Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

И он исчез за соседней дверью. Оставшись в одиночестве, Рениса несмело подошла к столу. Её внимание привлекла хрупкая фарфоровая статуэтка, стоявшая в самом центре. Приглядевшись, Рениса сначала подумала, что это эльфийка, у девушки были красивые тонкие черты и золотые волосы, однако она держала в руках иголку и с увлечением сшивала два куска струящейся ткани. Занятие не слишком подходящее для благородной эльфийской леди, и, признаться, увидеть фарфоровую швею было странно.

«Может, это его возлюбленная?» – вертя в руках необычную статуэтку, предположила Рениса, и тут же ощутила неприятный укол ревности. Миловидная девушка сразу показалась ей до отвращения приторной и слащавой, так что она вернула статуэтку на место и отошла от стола. Не зная куда деться, Рениса направилась к камину и уже хотела присесть в одно из кресел, как в комнату вернулся Данье. Теперь он был облачён в строгий чёрный костюм и в плотный дорожный плащ, и тёмные цвета невероятно подчёркивали его красоту. Если бы не пронзительные голубые глаза, Филиппа запросто можно было спутать с эльфийским принцем. Зачарованная его видом, Рениса не сразу заметила в руках Данье тёмно-зелёную накидку, подбитую соболиным мехом. Взгляд невольно привлекла ажурная золотая застёжка, в которой любой наг сразу бы признал работу мастера Нэя – лучшего ювелира царства. Вещь определённо была сделана на заказ, и, можно было с уверенностью заявить, что второй такой невозможно отыскать на всём свете. Мастер Нэй славился именно тем, что никогда не повторял свои заказы.

– На Каэре ужасные пронизывающие ветра, вам стоит надеть это, – сообщил он, протягивая накидку.

– Вы снова дарите мне вещи? – с подозрением переспросила Рениса, хотя её глаза уже алчно пожирали новое одеяние, подмечая помимо застёжки мягкость дорогой ткани и блеск редкого пепельного оттенка меха. Ей не терпелось прикоснуться к прекрасной накидке, почувствовать на себе её тяжесть и полюбоваться отражением в зеркале. И пускай она сама будет блёклой тенью на фоне роскошного одеяния, мысль об обладании сводила с ума.

– Всего лишь забочусь о вашем здоровье, – с улыбкой возразил Данье, помогая одеться.

– И всё же, не могу не отметить, что ваша забота кажется мне слегка подозрительной, – кутаясь в мягкую тёплую ткань, произнесла Рениса.

– Возможно, ваше чутьё вас не подводит, – хитро подмигнул Филипп и тут же пояснил: – Всё же поездка на Каэр не праздная прогулка. Как-никак решается судьба целого королевства, а это всегда весьма опасное занятие.

Рениса ощутила как, несмотря на очень тёплую накидку, по спине прошёл холодок. Она и сама не могла взять в толк, что же именно в этих слова её так испугало. Возможно, дело было в предчувствиях приближения грядущей войны, или же просто её тело стало слишком чувствительным.

* * *

Каэр показался Ренисе довольно угрюмой и не слишком дружелюбной страной. От унылых пейзажей по дороге так и веяло тоской и безысходностью. Вероятно, отчасти в том был виноват молчаливый Данье, который за время всей дороги не проронил ни слова, а лишь задумчиво смотрел на мрачные горы. Напрасно Рениса пыталась разгадать мысли Филиппа, искоса поглядывая в его сторону. Он был так же холоден и неприступен, как и большинство местных пиков. Рениса чувствовала себя крайне неуютно, и как нарочно собственные переживания и сомнения то и дело овладевали ей. Она всё чаще ловила безумные мысли, что ей не хватает внимания от Данье, чтобы он как бы невзначай посмотрел на неё, или что-то спросил. Рениса каждый раз стыдилась подобных желаний, ругая себя и подавляя возникшие чувства, но они упорно возвращались и липли, словно назойливые мухи. Бесстыдные и абсолютно невозможные! Наги и эльфы никогда не смогут быть вместе. Измаявшись от внутренней борьбы, Рениса с облегчением вздохнула, когда вдали показались каменные стены города.

Столица Каэра поражала своей невыразительностью. Неказистые тёмные дома, серые улицы, блёклая растительность. Ренисе отчаянно не доставало красок, словно она угодила в чёрно-белый сон. Даже главный дворец и тот не отличался яркостью, а, скорее, напоминал хмурого нелюдимого старика. Собственно, приблизительно таким же показался Ренисе встречающий их канцлер. Мужчина был немолод, и его лицо уже носило отпечатки прожитых лет. Глубокие морщины избороздили высокий лоб, что придавало и без того суровому лицу выражение некоей досадливости, словно канцлер вечно был чем-то недоволен. Причём столь угрюмый вид не спасала ни натянутая широкая улыбка, ни изысканные приветливые речи. Рядом с канцлером послушной собачонкой крутился замотанный Дамиан. И, что было особенно неприятно, он узнал Ренису. Она почувствовала это в тот миг, когда их взгляды случайно встретились. Её испуганный и его удивлённый. Это вызвало нешуточную тревогу. Ренисе с трудом удавалось не поддаться панике и не начать действовать подозрительно, хотя всё её существо требовало немедленно сменить облик и уползти! Косясь то и дело на Дамиана, она всерьёз опасалась, что тот обратится к ней за разъяснениями или выскажет какое-нибудь жуткое предположение. Рениса даже попыталась представить себе, как сейчас выглядела со стороны. Что бы она подумала, увидев, как некая сэйлини идёт в паре с каким-то мужчиной? Будь рядом с ней наг, можно было предположить, что это брат, молодой дядя или какое-то важное доверенное лицо, но с Данье такое никак не вязалось. Рядом с ним она могла быть разве что тайной союзницей или же… У Ренисы даже участилось дыхание. Нет! Ни в коем случае нельзя, чтобы кому-то ещё пришла в голову подобная мысль! Она, всё ещё горя от страха и стыда, чуть отстранилась от Данье, желая увеличить между ними дистанцию. Тот словно ничего и не заметил, продолжив идти вслед за Дамианом. Лишь оказавшись у дверей, Филипп вдруг обратился к юноше:

– Леди понадобиться отдельная спальня.

Рениса готова была вздохнуть от облегчения, но вид Дамиана заставил её замереть. Тот с трудом скрывал раздражение, и это ещё больше настораживало и вызывало стыд. Так значит, Дамиан пришёл к тому самому выводу, раз просьба об ещё одной комнате стала для него неожиданностью. В совершенно растрёпанных чувствах Рениса согласилась подождать пока подготовят её покои в комнате предназначенной Данье.

– Вы не важно выглядите, что-то случилось? Вас утомила дорога? – помогая ей присесть на мягкую кушетку возле большого окна, любезно спросил Филипп.

– Мне не стоило показываться! – в сердцах воскликнула она, чувствуя, как слёзы подступают к глазам: – Лучше бы я спряталась в вашем кармане!

– Если бы вы спрятались в моём кармане, вам пришлось бы делить одну комнату со мной. Не думаю, что это было бы уместно, – заметил Данье. – Что вас так взволновало?

Рениса почувствовала, как краска приливает к лицу. Она была не в силах поделиться с Филиппом своими тревогами, а от мысли, что они и вовсе могли делить одну комнату, ей стало особенно не по себе. Что, если слухи уже сегодня достигнут ушей отца? Рениса даже не представляла, как с ней поступят. Содрогнувшись от ужаса, она было совсем упала духом, но в следующий миг в её сознании забрезжила надежда. Демоны же всемогущи, не может быть, чтобы Аулус не предусмотрел такой мелочи.

– Меня узнал эйр Дамиан, – произнесла Рениса, не поднимая взгляда. – Боюсь, он мог неправильно понять, почему мы с вами оказались вместе!

– О, – протянул понимающе Филипп, но почти тут же сменил тон на более мягкий и утешающий: – Не думаю, что об этом стоит беспокоиться. Юный протеже короля нынче слишком занят, чтобы распространять домыслы и придумывать сплетни, да и едва на это в ближайшем будущем у него появится время.

– Но…

– Эйр Дамиан – человек чести, он никогда не станет позорить девушку, даже если от того будет зависеть его собственная жизнь! – бескомпромиссно заявил Данье. И словно в подтверждении сказанного, в дверь постучали, и на пороге появился уже не Дамиан, а миловидная служанка, которая и отвела Ренису в её личную комнату. Та была заметно меньше, но при этом в ней чувствовался некий уют. Возможно именно благодаря этому ощущению уюта, Рениса немного успокоилась и прилегла на кровать. Дорога, бессонная ночь и тревоги совсем вымотали её, так что не прошло и пары минут, как глаза её начали слипаться. Вот только уснуть ей не удалось. Едва сознание скользнуло в манящую темноту, в дверь постучали. На пороге оказалась всё та же девушка-служанка, которая сообщила, что её ждут.

К удивлению Ренисы, ужин был подан в комнату Данье. Расставив все приборы и блюда, слуги спешно удалились, оставив их наедине. Рениса настороженно осмотрела предложенный ужин и чуть заметно поморщилась. На столе обнаружился лишь лёгкий салат и что-то типа овощного рагу, несколько сомнительного вида кексов и пара яблок. Всё это выглядело как ужин бедняка, и уж точно не походило на королевский приём важных гостей.

– Каэр небогатая страна, и хорошие овощи и фрукты тут на вес золота, – начал беседу Данье, придвигая к себе тарелку с рагу. На его лице не было ни капли отвращения или даже разочарования.

– Вы в самом деле собираетесь это есть? – удивилась Рениса. Она никак не ожидала от помощника демонов, привыкшего к роскоши, подобной терпимости.

– Не вижу причин отказываться, – ответил он. – Тем более что тут явно старались ради меня, учли, что я, как и все эльфы, не ем мяса.

«Но совершенно не подумали обо мне, ведь наги именно мясо и предпочитают!» – с сожалением подумала Рениса. Только из вежливости и нежелания показывать дурные манеры Данье, она с неохотой взялась за вилку. Немного поковыряв рагу, Рениса оставила эту затею. Вкус был настолько паршивый, что притворяться оказалось невозможно. В конце концов, покуда в подвалах дворцов не переведутся мыши или какие-нибудь ещё грызуны, нагам не о чем беспокоиться. Рениса уже мысленно прикидывала, в какой час ночи ей стоит выбраться на охоту, как Филипп вновь заговорил:

– Агни Аулус просил присмотреться к лорду-канцлеру, если, конечно, вы желаете исполнить обязательства перед ним.

– И это всё?

Данье кивнул в ответ.

– И как долго я должна этим заниматься? – задумчиво спросила Рениса, вспоминая заискивающего мужчину и неприятный запах, исходивший от него.

– До прибытия агни.

– Он же появится завтра утром? – переспросила Рениса, ощущая некий подвох.

– Боюсь, что агни прибудет несколько позже, на сами похороны, – уточнил Данье, и в его голосе зазвенели печальные нотки.

– Получается, мне стоит осмотреть дворец уже сегодня, а точнее ночью?

На лице Филиппа появилась странная полуулыбка, которая, впрочем, не оставляла сомнений.

«Охоту и сон, похоже, придётся отложить до полудня», – резюмировала Рениса.

* * *

Стоило отметить, что лорд-канцлер личностью оказался до крайности неприятной. Даже простое наблюдение за ним вызывало бурю негодования и возмущения, и не только потому, что мерзкий старикашка (а именно так стала про себя называть его Рениса) вконец вымотал бедного Дамиана, свалив на него работу чуть ли не половины двора и прислуги. Но ещё и из-за его отвратительной привычки постоянно стравливать друг с другом людей. Он постоянно хвалил не тех, кто того заслуживал, и ругал тех, кто был достоин хотя бы банальной благодарности. Ему словно доставляло удовольствие наблюдать за тем, как пытается проглотить обиду незаслуженно обвинённый и как выпячивает грудь тот, кому достались все лавры почёта. Если же после его наговоров случалось ссора, он и вовсе расцветал будто цветок при солнечных лучах. Его мишенью становились все вокруг: безропотные слуги, гордые стражники и даже стекавшиеся во дворец мелкие чиновники и лорды, желавшие выказать уважение почившему королю и надеющиеся получить приглашение на похороны. И каждый раз канцлера будто подмывало столкнуть собравшихся лбами.

Были у него и любимчики. Так канцлер явно благоволил увальню-стражнику, проспавшему появление в небе корабля эльфов. Вместо заслуженного нагоняя, тот был приведён в пример, как достойный муж Каэра, тогда как люди, посмевшие разбудить лорда на рассвете, ещё долго выслушивали брюзжание. Или же неповоротливая кухарка, умудрившаяся испортить и даже сжечь несколько прекрасных блюд, готовящихся для иностранных гостей, в итоге добилась глубокого одобрения и обещания, что как только во дворце появится новый король, ей непременно достанется должность главной поварихи. Доходило даже до полного абсурда: мелкий мальчишка с кухни, нагло отказавший Дамиану идти на рынок за фруктами, получил от канцлера в награду сладкую булочку. Впрочем, тут уже дело касалось ненависти. Рениса едва ли могла подобрать более подходящее слово к тем чувствам, которые демонстрировал лорд по отношению к королевскому протеже. Канцлер люто ненавидел Дамиана, причём к его отцу, служившему во дворце главным лекарем, он относился куда более терпимо, а вот юношу откровенно невзлюбил. И это чувствовалось во всём: буквально в каждом взгляде, преисполненном презрения и мстительной злобы, в каждом жесте, пронизанном пренебрежением, да и в каждом фразе, откровенно сочившейся ядом.

– Не представляю, как это возможно вытерпеть! – выдала Рениса за завтраком, на который была приглашена Данье. Ей не терпелось с кем-то поделиться увиденным и услышанным, настолько сильно всё вокруг было ей чуждо и ново.

Она ползала по дворцу почти весь вечер и всю ночь, и, стоило заметить, не без интереса. Но даже разыгравшееся недюжинное любопытство не спасало её от усталости. Ренису всё сильнее клонило в сон, хотя она старательно сдерживала зевоту.

С печалью воззрившись на поданный завтрак, ей оставалось только глухое недовольство желудка. На позолоченном блюде лежали только фрукты, и их унылый вид заставил Ренису пожалеть о том, что ей так и не удалось добраться до подвалов дворца! Пожалуй, когда канцлер, встретив всех гостей, наконец отправился в свою спальню, ей следовало не возвращаться наверх, а спуститься вниз. Так бы она не попалась на глаза Данье и сейчас могла бы сытно полакомиться местными мышами.

Филипп по обыкновению был учтив, подтянув к себе слегка увядшую виноградную гроздь, он осторожно оторвал более-менее свежую ягоду:

– Лорд Адвиль хитрый политик, – заметил он и, покрутив в пальцах виноградинку, добавил: – И ничего не делает просто так.

– Скажите ещё, что его ненависть к Дамиану не простой каприз! – Рениса, поморщившись, всё-таки взяла чуть подгнившую с одной стороны грушу, догадываясь о том, как она вообще очутилась во дворце. По словам вечно переговаривающейся прислуги на рассвете измученный Дамиан простоял на холодном ветру в порту почти час, пока надменный капитан неторопливо выгружал ящики с фруктами. И, явно воспользовавшись спешкой, всучил бедному королевскому протеже пару корзин с подгнившим товаром. О том, что творилось на кухне, вообще не хотелось вспоминать. Лучшие фрукты на глазах Ренисы были отобраны, увы, не для важных гостей, а всё тому же лорду Адвилю и его верной свите. Однако Дамиан об этом даже не узнал, едва он вернулся, как в небе появился корабль эльфов, и во дворце поднялась жуткая суматоха. И канцлер вновь выговаривал всем своё недовольство, а Дамиану как всегда досталось больше всех.

– Он же использует его словно мальчика для битья! Ума не приложу, почему королевский протеже продолжает это терпеть! – добавила она.

– Эйр Дамиан слишком хорошо воспитан, чтобы перечить страшим. Он так же понимает, что его нынешнее положение весьма шаткое, потому и послушно исполняет все приказы.

– Да он словно отдался в рабство! – воскликнула Рениса, но тут же осеклась, заметив, как разом помрачнел Данье.

На лице Филиппа появилась странная ухмылка, а светлые яркие глаза потемнели, как море перед штормом. В воздухе повисла неловкая пауза.

«Я сказала что-то не то? – Мысли Ренисы нервно метались по черепной коробке. – Может, задела нечто личное?»

Она покосилась на Данье, собираясь уже извиниться, но тот, поглубже вдохнув, вдруг вновь заговорил:

– Эйр Дамиан лишь организовывает похороны своего наставника и короля. Не думаю, что подобные заботы, пусть они и очернены сарказмом и недовольством канцлера, можно назвать рабским трудом. Скорее это последняя дань уважения Его Королевскому Величеству. Не думаю, что в дальнейшем эйр будет столь же покладист и послушен. Что же до канцлера и его ненависти, то тут всё вполне очевидно. Лорд Адвиль не просто так затевает ссоры, он выискивает у людей слабые места, которые и позволяют ему в дальнейшем управлять ими. Дамиан же не поддаётся на провокации, потому канцлеру всё никак не удаётся к нему подступиться. И будь королевский протеже хотя бы аристократом, с этим он мог бы ещё примириться, но раз за разом проигрывать безродному стражнику – слишком большой удар по гордости. Вот и как после этого не воспылать ненавистью?

Рениса с удивлением смотрела на Филиппа, подмечая, что далеко не все слова дались ему легко. Он говорил, пожалуй, слишком ровным тоном, будто пытаясь скрыть свои истинные чувства, но они грозовой тучей клубились в его глазах. Подавленный гнев, страх и боль. Будто бы некогда Данье переживал нечто подобное, а теперь бередил затянувшуюся рану.

– Простите, – всё же извинилась Рениса. – Я не так хорошо разбираюсь в людях, потому…

– Не стоит, – прервал её Филипп и вымученно улыбнулся. – Вы проделали хорошую работу, думаю сейчас, пока канцлер спит, вам тоже следует отдохнуть.

Рениса послушно кивнула и, спешно дожевав грушу, вернулась к себе. Сон сморил её сразу же, едва она успела коснуться головой подушки.

Ей снился Данье, и почему-то при виде него у неё защемило в сердцах. Его красивое лицо, насколько можно было увидеть в причудливом лунном свете, исказилось от ярости. Филипп явно с кем-то спорил и, похоже, проигрывал.

– Это подло, низко и недостойно! – рычал полукровка кому-то сидящему в кресле. Однако лица его противника не было видно. Того скрывало высокая спинка и царивший в комнате полумрак. В камине умирало пламя, едва выхватывая очертания мебели.

– Я не спрашивал твоего мнения! – Последовал холодный ответ, и голос говорящего даже в пелене сна заставлял содрогнуться. – Я велел тебе исполнить приказ!

– Я не могу! – Данье не сдавался, хотя было очевидно, что это бессмысленно. Приказывающий был слишком силён, и он подавлял.

– Какая глупость! – фыркнул незнакомец. – Ещё скажи, что это противно твоей природе!

– Это отвратительно само по себе! – прохрипел полукровка, в бессилии сжимая кулаки. От него так и исходили волны желания немедленно наброситься на противника. Вмазать тому пару раз по надменному лицу, выдрать клоки волос, оставив проплешины, да расквасить нос. Однако что-то его останавливало. Даже не так, он мог только мечтать поквитаться, на деле же это было совершенно невозможно. Рениса тщетно пыталась понять, почему Филипп не смел напасть, почему стоял столбом и только скалил зубы, как посаженная на цепь собака.

– Неужели твоя бывшая госпожа нанесла тебе такую сильную травму, что ты более не можешь наслаждаться женским обществом? – насмешливо поддел незнакомец. – Мне поискать тебе мальчика для тренировки?

Данье застыл, как громом поражённый. Всё внутри у него неистовствовало от негодования, и, похоже, сидящий в кресле это почувствовал.

– Ну вот, всё не так плохо, – пожурил он. – Мужчины тебя не интересуют, значит, нет никаких проблем в том, чтобы исполнить мой приказ и соблазнить женщину.

– Вы переоцениваете меня, – буркнул Филипп. – Пусть я полуэльф, но я не Этьен эн Ламар, способный играть чувствами других ради собственного развлечения!

– Вот и не играй! Просто позволь себе влюбиться. Это, знаешь ли, не так уж и сложно!

– Это же испортит ей жизнь! – бросил Данье, и в его голосе звенело отчаяние, но ответ буквально припечатал его к полу:

– Её жизнь не твоя забота…

Рениса резко проснулась. Вокруг было темно и тихо. Лишь голубоватый свет Онио тонкой полоской просачивался сквозь незашторенные портьеры. В ушах всё ещё звучал бесстрастный холодный голос, заставляющий внутренности леденеть от страха. Рениса приподнялась на постели, всё ещё находясь под впечатлением сна и понемногу привыкая к темноте. На ум почему-то пришла красивая статуэтка девушки-швеи из комнаты.

«Быть может, это была она. Та женщина, которую ему надо было соблазнить», – подумала Рениса, но тут же покачала головой. Что за бред⁈ Она ведь не жрица, и ей никогда не снились вещие сны. Всё, что ей привиделось – просто разгулявшаяся от волнения фантазия. Лишь убедив себя в этом, Рениса зашарила в поисках свечи, и только потом осознала, что произошло. Она проспала похороны Йорана! Нет, не только похороны, но и появление Аулуса! Мигом вскочив с кровати, она, едва помня себя, бросилась к покоям Данье. Быть может, демон всё ещё во дворце.

Их комнаты отделял всего лишь узкий коридор и пара дверей. Потому Рениса ещё не успела полностью прийти в себя и осознать, как же неуместно будет сейчас её появление. Лишь когда дверь отворилась, а на пороге появился Филипп в длинном ночном халате, в голове прояснилось.

– Я… – Рениса осеклась и попятилась назад. Ей лицо вспыхнуло от стыда и собственной глупости. Какой позор! Она пыталась ворваться в комнату мужчина посреди ночи!

– Сэйлини, – мягко и тихо произнёс Филипп. – Вам не стоит здесь находится…

Конечно, не стоит! Она это уже понимала, но было поздно. Рениса вновь сделала шаг назад, но тут до её слуха донесся звук приближающихся шагов, и ситуация стала ещё более сложной.

– Вас не должны увидеть! – обеспокоенно прошептал Данье и кивком указал на дверь своей комнаты. Рениса, напротив, собралась менять облик, но тут Филипп схватил её за руку и буквально втащил в комнату.

– Зачем вы это сделали⁈ – гневно зашипела Рениса, при этом дрожа всем телом. – Я бы могла просто сбежать!

– Нет, не могли! – возразил Данье, оттягивая её дальше от двери. – Там посол Ариат, и ему не повезло с охотой. Если вы вдруг позабыли, он вампир и в данный момент весьма голодный вампир, и встреться ему на пути сейчас мышь или змея, как по-вашему, что бы он сделал?

Рениса шокировано уставилась на Филиппа.

– Откуда… откуда вы это знаете?

Но ему уже не понадобилось отвечать. В ночной тишине хлопнула дверь, и за соседней стеной раздался глухой рык, не оставляющий никаких сомнений. Чуть позже донесся чей-то предсмертный писк, а потом жадное чавканье.

– Я поймал для него трёх крыс, – пояснил Филипп, наконец, отпуская её рукав.

– Зачем? – удивилась Рениса, чувствуя себя отчасти обделённой. Это было жутко несправедливо, что для своего соседа-вампира Данье мог поймать крысу, тогда как приглашённую им спутницу он посадил на вегетарианскую диету!

– Просто подозревал, что у него ничего не получится, и решил подстраховаться, – уклончиво ответил Филипп.

– Звучит не слишком убедительно, – заметила Рениса, чуть увеличивая между ними дистанцию. Она отступила на несколько шагов, всё же эта невольная близость мужчины в полумраке комнаты пугала её.

– Просто вы не так хорошо осведомлены об отношениях принца Юджина и посла, – хмыкнул Данье. – Им редко удаётся договориться, но так как Ариат всего лишь посол, ему приходится уступать. И, как вы понимаете, это его изрядно раздражает, и в такие моменты он перестаёт контролировать свою жажду крови. Чтобы не натворить глупостей, обычно посол отправляется на охоту, но он предпочитает хищников, а в местных краях их не так уж просто найти.

– И вы подкинули ему крыс, чтобы он хоть немного успокоился?

– Всего лишь банальная предусмотрительность. Не хотелось бы, чтобы войну развязал всего лишь взбешённый оголодавший вампир, как-то это несерьёзно!

– Вы шутите, что ли? – Рениса плохо видела лицо Данье, потому не могла однозначно понять её насмешки.

В камине едва трепыхались угли, а Онио уже поблекла, уступая место пока ещё разгорающейся Эрне, обещавшей в скором времени залить комнату приятным жёлтым светом.

– Отнюдь, – покачал головой Филипп. – Помощники демонов, равно как и демоны, должны всегда придерживаться правила трёх «В».

– И что это за правило? – с недоверием спросила Рениса. Ей всё ещё казалось, что Данье над ней просто насмехается.

– Быть всемогущим, вездесущим и всеведущим.

Рениса озадаченно замерла. Как бы странно не звучали эти слова, она лично убедилась в их достоверности. Иначе бы её здесь попросту не было!

– Однако, – Данье сменил тон, заговорив чуть более мягко и доброжелательно. – Я не демон, и пока не обладаю всеведением, потому хотел бы узнать, что вас привело ко мне в столь поздний час?

– Я… – Рениса вновь ощутила, как краска приливает к лицу. Ей было безумно стыдно за свой порыв. – Мне нужно было увидеться с агни Аулусом. Я никак не ожидала, что просплю похороны!

– Что ж, это действительно досадно, – признал Данье. – Вот только у меня для вас не самые приятные известия.

Рениса напряглась от этих слов, и хотя она ещё цеплялась за надежду, что всё обернётся удачно, внутри уже заворошился червячок сомнения.

– Как вы могли уже заметить, агни Аулуса здесь нет, и, боюсь, он не вернётся на Каэр раньше коронации…

– Коронации⁈ – воскликнула Рениса, ощущая как оба сердца, подобно камням падают в пропасть. – Но могут пройти недели и даже месяцы, прежде чем кто-то из кандидатов вернётся!

Она сама слышала вчера ворчание слуг, которым особенно досталось от канцлера. Те молили небеса, чтобы новый король появился хотя бы в конце месяца, ведь всё это время им придётся терпеть бесчинства мерзкого лорда Адвиля.

– Мне жаль.

– Вы могли бы меня разбудить! – в отчаянии простонала Рениса, но по мере того, как приходило осознание и подступали слёзы, она всё меньше контролировала себя. – Это же просто немыслимо! – в ужасе прошептала она. – Я не могу пропадать где-то месяцы! Моя мать непременно начнёт волноваться и слать письма отцу. Да что там, если я не окажусь завтра дома, мне лучше и вовсе там больше не появляться!

– Ваш отец пока тоже остаётся здесь, – обнадёживающе заметил Данье. – Как и почти все приехавшие важные гости.

– Да Каэр разорится, если ему придётся кормить такую свору больше недели! – хлюпая носом, пробормотала себе под нос Рениса.

Она просто не могла поверить, что застряла здесь неизвестно насколько! И пока глаза слепило от слёз, мозг отчаянно искал выход.

– А вы не можете его призвать? – жалобно спросила она.

Печальное лицо Данье высветила заглянувшая в окно Эрна. Он не мог…

* * *

«Если Аулус не появится до отъезда отца, придётся идти с повинной», – утешала себя Рениса, но выходило плохо. Она проплакала всю оставшуюся ночь, и лишь к утру пришла к такому решению. Стараясь не думать, что с ней сделает отец, Рениса, впрочем, не надеялась на удачу. Мысленно она уже поселила себя в северном имении, где когда-то укрывали Рену, и размышляла о том, как будет переживать сотни унылых повторяющихся дней. Быть может, ей всё-таки оставят кисти и краски, и она посвятит свою жизнь живописи, которая так не нравилась её матери.

Однако до той поры ещё оставалось какое-то время, и Рениса, пытаясь справиться с подступающим отчаянием, предпочла пока приглядывать за мерзким лордом-канцлером. А тот, словно и в самом деле желая её отвлечь от тяжёлых дум, вёл себя крайне подозрительно.

Сразу же после завтрака он собрал срочный секретный совет, и, едва закрыв двери за верными союзниками, обрушился на них с криками.

– Как вы могли отпустить Элофа в горы! – искренне негодовал Адвиль. – Я же вам говорил, что не надо!

Лорды скучились в небольшом душном кабинете и, рассевшись кто куда, хмуро смотрели друг на друга.

– О чём вы только думали⁈ – продолжал разрываться канцлер, гневно шлепая ладонями по столу. – А что если он там шею свернёт⁈ Я же сказал, что всё подготовлю!

– Но, – возразил один престарелый лорд, когда канцлер вдоволь наорался и вынужден был сделать паузу, чтобы перевести дух. – Всё уже пошло не по плану!

– Да-да! – тут же подхватил другой аристократ, чуть моложе. Он даже поднялся с шаткого стула, словно надеясь, что встав в полный рост, его слова приобретут большую значимость. – Как только вмешались чужаки, всё так запуталось!

– Если бы только чужаки, – хмыкнул третий. – Выступать против Отрийских лордов – самоубийство!

– Вот только не начинайте опять ворошить эти глупые суеверия! – гаркнул Адвиль, но эффект получился обратный.

Верные аристократы боязливо переглянулись, пока один не осмелел:

– Лорд-канцлер, я вынужден напомнить вам, что мой дед умер на следующий день после ссоры с последним Отрийским лордом!

– Твой дед был стар, и у него отказало сердце! – отрезал Адвиль, но ему снова возразили:

– Мой дед отличался крепким здоровьем и никогда не жаловался на сердце!

– В роду Отрийских лордов долгое время были ведьмы и даже демоны, говорят, их наследники всё ещё владеют остатками былой магии, – тут же подхватил другой. – Перейдёшь им дорогу и на завтра окажешься на кладбище, и никто никогда не узнает, от чего на самом деле умер!

– Боюсь, даже вашим наёмникам, которых вы выслали в горы, может не поздоровиться после встречи с их наследником, – прибавил третий, что ещё больше разозлило Адвиля.

– Никто из этих гор живым не выберется! Будь он хоть колдуном, хоть демоном! – рявкнул он, сверкнув глазами, и, только присмирив свою боязливую свиту, отдал новый приказ: – Срочно соберите людей и отыщите Элофа! И поторопитесь, иначе мы и вовсе можем остаться без нового короля!

Верные подданные неохотно послушались, и хотя, покидая кабинет, они почти все ворчали и сетовали на буйный нрав канцлера, никто выступить против не посмел. Ближе к полудню к Адвилю потянулись посланцы с донесением, что несколько отрядов отправились на поиски Элофа. Казалось, старику уже следовало успокоиться, но не тут-то было. Адвиль остаток дня метался по дворцу, шпыняя прислугу и стражу и доводя до белого каления несчастных поваров. Потому, когда под вечер канцлер закрылся в своих комнатах, все вздохнули с облегчением, и только Рениса, интуитивно чувствуя некий подвох, прокралась в покои лорда. Едва на город стали спускаться сумерки, Адвиль накинул на себя тёмный плащ и, открыв в своей комнате спрятанный за книжным шкафом тайный проход, куда-то направился. Рениса в последний момент шмыгнула в закрывающийся ход, поражаясь неугомонности канцлера. Они довольно долго шныряли по холодным и склизким от плесени коридорам. Впрочем, Рениса эту прогулку сочла довольно удачной. По пути она успела поймать нескольких мышей и, изрядно набив живот, с куда большим воодушевлением следовала за лордом. И хотя её клонило в сон, и двигаться было куда тяжелее, чем на голодный желудок, Рениса впервые за день ощутила некое удовлетворение. Часть тревог улеглось, уступив место сытости и любопытству. Они бродили по мрачным подземельям довольно долго, прежде чем вышли к заброшенным старым воротам. Кованая калитка чуть слышно скрипнула, когда Адвиль завозился с тяжелым старинным замком. Рениса с удивлением огляделась. Они находились в небольшом гроте, довольно сыром и неуютном. Тусклый факел едва освещал шершавые стены пещеры. Где-то поблизости шумело море: глухо обрушивались на скалистый берег тяжёлые волны, предвещая ночной шторм. Ветер надсадно гудел, врываясь в чертоги грота. Адвиль вышел за ворота и, пройдя всего пару шагов, остановился.