Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 299 страниц)

Бойцы покивали, соглашаясь с предложением царевича.

И их конная группа свернула на подходящем же повороте в переулок. Трое сразу заехали в открытые ворота какого-то подворья. А сам Алексей и вторая тройка продолжили движение.

Хозяин подворья вроде хотел что-то сказать, но смолчал. Узнал бойцов. Венгерское платье, пара пистолетов, сабли и прочее. Не так много в Москве таких всадников каталось. Да еще и те, палец к губам приложили, дескать, не шуми.

Наблюдатель с лотком свернул вслед за царевичем и вошел в переулок. Прошел немного и растерялся. Потому как Алексей остановился и развернувшись двинулся на него. Он было дернулся назад – к выходу, но там его уже ждали вынырнувшие из подворья бойцы. С пистолетами, взятыми наизготовку. Те ребята, что оставались при царевиче, поступили также.

Мужчина заметался.

Заозирался.

Но куда ему деваться-то промеж крепких заборов?

– Ты чей будешь? – спросил Алексей, когда они сблизились, не выезжая, впрочем, вперед. А то мало ли – пистолет откуда-то выхватит. Царевич же рассчитывал в этом случае укрыться за широкой спиной охранника.

– Я Митька. Пирожками вот с зайчатиной торгую. Васильки Сизого мы. Ему служим.

– Ложь – плохое начало разговора.

– Я… я… – этот парень с лотком начал лихорадочно соображать.

– Ты следил за мной. Для кого?

И тут взгляд Алексея привлек новый фигурант. В переулок заглянул один из уже известных ему наблюдателей от Ромодановского. И увидев ситуацию замахал руками.

Подбежал и произнес тихо, но разборчиво доложился:

– Алексей Петрович, это свой.

– Я его раньше не видел.

– Новенький. Учится.

– Хорошо. – произнес царевич и кивнул своим ребятам.

Они перевели пистолеты на полувзвод и убрали.

– Будь впредь осторожен. – бросил он незадачливому наблюдателю. И продолжил свой путь домой, оставив бледного как полотно парня со своим наставником. Лишь на гране слышимости заметив, как тот его отчитывает.

Осечка.

Но все равно – полезная ситуация для отработки взаимодействия. Главное, что все прошло довольно тихо. Да и скуку развеяло. Тем более, что это было отличным способом пригласить к себе в гости Ромодановского с которым он уже несколько дней не виделся. Что и произошло – вечером же «прискакал».

– Ну и зачем это было делать? – поинтересовался Федор Юрьевич.

– Новое лицо. Думал эти за старое принялись. Ты наших хоть как-то помечай что ли. Или ребятам представляй. Ну или давай какие слова они станут говорить, в случае таких ситуаций? – чуть подумав, добавил царевич. – Что-то вроде фразы секретной и отзыва на нее.

– Это как?

– Допустим я у него спрашиваю: Почем продается славянский шкаф? А он в ответ: Шкафа нет, могу предложить никелированную кровать.

– Никелированную? Это как?

– Да никак. Просто слово выдумал. Хотя тут использовать можно все что угодно. Любой набор вопросов и ответов. И менять их скажем раз в неделю. Чтобы если кто подслушал использовать не смог бы. Ну или делал это недолго, да и выявлять таких слухачей через этого его.

– Добро, – покивал Ромодановский. – Хорошая мысль.

– А вообще – глупо как-то вышло. Он подставился только потому, что слишком долго за мной шел. Это заметно.

– Это только ты у нас такой глазастый. Обычно не замечают.

– А те, что чужие были, ты их взял?

– Не всех. Парочку только.

– Чьи были?

– А бес их знает? Их подрядили в кабаке. Платили там же. Но мы того человека взять не смогли. Он не явился на оговоренную встречу. Видно спугнули.

– Ясно. – покивал Алексей. – И ты мне говоришь, что это я такой глазастый? Они ведь всех твоих заприметили. Оттого и разбежались. Не так разве?

И они разговорились.

Ромодановскому очень вся эта история не нравилась. Потому что царевич был прав. Он и сам, время от времени ездя куда-то с Алексеем, научился выявлять наблюдателей.

Парень же, пользуясь эти моментом постарался Федору Юрьевичу пересказать методичку по наружному наблюдению, выстраданную еще во времена КГБ. Само собой – с некоторой адаптацией под местные возможности. Да, не эталон. Но по сравнению с местным уровнем – чуть ли не откровения.

Причем подавал он эту методичку не с менторским тоном, а через вопросы. И, по сути, подталкивал самого Ромодановского к правильным ответам. Лишь изредка высказывая свое мнение. Что было возможным благодаря подготовке. Алексей несколько месяцев обдумывал этот вопрос, никак не решаясь к нему подойти. Все-таки лезть в ведомство Федора Юрьевича и «учить его жизни» хотелось ему меньше всего. А тут такой момент. И вроде как не учит, а просто спрашивает и подводит к мыслям.

Понимал ли визави царевича, что тот им пытается манипулировать – не ясно. Но виду так или иначе не показывал. И вполне адекватно воспринимал беседу, будучи раздосадованный этим эпизодом. Да и вообще – серией провалов именно по линии Преображенского приказа.

Битый час или даже больше беседовали.

Обсуждали.

Наконец явно притомившись, Ромодановский перешел к другому вопросу:

– Сегодня я письмо получил. По твоему Герасиму.

– Удалось выяснить его личность?

– Да. Он действительно шляхтич. Его посчитали мертвым, так как в походе он упал с коня со стрелой, уходя от татар. Подумали – убило. Оттого и не искали его, и не пытались выкупить. Жена за другого вышла. Уже который год живет. Двух сыновей прижили.

– А дети Герасима?

– В младенчестве преставились.

– И все? Других родственников нет?

– Отчего же? Брат родной есть. Уже едет в Москву – будем опознавать. Еще отец его жив и мать. Три сестры.

– А что по татарам? Удалось у них что выяснить?

– Сам понимаешь – сейчас сложно. После Азова.

– Я хочу докопаться – что это за человек. Язык не каждому отрезают. Да и с галеры сбежать дело непростое. Я ему обещал службу при себе, но что ему можно доверить? Как это понять, не зная, что он за человек?

– А что тут гадать? Буйный он.

– Чтобы сбежать с галеры, мню, одной буйности недостаточно.

– И то верно, – кивнул Федор Юрьевич. – Но здесь быстрого успеха не жди. Ни татары, ни турки сейчас особой дружелюбностью не отличаются. Даже те, что торгуют помаленьку несмотря на войну. Кстати, как он? Раны зажили?

– Потихоньку заживают. Гниения удалось избежать.

– Слава богу. У него ведь на спине живого места не было.

– Здоровый. Иной бы и не выжил, пройдя через такое. За ним сейчас моя кормилица присматривает.

– Это которая Арина?

– Да.

– Не боишься? Баба ведь.

– Поверь – Арина не галера, от нее не убежишь, – усмехнулся царевич. – Это не считая того, что она и мертвого разговорит, не то, что немого.

– Да я не про то… Хотя мал ты такое понимать.

– Она дурная баба, не семейная, если ты об этом. И быть при мне, да в столице ей много важнее, чем замуж выйти и детей рожать.

– Ой ли?

– Надеюсь, я в ней не ошибся. Впрочем, они не просто по вечерам сидят на лавочке. Они делом занимается вместе с Герасимом. Придумывают язык жестов.

– Что сие?

– Немых немало по земле ходит. Как им общаться? Мычать? А много можно намычать-то? Да и в жизни часто нужно что-то сказать, но тихо – чтобы никто не услышал. Вот и сидят – выдумывают, как это ловчее сделать.

– Интересно… – явно заинтересовался Ромодановский.

– Если дело выгорит, то я мню, твоим ребятам тоже пригодится. Чтобы иной раз не перекрикиваться.

– И как? Дело продвигается?

– Потихоньку. На месте они не топчутся – мал-мало двигаются вперед и уже даже могут переговариваться. По-простому. Что дети малые. Но и это немало. Всяко лучше, чем это несравненное Ы-ы-ы…

Глава 5

1697 год, июнь, 18. Москва

Ромодановский подошел к маленькой мастерской для учебных опытов царевича Алексея. Той, в которой была собрана первая походная печка.

Оттуда доносились странные звуки.

Хлопки.

Федор Юрьевич бы подумал, что выстрелы, только очень слабые.

Постоял немного.

Послушал.

Ничего кроме возни, тихой болтовни и время от времени раздающихся «выстрелов» не разобрал. Посему толкнул дверь и… она открывалась наружу. Из-за чего он чуть носом в нее не вписался со всей дури.

Чертыхнулся.

Потянул ручку на себя. И вошел, перед тем довольно громко «постучавшись» всей своей тушей. Еще чуть-чуть и это выглядело бы так, что рояль уронили. Только мягкий и упитанный. Очень уж громко и сочно он всей тушей влетел в дверь. Чуть вместе с косяками не вынес.

Царевич, оставив опыты, смотрел на вошедшего.

Рядом с ним стоял кузнец и химик – новый персонаж в его окружении. После того, как Алексею начали преподавать химию он выбил себе в дополнении к мастерской для опытов по физики, еще и химическую мастерскую. И нанял туда человечка, чтобы не самолично опыты ставить. От греха подальше.

По роду своей профессиональной деятельности там – в прошлом, царевич был знаком с химией. В целом. Разбирался же более-менее только в двух ее областях, связанных со взрывчатыми веществами и ядами. Скажем так – издержки профессии. И, как следствие, имел достаточно ясное представление как синтезировать различные вещества из этих двух кластеров. Не все. Далеко не все. Просто в силу того, что его знания оставались в плоскости учебных и условно-теоретических. Почему условно? Так во время обучения все это и даже больше он синтезировал самолично. Но это было очень давно… слишком давно…

Химия в XVII веке была… хм… скажем так – занятной.

До появление аналитической химии и какой-то внятной научной системности хватало времени. Столетие или даже больше. А то, чем Алексей начал заниматься отчетливо пованивало какой-то алхимией. Разве что ее чуток причесали и немного вычистили от откровенно магических «тараканов». Впрочем, масса ритуалов все равно осталось.

Странных ритуалов.

Которые дополняли дикие формулировки, больше напоминающие рецепты бабы Яги из замечательной поэму в стихах про «Федота-стрельца удалого молодца». Царевич даже прям предвкушал, ожидая, что во время очередного занятия его учитель начнет рассказывать что-то в пользе заячьего помета, который, как известно ядреный и проймет.

Системности тоже не наблюдалось.

О! С этим вообще было что-то невероятное…

Учитель не начинал с азов, каковых в этой странной области местных знаний не наблюдалось. Из-за тотального хаоса. Он просто брал интересующую его лично тему и начинал ей ездить царевичу по ушам. И медленно, очень медленно, он в ней начинал разбираться.

Посему Алексею не стоило большого труда увести преподавателя в нужную сторону. Просто посредством вопросов. И они уже через месяц занятий стали изучать влияние кислот на вещества. Что позволило царевичу начать нужные опыты, хоть как-то их оправдав и объяснив. Как раз те, в которых он был мало-мало сведущ.

Какую-то мощную взрывчатку или бездымный порох Алексей «открывать» не стал. Для их применения требовались весьма значимые производственные мощности с хорошей культурой и трудовой дисциплиной. Иначе можно будет утомиться строить новые мануфактуры на месте воронок… что остались от старых.

Посему он решил остановиться на том, что в теории в первые десятилетия можно было изготавливать лабораторным способом в достаточном объеме для практического применения. То есть, на смесях для капсюлей.

Один из классических вариантов состоял из гремучей ртути, серы и бертолетовой соли. «Открывать» сразу два интересных и необычных состава царевич посчитал перебором. Решив растянуть это удовольствие на некоторое время. Заодно прощупывая возможности для его применения.

Решено. Сделано. Благо что синтезировать гремучую ртуть, зная, как это делать, дело достаточное простое. Главное не соваться туда самому, а руководить чуть со стороны. Чтобы и ртутью не надышаться, и не попасть под раздачу в случае взрыва…

Ромодановский подошел к столу и с интересом осмотрел испытательный стенд. Колхозный чуть более чем полностью.

Тиски.

В них зажат обрезок доски. На ней смонтирован изуродованный грубой доработкой кремневый замок. И все.

Доработка замка заключалась в том, что крышка запальной полки и кресало замка были сняты. Вместо них в запальное отверстие ввернули наспех сделанную брандтрубку на которую капсюль и недевали. Кремний в курке же заменили на такой же спешно сделанный молоточек. Зажимаемый. То есть, переделка была минимальной по затратам и времени.

– Что сие? – спросил Федор Юрьевич.

– Это… просто поделка, для того, чтобы опыты проводить.

– Какие? Я слышал хлопки. Они как-то связано?

– Да, вот смотри. – произнес Алексей и кивнул мастеровому из его химической мастерской.

Тот поставил курок на полувзвод. Надел на брандтрубку медный колпачок капсюля. И отойдя на пару шагов потянул за бечевку, привязанную к спусковому крючку.

Бах!

Резко ударило по ушам от взрыва небольшой порции гремучей ртути. В замкнутом помещении и этой навески хватало. От чего Ромодановский аж присел. Хотя больше из-за неожиданности.

– Что сие? – повторил он вопрос.

– Всепогодный надежный запал. – ответил царевич. – Во время изучения химии мы случайно наткнулись на одну из солей ртути, которая от удара взрывалась. И решили попробовать – получиться ли ее применить для полезного дела. Вот и изобразили это.

– И что? Получается?

– Мы пока опыты ставим. Кажется, что идем в нужную сторону. Но одной той соли недостаточно. Судя по всему, придется продолжить опыты.

– А почему всепогодный?

– Потому что ветер с полки не сдувает. Дождь намочить не может. Да и этот вариант понадежнее будет, все-таки кремневый замок дает много осечек. А тут, судя по всему, их не будет. Что еще? Снопа искр такого нет, как на кремневом замке.

– Я смотрю, что переделка замка не выглядит сложной.

– Это на скорую руку. Но да, его достаточно легко можно переделать. А при нужде вернуть все в зад.

– И как скоро твои опыты закончатся?

– Не могу знать. – пожал плечами Алексей. – Дело то новое. Вряд ли быстро. Может год, может два. Повторюсь – одной соли явно мало. Тут смесь нужно подбирать какую.

Князь-кесарь покачал головой.

Ему с трудом верилось в то, что он видел. Алексей же добавил.

– Это ведь пригодится не только для запалов.

– А куда еще?

– Сейчас бомбы и гранаты перед выстрелом поджигают?

– Да. И это очень опасно.

– И взрываются они, когда запал прогорит, а не когда надо?

– И тут тоже верно.

– А если у нас все получится с этим запалом, то можно будет придумать для бомб и гранат ударный подрыв. Вот ударились в землю там или борт корабля – и взорвались. Сразу. Или еще чего удумать.

– Интересно… – покивал Федор Юрьевич. – Очень интересно. Я думаю, что твоему отцу это очень понравится. Так что, если понадобится что – не стесняйся. Спрашивай. Дело сие надо ускорить. Будет очень славно, если к его возвращению ты управишься.

– Я постараюсь. Но ничего не обещаю. И… Федор Юрьевич, ты по делу зашел? Как-то неожиданно. Али случилось что?

– У тети твоей сейчас ждет Алексей Семенович Шеин. Она его поит-потчует да разговорами занимает, пока мы тут с тобой болтаем. Пойдем. Поговорим с ним.

– О чем? Он же вроде как старший воевода на Москве сейчас.

– Вот поэтому и поговорим.

– Не понимаю, – ответил царевич уже на ходу. – Я ведь военными делами не занимаюсь.

– Ой ли? – усмехнулся Ромодановский, давая понять, что морочить голову и прикидываться бедной овечкой нужно в меру…

Федор Юрьевич привел гостя сюда, заманив именно военным вопросом. Впечатленный опытами царевича с ускоренной перезарядкой, он решил ее продемонстрировать военному командующему столицы. Для чего они выдвинулись к стрельбищу, где занималась охрана Алексея.

Стенку из навала бревен там уже заменили на земляной вал. И вообще – облагородили. Даже площадку, откуда обычно ведется пальба, прикрыли навесом. Чтобы в непогоду не прекращать упражнения…

Смена охраны выстроилась, взяв в руки свои карабины.

Старший выполнял роль капрала, то есть, командовал ими. А потому свое оружие брать не стал.

– Сначала демонстрация на скорость, – заказал маленькое шоу Ромодановский.

Алексей кивнул.

Ребята все тоже услышали.

И по свистку начали работать.

Капрал командовал сокращенно: заряжай да бей.

Новый свисток.

– Минута, – заметил царевич, указав на песочные часы. – Шесть выстрелов. И обрати внимание Алексей Семенович – видишь мишени, обозначающие строй? В них попали. Можешь глянуть поближе и посчитать пробоины. Не так и много пуль ушло мимо.

– Да я и отсюда видел, как от щитов щепки летели. Так что лишнее то. – ответил Шеин.

– Ну как знаешь, – пожал царевич плечами. – Как тебе скорострельность?

– Невероятная! Но я так и не понял – как.

– Коль, – крикнул Алексей командиру смены, – повтори один залп заново, только медленно.

– Есть.

И началось.

– Куси! – раздалась первая команда. И бойцы, достав бумажный патрон из подсумка откусили его хвостик.

– Сыпь! – бойцы высыпали из надкушенного бумажного патрона порох в ствол, а потом и закинули следом патрон с помещенной в него пулей.

– Прибей! – громко раздалась третья команда, после которой бойцы энергично и довольно резко несколько раз ударили своими карабинами о землю прикладом. Прибивая порох. Вместо того, чтобы доставать шомпол и прибивать им.

– Ложи! – вновь подал приказ командир. И все пять карабинов взлетели к плечу. С предварительным переводом курков в боевое положение. Ну и прицеливанием в финале.

– Бей! – и раздался достаточно слитный, правильный залп.

– Занятно. Почему на полку они порох не сыплют я знаю. – произнес Шеин. – Федор Юрьевич рассказал, что ты там выдумал какую-то хитрость с запальным отверстием. А отчего шомполом не пользуются?

– Тоже чтобы время с экономить.

– Это ясно. Но ведь они нормально все прибивают и пули с бумагой нигде не застревают. Как такое возможно?

– Тут все просто. Пуля отливается с чуть большим зазором. Летит может не так точно и далеко, но как ты видишь, это помогает ускорить залпы. Шесть выстрелов в минуту. Я думаю, что это не предел, хотя и близко. Если ребята еще поупражняются, возможно, выйдут на семь выстрелов.

– Я же говорил?! – торжествующи спросил Ромодановский.

– Говорил… говорил… – покивал головой Шеин. – Да только толку со всего этого нам сейчас?

– Как так? Не понимаю тебя.

– Ты ведь хочешь, чтобы я сию придумку в войсках московских ввел?

– Да. Сам видишь – какая скорострельность!

– А не ты ли говорил мне, что для ее достижения надобно солдат упражнять в стрельбе обильно?

– Так и есть.

– А денег мне на то не отмеряно.

– Мы найдем.

– Найдет он, – покачал головой Шеин. – Ты ведь понимаешь, что это, по сути, солдат переучивать? Сколько времени и сил? И денег! Ведь палить им придется много. Почитай на войне столько не стреляют. Представляешь сколько мы пороху пожжем? А если дело какое? Как быть то нам придется? Мы ведь на учебу весь порох извели.

– Не прибедняйся.

– Да чего уж тут прибеднятся? Вон сколько под Азовом пожгли. Почти все выгребли из запасов. А теперь еще и эта забава?

– Сие не забава. Ты сам видишь, как ладно выходит.

– Ладно то ладно, но не про нас. Али забыл, как наши солдаты с мушкетами обращаются? Ты хоть представляешь СКОЛЬКО пороху на них надо извести?

– И это того стоит. Ты представляешь какой ценностью на поле боя будет обладать даже один полк, обученный подобным образом?

– Не уговаривай, – покачал головой Шеин. – Петр Алексеевич прикажет – сделаю. Но буду убеждать его до последнего не чудить. А пока – тем более не стану. Мне надобно полки в боевой готовности держать и быть готовым выйти в поход. Что на Азов, что против ляхов. А потому – не до того. Потом когда-нибудь – да, может быть. Дело славное. Но не сейчас и не в ближайшие годы.

С чем первый генералиссимус царства Российского и удалился.

– Показывать ему ударный запал, полагаю, нет смысла… – тихо произнес Алексей, глядя тому в спину.

– Ты не кручинься. Он просто кочевряжится. К нему подход нужен. Мы показали. Он покривлялся. Но увидеть увидел. Теперь подумать надо дать. Еще подойти. И так потихоньку подтачивать. И государю нужно написать. Только не ругая Шеина, а просто сказывая, что удумал как стрелять часто. Про Алексея Семеновича ни слова. Или если хочешь – похвали.

– А может он прав? Пороха и правда пожжет такая учеба?

– Пожжет. Но не великое множество. Ты же не из пушек палишь и не из пищалей. Полагаю, он просто боится брать на себя ответственность.

– Или ленится. Папы то рядом нет. Он для них как муза, вдохновляющая активно шевелиться и стараться. Фея…

– Или так, – согласился Федор Юрьевич улыбнувшись в усы. – Но тут ничего не поделать. Заслуженный человек. Может и полениться.

Помолчали.

– А тот купец? – нарушил неловкую паузу царевич.

– Это который?

– Ну что Герасима мучал. Ты ведь хотел его до отца держать.

– Слушай, – отводя в сторонку царевича произнес Ромодановский почти шепотом, озираясь. – Не лез бы ты пока в такие дела.

– Я и не лезу. Мне просто интересно, отчего ты так поступил. Должен же я учится и на ус мотать, чтобы по дури не вляпаться.

И Ромодановский поведал ему весьма витиеватую историю. Хоть и с некоторой неохотой.

У Российского царства и Османской империи, включая ее сателлита – Крымское ханство, имелись неофициальные каналы для взаимодействия. Как, впрочем, обычно и случается у соседей. Именно по этим каналам и шел выкуп угнанных в рабство людей.

Так что, если начать слишком сильно тянуть за эти ниточки, ведущие от увлекшегося купца, то можно и оборвать их. А вместе с тем нарушить отлаженный механизм неформальных связей.

Хуже того – даже сами боярские рода особенно то и не «нагнуть». Потому что в государстве российском очень многое также держалось на этих самых личных связях и договоренностях. И бояре среди прочего контролировали регионы, с которыми были достаточно тесно связаны.

К этому контролю бывали вопросы. Но он был, и он работал.

И именно боярские рода обеспечивали ту связность, которая давала относительное единство державе. Это было бы довольно странно для стороннего человека, но вполне очевидно при некотором углублении в вопрос, потому как на одной голой силе долго державу долго не удержишь. Расползется как гнилое одеяло. Тем более, что единого экономического пространства с взаимовыгодным и взаимозависимым сотрудничеством в России еще просто не существовало. Да даже если такую систему хозяйственную создать, все равно от людей, на личных связях и договоренностях, обеспечивающих связность державы никуда не деться.

– Вот и получается, что трогать их нельзя, – подытожил Федор Юрьевич. – Надо, но нельзя. Кого-то одного еще выцепить и наказать в случае серьезной провинности – да, подходящее. Но тут так не обойтись…

– Понимаю, – кивнул Алексея. – Воруют, свинством всяким непотребным занимаются, да и вообще мерзавцы, но это наши мерзавцы и, если их тронешь серьезно, замучаешься проблемы разгребать.

– Да, как-то так.

– Грустно это… – прошептал царевич со вздохом, прекрасно в этот момент осознав, что за последующие несколько столетий в общем-то ничего не поменялось. И снимать боярам головы, что при царе, что при Союзе, что позже нередко было крайне затруднительно. Не из-за слабости или трусости правителя, а из-за последствий. Хотя простой народ, конечно, с восторгом обычно такое воспринимал…