Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

– А что, если эти жуткие бэрлокцы обвинят отца в моей пропаже? – продолжала самобичевания Торина, трясясь от нервов и слёз. – Они такие жестокие и корыстные. Что будет, если они объявят нам войну?

– Значит, вашему королевству придётся сражаться! – не выдержала этих стенаний Рениса. – Честная битва лучше подлого заговора! Вы же и сами понимаете, Ваше Высочество, что ваш жених нацелился на Линк. Зная нахальство и алчность бэрлокцев, меня не удивило бы, если бы вскоре после свадьбы ваш батюшка погиб во время дворцового переворота!

Торина резко побледнела и ещё сильнее задрожала.

– Да-да-даже в-в-вы… – заикаясь и задыхаясь, прошептала она. – Да-даже в-в-вы это п-п-понимаете! П-п-почему же м-м-матушка и с-с-сестрица оставались с-с-слепы?

– К чему теперь думать об этом? – буркнула Рениса. – Разве вам не обещали спасти ваших родителей, если вы выполните волю демонов? На вашем месте я бы тревожилась не за тех, кого вы спасаете, а за саму себя!

– В-в-вы х-хот-т-тите с-сказ-з-зать, ч-ч-ч-что мне у-у-угрож-ж-жают? Ч-чудов-в-вища?

– О Полоз! – взмолилась Рениса и вновь направилась к Маркусу просить для принцессы снотворное.

Мужчины весь вечер просидели в столовой и о чём-то тихо беседовали. Даже застыв перед дверью и прислушавшись, Ренисе не удалось разобрать ни слова, лишь уловить интонации. Голос Данье был усталым и опечаленным, тогда как у Маркуса в тоне чувствовалась лёгкая насмешка и воодушевление. Каждый раз, когда ей случалось входить, разговор обрывался на полуслове. И пока Маркус хлопотал, загруженный очередными капризами принцессы, Филипп так и сидел на каменном стуле, взирая на игру пламени в камине. Тщетно Рениса пыталась поймать его взгляд, Данье будто бы вознамерился не замечать её. И это у него выходило крайне успешно.

Вот и сейчас, пока Маркус крутился возле камина, варя в котелке снотворное зелье, Филипп смотрел куда-то поверх головы лекаря демонов на потрескивающие искры, летящие от пересушенной древесины. Рениса откровенно сверлила его взглядом, но полукровка упорно ничего не замечал. Тягостное молчание, спустившееся на комнату, только ещё больше злило. Он же говорил, что может слышать её мысли, так почему ведёт себя так, будто Ренисы просто не существует? Она сделала нелепую попытку начать разговор, надеясь обратить на себя внимание:

– Принцесса совсем извелась, бедняжка. Мне кажется, если в Храме снова появятся какие-то чудовища, она не сможет справиться…

Рениса нарочно подняла тему принцессы, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию, но вновь прогадала. Филипп даже бровью не повёл, тогда как Маркус охотно вступил в разговор:

– Никто и не ждёт от Её Высочества храбрости и отваги, для этого у неё есть вы и я.

Рениса с недоумением воззрилась на лекаря демонов.

– Вы же умеете внушать чувства и мысли. Вот и попробуйте вашим даром успокоить принцессу.

«Если бы это было возможно!» – мысленно выругалась Рениса, понимая, что пока злость и ревность не перестанут разъедать всё её существование, ей повлиять на Торину никак не удастся. И с этим уже что-то надо было делать!

«Дура! – укоряла себя Рениса. – На что я обижаюсь? С чего я вообще решила, что у него какая-то ко мне привязанность⁈ Он же никогда ничего мне не говорил. А тот поцелуй… всего лишь сон!»

Однако доводы рассудка оказались бессильны перед бушевавшими чувствами. Ей неистово хотелось подойти к Филиппу, встать напротив и прямо в лоб спросить, отчего же он вдруг стал избегать её. И лишь остатки гордости удержали от подобной глупости. Выяснять отношения столь грубым способом, да ещё и на глазах лекаря демонов было уже слишком. Пусть она разгневана и смертельно обижена, а сердца пылали от ревности и негодования, всё же опускаться до истерик совершенно неприемлемо. В конце концов, закатанные сцены и скандалы ещё никому не приносили ничего хорошего, и неудавшаяся личная жизнь её несдержанной матушки служила тому подтверждением. Именно поэтому Рениса покинула комнату, как ни в чём не бывало, несмотря на клокочущую бурю внутри. Напрасно она надеялась, что капля снотворного, которого она хлебнула по пути, поможет ей успокоиться. Даже после того, как беспокойная принцесса, наконец, уснула, Рениса всё ещё пребывала в крайне растрепанных чувствах. Казалось, злость, туманя разум, только нарастала. Рениса уже не могла спокойно дышать и видеть: гнев сдавливал грудь, заставляя глотать воздух короткими рваными вдохами, а ярость ослепляла. Это было больше похоже на безумие. Мысли стали путаться, уступая место инстинктам. Рениса даже не поняла, когда и как сменила облик. Просто в какой-то момент она ощутила под собой холодный каменный пол и непреодолимую жажду вонзиться в чью-то плоть. Именно та и вела её по тёмным коридорам и лестницам, заставляя протискиваться в узкие щели и находить ходы в древние коммуникации. Ползя по заросшему паутиной и пылью решётчатому воздуховоду, Рениса уловила под собой едва заметное движение и тепло. После чего последние отголоски сознания окончательно покинули её, уступив безумствованию инстинктов. Она не помнила, как ей удалось спуститься, не помнила и как очутилась возле незнакомой кровати и тем более не осознавала на чью свисающую руку собралась напасть. Жажда впиться, погрузить свои наполненные ядом клыки в мягкую плоть стала нестерпимой. Рениса открыла пасть и набросилась. Однако за секунду до того, как челюсть сомкнулась, кто-то схватил её за шею. Неизвестный сильно сдавил горло, так что у Ренисы чуть не выпучились глаза. Она ожесточённо ощерилась и попыталась напасть на посмевшего отвлечь её обидчика, но хватка оказалась так тверда, что не получалось даже повернуть голову.

– Просыпайся, Фил! У нас тут вторжение! – Раздался голос Маркуса.

Вспыхнул таинственный шар, озаряя небольшую спальню. Рениса не сразу смогла перестроить зрение: яркий свет испугал её, заставив сжаться. Разбуженный всполошился. В той самой руке, в которую Рениса чуть не укусила, красовался меч. Выхваченный из-под подушки он тут же был направлен на неё, но секунду спустя дрогнул и опустился.

– Рениса? – В голосе Данье читалось удивление, смешанное с беспокойством.

– Она самая, – хмыкнул Маркус, так и не ослабляя хватки. – Вынужден сообщить, что твоя милая змейка собиралась разделаться с тобой!

«Разделаться?» – сквозь неясную пелену, застившую сознание, Рениса зацепилась за обвинение. Что-то было не так. С ней самой что-то было совсем не так! Бушевавшие внутри инстинкты всё ещё желали вырваться из захвата и наброситься на стоявшего напротив Данье. Теперь вместо руки её куда больше волновала открытая шея, возле которой Рениса жаждала обвиться так туго, чтобы задушить полукровку! Но в то же время внутри что-то начало протестовать этому желанию. Разве она когда-нибудь хотела смерти Данье?

– Похоже, она не в себе! – встревоженно заметил Филипп. Его голос напоминал того прежнего, заботливого Данье, отчего возникшее противоречие чувств усилилось. Рениса уже не понимала, чего хочет: кровавой мести за пренебрежение или же сберечь того, кто так дорог сердцам.

– Надо проверить, – резко тряхнув её, задумчиво проговорил Маркус. – Сэйлини, вы можете вернуть свой человеческий облик?

Внезапная встряска вновь подняла волну неконтролируемой злобы, и Рениса с ужасом поняла, что не в силах с собой справиться. Она не только не могла поменять обличье, но и вновь не способна была противостоять инстинктам! Рениса принялась, словно безумная, крутиться и вертеться, всячески пытаясь вывернуться и укусить державшую её руку. Освободится, ей нужно было освободиться!

– Видимо, нет, – констатировал Маркус, а затем прищёлкнул пальцами и неведомая сила, подобно молнии, пронзила тело Ренисы. Все мышцы разом напряглись, а затем безвольно обмякли. Рениса повисла в руках Маркуса, ощущая невероятную слабость. Она не могла пошевелить даже кончиком хвоста!

– У тебя ещё осталось то зелье, что я сварил? – поинтересовался лекарь демонов, обращаясь к Данье.

– Немного, – отозвался Филипп и потянулся за небольшим стаканом, стоявшим на колченогом прикроватном столике.

– Вливай! – велел Маркус и осторожно пальцами раскрыл Ренисе пасть. Филипп подчинился и поднёс стакан с жутко воняющей бурой жидкостью. От невероятного зловония у Ренисы перехватило дыхание. А затем отвратительное пойло полилось прямо в горло. Его вкус был ещё более мерзким, чем запах. Захлопнув Ренисе пасть, Маркус заставил её проглотить всё влитое. И едва зелье достигло желудка, всё тело охватило судорогой. Ещё никогда в жизни ей не было так плохо. Тело будто бы скрутили в тугой узел, а затем вывернули наизнанку. Лекарь демонов водрузил Ренису на постель и немного отошёл. Его пристальный взгляд вызывал безудержный стыд. Ренису угнетала сама мысль, что кто-то наблюдает за её страданиями и бьющимся в конвульсиях телом. Однако отползти и скрыться ей всё так же не хватало сил. Она попыталась подползти хотя бы к одеялу, но именно в этот момент её настигло обратное преображение. Сама того не желая, она вернула человеческий облик, да так и застыла, распластавшись на простынях.

– Ну как, сэйлини, у вас ещё осталось желание кого-нибудь убить? – участливо спросил Маркус, подходя ближе.

Рениса жалобно застонала. Больше всего на свете ей сейчас хотелось умереть самой или же провалиться под землю, лишь бы не испытывать подобного унижения! Она даже в страшном сне не могла себе представить, что когда-нибудь будет валяться бревном в сбитой ночной сорочке на постели малознакомого мужчины! Если бы от стыда можно было сгореть, то Рениса непременно бы воспламенилась!

– Что ж, мои подозрения подтвердились, – так и не дождавшись ответа, Маркус набросил на неё одеяло. – Мне придётся вас оставить, иначе «Эмальгион» рискует лишиться половины команды. Агни Касайрис оказалась куда изобретательней, чем я ожидал! Надеюсь, твоё наваждение уже спало, Фил, и ты сможешь позаботиться о сэйлини?

– Да, благодарю! – откликнулся Данье.

Маркус, накинув плащ, стремительно покинул комнату. Магический шар всё ещё продолжал висеть под потолком, но его свет стал менее ярким. Воцарившееся неловкое молчание создавало напряжение. Рениса тщетно пыталась пошевелиться, чтобы сменить позу – лежать ничком, упираясь лицом в подушку, было довольно неудобно – но тело упорно отказывалось слушаться.

– Оцепенение скоро пройдёт, – мягко произнёс Филипп, внезапно подходя ближе.

Рениса опасалась, что он решит сесть на узкую койку. Подобная близость казалась излишней, но в глубине души весьма желанной. Однако Данье решил устроиться подле кровати.

– Мне следует извиниться перед вами, сэйлини, – тихо начал он. – Моя небрежность обидела и разозлила вас.

Рениса очень жалела, что глупая поза не позволяла ей посмотреть на Филиппа. Как же она хотела видеть сейчас его лицо!

– Простите, но я никак не мог поступить иначе. Мои чувства… они тоже были не в порядке.

«Он меня тоже возненавидел?» – Пробежала беспокойная мысль в голове Ренисы. Если всё было именно так, то это вполне объясняло все странности, и даже, в некоторой степени, делало Филиппу честь, ведь он смог так долго себя сдерживать!

– Я, конечно, догадывался, что всё это проделки Касайрис, но, признаться, рассчитывал, что они коснулись меня одного, – с печалью продолжал Данье. – Но, похоже, та обжигающая слизь, что текла в жилах кракена, таила в себе дурманящий яд. Есть надежда, что проклятье не задело принцессу, однако, чтобы окончательно убедиться, придётся дождаться возвращения Маркуса.

Касайрис! Лишь заслышав имя демоницы Рениса вновь ощутила, как к ней подступает волна праведного гнева. Так вот кому она обязана всем сегодняшним неприятностям! Воистину её коварство просто не знало границ! Вполне могло статься, что и тот безумный сон тоже наслала она…

– Это был не сон… – глухо произнёс Филипп, и сердца Ренисы ухнули в пропасть.

Настроение 8. Беспокойство. Этьен

Этьен:

Её кокетливый смех звенел подобно переливу колокольчиков. Она снова дразнила его, маня за собой куда-то в темноту. Он увидел её стремительно удаляющийся силуэт и не смог удержаться. Будто безумный бросился за ней, желая догнать и заключить в объятья, но раз за разом ловил только тени. Однако разочарование от неудачи было мимолётным. Издали вновь доносился шорох её юбок и озорной смех, которые тут же заставляли надежду вспыхивать, словно факел, призывая опять ринуться вслед. И Этьен бежал, казалось, забыв обо всём на свете, хотя эти нелепые догонялки были больше похожи на погоню за миражами. И вот, за очередным крутым поворотом он снова настиг её и, потянувшись, обнаружил в руках не вездесущую тьму. Не веря своему счастью, Этьен поспешил зарыться в золотистые локоны, желая вдохнуть тонкий чарующий аромат…

– Наконец-то, – страстно прошептал он, стискивая хрупкую фигурку в объятьях. – Я думал, что сойду с ума от разлуки с тобой!

Запальчивые слова сорвались с губ несколько раньше, чем ноздри уловили подмену. Вместо терпкого яблока в носу защекотало слащавыми нотками жасмина – любимого аромата Зарины.

– А ты умеешь удивлять, Этьен! – капризно заметила жена, завозившись под одеялом. Она неуклюже пододвинулась и прижалась ближе, после чего с придыханием добавила: – Я тоже очень скучала, дорогой!

Сердце болезненно кольнуло, признавая горькую реальность. Однако в теле всё ещё чувствовалось напряжение, требующее разрядки, которое свалилось подобно нежданному подарку на обрадованную жену. Сам же Этьен старался хоть как-то заглушить своё разочарование, что, впрочем, ему вполне удалось. После бурного утра мысли и терзания о Нэйдж отошли на второй план, а в голове возникла та самая ясность, в которой он так отчаянно нуждался. Этьен, наконец, смог спокойно взглянуть на Торину за завтраком, не мучаясь бесконечными сомнениями. В то утро он совершенно точно видел перед собой скромницу-сестрицу, нуждающуюся в защите и поддержке. И именно беспокойство привело его после завтрака в кабинет тестя.

– Ваше Величество, я считаю необходимым увеличить охрану во дворце, – с порога заявил Этьен, но почти тут же осёкся, заметив печальный взгляд короля. – Что-то не так? Вы не знаете, как объяснить появление новых стражников барону и дамам?

Бродерин устало вздохнул, опуская голову.

– Я думал об этом, – признался он. – Особенно после того, как узнал, что барон Витор прибывает со своей свитой…

– Вы хотели сказать, армией, – скривившись, поправил Этьен. – Разве, после такого откровенного неуважения, мы не должны встретить этого выскочку во всеоружии?

– Её Величество Мирина считает так же, – заметил Бродерин, – Да и я сам прекрасно понимаю, как опасен барон, но мне не даёт покоя одна мысль. Всё-таки за этой свадьбой стоит моя старшая дочь и демоны, а, значит, всё не так просто. Принц Андреас не показался мне таким уж чудовищем, но, видят небеса, я могу уповать лишь на Вира и отсутствие его благословения!

Этьен едва подавил усмешку. Здоровый эльфийский скептицизм не оставлял от надежд тестя и камня на камне. Этьен искренне считал местного божка просто данью традиции, а брачные татуировки в виде цветов нелепой блажью, доставшейся линкцам от когда-то живших на их землях волшебников, но спорить с королем не стал, вместо этого просто предложил:

– В таком случае, мы могли бы выставить стражу тайно.

Король внезапно поднял голову, в его взгляде читалось оживление, которое, впрочем, быстро померкло:

– Наши люди излишне честны, да и большая часть тайных ходов дворца давно превратилась в руины.

– Многие вполне восстановимы, – возразил Этьен. – Да и на такую работу нужно нанять не бесхитростных вояк.

– Уж не знаю, кого ты хочешь позвать во дворец, но если это не приведёт нас к войне и полному хаосу, то делай, как считаешь нужным, – по обыкновению сдался король.

Этьен поспешил откланяться и первым делом отправился лично осматривать тайные ходы. Пробираясь сквозь заросшие паутиной пыльные полуразрушенные коридоры, он, то и дело чихая и оскальзываясь, размышлял кого можно было бы отправить для ремонта. Перебирая в голове всех известных слуг и не найдя никого подходящего, Этьен доплутал до выхода в сад. Желая всё так же остаться незамеченным, он пробрался к скрытой калитке и, нацепив малоприметную человеческую личину, устремился через лес в город. Он проделывал этот путь ни одну сотню раз, но сегодня приходилось оценивать каждый свой шаг уже не как беглец, удирающий от капризов ревнивой жены, а как стражник, обязанный защищать подходы к дворцу. Мысленно подмечая, где лучше разместить небольшие отряды, Этьен, избегая дорог и улиц, вышел к порту.

Линкская гавань кишела разнообразным людом, шныряющим в поисках нехитрой работёнки. Ещё только подходя к докам Этьен приметил нескольких юнцов, крепких и мускулистых, болтающихся без дела. Они с тоской поглядывали в море в надежде увидеть какое-нибудь торговое судно. Однако судьба им не спешила благоволить: горизонт оставался безмятежно чист. Впрочем, в том не было ничего удивительного. В преддверии зимних штормов мало какой корабль решался на дальнее путешествие, да и сезон ярмарок, суливших богатые прибыли, уже закончился. Так что ныне докерам только и оставалось рассчитывать на рыболовецкие суда и скудные гроши. Недолго думая, Этьен направился к ним.

– Эй, там! Никто не хочет заработать? – останавливаясь в нескольких шагах, спросил он, прежде чем подвергся суровым оценивающим взглядам. На его лице расплылась понимающая усмешка, но в ответе не приходилось сомневаться. Пусть вся его одежда и была покрыта пылью, зоркие глаза без сомнения заметили дороге ткани и утончённый фасон.

– И что предлагает достопочтимый эйр? – грубовато поинтересовался самый крупный молодой мужчина, демонстративно поиграв мускулами под ветхой рубашкой.

– Королевский дворец набирает дополнительную стражу на время свадьбы принцессы. Хорошее вознаграждение гарантировано! – объявил Этьен, и блеск в глазах докеров не оставил сомнений. Как он и ожидал, к нему тут же подлетели с вопросом, можно ли позвать друзей и знакомых, и спустя четверть часа королевская стража пополнилась несколькими десятками крепких парней. Велев всем направляться во дворец, Этьен повернул к стоявшей на отшибе таверне – главному пристанищу местных контрабандистов. Подозревая, что некоторые из его знакомых ребят, так же, как и докеры, могли слоняться по округе, он уже продумывал для них заманчивое предложение. Однако стоило ему только переступить порог таверны, как рядом раздалось:

– Быстро же закончилось твоё дальнее плаванье, прекрасный «принц»! Или правильнее будет сказать, Ваше Высочество⁈ – Едкие нотки в голосе недавней любовницы пронзали подобно стрелам.

Этьен вздрогнул, смутно припоминая, какую личину сотворил при выходе в город. Конечно, даже его возросшее мастерство в эльфийской магии не могло превратить его в совершенно иную личность, но обычно тех немногих штрихов – чуть более грубоватых черт и мимики, резких жестов и походки вразвалочку – вполне хватало, чтобы оставаться неузнанным. Однако, похоже, в этот раз он серьёзно просчитался, вот только его терзало любопытство, в чём же был совершён прокол.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Катрина, – произнёс Этьен, быстро пробегаясь взглядом по таверне. Предчувствуя неизбежное выяснение отношений, ему оставалось только надеяться, что в столь ранее время посетителей будет не слишком много. Развлекать местный народ, падкий на подобного рода скандалы, очень не хотелось. К его неудовольствию в таверне было довольно многолюдно.

– Хотела бы сказать то же, да вот язык не поворачивается! – Язвительности в голосе Катрины только прибавилось. И, признаться, озлобленная ироничность шла девушке ничуть не меньше, чем та томность и страстность, которые не так давно покорили Этьена и скрасили ему половину минувшей осени. Однако сейчас, глядя в её жгучие тёмные глаза, он не испытывал никакого вожделения. Напротив, Катрина казалась слишком простой и обычной, словно деревянная деревенская кукла в сравнении с фарфоровой статуэткой. Яркий, чувственный образ Нэйдж оставил в нём слишком глубокий след, отчего все прочие девушки разом потеряли в его глазах прежнюю привлекательность. Впрочем, это новое обстоятельство ничуть не мешало ему привычно заигрывать и флиртовать.

– Досадно это слышать, – Этьен обезоруживающе улыбнулся, вот только Катрина, похоже, не оценила его легкомыслие.

– Досадно? – Она картинно выгнула бровь и, пропитывая свой голос ядом, прибавила: – Вот уж действительно! Весьма досадно осознавать, что зять нашего заботливого короля и муж добродетельной принцессы такая бессердечная скотина! Если Её Высочество не носили твоё проклятое дитя, то стоило скормить рыбам такого бесстыдного изменника!

Этьен едва удержался от ухмылки. Дворцовые новости достигали контрабандистов быстрее ветра. Теперь же было важно взять правильный курс, и не отвлекаться на глупые склоки.

– Милая Катрина, понимаю, мне нет прощения, – начал с прежней любезностью Этьен. – Но позволь же искупить свою вину. Я прибыл сюда вовсе не от праздной скуки, а в надежде найти ценных помощников для дворцовой стражи. Ты ведь знаешь, что уже скоро прибывает бэрлокский барон со своей армией, и, боюсь, малышка Торина может оказаться в опасности…

– Стражников ты уже нашёл, – фыркнула Катрина, кивая в сторону причалов. – Чего тебе ещё надобно?

– Барон личность непредсказуемая, да и слишком много стражи может вызвать вопросы, мне же нужна несколько человек для более деликатной задачи…

– Так ты шпионов ищешь, – усмехнулась девушка, но почти мгновенно посерьёзнела. Её взгляд резко потемнел, а затем на губах вновь заиграла насмешливая улыбка. – Могу кое-кого предложить.

И не успел Этьен и слова вставить, как Катрина, набрав воздуха в грудь, громогласно проорала:

– Ба-а-арт! А ну-ка быстро ко мне, мелкий пройдоха!

Не прошло и секунды, как из-за барной стойки появился вихрастый подросток. Мальчишка на первый взгляд показался слишком щуплым и хилым, но это впечатление было обманчивым. Малец шустро добрался до дверей, при этом умудрившись сноровисто разнести пару заказов по пути.

– Мой племянник, – строго зыркнув в сторону хитро прищурившегося подростка, представила его Катрина, а затем вновь обратилась к мальчишке. – Сегодня ты отправляешься во дворец и будешь делать всё, что прикажет тебе этот вельможа!

Барт тут же поморщился и нахально выдал:

– Вот ещё, я не буду прислуживать твоему любовнику!

– Ах ты, маленький засранец! – Катрина попыталась выдать племяннику оплеуху, но тот ловко увернулся.

– Быть может, молодого человека устроит солидное жалованье? – вклинился в их разбирательства Этьен, чем попал чётко в цель. Мальчишка плутовато ухмыльнулся и беззастенчиво назначил цену:

– Десять золотых в день! И со мной пойдёт моя банда, их услуги оплачиваются так же!

Этьен едва не присвистнул, услышав о гонораре, однако, ещё раз оценивающе оглядев мальчишку, согласился:

– По рукам!

Барт удивлённо заморгал, но почти тут же вернул своему лицу самоуверенное выражение.

– Провожать нас не надо, мы сами тебя найдём! – хамовато выдал он и шмыгнул за дверь.

– Я так понимаю, малец тоже в курсе кто я? – провожая мальчишку взглядом, хмыкнул Этьен и не удержался от вопроса: – Когда и как ты догадалась?

Катрина злобно зыркнула, выражая крайнее негодование, после чего резко выдала:

– Скажи спасибо тому писаке, который не только придумал кучу глупостей и пошлостей, но даже не удосужился сменить мне имя!

Этьен мысленно дал себе зарок непременно разобраться с принцем Шарльеном. Сейчас без покровительства Императора кузен был слаб, и ничто уже не мешало закончить его писательскую карьеру.

«Главное, чтоб пока я не выберусь на Шат-мирами, этот горе-сочинитель не успел выпустить в свет какую-нибудь нелепость про Нэйдж!» – раздражённо подумал Этьен и, пообещав недовольной Катрине, как можно скорее во всём разобраться, поспешил обратно во дворец.

* * *

Прибытие барона Витора оправдало все самые худшие ожидания. В свите оказался полсотни отъявленных головорезов, способных без труда за час вырезать весь дворец.

– Не слишком ли много сопровождения для прекрасных дам? – пытаясь быть любезным, осведомился Этьен. Он вызвался сопровождать важных гостей до их покоев, и, признаться, на такую орду никак не рассчитывал.

– Наши женщины привыкли к надёжной защите, – оскалившись, парировал Витор.

– Уважаемый принц, – поспешила вмешаться одна из дам. – Вы, верно, не знаете, что на Бэрлоке размеры стражи показывают статус! К вам прибыл весь цвет нашего общества! – с укором добавила она, но Этьен не оценил её выступление.

Он прекрасно понимал, что ему нагло лгут. Женщины на Бэрлоке ценились в разы меньше лошадей или приличного клинка. И лишь у одной – наследной принцессы – действительно была хоть какая-то охрана! Однако Этьен не стал развеивать скормленную ему ложь, решив приставить к бестактной леди одного из мальчишек. Стоило признать, что шайка маленького пройдохи Барта оказалась весьма полезной. Уже к вечеру первого дня подростки излазили дворец сверху донизу, обнаружив новые тайные проходы, о которых Этьену было неизвестно. Они бойко доложили обо всех дворцовых сплетнях и даже о шалостях. Одна из горничных решила подсунуть в постель барона дохлого таракана, другая же оставила в уборной одной из леди нескольких крупных пауков. Мальчишки так же сообщили о желаниях поварихи непременно смачно плюнуть в похлёбку, которую собирались варить для свиты барона. Всё это казалось сущей нелепицей, но Этьен оценил внимание мальчишек к мелочам. В конце концов, большинство дворцовых интриг начиналось со всяких глупостей. Именно поэтому его вовсе не удивило появление в своём кабинете Барта накануне торжественного ужина.

– Вам стоит приставить охрану принцессе! – Мальчишка свёл брови к переносице. – У барона весьма скверные намерения.

– Это будет слишком подозрительно, – заметил Этьен, оценивающе оглядывая подростка. И на что только тот намекает? Почему не говорит прямо?

– Но принцессе грозит опасность! – с волнением произнёс мальчишка. – Этот грязный мерзавец… – Барт осёкся, ещё больше помрачнев, а затем, не сдержавшись, выпалил: – Барон собирается заманить Её Высочество в ловушку!

– В таком случае, не лучше ли нам заставить попасться его самого? – прищурив глаза, хмыкнул Этьен.

– Тогда вам следует знать, что барон расставил своих людей от столовой до покоев принцессы и сейчас один из его прохиндеев пытается подкупить кого-то из дворцовой стражи!

– Что ж, тогда этому «кому-то» стоит согласиться на их, несомненно, щедрое предложение, – проговорил Этьен, мысленно продумывая план-перехват. Нет, он не собирался сразу же хватать барона за руку. Всё же устраивать скандал накануне свадьбы не самая лучшая идея, но припугнуть наглеца, или хотя бы не дать совершить коварные замыслы стоило.

Этьен вызвал начальника стражи, и они почти до самого ужина продумывали, как лучше расставить людей, чтобы внушить людям барона будто дворец охраняется из ряда вон плохо. Пришлось даже открыть пару тайных проходов для манёвра. Этьен не хотел спугнуть зарвавшегося барона, но и рисковать принцессой было нельзя. С лёгким беспокойством он спускался на ужин. Его взгляд невольно устремился к Торине, и сердце болезненно сжалось в груди. Как же она похожа на Нэйдж! Если днём, когда Торина вышла на приветствие бэрлокцев, её обернули в какую-то невразумительную зелёную хламиду, их сходство не вызывало ничего, кроме желания защищать бедняжку, то сейчас, в голубом атласе и кружевах принцесса казалась особенно соблазнительной и желанной.

«Я должен держать себя в руках! – резко отворачиваясь, упрекнул себя Этьен. – Сейчас важнее барон!»

Вот только ему хватило и одного взгляда на Витора, чтобы осознать в какую именно ловушку тот намерен загнать принцессу.

«Похотливая же ты скотина!» – мысленно выругался Этьен, косясь в сторону барона, пока тот буквально пожирал взглядом Торину. Витор даже не скрывал своего вожделения, пока бэрлокские дамы, больше похожие на разряженных куриц, своим кудахтаньем мастерски отвлекали внимание наивной королевской четы. Бестолковая на первый взгляд беседа на деле оказалась не так проста. Этьен с горечью осознал, что проклятый Юджин вовсе не собирается сдаваться и намерен вновь отравлять жизнь лишённому короля Каэру. И, похоже, воинственный Бэрлок только рад второй войне. Тем более что обе страны не подразумевали серьёзного сопротивления.

«Ну, совсем лёгкой победы вам уже не видать», – кисло подумал Этьен, и внезапный кашель барона отвлёк его от невесёлых мыслей. Вид раскрасневшегося Витора удивлял. Этьен покосился на Торину и вздрогнул. На секунду ему показалось, что он уловил кокетливый и самодовольный взгляд Нэйдж. Да и чуть съехавший рукав, беззастенчиво оголивший плечо у нового платья не походил на случайность! Но разве способна была Торина на столь неприкрытый и откровенный флирт? Этьену оставалось только недоумевать, но резко поправившая рукав принцесса являла собой саму невинность и скромность. Бедняжка даже не осмеливалась поднять глаз от тарелки и была мертвенно бледна.

«Я точно схожу с ума!» – мысленно укорил себя Этьен, но не смог совладать с желанием проследить за принцессой после ужина. Он желал увидеть своими глазами, на что этот подонок Витор решится. Следуя за Ториной потайными ходами, Этьен вместе с ней вышел в галерею, но почти сразу же скользнул в тень. Он готов был в любой момент сорваться на помощь, однако принцесса его опередила.

«Это не Торина! Не она! Малышка принцесса никогда бы не смогла совершить такое!» – вопило его сознание после того, как Торина бесстрашно вдарила барону в пах.

«Но и Нэйдж едва ли стала бы поступать подобным образом! Она же волшебница, ей проще что-то наколдовать, чем действовать, как деревенская девка!» – твердил разум.

Этьен несся за ней, мысленно отмечая, как справлялась со своей задачей стража. Заметив бегущую принцессу, они вылезли из своих укрытий и расчистили бедняжке путь, вырубив засевших в засаде бэрлокцев.

«Завтра с этим будет сложнее», – со вздохом констатировал Этьен, глядя на то, как за Ториной закрывается дверь в её покои. Барон ни за что не стерпит ни поражения, ни тем более унижения. Теперь, помимо похоти, его будет разъедать жажда мести.

– Где ты опять пропадал? – капризно поинтересовалась Зарина, когда Этьен, наконец, появился в комнате дочери.

Кэрина уже спокойно посапывала во сне. Однако, судя по недовольству жены, та успела доставить немало хлопот, прежде чем угомонилась.

– Решал вопросы охраны, – фыркнул в ответ Этьен, неохотно подходя к Зарине. Сейчас хватало забот и особенно раздражало то, что нужно было изображать заботливого мужа. И всё же он попытался добавить своему голосу мягкости: – Ты же не хочешь, чтобы кто-то из тех громил, что приволок с собой барон, причинили кому-то во дворце неудобства?