Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

Мира Ризман
Проклятье Полоза

Пролог

***

Ночь Предсказаний была полна таинственных шорохов. Сквозь плотный туман едва пробивался свет огромной вызревшей лиловой луны, висевшей в небе, словно огромная спелая вишня. Шаман Красной Долины Виргуэль сидел на полу возле затухающего костра в ветхой хижине, что находилась на вершине отвесной скалы. Огонь – непривычного синего цвета ― едва колыхался, выпуская вверх редкие голубые искры. Виргуэль был неподвижен: глаза смотрели на пламя невидящим взглядом, а сознание улетело уже очень далеко. Необычный Сон поглотил его:

Золотая змея, заточённая в железную клетку, тщетно пыталась вырваться. Желая вылезти наружу, она протискивала, ввинчивала своё тело между прутьев, но оно никак не пролезало в столь узкое пространство. Отчаявшись, змея принялась кусать стальные прутья, в надежде перегрызть их. Она продолжала это делать с невероятной настойчивостью, но безуспешно. Со стороны за её безнадежными попытками наблюдал огромный чёрный ворон. Он тихо кряхтел, когда зубы змеи скрежетали по металлу, словно усмехаясь над ней. Но змея не сдавалась, она упорно сражалась, и, под конец, один из прутьев не выдержал напора и лопнул. Змея тут же юркнула в появившуюся щель и была такова. Огромный ворон с оглушающим карканьем поднялся в небеса и растворился в темноте ночи. Он стремительно летел сквозь чернеющие облака, спеша рассказать о побеге. Наконец, завидев очертания домов, он пошёл на снижение и замер возле небольшого полукруглого окна. Ворон с силой ударил по стеклу, привлекая к себе внимание, и уселся на подоконник, ожидая. Вскоре створки окна отворились, и на улицу выглянула красивая черноволосая женщина. Она тут же уставилась на ворона, который, едва за окном началось движение, вновь поднялся в воздух. Они ещё с минуту напряжённо вглядывались друг в друга, прежде чем ворон хрипло прокаркал:

– Кей-шах! Жрица уходит! Проклятая Жрица! Кей-шах!

Глаза женщины округлились, она с недоумением посмотрела на ворона, прежде чем в её чёрных глазах появилось понимание, которое тут же сменилось ужасом.

– Кей-шах, – повторила птица, после чего ещё раз громко каркнула и вновь поднялась в небеса.

Женщина быстро захлопнула окно и засуетилась по комнате, разжигая камин и нервно начиная перебирать книги на полке. Она хваталась за каждый том, быстро перелистовала его и тут же ставила на место, при этом с каждой новой книгой становясь всё мрачнее. Наконец, женщине повезло. Увесистый фолиант сам раскрылся где-то ближе к концу. Женщина жадно впилась в текст, но по мере чтения губы её всё сильнее сжимались, а в глазах разгорался совсем недобрый огонёк:

– Разорви тебя гарпия! Что ты натворил! – откинув книгу в сторону, воскликнула она и, спешно накинув плащ, устремилась в ночь.

Виргуэль очнулся. Его рубиновые глаза резко распахнулись, а тело сотрясла судорога. Он ещё некоторое время приходил в себя, постепенно осознавая, что сейчас с ним произошло. Будучи шаманом драконеан, ему было привычно видеть Вещие Сны, хотя, стоило признаться, они давно не посещали его. Последний Настоящий Сон Виргуэль видел перед тем, как прибыл в Красную Долину – около шести лет назад. Тогда он растолковал своё Видение, как призыв к действию. И, признаться, результат его вполне устраивал. Жители Красной Долины приняли его очень доброжелательно. Он с лёгкостью завоевал их доверие, умело воспользовавшись своими способностями, редко встречающимися даже у шаманов. Обычно драконеане могли только видеть Вещие Сны, но им было не под силу самим их придумывать. Виргуэль же умел ткань сонную паутину и не брезговал пользоваться своими возможностями.

Его появление в Красной Долине совпало со смертью местного шамана в такую же Ночь Предсказаний, как и сегодня, но никому из жителей даже не пришло в голову совместить эти факты и заподозрить хоть в чём-то самого Виргуэля. Ведь в эту Ночь все драконеане увидели очень яркий Вещий Сон о появлении Нового Шамана, который должен привести их Долину к процветанию. Потому на утро, когда Виргуэль спустился с горы и появился на центральной площади, где местные жители оплакивали своего старого шамана, его тут же приняли с распростёртыми объятиями. Никто даже не осмелился оспорить его назначение, а всё потому, что драконеане ужасно наивны и доверчивы и во всём привыкли полагаться на своих старших братьев драконов и незыблемость Вещих Снов.

Виргуэль считал, что подобной глупостью грех не воспользоваться, тем более, что, познакомившись с местным населением поближе, он обнаружил много занимательных вещей. Привыкший к кроткому нраву драконеан, Виргуэль впервые за очень долгое время встретился с нетипичным характером у одного из представителей этой расы. У князя Долины было двое сыновей – Артмаэль и Гволкхмэй. Старший – Артмаэль – отличался чрезвычайной добродетелью. Он обладал недюжинной храбростью, отличными манерами, врождённым благородством. В общем, с какой стороны не посмотри, а идеальный кандидат на замену стареющего отца. Младший же – Гволкхмэй, всю жизнь росший в тени доблестей брата, – после появления Виргуэля окончательно отчаялся занять достойное место в Долине. В детстве он тешил себя мечтами, что когда-нибудь станет местным шаманом, сменив старого родственника. Однако, когда его лишили последней надежды, он больше был не в силах сдерживать свои негодование и зависть. Они всецело овладели молодым княжичем, и последние шесть лет активно культивировались самим Виргуэлем. Шаман осторожно подталкивал Гвола к мыслям о власти, каждый раз сравнивая братьев. Виргуэль делал это очень умело, всегда замечая мелкие недостатки Артмаэля и подчёркивая достоинства Гвола.

Благодаря заботам шамана местные жители тоже включились в эту игру. Стали появляться слухи о том, что Артмаэль недостаточно хорош, чтобы становиться князем. Многие стали приглядываться к Гволу, и это окончательно повлияло на характер драконеанина, сделав его высокомерным и самоуверенным. Виргуэль был доволен своей работой, он был уже уверен, что вскоре свершит небольшой переворот в Красной Долине, поставив в её главе своего ставленника. Шаман хорошо понимал, что властолюбивый Гвол уже не сможет остановиться, и его природная жадность заставит драконеанина пойти и дальше против обычаев, а значит, в скором времени, им не составит труда подчинить себе и другие соседние долины. А потом они нанесут удар по драконам, которые совсем не будут этого ожидать. Главной целью Виргуэля был король драконов О'дар, которому он мечтал отомстить всю свою жизнь. И на это у него были свои причины. Виргуэль небезосновательно считал О'дара виновным в смерти собственного отца.

Шаман приподнялся и залил почти потухший костёр, после чего вышел на улицу. Он задумчиво просматривал у себя в голове обрывки только что пришедшего к нему Сна. Виргуэль не узнавал женщину, сколько бы ни пытался угадать в ней кого-то из известных ему важных личностей. Он также отчаялся правильно истолковать образ сбежавшей золотой змеи, хотя какие-то пока весьма смутные мысли по этому поводу у него были. Проще всего оказалось с вороном. Виргуэль без тени сомнения узнал агни Рэбэнуса, главного любителя приносить дурные вести. Поразмышляв некоторое время над увиденным, шаман пришёл к довольно приятному для себя выводу – грядут изменения. Он слишком долго искал повод для смены власти в Красной Долине, и, похоже, нашёл. До сих пор никакие ухищрения и Сны не способны были натравить одного брата на другого – всё сводились к бессмысленным стычкам, которые воспринимались жителями как семейные ссоры. Теперь же у Виргуэля появилась надежда…

Глава 1. Шаг 1. Побег. Рена

Рена:

– Рена-с-с-с-с-с…

– Рена-с-с-с-с…

– С-с-следуй за нами-с-с…

О чём шумит осенний лес? Куда зовёт опадающий лист? Что так настойчиво повторяет усиливающийся ветер? Откуда они все знают её имя?

– Рена-с-с-с-с…

… Это снова были они… зовущие, манящие, невероятно притягательные звуки и запахи. Они тянули её к себе подобно магниту, сокрушая волю… С каждым днем всё сильнее, всё настойчивей, всё безжалостней.

– Рена-с-с-с…

Как шумно! Мириады звуков ежесекундно раздавались в ушах: писк, кряхтение, шуршание, лёгкие шаги, птичий гвалт, треск и шелест. Так много! Так громко! От них невозможно скрыться, они, словно собственная тень, преследовали её повсюду. Вот маленький ёж пробежал за оградой сада, а рядом муравей протащил огромную ягоду, и птица на ветке ясеня, что у самой калитки – чистит свои перышки. Рена слышала всё! Это сводило с ума. Снова и снова. Каждое дуновение ветерка, колыхание водной глади…. Невыносимо!

– Рена-с-с…

И эти запахи! С каждым днём ароматы становились всё острее, доводя до безумия. Прелые листья, сырая земля, пожухлая трава, застоялая вода, гниющие корни растений, дух каждой птахи и мелкого зверья сочетались со сладким благоуханием последних цветов – нежных астр и скромных хризантем. Чудовищная какофония тошнотворного и приятного…

– С-с-с-следуй…

Ощущения были очень странными. Чувства обострились до невероятности. Иногда ей казалось, что она знает всё: куда направится каждая букашка пролетевшая мимо окна, в котором часу начнёт холодать, когда распустятся гелениум и бархатцы. Она предчувствовала каждое, даже малейшее, едва уловимое движение, запросто могла отклониться от траектории полёта мушки. Вот только зачем? Разве это так важно?

– С-с-следуй…

И она шла. Иногда бежала и даже ползла, пачкая ночную рубашку, каждый раз натыкалась на камни ограды. Её звало куда-то в осеннюю даль, к кому-то кто был за той стороной стены. И она рвалась к нему, безумно, безудержно, стесывая кожу и срывая ногти. Руки и ноги были исполосованы свежими ссадинами, перед глазами, словно пелена. Мир выглядел, то как в густом тумане, то вспыхивал яркими красками. Всё, как в бреду. Вот она мирно шла по тропинке, и только успела моргнуть, как оказалась возле стены, о которую неистово билась, зарабатывая свежие синяки. Потом сидела у болотца, а через миг пыталась пролезть через тонкую полоску между землей и калиткой, следуя за неведомым зовом.

– з-з-за нами-с-с-с…

Щекочущий шёпот ветра, умоляюще-жалобные стоны леса, таинственные отзвуки из-под земли, влекущие всплески воды… и она снова у ограды, с разбитыми в кровь руками и ногами, вся в слезах и с больной головой.

– з-за нами-с-с…

Голова раскалывалась на тысячи кусочков, её разрывало от всех этих звуков, запахов, красок и ощущений! Едва ли возможно воспринять столько всего одновременно!

– за нами-с…

Порой ей становилось нестерпимо жарко и душно, она просто задыхалась в четырёх стенах. Нужно было на воздух. Немедленно. Изредка она ловила себя на мысли, что эта осень выдалась чрезвычайно знойной. Пекло, как летом, а она жаждала хотя бы одного глотка освежающей прохлады, вместо пылающего марева.

– Иди-с-с-с ж-ж-же-с…

Кожа зудела. Расчёсы были везде, они блестели желтизной, подобно чешуе, такие же плотные. Они красовались на плечах, запястьях, локтях и коленях. Кожа вокруг шелушилась, требуя прикасаться. Вновь и вновь скрести, карябать и царапать. Это просто невероятная мука, болезненная и непреодолимая. Руки сами тянулись к зудящему участку, и острая боль смешивалась с почти наслаждением…

– Иди-с-с ж-же-с…

Сколько? Сколько ещё этой жажды и стремления непонятно куда и зачем? Сколько ещё ужасных снов и горящих глаз, зовущих голосов, искусанных губ и стёртых о каменную ограду ногтей?

– Кто я? Куда вы зовёте меня? – в слезах стонала она после исступлённых попыток прорваться на волю, падая возле стены.

– Иди-с же-с…

– У меня нет больше сил… слышите?! Я не могу одолеть эту ограду! Прекратите! Прекратите немедленно! – Кричало всё внутри неё, но эта бесконечная пытка не кончалась.

– Ты мне нуж-ж-на-с-с-с…

С ней был кто-то ещё. Она чувствовала чьи-то крепкие руки, они частенько оттаскивали её от ворот, слышала незнакомые голоса, не всегда внятные, а иногда просто громогласные.

– Глаза! Ты их видел? Они же горят огнём!

– А эти жуткие пятна? Как хитиновые чешуйки!

– Похоже, она вообще ничего не понимает! Безумная!

Порой она осознавала, что кто-то чуть ли не с ложки кормит её, укрывает одеялом, запирает на замок. Кто бы это ни был, они источали волны страха и даже какой-то брезгливости и неприязни. Она не понимала почему, впрочем, она вообще мало что понимала. Весь её мир был погружён в бесконечные звуки, движения, краски и попытки сбежать к тому, кто так настойчиво звал.

***

Было очень холодно. Пальцы на ногах и руках слегка посинели и неохотно шевелились, тело судорожно потряхивало, а изо рта шёл пар. В голове царила поразительная ясность. Рена привстала на кровати и с удивлением огляделась. Стекло в убранном решёткой окне было разбито, на узкий подоконник, кружась, неспешно падали снежинки. Огонь в очаге давно погас, на полу повсюду разбросанные перья, вата, мелкие тряпицы и клочки обоев, на стенах виднелись оголённая кладка с крупными щербинами, и кроме просто кованной железной кровати из мебели больше ничего. Рена поискала рукой хоть что-то вроде одеяла, но нащупала только разодранную ткань. Подтянув её к себе, она накрылась ей с головой, но теплее от этого не стало. Зубы продолжили выстукивать нервный танец. Рена опустила ноги на холодный каменный пол и, слегка покачнувшись, вцепилась было в спинку кровати, но холодный металл обжёг кожу, заставив тут же отпрянуть. Подув на обмороженные пальцы, Рена с трудом приподнялась и затрусила к добротной деревянной двери. Застыв возле неё с уже занесённой для стука рукой, вновь огляделась. Решётка на окне, одинокая кровать в узкой комнате-келье наводили на весьма печальные мысли. «Я в тюрьме?» – пронеслось у Рены в голове, но затем взгляд коснулся очага, и сомнения победили. Стукнув пару раз и не дождавшись ответа, она забарабанила в дверь изо всех сил. За дверью оставалось тихо. Рена устало навалилась на дверь. Её взгляд опустился на собственные замёрзшие руки. Царапины, ссадины и запёкшаяся кровь. Откуда это всё? С недоумением осмотрев себя, Рена обнаружила, что ночная сорочка тоже рваная, а на ногах виднеются многочисленные кровоподтёки. «Меня взяли в плен и избивают?» – подумалось ей, и она, осев на пол, замерла и прислушалась. Ни шороха. Разве что северный ветер лёгонько подсвистывал и вдувал в окно новую порцию снежинок. Несмело Рена постучала вновь. Потом, не выдержав, принялась лупить по двери.

– Я замерзла! Выпустите меня! – охрипшим голосом простонала она, и, наконец, за дверью что-то послушалось. Глухие шаги и взволнованная речь, которую поначалу трудно было разобрать.

– Ты уверен? – спросил женский голос. – Она же снова вырвется и ищи её потом в саду!

– Надо посмотреть, – ответил мужской, и звякнул замок.

Дверь распахнулась, выхватывая в свете фонаря две фигуры: невысокие, сутулые, одетые в ночное.

– Ну что у тебя? – склоняясь, настороженно спросил наг.

Он придерживал дверь так, будто рассчитывал её тут же закрыть. Рена с удивлением отметила, что он стар, хоть держится довольно бодро. Сколько ему до последнего возвышения? Оборот или два, никак не больше! Волосы выбелены сединой, лицо изборождено морщинами и глаза – усталые, выцветшие.

– Я замёрзла, – ёжась, призналась Рена.

Взгляд нага скользнул по комнате и, с явным недовольством осмотрев учинённый беспорядок, наткнулся на разбитое окно.

– Встать сможешь? – протягивая руку, спросил мужчина.

Рена оперлась на неё и осторожно, чуть пошатываясь привстала.

– Поди погрей её чего-нибудь, – велел наг стоявшей позади женщине.

– Ты уверен?

Мужчина хмыкнул, а потом вновь обратился к Рене:

– Скажи, как тебя зовут?

– Рена. Рена Р'хан Эйлос.

– Ну что, убедилась? – переспросил наг, женщина же смотрела на Рену широко распахнутыми глазами. Её удивление граничило с неверием.

– Как же так?! – воскликнула она.

– Чёрное Солнце взошло. Все змеи, наконец, уснули, – сообщил мужчина, а потом, ещё раз оглядев Рену, представился: – Р'хас Рехарт. Я ваш дальний родственник, сейлини Рена, и хранитель северного имения. А это моя жена Р'фир Адара.

Р'фир Адара всё ещё недоверчиво косилась в сторону Рены, но потом, резко развернулась и пошла. Видимо на кухню. Р'хас Рехарт довёл Рену до ближайшей комнаты, где забрал плотное одеяло и помог ей завернуться в него. Он так же отдал ей свою обувь, и что-то говорил про ванну, после того, как она немного согреется.

– Что со мной? – глухо спросила Рена, когда её усадили возле очага и дали в руки чуть тёплое молоко.

– Ты… ты что-нибудь помнишь? – начал осторожно Р'хас Рехарт.

– Я училась в Храме, а отец меня забрал, потому что приезжают иностранные гости, – поведала она, напрягая память. Чётких воспоминаний было немного, и она назвала первое из них. Всё прочее крутилось бредовым калейдоскопом, не выстраиваясь в общую линию.

– А что было потом?

Рена помотала головой. Перед её мысленным взором вспыхивали образы незнакомых людей. Во всяком случае, она их не узнавала. Смуглый мальчик, эльф, красивый наг, уродливая старуха, демоница. Их было так много! Этих лиц, людей и нелюдей.

– Не знаю, – прошептала Рена.

– Совсем не знаешь? – продолжал допытываться Р'хас Рехарт.

– А вы знаете? – Она посмотрела на него с надёждой, от мысленной чехарды уже начала болеть голова.

– Немного, – признал Р'хас Рехарт.

– И вы мне расскажете?

– Не сегодня.

Его краткий ответ опечалил Рену. Она молча уставилась в очаг, наблюдая за игрой пламени. Как знакомо. Память услужливо подкинула картинки бушующего возле неё пламени. «Что это было?»

– Как давно я здесь? – задала новый вопрос Рена, допивая молоко.

– Уже пятый месяц.

«Много». Рена вздохнула.

– А как скоро приедет отец?

– Как только ты поправишься. – Ответ ей очень не понравился.

– Чем я больна?

Мужчина замялся, но на его спасение в кухню вошла его жена, сообщив, что ванна готова. Р'фир Адара излучала страх и брезгливость. Она весьма неохотно помогла Рене раздеться.

– Лучше не смотри на себя, – проворчала Р'фир Адара, помогая опуститься в ванну.

Рене ужасно хотелось узнать, но вопрос так и застыл в горле. Взгляд привлекли расчёсы на руках: в окровавленных пятнах золотились похожие на мелкую чешую наросты. Рена коснулась одного из них. Плотное. И тут же пожалела об этой. Кожа зудела так, что хотелось содрать её с себя. Рена поспешно окунула руку в воду, но это лишь слегка притупило неприятное чувство.

– Тебе помочь? – спросила Р'фир Адара таким тоном, что сразу становилось понятным, что лично она никакой помощи оказывать не желает.

Рена не стала напрягать старуху. Та облегчённо вздохнула, показала на стопку полотенец, тёплый халат и белье, а потом поспешно вышла.

Тело медленно согревалось. Рена чувствовала, как тепло, наконец, доходит до кончиков пальцев. Вода была немного горячее, чем того хотелось бы, потому она медленно погружалась в ванну, давая себе привыкнуть, и лишь затем возобновила осмотр. Расчёсы обнаружились везде: на ногах, животе, груди и, судя по ощущениям, на спине тоже. Особенно ярко золотились чешуйчатые наросты на сгибах локтей и коленей. Где-то пятна были ещё совсем маленькие, похожие на кровоподтеки, где-то достигали размера круглой чашки. С удивлением Рена обнаружила в своем шевелюре и золотые пряди. На концах они немного темнели, но в середине блестели, словно солнечные лучи. Смущала и болезненная худоба: ноги стали тонкими, словно побеги на осине, руки едва ли не светились, живот впал, почти прикасаясь к позвонку. Ещё чуть-чуть и она просто растает!

– Что со мной происходит? Почему я в северном имении? Что я делала здесь целых пять месяцев? – Рена задавала себе эти и ещё тысячу других вопросов, не находя ответа. Или почти не находя. В сердцах иногда что-то вздрагивало, становилось грустно и больно, но это были мимолётные уколы, которые тут же сменялись на другие ощущения.

Окончательно согревшись, Рена неохотно вылезла из ванны. Хорошенько вытеревшись и одевшись, она подошла к небольшому зеркалу и замерла. На неё смотрела незнакомка с горящими золотыми глазами, как у демона. Черты стали острее и пронзительнее, кожа истончилась, волосы заметно посветлели и падали на плечи золотистой волной. «Это не я!» – подумала Рена и придвинулась к зеркалу ближе. Она приподняла брови, и отражение повторило это движение. Золотистые брови выгнулись в красивую дугу, а потом печально опустились. Рена заморгала, пытаясь снять с себя наваждение. Отражение всё повторяло и не думало меняться или исчезать.

– Это, верно, какое-то волшебство или проклятье! – произнесла вслух Рена, держа руки на скулах.

«Да будь ты проклята, Рена Р'хан Эйлос!» – прозвучало у неё в голове, и сердца замерли. Он её проклял! Перед глазами всплыло красивое лицо, искаженное ненавистью. Дюлан. Её жених.

Рена в ужасе отпрянула от зеркала. Медленно приходило осознание: так вот почему она в северном имении! Её сюда выслали, потому что жених разорвал помолвку! Рена твёрдо ощущала свою вину. Она сделала что-то непростительное! Рена напрасно напрягала память, мозг оказался глух к её попыткам найти истинную причину. Вместо этого он подкидывал ей всё новые воспоминания с Дюланом. Вот они обедают в каком-то заведении, и туда влетает страшная чёрная птица. Миг, и теперь он собирался проклясть чью-то дверь, но уродливая хозяйка вовремя открыла. Он наклоняется над ней в лесу, а затем ведёт эльфийский шаттл. Но это он. А она? Что она сделала?

Голова уже болела, когда Рена, отчаявшись разобраться, вышла из ванной. Старуха успела задремать возле двери на маленьком стуле.

– Простите, – тихо проговорила Рена, но Р'фир Адара уже всполошилась.

– Долго ты, – вновь заворчала она, но в этот раз её отношение не вызвало недоумения.

Рена и не ждала чего-то другого. Если помолвка разорвана, а она в ссылке, то значит, хорошего отношения и не заслуживает. Позор семьи. Она позор семьи. Эта мысль больно задевала, заставляя, несмотря на головную боль, выуживать из памяти обрывки воспоминаний. Скромный завтрак, за которым она едва поклевала кашу, словно птичка, напомнил об ужине у Р'таш Рео и Ромифы. Там были гости. Точно эльф, какой-то паренёк со странностями, но по виду воин и смуглый мальчишка. «Оборотень», – припомнила Рена, допивая воду из стакана.

За столом было тихо, хотя Рена и чувствовала взгляды хозяев. За ней следили с какой-то опаской, словно ожидая что-то она вот-вот что-то выкинет.

Тело ощущало себя сносно. Слегка зудело, но Рене удавалось сдерживаться, чтобы не начать себя чесать. Однако голова тяжелела от мыслей, и нестерпимо не хватало воздуха.

– Можно мне немного прогуляться? – взволнованно спросила она.

Р'хас Рехарт смерил её задумчивым взглядом.

– Эй! – окликнула его жена. – Пусть даже и не думает!

– Постоишь на пороге, – выдал Р'хас Рехарт, заполучив гневный взгляд Р'фир Адары, которая не преминула накинуться на мужа:

– Ты с ума сошёл? Разве ей можно доверять? Или не надоело отдирать эту пигалицу от ограды?! Попомни мои слова, она точно у нас сбежит! И тогда Рош оторвёт тебе голову!

– Пусть постоит, – твёрдо повторил он. – Холод ей не повредит.

– Тогда пусть так и идёт! – фыркнула Р'фир Адара. – Замёрзнет быстрее и вернётся!

Рена чуть сжалась, но от идеи выйти на улицу не отказалась. За порогом и правда было очень холодно. Недавно согревшееся тело обещало задубеть за пару минут. Рена судорожно вдыхала морозный воздух. Снег больше не шёл. Он лишь припорошил собой оголённый сад и стылую землю. Унылый, чёрно-белый пейзаж тянулся до толстых каменных стен ограды. Их вид вызывал у Рены затаённое чувство печали. Зато пробирающийся по телу холод освежал голову. Она почти перестала болеть, и куда охотнее соображала. Мозаика образов медленно выстраивалась в общую картину. Рена вспомнила, как встречала иноземных гостей, как провалилась в пещеры с эльфом и как угодила в плен к вампирам. Им пришли на помощь, а потом… потом она сбежала к Дюлану.

Пальцы посинели и отказывались двигаться, когда Рена неохотно решила вернуться в дом. Она смутно подозревала, что в тёплом помещении её мозг опять расплавиться и растечётся, так что станет трудно соображать, а ей ещё так много надо вспомнить! И тут до её слуха донесся отдалённый топот. Кто-то ехал. Рена застыла возле приоткрытой двери. Надежда мгновенно зародилась в её сердцах. Может быть, это за ней? Она всё стояла и вслушивалась. Топот становился отчётливей, уже различалось фырканье варанов. Упряжка была небольшая, всего два и совсем крохотный экипаж, для путешествий вдвоём. Отец? Или Матушка? Рене подумалось, что родители могли изредка навещать её. Особенно мама. Внутри всё натянулось от напряжения, когда экипаж остановился, и зазвонил колокол. В проходе почти тут же появился Р'хас Рехарт, он велел своей жене увести Рену, а сам устремился к воротам. Р'фир Адара поволокла ей в комнату. Ту самую, в которой Рена проснулась. Окно уже забили досками, на кровати обнаружился матрас и подушка, в очаге горел огонь, а мусор сгребли в кучку в самый угол.

– Сиди здесь, – приказала Р'фир Адара и, втолкнув Рену внутрь, спешно закрыла дверь. Звякнул замок и послышались удаляющиеся шаги. Рена подскочила к заколоченному окну: стекло еще сохранилась в верхней раме, и, встав на цыпочки, выглянула в сад. Р'хас Рехарт всё ещё открывал ворота. Отбрасывал нижние укрепления и даже подкопал в углах землю. Похоже, они здесь здорово забаррикадировались. Вот только от кого? Вопрос так и завис в воздухе, потому как ворота, наконец, открылись и внутрь въехал знакомый экипаж.

– Рэл! – радостно воскликнула Рена, завидев брата.

Больше из экипажа не вышел никто. Рэл протянул письмо Р'хас Рехарт, тот незамедлительно вскрыл его и нахмурился. Затем сопроводил брата в дом, и Рена замерла в томительном ожидании. Она ощущала невероятный подъем сил и едва не плясала от предвкушения. Не в силах усидеть на месте, она бродила по комнате. Брат приехал. Повидаться или забрать её отсюда? И она дождалась. В замке снова заворочался ключ, дверь распахнулась, и Рена полетела в объятья.

– Рэл! Как я рада!

Брат подхватил её и закружил.

– Я тоже рад, сестричка!

Но минутный порыв прошёл, Рэл поставил Рену на пол и с удивлением уставился на неё.

– Я писал вашему отцу об изменениях, – произнёс стоявший у двери Р'хас Рехарт. – Теперь всё и сами видите.

– О да, – Лицо Рэла потемнело.

– Может, стоит повременить?

– Нет. Жрицы сказали, что только на Чёрное Солнце поездка безопасна, – покачал головой Рэл.

– Дать вам в дорогу усыпляющий чай? – продолжал Р'хас Рехарт. – Он неплохо помогает, главное не упустить момент!

– Хорошо, – согласился Рэл. – Собирайся, Рена. Мы уезжаем!

Сердца пели от радости. Ей хотелось уехать немедленно. Домой. К матери, к родным местам. Она испытывала волнения, не зная, чем заслужила отъезд. Брат назвал Жриц, быть может, ей разрешили продолжить обучение? От этой мысли Рена пришла в неописуемый восторг. Демоны с этим женихом и с другими мужчинами, пусть идут на корм гарпиям. В Храме куда интересней, чем замужем. Брак виделся ей сейчас таким же заточением. Да, комната будет чуть лучше, окна без решёток, и двери никто не запрёт, но клетка остаётся клеткой, даже если она становится шире и больше.

Рена с радостью укуталась в тёплый зелёный плащ, забрала любезно собранную корзинку со всякой снедью и ещё горячий чай в дорожной фляге. Она испытывала сильное волнение. Боялась, что в какой-то миг всё пойдёт наперекосяк. Может, это всё просто сон и она сейчас проснётся, может Р'хас Рехарт остановит их у ворот, и скажет, что не выпустит Рену отсюда, пока за ней не приедет сам отец, или ещё что-то. Самые разные страхи терзали её до тех пор, пока ворота не закрылись за их экипажем, а серый угрюмый дом не потерялся в туманной дымке.

– Как ты? – Рэл подобно Рене провожал имение взглядом и не спешил что-либо объяснять.

– Не знаю, – ответила она.

– Что-то болит? – решил уточнить Рэл.

– Скорее нет, – призналась Рена. – Разве что чешется.

Рэл только вздохнул.

– Будем надеяться на лучшее, – произнёс он, после чего стал ещё серьёзнее. – И… ты должна знать. Я тебя украл!

– Что?

– Мы сговорились. Я, Марселу и Дамиан, – Рэл быстро заговорил, и огонёк авантюризма зажёгся в его глазах. – Марселу хочет отвести тебя к источнику жизни на Одореде, говорят, он исцеляет любые болезни. И я подумал, что это может тебе помочь!

– Но как ты смог забрать экипаж? – удивилась Рена. Прежде её брат не отличался такой безрассудностью.

– Экипаж – легко! Я сегодня должен был отправиться к демонам, вот мне и выдали карету, и я подумал, что это идеальный шанс. Подделал подпись отца и проставил его печать, чтобы высвободить тебя! Дамиан обещал поработать с памятью возницы, хотя, я думаю, это будет излишне. Я настолько напугал его демонами, что он готов сделать всё, что угодно, лишь бы я не взял его с собой!

– Подделал письмо отца? Рэл… – Рена была шокирована. – Прости, я, наверное, должна благодарить тебя, но… у меня столько вопросов! Ты, случайно, не знаешь, за что именно меня отправили в северное имение?

Рэл замялся.

– Что-то не так? – переспросила Рена. – Ты не можешь мне рассказать?

– Могу, – буркнул брат. – Только не знаю, с чего начать и какую версию выбрать!

– А какие есть?

– Ты только не пугайся, – суетливо начал Рэл. – Но версии начинаются от твоей смерти и заканчиваются полным безумием. После твоего Танца многие стали считать тебя святой, но… потом прошёл нелепый слух, что у тебя роман, прости, с эльфом, а ты так и не умерла, и народ решил, что тебя проклял сам Полоз.

Рена непонимающе смотрела на брата. Танец? Роман с эльфом? Смерть?

– Сама понимаешь, отец от всего этого в ярости, – продолжил Рэл. – Меня тоже бы сослали, будь уверена, ведь я сбежал тебе помочь, но посол Аулус как-то всё уладил, и в итоге я еду на обучение к демонам.

– Прости, а ты не мог бы мне напомнить, что за Танец?

– Рена, ты что?! Не помнишь? Да ладно! Как такое вообще может быть!

– С утра я с трудом вспомнила, что гости уже приезжали, – неохотно признала Рена.

– И всё?

– Ну, немного помню Дюлана, – Рене ужасно хотелось рассказать, что это именно он её проклял, но не была уверена в достоверности своих воспоминаний. А вдруг ей это приснилось?

– Какой кошмар! – возмутился Рэл и принялся в красках расписывать Великий Танец Мира. Полыхающую башню и огненный дождь он видел с балкона дома Аулуса, и даже представить не мог, что всё это сотворила Рена! – Это было просто невероятно! Но когда я приехал домой, мне даже не дали увидеться с тобой! Сказали, что ты без сознания и вообще умираешь. А потом кто-то пустил этот мерзкий слух о тебе и эльфе, – Рэл передёрнулся. – И какой идиот мог в этот поверить?! Разве что твой жених, хотя, возможно, он разорвал вашу помолвку из-за твоего состояния.