Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

«Нападение?!» – Дамиан понесся к полям, но едва не споткнулся от неожиданности, когда над ним плавно проплыла огромная тень. Воззрившись на небо, он застыл, как вкопанный. Среди подернутых багрянцем облаков в ржавых лучах заходящего зимнего солнца над деревней подобно воронам кружили алые драконы.

«О’дар всё же не бросил Каэр!» – мысленно порадовался Дамиан, вновь переходя на бег.

Опустевшие дворы, огороженные редким частоколом, пролетали мимо, и вот уже вдали замелькали длинные языки пламени. Выбравшиеся на крышу, они жадно глодали свою добычу – ветхую хижину старого мельника, – и не собирались останавливаться. Огонь, подгоняемый стылым ветром, молниеносно расползался по сухому травостою и уже подступал к соседним дворам. Хороший дождь мог легко справиться с напастью, вот только предупреждение Маркуса так и зудело в голове, вынуждая не рассчитывать на магию. Дамиан покрепче сжал в руке топор – другое оружие в деревне было не найти.

Худшие ожидания оправдались: на горизонте заблестели рогатые бэрлокские шлемы и грозные доспехи. У Дамиана невольно засосало под ложечкой: как бы ни был он хорош в бою, ему одному с деревенскими не выстоять. Он вновь воззрился на небо с надеждой получить весомую помощь, однако драконы, продолжая кружить почти у самых облаков, не спешили снижать высоту. Вверх то и дело пускались одиночные стрелы, словно нарочно дразня и в то же время вынуждая сохранять дистанцию.

«И с каких только пор драконы боятся стрел?» – подивился их странному поведению Дамиан, но тут же его отвлёк призывный волчий вой. В мгновение ока на поле высыпали оборотни и устремились прямиком к сражающимися с бэрлокцами деревенским мужикам. На миг Дамиан зажмурился, не веря своим глазам. Всё происходило ровно, как во сне. Озверевшие оборотни кидались на спины солдат, мешались под ногами, нарочно отвлекая и путая. И вновь засвистели откуда-то сверху, видимо, с горящей мельницы стрелы, метко попадающие в слабые места доспеха. При виде такой помощи деревенские тут же ободрились и, выставив вилы, смело начали наступать. Дамиан кинулся к ним на подмогу. Подлетая к ближайшему бэрлокцу, он невольно отметил, что бойцов не очень много – отряда два, не считая рассыпавшихся по полю лучников. Вот только свирепости каждому из бойцов было не занимать. Один стоил десятка, если не двух. Вступив в бой, Дамиану пришлось изрядно попотеть, чтобы не оказаться сбитым с ног и не лишиться конечностей. И спасительная стрела, пробившая бэрлокцу насквозь руку, оказалась весьма кстати. Дамиану хватило возникшей секундной заминки, чтобы повалить противника и выбить оружие. Однако победу праздновать было ещё рано. Подобно бешеному псу тот скалил зубы и неистово размахивал руками и ногами. Желая поскорее с ним покончить, Дамиан нарочно пропустил пару довольно болезненных ударов, прежде чем ему удалось содрать с бэрлокца шлем, а затем одним ударом проломить тому голову.

Прежде чужая смерть вызывала у него ужас и непроизвольную тошноту, но сейчас, глядя на то, как огонь жизни покидает тело, он ощущал мрачное торжество. Было в том, что-то безумное, искажённое и глубоко неправильное. Разве убийство, пусть и для защиты родной деревни, это повод для гордости? Однако мелькнувшие сомнения и тревоги мгновенно подавила жажда нового сражения. Она будоражила кровь, и, поддавшись этому порыву, Дамиан бросился в бой. Он легко разделался с ещё парой противников. Судя по хаотичному стилю владения оружием, те были обычными грабителями, примкнувшими к армии ради наживы. Лёгкие победы ещё сильнее вскружили голову, задвинув все другие переживания в дальний ящик. Разжившись, наконец, мечом, Дамиан, всё больше распаляясь, уже не был так осторожен и бесстрашно направился к самому серьёзному противнику. Туповатый на вид громила с лёгкостью теснил с десяток мужиков, вооружённых вилами. Он пёр напролом, сминая острые зубья. Несколько тигров пытались напасть на него сзади, но тот отбрасывал их словно котят. Надумавшего протаранить его кабана, громила голыми руками порвал в клочья. И хотя столь жестокая кровавая расправа произошла на глазах у Дамиана, она его ничуть не смутила, и он смело бросился в бой.

Его тактика была проста: мельтешить в поле зрения, при этом держа обязательную дистанцию, чтобы избежать смертельных ударов. Поначалу всё шло неплохо: сдерживаемый мужиками громила, наконец, был остановлен. Однако это его ещё сильнее разозлило, и, окончательно рассвирепев, он одним ударом раскидал всех деревенских, и направился на Дамиана. Пришлось отступать и продолжать плясать вокруг, словно оголтелая белка. Дамиан не чувствовал страха, напротив, в нём всё сильнее разгорался азарт. И творящийся вокруг хаос, только подстёгивал его к безумию. Он слышал усиливающийся треск разгорающегося огня, постоянные людские крики, звериный вой и рёв драконов. Мимо то и дело со свистом пролетали чёрные стрелы, разя, казалось всех подряд. Впрочем, Дамиану быстро стало не до чужих бед. Громила оказался серьёзным противником. Не желая выходить с ним на крайне опасный ближний бой, Дамиан вынужденно отступал. Сначала ему ещё как-то удалось вихлять по полю, нарочно отводя громилу в сторону от деревни, но тот оказался не так туп. Перестав реагировать на провокации, он заставил Дамиана играть по своим правилам. И вскоре они очутились возле догорающей мельницы. Отступать больше было некуда. Дамиан внутренне собрался, готовясь к более жесткому бою, тогда как громила самодовольно оскалился, явно предвосхищая свой триумф. Вот только переменчивая судьба решила улыбнуться вовсе не ему. Драконий огонь ударил бэрлокцу в спину, и тот завертелся и закрутился, теряя ориентиры. Вмиг раскалившийся доспех буквально сжигал беднягу заживо, а пущенная в горло стрела стала финальным аккордом этого боя.

Дамиан оглянулся, ища стрелка, и с удивлением уставился на худенькую девушку-подростка. Уже то, что, по сути, ребёнок оказался на поле битвы, казалось чем-то глубоко неправильным, а увидеть в её руках лук – и вовсе поразительным делом. Во всяком случае, для каэрской деревни. Черты девичьего смуглого лица показались ему смутно знакомыми, но, пытаясь отдышаться от тяжелого боя, он никак не мог вспомнить, кого же она ему напоминала. Рядом, грозно рыча, сновал белый волк. Внезапно тот рванул за штанину, девушка на миг потеряла равновесие, и едва она отклонилась, как мимо пролетела чёрная стрела. Вонзившись в землю, та превратилась в чёрный сгусток, который почти тут же истаял, оставив после себя лишь горстку мелкого пепла. Тем временем девушка, недолго думая, вскинула лук и выстрелила в ответ. Предсмертный вскрик, раздавшийся за спиной Дамиана, не оставлял сомнений – попадание было точным. Она вновь натянула тетиву и, почти не целясь, выпустила ещё несколько стрел, которые каким-то невероятным образом без каких-либо промашек поразили цели. Дамиан нахмурился: он скорее чувствовал, что тут не обошлось без волшебства, хотя и не видел шлейфа магии. Да и не всё ли равно, чем пользуется незнакомка, пока она сражается во благо Каэра?

Дамиан почти развернулся, намереваясь продолжить битву, как вдруг чёрной молнией сверкнула стрела. Невероятно быстрая, она летела точно в девушку, которая растерянно хлопала глазами. Волк, подобно верному псу, выскочил вперёд и подпрыгнул, явно собираясь пожертвовать собой, чтобы спасти хозяйку. Дамиан и сам не понял, с чего вдруг ему стало жалко этих двоих, однако, повинуясь инстинкту, он бросился на защиту. Прыжок, и вот уже стрела в его руке. Чёрное оперение рассекло ладонь, но вместо неприятного жжения Дамиан вдруг ощутил странный прилив сил. Магических сил. Они, подобно накрывающему цунами, разом обрушились на него, и, сметя его волю, вырвались на свободу чёрными неистовыми вихрями. В ушах послышался похожий на злорадный смех звон колокольчиков, а внутри разливалось странное, до того момента неведомое чувство превосходства и невероятного могущества. Дамиан не понимал сам себя. Он ошеломлённо взирал на выпущенные вихри, которые стремительно крутясь, стали всё больше напоминать быстро растущие воронки-смерчи. Они быстро понеслись по полям, затягивая в себя не только мусор, брошенные клинки, сломанные вилы, но и бэрлокцев, оборотней, деревенских мужиков и даже дракона! Последний отчаянно сопротивлялся, тщетно пытаясь вырваться, но вместо этого лишь поломал свои крылья. А потом случилось жуткое: огромное тело стало вдруг темнеть и рассыпаться в пыль!

Дамиан опустил взгляд, и ужас охватил всё его существо. Поле превратилось в безжизненную пустыню: не осталось ни травинки, ни камня – всё вокруг было усеяно лишь мелкой серой пылью. Он видел подобное только в царстве нагов – безжизненные земли, оставшиеся после Последней Войны драконов, что возникли на местах уничтоженных поселений волшебников. Но кто бы мог подумать, что пугающие легенды повторятся наяву! И, что просто неприемлемо, воплотятся его, Дамиана, руками!

Его затрясло, словно от лихорадки. Сумбурные мысли безудержным веретеном закрутились в голове, не давая сосредоточиться. Он понимал, что должен был что-то сделать, отменить эту чудовищную магию, но никак не мог с собой сладить. Тело стало словно чужим и напрочь отказывалось подчиняться. От дрожи оно едва удерживалось на ногах, а голова начала раскалываться от жуткой боли. А тем временем, выпущенная на волю магия продолжала бесчинствовать: добравшись до предгорья, смертоносные смерчи повернули назад.

«Нет!!!» – кричало воспалённое сознание Дамиана, но он сам ничего не мог сделать. Перед глазами всё начало расплываться, он почти оглох от всё нарастающего трезвона колокольчиков. Даже сердце и то сбилось с ритма, словно хромое, оно запаздывало сначала на каждый второй удар, а затем и вовсе перешло на какой-то рванный, хаотичный рисунок.

Один из вихрей, вздымая в воздух рождённую им пыль, почти добрался до самого Дамиана. В носу засвербело, а в горле мгновенно образовался комок, от которого першило и нестерпимо тянуло кашлять. Но Дамиан не мог сделать даже этого. Проклятая пыль стремительно оседала в лёгких. Тяжесть сдавила грудь, и, казалось, что ему больше уже и не вздохнуть, как вдруг внезапный порыв леденящего ветра свалил его с ног. Морозный воздух ворвался в лёгкие, едва не разорвав их. А затем кто-то склонился над Дамианом.

– Так вот, что ты задумал, Дьюри, – произнёс незнакомый голос, от которого кровь вмиг застыла жилах.

Дамиан попытался поднять голову, но его тут же пробил жуткий озноб, и тело обессиленно обмякло. Завалившись и распластавшись на земле в нелепой позе, словно сломанная кукла, он смог увидеть лишь, как крупные хлопья снега ложатся на застывшую от сковавшего её мороза пыль.

Глава VII. Снежные сумерки. Юфемия

Юфемия:

Четвёртая ночь от полнолуния кровавого Янгоса, шестнадцатый день после исчезновения короля Дамиана

Краска прилила к лицу. Как же неловко! И зачем она только послушалась этих глупых советов Араты? Вампирша, похоже, просто решила над ней подшутить! Впрочем, винить только её не стоило – наивным и слабым нет места на Бэрлоке. Теперь, когда Юфемия осталась одна, ей следовало быть более внимательной и разумной.

– Простите, – пролепетала она, отведя взгляд от Ариата. Заставить себя вновь посмотреть на него Юфемия не смогла. – Мои слова были неуместны. Вы вправе делать то, что считаете необходимым, м-м-ой господин…

– Не стоит меня так называть, Ваше Высочество. – Он подошёл ближе и теперь опасно нависал над ней.

– Тогда, как вы хотите, чтобы я к вам обращалась? – Её дыхание сбилось, а мелкую дрожь, что овладела ей едва она переступила порог спальни, уже невозможно было унять.

– Когда мы наедине, я бы предпочёл слышать своё имя, – произнёс он мягко, а его холодная рука коснулась её плеча.

Юфемия, нервно вздрогнув, инстинктивно сжалась. Его близость её пугала настолько, что колени подгибались, а в голове хаотично крутились обрывки из легенд и детских сказок. Вампиры всегда считались безжалостными убийцами, но никто не говорил, что они жестоки к тем, кого избрали не как жертву. Возможно ли, что он будет милосерден к ней?

– Понимаю, вам страшно. – Ариат опустил обе руки на её плечи. Его ладони почти невесомо скользнули по спине. – И всё же, прошу, доверьтесь мне сейчас. Так будет лучше для нас обоих.

– Хорошо, – сдавленно прошептала она и позволила себя обнять. Холодные руки, подобно дугам капкана, сомкнулись за её спиной. На краткий миг ей показалось, что тело окатили ледяной водой, она едва не задохнулась от этого жуткого ощущения. Но едва губы Ариата коснулись её волос, как мертвенный холод сменился лёгкостью весеннего ветерка. Юфемия не поняла, когда владевшая ей дрожь стала больше напоминать волнительный трепет. Быть может, её сразили искусные ласки Ариата, или же она попала под действие каких-то неведомых вампирских чар. Но, падая на белоснежные простыни под натиском нежных поцелуев, Юфемия совсем не чувствовала страха, и хотя происходящее всё больше напоминало ей причудливый и невероятно яркий сон, она не была уверена, что желает проснуться…

***

– Поднимайтесь, госпожа новобрачная! – Насмешливый голос Араты разбудил Юфемию. – Пора завтракать!

Она резко открыла глаза и бессмысленно уставилась в узорчатый полог. Казалось бы, всё так же, как и всегда: очередное утро, встреченное в собственной постели. Вот только, почему в её комнате вдруг оказалась вампирша? Сознание не торопилось просыпаться, а воспоминания вчерашнего дня медленно вползали в отяжелевшую голову. Жуткое нападение, бесконечно долгая полная слёз и тревог ночь, а затем… Шумная и скоропалительная свадьба!

Краска мгновенно прилила к лицу: безжалостная память наполнила сознание жаркими ночными сценами. И пусть всё было, словно в тумане, признаться, Юфемия ожидала другого. Слушая истории старших леди, она ждала от бэрлокского брака лишь боли и унижения, но никак не страсти и заботы. Впрочем, выводы делать было пока рановато, зато пришло время кое в чём разобраться.

– Зачем ты обманула меня? – Юфемия приподнялась на кровати и, грозно сдвинув брови к переносице, воззрилась на Арату.

– Обманула? Что за странные речи, Ваше Высочество, или я теперь могу называть вас сестрицей?! – хмыкнула вампирша, обнажая в недовольстве свои ярко-белые клыки.

– Зачем ты сказала, что я должна предложить твоему брату свою кровь?! – краснея, выпалила Юфемия. – Ты хоть понимаешь, как мне было неловко из-за этого?!

– Почему неловко? – На лице Араты отразилось искреннее недоумение. Её напряжённый взгляд скользнул по шее, и крохотные точки-зрачки вмиг расширились. – Он… Но это же… – она вновь запнулась, будто не находила слов, а потом, тряхнув головой, и вовсе выдала: – Глупость какая-то! Полный бред!

Её реакция привела Юфемию в замешательство.

– Что-то не так? – задала она закономерный вопрос.

– Всё не так! – отчеканила Арата, сверкая глазами. – Укус – это метка, право на вхождение в клан, если, конечно, ты вампир, а уж для человечки… Любая деревенская девица знает, что только подаренная кровь способна притупить жажду убийства! И лучше отдать своё тело, чем потерять жизнь. Выходит, он… пренебрёг вами?

– Вовсе нет! – воскликнула Юфемия и тут же вновь зарделась. Говорить такое вслух было чрезвычайно стыдно!

– Даже так? – опешила на миг Арата, но быстро вернулся своему лицу невозмутимость. – А он сильнее, чем я думала. Сумел подавить инстинкты… – задумчиво пробормотала она.

– Что? О чём ты? – всполошилась Юфемия. К своему стыду она слишком мало знала о вампирах, и теперь всё происходящее оказывалось для неё сюрпризом.

– Ничего, – буркнула Арата, а затем резко повернулась и подняла с прикроватной тумбочки ломящийся от выставленных на нем блюд поднос, который тут же всучила Юфемии. – Ваш завтрак!

– Но… почему это делаешь ты? – осторожно переспросила она. – Разве мне не полагаются служанки?

– Братец велел глаз с вас не спускать, иначе с меня спустят мою густую вампирскую кровь, – недовольно процедила Арата. – Так что давайте без глупостей!

– Ты… – Юфемия невольно ощутила чувство вины. В конце концов, они обе оказались заложницами обстоятельств, так не лучше ли вместо бессмысленных дрязг попробовать вновь наладить отношения? Во дворце Ю у них неплохо получалось. – Прости меня, и давай, наверное, уже обойдёмся без титулов. Мы ведь теперь одна семья…

«И, возможно, единственные в этом мире, на кого я немного смогу положиться, если не наделаю глупостей», – добавила она про себя и постаралась улыбнуться. Ей не хотелось, чтобы Арата увидела её тревогу и боль. Прошло уже почти два дня, а о матушке так и не было вестей – ни хороших, ни плохих. Юфемия точно бы извелась от беспокойства, если бы её оставили одну, однако в обществе она, как и полагалось принцессе, всегда держала себя в руках.

– Как скажешь, – примирительно хмыкнула Арата.

Юфемия подтянула к себе тяжёлый поднос. Тот буквально ломился от разнообразного содержимого: тут была и большая миска каши, и несколько пиал с маринованными овощами, и две тарелки с закусками из мяса и сыра, а ещё вазочка с фруктами. Помимо того, что смогло уместиться на подносе, на прикроватной тумбочке осталось ещё блюдце со сладостями и целый графин с тёмным отваром из корней одуванчика.

– Мне снова нельзя покидать покои? – со вздохом разочарования, спросила Юфемия.

– Увы. – Арата поджала тонкие губы. – Брат сказал, что сегодня нам выходить не безопасно.

Это настораживало, но не удивляло. Ни одна женщина в Бэрлокском дворце даже в мирные времена не могла ощущать себя спокойно и откровенно рисковала, надумав выйти куда-то без охраны. Что уж говорить о нынешних днях, когда твёрдой руки Чесмика не стало, а Юджин, несмотря на серьёзную победу, ещё не успел завоевать достаточного авторитета. Юфемия слишком хорошо знала порядки своей страны, и потому прекрасно осознавала, что её положение оставалось всё ещё довольно шатким. Брак давал ей защитника, но не гарантию того, что никому в голову не взбредёт устроить нападение или провокацию.

– Нам стоит поблагодарить его за заботу, – с немного натянутой улыбкой, произнесла Юфемия и вытащила из вазочки дольку яблока. Есть особо не хотелось, но и возвращать нетронутый поднос тоже было невежливо. – Чем будем заниматься? – надкусив и прожевав крохотный сладко-кислый кусочек, поинтересовалась она.

– Об этом он тоже позаботился, – фыркнула Арата и покосилась на стол в центре комнаты. Обычно тот использовался для рукоделия, но сейчас на нём возвышались несколько стопок из толстенных томов. – Братец пожелал, чтобы ты начала учиться и как следует проштудировала все бэрлокские законы.

– Я должна всё это прочесть? – Юфемия с неприкрытым ужасом взглянула на массивные книги. Женщины на Бэрлоке никогда не нуждалась в серьёзном образовании, достаточно было владеть несколькими добродетелями, главной из которых являлась, конечно же, покорность. Впрочем, благодаря стараниям матушки, Юфемия умела читать и считать, и даже немного разбиралась в политике, однако все её знания достигали разве что уровня необходимого для выживания во дворце, но не более того. Но зачем Ариату от неё нужно больше? Вопрос так и повис в воздухе, не находя ответа.

Юфемия вяло дожевала яблочную дольку и, вернув Арате поднос, поднялась с кровати. Неспешно переодевшись, она села за стол и взяла самую верхнюю книгу.

Чтение утомляло глаза и руки, вынужденные держать тяжеленный обшитый кожей том. Это был свод правил и наказаний, и, признаться, он во многом шокировал Юфемию. Её буквально мутило от знаний новых, безумных жесточайших способов расправы над провинившимися. Излишне чувствительное воображение слишком ярко рисовало в сознании картины пыток, из-за чего приходилось всё чаще откладывать чтение. Юфемия вставала под удивлённые взгляды Араты и начинала нервно ходить по комнате. Её то пробирала дрожь, то мучили рвотные позывы, она совершенно не понимала, как успокоиться.

– Это отвратительно, омерзительно, бесчеловечно, – шептала Юфемия себе под нос, но обсуждать свои мысли с Аратой не торопилась. Она не ждала понимания от хладнокровной убийцы, некогда расправившейся с её старой служанкой с такой непринуждённостью, словно та была каким-то тараканом!

– Сестрице не нравится обучение? – поддела Арата. Суета и нервозность Юфемия не могли обойтись без внимания. В руках вампирши виднелся второй том свода, на обложке которого значилась пометка «Казни», и, судя по улыбке, не сползающей с её лица, она находила чтение весьма занятным.

– Науки даются мне сложно, – уклончиво ответила Юфемия и поспешила вновь спрятаться за книгой.

День тянулся долго и мучительно. От знакомства с ужасающими подробностями издевательств над людьми, у Юфемии окончательно пропал аппетит, а вместе с ним и настроение. Ей стало противно абсолютно всё: обстановка комнаты, показавшейся вдруг какой-то унылой, будто чужой, остывшая чуть заветренная еда, небрежно брошенная на прикроватной тумбе, шуршащее, слишком яркое платье, сковывающее движения, и даже слишком твёрдое сидение у чуть протёртого стула, на котором приходилось чинно сидеть, следя за тем, что спина не согнулась. Потемневшая бумага бесконечных страниц едва слышно похрустывала между пальцами, а оставленные на ней пятна прежними чтецами, вызывали чувство почти физического отвращения. Ей так и виделось, как один из мерзких обрюзгших баронов берёт с собой книгу в казематы, а там, сверяясь с указаниями, начинает мучить тех, кого счёл подходящим для такого своего развлечения, как брызгает повсюду кровь, попадая и на страницы. А потом вспоминалась матушка, и сердце обливалось кровью. Что, если она угодила в лапы подобного садиста и теперь над ней издеваются, потому и нет никаких новостей? Измученная жуткими фантазиями Юфемия как никогда возрадовалась ранним зимним сумеркам. Наконец-то, можно было отложить чтение и прекратить издеваться над своим сознанием, вот только вместо ожидаемого умиротворения пришло другое волнение. Близость новой ночи заставляла Юфемию нервничать ещё и потому, что супруг не спешил с ней повидаться. В том, конечно, не было ничего странного: на Бэрлоке считалось вполне нормальным, если мужчина видит жену только в спальне. И всё же ей после внезапной нежности в прошлую ночь хотелось чего-то иного.

За окном стремительно темнело, и Арата неохотно отложила книгу, поворошив угли в камине и подбросив ещё пару поленьев, взяла со стола подсвечник. Она успела зажечь только одну свечу, когда в комнате появился Ариат.

– Пошла прочь! – грубо велел он сестре, а затем, не мешкая, подошёл к Юфемии.

Его резкость напугала её, заставив внутренне сжаться.

– Прошу простить за вторжение, но, боюсь, у меня не так много времени, чтобы устраивать церемонии, – произнёс он несколько мягче. – Сегодня я должен помочь вашему отцу переправить новые войска на Каэр, а потому…

– Мне помочь вам раздеться? – Юфемия опустила взгляд и нервно сглотнула.

– Хотите стать идеальной бэрлокской женой? – хмыкнул Ариат, и его холодные руки вновь упали на её плечи. – Не стоит так сильно принижать себя, всё же вы – принцесса. Не забывайте об этом.

Он снова взял инициативу на себя. Его поцелуи и ласки, как и вчера, оставались весьма осторожными и деликатными. Он относился к ней, словно к хрупкой фарфоровой кукле, которую боялся сломать неловким движением. Однако Юфемия чувствовала, что Ариат скован и чересчур серьёзен, так, словно их соитие для него какая-то работа. В голову, как назло, стали лезть неприятные мысли:

«Быть может, я недостаточно привлекательна для него? Или он всё ещё думает о своей любовнице? Она, конечно, лучше, чем я. Более зрелая, красивая, и… Он наверняка пил её кровь!»

Она тщетно пыталась отогнать их, но выходило плохо. Всё больше терзая себя, она даже не осмелилась его поцеловать, ни подарить ответные ласки. Они стали казаться ей неумелыми и неуместными, а всё очарование прошлой ночи погасло, превратившись в бессмысленную возню, и неизвестно, чем бы закончилась эта их встреча, если бы в какой-то момент он не прошептал:

– Посмотри на меня! – Его голос звучал чуть более напряженно, чем обычно, и Юфемия послушно подчинилась. Она боязливо подняла взгляд и тут же ощутила, как буквально проваливается в горящую кроваво-алым глубину. Мысли начали путаться, а тело вдруг совершенно обмякло, и всё перед глазами поплыло, будто в тумане.

Это точно была какой-то вампирская магия. Возможно даже тот самый гипноз, который применялся, чтобы усыпить бдительность жертвы и не испортить вкус крови страхом. Иначе объяснить себе появившуюся внезапно эйфорию Юфемия не могла, как и то, что чувство легкости покинуло её сразу же, как только Ариат ушёл.

Оставшись в одиночестве, Юфемия ещё долго взирала на лунные полосы, прорвавшиеся в комнату. Они медленно ползли сначала по мягкому ковру возле окна, а затем, всё больше удлиняясь, добрались и до кровати, превратив полог и покрывало в шкуру полосатой лошади с Ю.

Сон не шёл, и Юфемия, крутясь с боку на бок, никак не могла унять бег своих мыслей и переживаний. Она сама не понимала, почему для неё вдруг стало так важно привлечь внимание Ариата к себе, чтобы между ними произошло хоть что-то, кроме супружеского долга. Быть может, прогулка или чаепитие.

«И о чём я только думаю?! – одернула себя Юфемия. – Он же вампир, а я – просто его трофей! Я должна благодарить небеса уже за то, что он не был ко мне жесток!»

Но сколько бы она не укоряла себя за излишнюю сентиментальность, появившиеся желания и мечты не меркли, а, напротив, становились всё ярче и амбициознее. Ближе к рассвету Юфемия и вовсе поймала себя на совершенно безумной мысли, что хотела бы не только внимания, но и неких чувств. Ощутив в себе этот губительный порыв, она мигом слетела с кровати и пробежалась босыми ногами по комнате, пытаясь остудить свой лихорадочный ум. Затем, чтобы не поддаваться искушению, зажгла свечу и подошла к столу. Открыв свод правил и наказаний, она, ломая глаза, принялась натужно вчитываться в строчки. Описание пыток быстро остудило её пыл, однако Юфемия не стала возвращаться в постель. Она нарочно заставляла себя читать до тех пор, пока глаза не стали слипаться. И когда уже не было никаких сил удерживать на весу отяжелевшую голову, Юфемия просто опустила её на запятнанные страницы и мгновенно уснула.

***

Последующие дни походили на предыдущие, пожалуй, с единственным исключением. Теперь, когда королевские войска ушли с Бэрлока, Юфемии разрешалось покидать покои. Совсем ненадолго, но она была чрезвычайно рада этому. Короткие прогулки с Аратой по утреннему парку стали для неё небольшой отдушиной и спасением от бесчисленных описаний пыток и убийств, которым, казалось, просто не было конца. Уставшая от насилия, Юфемия посмотрела названия других книг, и уныние поселилось в её сердце. Несколько томов оказались посвящены военным законам, а все остальные и вовсе битвам и сражениям. Бэрлок был безнадёжен, впрочем, как и эфемерные наивные мечты, которые, словно назло, не желали покидать её измученную самоистязанием голову.

Несмотря на завоевание Каэра, Ариат появлялся в её спальне каждую ночь. Юфемия несколько раз пыталась его разговорить, желая узнать, как же ему удавалось покинуть в столь важное время короля, но каждый раз слышала лишь невнятные отговорки, после которых супруг ускользал так же быстро, как и появлялся. И это откровенно действовало на нервы.

– Скажи, линкские принцессы владеют каким-то секретом? – после очередного провала спросила Юфемия. От воспоминаний о прошедшей ночи, её бросало то в жар, то в холод. Она опять была сама не своя, поддавшись его загадочным чарам, а затем, уже кутаясь в простыни, совершила, пожалуй, самую дерзкую свою попытку. Не просто задала вопрос, но и схватила его за руку, тем самым не давая уйти. Однако Ариат вместо ответа предпочёл заткнуть ей рот поцелуем, после чего, превратившись в летучую мышь, самым бессовестным образом испарился! Вот и как она должна это была понимать?

– О чём ты? – недоуменно переспросила Арата, поправляя тяжёлую шляпу. За окном, несмотря на начавшийся зимний сезон, было солнечно, а они как раз собирались спускаться на прогулку.

– Как им удаётся завоёвывать сердца мужчин? – Юфемии удалось произнести это почти не тушуясь. – Младшая, говорят, не только разбила сердце моему дяде, но и подставила барона Витора, а потом и вовсе похитила у меня жениха. Да и старшая не лучше. Украла сердце твоего брата, не оставив мне и шанса!

– Ты серьёзно? – Арата насмешливо фыркнула. – Говоришь так, будто тебе понравился мой брат!

– Он теперь мой муж, и… – Юфемия стыдливо замялась, прежде чем продолжить: – Мне бы хотелось знать, что он обо мне думает.

– Подожди-ка, – Арата хитро сощурила глаза. – Хочешь сказать, что ты намерилась покорить его сердце?

– Думаешь, это возможно?

Её наивный вопрос вызвал у вампирши смех. Юфемия смутилась и уже жалела, что вообще подняла эту тему.

– Наверное, нам лучше сегодня остаться и побольше почитать, – понизив голос, произнесла она, на что Арата хитро улыбнулась.

– Ну уж нет, сестрица. Раз задумала что-то, не сдавайся так легко! Пойдём, я отведу тебя в одно интересное место.

– Мы покинем дворец? Но разве это не опасно? – встревожилась Юфемия. В памяти, словно нарочно, всплыла пугающая сцена нападения в день приезда. Сердце предательски сжалось от воспоминаний о матушке. Прошло уже так много времени, а затянувшаяся тишина почти не оставляла надежд. И только очередная колкая насмешка Араты помогла ей избежать слёз.

– И это говорит безумица, что собралась покорять сердце вампира? Разумеется, мы возьмём с собой хорошую охрану!

Обо всех приготовлениях суетилась только Арата, а Юфемии только и оставалось, что глупо крутить головой, да предвосхищать поездку. Было решено непременно отправиться в экипаже, чтобы привлекать не так много внимания.

Марван – столица Бэрлока, был не самым красивым городом, а сейчас, в начале зимы, и вовсе выглядел подобно его жителям весьма недружелюбно и пугающе. Мрачные каменные дома, грязные и сырые от постоянных дождей, торчали из земли, словно почерневшие зубы в пасти дракона. От них так и веяло опасностью даже в разгар солнечного дня. Тёмные окна будто следили за проезжающими экипажами невидящими вечно хмурыми глазами. Дорога, выстланная тёмно-красным камнем, напротив кричала своей пестротой, но из-за многочисленных луж напоминала больше кровавую реку, петляющую между угрюмыми холмами-кварталами.

Экипаж свернул в небольшую неказистую улочку, серую и безликую, и с грохотом пронёсся вдоль обветшалых несуразных зданий, чтобы вскоре выскочить в оазис красок и цвета. От неожиданности Юфемия даже зажмурилась: уж слишком ярким показался ей новый квартал. Причудливые дома с изогнутыми крышами из насыщенно-лилового кирпича прочерчивали тонкие лазурные колонны с блестящими, словно панцирь жука, изумрудными вставками. Разномастными окна с позолоченными рамами от мелких круглых отверстий до вычурных многоугольников были хаотично разбросаны по зданиям, словно кто-то по неосторожности разбросал их во время строительства. Кроваво-алый камень дороги сменился на мелкую жёлтую плитку. Вдоль улицы повсюду стояли кадки с хвойными кустарниками редких сортов. Тут были и можжевельники с золотистой и будто ржавой хвоей, и голубые и пурпурные кипарисовики, и почти черные тисы с яркими, похожими на крохотные рубины ягодами. Между домов тянулись гирлянды фонариков, они же украшали роскошные расписные двери. Экипаж остановился напротив одной из них. Узор из роскошных пионов, пышных роз и орхидей, слишком помпезный и нарочито броский, не оставлял сомнений о том, что скрывалось внутри. Юфемия медленно подняла глаза к высившейся над дверями вывески: «Цветочный дом леди Флорет».