Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 299 страниц)

– Мы не ведаем о такой державе.

– Она лежит к северу от Индии и Ирана.

– Как Голландия?

– Намного восточнее.

– И что же вы хотите?

– Мой государь хотел бы торговать с вами. – и, видя скепсис на лице правителя и его окружения, сразу же добавил, – но не как французы. А на равных. Честно. Наша держава более двух веков сражалась с европейцами, чтобы не стать колонией, и мы прекрасно понимаем те беды, которые постигли вас совсем недавно.

– Но вы европейцы.

– Восточные европейцы. Западные европейцы, такие как голландцы, англичане, французы и прочие стремятся всех, кого могут, обратить в колонии, чтобы грабить ради своей наживы. Но мы научились с ними драться и отстояли свою независимость, пройдя через много кровопролитных войн.

– Почему мы должны вам верить?

– Вы не должны, Ваше величество.

Посол выдержал паузу.

Подождал пока свита местного правителя переварит эти слова. И продолжил.

– Мой государь предлагает создать торговую компанию пополам. Так, чтобы половиной её владели вы, половиной – он. С тем, чтобы и прибыль от нее делилась поровну. А дабы вы удостоверились, мой корабль готов принять на борт ваше посольство, которое бы смогло прибыть ко мне на Родину и все обговорить.

Помолчали, переваривая и обдумывая слова русского посла.

Обменялись несколькими фразами.

Наконец правитель спросил:

– И чем вы хотите торговать?

– Оружием, ибо преуспели в его изготовлении. Вы сами можете убедиться в этом, – посол сделал жест, и его свита, начала передавать подарки.

Перед Санфетом выкладывали ящики и посол пояснял об их содержимом. А также говорил о ценах, которые выглядели даже в первом приближении кардинально дешевле тех, которые называли французы и голландцы.

– А что вам нужно? Какие товары?

– Мы хотели бы покупать у вас белый, мягкий металл, который мы называем олово.

– Но у нас его немного.

– Перед тем, как прислать меня к вам, мой государь собрал слухи о вашей земле. И его рудознатцы сказали, что скорее всего в ваших землях, его очень много. К тому есть все признаки. Он готов прислать рудознатцев вам в помощь, дабы вы смогли найти залежи этого металла и организовать его добычу. Это не золото или серебро, но олово очень ценный и востребованный товар. Ведь из него делают бронзу, которая всем нужна.

Санфет задумчиво переглянулся со своими советниками. Посол же продолжил.

– Нашим странам нечего делить. Россия не живет торговлей, как французы или голландцы. Мы продаем свой товар и ищем товаров для себя.

– Французы тоже продавали свой товар.

– Но они не предлагали вам торговать честно. Они стремились вас ограбить и на вас нажиться.

– Это верно… – нехотя согласился Санфет.

– Более того, если вашему величеству будет потребно, Россия готова принять ваших людей, чтобы обучить их тому, как воевать с европейцами на равных. Для нас это была горькая наука. И мы не хотели бы, чтобы кто-то еще испытал эту боль.

– Но ведь вы христиане. Не так ли?

– Мы православные христиане, гонимые в западной Европе, где главенствуют католики и протестанты. И у моего государя под рукой не только они. Ему верно служат и мусульмане, и буддисты.

– Буддисты? – удивился Санфет.

– Калмыки. Это потомки степных кочевников, живших некогда севернее державы Цин. Их предки приняли буддизм давно. И мой государь с уважением относится к их вере. А они отвечают ему верной службой…

Петр по весне отправил пять кораблей в экспедицию. Один – чтобы тот изучил западное побережье Африки. Другой – восточное. Третий шел в Абиссинию, чтобы установить с ней торговые и дипломатические отношения. Четвертый – в Сиам. Ну, то есть, в Аютию. Пятый же двигался в державу Цин, хотя, впрочем, без особой надежды. Слишком сложными были отношения у России с этой державой. Впрочем, в случае дипломатической неудачи, пятый корабль должен был обследовать регион.

Корабли были куплены в Голландии. И укомплектованы в основном голландскими моряками. Рисковая стратегия, но иного выбора по сути-то и не было. России требовались не только найти интересные места для торговли, но и потенциальных торговых партнеров. Напрямую конкурировать с теми же голландцами или там португальцами она не могла. Поэтому царь, по совету сына, и решился на сценарий равноправных договоров и демпинговых цен… во всяком случае там, где интересы голландцев или других крупных игроков либо были символические, либо вообще отсутствовали…

Глава 9

1705 год, сентябрь, 17. Москва – Рига

Алексей отпил чая и посмотрев на посла Ирана, спросил:

– Ваш государь привел уже в порядок свою армию?

– Увы, – развел руками собеседник. – Насколько я знаю, он первый, кто за многие десятилетия взялся за нее. И там накопилось столько проблем…

– Понимаю. Но я не уверен, что у нас осталось много времени.

– Времени до чего?

– Вы ведь, наверное, знаете о том, что собирается коалиция для войны с нами.

– Разумеется.

– В нее будут входить и османы. А это значит, что мы сможем оттянуть на себя их войска. Львиную их долю. И для вас откроется возможность вернуть себе Багдад со всей Месопотамией. Разумеется, спешить в таком деле не нужно. Главное – выждать, чтобы наш общий неприятель оттянул свои войска поближе к нам. Но, лучше бы не давать им вступать в бой. Нам нужно заставить их побегать. Пару тысячу верст в один конец, пару тысяч верст в другой. И все в суете. В лихорадке. Такое испытание вряд ли останется для армии без последствий.

– Понимаю, – улыбнулся посол.

– А если еще мамлюки восстану…

– Я не слышал, чтобы они собирались этого делать. Так что не стал бы рассчитывать на это, без всякого сомнения, благоприятное событие.

– Мне стало известно, что Габсбурги оказали им поддержку, передав крупную сумму денег и десять тысяч мушкетов.

– Десять тысяч мушкетов… – покачал головой посол. – Хм. Габсбурги. Они ведь сейчас воюют. И я не слышал, чтобы у них был большой излишек вооружения. Эти слухам можно доверять?

– Я не знаю достоверно, доставили они десять тысяч мушкетов мамлюкам или нет, но мне они отчитались о доставке. – улыбнулся царевич. – А деньги добавили уже свои. Должны были.

– То есть… это русские мушкеты?

– Так получилось, – с самым добродушным видом развел руками Алексей.

– Хм… это интересно. – очень медленно произнес посол.

– Очень интересно. – согласился царевич. – Жаль, конечно, в Италии все очень серьезно. И Габсбурги не смогут «внезапно» освободиться. Их включение в войну с османами стало очень полезно.

– А что там происходит? Я слышал только, что они воюют.

– Так и есть. Австрия и Франция открыли полноценные боевые действия в Северной Италии. Из-за Венеции. Но там тот еще клубок противоречий. Святой престол пытается играть сложную партию с тем, чтобы поддерживать слабую сторону. Ему усиление ни французов, ни австрийцев в Италии не нужно. Австрии и так слишком много, а французы хоть и католики, но Святому престолу по сути не подчиняются. Остальные аристократы ведут свою игру… из-за чего боевые действия могут растянутся на годы. Этакий новый этап Итальянских войн.

– А если австрийцы или французы нанесут решающее поражение своему противнику?

– То очень скоро у них возникнут проблемы из-за которых воспользоваться победой будет сложно. Это надолго. Хотя, – чуть подумав, произнес царевич, – если Габсбурги возьмут Венецию, то у них откроется прямой путь на Рим и… – развел он руками.

– Понимаю.

– Но, в любом случае, это два-три года. Сейчас османы готовят две армии. Первую для наступления на нас, вторую для обороны от вас. Если восстанут мамлюки – эту вторую им придется разделять. Или даже вести целиком в Египет. Если бы в войну вступили австрийцы, то османский поход на нас вообще бы сорвался. Но это, увы, не видится возможным. И мы готовимся к драке с ними.

– А справитесь?

– Не хочу давать пустых обещаний. На войне слишком многое зависит от случая. Но должны справится…

Дальше царевич дал иранскому послу расклад по Европе. И, по его словам, получалось, что Австрия скорее всего будет компактно воевать с французами в Италии. Как в старые-добрые времена.

Голландия в это лезть не станет. Ей очень тяжело и больно далась недавняя война. Тут и МММ, организованное Алексеем, и реальные грабежи шведов, и разгром полевой армии, и, что куда важнее, резко осложнившиеся отношения с европейскими монархиями. В Европе под влиянием австрийской дипломатии возобладало мнение о том, что «та самая тетрадка Карла XII» была сфабрикована именно голландцами. Как следствие – начались проблемы. Ни монархи, ни высшая аристократия с голландцами дел иметь не хотела. Особенно те, что на весь свет были там названы «вырожденцами».

Да, эта страна все еще содержала самый большой флот в мире. И осуществляла огромный объем посреднической торговли. Но условия торговых сделок резко ухудшились. Из-за чего упали и прибыли. Что обострило и без того растущий внутренний кризис промеж старой Голландии и Фландрией, что к ней недавно оказалась присоединена.

Иными словами – Голландия и не хотела, и не могла, и не пыталась влезть в эту войну.

Бавария сидела еще тише. После неудачного выступления в недавней войне она копила «юниты» и пыталась выплатить весьма представительный долг.

В похожей к Баварии ситуации находилась и Саксония. Новый курфюрст оказался вынужден даже многие перспективные проекты отца заморозить. Такие как, например, производство фарфора.

Мекленбург и Дания чувствовали себя заметно лучше. Но готовились воевать со Швецией. Все остальное их волновало минимально.

Британские острова, разделенные ныне на две короны, готовились к новой фазе Гражданской войны. И вообще выпали из внешнеполитической борьбы.

Испания как пребывала в тяжелом социально-экономическом кризисе на момент смерти Карла II, так и никуда из него не вышла. Более того – он прогрессировал. Ведь Англия, которая ранее массово закупала у нее шерсть, теперь прекратила это делать.

Франция пыталась ситуацию как-то исправить и навести порядок с толпами испанской нищеты. И у нее даже что-то получалось. Да вот беда – крайне бедное, но бедное испанское дворянство буквально наводнило Францию в поисках лучшей доли. И теперь «страну диетических лягушек» захлестнуло новой волной эпидемии дуэлей. Да и вообще – испанский бардак проливался к соседу полноводной рекой. Так что Людовик XIV полноценно не мог воевать более чем на одном фронте. Просто ресурсов не хватало. Он там вообще так крутился, что не позавидуешь.

– … вот как-то так, – подвел итог Алексей.

– А шведы?

– Они уравновешиваются союзом Дании и Мекленбурга. Мы вернули им пленных. Тех, что не захотели принять наше подданство и поселиться на плодородных землях дабы вести свое хозяйство. И их получилось очень немного, но это опытные каролинеры. С их помощью они сейчас спешно возрождают полевую армию.

– Шведы не будут участвовать в этой войне?

– Кто знает? – пожал плечами Алексей. – Если мы договоримся с Мекленбургом и Данией, то будут. Но тут пока нет определенности. Мы ведем переговоры.

– Хотите возродить старый союз против османов?

– Повторюсь – я не хочу пока ничего говорить. Ясности нет никакой. Бурбоны и Габсбурги также с ними работают. И это перетягивание каната совершенно непредсказуемо. Поэтому все что я сейчас скажу лишь домыслы, не имеющие никакого основания.

– Да, пожалуй, – согласил посол Ирана. – Слишком много всего не ясного, нас всех ждет большое испытание.

– Кстати, по поводу испытания. Есть какие-то подвижки по поводу моего брака с сестрой шахиншаха?

– Да, безусловно, – кивнул посол. – Насколько мне известно, удалось заменить многих правоведов на тех, кто держится учения Сефи ад-Дина. И уже сейчас большинство правоведов можно считать сторонниками моего государя. Но впереди еще немало работы. Все, в сущности, будет решено этой войной.

– Получится ли вернуть Багдад или нет?

– Безусловно. Его возвращение укрепит авторитет шахиншаха и позволит ему пойти на столь… хм… неоднозначную меру.

– У нас остается не так много времени. Мне уже пятнадцать лет. И с каждым годом давление на меня и моего отца увеличивается. Года два-три, край четыре – и придется принимать решение. Если ваш государь к тому времени не сумеет изыскать способ, то нам придется отказаться от династического брака с вами. Очень надеюсь, что это не помешает нашему дальнейшему сотрудничеству. Но и вряд ли облегчит его.

– Понимаю, – охотно согласился посол. – Однако все в руках Всевышнего. Мой государь заинтересован в заключении такого брака, но это все крайне непросто.

Немного помолчали.

Попили чаю.

– Как в Исфахане отнеслись к идее создания чугунной дороги от каспийского побережья до столицы? – спросил Алексей, сменив тему.

– Сдержано. Много сомнений. Нам очень сложно оценивать то, чего пока нет.

– Давайте сделаем так. Вы выделите небольшую делегацию из числа доверенных и понимающих людей, и я отправлю их в Пензу, чтобы они понаблюдали за работой уже созданной чугунной дороги. Дабы они смогли более предметно все рассказать.

– Конечно, но у вас ведь нет людей, чтобы начать строить эту дорогу у нас. Не так ли? Из-за чего особого смысла в этом нет.

– У нас действительно острая нехватка рабочих рук. Но есть достаточно простое решение. Ваши люди едут Пермь. Изучают готовый участок. Докладывают о нем шахиншаху. После чего, если вас такая дорога заинтересует, вы присылаете своих строителей. Они некоторое время работают у нас над возведением таких дорог. Учатся. Перенимают опыт. Потом возвращают домой и начинают ее строить там. А мы поставляем для этого рельсы и шпалы.

Посол задумался.

– Сейчас один состав перевозит за сутки около четырех тысяч пудов[148]148
  4000 пудов это несколько больше 60 тонн.


[Закрыть] грузов на восемь-десять дневных пеших переходов. Так что, от каспийского побережья до вашей столицы он будет добираться менее чем за двое суток. Если же продлить дорогу далее, до порта Бендер-Аббас, то от Каспия до Индийского океана четыре тысячи пудов товаров будут добираться дней за пять.

– И сколько будет стоить эта перевозка?

– В разы меньше, чем если эти грузы везти караванами. Даже если на дороге будет только один паровоз, то он сможет за год перевести между портами около ста тысяч пудов[149]149
  100 тысяч пудов это где-то 1600 тонн (с гаком).


[Закрыть]. Сколько везет один верблюд?

– Пудов пятнадцать-восемнадцать.

– Сколько времени он под полной вьючной нагрузкой будет идти этот же маршрут? От Каспия до порта Бендер-Аббас через Исфахан.

– Месяц. Примерно месяц.

– Так… – царевич взял листок бумаги с карандашом и стал что-то считать. – Чтобы заменить один состав получается, потребуется около пятисот верблюдов. А к ним корм, погонщиков, охранников. А ведь на дорогу можно и несколько составов поставить. Их десяток заменят уже свыше пяти тысяч верблюдов.

– Но ведь эти паровозы нужно топить.

– Нужно, – кивнул Алексей. – Но там при любом раскладе выходит, что дешевле. Просто сильно дешевле и быстрее. Особенно если мы сможем усовершенствовать довольно примитивный паровоз и увеличить грузоподъемность состава. Это вопрос – пяти-семи лет. Мы планируем выйти на десять-пятнадцать тысяч пудов груза в составе. Это уже около двух тысяч верблюдов против одного состава.

– В наших землях много верблюдов, – улыбнулся посол. – А топить котлы паровозов нам нечем. Придется у вас покупать.

– У вас есть земляное масло. Топку, правда, потребуется переделать. Но это хорошее и очень дешевое топливо. Его использование сделает перевозку грузов совсем ничтожной по затратам.

– И вы сможете сделать такую топку?

– Почему нет? На это потребуется время. Возможно несколько лет. Но так и дорогу не два дня строить. К тому же нам самим такие топки нужны. Земляное масло действительно очень дешево и выгодно в качестве топлива…

Беседа с послом была долгой и сложной.

Персы осторожничали.

В целом.

Они еще не были готовы так модернизироваться, как Россия. И к ряду технологий относились достаточно скептично. Хотя и рост торговли их весьма привлекал. А она активизировалась с приходом к власти Аббаса.

К ним стали вывозить лес, оружие, дешевые ткани, пудлинговое железо, продукты чугунного литья, железный сельскохозяйственный инструмент и прочее. Пока не очень много. Этого всего просто еще в достатке не производилось. Однако цены на товары не завышали, удерживая на разумном уровне. Из-за чего за неполную навигацию 1705 года удалось вывести свыше миллиона пудов товаров[150]150
  1 миллион пудов это 16,38 тысяч тонн.


[Закрыть], не считая леса и того, что было вывезено из Ирана в Россию.

По меркам XXI века – ни о чем.

Но учитывая весьма вялую торговлю, идущую ранее, этот рост товарооборота выглядел натурально взрывным. И на будущий год он обещал еще сильнее увеличится…

Так или иначе эти переговоры проходили вязко.

Благодушно.

Заинтересованно.

Но вяло и вязко.

И это можно было понять. Восточная весьма неспешная манера ведения дел сталкивались в лице Петра и Алексея с вполне себе западной. Причем западной модерновой, которая отличалась решительностью и нахрапом. Из-за чего ситуация вызывала в партнерах взаимное раздражение. Спасало лишь то, что обе стороны были заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве. И пытались выработать здравый рабочий компромисс…

* * *

Голландский купец ходил по Риге и не узнавал города. Он был тут последний раз в позапрошлом году. И видел оживленную тревожность густо населенного крупного порта. А теперь… запустение…

– Что озираешься мил человек? – спросил его прохожий.

Купец оглянулся на него.

– Пусто у вас стало.

– Голод не тетка. – развел тот руками. – Тяжело стало жить в Риге.

– Голодом что ли столько людей подкосило?

– К счастью – нет. Как Петр город купил он сообщил, что поставок еды более держать по-старому не сможет. Тягостно это для казны. И предложил всем желающим или переехать в более благодатные места, или самим крутиться. А денег после той страшной осени, когда татары селян угнали, уже мало у кого хватало.

– Шведы то как-то кормили.

– Кормили, – тяжело вздохнул местный. – Да только и деньги с нас драли немалые за то.

– Кто же теперь в городе остался?

– Почитай только гарнизон с семьями ну и немного старожилов. Самых отчаянных. По всем городам Лифляндии и Эстляндии или так, или еще хуже. Некоторые стоят совсем оставлены.

– И куда же люди поехали?

– С Риги то? В Астрахань, Азов и Керчь. Государь оплатил переезд и дал подъемные. Там тоже торговые города, только голод им не грозит.

– А что же Рига? Неужто вот так все и останется? – растерянно спросил купец.

– Все в руках Господа нашего, – перекрестил старожил, подняв глаза к небу. – По этому году Петр Алексеевич начал переселять сюда крестьян понемногу. Может лет через десять-пятнадцать оправимся.

– Угнанных татарами?

– Нет. Те ныне далече. По Нижней Волге поселились. С новгородских и псковских земель русские крестьяне переселяются. На будущий год, говорили, что тверские да владимирские прибудут. С весны тронутся. Им далеко идти. Но всяко ближе, чем тем – угнанным.

– А торг как же? Жив?

– Торгом ныне государев человек заведует от имени Петра Алексеевича. От и товары осматривает, и цену назначает.

– Назначает?

– У него бумага есть от Петр Алексеевича в которой сказано – что да почему покупать и в какую цену товары наши продавать. Ныне в Риге только государь почитай торг ведет. Старые купцы-то уехали.

– А ежели в цене не сойдемся?

– Так торгуйся, – усмехнулся старожил. – Хотя с царем торговаться сложно. Его люди ведь знают какие цены в вашей Голландии. И на ваши товары, и на наши. Так что, – развел он руками.

– Губят они торговлю… – покачал головой купец.

– Губят. Да только товары у царя добрые. Шелк и ковры персидские, парусина да канаты конопляные, мушкеты и пистоли тульские. Много всего.

– А сам-то ты чем промышляешь?

– Сапожник я. Торг заморский мне не по зубам, а свою копеечку имею. И при Петре Алексеевиче за доброй обувью у солдат следят ой как зорко. Потому всегда при деле.

– Ясно, – покивал купец. – Доброе дело. А тот государев человек, что торгом ведает, он где проживает? Как мне его найти?

– Так ступай за мной. Я как раз к нему и шел. Через него ведь заказы беру. На гарнизон…

Глава 10

1705 год, ноябрь, 3. Москва

Алексей походил конем и откинулся на спинку.

Кирилл думал.

Он покамест очень плохо играл в шахматы. Но царевич нашел в нем весьма пытливого ученика, который хоть и постоянно проигрывал, однако не терял упорства и старался.

Несколько ходов.

И короткая беседа.

Снова несколько ходов…

Очередная мини-беседа только что закончилась, и царевич имел добрые минут пятнадцать или даже больше. Кирилл думал. Пытаясь, сообразно наставлению смоделировать развитие событий на шахматной доске. Алексей же уставился на большую карту мира, расположившуюся у его визави за спиной…

Россия развивалась.

Едва ли не взрывным образом. Во всяком случае, по сравнению с тем сонным царством и очень невысоким темпом, который наблюдался ранее. А на дворе начинался XVIII век. Первые его годы.

Предыдущий век прошел под девизом непрерывного общеевропейского кризиса, затрагивавшего и Россию. Тот импульс развития, который Западная Европа получила в XV веке, к началу XVII исчерпал себя. Ей все труднее и труднее становилось находить рынок сбыта для своих товаров. Ее рост уткнулся в кризис перепроизводства, порождая соответствующие проблемы.

Восточная Европа, куда ранние капиталисты вывозили свои мануфактурные товары, была бедна. Из-за чего ее рынок очень быстро закончился, будучи «узеньким». Что вело к усилению эксплуатации сельского населения и еще большего обнищанию региона, ведущему к уменьшению рынка. Вынуждая «западных партнеров» все сильнее «закручивать гайки» в торговле со странами Восточной Европы, дабы сохранять норму прибыли. Хоть как-то.

Внутренний рынок Западной Европы тоже не сильно блистал из-за чрезвычайного расслоения общества. Усугубленного «революцией цен[151]151
  Революция цен – процесс значительно повышения товарных цен вследствие падения стоимости благородных металлов и, как следствие, денег. Первый этап проходил в XVI веке, за который цены на товары увеличились в 2,5–4 раза. Оплата же работников если и выросла, то не пропорционально, сильно отставая.


[Закрыть]». Из-за чего толпы нищих или близких к этому людей соседствовали с безумно богатыми. Прослойка же между ними продолжала истончаться. Что вело к фундаментальной проблеме – утрате руководствами этих держав связи с реальностью. Они все больше и больше погружались в виртуальное пространство, которое и породит в XVIII веке знаменитую фразу про поедание пирожных[152]152
  «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!» (от фр. Qu’ils mangent de la brioche – букв. «Пусть они едят бриоши») – французская фраза, ставшая символом отрешённости монархов от проблем народа. Приписывается Марии-Антуанетте, хотя впервые упоминается Руссо и, возможно, была придумана им.


[Закрыть] в канун Великой французской революции. Крупный экономический кризис часто порождал политический и идеологический.

И он грянул.

Его первая волна.

Сначала это проявилось в тяжелейшей Тридцатилетней войне, которая опустошила Священную Римскую Империю. Во всяком случае ее северную часть. А потом произошла английская революция. В результате которой к власти в Англии пришли элиты, завязанные на мануфактурное производство и международную торговлю. И не имеющие в силу своих религиозных убеждений, никаких моральных ограничений.

Результат последовал незамедлительно.

Экономика Англии, которая и без того шла по пути промышленной революции, резко ускорилась. Пусть и совершенно уродливыми способами. Методичный грабеж Ирландии. Детский и женский труд за который платили меньше, но не стеснялись выжимать все соки. Ну «треугольная торговля» с Африкой и Новым светом завершала эту комбинацию, начинавшуюся с вдумчивого обдирания Ирландии. Хотя, точнее сказать – «треугольная работорговля», ведь в ней все было завязано на торговле рабами. Понятно, что не только этим жила страна. Но, в итоге всех этих комбинаций и манипуляций, к концу XVII века Англия оказалась одной из самых богатых стран Европы. Деньги текли в нее рекой. Она словно прильнула к какому-то жуткому, сатанинскому Эльдорадо. Основанному на совершенно бесчеловечной эксплуатации своего собственного населения и работорговле…

Остальные страны топтались на месте.

Нет, конечно, они развивались. Но по сравнению с тем, как «выстрелила» Англия и рванула вперед совершенно невероятными темпами, они выглядели едва ли не парализованными утятами.

Обострялись противоречия внутри Европы, ведь все более-менее развитые державы искали рынки сбыта для своих товаров. Рос накал страстей и внутри европейских стран из-за нарастания отрыва правящих элит от реальности. Которую с каждым годом они все хуже и хуже видели.

Мир медленно, но уверенно нагревался, готовясь к тем грандиозным потрясениям, которые ждали его в период Наполеоновских войн… и после них…

И тут случается война за Испанское наследство, в следствие которой Англия оказалась в системном кризисе. Полноводный поток денег практически иссяк, превратившись в жиденький ручеек. А из-за того, что английские корабли прекратили завозить товары Нового света в большом объеме, на них подскочили цены. И без того недешевые…

Давление англичан на европейские страны ослабло… практически обвалилось…

И тут в экономическую игру вступила Россия.

Пока это было не так заметно. Но она уже стала выходить на рынки Западной Европы с демпинговыми ценами на стрелковое оружие и парусину. И это было только начало…

Алексей отхлебнул кофе.

Хмыкнул, глядя на Кирилла, что морщился, рассматривая фигуры на доске. И вернулся к своим мыслям.

Сколько времени пройдет, прежде чем европейские правители начнут вводить заградительные пошлины на русские товары? Год? Два? Пять? Предположить сложно. Хотя этот шаг было невозможно избежать. Ведь Россия своим демпингом цен разрушала местное производство, которое и без того находилось в сложной ситуации.

Собственно, в XIX веке англичане и продвигали свободную торговлю, чтобы на демпинге банкротить местные производства. А потом ставить ту цену, которая им нравилась. Простой и нехитрый прием. Бесчестный, правда. Но как там говорилось? Если джентльмен не может выиграть по правилам, джентльмен меняет правила…

Как и когда начнется этот бойкот русских товаров – большой вопрос. Однако к нему нужно быть готовым. Иначе кризис перепроизводства накроет уже Россию. С ее то внутренним рынком… Настолько маленьким, что мог бы посоревноваться с такой державой как Саксония или еще каким европейским «малышом».

Российский рынок требовалось расширять.

Прокачивать качественно и расширять.

Любой ценой.

Беда лишь в том, что населения было мало и оно находилось в основе своей за чертой нищеты. Далеко за ней.

Алексей не был специалистом в области экономики и финансов. Но его кругозор явно говорил – если просто раздать людям деньги, ничего не получится. Во всяком случае – хорошего.

Требовалось накачивать людей деньгами опосредованно. Вливая их через промышленные и инфраструктурные инвестиции. Которые уже и потянут за собой по цепочке все остальное. Включая рост зарплат и уровня жизни. Главное не давать в этой партии дельцам скатиться к английскому пути, который внутренний рынок почти не расширял из-за его ограбления. Из-за чего формировал острую привязку к внешним рынкам.

Инфраструктурная прокачка внутреннего рынка требовала ресурсов. Много. Очень много. С пропорциональным ростом инвестиций для поддержания темпов роста.

А где их взять?

Внутри? Их там не было.

В теории, конечно, можно наскрести. Но хороших темпов это не даст. Слишком мало людей в базе. Слишком долго это будет прогреваться, варясь в собственном соку.

Так что, судя по всему, придется искать ресурсы на стороне. Для чего и требовалась мощная торговая экспансия. Причем, разумеется не сырьем, а товарами с высокой добавленной стоимостью – тем же оружием. Сырье так и вообще нужно прекращать вывозить. Любое. Чтобы у купцов и заводчиков был стимул крутиться.

Только куда эти промышленные товары вывозить? Вопрос…

Сибирь? Сама по себе она не имела в этом плане ценности, так как являлась глухим медвежьим углом, практически лишенным населения. Она представляла большой интерес с точки зрения транзитной торговли с Китаем. В будущем. Но для него требовался Транссиб. Полноценный, тяжелый, мощный Транссиб, с большим трафиком поездов. Без него по столь протяженной территории мог идти лишь жиденький и довольно дорогой торговый путь.

Быстро Транссиб не построить.

Даже если бросить все ресурсы на это, все одно – полвека минимум развлекаться. Что, конечно, не выглядело подходящим вариантом для поддержания сейчас экономического и промышленного развития России. Ведь те самые «чугунки» требовались в уже обжитых районах, давая там куда большую отдачу…

Средняя Азия? Еще один «медвежий угол». Да – земли старого Хорезма обладали экономической значимостью. Но они были маленькими и «не могли спасти отца российской демократии». Основная же часть региона – это пустыни и степи, пригодные преимущественно для малоэффективного кочевого скотоводства. Если же их вводить в оборот… Алексей знал, чем это закончилось в советское время. Засоление почв на юге, эрозия плодородного слоя на севере и высыхание Арала с планомерным ухудшением регионального климата.

Полезные ресурсы?

Чтобы до них добраться требовалось создать в регионе развитую железнодорожную сеть. И степень их доступности не сильно отличалась от Сибири…

Ну и с точки зрения логистики этот регион был тупиком. Слепым чуланом. В Индию через него дороги вели только горные. По ним много не провезешь, а железную дорогу там прокладывать – ад. Во всяком случае в условиях XVIII века. В Китай же можно и более простым способом добраться. Минуя пустыни и безводные степи.

Иными словами – лезть туда Алексей не хотел. Дорого, сложно и какой-то смысл мог появиться только в дальнем горизонте, да еще и после огромных инвестиций.

Иран? Россия усилиями Алексея и так с ним улучшала свое сотрудничество. Но его рынок был довольно узок, испытывая сходные с Россией проблемы. Да еще и труднодоступен, так как каспийское побережье отделялось от остальной страны горами. Однако здесь сотрудничество имело огромный потенциал. В первую очередь из-за развития транзитной торговли с Индией. Но требовались десятилетия, чтобы все это заработало как следует. А дадут ли их «западные партнеры»? Алексей считал, что нет. Пять-десять лет максимум – это все, что у них было в запасе.

Что еще?

У османов было семь пятниц на неделе. Да и как усидеть на двух стульях дружбы с османами и персами Алексей не знал. Попытки влезть в эту комбинацию очевидно влекли к «любовному треугольнику», в котором будут кипеть нешуточные страсти. А они совсем торговле не способствуют…

Китай был слишком далеко.

А Транссиба не было и пока не предвиделось.

В теории, конечно, можно было попытаться провернуть английскую схему, которую они закрутили в 70-е годы XVIII века. И завозя на кораблях в Индию промышленные товары, продавая их там за опиум, который уже везли в Китай, вывозя обратно в метрополию серебро, шелк, керамику и прочие товары высокой удельной ценности. Кораблями. С прибылью, которая легко била работорговлю. Но связываться с наркоторговлей Алексей не хотел. Просто не хотел.

Он слишком хорошо представлял, что такое наркотики.

«Треугольная торговля» между Африкой и Новым светом рабами его тоже не прельщала. Так как была такой же паскудной, как и наркоторговля. Да, он пытался создать Лас-Вегас в Бремен-Фердене. Да, он торговал оружием. Дело греховное. Но по сравнению с работорговлей и наркотиками – почти что богоугодное.