Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

– Я не смогу! – простонал Дарк, разрывая воцарившуюся звенящую тишину. Он возвёл взгляд к потолку и с отчаянием повторил: – Не смогу! Ничего не выйдет!

– Ты не можешь отступить! – грозно выдала Килара, пронзая мужа обеспокоенным взглядом. Её тревога мигом передалась Рене. Она решительно не понимала, что происходит с Дарком. Разве он не стремился всю жизнь к заветному царству, готовый утопить весь мир в крови? Беспощадный и хладнокровный убийца, Дарк никогда прежде так яро не пасовал перед трудностями. Так почему же сейчас, когда от достижения цели его отделял всего лишь шаг, он вдруг медлил и, кажется, растерял всю решимость⁈

– Это бессмысленно! Я всё равно проиграю, и тьма поглотит нас всех! – Его голос предательски дрогнул, выдавая засевший внутри липкий и постыдный страх. Он не хотел его показывать, считая это унизительным, но тот всё равно прорвался наружу.

– Что ты такое говоришь⁈ Разве мы не готовились? – гневно прошипела Килара. Она тщетно пыталась не поддаваться панике, хотя всё её существо уже находилось на грани срыва. О том красноречиво сообщала и неестественная поза, в которой застыла, как изваяние, первая жена, и пожатые губы, побелевшие от напряжения, и лёгкая дрожь в руках.

– Какой толк от подготовки, если я всё ещё одержим ею!!! – выпалил в сердцах Дарк и бросил отчаянный взгляд в тот самый угол, где в тени цветочного горшка притаилась Рена. Весь её мир перевернулся, вмиг разрушив с неимоверным трудом выстроенные преграды и стены. Это роковое признание было подобно разящей стреле. Не в одно из сердец, а сразу в голову, на вылет. Рена забыла, как дышать, глаза наполнились слезами от простого осознания. Дарк знал, что она всё это время была рядом. Он маялся вовсе не из-за неудачных сражений и томительного ожидания в неизвестности, а от случайной близости с ней и невозможности сделать тот самый желанный выбор. Слишком многое стояло на кону, что никак не позволяло уступить сердцам. И от этого было ещё больнее.

– Я так и знала, что ты всё испортишь! – выплеснула своё негодование Килара, мигом подскочив к цветочному горшку. Её слова заставили Рену прирасти к полу. Только теперь до неё дошёл их ужасающий истинный смысл. Килара не просто так твердила, что красивый муж и уютный дом – это не то, что ей нужно. Первая жена знала с самого начала, что Дарк не справится, и потому нарочно толкала Рену к единственному оставшемуся выходу. Ей всё равно не выжить в Тёмном царстве, так почему бы легендарной Золотой Жрице снова не пожертвовать собой ради великой цели?

Мигом преобразившись, Рена оправила платье и только затем посмотрела на мужа. Их взгляды встретились, на краткий миг пошатнув родившуюся в ней самоотверженность. Дарк отказывался принимать её жертву. Сама мысль об этом доставляла ему невыразимую боль. В тот момент в его глазах явственно читалось, что весь мир не стоил того, чтобы её потерять, но Килара недаром потратила столько лет на обучение Рены обрядам Тёмного культа, вдалбливая главный постулат: «тьма всегда забирает самое дорогое». Так первая жена подготавливала почву, зная, что наступит время, когда нужно будет заплатить. И этот час настал.

– Твоя одержимость ко мне не более чем привычка, Дарк, – Голос Рены прозвучал ровно, без каких-либо эмоций. Всё, что до той минуты пылало и бурлило внутри, сникло под давлением безжалостного чувства долга. Остались только несокрушимая решимость и понимание того, что нужно сказать мужу, чтобы помочь ему преодолеть грядущую потерю и побудить осмелиться сделать тот самый важный шаг. – Пройдёт не так много времени, когда твоя нездоровая страсть угаснет, и ты поймёшь, что она лишь отвлекала тебя, делая зависимым и слабым.

Её слова били наотмашь. В тёмных глазах Дарка билось, подобно запертой в клетке птице, неистовое пламя. Рена нарочно затронула его гордость. Если чего и не выносил Дарк, так это принижения собственного достоинства. Он в бессилии сжал кулаки и отвернулся. Плотно сжав челюсти, Дарк ещё несколько секунд сражался с самим собой, но исход этой битвы был давно предопределён. И стоящие рядом Нэйдж и Торик – невольные свидетели его унижения – лишь ускорили неминуемое поражение.

– Где Эрмира? – глухо спросил Дарк. Его отрешённый взгляд принялся бесцельно блуждать по комнате. Он не столько искал вторую жену, сколько просто пытался хоть чем-то себя отвлечь. При этом удивительным образом Дарк умудрялся избегать стоящей напротив Рены. Её плечи поникли, будто бы лишились опоры, а от удушающей боли в груди застыли сердца. Она знала, что никогда не забудет этого мгновения и того, что ему предшествовало. Он хотел выбрать её, вопреки всему! Но разве у них на самом деле был хоть какой-то выбор?

– Д’дир Эрмира здесь, – открывая карман камзола, сообщил Торик. Серебристыйтайпан, заслышав своё имя, торопливо вылез и быстро стек по ноге лорда, а, оказавшись на полу, вернул себе человеческий облик. В небесно-голубом струящемся платье Эрмира выглядела как никогда очаровательно, и, пожалуй, она была единственной, кому не терпелось приступить к страшному таинству. Эрмира уже не могла устоять на месте, вертясь и слегка пританцовывая.

– Что ж, раз все в сборе, не пора ли нам отправляться? – Дарк повернулся к Торику, при этом смотря как бы сквозь него.

Лорд кивнул и полез в другой карман, выудив оттуда каменную фигурку скрученной кольцами змеи. Рена с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, увидев этот знак. Прежде он являлся частью врат, и она с трудом представляла, как Торику удалось оторвать столь значимый фрагмент барельефа.

– Печать, – передавая артефакт Дарку, пояснил он, после чего обернулся к Нэйдж. – Дорогая племянница, открой-ка для наших почётных гостей портал в столь полюбившемся тебе гобелене.

Нэйдж громко хмыкнула, бросая тяжёлый взгляд на Килару.

– И зачем только почётным гостям непутёвая магия, – негромко пробубнила она, неспешно поворачиваясь к гобелену. Коснувшись ладонью мягкой глади, Нэйдж принялась пальцами разгонять темноту. Та, словно живая, колыхалась и неохотно расступалась. Неясные очертания ещё какое-то время с трудом проступали сквозь тени, и только затем на гобелене стал проявляться знакомый пейзаж. На заросшем сухой травой и колючим кустарником холме возвышалась поистёртые от времени и ветров каменные Врата. Едва изображение избавилось от тёмных помех, Нэйдж отступила в сторону, жестом приглашая Дарка воспользоваться порталом. Тот подал руку сосредоточенной и напряжённой Киларе и, кивнув улыбающейся Эрмире, чтобы следовала за ними, двинулся в сторону вышитого холма. Всего один шаг, и вот уже возле древних угрюмых столбов появились две фигуры нагов.

– Не заставляй нас ждать! – обращаясь к Рене, нетерпеливо попросила Эрмира, прежде чем вошла в гобелен. Дарк обернулся, чтобы встретить её. Он заботливо подал ей руку, а затем подвёл обеих жён к серой полукруглой арке. Проследив за их передвижением взглядом, Рена, не желая стать причиной задержки, торопливо засеменила к гобелену, однако не успела она сделать и пары шагов, как Торик внезапно преградил ей путь.

– Вы, кажется, уже позабыли, что не можете находиться в Тёмном царстве? – напомнил он.

– Но… – Рена осеклась и растеряно уставилась на лорда. Признаться, она восприняла наставления Килары слишком прямолинейно, собираясь возложить себя на алтарь тёмного храма, однако теперь, задумавшись, поняла, что не сможет этого совершить. Рене просто не суждено было дойти до древнего капища! Значит, ей следовало поступить как-то иначе, но озарение не спешило на неё снизойти. Оставалось только надеяться на предусмотрительного Торика. – Как же мне тогда спасти мужа?

– Ответ на этот вопрос ждёт вас в моих комнатах. – Он, не пряча лукавой улыбки, подмигнул ей. Его слова вызвали у Рены невольное волнение, и где-то в глубине вновь зашевелился потаённый страх. Её кольнуло зловещее предчувствие, и с тяжестью на сердцах она проводила удаляющегося Торика взглядом. На прощанье он послал ей смущающий воздушный поцелуй, а затем, повернувшись спиной, внезапно превратился в песчаную эфу. В тот же миг Рене резко стало не по себе. Её сознание будто бы разделилось, и одна часть уползала в портал вместе с Ториком, тогда как к другой словно что-то подложили. Нечто неведомое и скрытое не спешило проявить себя, напротив, оно притаилось в ожидании своего часа.

Стоило только лорду покинуть гостиную, как в комнате сразу стало намного светлее и теплее. Рена покосилась на наполнившийся красками гобелен. Дарка и Килару уже скрыл алый туман, исходивший от Врат, а Эрмира, что-то выговаривая, подхватила песчаную эфу и вскоре исчезла вслед за ними. Лишь после того, как Врата вновь замерли неподвижной глыбой, Рена, преисполненная желанием узнать, что же подготовил для неё Торик в своих комнатах, направилась прочь из гостиной, и тут ей в спину донеслось насмешливое высказывание Нэйдж.

– Вот уж не подумала бы, что милый дядюшка так безрассуден и готов броситься спасать чужую жену. Чем вы только его приворожили?

Рена ощутила, как по ней прошлись ревностным оценивающим взглядом, который недвусмысленно намекал на то, что её восприняли, как серьёзную соперницу в любовных делах. Это ей ужасно не понравилось! Из того, что уже удалось увидеть и узнать о Нэйдж, у Рены складывалась совсем нелестное и даже отталкивающее мнение о волшебнице. И виной тому было не только вызывающее поведение девушки, но и его недостойная подоплёка. Нэйдж относилась к тому неприятному типу женщин, которые ради мимолётного желания потешить своё самолюбие могли разрушить чужой брак или задурить голову незадачливому кавалеру, исковеркав тому судьбу. Рена догадывалась, что Нэйдж едва ли на самом деле нужен был Торик, но раздутый до непомерных размеров эгоизм девушки требовал непременно превзойти появившуюся конкурентку. Однако в погоне за очередной победой, та не учла, что далеко не все согласны тратить своё время на навязанные ей глупые и бесполезные игры.

– Боюсь, вы пали жертвой поверхностного суждения, – мягко заметила Рена, прежде чем чётко и внятно пояснить: – Меня и лорда Торика связывает исключительно деловое соглашение, потому, с вашего позволения, я вас оставлю. Исполнение моей части сделки не требует отлагательств.

Нэйдж нахмурилась. Вежливый ответ её явно озадачил, но пока она пыталась понять, в чём скрыт подвох, Рена воспользовалась возникшей паузой, чтобы покинуть гостиную. В полутёмном коридоре было значительно холоднее. Поёжившись и обхватив себя руками, Рена торопливо зашагала в сторону хозяйских комнат. Вокруг стояла звенящая напряжённая тишина. Мягко ступая, Рена не слышала своих шагов. Казалось даже, что весь мир застыл в тревожном ожидании.

Дверь в покои Торика была не заперта. Нырнув в полуоткрытый проход, Рена протиснулась в приватную гостиную. Большая комната со светло-серыми стенами и высокими потолками поражала лаконичностью убранства. Здесь было на удивление мало мебели. Всего несколько обитых чёрным бархатом кресел выстроились у камина, по углам которого стояли горшки с красными, как кровь, чайными розами. Но Рена лишь пробежалась по ним взглядом вскользь, потому что в следующий миг увидела то, ради чего вторглась в чужие покои. Её тело вздрогнуло, словно в него попала молния, от озарившего осознания. Напротив неё, в эркере стояла на высоких резных ножках старинная рианта. Рена медленно подошла к музыкальному инструменту, и её ладонь заскользила по гладкой крышке, украшенной позолоченными витиеватыми узорами из танцующих змей. Пальцы отыскали несколько щербинок, оставленных временем и неудачными попытками жука-древоточца полакомиться работой древних мастеров. Прикосновение к старому дереву будило потаённые страхи и смутные образы из Тёмного царства. Перед глазами Рены вновь восставали полуразрушенные дома, разбитые дороги и догнивающие деревья. Будто из небытия пахнуло сыростью и затхлостью. Неясный жалобный стон коснулся уха, в нём слышалась отчаянная мольба, которая не смогла оставить Рену равнодушной. Уступив жалобному призыву, она открыла крышку инструмента, обнажая ряд разноцветных струн. Ещё никогда прежде Рена не видела такого многообразия. Помимо обычных медных, серебряных и священных золотых, ритуальных алых, на деке было натянуто ещё несколько зелёных, голубых и чёрных струн. Взглянув на их необычное расположение, Рена с трудом догадывалась о возможном звучании. Она протянула руку, чтобы коснуться одной из серебристых струн, чтобы услышать общий тон инструмента, но палец дрогнул и прошёлся по соседней чёрной. Струна оказалась шершавой и колючей. Едва различимые острые шипы тут же рассекли тонкую кожу. Окропившись кровью, струна сама собой завибрировала, издавая жуткий глубокий пробирающий до костей звук. Он, казалось, проник в каждую частицу мироздания, оповестив о начале нового Танца.

Голова Рена наполнилась мечущимися образами и картинками. Она «видела», как Килара, остановившись перед пыльным алтарём в центре тонущего во тьме полуразрушенного храма, прошлась кинжалом по ладони Дарка, и его кровь полилась на покоящуюся на постаменте каменную змею. Древнее изваяние жадно впитывало кровавое подношение. Медленно, одна за одной, от кончика хвоста до украшенной костяным гребнем головы поднимались каменные чешуйки пробуждающейся змеи. Позади в таинственном алом тумане двигались две фигуры, облачённые в яркие платья – небесно-голубое и солнечно-золотое. Они кружились и вертелись, взметая вверх сверкающие брызги воды и всполохи дикого пламени. Там же, где капли встречались с искрами, плелись чёрные кружева мрака. Они исходили от включившейся в Танец Килары. Постепенно тьма, поглощая в себя воду и огонь, становилась всё плотнее и гуще. Закручиваясь, подобно набирающему мощь торнадо, она взбиралась выше и выше, почти достигая зияющих многочисленными дырами сводов храма. Наконец, когда, подобно поднимающейся на хвосте змее, тьма выбралась наружу, каменное изваяние на алтаре открыло глаза. Сердца Рены предательски дрогнули; страх, будто дьявольские силки, сдавил внутренности. Ожившая каменная рептилия царственно повернула голову к Дарку, и их взгляды встретились. Крик леденящего ужаса застрял в пересохшем горле. Дарк оцепенел, оказавшись во всепоглощающей власти древней змеи. Он тщетно сопротивлялся, но с каждой секундой его запал угасал. Их силы были неравны, а бесплодная борьба только изнуряла. И чем быстрее выматывался Дарк, тем мощнее становилось воздействие каменной змеи. Плескавшаяся в её глазах истинная тьма стремительно утягивала его в бездну бесконечного мрака.

Медлить было уже нельзя. Словно потянувшись за соломинкой, Рена дотронулась до золотой струны, но та, издав глухое дребезжание, безвольно повисла, потеряв натяжение. Это был дурной знак, взывающий к отступлению, однако его предупреждение осталось без должного внимания. Рена не допускала даже мысли о том, чтобы сдаться. И пугающие видения только подстёгивали её решимость. Дарк совсем поник: плечи опустились, словно кто-то взвалил на него непосильный груз, а колени предательски задрожали, обещая вот-вот подкоситься. Он слабел с каждой секундой, тогда как могущество тьмы только росло и крепло. Мрак подступал со всех сторон, вот-вот обещая окончательно раздавить. От собственного бессилия и безысходности Рена готова была взвыть в отчаянии.

Пытаясь сделать хоть что-то, она провела пальцами по струнам, ища ту, что откликнется на её призыв. Золотые, все как одна, отозвались лишь скорбным молчанием, серебряные и медные оставили после себя только тихий шелест, напоминающий нестройное шипение, звук алых больше походил на скрежет и скрип несмазанной телеги, незнакомые зелёные и голубые издали сдавленный нестройный писк, и только тяжёлые и пронизывающие вибрации чёрных имели хоть что-то общее с музыкой. Вновь пробежавшись по колючим раздирающим кожу струнам, Рена вслушалась в их изменяющееся звучание. Кровь, оставшаяся на шипах, сделала тембр более густым, насыщенным и в то же проникновенным. Струны, впитав в себя частичку Рены, настроились на неё, помогая и подсказывая, как вести мелодию. Эта была новая песня, никогда не звучавшая раньше. Конечно, некоторые её мотивы брали свои истоки в жутких и диких мелодиях Тёмного культа, но они так мастерски сочетались с только что созданными, что превращались в нечто совершенно уникальное. Как и в любой музыке чёрных струн, в ней хватало боли, скорби, гнева и отчаяния, но вместе с тем звенели ноты самоотверженности и любви. Рена вершила что-то невыразимое. Она отправляла взамен свою душу в ту самую тьму, что окутывала измученного и уставшего Дарка. В отличие от мужа, Рена не собиралась бороться, а вполне искреннее предлагала себя. Неразумная тьма, околдованная творимой музыкой, не заметила подмены. И вот уже тело Рены окутал кромешный мрак. Он начал проникать сквозь него, заполняя собой каждую клеточку. Рена растворялась в этой непроглядной тьме, медленно и безболезненно, словно она была льдиной, дрейфующей в океане и забравшейся в тёплые воды, с которыми, тая, теперь сливалась в единое целое. И только страх всё ещё удерживал её на поверхности, не давая забыть, кто она такая. Казалось, у неё осталось только имя, за которое Рена всё ещё цеплялась, сама не понимая почему. Но стоило ей внезапно задаться этим вопросом, как рядом раздался негромкий смех.

– Потому что я не могу позволить вам умереть! – Рена мгновенно узнала голос Торика, и тут же ощутила, как невидимый крюк, зацепившись за каким-то чудом уцелевшую спину, вырывает её из царящей вокруг темноты.

– Что вы делаете?

– Собираюсь преподать вам очередной урок.

Рена ощущала, как собственное тело становилось тяжелее и весомее, а тьма рассеивалась, подобно туману.

– Какой? – Глупый вопрос сам возник в голове и не укрылся от Торика.

– Перестаньте уже постоянно жертвовать собой. Это дурная привычка! – отчитал он. – Ваша смерть совершенно бессмысленна и лишь прибавит миру проблем, тогда как ваша жизнь и ваши таланты смогут спасти многих и принести истинное благо.

– Но если я не пожертвую себя тьме, погибнет моя семья! Дарк, Килара и Эрмира. Я не могу оставить сиротами детей! – горячо возразила Рена, объясняя свой выбор. – И не могу позволить, чтобы те жертвы, которые многие годы приносились ради возрождения Тёмного царства, оказались напрасными. Даже вы, если их всех поглотит тьма, многое потеряете. Ведь неизвестно кому тогда достанется Тёмное царство. Возможно, его приберут к рукам демоны, и вы вновь лишитесь столь желанного и необходимого Источника тёмной магии!

– Вы забываете, что ваша жизнь тоже оплачена кровью, – напомнил Торик. Его голос стал твёрже и жестче, потеряв привычную любезность. – А, значит, вы не вправе больше ей так безрассудно распоряжаться!

Эти слова вызвали у Рены чувство стыда за невинно убиенных жителей Меркалинка и пострадавших от гнева Императора людей и полукровок на Шат-мирами. Их смерти стали её свадебным выкупом, позволившим ей не только пережить брачную ночь, но и влюбиться в собственного мужа. Её недолгое уютное семейное счастье было выстроено на их крови, и тому не могло существовать никаких оправданий!

– Что ж, похоже, этот урок не прошёл даром, – значительно мягче заметил Торик. – Тогда перейдём к последнему. Если от вас зависят чьи-то жизни, всегда доводите дело до конца, или же найдите кого-то, кому по плечу с ними справиться, потому я вынужден взять с вас несколько обещаний.

Рена насторожилась. Речь Торика показалась ей странной и совершенно несвойственной лорду. Пугающий намёк перетекал из фразы в фразу и, в итоге, вылился в приказ:

– Поклянитесь, что приложите все усилия, чтобы спасти Каэр, и поможете моему народу вернуть их истинное обличие!

– Подождите, – разгадав намерения Торика, с волнением произнесла Рена. – Вы не можете так со мной поступить!

Однако лорд и не думал её слушать.

– Поклянитесь! – упрямо потребовал он, и невидимый крюк, зацепившийся за спину Рены, вдруг потянул сильнее. Торик вновь и вновь повторял свою настойчивую просьбу, отказываясь внимать доводам Рены. Она упорно твердила, что ей такое не под силу, а лорд лишь усмехался.

– То, что подвластно мне, теперь доступно и вам! – наконец, выдал он. – Вы и сами это знаете, просто не хотите признавать. Вспомните наш поцелуй, после него не только я заполучил новые таланты!

Это была пугающая истина, которую Рена до сего момента всячески старалась не замечать. Проникший в её тело магический дар дремал где-то в глубине, никак себя не проявляя. Рена и не представляла, что ей с ним делать, и, пожалуй, предпочла бы поменять его на возможность находиться в Тёмном царстве. Вот только пресловутый поцелуй смог передать лишь прирождённые способности.

– Но я не могу стать вами! – с отчаянием прокричала Рена, впрочем, уже ни на что не надеясь. Сердца подсказывали, что только так ей и придётся поступать. Усилившееся натяжение причиняло дикую боль, будто бы тело подвесили за рёбра. Дыхание сбилось, глаза обжигало слезами, во рту появился нестерпимый вкус горечи. Торик буквально выдернул из её уст заветное «Клянусь», перед тем как финальный рывок вытолкнул Рену на свет.

Под пальцем лопнула струна, рассекая ладонь. Резкая обжигающая боль вынудила отпрянуть от рианты, даря последнее видение: улыбающееся лицо Торика, растворяющегося во тьме. Заливаясь слезами, Рена рухнула на пол, прижимая к груди окровавленную ладонь. Ей хотелось кричать, биться головой об стены и кланяться, разбивая лоб об пол, неустанно повторяя жалобные мольбы Полозу о невозможном. Никто не должен был умирать за неё! Но, продолжая убиваться собственным горем, она никак не могла отделаться от назойливой мысли, что её искреннее желание пожертвовать собой являлось на самом деле не смелостью, самоотверженностью и подвигом, а слабостью. Оказавшись там во тьме, ей бы не пришлось, кусая губы до крови, страдать от невосполнимой утраты и сквозь пелену слёз видеть чудовищные последствия Танца.

А город меж тем погружался в зловещий полумрак, обещавший скорое ненастье, но вместо молнии, тёмное небо вдруг озарило боевое пламя эльфийского корабля. Ослеплённая внезапной вспышкой, Рена невольно покосилась в окно. Высвободившаяся тьма, подобно огромному пауку, оплела защитный купол чёрной паутиной, лишив его невидимости. Она выпила из него всю магию, отчего тот стал хрупким, как стекло, и стоило эльфийскому флоту вновь нанести по нему удар, как он тут же растрескался и осыпался огненным дождём…