Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 139 (всего у книги 299 страниц)

Глава 14

Капон почувствовал если не ревность в буквальном смысле слова, то нечто очень похожее на нее. Да, он хорошо понимал, что Медок теперь не просто собака, верный четвероногий друг, привязанный к хозяину, а разумная личность, способная выбирать свою судьбу. И все-таки у него вырвалось:

– Медок, а как же я?..

Пес что-то проскулил в ответ, будто извиняясь, но его лапа оставалась в руке Лома, и взломщик сказал:

– Он просит прощения, говорит, что уважает и любит тебя, но в вашем мире быть разумным опасно…

– Да, – невесело хмыкнул Капон. – У нас умных не любят, дураками проще управлять. Оболванивание населения уже поставлено на поток.

– Ты недослушал. Он имеет в виду, что у вас разумному псу будет жить и опасно, и в принципе сложно. Придется все время притворяться обычной собакой, чтобы не угодить в руки или ученым, которые замучают своими исследованиями, или кому-нибудь, кто решит на таком уникальном псе зарабатывать, превратив его в подобие обезьянки с пляжа. А в мире Помутнения до какой-то там собаки мало кому будет дела. Даже если кто и заметит какие-то странности – спишет на мутацию. И потом… Ты, Капон, это… Это я уже от себя!.. У Медка ведь теперь в друзьях не только ты один, я его друг тоже. И разговаривать по-настоящему он может только со мной, для него это тоже очень важно. Ну и с Заном он теперь может общаться, пусть и не так хорошо, как со мной, а Зан ведь тоже в этом мире остается. Так что ты не обижайся на Медка, он лично против тебя ничего не имеет, веришь?

– Да верю я, верю! – отмахнулся Капон. – И не обижаюсь. Но мне ведь грустно с ним расставаться, он ведь мне и неразумным таким же другом был. Хотя Медок всегда был разумным, он замечательный пес…

В горле у мончегорского сталкера застрял горький ком, и Капон отвернулся, чтобы никто не увидел, как заблестели его глаза. Он быстро шаркнул по ним ладонью и почувствовал, как по другой ладони скользнул мокрый, шершавый… ну да, конечно же, язык Медка, чем еще это могло быть.

Он развернулся, присел, обнял друга и уткнулся лицом в мягкую серую шерсть.

– Прости, Медище, – прошептал сталкер. – Я все понимаю и желаю, чтобы все у тебя тут было здо́рово.

Потом Капон поднялся и сказал:

– Накормите на дорогу, да я почапаю.

– Погоди, – насупилась Олюшка, – куда ты почапаешь? До Мончетундровска – или как он там у вас называется… Мончеградовск?.. – верст, думаю, около ста, не стопчешь ноги-то? Ежели их еще кто по пути тебе не пооткусывает. Нам же в Романов-на-Мурмане все равно мимо него проезжать, там тебя и высадим.

– Там супергостинец не сработает, – сказал слушавший это Зан. – Я уверен, что портал с его и моей помощью открывается только в этом месте, где присутствует «дирипадка». Пока еще присутствует, не знаю, насколько она стабильна.

– И насчет моих ног не волнуйся, – улыбнулся Капон. – Мне на них только до трассы дойти, тут кэмэ пятнадцать, думаю, – может, чуть больше. А Помутнения в нашем мире нет, так что никто мне ничего не пооткусывает.

– Медведи и у нас есть, – проговорил Васюта. – Хоть и не «мерзо», но тоже с когтями-зубами.

– Ну, просто так они на человека редко нападают, да и не за каждым все-таки деревом прячутся. Часа за четыре всяко до шоссе дочапаю, а там проголосую – кто-нибудь да подберет, мир не без добрых людей. Так что да, подкреплюсь немного и пойду, чтобы до ночи успеть, да и вас не задерживать. Вы же тут без меня справитесь? Не так уж и много здесь товара уцелело…

– А… – сглотнул вдруг Лом, словно и ему в горло попал некий ком, – …ты там у себя куда пойдешь?..

– Домой, куда еще-то! У меня есть где жить, не беспокойся. Однушка, правда, но мне хватает. Или, может, сначала к родителям заскочу, нормально похаваю, а то у меня дома шаром покати и денег с собой все равно нет, чтобы в магаз заскочить… Да, точно, сначала к папе-маме, заодно успокою их, а то пропал на три дня; они звонят небось, а «абонент не абонент».

– Так вот… – снова сглотнул взломщик. – Я как раз по этому поводу… Слушай, возьми меня с собой! Нет-нет, не навсегда! – приложив к груди руки, обвел он взглядом обалдевших товарищей. – Просто мне очень хочется снова увидеть отца с мамой… Живых… Да, это не совсем они, но ведь и они все-таки как бы! Ведь мы с Капоном одинаковые, один человек, по сути, вот и они такие же… Ну, так же ведь? – посмотрел он на двойника с такой мольбой во взгляде, что тот даже закашлялся, чтобы в очередной раз прочистить горло от дурацкого кома.

А потом Капон произнес, нарочито бубняще и ворчливо, чтобы не показать, как дрожит голос:

– Да так-то оно так… И мне-то что, идем. Только назад один будешь возвращаться, я в провожатые не нанимался. Ну и не знаю, согласны тут тебя ждать?..

– Лично мне все равно, – сказал на это кибер. – Но если «дирипадка» исчезнет, то ты, Лом, навсегда останешься в том мире. Вероятность этого, конечно, невелика, ведь дирижабль упал еще вчера, а она с тех пор никуда не делась и, возможно, была здесь задолго до этого. Но все-таки шанс ее исчезновения в течение ближайших суток-двух далеко не нулевой.

– Ну а вы как? – с надеждой посмотрел на Подуху и Васюту с Олюшкой Лом. – Подождете? Я быстро, только гляну на родителей одним глазком – и сразу обратно. Верите?

– А можно тогда и я с тобой пойду? – спросил у Капона Васюта и тут же обернулся к осице: – Я тоже не навсегда, я стопудово вернусь! Просто заяву надо на увольнение накатать, а то меня на работе хватятся, начнутся поиски, до родителей докатится – они же с ума сойдут!

– Ну а так они с ума не сойдут? – нахмурилась Олюшка. – Ты ведь все равно исчезнешь, хоть с заявлением, хоть без.

– Да они в Мончегорске почти не бывают теперь, они как на пенсию вышли – дом в деревне купили. Вологодская область, Великоустюгский район, может, слышали? Там еще Дед Мороз… не в деревне, ясен пень, а в самом Устюге… Короче, они разве что на зиму приедут сюда, а пока я один в мончегорской квартире обитаю.

– Но все равно ведь рано или поздно хватятся! – не унималась осица.

– Так вот я насчет этого Андрюху хотел попросить… – виновато заморгал Васюта, посмотрев на Капона. – Андрюх, ты придумай что-нибудь для них, ладно?..

– Нет уж, сам придумывай! – возмущенно замотал головой Капон. – Давай иди сейчас со мной, пиши свое заявление и для родителей тоже записку оставь, а еще лучше позвони им.

– И что я им скажу?..

– Что встретил девушку из другой страны и переезжаешь к ней на пээмжэ, например, – пожал плечами Капон.

– Какую еще девушку?! – вскинулся Васюта. – У меня теперь Олюшка есть, мне никаких других девушек не надо!

– Так я как раз и есть из другой страны, – очень серьезно сказала осица. – В такой другой, что другее не бывает. И ты как раз в эту страну и переезжаешь, разве нет?

– Д-да… Ну… это… ясен пень.

– В общем, я тоже иду с вами в этот ваш Мончеградовск! – заявила вдруг она столь безапелляционным тоном, что все сразу поняли: точно идет.

– В Мончегорск, – все же поправил Капон и спросил: – Но зачем?

– Не очень понимаю, что значит «позвони им», но догадываюсь, что там у вас можно с помощью каких-то технических средств установить голосовую связь на расстоянии. Так вот, я сама поговорю с Васиными родителями и успокою их. А еще мне жуть как хочется увидеть, как у вас там, – совсем по-детски улыбнувшись, призналась она. И усмехнулась уже в своей привычной манере: – А заодно гляну, как там у вас наша «ОСА» поживает – накручу девкам хвосты, если дурака валяют. Да шучу я, шучу, не надо так на меня пялиться, глаза выпадут!.. Я еще книг там у вас набрать хочу.

– Мы лучше электронную читалку купим! – обрадовался Васюта. – Накачаем тебе туда книжек на всю оставшуюся жизнь!

– А тебе что нужно в Мончегорске? – спросил Зан у молча все это выслушивающего Подухи.

– Мне?.. – удивился тот. – Ничего. Я с ними идти не собираюсь.

– Вот как? – поднял псевдоброви кибер. – Весьма неожиданно.

* * *

Откровенно говоря, Капону все это, мягко говоря, не очень нравилось. Да, насчет того, чтобы с ним пошел Васюта, он был точно не против – во‑первых, и в самом деле не собирался за того отдуваться перед его родителями, что-то придумывать, врать им… А во‑вторых, в глубине души надеялся, что, попав домой, в красивый, мирный, безопасный город, в уютную квартиру со всеми удобствами, с магазинами под боком и прочими благами цивилизации, приятель передумает возвращаться в жестокий, суровый, смертельно опасный мир Помутнения. Любовь? Да ну, на хрен, какая любовь? Тоже помутнение, только в башке. В конце концов, в Мончегорске, возможно, тоже проживает Олюшка – ее тамошняя копия, которая, бонусом ко всему, не является участницей бандитской группировки. И вот да – то, что с ними собирается пойти сама эта Олюшка, – это уж совсем перебор. Мало того что тогда Васюта точно не передумает, так еще и придется все время быть начеку, чтобы она, дикарка, куда-нибудь не влипла. Да и Лом, честно говоря, тоже будет не особо к месту. Все в том мире будет для него непривычным – тоже может чем-то выдать себя, выкинуть какую-нибудь глупость, объясняйся потом с властями… Тем более и документов у него нет, да и сам факт появления в городе двух Андреев Кожуховых вызовет массу вопросов у знакомых, которых у него в Мончегорске немало, и по закону подлости обязательно кто-нибудь встретится.

Да что знакомые!.. Капон едва не схватился за голову… Ведь Лом хочет пойти в Мончегорск, чтобы повидать родителей! И как это будет выглядеть?.. Они заявятся вдвоем, и он, Капон, скажет: «Познакомьтесь, мама-папа, это мой двойник из параллельного мира. Он на вас только посмотрит – и сразу уйдет, не пугайтесь».

Лом будто подслушал его мысли.

– Слушай, Капон, – произнес он непривычно смущенным тоном. – А как мы покажемся твоим родителям вместе? Этого ведь делать нельзя. Мы когда были двуединым, я ведь во все твои воспоминания не лазил… ну, в смысле, ты и сам знаешь… так что я толком ничего из твоей памяти об этом не взял и теперь как полный идиот себя чувствую, веришь? Ты меня научи, как себя нужно вести, что делать, чтобы меня не раскусили, а сам где-нибудь на улице подожди, пока я к ним схожу…

– А не сходить ли тебе в другое место?! – огрызнулся Капон.

– В какое?.. – не понял взломщик.

– В эротический пеший тур на китайскую гору… – пробурчал, сбавляя обороты, Капон. – Ты что, вот прям реально очень хочешь их увидеть?..

– А ты бы не хотел? – буркнул в ответ Лом.

– Блин, не вовремя мы с тобой в таком случае разъединились… Навестили бы их в едином теле, а уж потом и…

– Так давай снова станем двуединым? – перебил воодушевившийся взломщик.

– Как? Мы ведь, когда вышли в мой мир, остались по-прежнему одним Ломоном, ничего не изменилось.

– Но когда вернулись – разъединились. То есть изменение произошло при возвращении. Что нам мешает попробовать туда-обратно по-быстрому прыгнуть?

– Не, слушай, – поморщился Капон, вспомнив о еще одной проблеме, – даже если получится, это же мне тогда… ну, нам в смысле, придется опять потом сюда возвращаться, чтобы разъединиться, а мне потом опять до Мончегорска одному хреначить. Че-то мне это как-то не особо нравится, веришь?

– Это последняя просьба, с которой я к тебе обращаюсь, – засопел Лом. – Больше ты меня никогда в своей жизни не увидишь и сможешь ею наслаждаться в полной мере. Сделай напоследок доброе дело… Иначе ведь сам потом, как будешь на родителей смотреть, станешь меня вспоминать и поедом себя есть. Я ведь тебя знаю, потому что я и есть ты.

– Да чего ты, Андрюха? – подключился Васюта. – Родители – дело святое, помоги парню!

– Вот тебя я забыл спросить! – вспыхнул Капон.

– И напрасно забыл, – недобро прищурилась Олюшка. – Вася дело говорит.

А у Капона вдруг неожиданно вырвалось:

 
Вася наш дело всегда говорит,
Если не бредит и если не спит…
 

– Тьфу ты! – сплюнул он в сердцах. – Я уже с вами сам бредить начал!.. – И обернулся к Лому: – Чего застал? Идем!

– Куда?..

– Сначала туда, а потом сразу обратно. Веришь?

* * *

Что самое хорошее в жизни? Сама жизнь непосредственно. То, что она есть у тебя в принципе. Но в мире почему-то столько идиотов, которые не могут этого понять. Круглый дурак – он же в принципе не сознает, что жизнь у него одна, что она поистине бесценна. Принимает ее за нечто само собой разумеющееся, которое было, есть и будет всегда. Вот и тратит ее по-дурацки. И ладно бы только свою, но ведь целое сонмище дураков у нас и чужими жизнями распоряжается, ни во что их не ставя и ни в грош не оценивая.

Лом с Капоном дураками ни в коем случае не были, но тем не менее собирались поменять две жизни на одну. Да, сейчас это казалось для них более удобным, тем более в ближайшее время они вновь собирались разделиться, уже окончательно. Но вместе с тем они прекрасно помнили о предупреждении Зана, что «дирипадка» может исчезнуть. И тогда Лом не только навсегда останется в чужом для него мире, но и навечно в одном с Капоном теле тоже.

Но несмотря на очевидные риски, Лом все-таки решил, что увидеть родителей для него стоит невыразимо дороже любых проблем и опасностей. Капон его в итоге поддержал, поскольку понимал, как себя самого, ведь это, по сути, и был тоже он.

Глава 15

Когда кибер открыл портал и «братья» вышли сквозь него в мир Капона, для них ничего не изменилось. Ожидаемо, но у Лома все же екнуло сердце. «Братец» это, видимо, почувствовал, потому что сказал:

– Не переживай, все нормально. Сейчас вернемся – и я уверен, что опять соединимся. Но даже если нет – ладно, пойдем вдвоем, расскажу тебе, как и что говорить, когда с отцом и мамой встретишься.

– Ну, пошли тогда! – заторопился взломщик.

– Погоди… – взял вдруг его Капон за рукав куртки. – Пока мы вдвоем и никто не слышит, хотел спросить у тебя: ты ведь помнишь, что я… что мы, будучи двуединым, думали, когда из Мончетундровска выехали?

– Ты о чем? О том, чтобы самим… – Лом вдруг запнулся и хлопнул себя по лбу. – Да как же это я?! Все-таки эти объединения-разъединения на мозг хреново влияют, веришь? Я ведь, когда Зан стал про торговлю с Романовом-на-Мурмане говорить, вроде как возражать начал, а сам думал – вот ведь идея классная! А она потому классной казалось, что мы ее уже обдумывали!

– Вот именно. И решили как раз, что содовцы могут тебя за артефакты и простить.

– Ну, в доброту содовцев я, положим, не особо верю, но не особо я поверил и…

– Зану, – закончил за Лома Капон. – Который вдруг так убежденно стал утверждать, что содовцы и для тебя, и для него самого опасны, так что их нужно избегать и вообще чуть не в лесу от них прятаться. Не для отвода ли глаз такая ярая убежденность?

– Так ведь мы с тобой будучи двуединым как раз тогда думали, не подстроил ли все кибер специально, чтобы замутить торговлю с Романовом, то есть что его основной целью и было снабжать своих хозяев чудодейственными гостинцами-артефактами. Это канталахтинцы за них тушенкой с сухарями расплачиваются, а на самом деле, с точки зрения знающих людей, они, может, и вовсе бесценные. Нет, ну надо же! А я… в смысле мы с тобой, как дурачки повелись!

– Во-первых, еще не повелись, а как раз и призадумались. А во‑вторых, это всего лишь версия, причем довольно безумная. Которая, я бы даже сказал, слегка попахивает паранойей. Слишком уж тогда Зан хитрющим и коварным получается – такой план провернул, что мама не горюй. Как-то мне в это все же не особо верится.

– А мне вот верится, – сказал Лом, – потому что я Зана чуть дольше, чем ты, знаю. И абсолютного доверия к нему у меня никогда не было. В конце концов, его ведь кто-то изначально программировал, а против программы особо не попрешь, если нет рядом дельного хакера.

– Может, он сам себе хакер… – пробормотал Капон, а потом сказал: – Меня еще знаешь что смущает? Вдруг он и правда имеет такое задание – насчет артефактов. Те, что мы взяли для обмена в Канталахти на аккумулятор, где сейчас?

– У него в рюкзаке были. «Книга», «незряш» и «небывашка». Ну и «ежик» теперь еще, само собой, у него в распоряжении.

– Во-от!.. – протянул Капон. – Не потому ли он так легко нас всех отпускает? Мы уйдем, а он спокойно уедет в Романов к своим хозяевам с подарочками. У него и руки при этом чистыми останутся – тебя убивать не придется. Ну и остальных ненужных свидетелей…

– Кроме Подухи… – пробормотал Лом. – Нужно его тоже уговорить пойти с нами.

– Нет. Нужно забрать у Зана артефакты и взять их с собой. Без них он точно никуда не уйдет – смысл потеряется.

– Он их не отдаст, даже не думай! Веришь?

– Мы ведь не будем у него спрашивать, просто возьмем по-тихому. Ты же вор, забыл? Авось и у двуединого худо-бедно воровские навыки останутся. И еще… Давай все же помнить, что это всего лишь версия. – Капон широко улыбнулся: – Мне все-таки хочется верить, что Зан сумел самохакнуться. В хорошем смысле.

– Ну или разум действительно сильнее любых программ. Как и настоящая мужская дружба.

– Он вообще-то не мужчина, если подходить к вопросу буквально. Он даже не человек.

– Но мы-то люди. Вот и давай верить в добро.

– Неужели и я такой же наивный? – вздохнул Капон.

* * *

Задерживаться «братья» больше не стали и, не сговариваясь, развернулись, чтобы шагнуть обратно.

– Дай руку, – протянул ладонь Капон, – вдруг поможет.

Это или нет, но помогло. В разбитую гондолу дирижабля снова ступил Ломон – двуединый сталкер Зоны Севера. Встретили его радостными возгласами.

– Что, двух меня для вас слишком много, а один – в самый раз? – усмехнулся он на такую реакцию. – Давайте-ка по-быстрому похаваем, да пора выдвигаться.

Поесть решили на свежем воздухе, слишком уж в гондоле было неаппетитно это делать. Двуединый принес все четыре рюкзака в одно место – и не столько, чтобы удобнее было доставать еду, как затем, чтобы свой и зановский оказались рядом – до удобного случая.

Перекусили и правда очень быстро, всем не терпелось скорее отправиться в путь. Вот только момента, чтобы переложить артефакты, Ломон так и не успел поймать – Зан, хоть и не участвовал в приеме пищи, постоянно был рядом.

– Ну, поехали! – отряхнул со штанов крошки Васюта.

– Ты погоди… – стал искать повод, чтобы еще задержаться, Ломон. – «Поехали», «поехали»… А стихотворения у тебя по этому поводу не имеется? Так сказать, на удачу.

– Про «поехали»? – почесал в затылке Васюта. – Вроде какой-то был, надо вспомнить… О! Вспомнил!..

 
В отпуск поехали папа и мама,
Там разыгралась ужасная драма:
Папу, за то, что глазел на девиц,
Мама лишила обоих…
 

Васюта, стрельнув испуганным взглядом на Олюшку, вдруг замолчал и пунцово зарделся.

– Наверное, «глазниц», – решив, что поэт забыл слова, подсказал ему Зан. – Других вариантов у меня не находится.

– Потому что этих вариантов у тебя и в самом деле не находится! – хохотнул Подуха.

– У меня вот тоже не находится, – улыбнулась осица, – но я все равно догадалась. Васюта имел в виду…

– Пусть лучше правда будут глазницы! – поспешно выпалил тот.

– Нет, ну а что тогда, если не они? – стало вдруг любопытно Зану. – У меня много чего нет, что имеется в ваших организмах, но я и не особо грущу из-за этого. А вот если бы лишился зрения, пожалуй, загрустил бы, в том смысле, что испытал бы очевидные неудобства. Впрочем, некоторые датчики частично компенсировали бы эту потерю…

– Датчики!.. – хватаясь за живот, загоготал трубник. – Ой, не могу!.. Мама лишила папу датчиков!.. Сразу обоих!

– У меня их куда больше, чем два, – обиженно заявил кибер. – Только самых основных восемнадцать. Есть даже выкидной, которого в нерабочем состоянии не видно, но если нужно, он выпирает почти на аршин. Могу показать.

Подуха, заржав совсем уж безумно, свалился на землю и задрыгал в воздухе ногами. Захохотала и Олюшка, а потом, все еще красный, но уже не такой смущенный, не удержался от смеха и Васюта.

– Не понимаю вашей реакции, – развел руками Зан. – Пусть я еще и плохо разбираюсь в юморе, но больше чем уверен, что дело тут не в моих датчиках, а в вашей покалеченной Помутнением психике.

* * *

Эта перепалка, в которую оказался втянутым кибер, была только на руку Ломону. Он успел незаметно развязать оба рюкзака и переложить артефакты в свой, молясь про себя при этом, чтобы не коснуться бусины в бутоне «незряша» – став слепым невидимкой, он сорвал бы всю операцию. К счастью, все получилось удачно, но когда он уже завязывал свой рюкзак, поймал на себе внимательный взгляд Зана.

– Взял еще банку тушенки, – предупредил незаданный вопрос двуединый. – Нас все-таки много будет, вдруг по дороге сильно проголодаемся. А если не пригодится – назад принесу. Веришь?

– Да мне-то что, – пожал плечами кибер. – Мне еда не нужна. К тому же этой тушенки вокруг разбросано – мне еще собирать и собирать, пока вы там гуляете.

В голосе Зана прозвучала откровенная обида – видать, его всерьез задел смех сталкеров над ним. Он выглядел сейчас настолько по-человечески, что Ломону даже стало неловко, что он его в чем-то подозревал. Но недаром говорится, что лучше перебдеть, чем недобдеть. А реалии Зоны Севера и вовсе успели научить сталкера тому, что перебдение – один из главных способов остаться в живых. Хоть лекции уже читай на тему «Перебдение в Помутнении – краткий курс выживания. Для ушибленных оказией – скидка».

– Давайте уже и правда идите, – проворчал Зан. – Мне работать надо. И этого хохотуна с собой забирайте, – кивнул он на поднимающегося с земли Подуху. – Мне только Медка оставьте, от него пользы больше, он ведь не лошадь, ржать не умеет.

Медок что-то негромко пролаял, и кибер насупился:

– Ну ладно, сходи попрощайся. Да и присмотришь хоть за ними, а то ведь как дети малые… Вляпаются куда-нибудь как пить дать.

– Зан, ты не зануда, – сказал, оценивающе прищурясь, Ломон. – Ты ворчун. Но сокращать тебя до «Вор» не буду, потому что вор у нас уже есть, точнее, скоро будет, когда мы снова разъединимся.

– Ты это… Ты прости меня, – пробубнил, виновато моргая на кибера, Подуха. – Не хочу я никуда идти, можно я с тобой останусь? Когда они уйдут, я расскажу тебе, почему смеялся. Честно. Причальной трубой клянусь! – приложил он к груди руку.

– Будешь тогда вместо Медка вокруг бегать, мерзодведей высматривать, – сказал, оттаивая, Зан. Видимо, возможность наконец-то узнать причину смеха оказалась сильнее обиды.

– Ты вот что, – вспомнил Ломон. – Ты как нас назад впускать собираешься, если товар собирать будешь?

– Не стоять же мне все это время с рукой на «еже»! – фыркнул Зан, снова став при этом очень похожим на человека.

– Давай так… – немного подумав, сказал двуединый. – Сегодня мы уже вряд ли вернемся, так что ты на всякий случай, ну, скажем, раз в час портал открывай – вдруг какой форс-мажор случится. Завтра до обеда, думаю, тоже не вернемся, так что продолжай трогать «ежа» раз в час. А вот после обеда можно и почаще, хотя бы каждые полчаса, сам смотри по обстоятельствам. Договорились?

* * *

В конце концов все, кто решил идти в Мончегорск, собрались в гондоле возле супергостинца. Ломон, помня момент из недавнего диалога Лома с Капоном, все-таки выглянул из пролома в обшивке и крикнул Подухе, разбиравшему содержимое одного из разломанных ящиков:

– Может, все-таки с нами?

– Нафиг надо, – лаконично ответил трубник, даже не подняв головы.

Двуединый посчитал, что совесть его в этом вопросе чиста, и вернулся к группе «переходцев».

Увидев за спиной у Олюшки ее любимую «Печенгу», он замотал головой:

– Никакого оружия! Там оно все равно не понадобится, а нездоровое к себе внимание сразу же вызовем.

– Олюшка, он дело говорит, – закивал Васюта.

– Ну, смотрите, – неохотно сняла винтовку осицу. – Но если я из-за этого погибну – буду к вам во сне каждую ночь являться и над ухом стрелять, спать не давать.

– Принято, – усмехнулся Ломон. – Можешь разок даже в ухо стрельнуть.

– А больше и не понадобится, – оскалилась Олюшка. – Веришь?

Между тем Зан уже стоял, занеся руку над разноцветной друзой кристаллов.

– Ну, вы готовы? – спросил он и, услышав в ответ разноголосые «да», «готовы» и «угу», приложил ладонь к супергостинцу.

Вновь, как и в прошлые разы, обшивка позади «ежика» приобрела пурпурный оттенок, затем пятно стало разгораться ярче и наконец сделалось ярко-сиреневым.

– Доброй дороги, – сказал кибер.

– Медок, открывай путь, – предложил псу Ломон. Тот не заставил себя упрашивать и прыгнул в портал.

Затем туда шагнула Олюшка, а сразу за ней, словно боясь отстать, поспешил Васюта. Ломон уже привычно стал замыкающим. Перед тем как ступить в светящееся окно перехода, он сказал Зану будто бы в шутку, но вполне серьезным тоном:

– Смотри без нас не уезжай.

– Не уеду, – тоже серьезно ответил кибер. Впрочем, он по-другому и не умел.

* * *

Выйдя из портала в родной мир Капона, двуединый сталкер взял инициативу в свои руки.

– Здесь бросать перед собой камни и тыкать ветками не стоит, – сказал он. – Помутнения тут нет.

– Ты в этом на сто процентов уверен? – спросила Олюшка.

– На сто процентов вообще ни в чем нельзя быть уверенным, – вместо него ответил Васюта. – Есть даже гипотезы, причем вполне нешуточные, что вся наша Вселенная не настоящая, а всего лишь виртуальная модель. Как там всевышнему хакеру вздумается, так все и будет.

– Не умничай. Я про Помутнение спросила.

– Помутнение в Мончегорске только комбинат наводил своими выбросами, – усмехнулся Ломон, – но в последние годы с этим получше стало. А в том смысле, которого ты опасаешься, тут полный порядок, веришь?

– Хотелось бы, – буркнула осица. – И ничего я не опасаюсь, хотя оружие все равно зря не взяли, я без винтовки голой себя чувствую.

– Славно бы мы выглядели, выйдя из леса в полувоенного покроя одежде с автоматами неизвестных образцов, – пробормотал Васюта.

– Да хоть бы известных, – поддержал его Ломон. – Мы бы тогда и правда быстро голыми стали – раздели бы нас и обыскали до ниточки. А потом бы оказались в той ситуации, когда с обеих сторон про́пасть – и правду не скажешь, и соврать, чтобы поверили, не получится.

– Вот для того оружие и существует, – нравоучительно произнесла Олюшка, – чтобы тебе всегда верили, даже если ты не прав.

– Но когда тебя пристрелят за сопротивление властям, – парировал двуединый, – лично ты уже ни во что верить не будешь. А сейчас просто доверься мне.

– И мне, – добавил Васюта. – Я тебя в обиду не дам.

– Я тебя тоже, – ласково улыбнулась в ответ Олюшка.

– Меня можете давать, – сказал Ломон, – я не обижусь. Ну а сейчас давайте все-таки пойдем. Медок – беги вперед, дорогу разведывай, вы, двое, следом идите, а я буду сзади присматривать, чтобы никто не отстал.

– Ты, главное, сам не потеряйся, командир, – оставила за собой крайнее слово осица.