богине не угодили?! – едва не захныкала охотница, и тут же запаниковала, когда липкая гадость плюхнулась прямо на золотистый треугольник. – Н-нет, только не это!»

Жрицы прижали ее плечи к столу. Встретившись с решительными взглядами, Киррана испустила истеричный смешок.

«Они ж мне на один зуб! Хотя… Вдруг жрицы могут почище, чем лишить меня голоса?»

Поиграв в гляделки с девятой, настойчиво предлагающей обмотанную кожей палочку, вспомнила о курсантах на столбах, и тяжко выдохнув, позволила сунуть ее в рот. Медитация помогла отключиться от происходящего, а крепко закрытые глаза, не видеть, как девушки деловито рассматривают что-то промеж ее ног.

«Киалана!» – Кира всеми силами старалась сосредоточиться на предстоящем ритуале. Утром перед испытаниями, она случайно услышала часть разговора Настоятелей, узнав, что на Церемонии Инициации будет присутствовать Защитник. От удивления даже не постеснялась спросить, на что Агилон ответил: «Киалана все же не воин. Чтобы ритуал прошел как положено, один из Защитников станет воплощением Керуна».

Да, в храм Керуна-то ей вход заказан.

«Наверное, придется пожертвовать кровь. У Керуна почти все на ней завязано, а у Киаланы и нет подобных ритуалов. Но кто это будет? Вряд ли дед. Наверное, кто-то из наставников, кто смыслит в этих ритуалах. Может, Раэк?»

Изо рта вынули искусанную палочку и разрешили свести ноги – испытание, показавшееся более тяжким, чем бой на арене, подошло к концу. Охотница рискнула открыть глаза и, не удержавшись, перевела взгляд вниз.

«Последний раз я видела себя такой, когда была маленькой девочкой», – рука невольно потянулась, и пальцы коснулись покрасневшего, измазанного заживляющей мазью лобка.

Одна из жриц, улыбнувшись, подала чашу с водой.

– С… – Кира вовремя проглотила звуки и благодарно кивнула.

Жрицы подождали, пока она напьется вволю, затем предложили воспользоваться нужником, располагавшимся за соседней дверью. Справлять нужду в храме было странно, но охотница успокоила себя: «Раз так предусмотрено, значит, никакого богохульства не получится».

Когда вернулась, тело умастили благовониями и, видно посчитав, что теперь она готова, снова повели в главный зал. Судя по тому, что солнечные лучи теперь били в окна с другой стороны, дело шло к закату. Удивившись, сколько же прошло времени, Кира во второй раз взошла на помост, и ее тут же принялись облачать в какие-то полупрозрачные тряпки серебристо-белого цвета, подобные тем, что носили сами.

«Срамота! – Кира густо покраснела, а на душе возникло какое-то беспокойство. – Возьмут сейчас и обманом посвятят в жрицы», – бредовая мысль пришла неспроста. Охотница решила, что ее дар предвидения мог показаться служительницам Киаланы слишком ценным.

Тем временем жрицы попросили сесть на невысокий стульчик, волос коснулся гребень. Ловкие пальцы запорхали, заплетая надо лбом свободную косу на манер венка. Закрепили над ухом, украсив цветком. Остальные завили на концах и рассыпали по плечам. Велели подняться, и стульчик куда-то унесли. В тот же миг раздалось пение. Нежные голоса словно принадлежали существам из другого мира. Они вознеслись под самый купол, где отразились от забранных витражом стрельчатых окон, расписного потолка и многократным эхом вернулись обратно.

Кира поняла: «Началось».

* * *

Курсанты пронесли Киру мимо, но она его даже не заметила.

«И чего они ее на руках таскают?»

Укол ревности притушил радость и предвкушение Инициации. Но как ни всматривался Пасита девчонке в лицо, стараясь поймать взгляд любимых глаз, увидел лишь тревогу и даже некоторую растерянность. Эта тревога невольно передалась и ему словно нехорошая болезнь, подхваченная в портовом борделе. Жрицы повели Киррану в храм, готовить к церемонии. Следовало направиться туда же. Защитник прибавил шагу – пока все взгляды были устремлены на Киру, никто на него не обращал внимания, да и не подозревал об отведенной роли, чтобы воздавать особые почести.

Оказавшись на площади, тин Хорвейг остановился, переводя взгляд с одного храма на другой. Отчего-то показалось верным посетить сначала храм бога-воина и испросить благословения. Даже легче стало, стоило направить стопы в привычную сторону. И не зря. Когда воскурил благовония, вознося молчаливую молитву, что-то произошло. А едва мысленно заикнулся о предстоящем, на миг словно потерялся. Ослеп и оглох, замерев у алтаря. Хорошо хоть, стоя на коленях, упасть было сложно.

Наружу Пасита вышел с чувством выполненного долга. Уверенный, что Керун благоволит ему. Случилось и кое-что еще. Где-то внутри – пониже солнечного сплетения, образовался узел потоков, которого раньше не было. Похожий на жемчужину, он переливался всеми красками огня, ни на миг не останавливаясь. Ничего подобного тин Хорвейгу еще не доводилось ощущать. Он не представлял, как такое возможно, но чувствовал себя намного лучше. Сила, бушевавшая при виде девчонки, больше не бурлила, угрожая вырваться наружу. Ее излишки скопились там – в подарке бога-воина, и Защитник знал, туда еще много поместится.

«Теперь и жизнь прожить можно без единого выплеска, только вот что делать, если вся разом вырвется наружу?»

В Храм Киаланы пришлось войти едва ли не тайком – через заднюю дверь. Жрицы, подхватив его под руки, тут же спешно куда-то потащили.

– Когда начнется ри…

– Тс-с-с-с! – яростно раздалось со всех сторон.

– …туал?

Одна из старших жриц грозно на него глянула, и Пасита почувствовал, как что-то меняется.

«Сдурела?!»

Слова не шли из глотки, и это разозлило Защитника. Он остановился, невзирая на слабые протесты юных жриц. Быстро направил дар на усиленное восстановление организма и не прогадал. Спазм прошел мгновенно, и он снова обрел голос.

– Только попробуй еще раз!

– И? – из-за поворота выплыла Верховная жрица.

Вежливая улыбка играла на губах женщины, но вся ее суть сквозила высокомерием. Защитник усмехнулся и прошелся плотоядным взглядом по девушкам в полупрозрачных одеяниях, прежде чем снова нагло уставиться на пожилую жрицу.

– Еще раз, и здесь не останется ни одной девственницы, – пригрозил он вроде как в шутку.

Послышались возмущенные возгласы, запылали щеки, потупились взгляды. Но наградой стали поджатые губы Верховной. Впрочем, ее самообладанию можно было позавидовать. Ответив вежливой улыбкой, она распорядилась:

– Готовьте господина тин Хорвейга.

Пасита и не подозревал, что его ждет.

Поначалу даже наслаждался происходящим. Давненько не мылся так тщательно и такой оравой. Правда, это имело некоторые последствия. Приходилось сдерживаться, чтобы не напугать юных, и, надо сказать, весьма аппетитных дев своим восставшим орудием. К счастью, подарок Керуна сильно упростил и эту задачу.

– Где она?

Одна из молчаливых жриц указала глазами на стену, и внутри еще больше разгорелось предвкушение.

«Так, значит, Кира совсем рядом! Всего лишь за ничтожной перегородкой…» – от этой мысли даже волоски зашевелились на загривке.

Вскоре Защитнику стало надоедать. Одна процедура сменялась другой, полуобнаженные девы примелькались. Утомили прикосновения множества рук, втирающих ароматное масло в кожу и разминающих тело. Пределом стал момент, когда попытались удалить волосы на ногах. Опрокинув миску с липкой дрянью, тин Хорвейг поверг ахнувших жриц в растерянность.

– Даже не думайте, – он состроил угрожающую гримасу, заставив девчонок прыснуть в стороны. – Проводите меня в положенные покои и оставьте. Я уже достаточно… прекрасен, – он оскалился в усмешке.

Растерянные жрицы скучковались у выхода. Одна выскочила за дверь.

Заложив за голову руки, Пасита улегся на спину и, позевывая, принялся разглядывать пикантные картинки на потолке.

«Ничего нового…»

Верховная не заставила себя долго ждать. Явилась. Осмотрелась.

– Делайте, как велит господин тин Хорвейг. Сегодня он здесь представитель Керуна.

Пасита даже восхитился, как ловко жрице удалось скрыть иронию в голосе, и одновременно показать, что она обо всем этом думает.

«Эк, мое присутствие ее коробит!»

Девушки запалили огни в плоских сосудах у подножия статуи. Пламя взметнулось на высоту человеческого роста, когда верховная бросила туда какой-то порошок. Пространство заполнил горьковато-сладкий, несколько удушливый запах, от которого драло горло. На помост взошли четыре жрицы в огненно-алых одеждах. Первая несла широкие кожаные наручи, укрепленные металлическими накладками. Вторая держала пояс. Третья – золотую чашу, один вид которой пробудил воспоминания о жуткой сартогской деве.

По наитию Кира протянула руки, и на запястьях застегнули наручи, совершенно не вяжущиеся с эфемерным одеянием, под которым вольно гуляли сквозняки. Служительницы отошли, уступая место следующей. Талию перехватил широкий грубый пояс, с массивной золотой пряжкой в форме громовика. Жрица отступила, и охотница настороженно всмотрелась в темную жидкость, которой была наполнена предложенная чаша. Невидимые голоса не замолкали ни на миг. Слов не разобрать, но напевы менялись от тоскливых и протяжных, до воинственных, перемежающихся резкими выкриками.

Снаружи почти стемнело. Полумрак разгоняли лишь огни, порождая причудливые тени. Они танцевали на поверхности статуи, создавая иллюзию движения, словно оживляя лицо каменной богини. По коже охотницы волнами бегали мурашки. Голова кружилась от запаха, который больше не мнился неприятным, но Кира так и не решилась принять чашу с содержимым, все больше напоминающим кровь.

– Госпожа Киррана, достаточно одного глотка, – шепнула жрица.

Затаив дыхание, Кира взяла сосуд и медленно поднесла ко рту, но прежде принюхалась: «Всего лишь вино с пряностями». С облегчением пригубила, сделав честных три глотка. Несмотря на непривычный вкус, это действительно было доброе вино. К тому же подогретое, что совершенно его не портило. Охотница с удовольствием выпила бы и еще, но постеснялась.

Подняв голову, заметила краем глаза какое-то движение слева от статуи Киаланы. Пространство там терялось в тенях – невозможно толком ничего разглядеть, но все же она была уверена, не показалось.

«Это рука? Мужская… Здесь – в Храме Киаланы мужчина?!»

Мысли стали страшно путаться. Почудилось, что забыла что-то очень важное. Захотела и не смогла сообразить, кто она и зачем здесь? Не помнила кто и когда забрал чашу, или та вовсе упала из неверных рук. Вокруг все плыло, огни стали нестерпимо яркими ослепляя.

И тут на миг картинка прояснилась, став невероятно отчетливой. Рука, перевитая буграми мышц, сплошь покрытая хитрой вязью замысловатой татуировки. Вязь вдруг вспыхнула огнями, и из груди охотницы вырвался стон. Сердце забухало у горла, а помост под ногами будто сдвинулся. Если бы не жрицы, подхватившие вовремя, немудрено было сверзиться вниз.

Вскоре ноги немного окрепли, и Кира смогла последовать за девушками, которые увлекли ее прочь. Все дружелюбно и участливо смотрели, но охотница вдруг осознала, что за улыбками скрыты лицемерные оскалы. Она всеми силами боролась с тем, что поработило разум, но не могла понять, как именно освободиться.

Ее повели за статую, где скрывался проход в коридор. Там Кира приостановилась, вдохнув полной грудью. Здесь пахло как-то по-особенному. Словно бы и знакомо, и в то же время непонятно, чем именно. После удушливого аромата курений, это было точно глоток свежей воды. Охотница двинулась вперед уже без посторонней помощи. Жрицы, стайкой разноцветных бабочек – следом.

Коридор уперся в выход на винтовую лестницу. Не раздумывая, Кира, ведомая только ей понятной силой, стала подниматься по ступеням, пока не оказалась у выкрашенной белой краской двери, отмеченной символом Киаланы. Приятный запах усилился, стал отчетливей. Охотница снова испустила звук нетерпения и положила руки на деревянную поверхность, словно позабыв, как это работает. На губах против воли заиграла глуповатая улыбка. Рядом оказалась Верховная. Взяв пальцами за подбородок, заглянула в лицо и одобрительно кивнула. По ее знаку, жрицы отворили. Киррана, не раздумывая, вошла внутрь. Дверь сразу закрылась, но ей сейчас было неважно заперли ее, или нет.

Босые ноги ступили на мягкие белые шкуры, которые сплошь устилали пол. Вместо отсутствующих окон, свет попадал сквозь цветной витраж под потолком. Правда, снаружи стемнело, но повсюду в круглой комнате горели свечи. Много белых, больших и маленьких, оплывающих воском свечей. Их огоньки трепетали. Кира себя чувствовала так же. Горячей и одновременно хрупкой, почти эфемерной. Неосторожное движение, и огонек погаснет…

Тот самый запах завладел обонянием полностью. Одурманенная охотница, застонав, опустилась на пол. Шелковистый мех ласкал необычайно гладкую и чувствительную кожу. Кира подгребла к себе одну из многочисленных, раскиданных повсюду подушек, тоже белую, как и все в этой комнате. Стиснула ее в объятиях и, пролежав так некоторое время, почувствовала себя многим лучше. Голова перестала кружиться, вернулась память и способность соображать.

«Ритуал Инициации… Храм Киаланы… Жрицы…»

Она резко села, заново осматриваясь.

– Опоили!

«Нужно очиститься!»

Кира нервно хихикнула, пытаясь вспомнить, как призвать силу.

Вдруг белая кисея, которой были задрапированы стены, шевельнулась. Из неприметной двери, появился одетый в одни холщовые штаны Пасита тин Хорвейг.