Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

– Да какого демона ты творишь! – со злости Дарк ударил кулаком по стене совсем рядом с Реной. В любой другой момент, это бы заставило дрогнуть, утерять зрительный контакт и признать очередное поражение. Смириться и снова превратиться в ту милую, заботливую и страстную любимую жену, которую так желал Дарк, но не теперь. Рена осталась невозмутима, ни один мускул не дрогнул на её лице, и, пожалуй, это сыграло решающую роль.

– Ну так и сиди здесь одна до скончания веков! – сдался он и, выйдя, со всего размаху хлопнул дверью. Секунду спустя щёлкнул замок, и послышалась неровные удаляющиеся шаги. Затем был резкий стук в соседнюю дверь, нежный и удивлённый голос Эрмиры, а потом всё стихло. Рена выдохнула и сползла по стене на пол. В глазах защипало от подступающих слёз, а в горле застыл комок от невысказанных слов. Но они предназначались не Дарку. Киларе. Ей отчаянно хотелось спросить, довольна ли теперь первая жена, что Рена выставила их мужа за дверь? Рада ли Эрмира внезапному вниманию? Или же всем им так же плохо, как и ей? Вряд ли. Это ведь только ей руководит разум, а не ведут за собой стихии страстей, тех самых, что рождают танец. А танцу нужны чувства. Любые. Просто эти, что закручивали сейчас в болезненные спирали сердца, было легче всего разбудить. И чтобы ничто не могло их спугнуть, её заперли, словно в клетке.

Сквозь слёзную пелену, Рена попыталась оглядеться. Большая комната таяла в вечернем полумраке: полукруглое окно, выходившее в сад, лишь добавляло теней от раскидистых деревьев, чьи сучковатые ветви рисовали по стенам и полу причудливые устрашающие узоры. Они слегка колыхались на ветру, отчего ещё больше напоминали чудовищ из сказок. В этой пугающей игре теней, Рена с трудом приметила большую деревянную кровать с роскошной резной спинкой. Ещё в комнате обнаружился туалетный столик, мягкий пуфик и громоздкий добротный шкаф. Узкая дверь, распознать которую помогла блестящая серебряная ручка, вела, по-видимому, в уборную. Пожалуй, не слишком уж обстановка и отличалось от домашних личных покоев. Разве что не хватало крохотного балкончика и ширмы, за которой прятался небольшой кабинет. Невольно всхлипнув, она начала подниматься, придерживаясь за стену, но стоило ей только разогнуть колени, как внезапный порыв ветра швырнул ближайшие ветви в окно. Грохот и дребезжание стекла заставили вздрогнуть, а последовавшее за ударом хриплое карканье кольнуло сердца.

«Прощай», – скользнул в встревоженном мозгу чей-то бесплотный голос. Он вихрем пронесся по городу, навсегда покидая его, и исчез где-то в глубине льдистых гор. Секундное замешательство вернуло Рену обратно на пол. Она тупо уставилась в сумрачное окно, за которым привычное течение жизни уже восстановило свой бег и порывистый северный ветер, как прежде беззаботно трепал кроны деревьев. Замысловатая и неспешная пляска теней вновь наполнила собой комнату, но Рена едва ли её замечала. Она только успела сделать короткий вдох, прежде чем её настигло острое осознание: король Йоран умер, а застывший в долгом ожидании мир воспрянул ото сна и пришёл в движение.

Глава 5

Ход 5. Осенний бал. Рениса

Рениса:

Рениса кружилась перед зеркалом не в силах оторвать взгляда от небесно-голубой атласной ткани бального платья. Нет, этот цвет не очень шёл к её бледной землистой коже, хотя она изрядно припудрилась, чтобы придать своему лицу более приятный и нежный оттенок. А ещё подвела чернильным карандашом веки, отчего глаза стали чуть более выразительными. И хотя в мозгу навязчиво зудела вбитая братом и отцом непреложная истина, что ей не стоит выделяться, в этот раз она просто была не в силах отказать себе в удовольствии стать хоть чуточку краше. В конце концов, Рениса уже нарушила столько правил, и ещё одно ничего не меняло. Если бы отец только знал! Ох, он бы запер Ренису на сотню замков, или хотя бы приставил охрану, и уж точно не оставил в одиночестве за час до бала! Но встреча с торговцами была важнее, чем внешний вид дочери. Вдобавок он и не подозревал о хитром подлоге, который учинила Рениса. Да и, надумав проверить, едва ли понял, в чём дело. Посол Рош ничего не смыслил в платьях! И Рениса это прекрасно знала, потому, когда Рэл всё-таки не смог отыскать адресата, за что был сурово отчитан, коробка с нарядами перекочевала в закрытый шкаф под замок. Однако стоило брату покинуть Дворец Совета, а отцу вновь отправиться на совещание, Рениса пробралась в кабинет, отыскала ключ и… просто подменила платья. Засунув в коробку свои старые затасканные наряды, она благополучно развесила в шкафу новые роскошные одеяния. Рениса готова была любоваться ими вечно! Особенно тем самым, из «демонической паутины». Не прошло и дня, с тех пор как она вызволила свой подарок из заточения, чтобы Рениса не коснулась нежной ткани, не почувствовала в своей руке гладкость и невесомость плетения, не восхитилась переливами и блеском. Каждый раз у неё сбивалось дыхание от восторга, и, казалось, к этому невозможно было привыкнуть. Она даже не могла помыслить, чтобы нарядиться в него. Хотя бы просто так, для примерки. Только любоваться, как произведением искусства. И потому, получив короткое послание от Данье, Рениса даже обрадовалась, что полукровка посоветовал ей выбрать голубое платье. Довольно простое по крою и лишённое рукавов, оно куда больше подошло бы рослой драконеанке или пышногрудой сирене, но не щуплой и нескладной Ренисе. И всё же наряд пришёлся в пору. Широкий пояс подчеркнул стройную талию, а объемный верх и роскошные юбки восполнили недостатки фигуры. Оставалось только крохотное дополнение – узкие туфельки на небольшом каблуке. Рениса потянулась к верхней антресоли шкафа и, поддев рукой новую коробку, спустила её вниз. Ещё одно тайное сокровище.

Новый подарок от неизвестного отправителя с крохотной пометкой «для удобства». К счастью, посылка была обнаружена ей самой и быстро спрятана, так что не пришлось ни перед кем отчитываться. Но опять Рениса терялась в догадках, кто же её богатый благодетель.

С одной стороны, ответ был очевиден. Она же дала согласие пойти на бал, вот Данье и позаботился о достойной виде собственной дамы. Но сумятицу вносило одно немаловажное обстоятельство. Возвращаясь в тот знаменательный на события день обратно, Рениса узрела в главном коридоре мельтешащего брата и потому свернула в первый попавшийся проход. К её несчастью, это оказалась галерея демонов и там тоже стоял барьер. С юрким змеиным обликом пришлось тут же распрощаться, но чтобы не попасться Рэлу на глаза, Рениса стремглав рванула к ближайшей колонне. Она так спешила, что не заметила маленького порожка, об который споткнулась. Возможно, если бы в тот день прежде её туфли не были бы измазаны в земле, ей бы удалось сохранить равновесие, но те предательски заскользили, и Рениса грохнулась на пол. В последнюю секунду падение внезапно замедлилось, словно что-то невидимое её придержало. Это смягчило удар и избавило от боли и возможных синяков. Рениса только думала воздать почести Великому Полозу об удаче, как вдруг над её головой раздалось:

– Ваши туфли никуда не годятся. Надеюсь, вы не сильно ушиблись, сэйлини Рениса?

Ей было страшно поднимать глаза. До дрожи в коленях и замирания сердец. Её недавняя удача обернулась настоящим кошмаром. Оказаться распластанной по полу на глазах у посла Аулуса уже во второй раз – невероятно унизительно! Однако демон продолжал выражать исключительную обходительность. Он помог ей подняться и весьма учтиво спросил:

– Может, вас сопроводить до покоев? Вы выглядите напуганной и усталой. Вам снова кто-то угрожает?

Рениса едва смогла выдавить из себя короткое «нет», после чего дёргано откланялась, и хотела было уже вновь удрать, но Аулус её удержал.

– Не стоит спешить, – тихо заметил он. – Ваш брат ещё в главном коридоре, но я знаю более короткий путь, который поможет вам избежать встречи.

Это было внезапно и пугающе. Слова заставили её замереть на месте. От ужаса и чудовищного осознания. Она рядом с демоном. Высшим демоном, которому известно практически всё. Ему не составляло никакого труда прочитать любую мысль, залетевшую в голову. И, конечно же, он уже знал, как и почему Рениса оказалась в галерее. Ей стоило больших усилий заставить себя говорить:

– Простите, как я могу расплатиться за вашу любезность?

– Меня вполне устроит пара танцев на Осеннем балу.

Это было подобно щелчку закрывающегося капкана. Сердца Ренисы ухнули вниз, а от страха в голове стало резко пусто и звонко, как в заброшенной пещере.

– Но… я приглашена другим, – пролепетала она, ощутив озноб. Рениса уже была на грани падения в обморок.

– Не волнуйтесь, – мягко проговорил Аулус. – Уверен, посол Данье не сочтёт эту маленькую шалость за оскорбление.

И что она могла ответить? Ренисе оставалось только молить Полоза, чтобы как-то выбраться из этой передряги. Или хотя бы о том, чтобы отец никогда не прознал о её внезапных и непозволительных для порядочной сэйлини трудностях. Но было бы лукавством, не признай она, что в некоторой степени такое внимание ей льстило. Быть приглашённой на бал достойным кавалером – прежде Рениса даже не осмеливалась о таком мечтать! А уж о дорогих подарках и подавно! Как и о том, что демону от неё понадобятся всего лишь какие-то танцы!

– Главное, держать уши востро, – проговорила Рениса своему нарядному отражению. – И тогда этот вечер принесёт мне немало пользы!

И хотя было откровенно боязно, она мысленно запретила себе испытывать страх. Ей даже удалось натянуть приветственную улыбку, едва заслышав стук в дверь. Рениса заставила себя непринуждённо открыть дверь, но почти тут же опустила глаза. Посмотреть на посла Данье вот так прямо она не осмелилась. И не только потому, что в серебристом костюме он был необычайно хорош собой, так что дух захватывало, но ещё и от того, что ей было крайне неловко в обществе малознакомого мужчины.

– Надеюсь, вы будете не против, если мы пропустим Большой полонез? – целуя её руку, согласно этикету спрятанную в длинную тонкую перчатку, спросил он.

Рениса облегченно выдохнула. Она вовсе не ожидала от Филиппа Данье такой предусмотрительности. Самый страшный для неё танец был как раз Полонез. На него в бальной зале собирались все приглашённые, а оказаться на виду было опасно. Пусть на ней незнакомое платье и довольно яркий непривычный макияж, но отец мог узнать её и в подобном виде!

– Благодарю, это было бы весьма кстати, – прошептала она, заливаясь румянцем. Всё-таки повышенные знаки внимания вызывали у неё смущение. Ей было бы куда легче, если бы Филипп просто шёл рядом, а не держал её за руку и не пытался вновь целовать. Так же она с удивлением отметила, что тошнотворный цветочный аромат, что обычно сопровождал всех эльфов и полукровок, ослабел и с трудом улавливался. «Интересно, как он это сделал?» – задумалась Рениса, пока Данье вёл её к бальной зале через вечерний сад.

Закатное солнце, ало-лиловое, уже почти исчезло в море, а последние лучи окрасили багрянцем верхушки стройных деревьев, аккуратных кустов и искусных топиар. В воздухе пахло осенью и морем, и на краткий миг Рениса ощутила странный порыв – побыть ещё немного в мирном и тихом саду рядом с малознакомым, но таким красивым мужчиной. Задержать это мгновение, сохранить в памяти, как нечто важное. И немного сказочное. Ведь только в сказках или пошлых эльфийских романах красивый полуэльф мог увлечься безликой нагой. Однако волшебный момент был резко разрушен внезапным хлопком двери и разыгравшейся бурной сценой. Красивая девушка в алом платье выбежала в сад и почти сразу же обернулась к своему молодому спутнику, спешившему за ней следом.

– Да что я такого сделала? – всплеснув руками, вопросила она.

– Ты ещё спрашиваешь? – Голос спутника был полон возмущения. – Не знаю, кто тебя воспитывал и почему забыл привить правила хорошего тона, но кокетничать с другим кавалером во время танца неприлично!

– С чего ты решил, что я кокетничала? – склонив голову чуть набок, произнесла девушка, и её тон стал значительно мягче и нежнее. – Я же тебе всё объяснила. Я действительно никогда прежде не видела этих… ну которые… Ну вот, ты мне говорил, а я опять забыла! Как ты там назвал этого крылатика?

– Посол Гволкхмэй – драконеанин, а не крылатик! И он женат! – Продолжал негодовать молодой человек, приглядевшись к которому Рениса с удивлением узнала протеже короля Йорана – Дамиана. Признаться, прежде она никогда не видела этого уравновешенного и спокойного юношу столь возбужденным. Девушка же была ей незнакома. Эффектная блондинка поражала не только своей яркой красотой, но и потрясающим нахальством.

– И что с того, что он женат? Мне теперь и посмотреть на него нельзя? – Она воззрилась на Дамиана с полным непониманием, а у бедняги от нервов даже начал дёргаться глаз.

– Согласно Каэрскому этикету, леди должна вести себя вежливо и скромно, а не таращиться на всех без разбору! Тебя же могут неправильно понять!

– О-о-о! – простонала девушка и начала равнодушно накручивать на палец выбившийся из пышной прически локон. – Торик, конечно, предупреждал меня, что ты жуткий зануда, но я не ожидала, что настолько!

– Торик? Почему ты зовёшь своего дядю просто по имени, как друга? – изумился Дамиан.

– Ну и что с того, что он мой дядя. Он так же молод, как и я, с чего мне называть его, как какого-то старика?

Дамиан выглядел ошарашенным и уязвлённым, похоже, слова девушки больно ранили его. И пока тот приходил в себя, бесцеремонная красавица воспользовалась возникшей паузой и тут же перевела явно надоевшую ей тему:

– Может, закончим с нравоучениями? Я хочу танцевать! Ты, наконец, пригласишь меня, или мне поискать себе другого кавалера?

Лицо Дамиана резко помрачнело, но он поспешно взял себя в руки. Изобразил приветливую улыбку, хотя в глазах читались гнев и даже страх. Тем не менее, он склонился к своей даме и весьма любезно произнёс:

– Леди Нэйдж, позвольте пригласить вас на танец!

Красавица-кокетка самодовольно тряхнула головой и позволила увести себя в зал. Рениса проводила незнакомку осуждающим взглядом. Эта Нэйдж действительно вела себя крайне вызывающе, в и то же время она излучала такую невероятную уверенность в себе, что трудно было не ощутить колкой зависти. «Красоткам всё вечно прощается!» – с раздражением подумала Рениса, покосившись в сторону Данье. Тот же смотрел вслед исчезающей за дверями Нэйдж. «Как предсказуемо!» – пронеслось в голове Ренисы, а в горле застыл комок. Если бы у неё была хоть толика столь яркой внешности и красоты, несомненно её жизнь сложилась бы иначе! И никаких тебе сомнительных связей и странной жизни Дворца.

– Какая занимательная личность, вы не находите? – вдруг спросил у неё Филипп.

– Обычная пустышка, – обиженно проворчала Рениса, но тут же устыдилась своих слов. Высказываться в подобном тоне было крайне невежливо, да и кто она, чтобы судить? Однако Филипп отнёсся к её реплике с явным интересом.

– Что ж, может, проверим? Не хотите ли потанцевать, моя леди?

– Но… я знаю не все танцы, – осторожно ответила Рениса.

– В лансье нет ничего сложного, – подмигнув, заметил Филипп и повёл её к бальной зале.

Рениса судорожно вспоминала схему танца. На самом деле, согласившись на предложение, она проштудировала учебник по дворцовым танцам и даже пыталась тренироваться перед зеркалом, чтобы не ударить в грязь лицом ни перед Данье, ни тем более перед Аулусом. А заодно не привлечь к себе лишнее внимание. Хотя, заслышав финальные аккорды польки, на сердцах у неё посветлело. Даже если отец не ушёл после открывающего бал полонеза, то, несомненно, покинет зал сейчас. Возможно, он как обычно отправится в главный зал, или подменит Рэла в игровой, но уж точно не останется смотреть на танцы. Впрочем, даже так она всё ещё чувствовала некую скованность и потому весьма обрадовалась, когда Филипп вывел её в самый крайний круг. Запоздало она отметила, что помимо пары незнакомых ей оборотней, судя по ярким хищным глазам, явно из семейства кошачьих и сурового вида драконеанина с красноволосой сиреной, среди их партнёров оказались и Дамиан с Нэйдж. Причём девушку такое положение дел явно не устраивало.

– Тут тесно! – ныла она. – Почему мы не пошли в центр?

Дамиан терпеливо сносил все капризы, вяло отнекиваясь. До Ренисы долетели только тихие фразы «в следующий раз», «пришли поздно» и «положение в обществе». Последнее он сказал не случайно. Приглядевшись, Рениса приметила в главном кругу принца Гаспьена и агни Найлуса с женой. Не то что бы политес запрещал менее родовитым приглашённым танцевать рядом, но мало кто решался на подобное безрассудство, а видя манеры Нэйдж, Дамиан не напрасно утащил свою даму подальше от именитых гостей.

Танец начался с поклонов. Краем глаза Рениса следила за перемещением партнёров, боясь сбиться или запутаться. Лансье был довольно спокойным танцем, где находилось время просто постоять и понаблюдать, так и перекинуться парой слов. Так пара оборотней мило щебетали друг с другом. Они оба были молоды и, похоже, влюблены. Каждый раз, стоило партнёрше удалиться и переместиться к другому партнёру, в глазах её кавалера вспыхивала горячая ревность и беспокойство. Совсем иначе дело обстояло у драконеанина и сирены. Для них это был вежливый учтивый танец – дань традиции и не более того. А вот с Нэйдж всё почти сразу стало сложно. Улыбчивая красавица пол танца дразнила смущающегося Дамиана откровенными взглядами, но, оказавшись у другого партнёра, внезапно охладела и устремила всё своё внимание на него! Рениса только перешла в пару к Дамиану, когда кокетливая Нэйдж прильнула к полукровке слишком близко для танца и что-то горячо зашептала ему на ухо. Милая улыбка, застывшая на лице Данье и его скользнувшая по корсету платья рука (слишком интимный жест для подобного танца!) не оставили равнодушными никого. А уж когда Филипп тоже склонился и что-то ответил Нэйдж, то сдержать возмущение смогли не все.

– Да чтоб тебя! – тихо выругался Дамиан, пронзая свою даму гневным взглядом.

– П-ф-ф, – раздалось от пары оборотней. На лицах драконеанина и сирены застыло осуждение. Рениса же оказалась настолько ошеломлена, что просто тупо застыла на месте. Она не могла поверить, что её галантный кавалер так легко смог попасться в лапы какой-то наглой девицы! Да что там, Рениса ощутила себя униженной и преданной. Пожалуй, она бы так и стояла столбом, если бы Дамиан осторожно не подтолкнул её к смене позиции.

– Простите, – сквозь зубы процедил он. – Это моя вина!

Рениса даже не смогла кивнуть в ответ. Ей хотелось немедленно прекратить этот фарс! Бросить глупый танец и сбежать из бальной залы. А ещё стащить с себя слишком яркое и неподходящее для неё платье. И зачем она только вырядилась, как фарфоровая кукла⁈ «Какая же я дура, о чём-то размечталась! У нас же договор!» – напомнила она себе и, сцепив зубы, заставила сосредоточиться на танце. Вернувшись к Данье, Рениса увеличила между ними дистанцию, не желая даже случайных лишних прикосновений. Её несколько странное поведение было сразу же замечено Филиппом.

– Вас что-то расстроило, сэйлини Рениса?

– Ничего, – буркнула она, а затем, сама того не понимая зачем, вдруг выдала: – Только вспомнила, что обещала агни Аулусу два танца, вы же не будете против?

Сказала и вспыхнула от стыда. Ну что за нелепость! Зачем она вообще это произнесла? Хотела вызвать ревность или отомстить за пренебрежение? Не зная куда деваться от смущения, Рениса потупила взор, решив что лучше сейчас следить за ногами партнёров.

– Нисколько, – с мягкой улыбкой, покладисто ответил Данье. – Мой господин предупредил меня о своих намерениях.

Ах вот оно как! Впрочем, а чего она ещё ожидала? Куда ей, юной незадачливой шпионке, тягаться с демонами и их помощниками! Ощущение собственной ничтожности окончательно испортило настроение. И было уже решительно наплевать на кокетливые взоры от Нэйдж в сторону Данье. Она даже не стала смотреть, отвечает ли тот взаимностью. Важнее было попасть в такт и не спутать схему. И закончить с танцами! Едва отгремели последние аккорды, Рениса шумно набрала воздуха в грудь и, слегка дрожа от натянутых нервов, обратилась к своему спутнику.

– Простите, я пока больше не хочу танцевать, мы не могли бы уйти?

Данье, вновь склонившись, поцеловал ей руку и только затем утвердительно кивнул.

– Желаете что-нибудь выпить? Или прогуляться? – любезно поинтересовался он.

– Лучше перейти к делам, – напряжённо выдала Рениса. – Вы обещали мне кое-что прояснить…

– Да, конечно, – Данье и не думал увиливать. Во всяком случае, так показалось в самом начале, когда они вышли из залы. Рениса ожидала, что они уединяться в каком-нибудь укромном местечке для раскрытия важных сведений и тайн, но Филипп повёл её в игровую!

– Зачем нам сюда? – Волнения было не скрыть. Рениса окинула беспокойным взглядом просторную комнату со столами, разноцветными яркими досками, сверкающими дисками и Полоз знает, с чем ещё. Народу было мало, так что проверить, не забрёл ли случайно сюда отец, не составило труда. Не заметив посла Роша, Рениса тихо выдохнула. Но, как вскоре выяснилось, обрадовалась она рановато. Данье подвёл её к столу, где возвышалась странная чаша, внутри которой колыхалась странная, похожая на желе субстанция. Она была серовато-белой и немного пористой. Рядом стояли баночки с краской и лежали разнообразные кисти, когти для письма и перья. Такой игры Рениса никогда не видела, отчего любопытство начало разгораться с новой силой. Она уже и позабыла, что ей не ответили, настолько увлеклась необычными предметами! Например она заметила, что внутри чаша была испещрена какими-то символами, тогда как снаружи осталась полностью гладкой. И что все перья относились к разным птицам и отличались по масти, размеру и даже строению. Или тоже странность: возле стола не оказалось привычных стульев. С одной стороны его подпирало объёмное кресло с крутыми подлокотниками и высокой спинкой, с другой – некое подобие насеста: обтянутая мехом жердь, держащаяся на двух подставках в виде когтистых драконьих лап. Пол вокруг был усыпан разномастными подушками, от довольно больших, на которых вполне можно было прилечь, до совсем крошечных, годящихся разве что для игольницы. Присматриваясь ко всё более мелким деталям, Рениса чуть не пропустила появление главного игрока. Горьковато-сладкий апельсиновый аромат, свойственный драконеанам, возвестил об его прибытии за пару шагов до того, как он остановился напротив стола.

– Значит, ты всё-таки решился. – Надменный каркающий голос посла Гволкхмэйя Рениса узнала сразу. Личностью драконеанин слыл одиозной и крайне опасной. Ходили слухи, что Гволкхмэй некогда подло убил собственного отца, а после жестоко разделался со старшим братом, но жители Одореда легенду не подтверждали, хотя о поединках между братьями рассказывали довольно красочно, каждый раз придумывая новые шокирующие подробности. Впрочем, и без того посла страны драконов недолюбливали и старались обходить стороной. Ему приписывали чуть ли не владением телепатией, не в силах объяснить, как этому прохиндею удаётся всегда первым узнавать обо всех важных событиях и предугадывать заговоры. О том, что Гволкхмэй ещё и непобедимый игрок, Рениса слышала от Рэла. Брат зарекался садиться с ним за стол даже для лёгкой партии в кости, но сейчас намечалось нечто куда более замысловатое.

– Сочту за честь сразиться с вами, посол Гволкхмэй, – с улыбкой произнёс Данье.

– Тогда напоминаю, если она уснёт, – И драконеанин качнул головой в сторону Ренисы, – ты проиграл!

Филипп согласно кивнул и помог Ренисе выбрать удобную подушку. Сам же он занял роскошное, но неудобное кресло, тогда как его противник взгромоздился на свой насест. Обитая тканью жердь слегка прогнулась под весом драконеанина, отчего хлипкая на вид конструкция закачалась, Затем Гволкхмэй удостоил Ренису насмешливым высокомерным взглядом, после чего вновь обратился к Данье:

– Что выбираешь? Когти, кисты или перья?

– Пусть решает дама, – уклончиво ответил Филипп и повернулся к Ренисе.

Гволкхмэй недобро хмыкнул, но возражать не стал. Даже напротив, снизошёл до уступки.

– Тогда и я доверю свой выбор сэйлини, – снисходительно выдал он и качнулся на своём насесте. Когтистые ножки чуть слышно звякнули, выдавая нетерпение.

– А что здесь надо делать? – осторожно поинтересовалась Рениса, не торопясь приступить к возложенным на неё обязанностям. Игра всё больше интриговала и в то же время пугала своей неизвестностью. Змеиное чутьё подсказывало, что ставка в этой партии вовсе не что-то незначительное, вроде пары золотых или глупый фант, а нечто весьма серьёзное и крайне важное.

– Мы с послом Гволкхмэем будем упражняться в каллиграфии, – пояснил Данье.

Рениса поджала губы и ещё раз внимательно осмотрела всю игровую площадку, стараясь не упустить ни малейшей детали. В каллиграфии она понимала довольно мало, но решила положиться на свои скромные знания в живописи (её тайное увлечение порицаемое матерью), рассудив, что нанесение символов всё же чем-то близко к рисованию. Ещё раз оглядев кончики перьев и когтей, а так же внимательно изучив длину и ширину ворса у кистей, она огласила:

– Послу Гволкхмэю я отдаю когти, а послу Данье – кисти.

Драконеанин насмешливо фыркнул. Похоже, он не ожидал ничего другого, собственно, как и Филипп.

– Благодарю, моя леди, – с нежностью произнёс он, забирая кисти.

«Я угадала?» – Рениса покосилась на Данье, надеясь увидеть на его лице подтверждение, но Филипп уже сосредоточился на игре. Он вытянул самую толстую кисть, окунул её в ближайшую баночку с краской и размашисто вывел на непонятной субстанции символ, смутно напоминающий пламя с флага Фацуки. А стоило ему оторвать кисть, как знамя вспыхнуло алым и рассыпалась искрами, окрасив внутренность чаши в нежно-розовый оттенок. На внешней же части появилась тонкая алая линия, окаймившая края. В конце хода кисть была отложена в сторону, как бы намекая, что ей больше не будут пользоваться, а баночка с краской придвинута к драконеанину. Однако тот проигнорировал алый. Гволкхмэй подтянул к себе охру и вонзил в открытый сосуд самый маленький писчий коготь. Лёгким росчерком он вырисовал странную каракулю, и когда та высветилась, лицо драконеанина исказило зловещим оскалом. Чаша стала персиковой, и новая оранжевая линия на внешней стороне легла сразу после красной.

Рениса ощутила возникшее за столом напряжение. Что-то было в этих необычных и странных знаках, словно в мире загадочных смыслов и красок разразилась настоящая битва. Каждый новый ход менял цвет чаши, делая его всё темнее. От нежных тонов персика и розы давно не осталось и следа. Чашу омывали то тёмная бирюза и кобальт, то антрацит и жжёная умбра. Редкие всполохи винного пурпура и яркого малахита почти тут же гасли в серо-бурой массе. Постепенно и начертание символов становилось всё резче и жёстче. Яростные линии, словно порезы, всё глубже проникали в рыхлую желеобразную субстанцию и, не заживая, густо кровоточили, разливаясь тёмными пятнами. Их уже не могли перекрыть новые знаки, и теперь игрокам приходилось искать подходящее место, чтобы сделать ход.

Рениса была настолько заворожена этим сражением, что не могла отвести от чаши взгляда. В какой-то момент она даже уловила вполне очевидный скрежет зубов от драконеанина. Исподволь посмотрев на посла Гволкхмэя, ей стало не по себе. Драконеанин был зол. Его агатовые глаза метали молнии, крылья вздыбились, будто он собирался взлететь, а весь корпус вытянулся, как натянутая стрела. Гнев буквально душил его, и относился он отнюдь не к спокойному Филиппу Данье, что с равнодушием взирал на свою очередную фигуру, вышедшую из-под его кисти, а к почему-то к ней! Взгляды драконеанина подобно ядовитым дротикам вонзались в Ренису. Она же никак не могла понять, чем вызвала столь лютый гнев. В его руках писчие когти ничуть не уступали возможностям кистей, потому сказать, что Рениса подставила драконеанина с неудачным выбором, было никак нельзя. Но он, похоже, считал иначе.

– Такого не может быть! – взревел Гволкхмэй, когда на внешней стороне чаши остался лишь крохотный не окаймлённый край. Всего один ход до окончания партии.

– Почему же? – безмятежности Данье можно было только позавидовать. Он потянулся к последней кисти и задумчиво замер, едва она оказалась в его руке.

– Ты меня обманул! – угрожающе заявил драконеанин, нависая над чашей.

– Разве? – Филипп остался невозмутим.

– Вот и посмотрим! – рявкнул Гволкхмэй, схватил чашу и порывистым движением вылил её странное содержимое прямо на Ренису.

Она даже не успела сообразить и увернуться, когда на неё полилась мутная липкая жижа. Тихо вскрикнув, Рениса вскочила на ноги и попыталась стряхнуть с себя зловонную дрянь, с ужасом видя, как та расползается жуткими пятнами по платью! Тонкая ткань мгновенно впитала в себя мерзкую жидкость, потому Рениса напрасно размахивала руками, надеясь спасти хоть часть своего наряда. Увы, всё было испорчено! Злые слёзы застыли в глазах, и Рениса с трудом пыталась их сдержать, трясясь от возмущения и шока. Да как так можно было поступить с леди!

– Как видишь, всё честно. Ни защитных амулетов, ни скрытых оберегов на платье, – бесстрастно заметил Данье и прочертил в воздухе огненный знак Фацуки. Тот вдруг, полыхнув ярким светом, устремился вверх и только там, достигнув потолка, ослепительно вспыхнул и осыпался огненным дождём. Каким-то чудом искры не задели Ренису, тогда как Гволкхмэй грязно выругался, когда крупная огненная капля подпалила ему на верхушку крыла.

– С этой девкой что-то не так! – не унимался драконеанин.

– Сэйлини Рениса обычная нага, даже не жрица. Довольно, Гвол! Надо уметь признавать поражения, – пожурил Данье, поднимаясь.

– Ну и что ты хочешь за свою победу? – Голос драконеанина сочился сарказмом и злостью. Сейчас он напоминал нахохлившуюся птицу, угодившую в силок, дикую, почти безумную, но уже бессильную что-либо исправить.

– То же, что и ты всегда берёшь с проигравших. Сведения, – сообщил Данье, начав расстёгиваться. – И в качестве извинений перед моей дамой, сэйлини Рениса останется с нами, – договорив, он подал свой сюртук ошеломлённой Ренисе. – Моя леди, прошу простить, что не вступился в защиту и позволил испортить ваш наряд. Надеюсь, компенсация от посла Одореда вас немного примирит с моей неучтивостью.

Вообще-то на языке Ренисы крутилось много едких фраз и скопившегося негодования, но озвучить их сначала не хватило смелости, а теперь… не имело смысла! Куда важнее было послушать, что скажет драконеанин, потому Рениса охотно приняла сюртук и накинула его себе на плечи, стягивая к испачканному лифу. Лёгкий цветочный аромат окутал её, немного вскружив голову. Сама не понимая зачем, Рениса прильнула щекой к мягкой и шелковистой ткани сюртука. «Какая искусная вещь!» – промелькнуло у неё в голове, прежде чем она осознала, как нелепо её действия могли выглядеть со стороны. Смутившись, она резко одёрнула сюртук и выпрямилась, готовая слушать. Данье любезно указал на кресло, предлагая занять своё место. Рениса шмыгнула к нему и, юркнув, вжалась к неудобной спинке. Слишком жёсткой и прямой.