Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 299 страниц)

Глава 9

1701 год, сентябрь, 2–10. Москва

Вот уже неделю посольство султана находилось в Москве.

Впрочем, для местных жителей оно смотрелось едва ли не более органично, чем люди в пышной европейской одежде. Слишком уж старая вроде как русская одежда сходилась в общей стилистике с одеяниями вот этих вот пришлых. Не полностью, понятное дело, но родство виделось невооруженным глазом.

Торжественный прием прошел буднично.

Начавшись, как и положено, со вручения даров.

Среди которых оказалось десяток отличных арабских жеребцов. Можно даже сказать элитных. Но царевич от этого только скривился. Такие южные лошадки в местном климате были не жильцы. Год-два, максимум три – предел. Да и то – если пылинки с них сдувать.

Вон – Василий Голицын закупил в Иране тысячу жеребцов. Отличных. Да только пока дошли до Москвы – около полусотни издохла. Попав в холода на нижней Волге.

Как там они себя будут чувствовать дальше – большой вопрос.

Во всяком случае Алексей прикладывал все усилия для закупки голштинской лошади или ее аналогов, в первую очередь из Польши, Саксонии, Бранденбурга и Мекленбурга, то есть, союзных России территорий. Ну и тяжеловозов, в первую очередь английских шайров. Хотя, конечно, их прибывало мало. Англичане не сильно любили возить лошадей и заламывали за них очень внушительные деньги. Закупались и фризы, и ардены в их раннем виде, и все более-менее приличное до чего дотягивались руки. Тратя на «голову» в среднем около 100–150 талеров, ну, то есть, рублей. А то и доходя до 200.

Жутко дорого!

Невероятно просто!

Но не дороже денег. И другого способа быстро добыть более-менее приличных лошадей для кавалерии и артиллерии не выглядело возможным. Впрочем, несмотря на все усилия, результаты получились более чем скромные. С трудом получилось «упаковать» один уланский полк нормальным конским составом из северных пород, создав сверх того лишь небольшой резерв. Ну и около пары сотен разных тяжеловесов для артиллерии прикупили. Чего совершенно не хватало… но, других результатов не предвиделось…

Подарки посольства не ограничились конями.

Было много всего.

Красиво было.

Пышно.

Пафосно.

Даже крокодила привезли живого в качестве диковинного питомца и обезьянок дрессированных.

Потом обменялись принятых в таких случаях речами. И… ничего. На официальном приеме ничего не решали. Просто ограничившись формальностями. Все дела велись в камерных встречах, проводимых царем, как, впрочем, и происходило обычно.

Не ассамблеях.

Нет.

Царевич отговорил устраивать эти веселые мероприятия перед османскими гостями. Хотя тот порывался.

Просто на встречах.

С ограниченным составом, проводимых… в кафе.

Странно, конечно, но почему нет? Основной зал был уже полностью приведен в порядок. Хороший гигиенический блок, без нужды бегать с горшками или посещать нужник на отшибе. Да еще и с нормальными умывальниками и так же биде. Разделения на мужские и женские кабинки Алексей не делал, поэтому, на всякий случай оснастил все этим нехитрым делом. Что было весьма кстати для мусульман.

Ну и так далее.

Кафе, на удивление оказалось самым продвинутым и удобным местом для таких встреч. И вкусным. Напиваться ведь как на ассамблеях не требовалось, а коротать время за беседами, употребляя вкусные напитки под легкие закуски и десерты… самое то.

Ну и оформление.

В отличие от барокко, модного в Европе в те годы, в том числе и уважаемое самим царем, Алексей больше тяготел к классицизму. Насколько он вообще его себе представлял, так как воспринимал с высоты XXI века с налетом всякого разного. Ну и… царевич не был дизайнером. Поэтому мог только объясняться на пальцах и принимать сначала эскизы, а потом и работы у лютей, что всю жизнь занимались барочными оформлениями.

Так или иначе – выглядело помещение главного зала просторным, светлым и в известной степени легким. Но главное – не так, как у других. Совсем не так. Уж где-где, а в османской державе прекрасно представляли себе убранства во дворцах всех своих соседей.

Царевич также принимал участие в таких беседах. В основном молчал, но по согласованию с отцом иногда включался в разговоры.

– Я слышал, – осторожно спросил Алексей, – что брат султана занедужил.

– Это великое горе, – также осторожно ответил посол. – Уже в пути я узнал о его смерти. Великий Аллах забрал его на небеса.

– Вслед за матерью?

– К огромной нашей печали.

– Надеюсь, вашему господину, Мустафе ничего не угрожает? Такие смерти… это очень опасно. Вам известно, что случилось?

– К сожалению, я не лекарь и в таких делах не сведущ, – развел руками посол. – И могу только горевать, как и все подданные моего господина. Столь быстро утратить и мать, и брата… это величайшее испытание.

Царевич кивнул, многозначительно улыбнувшись.

– Ты что-то знаешь? – спросил на немецком Петр.

– Слухи ходят об эвтаназии. Принудительной.

– Что такое эвтаназия? – поинтересовался османский посол на немецком, демонстрируя свое знание языка. Что и не удивительно – это был язык их уже традиционного противника.

– Насколько мне известно дом Кёпрюлю вот уже полвека верно служит султанам, предпринимая попытки модернизации и реформирования державы. – произнес Алексей, заходя издалека.

Сидящий перед ним представитель этого дома вполне благожелательно кивнул. Ведь великий визирь отправил со столь важным поручением именно своего родственника.

– Но не все этим довольны. И, воспользовавшись слабостью султана, задумали недоброе. Ведь зло всегда поднимает голову в минуту тяжелых испытаний, чтобы ударить в спину. Не так ли?

Посол опять благожелательно кивнул.

– До меня дошли слухи, что валиде и младший брат султана узнали об этом. И это повергло их в состояние такого душевного терзания, что потребовалось вмешательство лекарей.

– Это вмешательство и называется эвтаназия?

– Не совсем. Эвтаназия – это прекращение мучений неизлечимо больного человека, чтобы прекратить его невыносимые страдания. В данном случае, полагаю, душевные.

Посол слегка растерялся. Буквально на доли секунды. Но быстро взял себя в руки, и с максимально располагающей улыбкой произнес:

– Молодой наследник весьма сведущ в медицине.

Меньшиков нервно хохотнул.

Петр потер лицо с легким раздражением.

– Увы, мои познания ограничены. Однако во владетельных домах часто случается этот недуг. То сестра им захворает, то брат. Мыслю – только верность своему государю есть единственное лекарство от сей хвори.

– Без всякого сомнения, – все также благодушно улыбаясь кивнул посол, в глазах которых едва заметное нервное напряжение сменилось покоем.

Петр скосился на сына. Хмыкнул. Улыбнулся. Но не стал ничего комментировать.

Великий визирь самым бесхитростным способом «зачистил поляну». Точно также, как три года назад царевич. Просто обезглавив заговор через ликвидацию лидеров заговорщиков. Во всяком случае – формальных, лишив эх знамени, вокруг которого можно было бы сплотится.

Это было непросто.

Но деньги решают многое.

Не все, но многое.

Тем более, что янычары в сущности не сильно и рвались в бой, после столь тяжелой череды поражений. Даже самые тупоголовые понимали – «неладно что-то в датском королевстве». Не бывает, чтобы случай раз за разом приносил победу врагу.

Поэтому великому визирю хватило достаточно скромных средств, чтобы их убедить. Глупо умирать никто из янычар не желал. Они хотели побед. А это требовало некоторых усилий. Требовалось разобраться – что они делали не так. Посмотреть на европейские армии. Подумать… Лишившись же их поддержки, заговорщики стали отваливаться, теряя твердость. Отчего прочная скорлупа безопасности лопнула вокруг валиде и брата султана. И к ним оказалось довольно легко подойти. Чем великий визирь и воспользовался, не отходя от кассы, как говорится.

Между тем беседы продолжались.

И в тот день, и потом.

В общем-то эти переговоры никуда никак не могли прийти. Османы старались уступить как можно меньше, а Петр взять как можно больше. Как обычно в таких ситуациях и происходит.

Наконец, царевич не выдержал…

– Мне кажется мы вообще не с той стороны подходим к вопросу.

– Отчего же? – спросил Петр.

– Мы обсуждаем его так, словно через год-два собрались снова воевать. А оно нам надо? Серьезно. Кроме Крымского ханства у нас разве есть какие-то по-настоящему значимые противоречия? Азов? Так рабов через него больше не повезут. Кому бы он не принадлежал. Керчь? Зачем она султану?

– И что предлагает царевич? – поинтересовался посол.

– Давайте начнем издалека. Зачем мы воевали? У вас, – кивнул он туркам, – были какие-то практические интересы в Великой степи?

Посол не сразу, но кивнул.

– Взять под свою опеку татар. Так? Вот. Но разве это реально? Да, им можно помогать. Но чтобы сохранить их под своей рукой, даже взяв, придется воевать с нами. Потому что для нас – контроль над степью – вопрос выживания. Вы сможете вести постоянные войны, имея ТАКОЕ плечо снабжения?

– Вопрос выживания? Отчего же?

– Полагаю, что вы прекрасно знаете, что татары занимались рейдами на нашу территорию, угоняя в рабство людей. Это огромный урон, с которым нельзя мириться. И выхода в данной ситуации ровна два. Либо физически истребить кочевников. Поголовно. Либо взять их под свою руку.

– Физически истребить кочевников? Позвольте усомниться в возможности такого исхода. Они же кочевники. От сильного войска они уклонятся, слабое разобьют.

– У кочевников есть большие и неповоротливые кочевья, которые может догнать пеший. И огромные неповоротливые стада. Что мешает бить по ним? Или вы думаете, что мужчины в состоянии размножаться без женщин и питаться без еды?

– На место этих кочевников придут другие. – заметил посол.

– У всего есть свои пределы. Тут ведь простой выбор – или мы их, или они нас. Это вопрос выживания. Но… мы пошли другим путем. Посему я и спрашиваю – зачем вам они? Какой с них прок? Просто немного потешить свое самолюбие?

– Это сложный вопрос. – чуть подумав, ответил посол.

– Есть над чем подумать, – кивнул Алексей. – А теперь новый вопрос. Зачем вам мы?

– В каком смысле?

– Ну вот – есть османская империя и зона ее влияния. Военного, экономического и культурного. Есть Россия со своей зоной влияния. По сути – две цивилизации. Что мы друг для друга? Только лишь враг? Как, например, вы с австрийцами. Или, быть может, есть какой-то иной формат взаимодействия?

– Цивилизации? – переспросил посол. – Интересно.

– Вы – явный продукт синкретического смешения восточно-римской традиции с персидской. Точка сопряжения, в которой смешивается несмешиваемое. Мы – тоже точка сопряжения, но уже западной, европейской традиции со степной культурой. На запад от нас с вами традиционная западная цивилизация во всем ее многообразии. На восток – Персия, Индия, Великая степь, а через них дальневосточная культура, что просачивается с торговыми караванами.

– Никогда не встречал такой взгляд, – улыбнулся посол.

– У нас с вами не так много противоречий. Во всяком случае геополитических. Первое – татары. Здесь все понятно. Их поддержка с вашей стороны означает войну. Войну бескомпромиссную, ибо это вопрос нашего выживания. Второе – проливы.

– Проливы? – удивился один из спутников посла. Настолько, что даже перебил царевича.

– Черноморские проливы: Босфор и Дарданеллы. География России такова, что по ней текут реки с севера на юг[79]79
  В те времена Сибирь была едва освоена и не воспринималась полноценно Россией. Такое положение дел было до начала ее полноценного освоения с помощью железных дорог. Так что Алексей делает определенное упрощение, по исторический момент.


[Закрыть]. И нам в перспективе крайне выгодно вывозить свои товары в Средиземное море. Для чего нужно иметь порты в устьях Днепра и Дона. А также свободный проход через проливы. Кто их контролирует – не так важно. Главное, чтобы их контролировал друг.

– У вас не так много товаров. – осторожно заметил посол.

– Окончательно решив вопрос с татарами мы начнем заселять крестьянами степь. И распахивать эти плодородные земли. Товаров станет много. Очень много. Мы вполне сможем перещеголять Египет по поставкам зерна и иной еды. Вы же понимаете – площади земельных угодий совершенно не соизмеримы. И даже снимая один урожай в год мы будем выращивать еды больше Египта. Существенно больше. И все это может идти через проливы, обогащая вас посредством пошлин. То есть, к нашему общему благу. Не так ли?

Посол переглянулся со своими спутниками.

Царевич меж тем продолжил:

– Кроме того, прокопав судоходный канал в междуречье Волги и Дона мы сможем возить персидские товары в Средиземное море. Не этим жидким ручейком, как сейчас, а кораблями. Вьючные перевозки караванами малы и крайне дороги. А тут – корабли. Которые опять-таки пойдут через Черноморские проливы.

– Этот канал уже хотел построить при Селиме II. И, насколько мне известно, у него ничего не вышло.

– Это было давно. И у него не было современных инженеров. Нанятые нами голландские специалисты обследовали участок. Замерили перепад высот и оценили объем работ. Он большой. Но при грамотном подходе за пятнадцать-двадцать лет мы сможем их провести. Долго. Однако реально.

– Ты уверен? – спросил Петр.

– В том, что такой канал возможен? Да. Безусловно. – ответил Алексей и выразительно посмотрел на отца, давая понять, что это сведения оттуда – из сна.

– У тебя уже готов проект?

– Почти. Я ведь не зря создавал эти строительные компании. Помнишь, я говорил, что их можно не только для дорог использовать.

– Это будет дорого? – поинтересовался посол.

– Не дешево. Но, думаю, оно того стоит. Впрочем, уже сейчас там можно поставить хорошо организованный волок. А это позволит с помощью относительно небольших кораблей класса река-море вывозить товары из самой развитой части Персии в Средиземное море. Через проливы. Что будет и заметно дешевле, и принципиально больше, чем вьючными караванами через пустыню или горные перевалы. К тому же, этот канал позволит ввести в дело Волгу, а через нее, путем постройки нескольких малых каналов, возить товары из северной Европы и обратно. Это не такой жирный путь, как из Персии, но тоже деньги и немалые.

– Масштаб вашего мышления поражает, – благодушно улыбнулся посол.

– Я вижу наши державы… наши цивилизации не врагами, но важными геополитическими партнерами, которые смогли бы приносить друг другу огромные прибыли. В перспективе. Если, конечно, нам удастся решить некоторые противоречия. Малозначительные в общем-то острые…

Послы взяли паузу на подумать.

А Петр ушел пытать сына на тему проекта канала из Волги в Дон. Который вечером того же дня показали и османам, позволив себе скопировать.

Через несколько дней они собрались вновь.

И вновь в кафе.

Османские послы в этот раз были настроены еще более благодушно, чем раньше. Расчеты царевича показались им вполне убедительными. Да и картина, нарисованная им не только реалистичной, но и крайне интересной.

– Как вы видите решение вопроса с татарами?

– Почти все осколки Золотой орды уже вошли под руку Москвы. Кроме Крыма.

– Вы хотите, чтобы мы отдали вам Крым?

– Уступили сюзеренитет над ним. И передали крымские города, которые сейчас удерживают османы. А также города в устье Днепра. Чтобы мы могли их контролировать. Вы ведь понимаете – они живут набегами. И если вы могли себе позволить выгуливать их в наших землях или в Речи Посполитой, то мы – нет. А без контроля над переправами их не удержать.

– Это будет большой уступкой.

– Я бы предложил рассматривать это не как уступку, а как вклад в общее дело. Взаимовыгодное. Без решения вопрос с татарами, мы не сможем нормально заселять крестьянами южные земли. А без заселения – через Босфор и Дарданеллы не пойдут многие корабли с едой. Прибыли, на мой взгляд, не соизмеримые в текущей реальности. Пару веков назад – да – от татар шла настоящая река рабов, приносящая огромные барыши. А сейчас? Может быть я путаю, но на их поддержку вы тратите средств едва ли не больше, чем получаете.

– Сверх того вы хотите торговый договор, как мы понимаем?

– Да. С фиксацией пошлин и прозрачными условиями прохождения кораблей. Ну и гарантии от нашего союзника, – кивнул он послу, – что в случае войны с третьей державой, вы не пропустите в Черное море вражеских кораблей…

Глава 10

1701 год, ноябрь, 11. Москва

Петр и Алексей стояли на крыльце Воробьева дворца и смотрели как медленно кружась падали снежинки. Шел первый снег.

Турки уехали.

Успели уйти по еще открытой воде.

И даже серебряные ложечки никто не искал. Потому что вело себя посольство образцово показательно. Слишком хорошо. Слишком благостно…

– Не верю я им, – тихо произнес царь.

– А им нужно верить? – удивился царевич. – Это же игра.

– Мне тоже так кажется.

– У них сейчас за спиной стоят послы Англии, Голландии, Австрии и Франции. У них выбора нет.

– Думаешь, они договор подписали, но делать ничего не будут?

– В кремле сколько башен?

– Двадцать, – на автомате ответил царь. – А причем тут это?

– Там, – махнул он головой неопределенно, – я слышал фразу, что у кремля много башен. Она означает, что царь царем, но его сановники ведут свою игру. И далеко не всегда совпадающую с тем, что требуется государю. Иной раз стремясь к совсем иным целям. Так вот в Константинополе башен больше. Великий визирь и его род люди вполне нормальные. Они, пожалуй, хотят для свое страны, того же, что мы с тобой для своей. С ним можно договариваться. Но ведь они – всего лишь одна из башен…

– Мудрено…

– Чего хочет Меншиков?

– А это тут при чем?

– Ты знаешь? Никогда не задумывался? Он ведь предан тебе как собака. Но почему? Из-за чего? Какова его цель?

Петр промолчал.

– Шведы – очень сильный и опасный враг. В то время как все армии Европы отходили от решительного натиска, они в нем развивались. К тому же солдаты Карла настоящие религиозные фанатики. И идя в бой уверены, что сражаются среди прочего за свою веру. Это очень грозный противник. Да, думаю, сие и так понятно уже. Первая битва с англо-голландскими войсками. И они их разбили словно гнилое яблоко раздавали.

– Не хочешь, чтобы мы начинали войну?

– Отчего же? Сейчас для этого максимально благоприятный момент. Но воля случая – великая вещь. Думаю, что Карл уже знает о том, что над ним сгущаются тучи. Наши союзники даже не знаю сколько и продержатся. Хорошо если год.

– Ты их совсем не ценишь.

– Карл будет наступать с запада. Мекленбург с Данией, вероятно успеют соединится. Но без Саксонии их сил будет недостаточно. А Август не успеет. Карл вновь пойдет налегке. Быстро. Где-нибудь восточнее Гамбурга он встретит датчан и мекленбуржцев. Если они не успеют соединится, то все будет еще хуже. По отдельности… они вообще ничто против него. Но я полагаю, что датчане сразу как начнут войну, пойдут на соединение с соесдями и станут отходить к Саксонии. С тяжелыми обозами и пушками. Он их догонит. Разобьет. Заберет обозы и встретившись с Августом – и его разгромит. Будет ли поход на Саксонию сложно сказать, но очевидно Август потеряет престол Речи Посполитой. Сам же знаешь – он там сидит на птичьих правах.

– Жестко стелешь.

– Речь Посполитая воевать нас не пойдет после постановки нового короля. Он там тоже будет на птичьих правах. Во всяком случае до тех пор, пока Карл нас не разобьет.

– Зачем же мы тогда вступаем в эту войну? – усмехнулся Петр.

– Мы все эти несколько лет только и старались подготовиться к тому, чтобы нас не разбили. Устоим. Тогда и победа наша, потому как швед силен натиском. Но в жизни всякое случается. Тем более, что Карл удачлив. Представляешь, ЧТО будет, если мы проиграем в генеральном сражении?

– Мы будем вынуждены заключить мир?

– Это не обязательно. Со столь небольшой армией Карл увязнет в России. Отходя и оставляя после себя только выжженную землю мы его остановим. И выиграем какое-то время. Но…

– Что?

– Великий визирь скорее всего будет доволен нашим договором. Но вот его противники – нет. А значит в случае нашего поражения восстанут крымчаки, получив их поддержку. И казаки восстанут.

– Степан Мазепа вот как их держит! – сжал кулак Петр. – И он верен мне!

– Отец, он верен тебе не более, чем гулящая баба. Дал монетку? Ублажила. Не дал? Побежала к другому клиенту.

– Не наговаривай на него! – нахмурился царь.

– Там, – махнул куда-то головой Алексей. – Я видел другую, тяжелую войну. Начатую с бухты-барахты. Ты вначале проиграл. Карл завяз в боях с твоими союзниками. А потом, когда пошел на тебя, Мазепа перебежал на его сторону. Хотя тебя несколько лет предупреждали перед тем о проказах Мазепы. Ты даже отдал человека, честно сообщившего правду, ему на растерзание.

– Предал… – хрипло произнес Петр. – Но почему?

– Не знаю. Впрочем, с его склонностью к изменам и авантюрам это не так уж и важно. Он ведь от Софьи к тебе перебежал, не так ли? А к Софье от кого? Ключевое слово – перебежал. Предал, то есть. Причем не по обиде, а когда почуял большую выгоду. Он игрок. Да и чего мне говорить? Просто взгляни на его жизнь.

Царь промолчал.

Закрыл глаза, сжимая кулаки, но промолчал.

– Пока выгодно – он с тобой. Будем побеждать – он будет за нас. Проиграем – первым ударит в спину. Сообща с татарами. Думаю, ты понимаешь, что весь юг России, как бы не до Оки, окажется разорен. Поражение может обернутся катастрофой.

– Катастрофой? – усмехнулся царь. – Да ты натурально гибель державы описываешь.

– Речь Посполитая, после нашего поражения в генеральном сражении, тоже влезет. Желая забрать Смоленск и левобережье. Шведы оттяпают Новгород и весь наш север, включая, вероятно, Архангельск. Крымский хан… в общем – не будем о плохом.

– Вот как? Не будем? – с легким раздражением буркнул царь. – Продолжай, раз уже испортил настроение.

– Ты ведь понимаешь, почему турки были такими сговорчивыми?

– Ты сам же сказал – за ними стоят послы Англии, Голландии, Австрии и Франции.

– А ты знаешь, что они им сказали?

– А ты будто бы знаешь? – фыркнул царь.

– Отец, это очевидно же. Они им пообещали, что через год-другой никакие договоренности уже не будут иметь смысл. Потому что Карл раздавит нас. Так что в принципе турки согласились бы на что угодно в пределах разумного.

Петр расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил шарф.

– Душно?

– И тошно.

– При твоем дворе глаз и ушей столько, что, наверное, во всех столицах Европы знают многое. И там, судя по всему, в нас не верят.

– А ты сам? Ты? Веришь? – нервно и отрывисто спросил царь.

– Верю, отец. Верю. Ты верно не знаешь, но… умом Россию не понять, Аршином общим не измерить. У ней особенная стать. В Россию можно только верить.

– Не умеешь ты вдохновлять. Не умеешь. – горько усмехнувшись произнес отец.

– Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, вручную. Когда приходит время атаки, противник теряется на незнакомой местности и приходит в полную не боеготовность. М? Так лучше?

– Ладно, пойдем внутрь, – потрепав по голове сына, произнес отец. – Ландшафты он менять задумал… затейник…

Вскоре должны были прибыть послы от Вильгельма. Уговаривать Россию вступить в войну. Предстояло обдумать стратегию переговоров, чтобы срубить с них как можно больше всего…