Текст книги ""Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Мира Ризман

Выйдя на палубу, Торина на секунду ослепла от яркого солнца. Она тут же зажмурилась, но спустя миг, вновь открыв глаза, зрение немного восстановилось. На палубе царил сущий кавардак. Повсюду валялась куча обломков, в нескольких местах у бортов зияли огромные дыры, часть снастей и парусов было содрано и разорвано, одной мачты и в самом деле не хватало – её буквально вырвали с корнем, отчего бак выглядел как-то по-особенному сиротливо. Многочисленные пятна крови и жёлтой зловонной слизи виднелись повсеместно, тогда, как члены команды будто бы испарились. Проходя к трапу, Торина так и не заметила никого из матросов. Никто не свисал с оставшихся мачт, не копошился возле мусора, и даже возле чудом уцелевшего руля тоже было пусто. Торине всё это показалось весьма странным и подозрительным. Корабль пришвартовался к небольшому утёсу, который, судя по очертаниям, когда-то и в самом деле представлял собой необычную пристань. Вырубленная на скалистом выступе площадка, изрядно потрепанная временем, поросшая мхом и лишайниками, всё же сохранила несколько прочных каменных столбов для канатов. Вдобавок, место явно было выбрано с учётом морских течений и ветров. В небольшой скалистой бухте, в которую вошёл «Эмальгион», царил полный штиль. Но, несмотря на внешнее спокойствие, Торина вновь почувствовала тревогу. Она нервно огляделась. Пейзаж оказался весьма скуден и однообразен. Кроме хмурых скал, своими очертаниями похожих на ощерившегося древнего дракона, здесь практически ничего не было. Лишь старая разбитая дорога, уходящая в пещеру с обветшалой аркой, напоминала о том, что в этих местах когда-то жили. Но самым удивительным было то, что на пристани их ждали. Одинокая фигура, облачённая в тёмный плащ с алой окантовкой, стояла неподалёку от трапа. Она дождалась, когда Торина и Данье сойдут на причал, и только затем устремилась навстречу.

– Приветствую лекаря демонов и благодарю за помощь и спасение наших жизней! – низко склонился Филипп, когда встречающий лёгким пружинистым шагом подошёл ближе.

Только сейчас Торина поняла, что это был мужчина. Она несмело покосилась на него, да так и замерла на месте. Никогда прежде ей не приходилось видеть столь ошеломляюще привлекательного мужчины. Даже Этьен, чья внешность вполне могла считаться эталоном мужской красоты, в сравнении с незнакомцем виделся просто смазливым эльфом. Чёрные, как смоль волосы, спускались до плеч, очерчивая тонкие благородные черты и подчёркивая бронзовый загар; чистые, словно ясное безоблачное небо, голубые глаза, казалось, источали неведомый свет, от которого сердце начало стучать чаще, а дыхание сбиваться. А потом этот невероятный мужчина заговорил, и, услышав его тёплый, бархатный тембр голоса, Торина ощутила волну невероятного волнения и трепет.

– Ну что вы, посол Данье, не стоит меня переоценивать. – Лекарь демонов чуть склонился в знак приветствия. – Я уже вижу, что немного опоздал и теперь придётся латать корабль.

– Остаётся только надеяться, что в этой дыре найдётся всё необходимое, – с печальным вздохом пробормотал Филипп, но почти тут же взял себя в руки и вернул вежливый тон. – Позвольте представить вам моих спутниц. Её Высочество принцесса Торина Линкская и дочь посла нагов сэйлини Рениса.

Торина, бледнея и совершенно перестав понимать, что с ней происходит, сделала книксен. Она кожей почувствовала на себе невероятно выразительный взгляд, и это окончательно сбило её с толку. Сердце загрохотало в груди так рьяно, что Торина была совершенно уверена, что все вокруг слышат его стук.

– Маркус Слайнор, – назвался мужчина, затем вновь коротко кивнул и пригласил следовать за ним.

Торина с явной досадой покосилась на него. «Он не знает правил этикета? Быть может, и вовсе не аристократ?» – ощущая себя преданной, спрашивала она себя. Как так могло получиться, что благородный вельможа позволил себе просто так кивнуть принцессе? Не поклонившись, не коснувшись её руки вежливым поцелуем. Вспоминая свой фривольный наряд, Торина вознегодовала. И почему только в такой важный день и невероятную встречу её обрядили в настолько неподобающее и даже, можно сказать, неприличное платье⁈ А что, если этот прекрасный мужчина просто счёл её недостойной своего внимания? Тревожная бледность сменилась жаром. Кровь забурлила, заставив щёки пылать огнём.

– Ваше Высочество, с вами всё в порядке? – обеспокоенно обратился к ней Данье.

Только сейчас Торина поняла, что дрожит, а посол всё ещё сопровождает её и держит за руку.

– Я просто немного замёрзла, – прошептала она, краснея, казалось, с головы до пят.

– Пожалуй, подбирая вам гардероб, лорд Торик совсем позабыл, что шелка, хоть и прекрасны, совершенно не годятся для суровых путешествий, – с неудовольствием признал Данье и принялся стягивать с себя сюртук.

Спину Торины почти тут же опалило ревностным взглядом. Рениса, идущая за ними, явно была недовольна. Впрочем, Торина не сильно обрадовалась наброшенному сюртуку. Пусть он и скрыл неприличное декольте, всё же в подобном виде она выглядела не многим лучше. Ей вовсе не хотелось, чтобы Маркус Слайнор подумал, как и Рениса, что посол оказывает какие-то знаки внимания. Но возразить и отказаться уже не было сил, потому всю дорогу пришлось терпеть косые взгляды наги. Торина обещала себе набраться храбрости и при случае всё ей объяснить, но она даже не представляла, что будет делать, если та откажется её слушать.

Тем временем их маленькая процессия подошла к пещере. Каменная резная арка оказалась настолько огромной, что в неё мог спокойно влететь дракон. Внутри было так же просторно и пусто. На стенах угадывался рельеф. Похоже, что некогда тут были какие-то узоры, но время и морские ветра оставили от них только намёки. Маркус уверенно вёл их в темноту. Когда же сумерки стали настолько густыми, что едва удавалось разглядеть идущий впереди силуэт, в руках мужчины появился светящийся шар. Торине оставалось только гадать, что это такое. На фонарь или факел было не похоже – не хватало ручки. Зажёгшись, шар, источая ровный яркий свет, взмыл вверх и теперь парил над головой создателя. Дорога резко начала спускаться, пока не уткнулась в новую арку. Эта сохранилась гораздо лучше, и в ней можно было разглядеть витиеватый узор из звёзд и листьев. Пройдя её, они почти тут же наткнулись на небольшой завал. Свет шара выхватил из темноты его очертания, в которых отдалённо угадывался небольшой дом. И словно в подтверждении этого рядом обнаружились новые руины. С каждым шагом их становилось всё больше, и в какой-то момент появилось и уцелевшее строение. Это был небольшой домик с обвалившейся крышей и круглыми окнами. Его каменные двери перекосило так, что не оставалось никакой возможности их открыть. Пройдя целый квартал подобных полуразрушенных зданий, они перешли мост с ажурными перилами. Русло подземной реки давно высохло и покрылось мерцающими потусторонним лиловым отсветом лишайниками.

Новая улица отличалась от предыдущей. Дома здесь сохранились лучше, да и выглядели солиднее. Двухэтажные, с балконами и террасами, украшенные растительными барельефами, они пугали зияющей пустотой окон и всепоглощающим безмолвием. Кроме звука шагов их небольшой процессии, Торина ничего больше не смогла услышать. В странном подземном городе не удалось заметить даже крысы. Однако, продолжая проходить мимо уцелевших домов, становилось ясно, что никто не смог бы обитать в таком месте. Всё, что могло заинтересовать хоть какое-то насекомое или грызуна, давно истлело и рассыпалось в пыль. Там, где осыпалось стекло в окнах, можно было рассмотреть жалкое внутреннее убранство: сохранившиеся каменные столы, да высеченные в стенах шкафы, лишённые дверей и заставленные черепками растрескавшейся посуды. Торина не находила более в том ничего увлекательного. Город, вначале показавшийся загадочным и страшным, теперь напоминал разграбленную заброшенную гробницу. Ей было неуютно и очень холодно. Руки и ноги замерзали, её вот-вот могло начать колотить от переохлаждения, вдобавок с каждым шагом становилось всё сложнее дышать сырым затхлым воздухом. Однако Маркус будто бы ничего не замечал и продолжал идти. Торина всю дорогу не переставала восхищаться и любоваться им. Теперь её покоряли не только величественная осанка и невероятная красота, но так же стойкость и мужественность. И как бы ни было необычно всё вокруг, мысли Торины с поразительным упорством возвращались к Маркусу. Пожалуй, только овладевшие ей девичьи грёзы и позволяли справляться с трудностями. Торина так боялась опозориться перед столь прекрасным мужчиной, что держалась из-за всех сил.

Наконец, их маленькая процессия вышла на небольшую площадь, в центре которой высилась круглая башня, лишённая окон и дверей. Маркус зашагал к ней и камни под его ногами внезапно засветились. Вслед за ними вспыхнула алым звезда, венчавшая купол башни, а затем столп искр пронесся по стенам. Дойдя до основания, каменная кладка пришла в движение, открывая тайный проход. И именно туда устремился Маркус. Филипп тут же потянул Торину за ним. Рениса торопливо шагала у них за спиной. И едва они вошли внутрь, как каменная кладка тут же принялась возвращаться на место.

Внутри оказалась довольно уютная комната с большим каменным столом и каменными стульями. С потолка лился приятный молочно-белый свет, но Торина так и не смогла увидеть там светильников. Не поняла она, и почему вдруг вспыхнуло пламя в камине и откуда на только что пустом столе возникли тарелки с супом, чей аппетитный аромат заставил неприятно сосать под ложечкой.

– Присаживайтесь, – любезно предложил Маркус. – Ужин, конечно, получился скромным, но всё же поинтересней корабельной еды, верно?

Он отчего-то подмигнул Ренисе, и та тут же поспешила занять ближайший стул. Не очень-то стесняясь, нага отхлебнула из тарелки супа, и только затем обратила своё внимание на окружающих и столовые приборы. Торина же дождалась, пока Данье поможет ей усесться, и только после того, как мужчины тоже заняли свои места, взяла в руки ложку. Суп был пряным и согревающим. Уже после первого глотка Торина ощутила, как блаженное тепло распространяется по телу.

– Похоже, агни Аулус был прав. Касайрис решила вам помешать, – заявил Маркус, обращаясь к Филиппу.

– Что ж, это очень в её стиле, – хмуро заметил тот, поджав тонкие губы.

– Хотите сказать, что агни Касайрис натравила на нас кракена? – внезапно вклинилась в беседу Рениса. Она отложила ложку и едва не тряслась от негодования. Судя по её серьёзному лицу, ей уже приходилось сталкиваться с этой демоницей, причём явно не при удачных обстоятельствах.

– Увы, нынче демоны не смогли прийти к согласию, – признал Маркус. – Потому я и привёл «Эмальгион» для починки именно в эти места. Сюда ей трудно будет пробраться незамеченной, всё-таки это тайная обитель волшебников!

Торина так и застыла с ложкой в руке. Нет, конечно, развалины древнего города показались ей очень странными, но она никак не ожидала, что они окажутся связанными именно с исчезнувшими после Последней Войны Драконов волшебниками. Вымерший народ для Торины был уже чем-то мифическим и нереальным. Конечно, в учебниках по истории упоминалось о волшебниках, но учителя мало уделяли им внимания.

– Беда лишь в том, что тут всё давно пришло в запустение. Ума не приложу, как команде починить корабль! – посетовал Филипп.

– Кажется, у парочки из них есть крылья, а за горным хребтом ещё сохранилась священная роща, а пропитанная магией древесина сейчас лучше всего подойдёт «Эмальгиону», – с намёком ответил Маркус и улыбнулся.

От этой улыбки внутри Торины всё перевернулось верх дном. Сердце опять пустилось вскачь, а всё тело охватило волнение. Она вновь была безмерно очарована красотой этого мужчины.

– Может, здесь и ещё что-то полезное уцелело? Например, библиотека? – с надеждой спросила Рениса. – Боюсь, некоторые судовые журналы капитана Торика не пережили нападения, а мы так и не узнали, что за испытания ждут нас в Храме Трёхликого.

– Книг, к сожалению, здесь нет, но если сэйлини готовы к чему-то новому, то могу предложить познакомиться с волшебными кристаллами.

Кажется, Рениса весьма заинтересовалась, в то время, как Торина тщетно пыталась сосредоточиться на еде, но взгляд упорно тянулся к Маркусу. Она почти перестала вникать в суть разговора. Согревшееся и уставшее от постоянных потрясений тело тянуло в сон, но разум жаждал ежесекундно взирать на невероятного мужчину и наслаждаться его неземной красотой.

«Наверное, я влюбилась», – сонно подумала Торина и сама испугалась возникшей мысли. Нет, конечно, она, как и любая молодая девушка, грезила о любви, но в своих представлениях никогда не думала, что её, как и героинь любимых ею романов, это чувство настигнет так внезапно и буквально с первого взгляда. Но хуже всего было то, что Торина совершенно не представляла, что ей теперь делать…

Настроение 6. Раздражение. Нэйдж

Нэйдж:

Дневник принцессы она прочла за ночь: пришлось пожертвовать парой свечей и желанными часами сна. Продираясь сквозь унылые подробные описания похожих друг на друга, как капли воды, дней, Нэйдж поражалась наивности и беспомощности Торины.

– Как это создание вообще смогло выжить? – недоумевала она, попутно вспоминая своё детство. Нэйдж всегда отличалась бойким и напористым нравом. Ей куда интереснее было бегать и веселиться с другими детьми, чем торчать целыми днями в комнате, читая книги. Подобные замкнутые и робкие существа, как Торина, всегда вызывали у неё непроизвольную жалость.

Подумать только, принцесса за три месяца так и не смогла поведать своим любимым родственникам ни о содержании мучающих её кошмаров, ни о гнусном характере принца и его прихвостня барона, ни о собственных чувствах, весьма далёких от влюблённости в жениха! Всё это время Торина только и делала, что страдала и плакала, терзалась переживаниями за судьбу отца и пряталась от реальности за чтением книг, и обо всём этом с раздражающей педантичностью изо дня в день она отчитывалась в своём дневнике.

– Могла бы хоть письмо своей матушке или сестрице составить, раз уж язык к нёбу прилипает! – фыркнула в очередной раз Нэйдж, откладывая тоскливую писанину принцессы. Она повторно пролистывала страницы, посвящённые появлению принца-жениха, и не уставала поражаться недальновидностью и бесхитростностью Торины. Вот она, ещё даже не видя этих двух мерзавцев, уже прикидывала возможную стратегию, а не просто плыла по течению! Признаться, мысль подменить несчастную бедняжку-принцессу, её вдохновляла. Нэйдж даже начала всерьёз опасаться, как бы истинная Торина не объявилась и не испортила бы ей всё веселье. Уж очень ей захотелось проучить гадов-бэрлокцев! Тем более что ждать осталось совсем недолго: барон со свитой должны были прибыть к завтрашнему обеду.

Пожалуй, в предстоящем представлении её смущало только одно. Этьен. И то жгучее желание, которое, вопреки здравому смыслу и всем принципам, вспыхивало в ней, едва он оказывался рядом. Вчера она испытала это дважды. Сначала за ужином, который ей удалось пережить только благодаря недавней голодовке. Пусть её мысли путались, а тело бросало то в жар, то в холод, Нэйдж всё ещё неплохо контролировала себя. Она смогла сосредоточиться на еде и новых вкусах, что и спасло, так как наблюдать за семейной идиллией оказалось крайне непросто. Стоило признать, в роли идеального супруга Этьен выглядел ещё соблазнительней, чем, когда не скрывал своих интересов, как герой-любовник. И это выбивало почву из-под ног. Нэйдж то мучала зависть этому показному семейному счастью, то терзала ревность, когда Этьен демонстративно проявлял заботу о жене, то едва удавалось справиться с раздражением, накатывающим каждый раз, когда капризная малышка-полукровка принималась шалить и своевольничать. Дочь Этьена была слишком разбалованным ребёнком! И её родители совершенно напрасно потакали всем её прихотям. Нэйдж невольно сравнила принцессу Кэрину со своей дочерью, и те оказались столь же непохожи, как она и Торина, хотя девочки были друг другу почти ровесницами. Её малышка никогда бы не позволила себе подобное своенравие и дерзость. Она была чересчур рассудительна и не по годам умна, чем нередко пугала Нэйдж. Даже сейчас та, несмотря на свой юный возраст, предпочитала заботиться о себе самостоятельно, а не рассчитывать на помощь родственников. В отличие от неё, Кэрина разве что ложку научилась самостоятельно держать, да помыкать отцом! Впрочем, последним Кэри владела виртуозно, и уже являлась достойной соперницей своей наставнице-матери.

«От такой привередливой жены я бы тоже загуляла!» – поморщилась Нэйдж, вспоминая, как изгалялась Зарина, постоянно дёргая и заставляя выполнять мужа свои бесконечные причуды. И почему она только не догадалась вести себя так же с дражайшим супругом? Быть может, тогда бы он и сам начал искать способ, как развестись с ней⁈

– Нет! Осуждать беременную женщину – подло и низко, а уж тем более ту, что решилась выносить второго полукровку! – тут же укорила себя Нэйдж. Об особенностях детей эльфов она знала ещё со времён обучения в Волшебном городе, и потому подвиг Зарины казался ей полным сумасшествием. Вот только это непростое обстоятельство создавало дополнительную проблему, но, вопреки здравому смыслу и изредка прорезающемуся где-то в глубине голосу совести, Нэйдж всё сильнее овладевало почти нестерпимое желание непременно вновь завоевать Этьена. Заполучить его во что бы то ни стало! Это крайне предосудительное чувство проснулось в ней, когда они ненароком встретились после ужина в коридоре. Нэйдж ускользнула из комнаты, намереваясь провести небольшую разведку во дворце, но не особо в том преуспела. Только собираясь спуститься на первый этаж и исследовать внутренний двор, она внезапно столкнулась с Этьеном. Как же она жалела, что не могла хоть немного позаигрывать с ним! Всё её существо жаждало флирта: горячая волна окатила тело, взбудоражив все чувства разом. И лишь боязнь выдать себя вынудила её отшатнуться. Не здесь и не сейчас! Она – Торина, и не должна кокетничать с мужем собственной сестры! Но что если возникший к ней интерес у Этьена был связан с его тайными чувствами к принцессе? Судя по насмешливым вопросам, тот не гнушался поддразнить сестрёнку, а это его наступление, когда он едва не прижал её к стене…

Нэйдж тряхнула головой, стараясь выбросить из неё постыдные воспоминания, и поглядела на дневник. Об Этьене в нём не было сказано ни одного дурного слова. Торина считала его кем-то вроде друга, и потому подлые обвинения Витора были ей особенно неприятны. Но возможно ли, что принцесса, будучи крайне несмышлёной и наивной просто не видела и не осознавала, что за добротой и заботой Этьена скрывается нечто иное? Эта мысль крепко засела в голове, не давая покоя. Нэйдж обещала себе присмотреться к эльфу и не торопиться с выводами, тем более что возможностей просто наблюдать за ним у неё оказалось предостаточно. Королевская семья собиралась в полном составе на все трапезы.

Перед завтраком к ней пришла уже знакомая болтливая служанка Сэлина и вновь навязала ей «излюбленное» и до ужаса неудобное платье. Высокий воротник сдавливал шею, узкие рукава сковывали движения, а корсет был затянут так туго, что Нэйдж начала сомневаться, что частые обмороки принцессы связаны именно с её обострённой чувствительностью. Бедняжке просто не давали нормально дышать! Лично Нэйдж на такие жертвы идти не собиралась, потому, пока служанка занималась её причёской, немного расслабила шнуровку.

– Сегодня после завтрака прибудет портниха с примеркой свадебного платья, – сообщила она.

– А мне нельзя заказать ещё какие-нибудь новые платья? – с надеждой спросила Нэйдж, тоскливые и жутко неудобные наряды принцессы обещали в скором времени вывести из себя.

– О! – воскликнула Сэлина и едва не уронила расчёску. – Конечно, можно! Думаю, эйла Бетина будет только счастлива! Раньше вы никогда не проявляли особого интереса к одежде…

– Раньше я не была невестой, да и замужней даме не пристало ходить в тех же платьях, что и в девичестве, – выдала Нэйдж, в очередной раз поражая служанку глубокомыслием. Сэлина неоднократно уже замечала, что недавнее происшествие оказало крайне благоприятное воздействие на принцессу. Торина в её глазах выросла и приобрела свойственную рассудительным и умным леди серьёзность. Нэйдж же в вновь упрекнула себя в беспечности. Ей никак не удавалось толком вжиться в роль и каждый раз приходилось одёргивать себя после очередного промаха.

Так на завтраке Нэйдж, здороваясь с семьёй, не удержалась и мило улыбнулась Этьену, но тут же отвела взор, опомнившись, что не должна встречаться с ним взглядом. Эльф отреагировал странно: на его лице отразилось недоумение и даже некая растерянность, тогда, как Зарина тут же всполошилась.

– Похоже, кошмары перестали тебя мучить, верно, Тори? – поджав губы и нахмурившись, спросила она.

Нэйдж только склонила голову в знак согласия, так и не открыв рта. Молчаливость Торины порой спасала её от более серьёзных ошибок. Но как же трудно было удержаться от острот, вертящихся на языке, и легкомысленного флирта!

– Знаешь, мне тоже стало намного легче, потому мы с Кэриной присоединимся сегодня к твоей послеобеденной прогулке! – чуть смягчившись, сообщила Зарина.

Перспектива оказаться рядом с обеими самыми раздражающими принцессами Нэйдж совсем не порадовала, она уже подумывала, как бы ей ненароком слечь с каким-нибудь лёгким недомоганием, когда в разговор вдруг вмешалась королева.

– Боюсь, нашей милой Тори сегодня будет не до прогулок в саду, – заявила она, и на её полноватом лице засверкала счастливая улыбка. – Нам тут по секрету доложили, что наша дорогая дочь собралась сменить гардероб! И, разумеется, к платьям нужны ещё туфли и украшения, потому мы послали за башмачником и ювелиром, они обещали прибыть уже после обеда!

Нэйдж едва сдержала улыбку, понимая, что только что избавилась от нежелательного общества, в то же время она наказала себе быть поаккуратней с болтливой Сэлиной. Её длинному языку не стоило доверять ничего действительно важного.

– В таком случае, может, ты с нами сегодня прогуляешься, дорогой? – получив отказ, Зарина тут же начала атаковать мужа. Но тот оказался невероятно предусмотрительным и весьма элегантно нашёл себе занятие:

– Ваше Величество, – обратился он к королю. – Вы уже кому-нибудь поручили размещение барона и свиты Бэрлока?

Как оказалось, простодушный король совсем позабыл о прибытии гостей, и Этьен с почти нескрываемым удовольствием тут же взял на себя эту непростую обязанность.

«Так вот, как ты тут выживаешь!» – хмыкнула про себя Нэйдж, поняв, что эльф использовал похожую тактику. Исподволь покосившись на него, она вновь ощутила, что сердце стало чаще биться в груди, а мысли, словно искупавшись в патоке, начали слипаться. Как же ей хотелось вновь привлечь его внимание, насладиться тем невероятным чувством превосходства, которое пробуждалось в ней, когда на неё взирал тот, кто её отчаянно желал! Однако этот запал мгновенно остыл, стоило ей вспомнить, что надумай она проделать такое, и всё обожание достанется слабовольной Торине, а вовсе не блистательной Нэйдж. Прикусив губу, она с растущим раздражением осознала, что в ближайшее время никаких романов крутить ей не предвидится, иначе затеянная игра просто теряла всякий смысл.

«Сама себя лишила всякого удовольствия!» – бесилась Нэйдж, стоя на примерке. Свадебное платье оказалось не ярко-красным, не кипенно-белым и даже не изумрудно-зелёным, а непривычно золотисто-жёлтым. Ажурное и воздушное, оно само по себе напоминало распустившийся цветок. Пышные многослойные юбки походили на нежные лепестки, а плотный позолоченный корсет – на столбик-сердцевину. Нэйдж жалела только об отсутствии зеркала. Ей ужасно хотелось увидеть себя в подобном великолепии. Но узреть всю её красоту могли лишь портниха с парой суетящихся вокруг помощниц, и королева-мать, усевшаяся в кресло и наблюдающая за процессом. Именно с ней советовались по каждой детали, начиная от выбора золотистой каймы и заканчивая расположением и направлением фрагментов юбок. Нэйдж отводилась роль молчаливого манекена, которому надлежало только вовремя поворачиваться, поднимать или сгибать руки и стойко держать осанку. Спустя час это начало всё больше напоминать изощрённую пытку. Нэйдж страдала и изнывала от безделья. Она успела подумать, казалось, уже обо всём на свете и заодно утонуть в жалости к себе. А ещё посочувствовать Этьену! В конечном счёте, её и вовсе посетила мысль, что если бы ей пришлось годами торчать в подобном скучном месте, она не то, чтобы кучу любовников сменила, а точно бы сама какую-нибудь войну развязала!

Прошло никак не меньше двух часов, прежде чем портниха и её помощницы, наконец, сняли с Нэйдж ставший уже ненавистным свадебный наряд. Одна из прислужниц принесла несколько обрезов ткани, другая же притащила целый ворох готовых платьев. Нэйдж с интересом покосилась на новые одеяния, замечая несколько довольно странных цветовых сочетаний. Малиновые пышные юбки кому-то в голову пришло соединить с лазурным корсетом и ко всему прочему прибавить ещё апельсиновые рукава-бантики. Совершеннейшая безвкусица!

– Мы взяли на себя смелость немного поэкспериментировать с бэрлокским стилем, – поднося на осмотр королеве именно это ужасное платье, заговорила портниха.

Её Величество нахмурились и принялись внимательно изучать ассиметричный крой и сложные фактуры внутренних юбок, чей ультрамариновый цвет окончательно добил Нэйдж. По её мнению, сей кошмар надо было немедленно распороть и нашить из фрагментов с десяток других нормальных платьев! Однако королева-мать эти мысли не разделяла.

– Получилось очень похоже, Бетина! – похвалила она портниху и тут же кивнула прислужнице. Та суетливо подхватила платье и устремилась к Нэйдж, но не успела она подойти ближе, как её остановил возмущенный возглас:

– Нет-нет! Я такое на себя напяливать не буду!

Нэйдж, всем своим видом показывая непоколебимую непреклонность, замахала руками. Однако, заметив, оторопь в глазах прислужницы и поняв, что в комнате вдруг стало подозрительно тихо, она мысленно обругала себя. На такой мелочи погорела! Нэйдж тут же попыталась изобразить смирение и искреннее раскаяние:

– Ох, матушка! – залепетала она, исподволь косясь на оцепеневшую от шока королеву. – Я сама не своя в последние дни. И это платье… Оно слишком откровенное!

Последние слова оказались самыми действенными. Обеспокоенный взгляд Её Величества потеплел, а губы расплылись в снисходительной улыбке:

– Пожалуй, ты права. Бетина, а нет ли у тебя платьев поскромнее?

Портниха разочарованно вздохнула и вытянула из вороха лазурный наряд.

– А что скажите на это? – с надеждой вопросила она, показывая невероятно милое платье с многочисленными оборками и рюшами, которое отлично бы подошло малютке Кэрине, но никак не взрослой, собирающейся замуж леди. И всё же, приглядевшись, Нэйдж заметила, что если не надевать нижней рубашки, и немного спустить ажурные рукава, можно было получить нечто весьма интригующее.

– Мне нравится, – кротко ответила она, осторожно покосившись на королеву. Та поджала губы, явно не одобряя столь очевидный выбор:

– Раз так, значит, оставляем. Но, моя дорогая дочь, тебе уже стоит начать одеваться более женственно. Бетина, ты же принесла что-то более подходящее?

Портниха хитро улыбнулась и тут же потянулась за новым платьем. Фиалковый цвет и надоевшие кружева не обещали чего-то необычного, но, как оказалась, Нэйдж поторопилась с выводами. Увидев роскошное декольте, у неё сразу перехватило дыхание, и она с куда большим интересом принялась разглядывать нежное кружево, что подобно тончайшей паутинке, обвивало жёсткий корсет. Немногочисленные юбки мягкой волной окутывали ноги и чуть вытягивали силуэт. Нэйдж с трудом сдерживала эмоции, глядя на себя в зеркало. Платье ей очень понравилось, но показать своё восхищение королеве она не могла. Пришлось изворачиваться, краснеть и снова что-то блеять. Благо Её Величество всё же проявили настойчивость, а Нэйдж «неохотно» поддалась уговорам. С похожим разыгранным спектаклем в гардеробе Торины появилось ещё несколько совсем несвойственных скромной принцессе нарядов. Королева торжествовала, даже не догадываясь, что это чувство взаимно. Нэйдж пришлось изрядно постараться, разыгрывая смущение. Она с трудом скрыла блеск в глазах, когда ей наказали непременно спуститься на обед в обновке. Выбрав всё то же фиалковое платье, Нэйдж, как заведённая, крутилась у зеркала никак не меньше получаса. Прежде она, предпочитая насыщенные глубокие цвета, и не догадывалась, что в пастельных тонах тоже есть своё уникальное очарование. Нэйдж с приятным для себя удивлением отмечала, что тон кожи стал казаться светлее, а глаза ярче. И как же тяжело было безвольно склонять голову, спускаясь на обед в столовую, когда хотелось держаться с вызовом и прямо!

– Моя любимая дочь сегодня просто великолепна! – не поскупился на комплимент король, и эстафету тут же подхватила Зарина:

– Тори наконец-то выглядит, как истинная принцесса! Женственные платья тебе к лицу, сестрица!

– Вот теперь видно, что ты уже невеста, дорогая! – добавила королева, и в её голосе послышались нотки удовлетворённости.

Нэйдж слабо улыбнулась, стараясь не выдать своих истинных чувств, в то время как её едва ли не трясло. Она кожей чувствовала на себе обжигающий взгляд Этьена, который оказался красноречивей любых слов. И Нэйдж плавилась от этого едва прикрытого вожделения. Вполне натурально краснея, она была не в силах совладать с волнением. Её неистово искушала возможность как-то намекнуть эльфу, что всё это невероятное очарование, лишившее его покоя, принадлежит вовсе не затворнице-сестрице, а той, кого он держал в объятьях, сгорая от страсти. И вновь в ней начала бурлить ревность, но в этот раз она была направлена вовсе не на мрачнеющую с каждой минутой Зарину, тщетно пытающуюся вернуть внимание мужа, а на ту, чью роль сейчас приходилось исполнять!

«Почему ты так откровенно хочешь эту наивную дурочку-принцессу⁈ Неужели тебе больше по вкусу она, а не я?» – злилась Нэйдж, теперь уже нарочно игнорируя пылкие взгляды эльфа. Это всё больше походило на какое-то безумие! Ещё никогда прежде чувства не захлёстывали её столь сильно и безудержно, что голова начисто отказывалась соображать. Нэйдж и сама не понимала, почему ей вдруг стал так нужен Этьен. Отчего появилось стойкое желание превознестись над капризной Зариной и этой робкой глупышкой Ториной. Она жаждала быть самой желанной, самой важной, а не смотреть на то, как её несостоявшийся любовник воркует со своей беременной женой. Нет, конечно, он с завидным постоянством бросал на Нэйдж свой пламенный взор, но этого явно не хватало! Скорее, выходило, будто бы эльф дразнил её, заставляя с нетерпением ожидать очередного знака внимания. Тогда как Нэйдж таким положением дел была крайне недовольна. Она хотела действовать и решать сама, а не уповать на случай или чьё-то снисхождение.