Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

Настроение 9. Дерзость. Торина

Торина:

Она всё утро ворошила кровать и едва не повыдирала себе волосы, яростно расчёсывая пряди. Однако нигде не было и следа светлячка.

– Вы что-то потеряли? Может, вам помочь? – поинтересовалась Рениса. После сна нага выглядела намного лучше, да и вела себя крайне любезно.

– Нет-нет, – торопливо ответила Торина. – Просто мне показалось, что в кровать забрался какой-то жук.

– Жук? – задумчиво переспросила Рениса. – Не замечала в этом городе насекомых. Правда, я спрашивала Маркуса о крысах, но он сказал, что город мёртв и здесь никого не водится.

«Бедняжка, он и в самом деле был здесь один!» – прониклась ещё большим состраданием Торина к пропавшему светлячку. Его судьба тревожила её весь завтрак, и она даже хотела поведать о нём Маркусу. Всё же лекарь демонов – волшебник, и, возможно, знает какое-нибудь хитрое заклинание, которое помогло бы отыскать маленького жучка. Но отвлекать кого-то по столь ничтожному поводу? Торина даже не могла с точностью утверждать, что светлячок ей не привиделся!

«Маркус не настолько ко мне расположен, чтобы бежать выполнять любой каприз», – печалилась она, вновь не замечая особых знаков внимания с его стороны. Он лишь в начале завтрака спросил о её самочувствии и готовности продолжить тренировку, после чего Рениса отвлекла его вопросами об успехах починки корабля. Впрочем, её тоже можно было понять. Нага совсем измаялась не видя своего возлюбленного Данье, а тот, будто нарочно, не вылезал с корабля. Вдобавок ремонт затягивался. На острове не хватало нужных материалов, да и часть провизии тоже пострадала, так что команде приходилось заниматься ещё добычей пропитания.

– Я вполне могла бы помочь с охотой, – обиженно заметила Рениса, но Маркус лишь покачал головой.

– Команда едва ли обрадуется грызунам и крысам, и, кроме того, вы нужны принцессе.

Ответ расстроил Ренису, но не лишил решимости, и она сама настояла продолжить тренировку сразу после завтрака. Торине тоже не терпелось вновь погрузиться в свой кошмар. Она надеялась хоть так узнать о судьбе светлячка, но Маркус приготовил им новое задание.

– Иллюзии только часть испытания, потому, давайте не забывать, что Храм Трёхликого – это ещё и лабиринт, в котором легко можно заблудиться и попасть в ловушку, – напомнил он. – Так что, Её Высочество сегодня отправляется на прогулку по местным руинам, вам же, сэйлини, придётся указывать ей путь…

И это оказалось совсем непросто. Когда Торина сбегала из дворца, помимо зова Ренисы, её подгонял безумный страх. В волшебном городе это не сработало. Если вначале, когда Торина только покидала главную комнату, она ещё испытывала беспокойство, то, выйдя на улицу, оно покинуло её. Плотный серебристый туман притуплял все чувства. Из-за густой пелены Торина видела разве что неясные силуэты домов, собственные шаги казались ей беззвучными, а всё, чего она пыталась коснуться, будь то каменная кладка дома или одинокий булыжник под ногами, исчезало, растворяясь в дымке, стоило только протянуть руку. Зов Ренисы почти не ощущался. Он, скорее, напоминал смутное предчувствие, которое едва заметно шкрябало по краю сознания. Но, как бы не старалась прислушиваться к нему Торина, оно не становилось яснее. Не прошло и часа, как стало очевидным, что она совсем потерялась. Туман редел, а впереди всё тонуло в беспросветном мраке. Торина попыталась вернуться в дымку, шагнув назад, но едва не погрузилась в темноту. Та лизнула её своими пугающими щупальцами, заставив отшатнуться туда, где ещё серебрился туман. Но стоило только подобраться к нему, как он принялся стремительно рассеиваться. Торина начала метаться по сторонам, в надежде ворваться в ускользающую дымку, но лишь сильнее запутывалась, теряя всякий ориентир. И неизвестно, куда бы завела эта истерика, если бы из остатков тумана внезапно не материализовался Маркус.

– Без паники! – бережно беря Торину за руку, произнёс он. Прищёлкнув пальцами, Маркус вызывал свой парящий шар, и его струящийся свет рассеял подступающую тьму. – Пойдёмте, – Он потянул её за руку, но не обратно к стремительно тающей серебристой дымке, а прямо в темноту. Торина послушно засеменила следом, поймав себя на совершенно безумной мысли, что готова идти за ним даже в пасть чудовища. Она наслаждалась тем, что её ладонь грелась в его крепкой руке. И эта нечаянная близость в царящем полумраке казалась особенно романтичной. Как будто он и она вышли на таинственную прогулку. Петляя немыслимыми переулками, Маркус вывел их к башне.

– Слышите Ренису? – останавливаясь, спросил он.

Торина сосредоточилась на себе и ощутила лёгкое покалывание чуждого воздействия.

– Готовы попробовать снова?

Ей отчаянно не хотелось расставаться с ним, но ещё больше она переживала, что Маркус в ней разочаруется, потому с неохотой отпустила его руку и опять устремилась к туману.

Так Торина пробродила по городу почти до самого вечера, пока туман полностью не рассеялся, окончательно уступив непроглядной тьме. Маркус приходил на выручку ещё несколько раз. И всё повторялось сначала. Безмолвная прогулка, вопрос и очередное блуждание в тумане. Зов Ренисы становился то яснее, то ещё более невнятным. Иногда Торина могла даже полностью погрузиться в ощущения и идти, доверившись интуиции, но чаще она шла просто наобум, поддаваясь мимолётным порывам. Тем не менее, за ужином Маркус их похвалил.

Вернувшись в спальню, Торина долго вертела в руках на флакончик с зельем. Стоит ли ей отдохнуть или же, несмотря на усталость, погрузиться в кошмар? Судьба светлячка не давала покоя, потому Торина вновь отложила зелье. Однако ночь прошла без происшествий, и вместо яркого кошмара сопровождался лишь хаотичными неясными образами-сновидениями. Утром же Торину ждала новость: корабль готов был к отплытию.

С затаённой тоской прощалась она с волшебным городом. Ей так и не удалось спасти от одиночества малыша светлячка, и это её печалило. Она уже грустила по возможности гулять и обедать всем вместе, прекрасно понимая, что их с Ренисой вновь запрут в одной тесной каюте.

* * *

«Надо взять ложку и отнести её к двери», – возникло странное желание в голове, заставив подняться с койки. Только проснувшаяся Торина, слегка покачиваясь, побрела к столику, искоса поглядев на Ренису. Та делала вид, что рисует. Во всяком случае, её койка опять была завалена эскизами и тюбиками с краской. Вот только кисть в руке не шевелилась, а взгляд застыл на месте. В такие моменты в лице Ренисы особенно явственно проявлялись змеиные черты. Скулы чуть заострялись, а зрачок удлинялся, и в глазах можно было легко заметить хищный блеск.

– Нелепые задания нам уже удаются прекрасно, – забирая ложку и отправляясь к двери, устало признала Торина. Они плыли уже несколько дней, хотя, по словам Ренисы до Храма от города было совсем близко. Почти всё время Торина разбиралась в судовых журналах лорда Торика, пострадавших от нападения кракена, пока Рениса пыталась нарисовать карту Храма по имеющимся скудным описаниям. Обе они не сильно преуспели. Часть хитроумных ловушек и коварных тупиков парили в воздухе, не находя своего места, как и несколько плотных томов всё ещё недосчитывали по сотне страниц. Конечно, какие-то из них унесло в море, но рядом с Ториной высилась целая кипа вылетевших листов, которых она не знала куда вставить. Зато в тренировках, наконец, наметился прогресс. Торина всё четче слышала зов и тот почти не вызывал у неё сопротивления, несмотря на то, что Рениса вечно просила сделать что-то совершенно бестолковое.

– Пока вы спали, мы опять причаливали, – поморщившись, сообщила нага.

– Почему ты меня не разбудила? – Торина с недовольством воззрилась на Ренису, но та даже глазом не повела.

– Потому что Маркус велел плыть дальше ещё до того, как сбросили якорь! Однако оказалось, что в тех местах вообще нет ветра, так что Маркусу пришлось колдовать вихрь, чтобы корабль выбрался.

Торина, остановившись возле двери, тяжело вздохнула. Вертя ложку в руке, она вспоминала, как вчера они едва выбрались из рифовой отмели. Всё начиналось совершенно одинаково: кто-то из команды узнавал места, и корабль шёл к берегу, однако стоило только причалить и спуститься на землю, как выяснялось, что произошла ошибка и надо плыть дальше. Вот только выбираясь из очередной бухты, их вечно ждали какие-то неприятности. То корабль попал в какое-то течение, которым едва не снесло его к острым скалам, то подвергся нападению взбесившихся чаек, те изрядно потрепали и без того истерзанные и перештопанные паруса и едва не утащили одного из матросов. После неудачной стоянки на рассвете «Эмальгион» окутал непроглядный туман, и они заблудились, потеряв всякий ориентир. Лишь к обеду стало ясно, что их снесло почти к Проклятым землям.

– Если бы я не читала судовые журналы лорда Торика, то точно бы решила, что это Трёхликий нас испытывает, – под конец добавила Рениса.

– А что говорит Маркус? – поинтересовалась Торина.

– Он всё-таки согласился, что это проделки Касайрис! – самодовольно заявила нага. Она постоянно твердила, что без демоницы тут не обошлось, но к её словам не очень-то прислушивались. – Маркус сейчас пытается разобраться, как разрушить её чары! И не удивлюсь, если окажется, что мы давно плаваем кругами и вообще из раза в раз пристаём к одному и тому же острову!

И тут корабль внезапно тряхнуло, раздался треск и грохот, а затем гулкий топот встревоженной команды.

– Камень! Налетели на какую-то глыбу! – донесся встревоженный голос вперёдсмотрящего.

– Три тысячи морских чертей! – возопил боцман. – Куда ж ты смотрел, червь гальюнный⁈

– Так берег на горизонте, – принялся оправдываться тот, и Торина с Ренисой тут же кинулись к иллюминатору.

Берег и в самом деле виднелся в туманной дали.

– Это здесь, – рассматривая темнеющие вершины гор, тихо проговорила Торина. В душе возникло странное волнение, немного похожее на зов Ренисы, только более глубокое. Что-то необъяснимое тянуло к едва видимой земле.

– Мне кажется, что-то не так с трюмом, – с беспокойством прошептала Рениса и тут же кинулась собирать свои эскизы. – Вода! Вода набирается! Слышите⁈

Торина прислушалась и с трудом сквозь топот и вопли команды уловила подозрительный шум. Моряки беспрерывно ругались, проклиная безумную затею вновь отправиться в эти места. Их топот и крики становились всё яростнее и громче, когда в каюту влетел взмыленный Данье.

– Быстрее собирайтесь! Мы должны, как можно скорее сесть в шлюпку!

– А как же команда и корабль? – накидывая на себя плащ, спросила Рениса.

– У них есть свои способы и тайны, и мы им сейчас только помеха! – подгонял Филипп.

Торина с ужасом поняла, что до сих пор стоит в ночной сорочке, но на переодевание решительно не было времени. Она подхватила первое попавшееся платье и, закутавшись в плащ, поспешила за Данье. Впервые ей довелось так быстро подниматься по лестнице. Практически вылетев на палубу, она с удивлением заметила, что корабль пуст. Все моряки опять попрятались, и лишь брань, доносящая из трюма, доказывала, что они всё ещё на корабле. Данье вновь попросил поспешить, и Торина ускорила шаг, почти переходя на бег.

Маркус ждал их в шлюпке.

– Вершина камня разрушена, зачарованные доски подготовлены, капитан, – отрапортовал он. – Если всё пройдёт гладко, за нами приплывут ещё до рассвета.

Данье помог Ренисе и Торине спуститься в небольшую лодочку, а затем они вместе с Маркусом налегли на вёсла. Шлюпка стремительно поплыла к берегу. Торина обернулась. Величественный корабль сильно накренился, погрузившись в воду гораздо ниже ватерлинии. Море вот-вот собиралось облизать нижний ряд иллюминаторов.

– Они же не утонут? – с беспокойством спросила Торина.

– Конечно нет, – успокоил Маркус. – «Эмальгион» волшебное судно, и чтобы его потопить одной пробоины будет мало.

– А так как мы сошли с корабля, едва ли Касайрис и дальше станет на него нападать, – хмыкнула Рениса. – Ей важнее задержать нас!

– Скорее, измотать наши силы, – поправил Данье, делая мощный гребок. – Причинять другим как можно больше неприятностей её излюбленное занятие!

Однако, несмотря на все опасения и ожидание новых напастей, шлюпка легко летела по волнам и к закату добралась до берега. Узкая полоска песчаного пляжа привела их к истертой временем вырубленной в скале лестнице. Массивные щербатые ступени вели к теряющейся в лёгкой дымке вершине. Едва вступив на первую, у Торины внезапно закружилась голова. Все чувства разом обострились. Солоноватый запах моря был почти непереносим. Врываясь в ноздри, он неприятно сушил горло, вызывая кашель. Гул лёгкого вечернего бриза оглушал похлеще рева урагана. Зрение заострилось, позволяя рассмотреть мельчайшую трещинку в горной породе. Настойчивое манящее чувство, толкающие как можно скорее подняться, превратилось в болезненную жажду оказаться немедленно на вершине.

Преодолев лишь треть пути, у Торины неприятно закололо в боку. Она невероятно устала и совсем запыхалась. В отличие от неё Рениса выглядела более достойно. В её глазах горел азарт, а обычно бледные щёки разрумянились. Она шагала почти в ногу с Данье, и всячески пыталась придерживаться его ритма, хотя для этого ей порой приходилось переходить на бег. Не будь Торина такой копушей, они бы уже вырвались далеко вперёд. Однако никто не говорил ей ни слова. Просто порой эта парочка останавливалась, чтобы дождаться её и Маркуса. Волшебник замыкал их маленькую процессию, неотступно следуя за Ториной. Несколько раз он подхватывал её, когда ей случалось оступиться, и помогал восстановить равновесие. В какой-то момент Маркус вновь предложил свою руку, и Торина с благодарностью оперлась на неё. Дальше они поднимались вместе. Торина держалась за его руку, как утопающий за соломинку. И в момент, когда ей показалось, что она уже не сможет сделать и шага, Маркус внезапно остановился.

– Храм здесь, – прошептал он.

Торина посмотрела на ступени. Те вились далеко вверх, однако Маркус зачем-то свернул в сторону. Торина повернулась к нему и не смогла сдержать восторженного возгласа. Храм Трёхликого представлял собой высеченное в скалах огромное сооружение. Его рельефные стены украшали бесчисленными искусными изображениями различных животных, птиц и существ, многие из которых давно исчезли с лица земли. Массивные пузатые жуки с человеческими лицами соседствовали с привычными пантерами, гибко выгибающими спины, и надменными павлинами, распушившими свои прекрасные хвосты. Торина разглядела и фантастических пегасов, и мечтательных единорогов, а ещё мужественных кентавров, горбатых гоблинов и милых крылатых фей. Полукруглые каменные крыши были испещрены всевозможными знаками, переплетёнными в причудливые узоры. Так эльфийский триллиум чередовался с необычными резными снежинками, дубовыми листьями и ягодами бузины. Словно в ночном небе повсюду были разбросаны звёзды – символ волшебников, среди которых виднелись линкские голуби, летучие мыши и светлячки. Храм венчали три вытянутых купола. Самый высокий горел алым в лучах заходящего солнца. Над его маковкой горделиво парил кровавый беркут. Возле второго, что был чуть ниже и отливал золотом, крутилась огненная саламандра. Над последним, небесно-голубым, и самым низким, шевелило многочисленными щупальцами серебристое морское чудовище с головой дельфина. В Храм вело несколько входов, вместо столбов-колонн державшихся на статуях. Маркус провёл Торину мимо резных арок с уродливыми горгульями и прекрасными дриадами, и остановился напротив той, которую охраняли грифоны. Величественные статуи выглядели словно живые. Каждое пёрышко было высечено с такой филигранной точностью, что не верилось, будто это всего лишь каменное изваяние. Рука Торины сама потянулась к когтистой лапе. Ей нестерпимо захотелось прикоснуться к необычной фигуре, казалось даже, что безумное манящее чувство и вовсе исходит от камня. Но Маркус резко отдернул Торину.

– Если желаете выйти из этого Храма живой, не трогайте ничего, кроме Пламенного цветка! – строго предупредил он, а затем, покосившись на тлеющую у горизонта полоску заката, прибавил: – И прежде чем сделать шаг прислушивайтесь к Ренисе.

Торина поспешно извинилась. Ей вовсе не хотелось разочаровывать Маркуса, потому она оглянулась в поисках наги. Рениса уже торопилась к ним, выворачивая с лестницы. За ней следовал и обеспокоенный Данье.

– Я думал Храм будет выше, – признался он, объясняя их небольшую задержку, – а там внезапно кончились ступени.

– Иллюзия, отводит случайных путешественников, – хмыкнул Маркус, а затем обратился к Ренисе. – Сэйлини, надеюсь, вы захватили с собой вашу карту?

– Конечно, – стягивая с себя холщевый мешок, взволнованно пробормотала нага. Распустив завязки, она торопливо принялась рыскать внутри и оправдываться. – Но это всё ещё эскиз, мне так и не удалось понять расположение некоторых ловушек…

Маркус дождался, пока Рениса вручит ему помятый листок, после чего бегло взглянул на изображение.

– Этого будет достаточно, – протягивая листок обратно наге, сообщил он. – В конце концов, картинка нужна именно вам.

Рениса непонимающе уставилась на него, и тот снисходительно пояснил:

– Ваш дар проявляется лучше, когда есть изображение.

– Вы говорите так, будто уже бывали здесь, – хмуро заметила Рениса.

– Вы правы, сэйлини, – внезапно признался Маркус. – Я уже пытался прорваться к Трёхликому, но меня, как и лорда Торика, постигла неудача. Мне довелось лишь побродить по лабиринту и ощутить следы магического источника, что прячется в сердце Храма, но даже его я не сумел отыскать. Так что знание всех закоулок и ловушек здесь не так уж важны…

Рениса поджала губы и с силой сжала карту, но ничего говорить не стала. Однако от Торины не укрылось её недовольство. Впрочем, оно было вполне объяснимо. Маркус заставил их разбираться самим в заметках лорда, хотя мог бы и сам помочь составить карту. Однако Торина не рискнула укорить волшебника, рассудив, что его странному поведению должно быть какое-то объяснение.

Рядом засуетился Данье, устраивая походную стоянку. Он принялся расчищать площадку и складывать костёр. Торина предположила, что предусмотрительный Филипп, наверняка, захватил с собой одеяла и чайник, однако узнать об этом не успела. Её отвлёк Маркус:

– Солнце скоро скроется, вам лучше войти в Храм сейчас, чтобы хоть немного осмотреться.

Торина покосилась на зияющий темнотой проход, и сердце её наполнилось ужасом. Размышляя о Храме в волшебном городе и на корабле, она всегда испытывала волнение, но это ни шло ни в какое сравнение с тем, что навалилось на неё сейчас. Кровь стыла в жилах, заставляя цепенеть каждую мышцу.

– М-м-можно м-мне с-свечу… – заикаясь, прошептала Торина. Мысль оказаться в кромешном мраке пугала до потери сознания. Однако Маркус не внял её страхам.

– Свет там не поможет, – заметил он. – Лучше сосредоточьтесь на голосе Ренисы.

Маркус был невероятно настойчив, а его выразительный пронизывающий взгляд не оставлял выбора. Торина, вопреки буре бушевавших в её сердце чувств, сдалась под этим напором и неверным шагом поплелась в темноту. Колени подгибались, а дрожь в руках невозможно было унять. В сумеречном свете Торина смогла разглядеть только невероятно гладкий камень. На стенах, как и на полу не было ни единого стыка или трещины. В цельной породе не встречалось даже каких-то вкраплений. Углубляясь в темноту, Торина не сразу ощутила присутствие Ренисы. Лишь, когда свет окончательно померк, внутренний голос с невероятной уверенностью посоветовал держаться ей правой стороны. Несмотря на дикий, доводящий почти до безумия страх, всё казалось не так уж и сложно. Голос вёл Торину сквозь тьму, не давая ни споткнуться, ни ненароком коснуться гладкой стены. Натянутые до предела нервы чуть расслабились, а в шаге появилась привычная твёрдость. Когда же вдали показался призрачный голубоватый свет, в сердце Торины зародилась надежда. Совсем робкая и хрупкая, она помогла унять дрожь, и даже начала крепнуть. Вот только выйдя к свету, Торине снова стало не по себе. Залитая лунным светом галерея показалась ей знакомой. Резные мраморные колонны с типичным древесным рисунком на капителях не оставляли сомнений. Такие можно было встретить только на Линке. Но откуда было им взяться в Храме Трёхликого? Торина беспокойно огляделась и увиденное ещё больше озадачило её. Она готова была поспорить, что точно такая же галерея вела к её покоям во дворце Линка. Торина уже хотела подойти к одному из окон, чтобы удостовериться, но Рениса её остановила. Тело словно пронзило тревогой и желанием спрятаться в тени колонн. Испуганная Торина тут же скользнула в сторону и в следующий миг едва не закричала. Напротив неё неизвестно откуда возник барон Витор. На его грубоватом лице зазмеилась недобрая улыбка, а глаза блестели коварством и самодовольством.

– Принцесса Торина, куда же вы так спешите? – делая шаг навстречу, спросил он. Тон его был насквозь фальшив, не предвещая ничего хорошего.

Торина нервно сглотнула. Ноги будто бы приросли к полу, а язык прилип во рту.

– Её Высочество даже не удостоит меня ответом? – манерно растягивая гласные, хмыкнул барон.

Даже если бы она и могла шевелить языком, Торина едва смогла что-то сказать. В голове царил настоящий сумбур. Страх отчаянно требовал бежать без оглядки, разум твердил оставаться на месте, а что-то неведомое и вовсе толкало вперёд. Вдобавок оцепеневшее тело по-прежнему отказывалось слушаться. А меж тем, Витор подходил всё ближе. Каждый шаг, сопровождаемый бряцаньем шпор его сапог о камень, был подобен звону погребального колокола. Страх схватил и обвил своими щупальцами бешено стучащее в груди сердце. Чувствуя себя загнанной мышью, Торина нервно дёрнулась в сторону.

– Даже не надейся сбежать! – предупредил самодовольно Витор. – Тут повсюду мои люди!

Бэрлокцы тоже здесь? Торина слишком хорошо помнила тех головорезов, что сопровождали барона. Способные только убивать, они, казалось, вовсе были лишены рассудка и слепо подчинялись любому приказу своего господина. По спине Торины пробежал холодок. И как теперь быть? Растеряно озираясь по сторонам, она попыталась понять в какую сторону рискнуть сбежать.

– С последней нашей встречи ты заметно похорошела, – заметил Витор, протягивая руку к её лицу. – Всё-таки это совершенно неправильно, что всё лучшее всегда достаётся только принцам. Им, порой, стоит делиться с верными людьми…

«Вперёд!» – возопило сознание, и Торина безрассудно бросилась прямо на барона. И тот неожиданно исчез. Просто растворился в воздухе, словно дымка. Торина ошарашенно взирала на безмятежно льющийся лунный свет, в котором растворился Витор.

«Это была всего лишь иллюзия», – запоздало поняла она, вновь прислушиваясь к ощущениям. Рениса упорно тянула её в теряющийся в темноте конец галереи. Торина, переведя дыхание, послушно засеменила к пугающей тьме. И, погрузившись во мрак, она снова ощутила себя совершенно беспомощной и потерянной. Зов Ренисы слабел, и Торине приходилось всё чаще останавливаться. Ступать куда-то в темноте наугад она не решалась. Застыв в очередной раз, Торина не уловила ничего, кроме затаённого страха – её вечного спутника. Она напряглась сильнее, вслушиваясь в тишину. И тут её слуха донеслось учащённое дыхание. Лязг доставаемого из ножен меча не оставил сомнений.

– Кто позволил тебе выйти из спальни? – Ледяной голос принца замораживал крепче мороза.

– Уходи! Я не боюсь тебя! – отчаянно зашептала Торина, буквально умирая от страха.

«Это иллюзия, всего лишь очередная иллюзия или сон!» – убеждала она себя, но тут холодное лезвие вполне ощутимо коснулось шеи.

– Что ты сказала? – Теперь в голосе принца звенела сталь. – Похоже, придётся преподать тебе урок…

Лезвие скользнуло по коже. Острая боль полоснула горло.

«Где же ты, Рениса⁈ Что мне теперь делать?» – взмолилась она. Паника застилала чувства, не давая разобраться. То, что происходило в темноте, вовсе не казалось иллюзией, и болезненный тычок в спину стал тому подтверждением. Торина потеряла равновесие и шлёпнулась о каменный пол. Локоть и бедро обожгло болью. Слёзы брызнули из глаз, и сквозь них она, как в дымке, вдруг поняла, что находится в тронном зале. Вот только теперь тут было уже не так ярко и солнечно, как раньше. Мягкий желтоватый свет Эрны вливался через огромные окна, выхватывая из темноты лишь королевский пьедестал, на котором отец героически сражался с королём Чесмиком. Молот бэрлокского монарха попеременно крушил праздничные столы, разбивал в щепки стулья и сражал на повал всякого, кто кидался на помощь королю Бродерину. Несмотря на свою солидную комплекцию, отец ловко уворачивался от этих ударов, но при этом никак не мог видеть подкрадывающегося со спины принца. Не в силах вновь видеть ужасающую сцену, Торина зажмурилась так сильно, что заболели глаза. Обратившись в слух, она вдруг вновь услышала зов Ренисы.

«Встань и иди направо», – прозвучало довольно ясно.

Торина, не разжимая век, поспешила подняться. Чуть прихрамывая – бедро всё ещё болело из-за падения, – она поковыляла в указанном направлении. Шаг, другой, третий. Удаляясь всё дальше, Торину начала мучить тревога. Не могло всё закончиться так просто! Осторожно приоткрывая глаза, она с удивлением поняла, что по-прежнему находилась в тронном зале, а луна всё ещё освещала королевский пьедестал. Однако он оказался практически пуст, Торина заметила у смятого трона только крохотный зеленоватый огонёк, который стремительно тускнел, а затем и вовсе погас.

«Светлячок?» – Возникшее предположение заставило позабыть обо всём на свете и устремиться к пьедесталу. Она бежала, позабыв о боли и здравом смысле.

«Вернись! Туда нельзя!» – кричало сознание, но Торина отмахнулась от его предупреждений. Да и как она могла поступить иначе, когда её маленький друг погибал на глазах⁈

Торина подлетела к пьедесталу. Потемневшее тельце валялось к верху лапами и не подавало признаков жизни. Подхватив светлячка в ладони, Торина поднесла его к свету и осторожно потрогала. Надежда гасла так же стремительно, как ещё секунду назад уходила жизнь из тела маленького жучка. Хрупкие тоненькие лапки так и не дрогнули, заставив сердце Торины сжаться от боли и совсем позабыть об опасности. Расстроенная, она слишком поздно заметила, что пьедестал и тронный зал рассеялись, как недавно Витор, а вокруг вновь сгущается коварная тьма. И было в ней что-то неправильное и неестественное. С каждым мгновением та становилась всё плотнее и прочнее. Пространство вокруг будто бы отвердевало. Торина сжала в ладони тельце светлячка, чувствую острую нехватку воздуха. Она попыталась вдохнуть поглубже, но в лёгкие начал, царапая, оседать песок, а затем и мелкая каменная крошка. Тело тяжелело, даже кровь по жилам уже не текла, а едва проталкивалась, сворачиваясь в упругие плотные сгустки. Торина буквально превращалась в камень. Всё происходило так стремительно, что она не успевала осознавать губительные изменения и испугаться. Просто в какой-то момент всё застыло, а потом что-то невероятное сильное выдернуло её.

Дышать. Она, наконец, могла дышать! Воздух врывался в израненные лёгкие, причиняя неистовую боль. Но как же Торина была ей рада! Ни бесконечный кашель, ни почти обморочная слабость, ни мучительное покалывание во всём теле ещё никогда не вызывали такого счастья. Она жива! Разве могло быть что-то ценнее этого?

Ей протянули флягу с водой. Жадно припав к живительной влаге, Торина, откашливаясь и захлебываясь, почти опустошила её. Лишь затем подняла голову, чтобы увидеть своего спасителя. Маркус возвышался над ней, словно величественное древо Вира. В мистическом свете кроваво-алой луны его лицо было настолько прекрасно, что сердце сначала замирало, а затем пускалось в неистовый бег. И хоть в безмятежном взгляде волшебника Торина не увидела и тени осуждения, ей было невероятно стыдно. Она не справилась…

– Простите, – едва слышно прошептала Торина и вновь закашлялась. Сейчас она понимала, что безмерно виновата, и это тяготило и мучило её сильнее физической боли. Но одно никак не давало покоя. Тельце светлячка всё ещё находилось в её ладони и, в отличие от прошлых иллюзий, никуда не исчезло. Торина сжала его сильнее, так и не решившись показать Маркусу. Он помог ей подняться и, осторожно придерживая, мягко спросил:

– Вы слышите Ренису?

Торина погрузилась в свои чувства, но ничего, кроме сладкого медового аромата доносящегося откуда-то издалека, не уловила. Она печально покачала головой, и Маркус задумчиво огляделся.

– Тогда запоминайте, – серьёзно начал он, сдвинув брови. И этот строгий вид показался Торине ещё более привлекательным. Она вновь невольно залюбовалась волшебником, не в силах оторвать от него взгляд.

– Пойдёте прямо по коридору, никуда не сворачивая, – не замечая её неприкрытого обожания, продолжал Маркус, – здесь относительно безопасно, но как только доберётесь до зала, ждите зова Ренисы.

– Вы покидаете меня? – Сердце Торины болезненно кольнуло. Она сильнее стиснула его ладонь, не желая отпускать.

– Мы не должны вызвать подозрений у Трехликого, – напомнил он, ещё сильнее нахмурившись. – Не волнуйтесь, в крайнем случае, я снова приду к вам на помощь!

Однако Торина продолжала цепляться за него. Сладковатый аромат усиливался. Торине вдруг стало невероятно душно, а по телу прокатилась жаркая волна.

«Он рядом. Совсем близко. Его рука так бережно касается моей», – пронеслись в голове пьянящие мысли. В груди гулко заколотилось взволнованное сердце, ноги отчего-то сделались ватными и неповоротливыми, а щёки вспыхнули от новой накатившей волны.

– Ваше Высочество, с вами всё в порядке? – Бархатистый голос Маркуса пролился чарующей музыкой для ушей. Казалось, Торина могла слушать его вечность, даже не разбирая слов.

– Ваше Высочество? – позвал Маркус настойчивее, и она подняла голову и… растворилась в его небесно-голубых глазах. Дыхание сбилось, а тело будто опалило огнём. Странное незнакомое тягучее желание пламенной змеёй обвило её. Медовый аромат стал настолько ярким, что оглушал, туманя разум. Торина не замечала и не хотела ничего видеть, кроме его невероятных притягательных глаз, в которых утопала, будто её затягивало в омут. Но с каждым судорожным вдохом она ощущала неудовлетворённость. Всё её существо желало большего! Тело требовало жарких объятий и нежных ласк. Ей нестерпимо нужно было ощущать сладостное дыхание у своей шеи, но сильнее всего прочего она жаждала коснуться мягких губ.

– Ваше… высочество… – Голос Маркуса изменился. В нём появилась манящая хрипотца и ощущалось с трудом скрываемое волнение. Небесно-голубые глаза затянуло дымкой и теперь там плескалось что-то таинственное и немного дикое. Но, вопреки робкому нраву, Торину это совсем не пугало, напротив, лишь яростнее горячило кровь. Безумный медовый аромат, разлившийся вокруг, окончательно сводил с ума, будоража и распаляя чувства. Казалось, ещё немного, и Торина воспламенится. И не в силах более сдерживать себя, она кинулась к Маркусу. Прижавшись к крепкой мужской груди, Торина сбивчиво прошептала: