Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 299 страниц)

И главное – никому дело это не поручишь, потому что вряд ли кто-то, кроме него вообще понимает, что в итоге должно получиться…

Царевич как-то беседовал на эту тему с Лейбницем. Но тот явно продемонстрировал склонность к радикальным решениям. То есть, как французы во время революции своей предлагал придумать стройную систему и давлением сверху ее ввести.

Вариант.

Впрочем, новшеств в обществе и без того хватало. Поэтому лишний раз будоражить народонаселение какими-то формальными новинками Алексей не хотел. Жить на бытовом уровне они от этого лучше не станут. А ученые как-то и в дюймах да фунтах все считали. Причем местами даже в XXI веке…

Полегче ситуация складывалась в сельском хозяйстве, которым он иногда «грузил» маму и родичей ее. Советуясь.

Опытные станции жили своей жизнью и развивались.

К 1704 году их уже семьдесят шесть штук насчитывалось. Организованные в кластеры по четыре вокруг маленькой конно-фургонной станции. Откуда направлялись на их нужды лошади, подвижной состав и всякие орудия механизации, вроде цельнокованых стальных плугов.

Их обслуживала одна опытная мастерская, которая собственно эти самые плуги и делала. И прочее. Например, сеялку. Которую за пару недель изобрел Лейбниц, когда царевич перед ним поставил такую задачу. Простейший механический делитель, работающий от вращающего колеса. Ничего хитрого. Однако она повышала скорость и качества посева кардинально.

Сейчас в той мастерской трудились над механической жаткой и конной косилкой. С последней вообще гнилая история вышла. Занялись то ей давно. Но Алексей потерял ее из виду, под завалом других дел, ну и остальные суетится не стали. Ну а что? Начальство то не требует.

Пришлось кричать, топать ногами, обещать все кары небесные. И даже того, кто таким образом попытался похоронить порученное дело высечь, несмотря на дворянский статус и положение. Сильно. Чуть не запороли насмерть. Очень уж царевич серчал на попытку обмана. Хотя, конечно, пороли не прилюдно. Зачем чести лишать перед подчиненными?..

В общем – жизнь кипела.

И урожай, что приятно, пошел. Более того, уже начало сказываться система многополья. Из-за которой покамест падения урожайности не наблюдалось.

Картофель тоже пошел.

Пока им кормили только солдат в Москве. И обходилось без эксцессов.

И кукуруза пошла. Ее в прошлом году высадили на станциях в нижнем Поволжье. И она удивила своим урожаем. Приятно. Не царевича, понятно. Местных.

Фасоль пошла, топинамбур, тыква, арахис, ну и зерновые получше стали раскрываться.

Работали три селекционные станции для улучшения посевного материала по основным культурам. Еще на одной трудились над повышением содержания сахара в свекле.

Другой вопрос, что, судя по всему, система достигла предела своего развития. Как опытная система. И так Алексей развернул слишком много хозяйств. Пусть и раскидал их по разным регионам.

Дальше требовалось внедрять это в хозяйство. Но как это сделать никто не знал. Ни царевич, ни царь, ни его сановники.

Ранее ведь крестьян крепостных перевели на оброк. Всех. Запретив барщину. Как раз с подачи Алексея. Поэтому к 1704 года все землевладельцы посадили крестьян на аренду, упразднив собственно барские угодья. Среди дворовых и государственных крестьян такая же система внедрилась. Остальные же и так трудились на своей земле. То есть, не являлись ни зависимыми, ни наемным персоналом.

И как быть?

Откатывать все назад?

В принципе – можно, но кто же после этого цареву слову среди крестьян верить будет? Сначала дал землю, а потом забрал. В окружении царя все единогласно говорили о многочисленных выступлениях и даже, возможно, восстаниях.

– Предложил на свою голову, – когда понял ситуацию, буркнул Алексей тогда. – А ведь хотел, как лучше.

– А получилось как всегда, – хохотнул царь. Но беззлобно. Он то на своей шкуре уже сталкивался с таким…

Глава 5

1704 год, июнь, 2. Москва – Вена

Иранцы вошли в Москву.

Пышно.

Красиво.

Ярко.

То есть, обычным образом, для цивилизаций того региона.

Не обошлось и без слонов.

Притащили.

Да не одного, а целое маленькое стадо этих животинок. Частью украшенных, частью в доспехах. Выглядело и то, и другое весьма зрелищно. Впрочем, пышно разодетое иранское посольство сопровождали не только слоны, но и прекрасные кони да верблюды. Тоже украшенные.

Алексей только головой качал, когда на это смотрел.

Умели они навести шику и лоску.

Умели…

Посольство Василия Голицына в Иран прошло довольно благополучно. Да, он не добился главных своих целей. Но сумел немало укрепить интерес к сотрудничеству с Россией у местной аристократии, расположив к себе двор. Ну и закупил тысячу отличных жеребцов.

Поначалу опасались, что они не выдержат климата. Но обошлось. Падеж, конечно, был. Но в целом кони оказались достаточно выносливыми и крепкими. В основном выдержав адаптацию к более сырой и прохладной погоде. Холод сам по себе не был, как оказалось, для них испытанием. Потому как Иран регулярно поставлял своих коней в Среднюю Азию. А там порой бывали ТАКИЕ морозы, что в центральных районах России и не снились. Сырость же… здесь тоже удалось обойтись только легким испугом.

К чему вообще было это посольство?

Шахиншах Хусейн скончался в гареме, как говорили, по растерянности позабыв дышать. И на престол взошел его младший брат – Аббас. Который начал сразу разводить очень бурную деятельность.

В отличии от Хусейна, что держал армию в черном теле и на голодном пайке, Аббас восстановил ее нормальное обеспечение. Забрав деньги оттуда, куда их без всякого «намордника» вливал его брат.

Откуда?

Для Хусейна идеей-фикс было приведение духовной жизни Ирана в некое единообразие. К идеалам книжного шиизма. На что он не жалел ни денег, ни усилий. Это, правда, в основном не приносило никакого эффекта, кроме нарастающего раздражения общества. Но он не унывал.

Проблем духовного плана в Иране тех лет правда – хватало.

До Хусейна и его отца Сулеймана все предыдущие шахиншахи относились к секте сефевидов. В честь которой династия и называлась, кстати. Это направление в исламе также именовалось как алевитизм или кызылбашизм. Разные названия, но суть в общем-то одна и та да.

Она сводилась к тому, что ислам выступал только как идейная платформа и оболочка. Детали же, быт и прочие нюансы определялись иначе. Из-за чего про кызылбашизм злые языки говорят, что это суть тенгрианство, обычное для кочевых тюркских народов, с легким налетом ислама, а иной раз и христианства.

В чем это выражалось?

Например, в отношение к алкоголю. Шахиншах Хусейн в 1694 году запретил в своей столице питейные заведения. Однако уже в 1698 году их открыли вновь. Не смог он противостоять давлению общества.

И это – только одна маленькая деталь.

Иран образца 1704 года был вообще пестрым одеялом с кучей внутренних противоречий. В том числе религиозных.

Формально он являлся шиитским. Однако практически поголовно все воинское сословие принадлежало к секте алевитов. Кроме того, на его территории проживали сунниты как минимум ханафитского и шафиитского мазхабов и зороастрийцы. Причем как таковой явно численно доминирующей группы не имелось.

Это наблюдалось даже при дворе. В сущности, там было три крупные и очень влиятельные группировки.

Прежде всего это ученые мужи богословы, которые со времен шахиншаха Сулеймана пытались продвигать книжный шиизм. Они держали суды и собственно вопросы богословия.

Вторая группировка была представлена воинской аристократией. Той самой, в руках которой находилась фактическая власть. И они почти поголовно состояли в секте алевитов. Из-за чего и Сулейман, и Хусейн старательно держали армию в «черном теле». Слишком велико было их влияние. И даже несмотря на всемерное сокращение финансирование, они умудрялись на местах организовывать саботаж деятельности богословов и судей. А те отвечали им тем, что все сильнее и сильнее «закручивали гайки», перекрывая всякое финансирование и содействие.

Третья, не менее влиятельная группа, являла собой чиновников. В том числе и евнухов, занимавших очень влиятельные административные посты. Именно их интересы и представляла Марьям Бегум – тетя Хусейна и Аббаса. Эти ребята активно лавировали между первыми двумя группировками, воспринимая религию во многом как некий политический инструмент.

Сунниты при дворе не были представлены, являя свой местечковую знать на периферии. В основном. Зороастрийцы так и вообще находились чуть ли не в подполье. Особенно при Сулеймане и Хусейне, которые преследовали их жестоко и последовательно, требуя непременного обращения в ислам.

Тот еще цирк с конями…

Так вот.

Шахиншах сменился.

И если Хусейн был убежденным шиитом, который опирался на богословов, то Аббас представлял интересы как раз воинской аристократии. Поэтому он начал вкладываться в армию.

В своих людей.

Забирая деньги оттуда, куда их вливал его брат. От богословов. Ну и немного прищемил увлекшихся евнухов…

Прекрасно помня о том, что русские предлагали совместно воевать с османами, он решил эту тему возобновить. В конце концов новости о Нарвской битве показали – они достойные ребята. Умеют драться. Вот и отправил посольство – договариваться.

Не ими едиными, правда.

Аббас отправил посольства еще и к Габсбургам в Австрию, и к мамелюкам в Египет…

Официальный прием провели чин по чину.

Формально гостей принимал Алексей, так как отец был при армии. Но подле него все время стоял его официальный наставник – Федор Юрьевич Ромодановский и глава посольского приказа – Василий Васильевич Голицын. Последнего после успеха персидского посольства восстановили в этой должности. Федор же Алексеевич Головин, не просто смещался с этой позиции в угоду Голицыну, а назначался генерал-интендантом, ответственным за снабжение армии. В том числе во время войны. Именно он отвечал за организацию складов и перевозок. За тот переход степняков. И за многое другое. Должность может и менее почетная, но куда более хлебная и нужная…

Но на публичной части посольства, разумеется, никаких вопросы не решались. Просто общие слова и вручение даров.

Приняли послов утром.

И уже за обедом – продолжили более предметные разговоры.

Обсуждая торговлю.

Много.

Гостей очень заинтересовало деловое железо в прутах и листах, которое изготавливали на заводах Льва Кирилловича. Льняные ткани. И многое другое.

В особенности оружие.

Алексей прямо сказал – Россия сейчас проводит перевооружение своей армии. Но она в состоянии поставлять в Иран и мушкеты, и карабины, и пистолеты, и кирасы, и многое другое. В разумных пределах, разумеется. А потом, как нужды Ирана в этом более не будет, через него вывозить в Восточную Африку и южную Индию.

И не только сказал, но и продемонстрировал.

Вскрыв несколько ящиков с мушкетами да карабинами. После чего люди царевича быстро их разобрали на детали. Все перемешали. Собрали. И произвели выстрелы.

Это послов впечатлило.

ОЧЕНЬ впечатлило.

Полукирасы тоже понравились.

Им, правда, требовались не совсем они. Но и такие доспехи, да еще за столь скромные деньги, позволяли в сжатые сроки критически усилить армию шахиншаха.

Иными словами – глазки блестели.

А в головах у них настолько явно крутились грандиозные планы, что это отчетливо проступало на лице. Слишком уж интересными выглядели эти поставки. Без относительно всего остального.

Ну и баня.

Как без бани? Тем более, что Алексей отстроил весьма неплохую возле Воробьева дворца. В привычном для себя формате. Специально для того, чтобы отдохнуть душой и телом.

В бане, впрочем, переговоры продолжились…

– Я слышал, что у вашего правителя есть сестра, Шахрабано, – произнес Алексей, отпив чая.

– Это правда. – кивнул глава делегации.

– Сейчас ей десять лет?

– Да. А почему уважаемый ей интересуется?

– Нашим странам нечего делить. Торговля выглядит взаимовыгодной и очень многообещающей. Поэтому было бы разумно скрепить этот естественный союз браком. Ведь он может облегчить многие вопросы в сложившейся ситуации. И сделать наше сотрудничество еще плодотворнее.

– Оу… – как-то растерялся посол. – Шахрабано же мусульманка. Как вы поженитесь? Или уважаемый хочет принять ислам?

– Не думаю, что это возможно. Я наследник престола, а Россия страна христианская. И усидеть на престоле, будучи иной веры, не представляется возможным. Сто лет назад один человек попробовал. Так разъяренная толпа его сожгла и выстрелила из пушки пеплом в сторону Рима.

– Уважаемый хочет, чтобы сестра шахиншаха приняла христианство?

– Да. Чтобы я мог взять ее в жены.

– Для любого мусульманина это страшный грех.

– Ну грех так грех, – пожал плечами царевич. – Я не настаиваю. Мы с отцом этот вопрос уже обсудили. И знаем, что ваша религия выступает ограничением такого сближения наших стран. Но если вы найдете способ – мы открыты и заинтересованы.

– Я передам моего господину ваши слова, – поклонившись, произнес глава делегации.

Больше до окончания посольства этот вопрос не поднимали. Чего в пустую молоть воду? Все равно не им принимать решения…

* * *

Император Священной Римской Империи Леопольд I Габсбург сидел в своем кабинете и медленно читал.

Очень медленно.

Уже несколько часов.

Его лицо напоминало беленое полотно, которое кто-то сбрызнул свекольным соком. А руки предательски потряхивало. Да и не только руки. Глаз подергивался. Иногда поскрипывали зубы.

Перед ним лежала «Тетрадь Карла Шведского», как ее уже окрестили в Европе. Та самая, которую не так давно Кольбер показывал Людовику XIV. Только переведенная на немецкий язык.

Ее доставили ему вчера вечером.

Он не стал себе портить сон чтением всякой мути, как он тогда подумал. Поужинал. Поспал. Утром позавтракал. В полдень, то есть. И в рабочем порядке решил в нее заглянуть.

Ну и залип.

Уже раз семь или восемь ее прочитал.

Поначалу спешно. Лихорадочно. Не веря своим глазам.

Потом еще.

И еще.

Ему казалось, что он ошибся. Что здесь написано совсем другие вещи. Но чем больше читал, тем хуже ему становилось.

Он оказался одним из последних влиятельных монархов в Европе, кто ее увидел. Как ему уже докладывали – весь свет судачил, обсуждая текст странной тетради.

Пояснив, что принц Алекс не просто так пытался уклониться от предлагаемых ему династических браков. Выгодных. В том числе с одной из дочерей Леопольда.

Тогда поведение принца казалось странным.

Необъяснимым.

Теперь же все встало на свои места.

Эта тетрадь…

О да… она все объясняла.

Карл… Карл… да, теперь становилось понятно, отчего он сам столько времени бегал от общества влиятельных аристократок. Смотря на них словно на прокаженных. Все думали болезнь. Но нет. Не болезнь…

Ужасно хотелось скомкать эту тетрадь и бросить в камин. Только что это изменит? Это одна из многочисленных копий. Говорят, что Людовик XIV добыл даже оригинал. На шведском.

– Тварь… – тихо прошептал Леопольд.

– Что? – оживился слуга, стоявший чуть в стороне.

Монарх же его словно не заметил.

Он смотрел прямо перед собой ничего не видящим, пустым взглядом. Большего удара по дому Габсбургов еще никто и никогда не наносил. Скандал рос и множился день ото дня. И остановить его не представлялось возможным.

Вон – Святой престол дернулся.

Однако это дало обратный эффект.

Священники начали говорить, что это все происки сатаниста, лютеранина и колдуна Карла XII. Ложь, навет и так далее.

Однако их поднимали на смех.

Не открыто, конечно. Хотя встречались эпизоды и открытых насмешек. А также обвинений. Ведь это именно Святой престол санкционировал близкородственные браки. То есть, целенаправленно изводил влиятельные дома Европы.

Леопольду было страшно… больно… стыдно… обидно…

Он не мог даже описать ту гамму эмоций, которые терзали его изнутри. И главное – монарх не понимал, как это все парировать. Чем? Ведь даже при дворе на него и его близких родственников посматривали очень… странно…

Такой урон репутации и авторитету правящего дома был крайне опасен. И мог повлечь за собой его падение. Кто-кто, а он твердо знал, Габсбурги не всегда правили Священной Римской Империей. Да и Австрией. Как пришли, так и ушли.

А еще лет двадцать назад ему казалось, что их дом если и испытывает сложности, то незначительные. В их руках самая большие владения в Европе и наиболее обширные колонии. Они – безусловные лидеры на мировой арене. Земли, деньги, армия… Вершина величия. И он, как и многие другие Габсбурги, строили планы по преумножению того, чем они и без того владели.

– Тварь… – вновь тихо произнес Леопольд.

В дверь постучали.

Монарх никак не отреагировал.

Постучали вновь.

Слуга, видя странное состояние своего господина, осторожно подошел к двери. Приоткрыл ее. И выглянул наружу.

Чуть помедлил.

И открыл ее шире, пропуская гостя.

Леопольд, впрочем, на это никак не отреагировал, продолжая смотреть в пустоту перед собой.

– Ваше Императорское Величество! – громко начал вошедший, – Я принес вам отличную новость!

– Отличную? – словно выйдя из заморозки, переспросил Леопольд, скосив глаза на вошедшего.

– Так точно! В устье реки Невы был разгромлен шведский флот.

– А Карл? Он жив?

– Его не было при флоте.

– Ну какая же тогда это отличная новость? Но приятная, не скрою. Что там произошло?

– Русские ночью на шлюпках атаковали стоящие на якорях шведские корабли. И сожгли их. Десять линейных кораблей и около трех десятков судов поменьше.

– На шлюпках? Вы шутите?

– Никак нет. Так написано в донесение. Большие шлюпки. Каждая о пяти банках.

– Впрочем, после битвы при Азове что-то подобного следовало ожидать. – чуть помедлив, произнес Леопольд. – А чем они корабли жгли? Надеюсь не факелами?

– Греческим огнем.

– Вот как? Интересно.

– Они подплывали на шлюпках к кораблям и закидывали их горшками с греческим огнем.

– Значит шведы больше не контролирую устье Невы. Это хорошо. Жаль, что Карл еще жив… жаль…

– Ваше Императорское Величество, не читали бы все эти пасквили. – произнес визави, кивнув на тетрадь.

– Я сам решу, что мне читать, – очень холодно ответил Леопольд.

– Извините. Я не это имел в виду.

– А что ты имел в виду?

– Гадость же там написана. Дурость. Чего себе настроение портить?

– И много людей так думает?

– Много.

– Что-то не верится.

– Так вы с людьми поговорите. Болтают, будто это все французы устроили.

– Французы… – усмехнулся Леопольд.

– Как есть французы.

– Ладно, – отмахнулся Император, не желавший слушать этот верноподданнический лепет. – Ступай. Новость действительно хорошая…

Но не успел этот царедворец покинуть кабинет Леопольда как туда ворвалась Элеонора Нейбургская. Его третья супруга.

– Это правда?! – выкрикнула она.

– Все зависит от того, что именно ты называешь «этим», – устало потер лицо Император.

– Эта тетрадь! Ты читал ее?

– Как видишь, – указал Леопольд на нее рукой. – Читаю.

– Какая мерзость! – воскликнула она и схватив ее со стола, скомкала и бросила куда-то в угол.

– Было бы славно, если бы ты, моя милая, так расправилась со всеми копиями этой мерзкой тетрадки.

– Расправимся! Все сжечь! Все!

– Боюсь, что это невозможно. Да и какой в этом смысл? Сколько людей ее уже прочитали?

– О Боже! Боже! Что же нам делать?!

Она причитая заметалась по кабинету, роняя вещи. Наконец, села на небольшой диванчик заплакала.

– Воды? – спросил муж.

– Вина! И побольше!

Монарх кивнул, и слуга засуетился.

Подсаживаться и как-то успокаивать супругу он не мог и не хотел. У него у самого нервы были на пределе.

– Скажи, – выпив залпом два бокала вина, спросила Элеонора, – кто это сделал? Какая тварь!?

– Что именно?

– Что?! Ты еще спрашиваешь?! Кто написал эту мерзкую тетрадку?!

– Очевидно же. Карл XII Шведский.

– Ты уверен?

– Он уже несколько лет демонстрировал очень странное отношение к невестам. Шарахался от них, как от заразных. Так что… это очень вероятно.

– Тварь! Тварь! Тварь! – натурально выла Элеонора, заливаясь слезами.

– А огласке эту тетрадь предали голландцы. Кто конкретно я пока не смог выяснить.

– Но зачем?!

– Чтобы отомстить Карлу, который разграбил их земли.

– Но ведь это прежде всего бьет по нам!

– От этой тетради пострадали очень многие правящие дома. Не только мы. Но… в Голландии ведь республика. Что ей до наших бед?

Элеонора ожесточилась лицо и хищно посмотрела на мужа.

– Что?

– Давай их всех убьем?

– Ты верно шутишь.

– Нет. Всех! Всех до последнего! Я знаю, что в годы Тридцатилетней войны католические войска бывало вырезали целые города еретиков.

– Нам бы сейчас эту войну закончить…

– Полагаю, что Людовик тоже не в восторге от этих писулек…

Императрицу явно начинало нести. Ее истерика прогрессировала. А нет более безжалостного существа во всем свете, чем мать, защищающая своих детей. Тут же, эта тетрадка буквально уничтожала будущее всех ее дочерей. Их ведь теперь никто в жены не возьмет. Вообще никто…

Страшная участь.

И Элеонора жаждала крови тех, кто во всем этом виноват.

Леопольд попытался ее остудить, остановить. Впрочем, без особого успеха и желания. Ибо, признаться, он бы и сам благодарственный молебен заказал во всех церквях своей державы, если бы узнал, что шведы и голландцы исчезли с лица Земли… И он был уверен – примерно такие же настроения царили сейчас среди большей части аристократии Европы. Ведь что, по сути, сделал Карл и голландцы? Ощипали пышный хвост павлина, обнаружив под ним обычную куриную жопку…