Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

Эпилог

Аулус:

– Должен признать, твой последний поступок меня впечатлил, Филипп! – Аулус вошёл в комнату помощника, как раз тогда, когда Данье только одевался к ужину. Полукровка всё ещё был бледен и на красивом лице виднелись следы усталости, которые не смог стереть короткий сон. Несмотря на то, что божественная искра не причинила ему вреда, она порядком измотала беднягу. Пламенный цветок нельзя было куда-то положить или кому-то отдать, потому Данье пришлось просидеть с ним долгие часы, пока «Эмальгион» не доставил его к острову, а потом ещё взбираться на вулкан. Конечно, куда проще было просто долететь до вершины или использовать портал, но цветок оказался невероятно капризен. Ни один из демонов не мог даже подойти к Данье, не то, чтобы ему как-то помочь.

«Кто-то рискует стать любимчиком малышки Кихи», – хмыкнул про себя Аулус, а затем вновь обратился к помощнику:

– Удовлетвори моё любопытство, что руководило тобой, когда ты решил спасти Касайрис? Ты хотел вернуть ей долг жизни?

– Отнюдь, – усмехнулся Филипп, набрасывая на плечи рубашку.

Взгляд Аулуса скользнул по обнажённому торсу помощника, но не обнаружил на теле никаких шрамов или отметин. Либо его маленькой змейке не нравятся страстные игры, либо пламя цветка способно было исцелять.

– А ты умеешь заинтриговать, – заметил Аулус. – Не расскажешь подробнее?

Филипп принялся за шнуровку. Тонкие пальцы работали споро и быстро.

– Слукавлю, если скажу, что на самом деле хотел её спасать, – со вздохом начал Данье. – Да и что моя жизнь могла бы значить для божественного пламени?

Аулус с разгорающимся интересом взирал на полукровку. Воистину, годы его работы потрачены не зря, и из наивного мальчишки, готового на бездумные подвиги, получился вполне сообразительный разумный мужчина, осознающий цену своим действиям.

– Но затем я начал размышлять, что далеко не все демоны зовутся агни, и раз Касайрис оказалась в круге избранных, значит, это неслучайно. Потом мне вспомнилось ваше последнее послание, и я осознал, что как предательство, так гибель одного из шестёрки, может стать фатальным для самой Кихи. И именно об этом я думал, входя в пламя.

– Как занятно! – Аулус не стал скрывать своего восхищения умственными способностями помощника. – Получается, ты входил в пламя Кихи, чтобы спасти саму Кихи! Богиня ничего не сказала тебе при встрече?

– Увы, – Развёл руками Филипп. – Кихинис была слишком занята своими вновь приобретёнными воспоминаниями, а я не посмел тревожить.

– Что ж, – хмыкнул Аулус, подходя ближе. – Тогда тебе придётся довольствоваться наградой от меня.

Сказав это, он протянул руку к его уху, где красовалась алая серьга. Раздался тихий щелчок, и украшение упало в раскрытую ладонь Аулуса.

– Я освобождаю тебя от служения демонам и признаю завершённым наш контракт.

Филипп ошеломлённо воззрился на него. От шока тот не мог найти слов, впрочем, Аулусу они были не нужны.

– А теперь давай спустимся к ужину, эйр Филипп, и узнаем, что подготовили для тебя остальные агни.

Аулус крутанулся на каблуках и зашагал к двери. Он уже почти вышел в коридор, но, уловив подозрительную тишину у себя за спиной, с недоумением обернулся. Филипп продолжал стоять там же, где и стоял. И его напряжённый взгляд намекал, что это не случайно. Данье что-то задумал.

– Что-то не так? – удивился Аулус.

– Прошу простить меня за дерзость, агни, я безмерно благодарен вам за подаренную мне свободу, но… – Полный решимости, Филипп перевёл дыхание, а затем выпалил: – Я предпочёл бы отдать её сэйлини Ренисе, взамен я готов служить вам вечно без каких-либо контрактов!

Аулус так и застыл на месте. Поморщившись, он с сожалением признавал, что несколько поторопился с выводами. Любовь к геройствам у Филиппа так и не прекратилась. И если к жизни Данье подготовить удалось, то в отношениях с женщинами тот показал себя полный профаном.

– Снова хочешь пожертвовать собой? – Аулус пронзил Филиппа насмешливым взглядом. – Эх, Филипп, твоё наивное благородство тебя когда-нибудь точно погубит! Ты на радостях, похоже, совсем позабыл, что я уже говорил тебе – жизнь сэйлини Ренисы не твоя забота!

– Я всё прекрасно помню! – В голосе Данье зазвенело упрямство. – Но не могу позволить себе, после того, что между нами было, ранить её чувства!

– Чувства? – рассмеялся Аулус. – Вот уж действительно ты не соврал, когда говорил, что плохо разбираешься в женщинах! Ну так и быть, я просвещу тебя и в этом вопросе. – Он скрестил руки на груди, и поучительным тоном продолжил: – Запомни, полагаться на что-то столь же непостоянное, как женские чувства – глупо! Сам посуди, вы были так близки, но сэйлини, несмотря на свои чувства, отказалась выйти за тебя!

– Это ничего не значит! – горячо возразил Данье. – Сэйлини, как и моя сестра, просто не желает связывать себя с кем-то брачными узами. Я уважаю этот выбор, каким бы предосудительным он ни был!

– В таком случае тебя ждёт огромное разочарование, – На лице Аулуса зазмеилась самодовольная улыбка. – Ещё не наступила новая ночь, а сэйлини Рениса уже изменила своё решение. – Он демонстративно прищёлкнул пальцами, и в воздухе материализовался скрученный в свиток листок. Продолжая широко улыбаться, Аулус бросил его Данье. – Наша милая змейка согласилась вступить в брак со мной!

Филипп поймал послание и развернул. Его взгляд потемнел, а бумага в руке дёрнулась.

– Вы её заставили, – напряжённо проговорил Данье, продолжая настойчиво сверлить изображение.

– Разве это мои методы, кого-то к чему-то принуждать? – Аулус нарочно придал своему голосу обманчивой мягкости. Ему всегда нравилось дразнить своего помощника, и он не мог отказать себе в этом удовольствии, так сказать, напоследок.

– Ваши методы… – Филипп остановился, явно подбирая слова, и лишь затем, скривив губы, выдал: – Довольно изысканы, что, впрочем, не исключает их демонической жестокости.

Данье решительно двинулся в сторону двери и, поравнявшись с Аулусом, всучил ему листок.

– Поздравляю со скорой свадьбой! – с деланным равнодушием произнёс он и поспешил исчезнуть в темноте коридора.

Аулус проводил его насмешливым взглядом, после чего бережно расправил эскиз с собственным портретом. Это был довольно простой рисунок, явно набросанный чернилами впопыхах. По краям виднелось несколько грубо затёртых клякс, а линиям волос не хватало ровности, однако над чертами лица поработали с большим усердием, передав их с филигранной точностью. Пальцы нежно коснулись свежей надписи, выведенной внизу чётким твёрдым почерком:

«Я согласна»

– В этот раз ты оказалась гораздо шустрее и не стала изводить меня мучительными ожиданиями, моя милая невеста, – хитро улыбнулся Аулус и, аккуратно свернув портрет в свиток, сунул его себе в карман, а затем поспешил вслед за исчезнувшим Данье.

Как и ожидалось, Филипп застрял в дверях столовой.

– Что же ты застыл? – подкравшись к нему, пожурил его Аулус. – Неужели испугался нашего гостя?

– Раньше вы не приглашали на ужин Императора эльфов, – недовольно процедил Данье, бросая обеспокоенный взгляд на устроившегося в обитом бархатом кресле Гаспьена. Новоиспечённый Император задумчиво осматривался, невольно выдавая своё нетерпение лёгким постукиванием пальцев по подлокотникам.

– С прошлым Императором Шак-ли было нелегко поладить, – хмыкнул Аулус, и, легонько подталкивая Филиппа в столовую, тихо добавил: – Но я бы не советовал испытывать выдержку нынешнего.

Данье неуклюже ввалился в просторную комнату, и, тут же вспомнив о манерах, низко поклонился.

– Ваше Императорское Величество! – Он почтительно преклонил колено и застыл в ожидании.

– Зачинщик мятежа на Шат-мирами, казнённый на глазах толпы, полукровка лорда Филберьена, сохранивший крохи магии, то, что вы до сих пор существуете на этом свете, откровенная насмешка над всеми эльфами, Филипп Данье! – Голос Гаспьена, облачённый силой, подавлял. – Впрочем, эта пощёчина от демонов была предназначена нашему отцу. Встань, мы прибыли на Фацуки вовсе не для того, чтобы сводить счёты с тобой.

Филипп послушно поднялся, но голову всё ещё держал склонённой. Аулус прищурился, наблюдая за этим представлением. Гаспьен невольно копировал своего властного отца, и, стоило признать, выходило это у него неплохо. Жесты были преисполнены величия, а пронизывающий взгляд изумрудных глаз мог устрашить всякого, кому не посчастливилось обладать могуществом.

– Не будем скрывать, мы здесь, чтобы разобраться с одним весьма неприятным пророчеством, сделанным агни Касайрис, – продолжил Гаспьен. – Насколько нам известно, ты прекрасно осведомлён об опасном нраве этой демоницы.

Вмиг побледнев, Филипп коротко кивнул.

– Наш отец когда-то не внял её словам, полагаясь на своё могущество, и недооценил коварность врага, за что, увы, поплатился жизнью. – В голос Гаспьена закрались нотки боли. – Нам бы не хотелось повторять его ошибок, потому Империя Шак-ли больше не намерена противостоять Фацуки. Напротив, мы готовы к сотрудничеству, и в доказательство наших слов предлагаем тебе, Филипп Данье, исполнить последнюю часть пророчества…

Аулус заметил, как напрягся Филипп. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и он явно ожидал очередной подлой каверзы.

– И стать управляющим Шат-мирами, – закончил Гаспьен, и его слова потонули в гробовой тишине.

Филипп, казалось, даже не дышал. Аулус жалел, что не удосужился занять более выгодной позиции и теперь не мог видеть взгляда помощника. А это зрелище, без сомнения, требовало внимания.

– Понимаем, что наше предложение звучит безумно, – прервал Гаспьен затянувшуюся паузу. – Будем откровенны, мы не намерены превратить вас в пустышку-марионетку, которой могли бы как ширмой прикрываться от демонической мести. За последние годы мы наблюдали за твоей работой на агни Аулуса, и, должны признать, ты проявил себя весьма неплохо, что подходит для наших планов, ведь мы более не заинтересованы продолжать внутреннюю вражду и впредь ущемлять права полукровок и людей. Ты же, как никто, знаешь обо всех проблемах изнутри, вдобавок для народа ты давно превратился в легенду, потому к твоим словам охотно прислушаются. Надеемся, теперь понятно, почему именно твоя кандидатура видится нам самой подходящей?

– Позвольте выразить Императорскому Величеству мою величайшую благодарность, – вновь припадая на колено, почтительно произнёс Филипп. – Вы оказали мне высочайшую честь, которой я едва ли заслуживаю, но прежде, чем последовать за Вами, прошу разрешить мне в последний раз обратиться к моему… – Тут его голос осёкся. Данье явно не решался выдать вслух то, что думал, потому подбирал подходящее слово: —…господину, – наконец, выдал он.

Аулус едва мог сдержать смех.

– Бывшему господину, – поправил он, лукаво щуря глаза.

Губы Гаспьена тронула снисходительная улыбка, и тот жестом дал своё позволение. Филипп вновь поднялся и обернулся, после чего отвесил Аулусу шутливый поклон:

– Это была блестящая партия, агни. Смею надеяться, с ней вы разыграете нечто столь же невероятное.

«Даже не сомневайся», – хмыкнул Аулус, жестом приглашая всех к столу.

* * *

Аулус медленно поднимался в комнату медитаций, прислушиваясь к неожиданной тишине своего дома. Он отправил Данье вместе с Императором через портал на Шак-ли сразу же после ужина, и теперь его охватила лёгкая ностальгия. Филипп был весьма занятным экземпляром, который явно стоил вложенных в него усилий. Оставалось только надеяться, что полукровка ещё не раз проявит себя. Аулуса теперь ждали другие хлопоты. Он застыл возле комнаты Данье, размышляя, не маловата ли та для его невесты, или всё же оставить эти довольно скромные покои для гостей. Воистину, скоро его тихое убежище обещало превратиться в сущий бедлам. В доме понадобятся мастерская, кабинет и детская. Он уже мысленно рисовал план грядущих изменений, но, открыв комнату для медитаций, всё тут же выветрились из его головы.

– Маркус? – Аулус уставился на лекаря демонов, который расположился на его подушках.

Маркус, словно мальчишка, валялся на спине и глазел на зажигающиеся на небосводе звёзды, что виднелись на стеклянном потолке.

– Извини, что потревожил твой покой, – поворачиваясь к нему, сказал он, и Аулус уловил в его голосе несвойственную нотку печали. Обычно лекарь демонов прекрасно владел собой и никому не показывал слабостей. Сегодня же что-то было не так.

– Я думал, тебе удалось воссоединиться с женой и вернуться в свой мир, – Аулус подошёл ближе и присел.

– Воссоединиться? – усмехнулся Маркус. – Да скорее рухнут небеса, чем моя дражайшая супруга соблаговолит меня хотя бы выслушать.

– Что-то пошло не по плану? – спросил Аулус, пытаясь скрыть своё удивление. Лекарь демонов всегда поражал его невероятной предусмотрительностью, не допускающей просчётов.

– Касайрис меня всё-таки подловила, – внезапно признался Маркус, и голос его наполнился горечью. Вновь завалившись на спину, лекарь демонов воззрился на звёздное небо. – Она нарочно заманила меня в Храм, и я готов поспорить, что принцесса не без её помощи внезапно воспылала ко мне чувствами. Испытания Трёхликого довольно предсказуемы, да и чем ещё искушать молодую наивную девушку, как не любовью? Но… эти проклятые цветы оказались опаснее, чем я предполагал. Они затуманили мне разум, и я впервые перестал слышать её. Не скрою, меня сразу напрягало то, что принцесса так на неё похожа, но в этом дурмане их и вовсе оказалось невозможно различить! Мне не передать той ослепляющей радости, которую я испытал, услышав глупое признание. В тот миг я, как дурак, поверил, что перевернулись небеса, но тем жестче оказалась истина. Я едва успел спасти её от подонка-принца! И всё же я опоздал. Ей пришлось пережить такое, за что мне нет и не может быть прощения…

– Что ж, зато теперь Касси получила по заслугам. Ей потребуются столетия, прежде чем она сможет восстановиться, и ещё неизвестно удастся ли вернуть свои силы полностью, – укладываясь рядом с Маркусом, заметил Аулус и тоже взглянул на ночное небо. Низкие крупные звёзды, подобно бумажным фонарям, висели на чёрном покрывале ночи. Их таинственный мерцающий свет убаюкивал, успокаивая мысли. И те начали мерно и лениво течь, почти не задевая сознания.

– Скажи, – Маркус вновь нарушил возникшую созерцательную тишину. – Из агни хоть кто-нибудь знал, что собой представлял этот Пламенный цветок?

– Хочешь проверить уровень коварства моего отца? – поддел его Аулус, но затем тут же посерьёзнел. – Так знай, оно не ведает никаких границ. Ни один из нас и предположить не мог, что цветок – это искра Кихи. Лично я был уверен, что это очередная магическая печать, которая выпустит силу, способную угомонить богиню. В крайнем случае, ожидал, что появится новый хранитель, как грифон на Каэре, или же чей-то спрятанный отпрыск, как было с Виргуэлем.

Он на миг задумался, вспоминая, как сообщал на совете агни про цветок. Кажется, тогда все отнеслись к его предложению равнодушно, словно к детской забаве. Найлуса волновала только возможность искупать младшую принцессу в озере перевоплощений, так как на неё уже были большие планы у леди Ярины. Рэбэнуса и Орфеуса куда больше заботила судьба «Эмальгиона» и его команды. Они надеялись, что появление других уцелевших волшебников немного утешит Кихи. А вот Марьярис и вовсе считала, что презренное божество не стоит внимания совета агни и вообще им как-то нужно договориться с Касайрис.

– Касси наверняка подумала так же, как я, потому и нацелилась на цветок, – пришёл к выводу Аулус. – Хотела нас шантажировать и заставить всех подчиняться, а теперь будет долгое время зависеть исключительно из милости Кихи.

– И сколько ещё таких искр может быть спрятано в вашем мире? – В тоне Маркуса проскользнуло любопытство.

– Не думаю, что ещё кто-то из нас отважиться их искать, но мне кажется совсем немного. Пусть мой отец и величайший демон, но даже ему не под силу без последствий выдерживать божественное пламя.

– Поэтому искру доверили пусть и низкоуровневому, но божеству, – хмыкнул Маркус. – Незавидная участь для того, кого демоны обманом скинули из пантеона богов и заточили в Храме. Зато теперь понятно, почему его так разозлили Торик и его команда. Они хотели отнять у него последнее, ради чего он существовал.

– Божество без молитв слабо, и Торик это знал, – согласился Аулус. – Потому тогда Трёхликому не оставалось ничего другого, как трусливо прятаться, зато теперь ты подарил ему целый «Эмальгион». Насколько я успел узнать, Кихи абсолютно счастлива возрождению волшебников, и искренне надеется, что принцессе всё же достанется именно этот дар. Наша богиня уверена, что из Торины и Дамиана вышла бы замечательная пара. Тем более, что король Каэра уже пленён подобной красотой. Ты ведь в курсе, что Дамиан без ума от твоей жены?

– К счастью для него, их союз невозможен, – иронично ответил Маркус. – Но лично я бы предпочёл, чтобы принцессе достался другой дар. Она слишком впечатлительная и легко поддаётся влиянию. Касайрис измучила её кошмарами и слишком просто подчинила себе. Пусть уж лучше луна заставит бедняжку проявить звериный нрав. Так она хотя бы сможет защищаться.

– Ты так заботишься о той, что всего лишь призналась тебе в чувствах, – Аулус хитро прищурил глаза. – Уверен, что не хочешь поменять на принцессу свою жену? Едва ли кто заметит разницу! Зато ты сможешь защищать её и оберегать, а она целыми днями будет восхищаться тобой, а не бегать и попадать в неприятности. Что скажешь?

– Думаешь, так просто взять и вырвать собственную душу? – В тоне Маркуса вновь появилась печаль. – Да и разве могу я обречь ещё кого-то на вечные муки?

– Значит, до конца своих дней будешь спасать её и миры от её же глупостей?

– Не для того ли у волшебников такая длинная жизнь?

Аулус усмехнулся. Жизнь демона была столь продолжительна, что вполне сошла бы за бессмертие. Он не прожил и трети этого безумного срока, но, представляя вечность впереди, ему бы и в голову не пришло так собой жертвовать. И хотя в тот момент Аулус хотел посочувствовать несчастиям Маркуса, вместо этого ощутил крохотный укол зависти. Пусть эта пара и обрекла друг друга на постоянные страдания, их долгий век пройдёт совместно, тогда как ему светил лишь краткий эпизод со своей избранницей. Аулус посмотрел на небо, подмечая тоненький серп взошедшего Янгоса, и дал себе зарок, непременно сделать грядущее время самым ярким и незабываемым.

Мира Ризман
Прощальный танец

Пролог. Изморозь

Кихинис:

Пламенный цветок, скользящий по горящей глади лавового озера словно огненный лебедь, зачаровывал. Его жёлто-оранжевые язычки-лепестки, украшенные алой каймой, чуть слышно потрескивали и то и дело выпускали сноп ярких искр, похожих на стайку светлячков. Юная огненная богиня, лениво дрейфующая рядом, с любовью поглядывала на цветок. Её ещё по-детски непосредственный, но крайне любознательный ум занимала игра пламени в пылающей сердцевине и неведомый танец вздымающихся к небу искр. Стоило Кихинис увлечься этим зрелищем, как в её сознании вспыхивали, подобно звёздам на вечернем небосводе, яркие таинственные образы. То перед внутренним взором представили незнакомые города с похожими на пчелиные соты высокими напирающими друг на друга зданиями, то возникали сидящие в клетках усталые и измождённые люди и существа, их взгляды и осунувшиеся лица и морды не выражали абсолютно ничего, словно они были лишь блёклыми безжизненными тенями. Чуть реже она видела луноликих ангелов, чья кожа стала серой, словно от хвори, а вместо крыльев торчали нелепые обрубки и сереброволосых демонов, от чьего взгляда леденело всё внутри, и жутких монстров с горящими глазами. Уродливые и несуразные, покрытые шипами в самых неожиданных местах, эти чудовища, похоже, были напрочь лишены разума. Они носились по пыльным безжизненным пустыням, сталкивались друг с другом в жестоких схватках, а потом пожирали тела побеждённых.

В череде этих пугающих образов особенно выделялся один: веснушчатый мальчишка, в чьих волосах играло пламя. Он частенько торчал у костра в тёмной пещере и окружал себя пылающими искрами. Взмахнёт горящей головешкой, и в воздухе огненный фейерверк, и совсем не простой. Стоило мальчишке коснуться одной из искр, как те начинали преображаться то в пламенных бабочек, то в стайку огненных птиц, то в извивающихся озорных саламандр. Случись ему замешкаться, искры осыпались под ноги и, коснувшись земли, тут же вспыхивали, превращаясь в пылающих кроликов или горящие цветы.

Каждый раз приходя в пещеру, он опасливо озирался, но, убедившись, что никто его не преследует, принимался за свои эксперименты. Его попытки создать что-то их пламени невольно отзывались у Кихинис горьким чувством. Ей отчего-то становилось невероятно грустно, но вместе с тем и радостно, когда случалось увидеть результат. Всё её существо ликовало, когда из пламени костра вылетел феникс. Тот величественно проплыл по своду пещеры, прежде чем рассыпался огненным дождём. Не меньше гордости Кихинис испытала, увидев пламенного дракона, заполонившего собой всю пещеру. Мальчишка готов был петь от счастья, однако насладиться триумфом ему помешал донесшийся посторонний звук. Дракон мгновенно растаял в воздухе, пока его создатель спешно тушил костёр. Мальчишка успел шмыгнуть в тёмный лаз, прежде чем в пещере появились гости. Два серокрылых ангела, держа перед собой светящиеся сферы, вышли в центр пещеры и остановились возле кострища.

– Думаешь, повстанцы? – хрипло спросил один, и его голос напомнил Кихинис скрип несмазанной телеги.

Его собрат задумчиво наклонился и поднёс руку к чернеющим углям.

– Ещё теплый, далеко уйти не могли, – констатировал он.

– Вот и нравится им, как крысам, по углам прятаться! – фыркнул первый и заставил свою сферу подняться к своду. Кихинис вместе с мальчишкой вся сжалась от страха, и, кажется, забыла, как дышать. Его могло выдать что угодно: самая лёгкая дрожь или даже мысль, влетевшая ненароком в голову. Внезапно фортуна ему улыбнулась. Где-то в глубине пещеры раздался грохот, будто что-то внезапно обвалилось, и ангелы тут же устремились на шум. Едва они скрылись из виду, мальчишка рванул к выходу.

Кихинис испытала облегчение. Спасся! От столь сильных эмоций озеро вокруг забурлило, а стенки полой горы угрожающе затряслись. Не прошло и доли секунды, как над озером материализовался демон.

– Вас что-то тревожит, Кихинис? – любезно спросил он, будто и не замечая, как его красные длинные волосы и края защитного плаща начали дымиться.

– Всё в порядке, Аулус, – успокоила она демона. – Я просто изучаю цветок, и иногда он меня удивляет.

– Чем же? – Всё так же приветливо продолжил Аулус. Меж тем полы его плаща вспыхнули и огненные языки жадно поползли вверх по ткани.

«Моё пламя стало гораздо сильнее», – отметила про себя Кихинис и попыталась унять разбушевавшийся огонь, пока он не навредил демону. Однако, несмотря на её суровый упрекающий взгляд и внутренние усилия, пламя не спешило ей подчиниться. Недовольно шипя, оно начало сердито искрить и ещё больше разгораться. Кихинис пришлось подплыть ближе. Она бесцеремонно схватилась за плащ Аулуса и, сжав в кулаке самый ярый огненный язычок, поглотила его.

– Прошу извинить, в последнее время мой огонь начал выходить из-под контроля, – неохотно признала Кихи.

– Это вполне предсказуемо, вы ведь растёте. – В голосе демона прозвучали мягкие заботливые нотки.

Кихинис, вбирая в себя оставшееся на плаще язычки пламени, невольно покосилась на собственную руку. Она и в самом деле изменилась. Прежде пухлые детские пальцы заметно удлинились, став тоньше и женственнее.

– Но в прошлый раз такого не было, – нахмурилась она. – Моя кожа просто впитала огненный дождь, вызванный Танцем Мира, после чего я начала постепенно расти. Сейчас же всё иначе. Этот цветок… Вы же видите, что он не растворяется в моём огне!

– Возможно, ещё слишком рано. Вам следует окрепнуть.

– Порой ты слишком мил для демона, Аулус, – отпуская обгоревший плащ, заметила Кихи. – Никто, кроме тебя, не подбадривает меня. Все слишком насторожены, будто ждут от меня какой-то подлости. Но разве я способна на подлость?

– Агни напуганы. Цветок сильно искалечил Касайрис, и они опасаются, что вы не справитесь с его мощью, и их постигнет та же участь.

– Касси идёт на поправку. – Яркие огненные глаза Кихинис внезапно потемнели. Перед внутренним взором возникла обгоревшая демоница. Жуткие ожоги по-прежнему украшали её прежде идеальное тело, а сладкий нежный голос теперь напоминал грубое хриплое карканье. Всего неделю назад Касайрис была похожа на бесформенное нечто и могла лишь стонать от боли, однако сейчас ей уже удалось вернуть своему облику очертания и даже начать вставать. И пусть её походка пока напоминала тяжёлую поступь хромой старухи, но уже становилось понятно, что это ненадолго. – Она гораздо сильнее, чем думает, – задумчиво признала Кихинис, интуитивно ощутив исходящую от демоницы угрозу.

«Она буквально пышет ненавистью!» – поняла она секунду спустя, присмотревшись к демонице.

– Вам стоит приглядывать за ней, – посоветовала Кихи, после чего вновь отвлеклась на цветок. Его лепестки нервно пульсировали, грозясь вот-вот выпустить очередную порцию искр.

Аулус тоже заметил напряжение цветка и спешно откланялся.

– Зовите, если понадобиться какая-то помощь, – произнес он и испарился за долю секунды до того, как пламенные искры выплеснулись из сердцевины цветка, будто вода из фонтана.

Зрелище привело Кихинис в восторг. Она радостно принялась ловить оседающие искры, и новые видения начали сами собой вспыхивать в её сознании.

Знакомый веснушчатый мальчишка вновь сосредоточенно копошился возле костра. Его пальцы что-то рисовали в разгоревшемся пламени. И только мальчишка отнял руки, как огонь ярко вспыхнул и из него выпрыгнул горящий единорог. Обойдя кругом своего создателя, тот, гарцуя, направился в темноту пещеры. Его копыта, звонко цокая, высекали новые искры, которые тут же превращались в горящие жемчужины. Мальчишка не мог налюбоваться своим созданием, а единорог всё больше рисовался. Задирал горделиво рогатую голову и тряс огненной гривой, а жемчужины, слетавшие с его копыт, становились всё крупнее. Они звонко катились по каменному полу, озаряя пещеру ярким лучистым светом.

Увлеченный мальчишка уже собрался оседлать своего огненного единорога, как внезапно в спину подул стылый ветер. Леденящий холод заставил невольно содрогнуться. Мальчишка нервно обернулся. По полу пещеры красивым узором расстелилась изморозь, а пылающие жемчужины, прежде катающиеся по полу, замерли на месте, превратившись в блестящие ледовые бусины. Мальчишка поднял взгляд и, холодея от ужаса, увидел у входа в своё логово сереброволосого демона. Тот был чуть старше его самого, но весь его вид, необычайно прекрасный и неприступный, пугал до дрожи. Как он только сюда проник?

Маленькая искра, подобно глупому мотыльку, подлетевшая к нему ближе, была тут же поймана и через секунду превратилась в крохотную ледышку. Её огонь померк, как и взгляд демона.

– Не вышло, – расстроено произнес он.

– Что не вышло? – обняв себя, чтобы согреться, настороженно переспросил дрожащий мальчишка.

– Сохранить этот красивый опаляющий огонь, – ответил демон и потянулся за новой оседающей искрой. – Она невероятна!

Но стоило ей упасть демону на ладонь, как её постигла судьба предыдущей. Оказавшись в ледяном коконе, яркий свет мгновенно померк.

– Она… умерла, – с горечью заявил мальчишка.

– Я не хотел! – Голос демона дрогнул. – Я… я желал лишь сохранить её красоту!

– Демонам это неподвластно, – став разом серьёзным выдал мальчишка, закрывая собой остатки костра. Коварная изморозь уже почти добралась до него. – Не знаю, как ты попал на территорию светлых, но должен предупредить: здесь ходят патрули! Так что лучше тебе не задерживаться!

– Светлых? – хмыкнул демон и с интересом воззрился на мальчишку. – Ты не похож на светлого. Где твои крылья?

– У меня их никогда не было, – признался тот. – Я выродок.

– Это они тебя так назвали?

– Так называют всех бескрылых.

– Какая чушь! – фыркнул демон и сделал шаг в сторону мальчишки. Однако тот отступил. Быстрым хорошо отточенным движением он призвал обратно свой огонь и спрятал его в ладони.

– Не подходи!

– Я всего лишь хотел убедиться, что ты действительно бескрылый, – произнес демон.

– Нет, не было и никогда не будет! – запальчиво выдал мальчишка и демонстративно повернулся к демону спиной. – Видишь?!

Холодок вновь прошёлся по его телу, вынуждая сжаться.

– Вижу. – В голосе демона прозвучало разочарование.

– Только у светлых есть крылья, – поворачиваясь, со знанием дела сообщил мальчишка. – И у высших демонов. У тебя, как вижу, их тоже нет.

– Будут, если захочу, – буркнул демон. – Я и тебе сделать могу!

– Нет! – резко встрепенулся мальчишка. – Никаких крыльев! Выродки с крыльями подлежат немедленному уничтожению! Так повелел Главный Архангел.

– А Главный Архангел знает, что ты балуешься со священным огнём? – сузив до щёлок глаза, спросил демон, на что мальчишка остолбенел. Его лицо мигом покрылось испариной, а прежде живой взгляд остекленел.

– Значит, не знает, – рассудил демон. – Тогда могу дать тебе совет. Беги, пока не проклюнулись твои огненные крылья!

– Я не могу, – простонал мальчишка. – Если я попытаюсь сбежать, меня сразу поймают и казнят. Я уже видел… отсюда нельзя выбраться!

– Я могу помочь…

– Ты – демон! Никто не поверит в твою помощь!

– Как я могу доказать, что мне можно доверять?

– Спаси жителей моей деревни! – с жаром бросил мальчишка, ожидая, что это остудит пыл заносчивого демона. Тёмные не помогают светлым. Тёмные вообще никому не помогают, они только вредят и убивают. Однако с этим демоном что-то было не так.

– Я попробую, – после долгой паузы произнёс он. – Ты покажешь мне дорогу?

Шок мальчишки был настолько силён, что, передавшись чувствительной Кихинис, застил видение. Оно истаяло, словно дым. Кихинис, желая вернуть себе душевное равновесие, отплыла подальше от цветка. На сегодня было явно достаточно. Вот только сколько бы она не ныряла вглубь озера, надеясь избавиться от ярких эмоций, они и не думали стихать. Напротив, с каждой минутой Кихинис отчего-то становилось всё более неспокойно. Доплыв до берега, она собиралась вылезти на уступ, чтобы хоть немного пройтись, но остановилась, едва приблизившись. Широкий гладкий камень был покрыт тонкой похожей на паутинку сеткой изморози. Кихинис не поверила своим собственным глазам.

«Как такое возможно?! Это, верно, чья-то дурная шутка!»

Она протянула руку к ажурному узору и внезапно ощутила исходивший от него холод. Взгляд метнулся по стене: тонкая полоска изморози протянулась по жерлу вулкана до самого верха. Вскрикнув от ужаса, Кихинис плеснула лавой на камень: та яростно зашипела, борясь с неведомым вторжением. Тонкий пар устремился к небу, как знак безоговорочной победы. Кихинис с облегчением вздохнула, но стоило лаве стечь с камня, как юная богиня вновь потеряла покой. На месте морозного кружева красовалась чёрная, въевшаяся в породу, ажурная сетка.