Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

Глава двенадцатая. Отверженные.

Я уходил от «своего» дома не оборачиваясь, и не думая о том, что произойдёт, пока меня нет. Потому, что мне было откровенно наплевать. Мне даже казалось, что у группы людей, которую привёл Гаврила, переживала откат умственного развития. Или их нужно было загружать новой деятельностью и новыми впечатлениями, чтобы у них не возникало свободного времени и не было возможности вернуться обратно.

– Про, проанализируй развитие мозговой активности Коваля.

– По данным анализа мозговой деятельности человека с идентификатором Коваль могу доложить о том, что его сознание переживает некоторый диссонанс по отношению к воспоминаниям и жизненному опыту. Это состояние близко по своим признакам к деменции.

– Деменции? Но ведь они молоды, им всего-то лет по шестнадцать-двадцать. Откуда деменция?

– По объективным данным, все ближайшие племена, подвергшиеся изменению после массированного божественного вмешательства, пережили серьёзную травму центральной нервной системы. Из-за чего произошли необратимые изменения в кровеносных каналах центральной нервной системы, а также началась дегенерация клеток головного мозга.

– Данное положение необратимо? По всей вероятности, всё взрослое население ближайших племён в скором времени вымрет.

– Только взрослое население?

– В большой долей вероятности только дети до трёх лет будут способны пережить такие массивные изменения в их организмах.

– А если бы я не применял нестандартные меры для изменения людей? Что тогда?

– Процесс изменения первобытных форм происходит поэтапно и не допускает скоротечного развития.

– Сколько людей я загубил?

– Всего пятнадцать племён, от пятидесяти до двухсот особей в каждом.

– А точнее?

– Эта информация мне не доступна.

Вот и привёл людей в светлое будущее. Что ж, сделаю железяки и отправлю своих идиотов в путь. Торопиться теперь всё равно нет смысла. Путь до грота, а оттуда на площадку с небольшим озерцом прошёл без каких-либо событий, штатно, так сказать. Вот только проходя мимо могилы Маатхи, я задумался – а так ли было плохо существование этого зверя в моём мире? Гаррах – животный ужас, несомненно стоило уничтожить. А вот Маатхи? Он заслужил такой участи? Если он воплощение моих страхов, так ведь во мне есть и страх за детей, и за родных. Даже страх перед обрывом тоже есть во мне. Если я уничтожил все свои страхи и сомнения, то как мне принимать решения, если все риски теперь мной игнорируются? Может быть и мерзкие происшествия в доме тоже были своего рода проявлением отсутствия страха? Страха сделать человеку больно? Поэтому и не спросил у себя, а уверен ли я, что мне так сильно нужно менять людей как можно скорее? Не подумал, чем занять их? Животное желание, и понимание всемогущества позволили мне сделать то, что я сделал.

Погибающие племена могли стать прародителями каких-нибудь саксов, галлов или германцев. Теперь в моём мире это только археологические находки. Отсутствие страха может сделать меня сильнее, но так ли это важно? Сейчас я стоял на краю площадки перед выходом из пещеры, сзади меня шумела вода, падающая в озерцо, а передо мной раскинулась широкая равнина, раскрашенная яркими красками осени. Горные пики, которые сейчас были на уровне моих глаз, укутанные лёгкими облаками, были освещены ярким солнцем, а его лучи распадались во все стороны и окутывали всё пространство вокруг. Симфония природы, наполняющая красками засыпающую долину. Передо мной всё. Что мне было нужно для того, чтобы быть счастливым! Яркая жемчужина этого мира, где существует колыбель цивилизации и у меня есть шанс сделать всё так, как хочется мне. Зачем мне нужно было оживлять моё тщеславие, которое почти испортило всё, чего я так хотел? Я знаю, в чём моё предназначение, и оно не в том, чтобы учить кучку придурков не гадить под себя.

Я снял с себя корону, и глядя на кристалл души Маатхи, двумя руками разломал корону пополам, и вынул из неё камень, а остатки короны сунул в сумку. Затем я поднял камень над головой, и яркие лучи света заиграли в его гранях. Я сжимал руку всё сильнее, по руке стала сочиться кровь, стекая под рукавом и по моему боку. Но я не чувствовал боли, ведь сейчас у меня болела душа, которая не хотела продолжать выполнять план снабжения аборигенов. Наконец со звонким хрустом камень лопнул, и меня окутал бордовый туман, который постепенно сгущался, и формировал рядом со мной фигуру огромного бурого медведя…

– Маатхи вернулся в этот Мир, – порадовала меня Про.

Я посмотрел в глаза мудрого медведя, который сидел на краю площадки рядом со мной, и смотрел мне в глаза. «Злишься на меня», – подумал я. «Нет», – почувствовал я в ответ.

– «Зачем всё это?» – подумал я, глядя в большие, и как будто человеческие, глаза.

– «Чтобы ты понял» – медведь смотрел на меня не мигая.

– «Помоги мне понять, потому что я не могу» – я отчаянно пытался достучаться до истины.

– «Это не мир создан для тебя, это ты создан для мира» – Маатхи улыбался, глядя мне в глаза.

– «А почему ты воплощение моих страхов?» – я смотрел в глаза медведя и видел в них отца, деда, но никак не огромного зверя.

– «Только страх за близких помогает тебе принимать верные решения». – медведь медленно моргнул, и на его глазах появились слёзы.

– «Расскажи мне больше» – я схватил медведя за лапу, и попытался прижать к себе.

– «Ты не опоздал тогда, просто так было суждено» – я понял, чьи глаза, чью мощь напомнил мне этот огромный медведь.

– «Отец, это ты?» – я ещё крепче сжал лапу медведя.

– «Теперь мне пора» – я почувствовал, как лапа тает в моих руках

– «Останься ещё!» – я почувствовал, как сердце пытается выскочить из груди

– «Делай, что должен. Не оставляй задуманного» – Медведь превратился в облако и поплыл над долиной, а холодный ветер с гор разметал его на мелкие кусочки…

Я стоял на краю пропасти, смотрел на засыпающий мир, и уже точно знал, что мне нужно делать.

– Про, он ушёл?

– Нет, Тор, он теперь всегда будет здесь.

– А где здесь?

– В этом мире.

– А если мне понадобится его помощь?

– Постройте алтарь, и попросите его помочь.

Я обернулся, и посмотрел на розовеющую стену, подсвеченную заходящим солнцем. Достал из сумки кристалл Духа Солнечного Света, и поставил на уступ скалы. Мне нужно будет поработать, и ночь не остановит меня ни на минуту…

Следующие два или три дня, не знаю точно, я не спал и не останавливался ни на минуту, я резал камень, убирал отвалы, сбрасывал лишнее в пропасть, чтобы не заваливать небольшую площадку. Розовый камень подавался легко, как будто мягкая глина, я как сумасшедший скульптор выглаживал каждый волос, каждую точку, каждую складку… В итоге передо мной сидел огромный медведь, глаза которого были на одном уровне с моими, а в своих лапах од держал огромного лосося, но не прижимал к себе как добычу, а наоборот, протягивал его мне, словно пытаясь накормить, и помочь пережить долгую, холодную зиму. Потом я принёс платиновые и золотые куски и сделал золотой отлив на шерсти и платиновые прожилки на груди, подчёркивающие возраст и статус огромного медведя. В глаза зверя с вставил крупные жёлтые бриллианты, в которых теперь играли лучи солнца. На груди медведя я вырезал небольшой медальон, как будто висящий на толстой цепи, а на этом медальоне я рунами написал всего два слова: «Отец Маатхи». Я не писал, что статуя неуничтожима, что она даёт какие-то фишки и бонусы. Сейчас это было не нужно.

«Статуя-Алтарь Маатхи»

Всё, что выдала мне система, но при одном только взгляде на статую я понял – ни что не сможет разрушить её. Я поставил статую на дно озерца, и теперь медведь, как будто только что выловил лосося и спешит поделиться им со мной. Я умылся холодной водой, и мне сразу стало как-то легче на душе, и все мысли сразу выстроились в нужный порядок. Я достал корону, выломал из неё чёрный кристалл, и положил сверху на лосося.

– Маатхи, помоги мне. Забери все мои пороки и слабости. Только ты сможешь присмотреть за ними.

И кристалл, вместе с кусками золотой короны истаял, осыпав большого лосося золотистой пудрой, которая начала медленно скатываться в озерцо, отчего дно возле медведя приняло золотистый цвет.

Я вышел из воды, поклонился в пояс мудрости Маатхи, и не оглядываясь пошёл в долину. Теперь я точно знал, что мне нужно сделать.

Я шёл уверенной походкой по отрогу грота, и мысленно хотел поклониться могиле Маатхи, но каково же было моё недоумение, когда я вышел в основной грот, а могилы так и не увидел. Она просто исчезла. Я дотронулся до своей одежды, и понял – даже таким образом Маатхи всегда со мной. Может быть он для того и кинулся на меня, чтобы я мог из его прочной шкуры сделать себе одежду, которая защитит меня от всего. Мудрый Маатхи, который заботится о своих детях. Разве мог я тогда понять это? И смог бы принять добровольную жертву? Нет, я не буду отсылать пришедших людей. Я же бог, значит смогу исцелить их мозг и направить в нужное русло их энергию. У меня же есть алтарь, дарующий здоровье, и материнская купель, в конце концов! Придумаю обязательно что-то. Жаль только окрестные племена не вернуть, но я смогу забрать себе детей, и воспитать их в новой жизни. Так я шёл и с каждым шагом всё больше верил в то, что всё у меня теперь получится, ибо я хотел заботиться о тех, кто пришёл ко мне.

Первое нехорошее предчувствие у меня появилось, когда я увидел открытую настежь входную дверь, а ведь уже был поздний вечер, и дверь на ночь обычно запиралась. Второе предчувствие у меня возникло, когда я вошёл в проём входной двери, и увидел, что внутренние двери открыты, причём не только в холл прихожей, но и в большую комнату. Я увидел на полу валяющиеся вещи, которые раньше лежали аккуратно около стены, а ещё я почувствовал запах смерти, идущий откуда-то изнутри моего дома. Я призвал копьё, и сделал первый шаг в дом. Потом тихо, шаг за шагом я подошёл ко входу в холл. Там, посреди общего беспорядка я нашёл теля двух женщин и одного мужчины. Они были уже не естественного цвета, и были видны следы гниения. В доме было тепло, а это не лучший способ сохранить тело. Я одел на лицо маску. Мне не хотелось дышать смрадом. Следующие свои находки я обнаружил в кухне. Тут я насчитал двенадцать тел. Я не рассматривал тела в холле, но тут можно было этого и не делать. Сразу стали видны следы от топора. Неважно какого, но очевидно было только одно – тела были изрублены топором.

Ещё одну находку я обнаружил в большой комнате. Эту девушку я узнал. Мила. Судя по всему, неоднократно изнасилованная, так как её бёдра были все в крови, а на теле ещё были видны кровоподтёки. Следов от оружия я не нашёл. Но по количеству пятен крови на полу, предположил, что её разорвали изнутри и она умерла от кровопотери, причём не позже двух дней, то есть, когда в кухне и холле была бойня, она была ещё жива. Всего шестнадцать тел. А где остальные? Их тут оставалось двадцать шесть человек. Я обратил внимания, что тут не было ни одного тела, с ботинками, подошвы которых были бы сделаны из медвежьей шкуры. То есть все, у кого были имена, должны быть где-то ещё. Двух девушек я обнаружил на лестнице. Одна оказалась изнасилованная и задушенная, а вторая зарублена топором. В подвале я никого не обнаружил, зато на пандусе нашёл сразу двух девушек и одного мужчину. Тут же был один из топоров. Топор мясника, которым пользовался Кок. Собственно, он тут и лежал. Лезвие топора было в крови и с ошмётками волос. Одна девушка была зарублена. У неё была разрублена голова, причём так, что отлететь половинке в сторону не дала плоска кожи нижней челюсти. Весь пандус был залит кровью и мозгами. Вторая девушка оказалась женой кока. Но она также была изнасилована и задушена. Кок был убит ударом сзади, видимо, когда он насиловал свою жену (зачем), его ударили сзади, и если учесть, что задушенная девушка лежала в луже запёкшейся крови, то после убийства Кока, жену продолжили насиловать. А то, что начал насилие именно кок, было понятно по перемазанному кровью половом члене.

Было странно то, что в кухне людей просто изрубили в куски и там не было ни одной изнасилованной женщины. Мне было нужно найти ещё одну женщину и трёх мужчин. Женщину я нашёл на втором этаже, возле лестницы. Ожидаемо – изнасилована и задушена. Правда тело было уже обезображено птицами, но общая картина была понятна. Оставалось найти только друзей Эйфеля и Данилу, а также Коваля и Урсулу. Осталось только оно место, которое я не исследовал – коллектор. Когда я повторно спустился в подвал, я обратил внимание, что крышка кувшина открыта, а рядом валяется мой кубок. На полу были видны многочисленные следы от разлитого вина. Я заглянул в кувшин, но там кроме вина, слава мне, никого не было. Я аккуратно закрыл крышку, и подошёл к двери коллектора. Но она оказалась заперта. Я постучал по двери, однако надо понимать, что стучать по адамантовой двери, то же самое, что стучать по башне танка: или кувалдой, или всё остальное без толку. Мне остался только один выход – я срезал заклёпки засова ланцетов и рывком открыл дверь. Засов упал на пол коллектора. Так как я разместил здесь лампочки, то весть коллектор хорошо просматривался. Весь коридор от колодца, из которого тянулись золотые трубы и до сливной ямы никого не было, оставалось проверить только ответвление под большой комнатой, где ещё не было труб, но коллектор был уже проложен.

Сразу, как только я заглянул в проход, я увидел сжавшуюся в комочек женщину, которая укрывалась большой оленьей шкурой. Помнится я оставил её около кувшина. Надеюсь, что женщина жива. Мне повезло, Урсула была жива, только очень страдала от жажды, её губы потрескались, а сама она вся горела. Не придумав ни чего лучше, я сгрёб её в охапку, и вместе со шкурой понёс в купель. Там и вода, и хворь пройдёт. Второй раз уже купель будет спасать жизнь девушки. Около купели я аккуратно развернул её, и обратил внимание, что мужской лаской её тоже не обошли, так как всё тело девушки было в синяках, а бёдра в следах запёкшейся крови, на половых губах была видна свежая кровь. Значит она каким-то образом сумела вырваться и убежать. Я аккуратно положил девушку на лежак купели, я сам омыл её лицо водой. Глаза Урсулы были закрыты, но под ними были видны подёргивающиеся зрачки. Я вынул из сумки кусочек золота, размял его, и сделал небольшую чашу, типа пиалы, потом зачерпнул из алтаря воды и потихоньку стал заливать её в рот девушки. Через какое-то время, всё ещё не открывая глаза Урсула стала жадно пить воду. И наконец открыла глаза.

– Мой любимый Господин, ты не отверг нас и вернулся! – из глаз девушки потекли слёзы, и она попыталась обнять меня.

– Лежи, эта купель обладает целебными свойствами, и тебе они сейчас нужны. – с придержал девушку, и не дал ей вскочить с лежака, – расскажи мне, что тут произошло?

– Когда вы ушли, всё было в порядке, но через день Мила вошла в охоту, а Кок не сдержался, и сказал, что он был первым наречён именем, и поэтому имеет право заменить хозяина. Другие люди сказали ему, что он не имеет такого права, и что хозяин и им даст имена, но тогда наречённые схватили топоры и поубивали всех безымянных и их жён. – девушка замолчала, и прикрыла глаза.

– А дальше? – мне нужно было узнать всю картину, так как троих я ещё не нашёл.

– Наречённые схватили Милу и все вместе стали её трахать. – девушка снова закрыла глаза и отвернулась.

– А ты откуда знаешь, что все вместе? – с повернул девушку к себе лицом.

– Я вместе с другими девушками держала милу, чтобы она не дергалась, – из глаз Урсулы снова потекли слёзы, – Кок приказал нам сделать это.

– Что было дальше?

– Когда остальные наречённые устали ждать, пока Кок натрахается, то они предложили трахать милу одновременно, – девушка сглотнула и замолчала.

– И?

– Кок закончил и отошёл, и Эйфель и Данила начали трахать Милу вдвоём. Правда Данила сразу порвал Миле жопу, и она стала громко орать. Тогда Коваль засунул ей член в рот, и сжал шею, чтобы она не закрывала его. – Урсула начала плакать навзрыд.

Я немного умыл её, чтобы она успокоилась.

– А как ты оказалась в коллекторе? Когда они начали трахать Милу втроём, то девушки убежали кто куда, а я сразу убежала в подвал. Я вспомнила, что дверь закрывается изнутри, поэтому там можно спрятаться.

– А почему не на лестнице? Там тоже двери закрываются. – я внимательно посмотрел на Урсулу.

– Стёкла хрупкие, Господин, и их могли разбить топором. А в подвале нет окон.

– А ты умная девушка. И не впала в безумство, как все остальные.

– Я знаю. И не понимаю, почему. Остальные даже говорить плохо начали.

– Кто тебя изнасиловал? Кок догнал меня в подвале. Ударил по голове и сразу начал трахать. – Урсула отвернулась.

– Ты чего отворачиваешься? – я недоуменно посмотрел на девушку. Она только что в подробностях рассказывала, как трое мужиков насиловали её подругу, а теперь засмущалась.

– Я ваша женщина, и во мне был другой мужчина и кончил в меня, – девушка опять заплакала.

Я обнял её за голову и прижал к себе. Девушка плакала навзрыд, а я больше не хотел её останавливать. Ей было нужно проплакаться. Когда она немного успокоилась, мы снова смогли поговорить.

– А как ты убежала?

– Кок начал пить вино из бочки, и после второго кубка упал и уснул. А я забрала шкуру и заперлась в коллекторе.

– Больше ты ничего не помнишь?

– Нет Господин, я уснула, а вы меня нашли.

– Ладно, попробуй поспать в купели, тебе пойдёт это на пользу. Тут ты не утонешь, здесь специальный лежак. А я пойду поищу оставшихся. – Я поцеловал девушку в лоб, и погладил по щеке. Потом быстро вышел из купели, призвал копьё, и пошёл искать остальных. Они могли уйти в каменоломню, или просто пойти в соседнее селение. Это уже не имеет значение. Я попытаюсь их выследить. Не могли же они пропасть бесследно.

Из всех помещений мне осталось только одно, правда помещением это можно было назвать чисто условно. Поэтому я не особо торопился, а спокойно пошёл к сливной яме. Глубина у нее большая, а винтовую дорожку размыло дождями. Благоустроить её камнями я так и не успел. Может быть и к лучшему. Сейчас это коническая ловушка, и если нет помощи, то выбраться из ямы почти невозможно.

Уже подойдя к яме, я почувствовал шевеление и бормотание на дне. Заглянув внутрь, я увидел жуткую картину, хотя что теперь может быть для меня жутким? На небольшом, сухом выступе сидел Коваль, и рвал зубами мясо от куска руки. Чья это рака я не мог понять, но то, что это рука было понятно точно. По центру ямы плавал труп одного из наречённых. Второй труп был наполовину вытащен на землю, и уже частично съеден.

– Это ты, Коваль? – я задал вопрос как можно громче.

Существо в яме вздрогнуло, и подняло рожу наверх. Да, внешне это был Коваль. Но вот внутренне, это было уже что-то другое.

– Аррррх, хазана, хазана жрат! Хазана памагай! – да уж, это был конец. Оставлять это существо нельзя. И оставлять его в живых мне совершенно не хотелось.

Я с силой метнул копьё в тварь, сидящую внизу, и молния дополнила мой бросок. То, что осталось от Коваля, буквально разнесло на куски ударом молнии. Я поднял руку, и копьё вернулось ко мне. Потом я подошёл к дому, прислонился к стене, и мысленно обратился к Духу.

«Земной Дух, помоги мне очистить наш дом от скверны, и посели элементаля в яму с водой, пусть очистит её». По моему телу прошло небольшое покалывание, и я понял – дух меня услышал. Дальше я не хотел смотреть, что происходит в доме. Я скинул с себя одежду, и залез в купель, чтобы очисть теле и подлечить дух. Место на лежаке вполне хватало на двоих. Поэтому я прижал к себе Урсулу, закрыл глаза и провалился в сон.

Глава тринадцатая. Эпилог.

Я прожил в этом мире небольшой срок, и для меня это только начало. Проба пера, период ошибок и осознания. Но впереди меня ждали новые встречи, и чтобы подготовиться к ним, у меня было всего несколько десятков лет. Я хотел встретит своих детей в сказочном городе, среди красивых домов, чистых фонтанов и тенистых садов. После попадания в этот мир я строил множество планов. Но им не суждено было сбыться. И вот теперь я на пороге многих свершений, и со мной человек, который не даст мне впасть в отчаяние, и начать делать глупости. Это человек, о котором необходимо заботиться, ведь Маатхи правильно сказал – моя сила в страхе за других. Поэтому теперь у меня есть сила, ведь я очень боюсь потерять последнего родного человечка в этом первобытном мире.

Я много учился, пробовал делать разные изделия, строил дома, сделал мастерские. Даже ткацкий станок получилось сделать. Я научился делать нитки из льна, и теперь мне есть, чем застелить постель, нашёл бабочек шелкопряда, и теперь моя маленькая медведица ходила в платьях из шёлка, а проложил дорожки, я сделал фонари на улицах, с построил дома, украшенные резьбой и обставленные мебелью. Я научился делать красивую посуду из золота, серебра и платины. Я дарил своей женщине красивые украшения, и выращивал для неё клумбы. Я посадил для неё сады из плодовых деревьев. Я приручил пчёл и туров, я подарил своей любимой маленького котёнка, который потом вырос в большого кота, и теперь в моём мире появились домашние животные.

Но самое главное – я начал записывать свой опыт и для этого сделал большое количество книг из тонкого пергамента. Теперь у меня была большая библиотека, в которой я описал весь свой опыт, все рецепты, схемы, наблюдения. Шли годы, и моя любимая держалась как могла, даже старость отступила от неё. Но через пятьдесят лет счастливой жизни она угасла. Меньше года понадобилось на то, чтобы цветущая женщина стала сухой старушкой. И никакая божественная сила не могла удержать время. Я сам поцеловал её холодные губы и закрыл глаза. Дух Воды омыл её тело, и вернул ей молодость, пусть даже только для того, чтобы проводить. Она всегда была рядом со мной, поэтому рядом с домом, в её любимом саду я отправил её в великое ничто, сложив большой костёр из душистых веток деревьев, а Дух Земли окропил ветви земным маслом. Дух Воздуха уложил её волосы и укрыл одеялом из её любимых цветов. Дух огня разжёг пламя её последнего костра…

Мы с Маатхи стояли рядом со стеной нашего дома, и смотрели, как духи этого мира провожают обычную человеческую женщину, посвятившую всю свою жизнь своему любимому Господину, своему Богу. С моих глаз текли слёзы, и падали на землю, застывая маленькими бриллиантиками и я не мог ни чего с собой поделать, ведь сейчас я остался снова один, и каждый камешек в этом городе напоминал мне о моей любимой, простой человеческой женщине, которая посвятила всю себя служению своему богу. Рядом с ней я был Мастером, который творил только для того, чтобы женщина рядом была счастлива, и сейчас я плакал, потому что мне больше не для кого было творить.

– Маатхи, что мне делать дальше? – проговорил я вслух, глядя как огненные вихрики провожают мою любимую в вечность.

«А что бы ты хотел?» – мысль Маатхи ясно прорисовалась в моей голове.

– Я хотел бы вернуть её. – ком стоял в моём горле, и не давал мне нормально разговаривать.

«Ну так ты же помнишь её. Вот и верни, всё что помнишь»

– Как это?

«Живи своими воспоминаниями, пока время не сжалится над тобой и позволит забыть самые яркие моменты. Чтобы воспоминания стали приятными, но горькими»

– Спасибо тебе, мудрый Маатхи. Теперь я знаю, что я должен сделать.

Я повернулся к нашему дому. Он стоял величественный, сияющий, сверкающий адамантовым блеском, вечным в этом мире. Я приготовил ланцет, молоток и проволоку из платины. Я бужу жить воспоминаниями, и на каждом камне нашего дома я высеку каждый наш день, каждое наше поражение и каждую победу. Наш дом будет моим утешением и моим лучшим воспоминанием о тех годах, которые мне подарила моя маленькая медведица. Спасибо тебе Великий Маатхи, что вернул мне мои страхи за близких, только переживая о них, я стал способен на действительно великие свершения…

В оформлении обложки используются оригинальные работы Виктории Бородиновой, написанные специально для серии книг "Зародыш Мира" Эрленекова Виктора