Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 299 страниц)

Глава 3

1698 год, апрель, 5. Москва

Вечерело.

Уже даже смеркалось. Однако у князя-кесаря в окна горел свет. Обычно он не любил засиживаться, предпочитая вставать пораньше. Но тут изменил своим привычкам. Дела то закручивались лихие. И для относительно скрытной встречи с царевичем и Патриком Гордоном другого времени не нашлось…

– … я договорился с Петром Аврамовичем. – произнес Алексей. – В случае заварушки они все отъедут из Москвы и маму вывезут.

– Ты уверен? – скептически переспросил Ромодановский. – Как мне сказывали они хоть и охладили свой пыл, но все одно – тяготеют к Софье. Надеются, видно, что она их золотом и шелками осыплет.

– Как раз на этом я и сыграл. Предложил держаться не Милославских или Нарышкиных, а своих интересов.

– И в чем же они?

– В том, чтобы сохранять царицу при себе и разыгрывать через нее свою шахматную партию. В шахматах глупо сразу терять королеву. В жизни, вестимо, утратить царицу ничуть не лучше. Поэтому ее следует сразу же вывезти из города в безопасное место. И уже оттуда смотреть на то, как все пойдет. А потом присоединится к победителю.

– Даже так? – улыбнулся Федор Юрьевич. – Вот прям так им и сказал?

– Ну а как еще? – пожал плечами царевич. – Намеков они не поймут. А так – в лоб – весьма заинтересовались. Я, правда, им добавил про то, что выгоднее им переждать, а потом к отцу моему с царицей выйти, даже если Милославские город возьмут.

– И в чем же их выгода в этом случае?

– Отчего же? Спрашивали. Да она не хитрая, если посмотреть. На поверхности лежит. Милославские, если победят, то сделают это с ними или без них. Лопухины в этом деле без сильной надобности. Поэтому им вряд ли что-то весомое дадут в награду за поддержку. А вот папа, если окажется в сложной ситуации, высоко оценит тот род, кто первым его поддержит. Да еще сохранив ему его царицу.

– Но ведь Государь может и проиграть.

– Может. Но у победы Милославским нет будущего. Швед или лях, которые рано или поздно воцарятся на Руси в случае прихода к власти Милославских, поведут себя безобразно. В этом Петр Аврамович не сомневается. А потому согласился со мной, что это приведет к новой Смуте, которая Лопухиным совсем не нужна.

– Странно выходит. Ты предложил им выбрать сторону победителя, но говоришь, будто бы убедил в том, что Милославские не смогут победить. – прищурился Ромодановский.

– Не совсем так. С одной стороны, да, я предложил им выбрать сторону победителей. С другой стороны, я просто донес до них мысль, что даже если победу одержит Софья, ничем хорошим для России и их лично это не закончится. Так что выбор… он такой… – сделал неопределенный жест царевич. – Вроде бы и есть, но на самом деле, если у тебя в голове не мухи елозят, а хоть немного разума осталось, то его и нету по сути.

– Допустим. – кивнул Ромодановский. – Хотя я им не верю.

– Что поделать, – пожал плечами Алексей. – С ними пока так. Это все лучше, чем вообще ничего. К тому же Петр Аврамович пожертвовал денег на наше дело. За такое дело его Милославские по голове не погладят, ежели узнают.

– Хм. Хорошо. А ты сам как думаешь с тетей Наташей уходить? С охраной своей?

– Да. Полагаю, мы пробьемся. Не думаю, что в нас будут активно стрелять. Скорее всего я им нужен живым. А вы? Уже придумали?

– Я буду при полке, – произнес Гордон. – Это лучшая защита.

– А я тут останусь, – сообщил Ромодановский.

– Не боишься?

– Они не рискнут на меня руку поднять. Даже если очень захочется. Это ведь означает настроить против себя много полков из разрядов, где мои родичи служат да друзья. Софья кто угодно, только не дура. На измену я не пойду. Убивать меня нельзя. Пыткам подвергать тоже. Так что, скорее всего, она запрет меня тут. Самое худшее – где-то у себя под стражей.

– Все равно – риск.

– Зато верный способ подстраховаться. Ежели она Москву захватит да меня в холодную посадит, то полки из разрядов вернее на сторону Петра Алексеевича перейдут…

Немного помолчали.

Подумали.

– Меня смущает ситуация с другими московскими полками, – произнес Алексей. – Они выглядят очень ненадежными. Во всяком случае их полковники.

– Скорее осторожными. Сам понимаешь – сложная ситуация. Никто из них не хочет ошибиться. Но солдаты государю верны, тут можно даже не сомневаться. Она не сможет эти полки выставить против него, ибо тут же они перейдут на сторону Петра Алексеевича. Чтобы там полковники не кричали. Самый край – полковники промедлят в нужный момент и постараются увести войска. То есть, убрать их с поля боя во время столкновения со стрельцами. А потом… хоть распускай. Во всяком случае, пока жив государь.

– Деньги я добыл. Может быть тоже станем прикармливать этих полковников? В конце концов они колеблются, а не перебежали уже на сторону заговорщиков.

– Я не стал бы так делать, – возразил Ромодановский. – Если Софья узнает, что мы вернули контроль над всеми московскими полками, то она может и не решится. В таком деле нужно бить наверняка. Слишком высока цена провала. Мы должны дать ей возможность раскрыться.

– Солдаты верны государю, – заметил Гордон. – Но полковники… они выжидают. Если Милославские победят, то они присягнут Софье. Как в этой ситуации поведут солдаты я не берусь даже гадать.

– То есть, Милославским для полного успеха нужно захватить Москву и убить отца… – тихо произнес Алексей.

– Или пленить.

– Зачем им брать его в плен? Это слишком опасно. К тому же они свои намерения уже обозначили ясно. Ведь в Риги имела место попытка спровоцировать стычку. Думаете просто так? Скорее всего они планировали его там убить.

– Это домыслы. – возразил Ромодановский. – Хотя ситуация там сложилась действительно мерзкая и странная.

– Если это не домыслы, то либо рядом с отцом есть убийца, либо скоро появится, либо они задумали какую-нибудь каверзу на пути домой. А то и все разом, чтобы подстраховаться. Они ведь на что-то рассчитывают раз затеяли этот бунт. Гибель папы даст им очень большие надежды и возможности. Я ведь пока никто.

– Так уж и никто, – хмыкнул Ромодановский. – Ты наследник престола.

– Даже если допустить, что я им нужен, то они меня сделают куклой в руках регента. А как подрасту как-нибудь изувечат, чтобы сохранить необходимость регентства. Например, глаза выколют. Хотя я полагаю, что проживу я очень недолго в случае их успеха. Поначалу скорее всего я им потребуюсь живым. Но это только поначалу. Возможно даже в первые дни.

– Ты слишком мрачен, – заметил Гордон.

– Есть такое дело. Мрачен. Но соломку лучше подстелить. Сам понимаешь – помягче падать. Кстати, я добыл деньги, о которых ты говорил. Их хватит и на твой полк, ежели год его содержать. И на три другие. И еще останется. Просил у всех с запасом. Вот и прихватил в избытке. Отдавать деньги обратно глупо. Их нужно использовать.

– Я согласен с Федором Юрьевичем. Приводить в порядок все четыре полка опасно. Заговор может заглохнуть так и не начавшись. Полки стрельцов уже идут на Москву. Но если Софья не будет уверена в успехе, то не решится.

– А что, Бутырский полк, считают, готовится к битве?

– Самым решительным образом, – произнес Патрик. – Мне даже делали несколько предложений, дабы я прекратил это все. Я отказался в довольно грубой форме. Так что ныне заговорщики совершенно уверены – Бутырский полк будет драться, и мы прикладываем все усилия к тому, чтобы он делал это крепкой, умело и отчаянно.

– То есть, чтобы мы с ним не делали, их это не смущает из-за того, что это всего один полк?

– Да.

– Так… хм… деньги у нас в принципе есть. Если вы думаете плохой идеей их тратить на приведение остальных трех московских полков в порядок, то может быть вложим их в Бутырский полк?

– Каким образом? – поинтересовался Гордон.

– Перво-наперво – это новые мушкеты. Или как их назвать? Фузеи? Ружья?

– Петру Алексеевичу нравится слово фузея.

– Пусть так. Хоть поликристаллический кремний в сферическом вакууме. Не важно. – произнес царевич, едва сдержав улыбку, это название взорвало мозг собеседникам. Он любил, как и папа, сыпать всякими терминами и словами. По разным причинам, но для окружающих это выглядело крайне родственно – вроде яблока, упавшего недалеко от яблоньки. – Итак фузеи. Я по осени беседовал с Никитой. Это тот тульский мастер, который для моей охраны делал оружие. Помните?

– Конечно. Дельный человек. – произнес Ромодановский, в то время как Гордон молча кивнул.

– Я от него недавно получил письмо. Он готов в самые сжатые сроки поставить нам две тысячи фузей. Сразу правильных. Тут и запальное отверстие нужное. И штыком их оснастить. И спинку приклада укрепить латунной пяткой, чтобы он не раскалывался от прибивания пороха о землю. Все единообразные.

– Откуда у него столько? – оживился Гордон.

– Так я ему показывал, как устроил дела с печами. И мы вместе размышляли, как бы также с фузеями обойтись. Он у меня по осени неделю считай жил. Ведь отцу требуется много доброго оружия, а закупать его за границей это и дорого, и рискованно. Вот Никита с моей подачи и старается.

– А деньги он откуда взял, чтобы столько фузей изготовить? – спросил Ромодановский.

– Я ему их нашел. Убедил купцов некоторых вложить часть своих прибылей в сие благое дело. Не все соглашались. Но после того, как я предоставил им доказательства их воровства при поставках в казну – в них проснулась и совесть, и желание помочь державе в столь славном деле. В обмен на то, я сии бумаги тебе Федор Юрьевич показывать не стану. Вот и вышло, что Никита взялся за дело со рвением. Деньги были, понимание тоже.

– Странно… ну ладно, – покачал головой Патрик, скосившись на князя-кесаря, который молча улыбался в усы.

Методы царевича Ромодановскому нравились. Вот так вытрясти из купцов денег на доброе дело дорогого стоит. И главное – радостно да с песней. Никто ведь не жужжал. Главное, чтобы наследник не увлекался. Яйца таким дельцам нужно прищемлять клещами время от времени и не сильно. А то иначе их ненароком можно и оторвать, убив всякое желание и рвение.

– А что странно? – поинтересовался Алексей у старого генерала.

– Я не думаю, что фузеи эти будут доброго боя или вообще добрыми. Слишком быстро Никита их изготовил.

– Вот и проверим. В конце концов фузеи да мушкеты у солдат Бутырского полка уже имеются. Так? Если Никита нас обманул – накажем, но без оружия не останемся. А если нет? То получим новое хорошее оружие. И полк, ежели его начать гонять, сможет укрепиться не только в штыковом бое, каковой ты с ними уже осваиваешь, но и в частой стрельбе. Разве нет?

– Почему же нет? Вполне. Если так на этот вопрос смотреть.

– Но это одно дело. Фузеи. Белое оружие у полка есть и его обновлять или подновлять, мыслю, не нужно. А вот доброго доспеха – нет.

– Это лишнее.

– Опыты, поставленные в учебной роте, показали, что нет.

– Пули мушкета пехотные кирасы или шлемы все одно не держат. – продолжал упорствовать Патрик.

– А причем тут пули? В бою что, белое оружие не применяется более? Те же шведы по твоим же словам добывают победу решительным натиском. И если мы уделяем столько времени штыковому бою, то обзавестись доспехами нам сам Бог велел.

– Солдату в кирасе не сподручно стрелять. Упор не удобен.

– В обычной – да. Видел, как мы в охране моей сделали?

– Не обратил внимания.

– На кирасу, вот сюда, – показал рукой царевич, – мы небольшую пластину крепим на заклепках. Хотя можно и на винтах, чтобы съемная была. В нее приклад и упирается. Так и прикладываться сподручнее, и отдача легче держится. Через что смогли увеличить навеску пороха в карабинах и увеличить заряд картечи.

– Да, это так, – подтвердил Ромодановский. – Сам видел.

– Хорошо. Тогда доброе дело. – чуть подумав согласился Гордон. – Но для быстрого оснащения целого полка пусть кирасами да шлемами у нас нет никакой возможности. Даже всего лишь одного полка. Их изготовление в таком количестве потребует года или даже двух. У нас их просто некому и негде столько делать. Даже если бы они имелись где накопленные их все равно потребовалось подгонять под бойцов. Это месяцы. От полугода и больше. А события развиваются так, что у нас вряд ли есть больше пары месяцев.

– Хреново.

– Очень хреново. Поэтому, я думаю, что морочить голову себе этими кирасами да шлемами не стоит. Если Никита сможет быстро поставить добрые фузеи – да, хорошо. Если тоже промедлит хотя бы два-три месяца – уже не важно. Обойдемся тем, что есть.

– Он обещался в течении пары недель привезти, ежели мы дадим добро.

– Ну и славно. А доспехи… это, к сожалению, лишь грезы. Да и дорого. Петр Алексеевич не одобрит.

Царевич в раздраженном виде немного походил по помещению, явно недовольный этой фазой беседы. Ромодановский уже знал – если тот начинает так метаться, значит напряженно думает. И может чего выдумать. Как тогда со штыковым боем. Не всегда, правда, идеи Алексея приходились по душе или соотносились с реальным положением дел. Однако каждый раз отличались необычностью. И их было интересно послушать.

Вот и в этот раз, немного пометавшись, он предложил вариант – делать невысокие кивера. Ничего слишком дорогого, долго изготавливаемого или сложного. Просто кусок войлока, свернутого в стакан. Сверху обтягивать кожей, а потом цеплять к нему подбородочный ремень и козырек.

Сразу его не поняли.

Пришлось взять бумагу и почеркать немного.

Получилось визуально что-то очень похожее на кивер образца 1812 года, тот который невысокий и с развалом. Отличия заключались только в отсутствии украшений, во всяком случае, на этом этапе. А также в наличии толстой проволоки, которую Алексей предлагал прокладывать по верхнему торцу войлочного стакана. Чтобы защищать от рубящих ударов.

Не бог весть что, но войлок в Москве имелся в достатке. И кожи никакой особой тут не требовалось – сойдет практически любая, которой также хватало. Поэтому быстро изготовить такие головные уборы в значительном количестве не представлялось каким-то особым подвигом. Не факт, конечно, что на весь полк получится за месяц-другой сделать. Но всяко больше, нежели пытаться добыть стальные шлемы. И главное – это всяко лучше, чем в шляпах или иных обычных головных уборах, не защищающих совсем от удара. Да, не шлем. Но такой кивер и стоил куда дешевле. И изготовить его можно было сильно быстрее. На порядки.

– А с кирасой что-то такое выдумаешь? – заинтересованно спросил Гордон.

– Ничего в голову не приходит… кираса – это кираса. Она ведь не только защита, но и спину разгружает, ежели ее на бедра поставить. А значит портупею, ранец и прочее можно будет на нее повесить. Но тут, видимо, надобен подход как с Никитой. Найти толкового и жадного до успеха дельца и предложить ему развернуть их выпуск.

– Это пустое, – махнул рукой Гордон. – Отец твой не пойдет на снаряжение ими пехоты. Дорого очень.

– Но ведь в этом случае одна рота будет ценнее двух обычных в ближнем бою.

– Выводы, которые в учебной роте получены, еще нужно в живом бою проверить. Да и в этом случае… – покачал головой Патрик. – Никто в Европе так не делает.

– А почему?

– Дорого.

– Но ведь еще столетие назад делали. И пехоты сильно меньше на полях сражений не стало. В той же Тридцатилетней войне[19]19
  Тридцатилетняя война (23 мая 1618 – 24 октября 1648) – война, проходившая преимущественно на территориях Священной Римской Империи и вовлекшая в боевые действия себя большую часть европейских держав. Самая масштабная и острая из религиозных войн, совершенно опустошившая нижне-германские земли.


[Закрыть] сколько ее там бегало? И многие ходили в кирасах да шлемах. А сейчас чего? Прямо вот все короли так сильно обнищали?

– Да нет, вроде не обнищали, – несколько растерянно произнес Патрик Гордон.

– Может быть доброй схватки рукопашной не стало?

– Как же не стало?

– Тогда что случилось? Я понимаю нищие страны, например, Швеция. Но богатые страны, чего голову морочат? Та же Франция? Она ведь тоже отказалась от доспехов в пехоте. Так?

– Так.

– Почему?

– Так дешевле, видимо.

– Дешевле что? Замещать выбитого, хорошо обученного пехотинца? Сколько длится его выучка в доброго солдата, чтобы не только приемы строевые знал, но и не робел при виде врага или под картечью? Год? Два? Больше? Сколько это обходится казне? Сильно дешевле изготовления дешевой тонкой кирасы, способной защитить его от ударов клинком и байонетом?

– Сейчас во Франции? Не скажу.

– Возможно я сейчас, скажу глупость, но, мне кажется, что доспехи уходят с поля боя из-за двух причин. Первая – кровосмешение, вторая – кружева.

– И как это понимать?

– Кровосмешение так и нужно понимать. Правители Европы берут в жены своих родственниц. От чего добра не жди. Там и уродства, и болезни всякие среди которых слабоумие, а то и откровенное безумие. Габсбурги задают моду в этом вопросе. Но не ими едиными эта грязь множится. Отчего уровень умственных способностей европейских правителей сильно проседает. И вот уже вместо доброго доспеха короли украшают своих солдат кружевами. Не так ли?

– Это… хм… однобокий взгляд. – смешливо фыркнул Патрик.

– Я же сказал, что сие глупость вероятно. Но, как мне кажется, если бы короли и прочие высшие аристократы лично вели свои войска в бой, как бывало в прошлом, то вряд ли бы они увлекались кружевами. Не так ли?

– Хм… Возможно. – усмехнулся Патрик, которого такая трактовка все больше веселила и цепляла.

– Согласись – если тебе идти на пики да рыцарские копья, то кружева тебя если и будут увлекать, то отнюдь не в первую очередь. Скорее добрая кираса. Разве нет? А если твоя жизнь и здоровье зависит от солдат, что тебя окружают, то ты и ими станешь не пренебрегать. И обеспечивать их добрыми доспехами. Или все же постараешься украсить их прованскими кружевами? А так… набрал каких-то случайных людей. Выдал им какого-то оружия подешевле. И вперед. Воевать. Перебили? Да и черт с ними. Чего жалеть этих худородных да безродных? Бабы еще нарожают. Твоя же королевская жопка при этом в безопасности. И даже проиграв, ты сможешь все уладить переговорами. Доспехи еще какие-то покупать для этих… Как такое по здравому рассуждению в голову может прийти?! А то ведь, если так подумать, то можно дойти до мыслей об отказе от бала или не дай Бог подарка фаворитке. Какая мерзость! Фу таким быть! На это ни Габсбурги, ни иные плоды кровосмесительных союзов, конечно же, пойти никак не могут. Не так ли?

– В твоих измышлениях есть что-то здравое, – кивнул Гордон, едко улыбаясь. – Короли ныне действительно в бой свои армии не ведут. Как правило. Хотя Густав II Адольф шведский водил. И он обычно ограничивался бычьим колетом, вместо доброго доспеха.

– Швеция, – пожал плечами Алексей, – нищая страна. Но и главное – чем для него закончилось это пренебрежение собственной защитой? Глупой смертью. А ведь если бы он тогда не погиб, то Тридцатилетняя война могла бы пойти совершенно иначе. И завершиться много раньше. То есть, он своей кружевной храбростью убил десятки, если не сотни тысяч невинных людей, которые бы остались жить, будь он более трезвомыслящим человеком.

– Не думаю, что все так просто, как ты говоришь, – резюмировал Ромодановский. – Если европейские державы отказываются от доброй брони, значит, на это есть свои доводы. И, хочу заметить, весьма разумные, а не твое едкое кривляние. Так или иначе, я мыслю, казна у нас не бездонная и отец твой вряд ли поддержит снаряжение всей пехоты доспехами. Дорого сие. Хотя шапки ты удумал добрые. Тут может что и сладится.

– Но ты в этом не уверен.

– Да. Не уверен. Хотя для нынешнего дело – решение годное. Полагаю, что Петр Алексеевич ругать за него нас сильно не станет…

Глава 4

1698 год, май, 10. Москва

После разговора с Ромодановским Алексей не успокоился.

Обсудил этот вопрос приватно с Гордоном.

И они оба сошлись на том, что Федор Юрьевич пытается излишне осторожничать. Что связано с его положением. Ведь одной булочкой он сидел в клане Милославских, а второй – пристроился у Нарышкиных. Это выражалось в том, что его старший сын был женат на сестре жены покойного Ивана V, а дочь была выдана замуж за брата Евдокии Лопухиной, супруги Петра. И это только то, что находилось на поверхности.

Да, князь-кесарь никогда не шел на публичное нарушение присяги и всегда придерживал буквы и духа закона. Но его положение было таким, что становилось ясно – ни Нарышкины, ни Милославские на него руку не поднимут. И, вероятно, он сам не сильно был заинтересован в том, чтобы сложившуюся ситуацию изменять.

Сюда же относилась и та легкость, с которой он принял на себя роль по сути воспитателя царевича. Старательно обучая его не мешать старым родам вести свои дела. Пусть даже и сомнительные. Вор? Да, вор. Но это наш вор. И с ним лучше договариваться, чем карать по всей строгости закона.

В принципе в этом что-то разумное имелось. Во всяком случае в отношение отдельных персоналий. Но не также тотально в самом деле? И главное, Алексей во всем этом шоу не видел резонов самого Федора Юрьевича. Ради чего он старался? Этот конфликт интересов рано или поздно нужно будет решать. И чем раньше, тем лучше. Вряд ли он это не понимал. Из-за чего тактика сидения на двух стульях выглядит в целом провальной.

Если не это, то тогда что?

Альтруист?

Может быть.

Все может быть.

Хотя в отношении непотопляемого царедворца это звучало сущей небылицей. Что-то в духе опытной проститутки, умудрившейся сохранить девственность до старости.

К тому же, царевич был убежден – князь-кесарь не мог не видеть связи между всем этим воровством и постоянными проблемами наполняемости казны, а также выполнением ею своих финансовых обязательств. Тех же платежей служилым.

Эта беда была хронической. Уходящей, судя по всему, в «тьму веков». И Федор Юрьевич ее без всякого сомнения отчетливо осознавал. Но все равно держался этакой политики невмешательства или минимального вмешательства в дела влиятельных родов. Если, конечно, те совсем берега не теряли. Вероятно, именно этим он и обеспечивал себе изрядную непотопляемость.

Не меньше странностей царевич заметил у Ромодановского и по отношении к Петру Алексеевичу. Так, например, в кризисе 1689 года Федор Юрьевич поддержал царя. Чем позволил избежать кровопролития при устранении от регентства Софьи. При этом он умудрился не выпасть из обоймы клана Милославских.

Как так-то?

Алексей не понимал. Что-то очевидное явственно ускользало от его внимания. Что-то, без чего мозаика не складывалась воедино.

И вот – новый кризис.

И Федор Юрьевич вновь занимает позицию поддержки Петра.

Или нет? Или он только это имитирует?

Этот вопрос стал тревожить Алексея чрезвычайно после того разговора. Слишком уж князь-кесарь нарочито играл в самопожертвование. Ну не бывает так. Глупо. Странно. Подозрительно. Было совершенно ясно – все не то, чем кажется…

Так или иначе, но Алексей предложил Патрику Гордону приглашать солдат из потешных полков, отходящих на приработок, на «хозяйственные работы» у бутырцев. Где привлекать их к тренировкам. За что платить те самые «тренировочные» о которых шла речь ранее. Деньги имелись с запасом, кирасы явно отменялись пока, поэтому подобный подход выглядел вполне реальным и разумным.

Солдаты не возражали.

Ни бутырского полка, ни из потешных.

Упражнения по освоению штыкового боя и быстрой стрельбы проводились «за закрытыми дверями», то есть, на площадке обнесенной высоким забором. Поэтому чем именно эти отхожие служилые занимались со стороны было не видно. И занимались ли. Может куклы ремонтировали, мешки набивали соломой или еще что делали.

Они же сами не болтали особо.

Патрик приватно переговорил с полковниками и сумел их склонить на свою сторону. В конце концов солдаты потешных полков были лично преданы Петру. И потому переход на сторону Милославских выглядел для их командиров достаточно рискованным решением. Даже в случае победы последних. Просто потому, что солдаты их могли растерзать, как говорится, «не отходя от кассы». А тут царевич предложил вполне рабочий способ. Полковники берут деньги Милославских и закрывают глаза на то, что солдаты их полков фактически тренируются с бутырским полком, беря деньги уже у царевича.

Прознали ли о такой схеме Милославские?

Алексей точно сказать не мог.

Пока никакой ответной реакции он не видел.

Для отведения глаз он проводил имитацию использования потешных солдат на хозяйственных делах при полке. Причем делалось это все демонстративно, дабы имитировать рост напряженности между служивыми полков. И несколько месяцев такую игру вполне можно было поиграть, как парню казалось.

Догадался ли Ромодановский?

Царевич был уверен – да. Но тот как обычно улыбался в усы и молчал, ведя свою игру. Какую? Бог весть. Алексей пока не мог ее разгадать. Склоняясь к тому, что «не все так ладно в датском королевстве», то есть, клан Милославских трещал по швам. Ведь к нему относились и Морозовы, и Долгоруковы, и Волконские и многие иные. И, вероятно, внутреннего единства там не хватало. Как и в 1689 году. В конце концов не так уж критичным выглядело замещение формального лидера. А частные финансовые интересы отдельных родов Милославские уже не сковывали так крепко, как раньше, имея «своего царя».

Это обстоятельство, к слову, Алексея потихоньку начинало раздражать все больше. Нет, он не был наивным юнцом. Но видел, насколько критичным выходили для страны в целом эти «интересы» в столь сложной ситуации. Слишком много «прилипало» к рукам и ногам влиятельных людей. Так, например, порывшись в бумагах ряда приказов, царевич смог выяснить куда делись доспехи. И долго тогда матерился, когда понял, что к чему. Мысленно, чтобы не смущать уши окружающих новыми, непривычными оборотами.

Строго говоря в войске нового строя Алексея Михайловичами доспехами обеспечивались солдатские полки, рейтары и крылатые гусары. Изначально. В теории. На практике все было не так уж и радужно. И если к началу Русско-польской войны с доспехами еще все было неплохо, то к ее концу уже нет.

Например, уже примерно после 1665 года в минимальное снаряжение для рейтарской службы они не входили. Да, их эпизодически выдавали из казны, но не регулярно и немного. А крылатым гусарам, развернутым в Новгороде, уже в начале 1660-х годов вообще перестали выдавать подходящие для них доспехи. Как несложно догадаться у пехоты в этом вопросе все было совсем мрачно. Уже тогда.

Причина была банальна. Деньги.

Алексей Михайлович не мог наладить работу фискальной системы и организовать нормальное наполнение казны деньгами. Из-за чего шел на разные ухищрения, но они редко давали какой-то позитивный эффект. Провоцируя возмущения. Например, знаменитый медный бунт 1662 года. Из-за этого уже в 1660-е годы казна оказалась не способна оплачивать производство доспехов. В 1670-е ситуация усугубилась. А в 1680-е была доведена до того, что из казны регулярно могли оплачивать только дворцовые расходы. Все остальное – по случаю.

Доспехи же есть материал расходный, который портится не то, что в боях, но даже при обычном хранении. Ведь нормальных способов консервации в те годы не существовало. Из-за чего к 1690-м годам царские полки доспехов уже не имели. Из-за чего, когда охране царевича потребовались кирасы со шлемами, оказалось проще найти людей, умеющих делать доспехи, чем сами доспехи. Да, люди уже были в годах. Но все еще трудились на Каширских железоделательных заводах, и кое-что помнили…

Деньги.

Деньги.

И еще раз деньги.

В стране они были.

Проблема в том, что их не было в казне, хотя налоги и всякие сборы в общем-то собирались. И весьма немаленькие. Налоговая нагрузка выглядела весьма внушительной, даже удушающей для экономики. Но до казны деньги доходили не все, да и потом… как вода уходили сквозь пальцы, теряясь при каждом удачном случае…

Алексей ежедневно навещал тренирующихся солдат. Подсаживаясь к котлу то одной группы, то другой во время обеда. Для снятия пробы, что в известной степени уменьшило воровство приказчиков да подрядчиков. Все помнили, чем окончилась попытка накормить царевича помоями при строительства печной мануфактуры. Ну и послушать солдат было полезно, как и «поторговать лицом».

Вот и сегодня.

Явился.

Поглядел как идут занятия. Отведал из случайно выбранного солдатского котла немного варева.

Послушал разговоры.

И удалился. Свою функцию он тут выполнил на сегодня.

Небольшое конная прогулка по городу. И царевич достиг своего места проживания уже более года – у тети – Натальи Алексеевны.

Как-то так сложилось, даже после примирения с мамой, он остался жить там. Просто потому что так получалось удобнее. И две неплохо оборудованные учебные мастерские под рукой, и определенная свобода. Да и сама Евдокия Федоровна проводила в этом доме времени больше, чем у себя.

Кроме того, вечерние посиделки у сестры царя из маленького клуба по интересам расширялись. Сюда приходило все больше людей. И все они имели наглость… испражняться.

Ну, так получилось.

Физиология-с.

Поначалу Алексея это не беспокоило. Да, странно немного было видеть местные обычаи, но, почему нет? Горшки и горшки. Для уважаемых людей. Для слуг, понятно, имелась выгребная яма на заднем дворе. Однако, чем дальше, тем больше это становилось проблемой. Все-таки интриги интригами, но и о земных делах забывать не стоит. Поэтому он уломал тетю на небольшую пристройку к ее жилью. Для особых нужд, так сказать.

Пока опытную.

В первой комнате располагался унитаз с водяным затвором. Массивную чашу отлили из бронзы колокольных дел мастера. S-образный медный патрубок и трубу, ведущую в выгребную яму сделали они же. В ту самую яму, в которую ходили слуги. Во второй комнате располагалось две бочки – большая накопительная и рабочая, поднятая на высоту человеческого роста. Откуда еще одна медная труба подавала воду для смыва. Причем не ведрами, а ручной помпой, благо, что они уже имелись и тут ничего изобретать не требовалось. Сам слив осуществлялся дерганьем за веревочку, открывающей клапан.

Все достаточно компактно.

И все уже работало. Хотя и проходило испытания.

Тетя обещала, что в случае успеха выделит деньги на создание целой секции с небольшой батареей посадочных мест. Так как вся эта беготня слуг с горшками во время приемов ей нравилась не больше, чем Алексею. Впрочем, сама она предпочитала делать свои дела по старинке – в горшок.

Вот, после посещения бутырского полка, царевич и заехал – посмотреть, как идут работы. Перед тем как двигаться дальше. Просто чтобы отвлечься от текущих дел.

В этом вопросе от постарался не выступать изобретателем[20]20
  Первый туалет с водяным смывом был изготовлен в Англии в 1592 году для королевы Елизаветы I Тюдор.


[Закрыть]. Ну, разве что патрубка водяного затвора[21]21
  Водяной затвор изобрел в 1775 году шотландский часовщик.


[Закрыть]. Да и там ссылался на рассказы европейцев, которые, де, где-то что-то слышали. Дабы придать этому своему решению оттенок модности. Чтобы и отца в последствии заинтересовать, и среди состоятельных людей ввести эту крайне полезную штуку. Заодно отведя от себя стрелки изобретателя, который сорит открытиями явно не по возрасту…

Тут надо отметить, что в свое время, еще по осени, он занялся решением всех этих бытовые вопросов чтобы отвлечься от мыслей про воровство. Все-таки много мелочей в делах, максимально отвлеченных от интриг и армии. Но чем дальше, чем больше он ловил себя на мысли, что выбор оказался не так удачен. Слишком близки оказались эти ментальные материи на, так сказать, философском уровне. И лучше бы он чем-то другим занялся, более чистым и позитивным что ли…