Текст книги ""Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ольга Санечкина

– Дорогая, просто сделай это. Поверь, мне бы не хотелось, чтобы это делала Малкани Химена.

– Почему? – тяжело сглотнув, спросила Мина, лишь бы оттянуть ужасный момент.

– Никому не говори, что я тебе это сказал, но она кровожадная сука! – Мина нервно прыснула от смеха.

– Зато, у нее наверняка больше опыта, и она сделала бы это аккуратно.

– Зато, я точно буду знать, нанося разрез, ты не мечтаешь порезать меня целиком на ленточки.

– Вот уж точно, этого я хочу меньше всего.

– Мина, – Яго окликнул кузину, понимая, что она будет убалтывать Дэймона весь вечер, лишь бы не делать то, что должно. – Давай…, на выдохе. – Последнюю фразу Яго поняла только Джельсамина. Когда она была маленькая и что-то боялась делать, Яго всегда играл с ней в игру. Подводил ее к самой крайней точке, заставлял закрыть глаза, произносил «заклинание» «курлы, мурлы, гыр, гыр, гыр», утверждая, что это заговор от страха, заставлял глубоко вдохнуть, открыть глаза и на выдохе сделать, то чего она так боялась. Осечек не было никогда. Мина с пониманием кивнула. Она решительно взяла левой рукой кисть Дэми, повернула руку внутренней стороной вверх, закрыла глаза, про себя прошептала «курлы, мурлы, гыр, гыр, гыр», набрала воздуха, открыла глаза и, выдохнув, совершенно спокойно, твердой рукой сделала четкий, аккуратный разрез, будто бы делала это ежедневно. Через мгновение из разреза появилась кровь.

– Отлично, – довольно произнес Хулиан, – теперь возьмите у Морган кубок и наполните его кровью. – Самое страшное для Мины было уже позади, поэтому последние указание она выполнила без заминки. – А теперь сделайте три легких надреза на лице Морган, один на лбу, и по одному на каждой щеке. – Мина вопросительно взглянула на Яго, и после того, как кузен кивнул, покачала головой и сделала то, что ей велел Корин Хулиан. Как Мина не старалась сделать надрезы аккуратно, кровь мгновенно выступила в них. Не давая Мине испугаться, Хулиан продолжил. – Далее большой палец правой руки прижмите к ране на руке Дэймона и обмакните в крови. – Эта задача вызвала у Мины легкое чувство неприязни, но не более того. – И теперь проведите этим пальцем по разрезу на лбу Морган, произнося вслух «Кровью Шагрин открываю кровь Куори», после чего повторите это действие, говоря «Кровью Шагрин, открываю кровь Фоли». И то же самое сделайте по отношению к разрезам на щеках. – Мина решительно поднесла окровавленный палец к ране на лбу Моны, приложила его и произнесла «Кровью Шагрин открываю кровь Куори». Оторвав палец от раны, она изумленно увидела, что рана почти затянулась. Повторив процедуру с маканием пальца в ране Дэймона, она снова приложила палец к ране на лбу Морган, произнесла «Кровью Шагрин открываю кровь Фоли». Когда она убрала палец, то увидела потрясающую картину, как вся кровь на лбу Моны будто всасывается сквозь поры кожи, а на месте разреза ни осталось и следа от ножа. Потрясенная нереальностью происходящего Мина быстро проделала то же самое с обоими разрезами на щеках девушки, и изумленно уставилась на чистое безмятежное лицо Моны, все так же доверчиво смотревшей на Дэймона. – А теперь напоите ее из кубка, держа его в своих руках. – Мина, которую охватил необыкновенный трепет, перед магией того, что происходит, выполнила очередное указание Хулиана. В тот момент, когда Мина поднесла кубок к губам Морган, и она пригубила первый глоток, их троих обволокло прекрасным золотым сиянием. И внутри Мины уютно свернулось прекрасное чувство, что все, что сейчас было сделано, было правильно.

– Дэймон, встань перед Морган на колени, – голос Хулиана доносился откуда-то издалека. И Мина с трудом вырвалась из транса, чтобы уступить Дэймону место. Молодой человек опустился перед Морган на колени и заглянул ей в глаза. Увидев в них безграничное доверие, он даже испугался ответственности. До этого мгновения он не задумывался о том, что произведенные действия это не просто соблюдение ритуала, это взятие на себя определенных обязанностей. Но в эту секунду он был готов защищать Морган ценой своей жизни. – Морган, поцелуй разрез на руке Дэймона. – Девушка спокойно потянулась, к протянувшему ей руку Дэймону и с благодарной улыбкой на устах поцеловала, нанесенный Миной разрез. Рана на руке молодого человека затянулась так же стремительно, как затягивались раны на лице Морган. – Джельсамина, положите каждому из них на голову по руке и повторяйте за мной: Кровью Шагрин скрепляю вас на веки.

– Кровью Шагрин скрепляю вас на веки, – эхом повторила Мина, возложив руки на головы молодых людей.

– Души скрепляю.

– Души скрепляю.

– Тела скрепляю.

– Тела скрепляю.

– Судьбы скрепляю.

– Судьбы скрепляю. – После последних слов, золотое сияние, распространившееся к этому моменту по всей комнате, погасло, и ощущение волшебства исчезло.

– Ну, вот и все. – Произнес, сияющий Хулиан. Было что-то дикое, первобытное в его образе в эту минуту.

– Это было просто потрясающе! – Еле выдохнул Яго. – Никогда не видел ничего подобного! – Мина удивленно повернула голову в сторону кузена и спросила.

– А разве обычно бывает по-другому?

– Нет, все примерно так же, но ни в таких масштабах! – покачал головой Касиано. – Я никогда не чувствовал, чтобы благодать так изливалась на всех присутствующих. Обычно достается только тому, кто отдает кровь. Но это… это было… Да, потрясающе!

– Дамиан, Джельсамина, я ваш должник, – почтительно склонил перед молодыми людьми голову, Хулиан. – Спасибо.

– Гм…, – почувствовав себя неловко от чрезмерной торжественности момента, Мина повела плечами, чтобы прийти в себя, – ну, может теперь самое время перейти к сладкому и отметить это событие?

– Отличное идея, – согласился с ней Касиано, которому тоже стало неловко от того, что он пережил столь чувственный момент с совершенно посторонними для него людьми. Хотя, после того, что произошло, назвать их посторонними язык не поворачивался. Дэймон встал и помог подняться Моне. Мине показалось, что она буквально видит веревочку, протянутую между Дэймоном и Морган. В какой-то момент они напомнили ей их с Яго. Такое же доверие и ощущение общего неба на двоих.

Вернувшись к столу, всем удалось сбросить с себя потрясающее ощущение благости и вернуться к нормальному тону беседы.

– Джельсамина, признаюсь честно, я просто потрясен тем, что вы смогли провести ритуал, да еще к тому же с таким потрясающим эффектом, – с интересом глядя на девушку, произнес Хулиан.

– Это почему же, – с легким вызовом в голосе спросила Мина.

– Помните наш с вами разговор на балу? Ну, о том, что наследникам Персон не передаются вместе с саном способности их родителей.

– Да, конечно.

– Так вот, провести таинство церемонии связывания кровью способна только истинная Малкани, способная повелевать стихиями. – Все, сидевшие за столом замерли, в изумлении глядя на Хулиана.

– Зачем же вы попросили меня провести церемонию, если считали, что у меня ничего не получится, – с непониманием спросила Мина.

– Потому что я верил, что у вас все получится. Джельсамина, или вы еще не поняли, или очень тщательно скрываете, но вы явно в состоянии повелевать стихиями. – Мина окончательно и бесповоротно растерялась. – Ну, неужели вы все так не внимательны? – с толикой разочарования спросил Хулиан.

– Ну почему же, конечно, я обратил внимание на сегодняшнюю грозу за обедом, – пожал плечами Дэймон. Хулиан с уважением посмотрел на сына своего давнего друга.

– Дамиан, ты достойный сын своего отца.

– Спасибо, конечно, но это было очевидно.

– Постойте, вы хотите сказать, что вечерняя гроза это не просто изменение погоды, а воздействие на стихию Мины? – Насторожился Яго.

– Конечно, – поучительным тоном произнес Хулиан, – к сожалению народа сейма Куори, пока у нашей юной Малкани подобные эпизоды происходят спонтанно, но смею вас уверить, теперь, когда выяснилась ее способность влиять на стихии, это дело только практики.

Мина ошеломленно смотрела на Корина Хулиана, она пыталась переварить то, что услышала. Медленно в ее душе все скручивалось от невыносимой боли, а на глазах проступили непрошеные слезы. Дэймон охнул, как при ударе в солнечное сплетение, от волны горя, хлынувшего на него.

– Мина! – схватившись за горло, прошептал он. Дэймон пытался закрыться от потока, который обрушился на него, но у него не хватало сил, будто он сопротивлялся торнадо, сметавшему все на своем пути. – Хулиан вытер, выступивший на лбу пот и тихо произнес.

– Думаю, мы несколько злоупотребили гостеприимством Джакомо. Пора и честь знать, надо предоставить возможность хозяевам отдохнуть. День был слишком длинный. Корин Джакомо, спасибо за приглашение.

– Спасибо, что пришли, Корин Хулиан, Касиано. – С благодарностью во взоре и в голосе за понимание произнес Яго. Хулиан на мгновение замер и внимательно посмотрел на всех четырех молодых людей, находящихся в комнате. Ни один из них не задал вопроса, что произошло с Джельсаминой. И на их лицах явственно читалось, что все они поймали не только волну горя девушки, но и смогли прочитать ее мысли и поняли, чем вызвана такая неестественная реакция. А это говорило о том, что не только Джельсамина переняла способности матери. Но и Яго с Дэймоном в состоянии читать мысли, впрочем, так же как и Морган. Вот это было настоящим сюрпризом. Особенно в отношении Дэймона. Ведь его отец был еще жив. Впрочем, сам Хулиан тоже был еще жив, а Касиано уже много лет развлекался, шныряя по головам окружающих. Что-то кардинально изменилось в их мире, и ему очень бы хотелось знать что.

– Морган, дорогая, проводи, пожалуйста, наших гостей, – попросил Яго. – Как только семья Борджиа удалилась, молодые люди, не сговариваясь, стремительно подошли к Мине.

– Солнышко, как ты? – Яго сел перед кузиной на корточки и взял ее за ручку, как делал это в детстве.

– Я так надеялась…! Я верила, что в один прекрасный день выяснится, что все это дурацкий розыгрыш! Что мама и дядя Густаво вернуться, и все будет как раньше! А теперь! Раз ко мне перешли способности мамы… это конец. – Дэймон поглотил очередную волну и постарался успокоить нервы Мины.

– Ну, мой отец жив здоров, а часть его способностей проявилась у меня совсем недавно. При этом я даже не старший сын, не основной претендент на сан. Поэтому я бы не стал делать какие-либо выводы на основании того, что в тебе просыпаются мамины способности. – Прислушиваясь к словам Дэймона, Мина потихонечку брала себя в руки, и снова запихивала свою израненную страданиями душу в железный, холодный панцирь, который позволял ей существовать, не выпуская на свободу, пожирающую заживо, боль утраты.

– Яго, пожалуй, мы с Морган тоже отправимся домой. День действительно оказался слишком длинный.

– Не хочешь остаться у меня? Я прикажу, подготовить для вас комнаты.

– Нет, спасибо, но я хочу домой. Пятнадцать минут, и я в своей спальне.

– Я провожу вас, – встал Дэймон.

– Дэми, не надо, – покачала головой Мина. – Ты, конечно, настоящий рыцарь, но на сегодня с тебя хватит! Всему же есть предел! Ты принял на себя сегодня все возможные удары. Отдохни. Посидите с Яго, напейтесь до чертиков, обсудите женщин и лошадей. Наберитесь сил. И спасибо тебе. – В комнату вошла Морган, и ожидающе остановилась в проходе.

– Едем домой, дорогая, – усталым голосом спросила Мина.

– С удовольствием, – кивнула Морган. Джельсамина пошла на кухню, попрощаться с кухаркой и поблагодарить ее за великолепный ужин.

– Морган, присмотри за Миной, ладно? – Яго был не на шутку встревожен состоянием кузины. Ей столько всего пришлось пережить за последнее время, но она никогда не показывала своего горя. И то, что сегодня произошло, не пройдет бесследно.

– Конечно, – качнула головой Мона и почувствовала, как внутри нее разливается необыкновенное солнечное тепло. Будто сотни светлячков затрепетали внутри. Испугано замерев, она настороженно взглянула на Дэйма. Молодой человек почувствовал и ощущение света, и смятение девушки так, будто они действительно были связано одной нитью.

– Мона, не пугайся, – успокаивающим голосом произнес Дэймон, – это чувство торжества, которое испытывают Куори, когда добиваются чего-либо очень желанного.

– Я тоже почувствовал это, – кивнул Яго, – но, что такого особенного получила Морган? – Он перевел изучающий взгляд на девушку. – Мона, о чем ты подумала в тот момент?

– О том, что вы мне начали доверять, – улыбаясь, произнесла Мона. – Вы попросили меня позаботиться о вашей кузине, значит, вы мне доверяете. – В комнату вошла Мина и решительно подошла к Яго. Чмокнув кузена в щечку, она потрепала его по волосам и пожелала ему приятного вечера. Подойдя к Дэймону, она дала ему руку, а он, взяв ее в свою, потянул девушку на себя, и, прижав к себе поближе, легким игривым поцелуем прижался к ее губам. – Мина с усмешкой взглянула на этого очаровательного красавца.

– И что это было?

– Это чтобы тебе было, что вспомнить перед сном, когда ты будешь метаться по подушке, – с самоуверенной ухмылкой произнес Дэймон.

– Дэймон, я запросто мог бы вызвать тебя на дуэль, – возмущенно фыркнул Яго, – ты поцеловал мою невесту.

– Вызовешь, когда она станет твоей женой. И, вообще, ты должен сказать мне спасибо, что своим существованием, я не позволяю угаснуть вашим неповторимым чувствам. – Мина и Яго расслабились, и нашли в себе силы улыбнуться шутке Дэймона. Девушки попрощались с молодыми людьми и отправились домой. Им обеим слишком много надо было обдумать.

– Ну что, в кабинет? – с энтузиазмом спросил Яго.

– В кабинет, – согласно качнул головой Дэймон. Прихватив с собой бокалы и кувшин зрелого фари, они отправились в уютный кабинет Яго. Два огромных кресла, стоящих по обе стороны огромного письменного стола вполне могли бы сойти за маленькие диванчики. Яго специально заказал их для вечерних посиделок за стаканчиком чего-нибудь расслабляющего. Вытащив свое кресло из-за стола и, поставив его напротив кресла Дэймона, он, наконец, уселся. Точнее было бы сказать, улегся поперек, облокотившись спиной на один подлокотник и перекинув ногу через другой. Яго устало откинул голову назад.

– Ну и денек! – Зеркально повторив позу друга, произнес Дэймон.

– Давно такого не было, – согласился Яго. – Я надеялся, после сегодняшнего ужина все станет как-то немного проще… Но все еще больше запуталось. – Дэймон потягивая фари, согласно кивнул. Выдержанный вкус зрелого фари моментально остудил разгоряченные головы молодых людей.

– Корин Хулиан умеет перемешать все карты.

– Надо признать, что оба его чада ему в этом не уступают.

– Страшно представить, во что превратилась бы Морган, если бы выросла со своим драгоценным папочкой.

– Знаешь, Яго, сегодняшний ужин можно заносить в анналы истории нашего мира. Сыновья трех Коринов за одним столом… Нам не хватало только одного из детишек Мартина.

– Я тоже это заметил. Но, если честно, еще и Темо я не перенес бы, – фыркнул Яго – отпрыска Фоли мне вполне хватило.

– Ну, и каково твое мнение о нем? – с интересом спросил Дэймон.

– Актер из него никудышный. То как он пытался играть любящего брата, не потянет даже для уровня деревенского балагана.

– Ну, не всем, как вам с Миной, дан от рождения драматический талант. – Оба моментально вспомнили выступление Джельсамины за обедом на тему их влечения с Дэймоном и безудержно расхохотались, припоминая выражения лиц Хулиана и Касиано.

– Вынужден признаться, что когда в гимназии ты, не прекращая, нахваливал свою кузину, мне казалось, что ты просто влюблен в нее, и основная масса ее достоинств это твоя непомерна фантазия. Но, Фарана! Она действительно такая, даже лучше! Не будь она дочерью Персоны, блистала бы на лучших театральных подмостках Куори-Сити.

– Ее актерский дар был бы ничем, если бы не ее способность в мгновение ока находить выход из критической ситуации. Я порой замечаю, как она, начиная фразу ничего не значащими словами, за мгновение придумывает какую-то историю, которую тут же без остановки начинает выдавать. При этом все эти истории производят впечатление хорошо продуманных и тщательно проработанных.

– Да, импровизация – это ее конек.

– Поверь мне, когда Мина использует домашние заготовки, это производит еще более потрясающее впечатление.

– Ну и как ты считаешь, удалось ей произвести на Хулиана должное впечатление? – вернулся к серьезному тону Дэймон.

– Что можно сказать с уверенностью, что оба Борджиа ушли под впечатлением от моей маленькой кузины. Ну, теперь, когда мы отдали должное Мине, может, поговорим о тебе?

– Что конкретно ты имеешь в виду?

– Я говорю о том, что ты вдруг стал покровителем девушки, которую еще сегодня днем подозревал во всемирном заговоре. Понятно, что особого выбора у тебя не было. Оскорбить отказом Хулиана Борджиа не лучшая идея… Но мне показалось, что ты не сильно сопротивлялся.

– Считаешь, я не правильно поступил?

– Трудно сказать… С одной стороны, завтра половина народа удавиться от зависти, узнав, что ты стал покровителем дочери Корина Фоли, к тому же Хельги Куори… А с другой, ты теперь повязан с этой мрачной семейкой кровью. А я бы не стал рассчитывать на то, что Морган и в дальнейшем будет столь же рьяно утверждать, что она Куори. Что папаша, что сынок, смотрят на нее, как на миску свежих сливок. Не знаю, что их вдруг так привлекло в ней, но они не угомоняться, пока Морган не станет Фоли с головы до ног. И думаю, что все присутствующие на ужине заметили, что Морган испытывает к тебе какое-то необъяснимое доверие. Если они не постараются использовать ее симпатию к тебе, для того, чтобы приблизиться к ней, я очень сильно удивлюсь. Если я достаточно хорошо понимаю семейство Борджиа, то максимум послезавтра Корин Хулиан нагрянет к тебе с дружеским визитом. В ход пойдет все, от старых связей с твоим отцом, до твоих обязательств перед Морган. Надеюсь только, что Касиано не станет набиваться тебе в друзья.

– В последнем очень сомневаюсь, – покачал головой Дэймон. – Касиано в некотором смысле избалованный властью парень. Он не привык отступать, подстраиваться под обстоятельства, играть в игры. Уверенный в своих способностях залезть любому в голову, он беспардонно пользуется этим при любой необходимости. Поэтому, он скорее будет пытаться все решить силовыми методами. Сегодня я фактически поймал его за руку, когда он попытался ментально коснуться Мины. Должен признать, парень силен. Мне пришлось даже немного напрячься, чтобы поставить достаточной силы щит, хотя он просто проводил разведку боем. Не уверен, что в настоящей битве мне удалось бы его победить.

– Дэйм, я давно хотел спросить, почему твой отец прервал свою дружбу с Хулианом?

– Это случилось сразу после того как папа понял, что у меня проявляются ментальные способности. Он побоялся, что Хулиан может каким-то образом воздействовать на меня, и помешать нормально развиваться моему дару. К тому же мой слух, вообще является уникальным явлением, о котором никому не известно. И пока я был маленький, это было довольно сложно скрывать. Папа, вообще, приверженец держать подобную информацию под замком. А уж в том, что касается меня, у него просто паранойя. Его стремление преподнести окружающим, что я не вхожу в число его любимых сыновей, порой выводит меня из себя. Он делает все, чтобы никто не заподозрил, что я не самый обычный избалованный отпрыск Персоны.

– Ну, во-первых, это позволяет вести тебе весьма праздный образ жизни, а во-вторых, думаю, что сегодня мы сильно подорвали труды твоего отца.

– Да, и твои карты мы тоже приоткрыли, – усмехнулся Дэймон. – Ну, хорошо. А что ты скажешь об этой умилительной истории о встрече любимого сына Корина Хулиана и дочери садовника?

– Прямо скажем, это одно из самых удивительных известий, которое я получил за прошедшие дни. Но больше всего меня волнует в этой истории другое. В свой день рождения Мина получила письмо от Джинни, которое ей передал ноллан. И ноллана этого Джинни узнала благодаря тому, что он явился в гимназию к Чано от отца. Молодой Борджиа даже оплатил услуги по доставке письма к Мине.

– Однако! А история становится все интереснее.

– А дальше происходит еще более интересное событие. К Мине приходит отец Джинни и сообщает, что некий молодой человек разбил ей сердце, и девица теперь безумно страдает. Мина в срочном порядке пишет письмо директрисе гимназии с требованием отправить несчастную подругу домой. И тут объявляется Касиано, который не может себе представить, как он будет существовать без очаровательной улыбки дочери садовника.

– Мне кажется, или кто-то морочит кому-то голову, – недоуменно спросил Дэймон.

– Это ясно, как божий день! Вопрос только в том, кто и кому. Толи это Джинни затеяла игру. Толи Корин Хулиан и Касиано развлекаются.

– А цель?

– Ну, догадаться какую цель поставила перед собой Джинни, нам с тобой не удастся никогда. Что творится в головке у хорошенькой женщины задачка не для наших с тобой мозгов.

– А Джинни хорошенькая?

– Тебе понравится, – Яго растянулся в довольной улыбке, представив себе реакцию друга на Джинни. – Если в этом мире существует женщина-ураган то, это Джинни.

– Неужели? И что же это за чудо природы?

– Джинни можно охарактеризовать двумя словами – красавица-плутовка. Копна темных вьющихся волос на голове, карие глаза с бесовщинкой, вечно лукавая улыбка, белая кожа с очаровательным румянцем на щечках, и фигурка в форме песочных часов. Она обладает той самой красотой, которая не доступна высокородным девушкам. Ее красота носит стихийно-природный характер, а не успешно подобранное сочетание родительских данных. Она похожа на живой источник, который пробивается сквозь землю, и ничто не может его остановить. Добавь ко всему этому безграничное легкомыслие и полное отсутствие совести, и получишь Джинни.

– Тебя послушать, так она действительно просто мечта.

– Скоро увидишь сам. Мое дело предупредить, держи ухо востро. Но, в глубине души, я допускаю, что чувства Касиано к ней вполне искренни. Трудно представить мужчину способного устоять перед ее дерзкой улыбкой.

– Ну что же посмотрим. Яго, что мы будем делать дальше…?

Касиано метался по кабинету отца и пытался взять под контроль свои бьющие через край эмоции. Сегодняшний вечер стоил ему очень дорого. Провести столько времени в обществе ненавистных ему Куори, и контролировать каждый свой шаг, каждый вздох и даже каждую мысль было нелегко. Давно ему не приходилось так напрягаться для достижения какой-либо цели. И сейчас, ожидая, когда отец переоденется и изволит спуститься в кабинет, он не мог найти себе места от злости. Хулиан категорически отказался что-либо обсуждать по дороге. Касиано не обладал терпением отца. Будучи сыном бессмертной Персоны, молодой человек всегда очень остро реагировал на бессмысленно потраченное время. Осознавая свою смертность, он буквально торопился жить, все время, боясь что-нибудь не успеть. – Хулиан медленно вошел в раскрытую дверь, спокойно прошел за стол и сел в кресло, плотнее запахнув полы своего тяжелого темно-синего халата. Первые три минуты он молчал, уставившись в одну точку. Зная, что отца лучше не злить, Касиано постарался слиться с окружающей действительностью и ничем не привлекать его внимание. Этому искусству он научился с раннего детства. Умение оставаться незамеченным было основой выживания, если ты являлся сыном Хулиана Борджиа. Наконец, Хулиан поднял глаза на сына и тихо произнес.

– Касиано, я разочарован. – Молодой человек почти физически почувствовал пощечину от этих слов.

– Отец…

– Как ты мог настолько ослабить контроль над собой? Весь вечер мне приходилось тебя сдерживать! Неужели я не достаточно занимался с тобой, чтобы ты не подводил меня? Как ты мог допустить, чтобы Дэймон поймал тебя на попытке залезть в голову Мины!

– Это был не ты? – Касиано изумленно взглянул на отца.

– Ты имеешь в виду щит, в который ты уперся? Нет, это не я.

– Хочешь сказать, что Дэймон настолько хорош, что уловил мой порыв и успел выставить щит?

– Касиано, когда ты опустишься с небес и, наконец-то, поймешь, что не один такой уникальный!

– Но почему мы до сих пор ничего об этом не знали?

– Видимо потому, что Реналь очень не хотел, чтобы мы об этом узнали. Теперь становится понятным, почему двадцать лет назад мой милый друг предпочел прервать наши совместные работы. Для Реналя сохранение тайны это пунктик. Если в нашем мире и существует истинный теневой правитель, так это Корин Реналь Каде Д'Артуа Шагрин.

– Но я всегда считал, что таковым являешься ты!

– А я тебе всегда говорил, что Реналь не тот, кем кажется. Его сын на два года старше тебя, значит, он на два года раньше узнал, как передать свой дар ребенку. Весь мир знает, что ты для меня значишь. Но никто ничего толком не слыхивал о Дамиане Д'Артуа Каде. Да, все знают, что он один из многочисленных отпрысков Реналя, но это все.

– Отец, как ты считаешь, могут они оказаться на другом конце меча?

– Не знаю, – покачал головой Хулиан. – Я просто не знаю.

Касиано был потрясен! Никогда в жизни он не видел, чтобы отец признавал свою беспомощность.

– А если это они? – Хулиан медленно поднял глаза на сына.

– Тогда, помоги нам, Создатель! Потому что если в этом мире есть существо, которого я боюсь, то это Реналь Д'Артуа!

Мина с трудом нашла в себе силы дождаться, когда служанка освободит ее от вечернего туалета. Девушке казалось, что шнуровка от платья отпечаталась на ее спине навечно. Позволив телу расслабиться в шелковой пене любимого пеньюара, она упала на кровать и уставилась в потолок. Причудливые завитушки лепнины всегда завораживали ее своим рисунком. Переплетающиеся листья и цветы при пристальном рассмотрении оказывались целующимися птицами, которые при еще более пристальном рассмотрении оказывались букетами цветов. Погружаясь в головоломку изысканных переплетений, Мина позволяла себе забывать о тяготах жизни. Ей казалось, что весь мир помещается в волшебных переходах лепнины ее спальни. Достаточно насмотревшись в потолок, для того чтобы успокоить бешеный ритм сердца, она позволила себе снова вернуться мыслями к прошедшему ужину. С недавних пор ее жизнь обрела сумасшедший ритм, и Мина с трудом поспевала за ним. Предпочитавшая зеркальный покой лесного озера, она с трудом выносила путешествия по горным рекам. А сейчас ее несло безумным течением по бешенной горной реке с крутыми порогами, и что-то подсказывало ей, что в конце этого пути ее ждет каскад водопадов, с которыми ей вряд ли удастся справиться. «Если тебе кажется, что ты тонешь, вдохни поглубже, и выпускай воздух по чуть-чуть. Позволь себе успокоиться, и я уверен, ты найдешь способ спасти свою жизнь» – очередной совет дяди Густаво всплыл в голове сам собой. Мина расправила плечи, набрала воздух и стала тихонечко выпускать его. К концу этого нехитрого упражнения она почувствовала, как дикое напряжение отпускает ее. Из глаз тихо полились слезы. Это не были слезы горечи, облегчения или радости. Это были просто слезы… Будто организм сам решил, что ей нужен подобный всплеск.

Сегодня вечером все запуталось окончательно и бесповоротно! Все, что Мине казалось черным, оказалось еще более черным! Сын Хулиана вызвал у нее целую гамму чувств. Разгадать его поведение оказалось не такой простой задачкой. Она надеялась, что с ним все будет просто и без изысков – враг есть враг. Но в какой-то момент он не то, чтобы заслужил ее симпатию, а скорее вызвал сочувствие. А сочувствие было одним из слабых мест Мины. Из сочувствия к кому-либо она могла снять с себя последнюю рубашку. Касиано производил впечатление бесконечно одинокого, непонятого, не оцененного молодого человека. Он каждую минуту столь явно ожидал одобрения отца, что казалось это единственное, для чего он существует. Вся его наносная дерзость и высокомерие плохо скрывали под собой маленького мальчика, который заплутал в темных коридорах жизни. Конечно, можно было предположить, что все, что она сегодня видела хорошо разыгранный спектакль… Но будучи сама игроком высшего порядка, в подобных случаях фальшь она чувствовала нутром. И игру присутствующих за столом она уловила у каждого. Начиная с Хулиана и заканчивая Морган. Никто из сегодняшних сотрапезников не был искренним.

Мина мысленно вернулась к Морган. Малкани Куори была не из тех, кто дает обещания и тут же забывает о них. И сегодняшняя просьба Дэймона, присмотреться к ее новой подданной, весь вечер не выходила у Мины из головы. И хотя, за ужином было еще чем заняться, основное свое внимание Джельсамина сосредоточила на Морган. А толчком к этому послужило то, с какой скоростью Яго стал называть девушку Моной. Конечно, Мина привыкла к тому, что кузен моментально переходит на более личные отношения с девушками, но, как правило, это больше происходит в сферах ему более знакомых – флирта, заигрывания. А в данном случае потрясало, с какой скоростью Мона стала ему «родной». То с какой заботой он смотрит на нее, как старается защитить от всех и вся, на что идет ранее нее… Мина решила, что возможно в словах Дэймона есть доля истины. В сущности, они о новой Хельге Куори ничего не знают. А все, что им известно основано на рассказах самой Морган. Слова Дэми заставили ее пристальней взглянуть на девушку, и при детальном рассмотрении она обнаружила, что кровь Куори не так уж и слабо присутствует в ней. Искусство обмана она использовала, воистину, с размахом лучших представителей сейма Куори. Только сегодня обработке подвергся не Яго, а Хулиан, Чано и Дэймон. У Мины в голове так и мелькали образы уличных зазывал «Только сегодня, только у нас, весь вечер на сцене Хельга сейма Куори специально для Хулиана, Касиано Борджиа и Дамиана Д'Артуа». Надо признать мастерство девушки было на достойном уровне. Если бы Дэми не призвал Мину проследить за ней, даже Малкани Куори навряд ли обратила бы внимание на те крошечные фрагменты, где Морган переигрывала. Главная ошибка девушки была в том, что она слишком волновалась за результат. Буквально после каждого своего выступления, она брала паузу, а затем незаметно проверяла реакцию на ее слова. Первый раз Мина «поймала» ее после признания о том, как Мона мечтала о брате, который ее спасет. Закончив свою трогательную, призванную всех сострадать ей, речь, Морган, спустя несколько секунд, посмотрела на Чано. И в это мгновение Мина увидела в ее глазах несоответствие. Это было подобно тому, как увидеть в исполнении актрисы отрывок известной пьесы, и понять, что здесь она играет неправильно. Здесь должна быть другая эмоция, другая реплика. Объяснить это она никому бы не смогла, но сама почувствовала фальшь. И дабы убедится в том, что увидела, Мина взяла девушку за руку, под предлогом трогательной речи в поддержку Чано. На самом деле это было сделано с одной единственной целью – пощупать ее кожу, посчитать пульс. Под приятной сухой прохладной кожей прослушивался размеренный спокойный ритм сердца. И все это было в тот миг, когда Морган всем своим видом демонстрировала смущение от столь откровенного признания. Будь ее чувства искренними, кожа рук была бы горячей, а пульс бился бы как сумасшедший. Но все же этого было недостаточно для того, чтобы Мина причислила Мону к стану врагов. Она продолжила свои наблюдения, и второй промах Хельги Куори не заставил себя ждать. Обличительная речь, предназначенная ее отцу, была сильной и весьма эмоциональной, но веяло от нее какой-то техничностью, заученностью. Но, и в этом не было ничего необычного, в конце концов, девушка могла всю жизнь ждать этого момента – бросить отцу обвинения в лицо. И по сути все было сделано верно, если бы ни одно «но» – заигравшись, Морган выпала из образа, который тщательно преподносила Мине и Яго с первой встречи. Образ тяжелораненого олененка не способного защитить себя. Существа привыкшего к стопроцентному подчинению. Такие слабые и беззащитные не умеют наносить точечные мастерские удары, смакуя каждую деталь, и при этом смело глядя жертве в глаза. Она могла бы сказать все, то же самое, но с другой интонацией и другим взглядом и Мине было бы не к чему придраться. Поняв, что с первой минуты оказалась, одурачена этой незнакомкой, Мина разозлилась не на шутку и воспользовалась развернувшейся грозой, чтобы отойти к окну и скрыть свой гнев. Она боялась, что не сможет совладать с собой и выкажет свою злость. Слегка успокоившись и вернувшись к столу, Джельсамина уже более хладнокровно стала наблюдать развернувшимся перед ней спектаклем. И очередной прокол Морган не заметить уже было невозможно. Гневная речь о том, что она Куори и ее оскорбляют попытки причислить ее к сейму Фоли, была столь театральна, что просто отдавала душком. Мина повторила свой трюк с взятием за руку Морган и убедилась, что девушка все так же прекрасно контролирует свои эмоции, и при внешней буре, внутренне сохраняет абсолютное спокойствие. Ну, а окончательно и бесповоротно Мина поняла, что присутствует на спектакле, когда поймала Морган на потере контроля над лицом. Когда Хулиан вернулся с переговоров с Фалем Хусто и сказал, что Морган должна выпить кровь или Темо или Шагрин и все перевели взгляд на Дэми, Мина через мгновение вернула свое внимание к Морган, и увидела, как девушка хищным взглядом оценивает Дэймона. И как только она услышала, что Хулиану нравится эта мысль, ее лицо приняло идеально трогательно-молящее выражение. Мина даже не сдержалась и когда Морган, прося Дэми о том, чтоб он стал ее покровителем, сказала, что привыкла никому не доверять, улыбнулась. Опыт подсказывал Мине, что люди знающие, что никому нельзя доверять редко являются потенциальными жертвами. А именно такой предстала перед ней и Яго новая Хельга Куори. Проанализировав все, что происходило, Джельсамина пришла, к выводу, что, возможно, основная часть рассказанной истории Морган соответствует действительности, но во многом это было не так. Девушка без стыда и совести использовала весь арсенал имевшегося у нее оружия – от жалости к несчастной сироте, до своего женского очарования. В течение вечера Мина пыталась понять видят ли, что все это игра, Дэймон и Яго. Но судя по всему, оба молодых человека попали под очарование Морган. Возможно, они слишком сконцентрировали свое внимание на Хулиане и Касиано, но все эти детали прошли мимо них. Если бы не ощущение во время обряда чего-то светлого и правильного, Мина сказала бы, что весь сегодняшний вечер был пронизан ложью, лицемерием, и плохой актерской игрой. Из всех сидящих за столом самым искренним ей показался Касиано. Может от того, что молодой человек плохо скрывал свои эмоции, а точнее почти не стремился это делать, а может от того, что все остальные слишком уж стремились создать иллюзию приятного вечера. Хотя, Мина была вынуждена признать, что Яго, занявший наблюдательно-выжидательную позицию, отыграл роль гостеприимного хозяина на ура. Но, впрочем, он и так сделал все, что мог в данной ситуации. Вот чего Мина никак не могла ожидать, это такого открытого проявления эмоций от Хулиана. Персона его уровня могла б и получше контролировать себя. Мина была уверена, что Корин Фоли видел признаки «болезни» дочери раньше, и то, как он отреагировал на сообщение Морган о том, что ей недолго осталось, просто потрясло Мину. Если это не был прекрасно разыгранный спектакль, то, похоже, дочь действительно вызывает нешуточный интерес Хулиана, если он так легко теряет голову при мысли о том, что потеряет ее. Малкани Куори отметила, что, пожалуй, единственный момент, когда Морган была искренняя, это когда считала, что умрет. Вот тут можно было заметить, как колотится у нее жилка на шее, как она добела сжимает пальцы, как отливает кровь от лица, когда Дэймон сообщил ей, что она будет жить. Мина многое бы отдала за то, чтобы узнать, о чем в этот миг думала юная Хельга Куори. Чувство самосохранения Мины вопило, требуя завтра же отправить Морган в дом Хельги Куори к ее семье… В этот миг Джельсамина вспомнила о Стэйси и вздрогнула. А вдруг, рассказы о неоправданной жестокости сестер к Морган тоже были хорошо разыгранным спектаклем? Если это так, то поведение Мины во время визита к ней Стэйси трудно чем-либо оправдать. Сердце Малкани сжалось. Еще никогда ей не приходилось испытывать чувство стыда за свои поступки… А всему виной ее импульсивность и привычка поддаваться эмоциям! Надо будет найти способ загладить вину перед Стэйси – подумала Мина. И тут же себя одернула. Она собиралась повторить ту же ошибку, поддаться первым эмоциям. Малкани Куори пришла к выводу, что пришла пора составить мнение о семействе Габины не со слов ее членов. Впервые Джельсамину посетила мысль что, наличие шпионов в домах других Персон не такая уж и плохая идея. Но своих у нее пока не было. Значит, надо было найти того, к кому она может за этим обратиться. А таких было только двое Яго и Дэймон. Оба были сыновьями истинных Коринов, а Яго сам уже принял сан. Дядя Густаво наверняка передал сыну свои рычаги управления. И так как он был Корином сейма Куори, то есть отвечал за внутреннюю безопасность, то у него наверняка были толпы шпионов в доме каждой Персоны, как их сейма, так и всего этого мира. Мысль, обратится к Яго, была очень соблазнительной… Но, Мину останавливал один немаловажный момент. Если она ошибается по поводу Морган, если у девушки за пазухой нет камня, то поведав Яго о своих подозрениях, она может лишить его возможного счастья. Вдруг, Морган та самая единственная, кому суждено быть с Яго, а Мина испортит все, вбив между ними клин недоверия. Или еще хуже, если чувства кузена к девушке уже слишком сильны, Мина может оттолкнуть его от себя, заставив его избегать встреч с ней. Этот вариант нравился Мине еще меньше. В конце концов, даже если Морган задумала что-то недоброе, но при этом Яго полюбит эту девушку, Мина сделает все, чтобы выбить дурь из новой Хельги Куори и сделает из нее идеальную невестку. Может, это было слишком самонадеянно, но Мина чувствовала в себе безграничную силу, когда речь заходила о том, чтобы обеспечить счастье Яго. Итак, после недолгих размышлений Мина пришла к выводу, что обращаться за помощью к кузену не будет. Оставался только Дэймон. Он человек здравомыслящий. Сын Корина Шагрин должен был обладать определенными связями, в крайнем случае, мог обратиться за помощью к отцу. К тому же, это именно он обратил ее внимание на Морган, значит, не воспримет в штыки недоверие Мины. Но мысль о том, что пора взрослеть и обзаводится своими людьми, хотя бы в пределах своего сейма крепко засела в белокурой головке Малкани сейма Куори. Устав от вороха мыслей, Мина постепенно засыпала и последнее, что вспомнила девушка, это был легкий поцелуй Дэймона на прощанье. Джельсамина улыбнулась этому воспоминанию и уснула.