Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 299 страниц)

– Хорошо. – кивнул царевич. – А что с Пермью? Удалось там уголь найти каменный?

– Так я же докладывал, – в чем-то даже обиженным голосом произнес один из присутствующих.

– Извини, очень жарко. Так удалось?

– Да. Много. Совсем недалеко от Перми. Там уже начали обустраивать первую шахту…

Алексей задумался.

Он смутно помнил, что до развала Союза в тех краях была развита добыча угля. И вроде был он был неплох. Но каких-то подробностей не знал.

А каменный уголь требовался.

Много.

Уже вчера.

Потому что ударно нарастающая выплавка чугуна и его переделка сжирали просто стремительно нарастающий объем древесины. Да, она имелась. Но…

Он думал о Донбассе.

Крепко думал.

В текущем моменте этот регион был практически лишен населения. Да и транспортная доступность пока не радовала.

Пока, чтобы добраться до окрестностей Донбасса, требовалось из Оки пройти по ее притоку – Упе, потом войти в мелкую речку Шат. Через нее перебраться в Иван-озеро. Оттуда – перебраться волоком в Дон. Спуститься по нему до Северного Донца. И подняться уже по нему до региона.

В общем-то ничего такого. Только и Упа, и Шат, и верховья Дона не отличались особыми водными ресурсами. Там требовалось создать целую систему опорных прудов и плотин, серьезно расширив русло. Чтобы через этот каскад могли ходить более-менее оживленно плоскодонные кораблики хотя бы в пятьсот тонн водоизмещения.

И эта работа велась.

Для этих целей выделили даже один строительный полк. Который начал с создания комплекса прудов. Ибо требовалось десятки и десятки. Причем местами каскадами. Чтобы накапливать воды в период половодья. И дальше уже с них подпитывать каналы со шлюзами. Иначе летом там все так мельчало, что только плоты водить да лодочки малые.

Дело долгое.

Еще лет пять, а то и все десять этот строительный полк там будет развлекаться. Можно усилить его, но толку в этом не было никакого. Народа для массового заселения региона Донбасса просто пока не имелось. А местных там считай, что и не жило. Кроме разве что кочевого люда да казаков. Но ни те, ни другие особым трудолюбием не отличались в эти годы. Кочевники пасли скот, срываясь время от времени в набеги. Казаки же так и вообще жили практически исключительно с разбоя и прочей… хм… скажем так, противоправной деятельности. Хотя из-за пограничного размещения страдали от этого преимущественно соседи. Не только. Своим тоже регулярно доставалось, так как они любили проказничать. Но, больше головной боли, конечно, они доставляли соседям. И селить рабочий люд в эти места представлялось тем еще приключением… сущей авантюрой. Во всяком случае до тех пор, пока с казаками не будет решено что-то и со степняками.

Так что начало разработки каменного угля под Пермью выглядело крайне позитивно. Там тоже наблюдалась нехватка людей. Но вокруг города уже был сформирован промышленный и сырьевой конгломерат, который дальше лишь расширялся. И было можно легко перевести большую часть людей с лесозаготовки на добычу каменного угля из шахты и уже его пережигания в кокс. В тех же многочисленных кирпичных пиролизных печах, что настроили для леса в округе.

Да и добраться в Пермь выглядело принципиально более простой задачей, нежели на Донбасс. И особенно обратно. Что было крайне важно для вывоза продукции. В таких условиях каменный уголь, найденный в тех краях, открывал возможность для резкого, просто взрывного роста выплавки чугуна и переделки его в железо…

Алексей встряхнул головой.

Он опять отвлекся, погрузившись в мысли, и не слышал докладчика.

– Что-то я не важно себя чувствую, – произнес царевич. – Жара мучает. Отдохните покамест, а вечером продолжим.

– Это все пуля? – тихо спросил кто-то из присутствующих.

– Какая пуля?

– Ну… в тебя же стреляли. – сказал уже кто-то другой.

– А… да. И что?

– Так… не каждый человек так пулю держит. Вот, видать, она и мучает.

– Да бросьте, – отмахнулся царевич. – Вы серьезно?

– Говорят, что ты, Алексей Петрович, и не человек вовсе.

– Вы еще скажите нечисть какая. Вздор это все. На мою жизнь покушаются часто. Вот и выезжаю к скоплению людей в доспехах, поддетых под одежду.

– Доспехи? – удивленным эхом переспросило несколько голосов.

– Яд, пистолеты, кинжалы… скоро по мне из пушки стрелять будут… Видно кому-то я сильно воровать мешаю.

На этом он встал.

И отправился приводить себя в порядок.

– Все-таки кондиционер нужно делать… – тихо пробурчал он себе под нос.

Несколько рудознатцев, услышав эти слова, удивились незнакомому слову. Но промолчали.

Алексей же, максимально быстро добравшись до бассейна, разделся, и с каким-то особым наслаждением ушел под воду с головой.

Хорошо.

Видимо поймал он тепловой удар. По утру то много на улице бегал. По самому солнцепеку…

Где-то через пару минут в помещение зашла одна из его новых «горничных». Разделась. И забравшись в воду начала делать ему массаж плеч, шеи и головы. Неумело, но все равно – весьма приятно… а главное, начавшаяся было головная боль стала отступать.

Не сексом единым, как говорится.

Такая вот тактильная близость стоила едва ли не больше…

* * *

Учитель музыки сидел за столом столовой придорожного постоялого двора. Оживленной. Возле новой дороги от Москвы к Новгороду теперь таких заведений хватало. Считай – в каждом крупном селе.

Он кушал. Грустно как-то и без всякого аппетита.

Неделю назад он предъявил Алексею Петровичу сфабрикованное им письмо, в котором ему сообщалось о болезни матери. Желающей его увидеть перед смертью.

Царевич не стал возражать.

И спокойно его отпустил. Даже с каким-то облегчением.

И вот – собравшись, учитель отправился в дорогу. Без суеты. Чин по чину.

Хотя уезжать не хотелось.

Он как-то прикипел за эти несколько лет к этим местам. Да, там во Франции был его дом, родственники, связи. Но тут творились настолько удивительные дела, что… ему просто не хотелось ехать домой.

Впрочем, оставаться здесь он тоже не мог.

Его люди пропали.

Взяли их или убили он понять не смог.

Если взяли, то они могли его сдать. Но царевич обращался с ним как обычно. Разве что иногда смотрел с интересом каким-то странным. Словно… ученый наблюдающий какую-то удивительную живность.

Эта неопределенность и растущая угроза нервировало. С каждым днем все сильнее и сильнее. Так что он решил больше не рисковать и уехать…

– Алексей Петрович как-то сказал, – внезапно произнесла Миледи, присаживаясь рядом, отчего учитель музыки вздрогнул с испугом уставившись на нее, – что жизнь дается всего один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

– Му, – утвердительно произнес Герасим, подсевший с другой стороны.

И улыбнулся.

Страшно.

Жутко.

Лучше бы хмурился.

Эти двое появились настолько неожиданно, что учителя музыки чуть удар не хватил. Особенно в контексте его деятельности.

– Я рад вас видеть, – пискнул вымученно он.

– Серьезно? – лукавой кошкой, чуть ли не мурлыкнула Миледи.

– Мы с вами попутчики?

– Му, – с какой-то усмешкой в голосе произнес Герасим.

– Я… что-то случилось?

– Ты так спешил уехать, что забыл попрощаться.

– Как же? Я же с вами простился.

– С нами – да. А вот с Тарасом, Агафоном и Иваном – нет. Они очень расстроились. Очень.

Учитель музыки еще сильнее побледнел. Хотя куда уж больше. Потому как это были имена той незабвенной троицы, что выполняла для него грязную работу.

Секунд пятнадцать висел.

А потом взял себя в руки и усмехнувшись, спросил:

– И давно вы знаете?

– О том, что ты шпионишь для Кольбера? С самого начала. Вы верно за дикарей нас принимаете, если позволяете себе так грубо работать. Хотя… ничего нельзя спрятать лучше, чем положив на виду. Не так ли? Восемь покушений. Такое упорство.

– Восемь неудачных покушений.

– О! Это меняет дело. – едко усмехнулась Арина.

– Почему меня не взяли сразу?

– А ты не понимаешь? Подумай. Что ты делал?

– Я?

Учитель музыки, вроде бы взявший себя в руки, вновь побледнел.

– Вижу, что понял. Ты завершал дела. Сдав нам часть своих подельников. В том числе и в среде аристократии. Большое тебе спасибо за это. Ну и документы. Ты ведь везешь с собой много всяких… хм… писем. Часть из которых получил от своих подельников.

Мужчина зажмурился.

Словно его прострелила сильная зубная боль.

Наклонился.

Схватился за сердце.

И попытался незаметно достать из кармана маленькую склянку. Но его руку почти сразу перехватила лапа Герасима.

– Му-му… – произнес он, покачав головой.

– Сейчас мы пройдем в твою комнату. Ты оденешь новую одежду. Мы прихватили ее для тебя. Свежую. Чтобы без неожиданностей. Соберем твои вещи. И пойдем к каретам. Так что не шали.

– А за ради чего мне вести себя покладисто? – холодно спросил учитель музыки. – Чтобы сдохнуть в мучениях в подвале у этого нелюдя?

– У нелюдя? Это ты о ком? – невозмутимо переспросила Миледи.

– О хозяине твоем. Али не знаешь? Он же не человек.

– Ты еще скажи, что его пуля не берет, – смешливо фыркнула женщина.

– Ты сама видела это!

– Вот где-то умный, а где-то дурак. На нем под одеждой были доспехи. – хохотнув произнесла она.

– Что?

– Он этого бедолагу просто развел. Указал сам куда стрелять. В самое защищенное место.

– Но…

– Он человек, можешь не переживать. Я видела его новорожденным, и сама выкармливала. Собственной грудью. Что же до подвала и мучительной смерти… хм… если пожелаешь, это произойдет. Если сейчас начнешь дурить.

– Ты думаешь я поверю твоим словам?

– Алексею Петровичу ты нужен живым.

– Зачем?

– Чтобы сыграть в игру с твоими нанимателями. Которые подвели тебя под верную смерть.

– Они не знали!

– Дальше по дороге лес. Там группа разбойников. Они ждут тебя. У них инструкции – тебя убить и тихо прикопать. Лучше разрубив на куски, чтобы не нашли. А документы собрать и передать одному из твоих коллег.

– Кому?

– А ты сам как думаешь? – усмехнулась Миледи. – Именно от него мы и узнали. Он поначалу не захотел сотрудничать, но… Алексей Петрович нашел к нему… хм… новые подходы.

– Боюсь спросить, что он с ним сделал.

– Когда мы уезжали – он был еще жив. Можешь сам глянуть. И даже спросить, если не издохнет. Тебе ведь интересно узнать, почему у него были инструкции тебя ликвидировать в случае, если возникнут проблемы.

– Ликвидировать.

– Тобой просто решили пожертвовать.

– Но зачем?

– А ты сам подумай. Ты своих хозяев лучше нашего знаешь. И их мотивы. Как по мне – ты слишком много знаешь из числа того, что им лучше бы не светить. И, полагаю, это как-то связано не с Москвой, а с Парижем. Вряд ли Москва их могла так интересовать.

– Они не могли знать, что Алексей Петрович так искусен в защите.

– А если могли?

Учитель задумался.

– Так что веди себя прилично. Доедай и поехали. Если дурить не будешь, убивать тебя никто не станет. Ты сумел произвести впечатление на царевича и его заинтересовать.

– Все любят измену, но никто не любит изменников, – процитировал он Цезаря.

– Так изменник не ты, а твои бывшие хозяева. Можешь считать себя трупом, который начинает новую жизнь после того, как его выкинули на свалку. Впрочем, если желаешь, мы можем тебя отпустить. Ты поедешь дальше по дороге. В принципе своих подельников ты так и так уже сдал. А без доброй воли сотрудничать в общем-то лишено смысла.

– Вот так просто отпустите?

– А почему нет? Ты все равно далеко не уедешь.

– Му, – утвердительно произнес Герасим.

Учитель музыки закрыл глаза, потер лицо ладонями и тихо прошептал:

– Боже… за что мне это?..

Глава 6

1706 год, июль, 22. Москва

Алексей ехал по лесной дорожке.

Лосиный остров.

Красивое место и густой лес рядом с самым сердцем страны.

Обычно тут промышляли царской охотой, но Петру последнее время было не до этого. А царевич практиковал здесь простые конные прогулки. Благо что лес лесом, но дорожки и тропинки через него проложили приличные. Потихоньку превращая в этакий заповедник.

Медведей и волков тут не держали. От греха подальше. А вот иных животных – натуральное изобилие. Их даже специально подкармливали.

Хотя особую экзотику собирали в зоопарке на измайловском острове. Царевич там застал еще старый зверинец в основном хозяйственного назначения. И потихоньку, год за годом, превращал его в полноценный зоопарк вполне современного вида. Благо, что площадь позволяла, превышая более чем в четыре раза площадь знаменитого Московского зоопарка из его прошлой жизни. А вместе с тем там создавался и особый аптекарский огород с большим количеством монументальных парников под паровым отоплением. Например, в одном из них располагалась целая молодая роща всяких тропических растений…

На внешнем же берегу Виноградного пруда потихоньку строили океанариум. Дабы дополнить и расширить зоопарк не только флорой, но и ихтиофауной.

Большой такой океанариум. Монументальный. Чтобы туда можно было и акул завезти больших, и касаток, и прочую живность. Но работы над его возведением пока только велись. Так как в реалиях начала XVIII века что-то подобное создать представлялось совершенно нетривиальной задачей. Освещение, вентиляция, фильтрация… Как это все реализовать? А толстые, прочные стекла с приличной прозрачностью откуда брать? Ведь без них вся идея подобного океанариума попросту теряла смысл…

Но зоопарк – это зоопарк.

Там собирались диковинки. В Лосином же острове формировалась целая экосистема из в общем-то обычной живности. Пусть и в изобилии. Вот по этому лесу и ехал сейчас царевич вместе с персидским послом…

– Красиво у вас тут… свежо, зелено… – тихо произнес спутник Алексея.

– Красиво. Вы все-таки решили поехать домой?

– Да. Пермь меня удивила. Эта дорога – настоящее чудо. Одно дело слушать и другое дело смотреть.

– Тем более, что уже придумали способ уменьшить простой на погрузке и разгрузке. А потому каждый состав уже сейчас может заменить две с половиной тысячи верблюдов. Не так ли?

– Это да… – кивнул посол.

Изобретение оказалось предельно простым.

Состав подходил к станции назначения. Вставал на параллельный путь. Паровоз от него отцеплялся. Проверялся. Заправлялся водой. И уже через несколько часов отправлялся дальше, «зацепив» на другом параллельном пути загодя подготовленный для него новый состав из вагонов, пока старый разгружался.

Вагоны по своей сути являлись платформами, на которые ставились стандартные деревянные контейнеры. Те самые, которые уже мал-мало производили для речного судоходства.

Их подгоняли к специальному перрону с достаточно примитивным краном. Короткая стрела его поворотной платформы была уравновешенна внушительным противовесом. Достаточным для того, чтобы переносить контейнеры с вагона на фургон и наоборот. Вручную. Все вручную. Пусть и через лебедки. Но все одно – сильно быстрее, чем руками.

Зрелище, надо сказать, это было завораживающее для человека, знающего толк в перевозках.

Раз-раз-раз.

И паровоз подцепив новый состав потащил его дальше. А этот быстро раскидали по фургонам, а потом закидали новыми грузами. Буквально за сутки управившись, если не быстрее.

Такую же красоту посол увидел и в порту Перми, где загружали товары для отправки в центральные регионы страны. Да, эти деревянные контейнеры были не легкими. Из-за чего несколько снижалась вместимость кораблей. Но скорость, с которой удавалось их загрузить и разгрузить компенсировало это сторицей. И поговаривали, что вскоре пойдут контейнеры с чугунной рамой. Что позволит поднять их живучесть и уменьшить паразитную массу.

Все это выглядело каким-то невероятным шагом вперед.

Хотя ничего необычного там и не происходило.

Разве что паровоз.

Но даже без него эта система контейнеров и погрузки-разгрузки с использованием кранов казалась сказкой, которая открывала новые горизонты в морских и речных перевозках…

– Но твои глаза – это твои глаза, друг мой, – возразил царевич. – Ты ведь и сам не спешил мне верить. Поверят ли тебе?

– Не знаю. – покачал он головой.

– Предложи своему государю прислать комиссию из тех, кому он доверяет как себе. Из лояльных и верных правоведов, военачальников, торговцев. Может быть родственника какого. Тетю там или дядю, слову которого он точно доверится. Мы открыты. Мы не хотим, чтобы вы думали, будто мы пытаемся вас обмануть. Мы выстраиваем сотрудничество с вами с надеждой на долгий, стратегический союз. Потому так себя и ведем.

– И мы ценим это. – очень серьезно и в чем-то даже торжественно произнес посол.

– В этом году чугунная дорога должна дойти до Нижнего Тагила. От него по рекам без всяких волок можно добраться до Томска. Оттуда по реке Кеть до волока к реке Кас, что приток Енисея. Там меньше четырех верст[156]156
  Четыре новые версты это 10,16 км.


[Закрыть] всего. И уже оттуда – до самого Байкала можно идти. Почитай – торговый путь до самой державы Цин.

– До ее гор. – заметил посол.

– Увы… – развел руками царевич.

– Гор, за которыми лежат безжизненные пески и степи. Отчего торг добрый там не будет.

– Пока – да. Но из Байкала можно попасть в одну речку, текущую с юга. А через нее – караванным путем до притока Амура.

– Насколько я знаю там переход по горам на многие сотни верст.

– Это да, – согласился Алексей. – И мы в будущем хотим тот караванный путь заменить чугунной дорогой. Что позволит возить из державы Цин товары тихими внутренними путями.

– Вы слишком верите в эту мечту, – пожал плечами посол. – Столько сотен верст чугунной дороги по горам в незаселенной местности… Даже не знаю – возможно ли это?

– В любом случае – завершение строительства дороги от Перми до Нижнего Тагила позволит заметно увеличить объем товаров из тех краев. Это всяко лучше и дешевле, чем караванами верблюдов тащить их тысячи и тысячи верст.

– Лучше и дешевле, – в этот раз уже кивнул посол. – Но к чему вы это мне рассказываете?

– Возможно вашего государя интересуют какие-то конкретные товары. Дело это не быстрое. И мы могли бы вам помочь.

– Я передам ваше предложение моему государю. Но… я не уверен, что оно его заинтересует. Сейчас все деньги казны вкладываются в армию. Возвращение Багдада – это то, ради чего мой государь сейчас живет. Этому посвящено все в его делах. И в делах его ближайшего окружения.

– Значит и чугунная дорога… – развел руками царевич.

– Это дело не быстрое. Но мы надеемся, что вопрос с Багдадом решится в самые ближайшие годы.

Алексей кивнул.

После чего они перешли к обсуждению моста. Посла очень заинтересовался железнодорожный мост через Сылву.

На первый взгляд – ничего особенного.

Каменные быки из крупных камней, на которых поднимались массивные кирпичные опоры. А между ними деревянные ферменные пролеты.

Все стандартно.

Что-то подобное уже было возведено на дороге от Новгорода до Воронежа. Исключая Оку, через которую пока был переброшен понтонный мост, размыкаемый на ночь для прохождения судов.

Самой ценностью этого моста через Сылву были пролеты. Большие и удивительно длинные пролеты. Аж в 65 аршин[157]157
  Новый аршин – это 0,635 м. Так что 65 аршин это 41,275 м.


[Закрыть]!

В этом мосту деревянные фермы из лиственницы улучшили, дополнительно стягивая железными тягами. Из-за чего вся конструкция сближалась со знаменитой системой Гау. Можно было даже сказать, что у Алексея получилась ее разновидность.

Для человека же непосвященного это выглядело если не чудом, то… чем-то близким. Вон какие невероятно большие пролеты. Да под какой нагрузкой! Посол, как царевичу донесли, даже специально наблюдал с берега за прохождением груженого состава.

Если сама чугунная дорога выглядела достаточно трудным решением. Политически. И Ирану еще только предстояло решить – нужна она ему или нет. То вот с мостами – ситуация выглядела иначе.

Страна они горная.

И мостов с длинными пролетами требовалось чрезвычайно много. Особенно таких, что выдержат прохождение тяжелого, груженого каравана. Или армии.

И посол – горел.

Натурально горел.

Алексей же рассказывал, что сейчас они обдумывают строительство через Оку нового типа моста. Подвесного. На цепях. С совсем огромными пролетами.

Посол слушал.

Задавал наводящие вопросы.

И чем дальше, тем больше царевич понимал – что уж для изучения строительства мостов – иранцы точно пришлют рабочие бригады. И, вероятно, много.

– А что дальше?

– В каком смысле?

– Вот вы построите чугунную дорогу от Перми к Нижнему Тагилу. Но вы ведь на этом не остановитесь. Не так ли?

– Да, разумеется. – кивнул царевич. – Дальше мы будем расширять этот участок с тем, чтобы довести ее от Перми до Москвы. С созданием большого моста через Волгу.

– Вот как… – задумчиво произнес посол. Вроде спокойно, но в глазах его вспыхнул в очередной раз интерес. Мост через Волгу его явно заинтриговал. Он ее видел в тех краях. Широкая, полноводная река. И такой мост мог бы стать весьма интересным опытом.

– Да. А дальше – новая большая ветка – от какого-нибудь порта на Балтике к вам. Через Дербент. Чтобы объединить нашу и вашу дорогу. Ведь зимой наши реки замерзают. И, вместе с тем, замирает торговля, а это совсем не хорошо.

– Не хорошо, – охотно согласился посол.

– Представьте – единая линия чугунной дороги от Бендер-Аббас до Балтийского моря. По которой круглый год двигаются составы и везут товары. Много товаров. Очень много, принося и вам, и нам великую выгоду…

– Это звучит сказочно. Но Кавказ. Мы ведь не вполне его контролируем.

– Вы имеете в виду, как мы его делить будем в процессе установления контроля?

– Да. И это тоже. Он очень сложный регион, где все перемешано.

– Я предлагаю его разделить по Кавказскому хребту. Все что южнее – ваше, все что севернее – наше. Удобный естественный барьер с проходом у Дербента.

– Но Дербент сейчас – земли нашей державы. Он ведь севернее предложенной вами линии разделения.

– Я думаю, что нам будет несложно договориться. В масштабах столь большого взаимовыгодного сотрудничества – это мелочь. В конце концов мы можем его даже купить. Хотя это все совсем не обязательно. Но разделение по Кавказскому хребту было бы для нас удобно. В любом случае – это дело далекого будущего. И решать этот вопрос нам нужно совместно и полюбовно, к взаимной выгоде обоих сторон.

Посол медленно кивнул.

– А восточный берег Каспийского моря? Какие у вас планы относительно него.

– Ясной позиции у нас пока нет. Нас тревожат постоянные набеги местных кочевых народов. Но занимать эти земли мы не спешим. Для нас главное – покой наших границ в тех краях.

– Для нас тоже, – кивнул посол.

– Возможно нам придется его тоже поделить и занять. Чтобы умиротворить и устранить угрозы. Но, как и с Кавказом, я полагаю, главное – делать это сообща и полюбовно. Главными самоцветами тех мест являются старый Хорезм, Бактрия и Аральское море.

– Аральское море… – не думал, что вас оно интересует.

– Если построить судоходный канал от Каспийского моря с каскадом шлюзов, то оно открывает хороший торговый путь в Хорезм и Бактрию. Если не тянуть туда чугунную дорогу – это единственный способ хоть как-то торговать с ними по-человечески, а не мелкими караванами верблюдов.

– Не любишь ты их, – покачал головой посол.

– Отчего же? Но всему свое место. Ни к вам, ни к нам не получится вывозить много товаров из Хорезма и Бактрии без этого канала. Или чугунной дороги, которая бы его заменила. Впрочем, это все не к спеху.

– Не к спеху, – согласился посол. – Но было бы неплохо определится с интересами. Дабы избежать не нужных обострений.

– Через Бактрию идет достаточно удобный торговый путь в Пенджаб. И там, прямо от берегов Амударьи, как мне говорили, можно проложить чугунную дорогу. Еще короче, чем между Каспием и Бендер-Аббасом. А это уже самое сердце севера Индии. И дальше можно вести дорогу к Дели. К тем местам, которые чрезвычайно удалены от побережья. Но полны ценными товарами.

– Ты умеешь строить планы, – усмехнулся посол Ирана. – Бактрия – это земля моего государя. Ты тоже хотел бы ее получить?

– Зачем? – удивленно на него посмотрел царевич. – Тебя так задели моя слова о Дербенте?

– Раньше ты о нем не говорил.

– Если это так важно для вашего государя, то и пусть. Разделим по Кавказскому хребту с Дербентом как вашим пограничным городом. Просто в масштабах этих монументальных вещей возня за клочок земли не стоит и выеденного яйца. Во главе угла стоит построение взаимовыгодного сотрудничества на века. Из-за этого я и хочу взять в жены сестру вашего государя. Чтобы первый, самый сложный период, прошел для нас всех мягче. Мы все-таки представители разных культур. Нам нужно время для притирки, чтобы понять друг друга и привыкнуть друг к другу.

Посол кивнул.

– Мы действительно слишком разные. И… – замолчал он, задумавшись.

– Что?

– Я много думал о том, не навредит ли этот брак? Как сестру моего государя примут у вас? Не пошатнет ли она вашу власть? И чем больше думал, тем сильнее склонялся к мысли о том, что этот шаг ударит и по вам, и по нам весьма болезненно.

– Ты думаешь?

– Уверен. Против моего государя совершенно точно возбудятся фанатики и те правоверные, кто увидит в этом шаге отступление от идей ислама. Их, к сожалению, немало. А в ваших землях… я слышал о том, насколько плохо отнеслись у вас к царице из кабардинцев[158]158
  Здесь имеется в виду Мария Темрюковна – супруга Ивана IV Рюриковича.


[Закрыть]. Мы же еще дальше.

– И ты не видишь выгод от этого союза?

– Выгоды есть. И немалые. Но… – он покачал головой, – слишком много это породит проблем.

– Если мы хотим веками жить в тесном дружбе и согласии, без которых доброй торговли не наладить, то нам нужно придумать, как преодолеть эту проблему. Чем больше наших знатных семей породнится с вашими знатными семьями – тем лучше.

– Примите ислам. – развел руками улыбнувшийся посол.

– Ты же понимаешь, что это невозможно. Точно также, как и вы не можете принять христианство. Мы такие, какие есть. И нам нужно как-то уладить эту крайне досадную трудность во взаимоотношениях. Если бы наши знатные семейства породнились, это серьезно бы укрепило союз. Не только правящие дома, а вообще все наиболее значимые семьи.

– Согласен, – кивнул посол. – Но как это сделать не представляю.

– На то нам Всевышний и дал разум, чтобы находить решения. Даже, казалось бы, неразрешимых вопросов.

Помолчали.

– А эти негритянки… – после затяжной паузы спросил посол. – Зачем они тебе?

– Тебя они тоже тревожат?

– Вокруг тебя много молодых и красивых женщин. И твой выбор удивителен. Я слышал, что ты таким образом хочешь оградиться от… хм… у вас это называется ночные кукушки кажется?

– Да, – улыбнулся Алексей.

– Но… мы давно общаемся и мне кажется, что эти слова – просто слова. К тому же, насколько я знаю, ты прикладываешь много усилий для обучения их. Это крайне странно. Тем более, что учишь ты их не только искусству приносить удовольствие.

– Я не соврал, говоря их.

– Но не сказал все.

– Верно. И как ты сам мыслишь – для чего они мне?

– Я даже не могу помыслить.

– Даже в свете того, что я тебе только что рассказал?

– Нет… все равно не понимаю. Вижу, что они тебе зачем-то нужны, но зачем… это от меня ускользает. Что ты хочешь?

– Я хочу построить большую чугунную дорогу от Абиссинии через всю Африку. И попробовать вовлечь как можно больше народов Африки в торговлю. И помочь им с развитием. Сейчас европейцы их грабят самым наглым образом. Так, словно завтра не наступит. Но это глупо. Просто глупо. Безумная жадность им совершенно застила глаза. Потому как если эти люди станут развиваться и жить лучше, то и товаров произведут больше. Не так ли? А там, где много товаров, и прибыли куда как интереснее.

– Грандиозные планы, – покачал головой посол. – И невероятные.

– Отчего же?

– Они же дикари.

– Ты еще скажи, что ленивые от природы.

– А разве это не так?

– На плантациях Нового света они вполне усердно трудятся. Намного усерднее иных. Да – из-под палки. Но это прекрасно показывает, что дело не в их природе, а в мотивации.

– Это очень… хм… натянутое предположение.

– Индейцев, которые населяли Новый свет, оказалось настолько сложно заставить трудится, что проще через океан возить негров. Так что все познается в сравнении.

– Тогда почему, если они такие труженики, у них все так плохо? Ведь большая часть населения Африки живет в совершенной дикости.

– Труд – не единственный критерий успеха, – усмехнулся Алексей. – Лошадь на селе работала больше всех, но старостой так и не стала.

Посол улыбнулся.

– И что по твоему их сдержало в развитии?

– Посмотри на земли Хорезма. Их окружают кочевые народы. Что их сдержало в развитии?

– Что?

– Суровые условия среды обитания закрепляют архаичные паттерны поведения. Паттерн – это схема, образ, набор некоторых приемов и так далее. Отказ от них – воспринимается смертельно опасным поступком. Я с таким же столкнулся, пытаясь развернуть новые хозяйства среди своих крестьян.

– А разве в Африки суровые условия жизни?

– Среды обитания. А разве нет? Да, климат там хороший. Местами отличный. Но среда обитания складывается не только из него. Например, негры побережья уже второе тысячелетие ходят в набеги на центральные районы. Разоряют их и грабят, а людей уводят для продажи в рабство. Сначала поток рабов шел в Римскую Империю, потом в халифат и прочие исламские страны, а теперь еще и в Новый свет. Это формирует постоянный дефицит всяких ресурсов в, казалось бы, богатых землях. Что создает обостренную борьбу всех со всеми. Которая также не способствует развитию. Взгляни на Северный Кавказ. Это территория постоянной войны всех со всеми. Как раз из-за скудности ресурсов. А местные дворяне, чтобы хоть как-то добыть денег для своего существования, ходят в набеги к соседям, чтобы украсть у них людей и продать их в рабство. Чиня разорение. В сущности, если хочешь понять, чем живет Африка – посмотри на Кавказ.

– Но Кавказ куда лучше развит.

– Кавказ стоит на перекрестке многих цивилизаций. А там – считай окраина. Все крупные центры цивилизации далеко. Природа же их бедности и отсталости проста. Ради чего людям стараться сверх минимально необходимого, если у них раз за разом забирают все? Не свои, так чужие, не чужие, так свои.

– Ты думаешь все так просто?

– Моя страна прошла через это. Столетиями мы подвергались набегам кочевых народов. Которые грабили, убивали и уводили людей для продажи в рабство. А до того… – махнул рукой царевич.

– В твоих словах есть своя правда. – чуть подумав, произнес посол. – Но как тебе помогут эти чернокожие женщины?

– Они позже вернутся домой. В сопровождении моих людей. И попробуют найти тех, с кем можно будет иметь дело. Через что я попытаюсь создать точки кристаллизации новой африканской цивилизации.

– Алексей Петрович… – покачал головой посол, – это звучит невероятно. Неправдоподобно, если хочешь. Признаться, я не представляю, как и с кем они там смогут договориться. И почему с ними кто-то вообще решит иметь дело.

– Как ты считаешь, возможен ли полет?

– Птицы летают, – пожал плечами посол.

– Полет человека.

– Полагаю, что в этом вопросе кроется какой-то подвох?

Алексей остановил коня.