Текст книги ""Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Светлана Багдерина

Соавторы: Любовь Черникова,Алекс Гор,Мария Устинова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 236 (всего у книги 342 страниц)

Глава 10

С покушения на Князя Богомила прошло три дня. Все это время Кира не отходила от тин Хорвейга. Посторонних к ним в покои не пускали, и даже еду приносил один из стражников. Раз в день заглядывали Князь и советник. Обычно вместе и неизменно в сопровождении двух Защитников, которые с каменными лицами замирали у входа. Охотнице иногда мнилось, что старший тин Хорвейг посматривает на них недовольно. Кира решила, что ей просто почудилось: «У него, вообще, лицо такое… С другой стороны, Затолан кажется искренним, когда справляется о здоровье племянника…»

– Кира, как ты? – привлек ее внимание Нааррон, который неотлучно находился рядом.

– Отлично! – отмахнулась она и, наверное, в сотый раз поблагодарила Киалану за то, что брат приехал.

Присутствию молодого Хранителя не меньше ее самой радовался и господин тин Сайтер. Старик дивился неисчерпаемой жизненной силе тин Даррена, когда тот преспокойно заряжал восстанавливающие отвары один за другим и чувствовал себя неплохо.

– Не думали заняться врачеванием всерьез, тин Даррен? Вы просто созданы для этого дела.

– Поздно. Я специализируюсь на языках. Перевожу манускрипты, помогаю изучать древние труды. Верите ли, там столько загадок! К тому же должность помощника Настоятеля требует много времени, а прочим наукам, в том числе и первой помощи Защитникам, обучен, как и все наши.

– М-да, вижу вас не переубедить. – будто даже расстроился лекарь. – Похоже, Агилон готовит себе замену. Жаль. У вас ведь отлично получается. Да и, насколько я помню, наука о снадобьях не входит в общий курс алхимии? – хитро прищурился он.

– О! Это, как и травничество, для меня, скорее, развлечение. Я собираю старинные рецепты. Изучаю на досуге. Иногда на их основе удается получить что-то совершенно новое. Даже сделал несколько полезных открытий, казалось, бы там, где уже исследовано все вдоль и поперек.

– Интересно-интересно… Поведаете, или это тайна?

– Что вы! Какая же тайна? Вот, к примеру, красавка обыкновенная…

Голос брата убаюкивал, и Кира моргала все реже и реже, постепенно теряя нить беседы. Плавно проваливаясь в дремоту. Нааррон добавлял в вечернюю порцию отвара что-то такое, чтобы она тратила меньше энергии и спала подольше. Во сне сила восстанавливалась быстрей, а, значит, быстрей поправлялся Пасита.

«Скорей бы…» – вяло подумала Кира, страстно желая выйти на свежий воздух и размяться, вместо того чтобы еще день провести взаперти, пребывая в опостылевшей полудреме. Шансы осуществить эту мечту уже в ближайшее время были. Очнулся тин Хорвейг впервые как раз после ужина. Смог выпить предложенный куриный бульон и восстанавливающий отвар, и снова уснул. Нааррон и тин Сайтер даже решились на эксперимент и попросили охотницу ненадолго выйти. Выяснилось, Пасита вполне справляется, но на всякий случай Кира должна провести рядом еще одну ночь. Скорее всего, последнюю. Потом достаточно будет регулярной подпитки днем, пока Защитник не окрепнет.

Охотница лежала, уже привычно прижавшись спиной к спине Защитника и подложив под щеку ладонь. Нааррон позаботился и привез ей одежду, потому спала она в длинной рубахе, на которую еще в первый вечер с радостью сменила опостылевшее платье.

Мысли бессвязно скакали с одного на другое, и как обычно вернулись к тин Алларии: «Надеюсь, Грейл все правильно понял, и мы увидимся. Надо бы поговорить… – кое-что смущало Киру, но она старалась до поры о том не думать: – Главное, он в порядке и непричастен ко всему этому».

Утром Кира, улучив момент, осторожно поинтересовалась о красавце в наряде ассасина у Князя: «Он тоже справлялся обо мне!» – губы чуть шевельнулись в невольной улыбке, но все же беспокойство не отпускало – мерзавку тин Таллан-то так и не поймали. Вспомнив следом танец и поцелуй, охотница, пребывая в приятных размышлениях, провалилась в сон и не слышала, как распрощались Нааррон и тин Сайтер. Не видела, как брат подошел и проверил больного и ее саму, а затем погасил свечи и, поворчав что-то себе под нос, улегся на отведенное ему ложе.

* * *

Пасита тин Хорвейг перевернулся набок и уткнулся носом в чью-то макушку. В ноздри щекотно забились знакомо пахнущие волосы. Улыбнувшись сквозь сон, Защитник притянул спящую девчонку ближе, прижавшись всем телом и едва не замурлыкал. Но тут же проснулся окончательно, осознав, что это не очередной посетивший его бред, а Кира вполне себе живая и настоящая.

«Наверное, я еще во дворце… – стараясь не потревожить спящую, он осторожно осмотрелся, подтверждая догадку. – Точно. Гостевые покои. Кажется, я тут даже несколько раз останавливался».

Было темно, не считая тусклого света, который испускал небольшой, в три свечи, канделябр на столике в углу. За ним, склонив голову над бумагами, кто-то поскрипывал пером.

Защитник присмотрелся: «Нааррон? Точно. Куда же без него-то… – осторожно опустился обратно на подушку, пока его бодрствование не заметили. Задался вопросом: – Вечер или утро? Хорошо бы вечер».

Наслаждаясь ощущением близости, Пасита тихонько прижал к себе Киру, упругое, теплое тело которой отделяла лишь тонкая ткань рубахи. Защитник понимал, как только девчонка проснется, все закончится: «Вряд ли она станет нежиться в моих объятиях, даже если на деле этого хочет». Он не был слепым и давно заметил, слова и поступки Кирраны тин Даррен, порой, противоречат ее желаниям, а потому не сомневался, что рано или поздно победит.

Оказавшись так близко, он едва не застонал, чувствуя силу, мгновенно наполнившую потоки. Заставив себя сосредоточиться, проверил, в каком они состоянии, заодно подправил схему. Нехитрые, обыденные действия потребовали много энергии, но оказалось, несмотря на слабость, дела не так уж плохи: «Учитывая, что я все еще жив».

Взглянув на потоки, Пасита мгновенно понял, произошедшее с ним напоминает то, что было с Кирой в Красных Горках: «Неужели, Слезы Киаланы? М-да, похоже, я еще кому-то перешел дорогу…»

Он порывисто притиснул к себе девчонку, но, испугавшись, что разбудит, тут же ослабил объятья. К счастью, та спала, на удивление, крепко, а вот самому тин Хорвейгу неожиданно стало совсем не до сна. Забыв, что они не одни, он осторожно уложил ее голову себе на плечо и, не удержавшись, тихонько чмокнул в висок, чувствуя, как странно замирает что-то внутри от тихого счастья.

Неожиданно раздался стук в дверь.

Защитник замер, превратившись в слух. Смутно знакомый голос спросил:

– Спят?

– Угу, – ответил Нааррон. – А мне одна идейка не дала. Вот, решил поработать. Это, кстати, касается нашей вчерашней беседы.

– О! Может, обсудим в гостиной. У меня тоже появились некоторые соображения.

Дверь тихо затворилась, и Пасита, выждав немного, аккуратно, чтобы не потревожить Киру оглянулся, убеждаясь, что их оставили одних.

Девчонка пошевелилась и, сонно что-то пробормотав, перевернулась, пытаясь удобнее устроиться на его плече. Изящные брови недовольно нахмурились.

«Неловко? – сочувственно подумалось Защитнику. – Это с непривычки…»

Он притянул девушку ближе, и та мерно засопела, а складка на лбу потихоньку разгладилась.

«Скоро проснется, – тин Хорвейг с сожалением вздохнул. – Все же утро…»

Приподнявшись, насколько позволяла покоящаяся на плече русая головка, он полюбовался на спящую, одновременно пытаясь собрать воедино обрывки воспоминаний.

«Бери! Бери сколько надо! Хоть всю! Не нужна мне она!» – голос Киры звучал в памяти так отчетливо, что Пасита едва не вздрогнул. Сжав зубы покрепче, всмотрелся в родные черты, чувствуя, как тяжело в груди бухает сердце. Не в силах с собой совладать, подушечками пальцев обрисовал изящный контур лица. Невесомо прикоснувшись к припухшим ото сна губам и, не удержавшись, легонько поцеловал.

– Я люблю тебя, – шепнул едва слышно. Внутри в единый комок сворачивались необычайная нежность и безудержное желание обладать.

Не понимая своего непривычного состояния, он хапнул ртом воздуха и снова быстро обернулся, будто испугавшись, что кто-то его застанет, пока душа открыта и беззащитна. Пасита тин Хорвейг впервые говорил эти слова всерьез. Не поддавшись мимолетному порыву или страсти, а потому что, наконец, признался в этом сам себе.

Как назло, тут же вспомнилась и лиардара, и склонившийся над Кирой мерзавец тин Аллария.

«Целовал или нет?»

Второй поцелуй вышел чуть более настоящим. Таким нежным, привыкший брать что захочет, Защитник никогда еще не был. Губы девчонки приоткрылись, а сама она задышала чаще. Явно проступившие горошины напрягшихся сосков под тонкой рубахой, сделали его желание нестерпимым. Забыв об осторожности, тин Хорвейг сграбастал пятерней одну из торчащих грудок, принялся ее мять, перекатывая в пальцах твердый бутончик, и снова приложился к спелым губам, с удовольствием пробуя их на вкус.

Как оказался на полу, Пасита сам не понял. Судя по тому, что едва мог вздохнуть, а бедро аккурат рядом с отяжелевшим пахом болело так, словно бы по нему от души саданули коленом, стоило порадоваться. Разозленная Кира возвышалась над ним, стоя прямо на постели.

– Ты! – от возмущения щеки девчонки пылали, кулаки сжались, словно бы она приготовилась дать отпор.

Отчего-то ее вид вызвал у Защитника целую бурю чувств. От желания плюнуть на все и овладеть ею прямо сейчас так, как хочется, до странной тяги подползти на коленях и поцеловать босую стопу, осторожно пробираясь выше. Попытавшись подняться, он обнаружил, что все еще слаб как ребенок. Когда Кира кошкой спрыгнула на пол, и приблизилась с весьма грозным видом, он, не удержавшись от шутки, сделал вид, что напуган:

– Ты победила. Лежачего не бьют! – он упал набок, группируясь и одной рукой защищая достоинство, а вторую вытянул закрываясь по-детски.

Кира наклонилась и зло прошипела:

– Не сверкай так глазищами, тин Хорвейг! Еще раз посмеешь, и я прибью тебя!

И все же Защитник не удержался. Огладив стройную икру, сомкнул пальцы на тонкой щиколотке. Девчонка дернулась от неожиданности и оперлась рукой о стену: «Похоже, и у нее не так много сил».

– Пусти! – приказала Кира сдавленно и быстро глянула на дверь.

– Боюсь, уйдешь.

Он все же разжал пальцы, и Кира тут же сделала шаг назад. Защитник поднялся и сел, опершись спиной на стену. Второй раз слова дались легче:

– Я люблю тебя, Кира.

Наблюдать, как расширились глаза девчонки, как приоткрылся спелый рот, было одно удовольствие. Она, будто испугавшись, сделал еще шаг назад. Закрутила головой пятясь. А затем рванула к двери. Та распахнулась в последний момент, и Киррана с размаху врезалась в огромный живот советника Затолана. От неожиданности он ухватил ее за плечи, чтобы не упала, но охотница, вырвавшись, проскользнула наружу.

– Племянник, что ты успел такого натворить? Бедная девка аж все слова позабыла и на людей бросается.

– Сказал, что люблю, – пожал плечами, и, прижавшись затылком к стене, закрыл глаза. С уходом Киры слабость навалилась со страшной силой.

– Мда… Кажется, ты подрастерял свой шарм, – коротко хохотнул толстяк. – Но я рад видеть тебя живым, – советник заметил, его попытку подняться. – Давай помогу.

Пасита крепко ухватился за протянутую руку, подтягивая Затолана к себе.

– Рад видеть меня живым? – он дернул бровью. – Неужели, дядя?

– Ты… – задохнулся тот от возмущения. Понизив голос, едва слышно прошептал: – Ты что это, меня в чем-то подозреваешь? – жиденькие бровки поднялись до самой залысины.

Защитник поджал губы и повел одним плечом, без слов говоря: «Почему бы и нет?»

– Дурак! Тебя отравила тин Таллан. Это были Слезы Киаланы, – подтвердил он догадку. – Наемницу сразу раскусила Киррана. Надеюсь, ты успел поблагодарить девчонку за спасение? – голос Затолана сочился ехидством.

Пасита поднялся и, выпустив пухлую руку, сел на край постели. Голова кружилась и жутко тянуло прилечь, но показывать слабость перед дядей, которому больше не доверял, не хотелось.

– То есть, ты просто пришел справиться о моем здоровье?

– Да. Как и вчера. Как и каждый день, – Затолан или, и правда, обиделся, или хорошо сыграл оскорбленного в лучших чувствах.

«Лицемерит он всегда мастерски. Сартог его разберет!» – ни на миг не засомневался в актерском таланте дядюшки Защитник, решив, что с этих пор стоит держать ухо востро.

– С чего ты, вообще, взял? – Затолан махнул рукой, не уточняя, но Пасита понял, что тот намекает на подозрения.

– Не знаю. Наверное, спросонья померещилось, – буркнул, глядя в угол.

– Хорошо, что ты в порядке. У меня есть вопросы. И да. Я действительно недоволен, но все равно рад, что ты жив.

Советник успел рассказать еще кое-что, прежде чем за дверью раздался шум.

– Поправляйся, бросил он и, не оборачиваясь, вышел.

Пасита без сил откинулся на подушки.

– Кира… Вернись ко мне. Пожалуйста… – прошептал он в потолок.

* * *

В голове словно многократное эхо гремело: «Я люблю тебя, Кира», а перед глазами так и стояло осунувшееся и непривычно серьезное лицо. Охотница ошалело пронеслась мимо удивленного брата и не менее ошеломленного лекаря, и бездумно выскочила наружу, где была тут же поймана.

– Ты куда собралась? Да еще и в таком… кхм… виде? – Микор отстранил ее и разглядывал, продолжая удерживать на вытянутых руках.

Киррана, словно очнувшись, осмотрелась. Только сейчас она осознала, что на нее с неподдельным интересом косятся два дюжих Защитника, караулившие снаружи.

«Пора завязывать с этими отварами. Я плохо соображаю».

Молча освободившись, она шагнула к двери, и один из орденцев предупредительно распахнул створку.

– Спасибо! – буркнула возвращаясь.

К ней тут же подскочил Нааррон и встревоженный лекарь. Наперебой забросали вопросами о самочувствии.

– Не могу больше взаперти сидеть! Можно мне на воздух, а? – взмолилась Кира. – Пасита… Он же без меня обойдется, правда?

Двери распахнулись и вошел Великий Князь. Было похоже, что он чем-то рассержен. Одновременно из спальни тин Хорвейга появился советник.

– Затолан, почему ты меня не дождался? – в голосе Богомил звенела сталь.

– Государь, радостная весть, – расплылся в льстивой улыбке тот. – Мой племянник. Он очнулся!

Не говоря ни слова Князь, скрылся в спальне, но почти сразу вернулся.

– Осмотрите его, – не то дозволил, не то приказал он, и Нааррон с тин Сайтером тут же поспешили к тин Хорвейгу. Только теперь Богомил обратил внимание на замершую в сторонке Киру, которая бочком-бочком подбиралась к двери второй спальни.

– Киррана?

Охотница, смутившись, залилась краской. Днем она обычно переодевалась в любимый корсет с бриджами, но никогда не разгуливала при посторонних в рубахе для сна, и теперь, оставшись наедине с Князем и советником, почувствовала себя совсем неуютно.

– Что-то случилось? – Князь даже шагнул ближе.

– Все… Все нормально, – Кира с тоской покосилась на дверь, до которой осталось какая-то пара шагов. – Я… Я просто…

– Это все мой племянник, – слащаво улыбаясь, Затолан подошел и заботливо набросил ей на плечи покрывало. Кира так и не поняла, когда и где, он его взял.

Богомил продолжал ждать ответа, а она никак не могла найти подходящих слов, только старалась закутаться плотнее.

– О! Ничего такого. Пасита и на смертном одре остается себе верен. Он признался госпоже тин Даррен в любви. Похоже, это произвело сильное впечатление, и Киррана в смятении. Но это ничего. Другие, бывает, и чувств лишаются от такого.

– Это так? – Богомил смотрел с легкой тревогой, и Кира закивала, желая побыстрее покончить с расспросами. – Тогда не буду смущать тебя еще больше, – Богомил улыбнулся.

К счастью, из спальни вышли тин Сайтер и Нааррон.

– Государь, Господин тин Хорвейг в порядке, – ответствовал лекарь. – Ему ничего не угрожает, хотя он неосмотрительно перенапрягся и теперь отдыхает.

Князь кивнул. Направляясь к выходу, позвал:

– Затолан, идем.

– Государь, – остановила его на пороге Кира. – Можно мне на воздух? Мочи уже нет…

Богомил вопросительно глянул на лекаря.

– Ближайшие несколько часов Защитник Пасита справится сам.

– Что слу…

– Потом, – перебила брата Кира и скрылась в гардеробной, под которую была отведена еще одна небольшая комната.

Подойдя к окну, распахнула забранные витражом створки, впуская внутрь морозный воздух. Было нежарко, но даже в одной тонкой рубахе охотница задыхалась.

Вспомнился сон, приснившийся под утро. Она находилась в пустом зале в Ордене, танцуя с красавцем-ассасином, который потом принялся сладко ее целовать. Она отвечала со всем жаром, но тот вдруг отстранился и, скинув башлык, на глазах превратился в ухмыляющегося тин Хорвейга. Он неожиданно шепнул: «Я люблю тебя, Кира».

Это не был один из тех странных снов. Вполне обычный.

– А чего еще ждать, засыпая в одной постели с Паситой? – проворчала охотница себе под нос и затворила окно.

Она давно смирилась с тем, что испытывает к Пасите некоторое влечение, пусть и навеянное: «С другой стороны, меня же не тянет к каждому встречному Защитнику? – подумалось уже не в первый раз. – Стоит признаться, дело не только в силе. – Кира зло скинула рубаху и уставилась на собственное отражение в большом, в полный рост зеркале. – Киалана! Почему? Он ведь чудовище и мерзавец! Я же его ненавижу! – постаралась разбудить уснувшую враждебность, но получалось не очень.

Может, потому что никогда раньше она не рассматривала собственное тело так пристально, пытаясь понять:

– Что же Защитник во мне нашел? – провела ладонью по бедру, погладила плоский от постоянных тренировок живот. Нерешительно сжала грудь, как это сделал Пасита. Тело мгновенно отозвалось, заставив устыдиться: – Любит он! Едва отжился, и сразу руки распускать! Думал на радостях в объятья брошусь? Кобелина!»

Отвернувшись от зеркала, принялась нервно одеваться. Щеки все еще пылали, а внутри сладко тянуло и сжималось, от не вовремя нахлынувших воспоминаний. В основном тех, что сильнее прочих будоражили воображение.

– И второй ничем не лучше! – она зло натянула правый сапог. – Такой же кобель, хоть и не Защитник. – левый занял свое место. – С чего я, вообще, взяла, что Грейл другой? С одной пришел. С другой поцеловался… – если бы застежки на куртке могли издавать звуки, сейчас бы они возмущенно попискивали в крепких пальцах.

Как ни старалась охотница, отогнать обидные мысли, стоило признать, не получилось. Кира не могла отрицать, тин Аллария оказался в одних покоях с госпожой тин Таллан, несмотря на то, что та ему не родственница.

– Потом! – рыкнула она, едва открывшему рот Нааррону, и во второй уже раз вихрем вылетела из покоев.

Ее снова остановил Микор, но охотница увернулась, не позволив себя коснуться.

– Князь разрешил погулять.

Бывший друг кивнул.

– Мне приказано тебя сопровождать, куда бы ты ни пошла. Но выходить за дворцовую ограду запрещено, – довольно сообщил он.

Кира сейчас меньше всего желала видеть рядом Микора тин Вронна. Она хотела было просто уйти: «И пускай следом тащится!» – но вдруг поняла, что не знает, как выйти наружу.

– Веди, – бросила она, словно бы так и надо.

– И куда, госпожа тин Даррен желает направиться?

– Тренировочная площадка. Есть такая, где разминаются Защитники?

– А как же, – самодовольно улыбнулся парень. – Если хочешь, могу составить компанию.

Кира только пожала плечами и покосилась на орденца, сопровождавшего их на некотором расстоянии.

И все же Микор не выдержал. Завел разговор.

– А что это ты в одной рубахе и в коридор? Или обидел тебя чем тин Хорвейг? – имя Защитника ему далось с трудом. Да и любопытствовал он явно не из сочувствия. Уж больно снисходительно звучали слова.

– Не твое дело.

– Кстати, ты должна знать. Когда я явился, чтобы арестовать тин Таллан, ее ухажер выглядел весьма довольным. Похоже – Кира промолчала, но Микор не унимался. – Держись от тин Алларии подальше, если дорожишь репутацией. Или тебе тин Хорвейга мало? Между прочим, все слышали, как ты кричала тогда в зале: «Забери все!» – передразнил он.

– И это тоже не твое дело.

Больше охотница не обращала внимания на его болтовню: «Только уколоть старается. Хотя нам и так особо друг друга любить теперь не за что…»

Кира с горечью вспомнила прошлое, понимая, что тогда все виделось иначе. Теперь же многие слова и поступки Микора толковались двояко. И даже отношение к ней его друзей стало понятней: «Неизвестно, что он там про меня им плел».

Оказавшись на месте, охотница с удовлетворением оглядела отлично оборудованную площадку: «Все что нужно. Почти как в Ордене, только защитного купола недостает», – и, несмотря на мороз, скинула куртку.

Проигнорировав новое предложение бывшего друга, вспомнить старые добрые времена, направилась к вкопанным в землю бревнам. Толстые, покрытые корой, они явно были недавно заменены. Обычно их хватало две-три тренировки, а остатки шли на дрова.

– Эй! Ты же не собираешься…

Кира глубоко вздохнула успокаиваясь.

Когда, руки окрасились красным, а бревна местами лишились толстой коры, она все же вошла в транс, с удовольствием ощущая, как кисти окутывает незримая пленка силы, унимая боль. Кира двигалась стремительно, одновременно нанося удары руками и ногами. Тело словно жило своей жизнью, выбирая наиболее подходящий прием, в зависимости от положения в пространстве.

Через несколько ударов одно бревно разлетелось. Следом второе не устояло под натиском. Дальше она не сдерживалась, и каждый удар сопровождался фонтаном щепок. Они падали на снег, окропленный мелкими красными брызгами. Использовать силу так, ее еще толком и не учили, но попробовав пару-тройку раз, Кира быстро поняла принцип.

Закончила и, тяжело дыша, повернулась, отметив, что вокруг значительно прибавилось зрителей. Моргнув, погасила огонь в глазах.

– Эй! – не спеша, с грацией волчицы двинулась к краю площадки. – Микор… тин Вронн, все еще желаешь составить мне компанию?

Собравшиеся поглазеть орденцы переглянулись и заржали, некоторые даже ударили в ладоши, оценив шутку.

– Не бледней так, я пошутила, – смерив взглядом зло сверкнувшего глазами бывшего друга, она направилась обратно, позабыв о куртке, которую заботливо прихватил все тот же сопровождавший их Защитник.

– Ну и ради чего все это? – Нааррон ворчал, перебинтовывая руки сестры.

– Главное, кости целы. Остальное заживет уже завтра к обеду, – поморщилась Киррана.

Брат вздохнул и протянул кружку.

– Выпей, это поможет.

– Хватит! – Кира встала и отошла к окну, разминая перебинтованные до запястий кисти. – Надоело, – добавила спокойнее. – Не обижайся, но я отвары эти уже не могу видеть.

– Но… – возразил было Хранитель, но передумал: – Дело твое. К счастью, в них теперь нет нужды.

Он отошел к столу и принялся перебирать бумаги.

– Долго еще? – Кира указала головой на дверь спальни, где обитал Пасита.

– Седмица. Может, больше. Хотя, полагаю, седмицы будет достаточно. – Нааррон помедлил, прежде чем задать вопрос: – Это правда? То, что сказал Затолан?

– Правда.

– И ты веришь Пасите?

– Если даже и верю, что это меняет?

Брат пожал плечами.

– Решать только тебе.

Кира, кивнув, отошла к полке, на которой с приездом Нааррона появилось учебники, потеснившие статуэтки и милые безделушки.

«То, что нужно», – охотница выбрала «Теорию потоков». Подумав, направилась ко второй двери, за которой находилась спальня поменьше, но на пороге обернулась: – Когда мне идти к тин Хорвейгу?

– Лучше бы… прямо сейчас, – честно ответил Хранитель. – Если ты побудешь рядом, он встанет на ноги намного быстрее.

– Хорошо, – со вздохом Кира вернулась и, помявшись, взялась за дверную ручку.

Сначала показалось, что Защитник спит, но стоило подойти ближе, как он открыл глаза.

– Ты здесь? – на губах появилась искренняя улыбка. – Знаешь, меня тоже не радует сидеть взаперти. Да и чувствовать себя слабаком противно, – он отвернулся, уставившись в стену.

Кира вдруг поняла, что вот такой Пасита вызывает странное негодование. Было в этом что-то неправильное. Она привыкла к нему дерзкому, надменному, невыносимому и пугающему, и теперь будто не могла смириться.

«Того тин Хорвейга было намного проще не любить…»

Рука сама потянулась, подушечки пальцев едва коснулись обнаженного плеча.

– Нааррон сказал, ты скоро поправишься, и все будет как раньше.

Мужчина замер, медленно повернув голову. Кира поспешила убрать руку, но Пасита потянулся и осторожно взял ее ладонь, погладил и, указав глазами на бинты, спросил:

– Что это?

– Тренировалась.

– Угу, – выпустив, Защитник еще некоторое время продолжал ее рассматривать, а затем поймал взгляд синих глаз: – Кира, как раньше уже не будет. Слишком многое изменилось, – усмехнувшись, он откинулся на подушках и уставился в потолок. Раздался тяжкий вздох, и одеяло чуть соскользнуло с мощной груди.

– Если ты о тех словах… Прости. Вряд ли я смогу ответить взаимностью, – внутри тут же противно защемило. Так, словно бы охотница только что отказалась от тайной мечты. От тайного желания, в котором стыдилась себе признаться.

– Верю, – как ни странно, ее не стали разубеждать. – Еще не так давно ты искренне хотела меня убить, – его губы искривились в улыбке, – а вместо этого спасла. Кира, ты ведь просто могла промолчать. Постоять в сторонке. Никто бы и не догадался, что мне, вообще, возможно помочь. Ублюдок тин Хорвейг погиб бы героем, и мой портрет занял свое место в орденском Зале Славы… – стальные глаза глядели пытливо и пристально, будто ждали ответа.

– Знаешь, сейчас, как никогда, мне хочется оторвать тебе голову, – буркнула охотница, опускаясь по привычке на край постели. – Теперь мне достало бы и сил, и умения… – почувствовав, за собой бедро Защитника, она спохватилась и пересела на стул. Щеки, как всегда, предательски порозовели.

Тин Хорвейг криво усмехнулся.

– Тут другое, – выражение холодных глаз стало бархатным. Он словно бы погладил взглядом, и Кира была готова поклясться, что почувствовала это кожей. Пасита не скрывал мыслей: – Знаешь, сейчас мне хочется подольше не выздоравливать…

Пытаясь успокоиться, охотница принялась разглядывать носы своих сапог. Решившись, подняла голову:

– Почему? – тин Хорвейг не успел ответить, как она уточнила: – В Орешках ты мог взять меня в любой момент. Ведь даже пытался, но каждый раз останавливался, хотя тогда мне совсем нечего было противопоставить? – тугой комок предательски подкатил к горлу. – Что изменилось? Или это еще один способ добиться своего?

– Прости.

– Что? – пальцы стиснули бедный учебник, и тот жалобно зашуршал переплетом, грозя рассыпаться на отдельные страницы. Бороться со слезами стало невозможно. Сидящая глубоко внутри обида выплеснулась, словно вскрытый нарыв. Две мокрые дорожки расчертили щеки. Зло утеревшись рукавом, Кира снова взглянула на Защитника. Едва слышным шепотом спросила: – Ты просишь прощения?!

– Не хочу оправдываться, но, кажется, без этого не обойтись. Я выбрал неправильный подход, пытаясь пробудить в тебе дар. Был неправ. Признаю. Не стану отрицать, мне было сложно остановиться. Особенно когда попал под воздействие силы.

Охотница, вспомнив, как все начиналось, не сдержала нервный смешок. Любопытство пересилило неловкость, и, обхватив себя руками, она все же задала непростой вопрос:

– «Те самые сны». Этого ты хочешь?

Пасита прикрыл глаза, не то вспоминая, не то думая над ответом.

– Кира, скажи, ты всегда во сне ведешь себя как наяву?

– Нет, но…

– Тогда, я сильно злился. Не на тебя. По разным причинам. Хотя все-таки и на тебя тоже. Это отразилось в наших общих снах. Я никогда не был послушным мальчикам, и твой дед частенько спускал с меня шкуру, – он хохотнул, а Кира вздрогнула, вспомнив, как своими глазами видела, что это означает. – То, что было во сне… Я делал подобные вещи, но никогда никого не принуждал и хорошо платил.

– Хочешь сказать, что не брал женщин насильно? Мне показалось, у тебя хватает опыта.

– Не стану отрицать, такое бывало. Но мы сейчас говорили об иной стороне моей жизни. Кира, – Защитник приподнялся на локте, – у меня нет желания надевать на тебя ошейник и все такое. Я бы мог долго распинаться и сыпать обещаниями, но зачем? – он снова расслабился и подложил под голову руки. Ее присутствие явно придало Пасите сил. – Ты – другая. Для тебя это все не имеет значения. Не надо сейчас ничего решать. Не надо отвечать мне взаимностью, я вряд ли заслужил подобной чести. Лучше продолжай меня и дальше ненавидеть, так будет легче нам обоим. Привычней…

– Пасита, ты, часом, головой не ударялся? – Кира даже привстала, всматриваясь в лицо Защитника. – Может, когда я тебя с кровати скинула?

Тин Хорвейг не ответил, а его улыбка показалась совсем невеселой.