Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 299 страниц)

Глава 10

1700 год, ноябрь, 2. Черное море – Москва

Босфор приближался.

Легкий туман делал его силуэт расплывчатым.

Торговый корабль Великой Порты спешил туда… рвался. Но не успевал. Ветра почти не было, да и тот дул не туда. Поэтому русский галеас на веслах уверенно его нагонял.

Минута.

Десятая.

Корабли вышли на дистанцию уверенного артиллерийского выстрела. Но русские пушки молчали. У турок же их просто не имелось. Корабль специально облегчали, чтобы улучшить ход. Как раз для таких случаев.

Пятнадцатая минута.

Турки начали стрелять из ручного огнестрельного оружия…

Ба-а-а-а-х!

Прозвучал с галеаса ответный залп. Но куда более басовитый. Он просто развернувшись бортом, ударил картечью из своих малокалиберных пушек. Дальней вязаной картечью. Что оказалось куда как действеннее огня из мушкетов и фальконетов.

Несколько гребков в длинными веслами.

И галеас выровнялся на курсе.

Еще несколько гребков.

И он, повернувшись другим бортом, дал второй бортовой залп. Тоже картечью. Благо, что во время погони зарядили оба борта, подготовившись.

После чего русский корабль выровнялся на курсе и пошел на сближение. Потому как торговец замолчал. Даже те, кто выжил старались лишний раз не отсвечивать, опасаясь новых картечных залпов…

Шлюпка торговца оказалась разбита.

Однако это не мешало людям тихонько выпрыгивать за борт. Предварительно скинув в воду бочку или что-то аналогичное, дабы держаться за нее, пытаясь доплыть до берега. Вон он уже – рукой падать. Всего каких-то несколько километров.

Холодно.

Но какая была альтернатива?

Встреча с пиратами… то есть, благородными каперами?

За год жути они уже успели нагнать. Так что всякий, кто еще был цел, постарался спасти. Надежды немного. Все-таки вода не «парное молоко». Но тут, на борту, их не было вовсе. Во всяком случае слухи говорили именно об этом…

– Опять эти придурки в воду сигают, – буркнул капитан Ред.

– Будем собирать?

– Не успеем. – недовольно проворчал пират, слегка поежившись от случайно залетевшей за шиворот струйки прохладного ветерка.

Ему то как раз пленные матросы были очень нужны. Потому что без них приз буксировать к Керчи выглядело довольно непростой задачей. Ведь где-то тут могли рыскать османские корабли. Боевые корабли. Связываться с которыми не хотелось. А передавать часть своего экипажа на приз означало ухудшить маневренность и ход корабля. Особенно сейчас, когда без весел толком и не уйти.

Сблизившись кинули кошки.

Притянули приз.

Борт к борту.

Забрались внутрь.

Разоружили выживших и собрали трофейное оружие. Все. Включая кинжалы и бытовые ножи.

Капитан Ред тоже вступил на борт захваченного торговца.

Оценил экипаж.

Картечью его, конечно, приложило сурово. Вон – фальшборт местами выломан буквально. Тяжелая дальняя картечь – серьезный аргумент. И сам шарик немаленький. И дерево ломает добро – вон сколько щепок на палубе. Ну и в людях. Многих зацепило. В основном по мелочи. Но и легкое ранение – это ранение. Тем более деревянной щепкой, которую замучаешься вытаскивать.

– Хреново… – буркнул капитан.

Этих ребят вряд ли бы хватило для увода приза. У многих ранены именно руки и ноги, так что они казались бесполезными.

– Грузим? – спросил командир казачьего отряда – этакой импровизированной морской пехоты, что стояла при галеасе постоянно. Само собой – охочих. Из донских казаков. Которые в основном как абордажная команда использовались.

– Что там у них? Иди погляди. Может и грузить нечего…

Тот оправился в трюм.

Торговый путь от Константинополя до Трапезунда был лакомым местечком. Здесь много всего интересного возили. В первую очередь, конечно, персидские товары и, отчасти, индийские. Так что редкий корабль был пустышкой. Рыболовы встречались. Но их каперы уже научились отличать. Благо, что Петр Алексеевич снабжал своих удальцов хорошими подзорными трубами. Лучшими, что ему удавалось закупать.

Исключением из правил не был и этот корабль.

Не очень большой.

После начала веселья пиратов на Черном море турки старались грузы на небольших и быстрых судах. Шансов проскочить больше. Вот и тут была умеренных размеров «скорлупка», забитая тюками с шелком.

Лучше бы, конечно, специями. Но капитан Ред не привередничал. В конце концов, брать торговцев под самым Константинополем риск. И не малый. Поэтому шелк выглядел даже в какой-то мере предпочтительнее. Не такой тяжелый. Легче уходить.

Перегрузили.

И теперь рыскали по торговцу в поисках мелочей. Забирая не только монеты и украшения, но и прочие ценные вещи.

– Галера! – крикнул наблюдатель.

– Все на борт! – рявкнул капитан, прекрасно понимая перспективы встречи с полноценной боевой галерой. Уж что-что, а у столицы османы держали часть кораблей в хорошем состоянии. С полным комплектом пушек. Да и ударная сила галеры была совсем не в них…

Моряки быстро покинули захваченного торговца.

Расцепились.

И оттолкнулись веслами.

Ни поджигать, ни топить торговца не стали. В надежде на то, что галера тут немного задержится. Шанс был небольшой, но он был.

После чего пираты развернулись и на веслах, распустив дополнительно паруса, стали отходить, держась так, чтобы между их галеасом и османской большой галерой находился дрейфующий торговец. Большой пользы это не несло. Но мало ли?

Впрочем, капитан Ред не переживал.

Солнце уже было отнюдь не в зените, уверенно уходя к горизонту. А значит скоро вечер. До темноты его не догнать. Ветер хоть и был слабым, но был. И мал-мало давал хода. Моряки же, меняясь, налегали на весла. Так что ход у галеаса хоть и уступал тому, что развивала большая галера, и сильно из-за загруженности шелком, но его вполне хватало, дабы та не догнала его до темноты. Для чего, кстати, и торговца оставили. Выиграть по случаю лишнюю минутку. А там, по темноте, капитан Ред потушит огни и отвернет, резко меняя курс… и ищи ветра в поле. В море, то есть.

Обычно он так близко к Босфору не приближался.

Но…

Замучавшись ловить торговцев, что короткими перебежками передвигались от одного порта к другому, вдоль южного берега Черного моря, капитан Ред решил ловить их там, куда они обязательно придут. В конце концов им всем требовалось в Босфор. Торговля то международная. И персидские товары везли в Средиземное море…

* * *

Алексей спал.

Задремал прямо в кресле, в кабинете, во время работы. Все-таки молодое тело царевича довольно быстро уставало. И такие случаи с ним приключались довольно регулярно.

Ему снился дом. Тот, старый дом. Дни покоя и тихого, семейного счастья. Уставшая, но добрая улыбка жена. Карапузик, весело и задорно смеющийся. Здоровая молодость, полная надежд…

Такие сны случались. Редко, но случались.

Наутро, правда, он испытывал отчаянную тоску.

И боль.

Ведь там их всех потом убили.

Да, враги. Но легче от этого не становилось.

Мог ли он бы быть осторожнее? Мог ли избежать такого финала?

Он много раз задавался этим вопросом. Но не находил ответа. Нередко приходя к парадоксальным или радикальным идеям. Впрочем, даже в этом случае он всегда останавливался на мрачном финале.

Нагнетал.

Понятное дело, нагнетал.

Но эти мысли вгоняли его порой в черную тоску…

– Алексей Петрович! Алексей Петрович! – донеслись сквозь сон до него слова. – Алексей Петрович!..

Сон рассыпался, оставив после себя только горькое послевкусие безнадеги.

– Что случилось? – мрачно спросил царевич.

– К тебе Яков Вилимович пришел. Очень принять просит. Ты уж извини, что разбудил. Сам же приказывал, ежели кто важный придет – будить, коли задремлешь.

– Все хорошо. Не переживай. Зови его.

Ждать гостя не пришлось долго. Он стоял за дверью и почти сразу вошел.

– Рад тебя видеть, – устало произнес Алексей.

– Рад? – удивился тот. – Что-то случилось?

– Просто устал.

– Смотри что я принес.

С этими словами он выложил на стол четыре номера ежемесячного научного журнала Philosophical Transactions of the Royal Society. Того самого, который курировал Исаак Ньютон.

– Неплохо, – кивнул царевич. – На днях полистаю. Там есть что-то интересное? Или очередные споры про флогистоны с эфиром?

– В каждом номере – статья от твоего имени.

– Что, прости?

– Статьи о твоих изобретениях.

– Но я их не писал.

– Одну написал сам Исаак. Про энергию, которую ты вывел как следствие из его исследования. А три другие – уже я. Про нужник с водяным затвором, который избавляет помещение от дурных запахов. Про маленькую походную печь. И про защиту высоких зданий от молний.

– А… почему ты мне об этом ничего не сказал?

– Исаак, когда удостоверился, что это не шутка, попросил меня помочь и подготовить публикации. Мне было не сложно. Зачем тебя беспокоить? Исаак лишь дополнил статьи своими комментариями. Например, защиту от молнии он уже применил и проверил. Устройство той машинки, которую ты для создания маленьких молний, в статье тоже приводится.

– Это лестно… – покивал царевич.

– Твой отец в восторге! Благодаря этим статьям популярность царского дома в Европе высока как никогда. Царь корабел. Сын ученый. И вас роднит практичность изобретений. Они все очень приземленные и материальные.

– Хорошо. – безразлично ответил Алексей.

– Ты не рад?

– Я очень устал.

– Отец просит тебя принять участие в работе Лейбница по устройству Академии наук.

– Ты меня не услышал? Я очень устал.

– Это не займет много времени и сил.

– Это уже занимает время, которое я мог бы поспать.

Брюс не уступил.

Они немного поспорили. И сошлись на том, что Яков запишет измышления царевича. А тот будет лишь номинально включен в будущую Академию. Для веса.

– Если честно, я иной раз задаюсь вопросом – о какой Академии наук может идти речь, когда у нас нет ни одного высшего учебного заведения. Имеется Славяно-греко-латинская академия. Но это больше семинария духовная, что полноценная академия.

– Лейбниц говорил тоже самое. Он настаивает на преобразовании этой академии в Московский университет по германскому образцу.

– А по германскому образцу, это как?

Брюс рассказал.

Царевич немного подумал. После чего предложил встречно свою версию организацию ВУЗа как систему тематических кафедр. Эта математики, эта химии, эта механики, эта иностранных или там древних языков и так далее. Образование же осуществлять по специальностям, объединенных общим профилем в факультеты. Сами же специальности собирать как гирлянду из курсов, читаемых преподавателями разных кафедр. Ну и само-собой он видел обучение не только в лекциях, как было в те годы почти повсеместно, а в дополняющих их семинарах, производственной практике, а также курсовых и дипломных работах.

Казалось бы – обычно и тривиально.

Но ничего такого еще никто и нигде не применял.

Подобная система начнет складываться только в середине XVIII века на континенте. И оформится окончательно только в XIX веке. Сейчас же слова Алексея звучали весьма… диссонансно. Впрочем, Яков Брюс его предложения записал. С пояснениями, так как у него самого вопросы возникли. И удалился, видя, что несмотря на приказ царя, он явно перегибает палку. Царевич едва ли не падал от усталости…

* * *

– Стой! Куда прешь! – окрикнул молодого парня сторож на воротах печной мануфактуры.

– Так я к дядьке.

– Какому еще дядьке? Не видишь – мануфактура тут.

– Посторонним вход воспрещен. – добавил второй сторож, впрочем, не вставая с лавки в глубине сторожки.

– Так я же к дядьке… какой же я посторонний?

– Ты тут работаешь? Нет. Значит посторонний.

– Так это…

– Как звать дядьку?

– Афанасий Демьяна сын. Из-под Твери мы…

Минут тридцать крестьянский подросток пререкался у дверей мануфактуры. Не столько он великой смелости, сколько от отчаяния. Дома голодно. Всех не прокормить. С трудом дошел до Москвы. Изможденным. Еды и денег вернуться уже не оставалось. Да и одежды теплой. А снег уже скоро и ночью случались заморозки. Ему попросту больше некуда было идти. Разве что на тот свет.

Впрочем, охрана его все равно не пустила.

Жалость жалостью, а служба службой. Уж что-что, а как Алексей Петрович относился к нарушению режима они прекрасно знали. И рады бы парня к дяде пропустить, да нельзя. И дядю его отвлекать тоже не стали. Он работал. У него были нормы выработки. И если он их не выполнит, мог получить «по шапке».

Поэтому паренек так и остался у ворот.

Ждать.

Разве что чаем горячим его напоили, видя, что не уходит и совсем продрог. Из жалости. Точнее не чаем, а травяным отваров. Его на проходной держали в прохладное время в достатке, регулярно подновляя и подогревая.

Часа через три на мануфактуру потянулись рабочие – новая смена. И паренек ее внимательно изучал – искал, нет ли там дяди. Но его не встретилось.

Полчаса.

Старая смена сдала работу новой. И двинулась на выход. Отдыхать. Тут-то паренек дядю и приметил.

– Степка? Ты чего здесь? – удивился Афанасий.

– Так… это… мамка к тебе отправила.

– Ко мне?

– Батя умер. Совсем тяжело стало.

– Давно умер? – помрачнев лицом, спросил Афанасий. Как-никак брат он ему был.

– После жатвы. Надорвался.

– Ясно. Пойдем…

Идти было недалеко.

Рядом с мануфактурой Алексей уже успел выстроить маленький жилой квартал из однотипных, двухэтажных кирпичный зданий. Там-то рабочие и жили. И не только они.

Передохнули.

Пополдничали. Благо, что дядя не бедствовал. Во всяком случае по меркам деревни. И кашу свою сдабривал салом. Не так, чтобы обильно. Но кусочки иной раз попадались.

– Уметь-то что умеешь?

– А что скажут делать, то и буду. Все умею!

Афанасий головой покачал.

Ответ задорный, но пустой. Впрочем, с собой он его к заводу прихватил на будущий день. Выйдя загодя, чтобы до начала смены дойти до управляющего.

С дядей парня пропустили. Но выделив охранника. Да и то – не сразу. А после уговоров, что де – устраиваться на работу идет сей дельный паренек…

– Ты ведь знаешь – у нас лишних мест нет. – хмуро ответил управляющий.

– Так может еще куда? У Ляксея Петровича разве дела не найдется? Паренек то смышленый. Даже до десяти считать умеет.

– Удивил… ой удивил… – саркастически усмехнулся, ответил управляющий.

– Сам научился. Кому там в глуши его учить то? Так что ежели в школу при заводе пойдет – в миг освоит. Испытай, Прохор Андреич. Смышленый. Ей Богу! – перекрестился Афанасий.

– Как ты тут оказался? – поинтересовался управляющий.

– Так дошел.

– Из-под Твери? Сам?

И парень пустился в подробное описание своих приключений. Рассказывая детально и без украшательств весь свой путь. Буквально по дням.

В целом – уныло.

Даже скучно.

Однако управляющий обратил внимание на внимательность и память. Этот паренек сумел запомнить столько всяких деталей и без лишней путаницы их пересказать. Полезное качество. Весьма полезное. Не каждый смог бы также.

– Ладно. Пусть у тебя пока поживет. Недельку. Я попробую что-то узнать.

– Благодарствую! Благодарствую Прохор Андреич! Век обязан буду!

– Ступай. Скоро смена.

– А ежели не найдется места? – тихо спросил Степка.

Управляющий задумался.

Немного пожевал губы и ответил:

– Так отправим самого к царевичу. Он ведь прием ведет. В Воробьевом дворце, что за рекой. Может сможет заинтересовать.

– Так как же?

– А вот так. Он, сказывают, и крестьян, и даже беглых у себя принимает. Сделает что али нет – то не угадаешь. А выслушать выслушает.

– Так может мне прямо сейчас и пойти?

– Иди. – пожал плечами Прохор Андреич. – Охране у дворца скажешь, что я тебя отправил. В малую приемную. Так даже лучше будет…

Часть 3
Операция «Ѣ»

Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба – женщина.

Никколо Макиавелли

Глава 1

1701 год, январь, 9. Москва

На улице мела метель.

Ветер. Снег. Даже какой-то вой иногда проскакивал.

Алексей кутался в шубу, поглядывая с опаской за окно кареты. Не из-за звуков, ясное дело. А предвкушая выход из нее. В этот весьма специфический водоворот из замерзшей воды.

Не так, чтобы это было страшно само по себе, сколько в голову лезли мысли об отсутствии лекарств в этой исторической местности. Точнее они были. Но по действию не сильно отличались от заячьего помета, от которого, как известно, мрут, ну а те, кто выживают, те до старости живут…

О том, что вот там, снаружи сиди извозчик и как-то перебирая лапками коней движется отряд лейб-кирасир думать не хотелось. Все-таки это были его люди…

Была бы его воля – носа на улицу не показал.

Но отец приказал.

Впрочем – доехали. Вот она – Сухаревская башня.

Он вышел из кареты – возка, разумеется, на полозьях которого размещался кузовок каретного типа. И направился внутрь, а потом наверх. К Брюсу. Только зачем – не ясно. Лейб-кирасиры и извозчик должны были укрыть лошадей под навесом и разместиться на первом этаже…

Зашел.

Поднялся.

Поглядывая в окна, где крутилась какая-то безумная кутерьма из снега. Отчего ощущения казались какими-то апокалиптическими.

Слуга, что ждал его приезда, шел впереди, забираясь все выше.

Наконец, они остановились у двери. В общем-то самой обычной.

Сопровождающий постучался как-то хитро.

После чего приоткрыл створку, пропуская царевича. И плотно прикрыл.

Небольшое помещение.

Занавески.

Свечи.

Большой стол, окруженный девятью стульями с высокими резными спинками. На нем скатерть с очень подозрительным узором. Во всяком случае символы, изображенные на ней, наводили на дурные мысли.

Два стула стояли свободными.

Остальные занимал сам царь Петр Алексеевич. Его правая рука – Меншиков Александр Данилович. Яков Вилимович Брюс – ученый потомок шотландских королей, обеспечивающий научно-техническое сопровождение задумок царя. Рядом Фарвасон Андрей Данилович – математик, шотландского происхождения, сподвижник Петра и правая рука Брюса. Федор Матвеевич Апраксин – главный из сподвижников Петра в морских делах. Далее рядом сидели князь Михаил Михайлович Старший из рода Голицыных и Борис Петрович Шереметьев. Эти, будучи сподвижниками Петра, занимались армейскими вопросами. И именно их Алексей чаще всего видел в качестве наблюдателей за военными учениями и устроениями после смерти Патрика Гордона.

Кстати Гордон и Лефорт тоже тут присутствовали. Ранее. До своей смерти, как он позже узнал. И свободные кресла были как раз их.

– Доброй метели, – поздоровался с ними царевич.

– Доброй, – улыбнувшись, произнес Брюс.

Остальные степенно кивнули.

– Отец, зачем ты меня сюда пригласил? – поинтересовался Алексей, в силу своей паранойи восприняв сие мероприятие как некий суд. Подумав, что им как-то удалось докопаться до правды. И вот теперь – начнется самое интересное.

– Мы хотим, чтобы ты вступил в наше общество, – опять вместо отца ответил Брюс. – Нептуново общество.

Тут-то царевича и пробило.

В прошлом он слушал о существовании такой организации в России. Ее нередко называли первым отечественным тайным обществом. Созданное Лефортом по легенде после посвящения Петра в масоны в Англии, во время Великого посольства. Тогда еще Великих лож не было[63]63
  Первая Великая ложа масонов была создана в Англии 24 июня 1717 года.


[Закрыть], что не мешало существованию таких организаций разрозненно.

Управлялась ли она из Англии? Вряд ли. Скорее поддерживались связи через Брюса и Фарвасона. Потому что хоть Брюс, после смерти Лефорта, и стал председателем этой организации, наличие в ней царя делало эту позицию фиктивной. Хотя, царевич не удивился бы, эти двое сливали информацию на остров.

Не факт.

Совсем не факт.

Все-таки они были шотландцами, как и покойный Патрик Гордон, а потому могли иметь очень неоднозначные отношения с Лондоном. Особенно в связи с тем, что Яков Брюс был потомком шотландских королей. И не скрывал этого. А Фарвасон любил с ним иной раз перекинуться фразой-другой на гэльском.

В общем ясно, что ничего не ясно.

Однако прояснился интерес всех присутствующих к Алексею. Они минувший год вокруг него буквально вились.

– Какой будет твой ответ? – нарушил его размышления Брюс.

– А что это за общество? Я же должен знать куда вступаю.

– Ты нам не доверяешь?

– Доверяю. Но вдруг это общество ценителей крепленого вина? А мне в силу юности такое пока нельзя употреблять. И какой же я буду член такого общества?

Петр усмехнулся.

Остальные лукаво переглянулись.

Они все участвовали во Всепьянейшем соборе и поняли, на что царевич намекает.

Яков кивнул.

Чуть помедлил.

И пустился в разъяснения. Начав с ордена тамплиеров, который дескать познал на востоке, у гроба Господня, мудрость. И, укрывшись в Шотландии от преследователей, породили организации масонов. К каковым Нептуново общество и относится.

– Масон, это же каменщик в переводе. – наигранно удивился Алексей. – Как строители связан с премудростями востока? Получается, что это общество строителей?

Брюс выдал натянутый ответ.

Алексей еще задал вопрос.

Яков нахмурился, но нашелся что ответить.

Еще раз.

Еще.

И еще.

И еще.

И еще.

В конце у бедного Брюса прям пот на лбу выступил.

Петр же усмехнулся и хлопнув рукой по столу произнес:

– Хватит! Ты прекрасно все понял. Ты готов вступить в общество?

– Разумеется, – слегка поклонившись, ответил сын. – Но легенду бы лучше как-то поправить. Этот камень еще недостаточно обтесан.

– Присаживайся на свободный стул. – утерев пот вполне доброжелательно произнес Брюс. – Выбери. И садись.

Каждый стул имел свой знак. Узор.

Алексей совершенно не задумываясь сел туда, где некогда сидел Лефорт. В конце концов какой-то осмысленный выбор был лишен смысла. Он во всей этой мистике и символике не разбирался…

Небольшая пауза.

Все обменялись многозначительными взглядами.

После чего перешли к беседе.

Докладывал Фарвасон.

Оказывается, этот математик вел активную переписку, через которую узнавал многое. Исподволь. Осторожно. Визави нередко сами все рассказывали. Но на людях этим не светил. Да и вообще вел скромную жизнь.

А события развивались весьма и весьма занятно.

1 ноября 1700 года умер Карл II Габсбург, правитель Испанской империи. Формально она таковой не являлось, но технически – вполне. И ее нередко так и поминали. И уже 24 ноября король Франции Людовик XIV провозгласил своего внука Филиппа Анжуйского новым королем Испании. И практически сразу с этим заблокировал для англичан с голландцами всякую торговлю с Испанией.

Мелочь?

Ну… нет.

Испания держала огромные колонии, торговля с которыми разом стала для этих двух морских держав невозможна. А это убытки. Большие убытки. Но это полбеды. Куда хуже то, что Испания в те годы была главным мировым поставщиком лучшей овечьей и козьей шерсти. Без ее поставок качество английского и голландского сукна резко проседало, да и объем выделки критически сокращался. Отчего удар по кошельку получался особенно болезненным.

Таким нехитрым приемом Людовик планировал вынудить эти страны признать за Филиппом его права на престол. В обмен на снятие торгового эмбарго. С тем, чтобы остаться в предстоящей войне один на один с Австрийскими Габсбургами.

Англичане с голландцами, разумеется от таких пируэтов в восторг не приходили. Тем более, что ходили слухи, будто бы Людовик собирается признать Стюарта кандидатом на престол Англии. Того самого, что католик, сидящий в эмиграции. Чтобы увеличит приз на случай соглашения, если начнут кочевряжится.

Австрийские Габсбурги готовились драться, приводя в порядок свои войска. Но один на один вряд ли бы справились с французами. Что отчетливо и понимали, пытаясь предпринимать все усилия, дабы французы с Вильгельмом не договорились.

– А что шведы? – спросил Алексей.

– Пока не ясно. За них дерутся все.

– Чье предложение интереснее? Габсбурги придумали, чем польстить Карла?

– Они не предлагают ничего серьезного. Ну, кроме обещаний дать денег. Однако надежды на это немного. У них с деньгами не густо. Людовик же обещал ему кроме денег еще кое-какие земли Священной Римской империи. Чтобы расширить личные земли короля. Так что… – развел руками Фарвасон.

– Англичане и голландцы, полагаю, поняв, что шведы утекают у них из рук, попытаются отвлечь их?

– Это совершенно очевидно. – кивнул математик.

– Подбивают на войну Данию? Или, быть может, нас?

– Пока – нет. Но будут, если Карл проявит свой выбор. Он пока колеблется. Оксеншерна, хоть и утратил почти все свое старое влияние, однако, сумел убедить короля не являть свой выбор до самого решительного момента. Чтобы если атаковать, то делать это пользуясь внезапностью. Поэтому англо-голландская партия сохраняет надежду. Пока сохраняет.

– И они платят? – улыбнулся Алексей.

– И Франция, и ее противники готовы дать Карлу денег в случае, если он примет их сторону открыто. Чтобы не финансировать врага, зная об его сложном финансовом положении. Но король не спешит. Поэтому и денег особенно не дают. Так – мелкие взятки и подарки. Ни Людовик, ни Вильгельм не уверены в выборе молодого и совершенно непредсказуемого Карла. Но обещают золотые горы.

– Нам, кстати, они дадут чего еще? За минувшие два года эта корова дала неплохой надой. Без малого полтора миллиона талеров за позапрошлый год. И еще миллион триста в прошлом.

– Сложно сказать, – развел руками Брюс. – Англичане, чем ближе начало войны, и чем печальнее ситуация со шведами, тем меньше желают нашей войны с османами. Там только в Вене переживают. Но платить не хотят ни те, ни другие.

– Жаль персы остались глухи к нашим просьбам. Или все же удалось чего-то добиться с них?

– Василий написал, что возвращается в Россию, – ответил Михаил Михайлович Старший Голицын.

– Персы уступили?

– Персы отказались вступать в войну. Но он сумел уговорить их оказать России помощь. Денег они дать не могут. Самим не хватает. А вот коней – дадут. Хороший персидских коней. Василий гонит табун около тысячи голов.

– Ого! – воскликнул Алексей.

– Да, – покивал Голицын, – тысяча персидских скакунов – это очень славно. Впрочем, разводить их мы все равно не сможем. Там только жеребцы. Кобыл они традиционно не продают и не дарят. По их обычаям кобылы должны оставаться в Персии, чтобы хранить чистоту породы.

– Он гонит только коней? – поинтересовался царь.

– Не только. Он еще тайком от шаха навербовал разных специалистов. Принимая их на службу под видом слуг. Ювелиров, ковровых ткачей и прочих.

– Неужели столько подарков ушло в пустую?

– Шах Хусейн не хочет воевать, – развел руками Голицын. – Даже уговоры его жен не помогли. Впрочем, у него есть брат по имени Аббас, который иного мнения. И по намекам, которые дали Василию, несколько позже шах поддержит нас в войне с османами. Новый шах. Потому что Хусейн по слухам занедужил.

Петр поиграл желваками.

Ему не нравились такие игры. Государственные перевороты пугали царя. Однако возражать он не стал. Дело нужное.

– Шведы торгуются, набивая цену. – произнес Алексей. – Выступят они почти наверняка за французов. Так?

– Да. – кивнул Брюс.

– Может быть нам тоже начать набивать цену? Ведь шведов нужно будет отвлечь.

– Возможно и нет, – возразил Фарвасон. – Вильгельм уже сосредотачивает войска в Голландии. Все, до которых может дотянуться. С тем, чтобы не дожидаясь, пока Карл решится, ударить по французам во Фландрии. Разбить их. А потом развернуться и встретить шведов. Шведы сильны, но их не очень много. Поэтому есть все шансы разбить и их. В этом случае наше участие не потребуется.

– Тогда нам остается только наблюдать и готовится, – развел руками царевич.

И переключил тему на налоговую реформу.

Снова.

В этот раз его не стали одергивать и выслушали.

Даже Петр.

Потому как старая идея с реформой сельского хозяйства явно заинтересовала крупных землевладельцев. Отчего сама идея крепостного права очень сильно пошатнулась и появилась реальная перспектива его отмены.

Алексей предложил отменить все старые налоги, введя только два новых, систему патентов и таможенные сборы.

Первым и основным налогом являлась подушная подать. Чтобы ее ввести требовалось провести перепись населения. А чтобы люди не прятались, сделать это «под макияжем» благих намерений. Дескать, царь-государь собирается большие государевы склады для борьбы с голодом. Случись он. И чтобы понять где и какие ставить ему необходимо знать – сколько ртов в той или иной местности проживает.

– Не слишком нагло их так обманывать? – поинтересовался Меншиков.

– А зачем обманывать? Такую систему складов действительно желательно создать. Может быть не быстро и не сразу. Но голод – опасная вещь. Он порождает бунты или даже большие восстания. Ведь им так легко могут воспользоваться наши враги. Так или иначе – что-то делать с этим придется. В конце концов – голод, вызванный неурожаем, происходит хоть и часто, но не имеет всеобъемлющего характера. Он идет островками. И не такие уж и большие склады потребуются.

Петр пожевал губами, но сделал у себя пометку.

Алексей же продолжил.

Он предложил обложить податью все души в возрасте от 15 до 50 лет. Женщин половинной. Иноверцев двойной, взяв на вооружение исламскую традицию. Дворян и духовенство, разумеется, от такого налога оградить, как и людей, состоящих на государевой службе.

Ставку полную утвердить в 70 копеек в год. Что, по его мнению, должно дать около 3–4 миллионов рублей налоговых поступлений ежегодно. Минимум. То есть, более чем вдвое больше, чем царство собирало совокупно со всех источников ранее.

Вторым был земельный налог. Его должны были платить все собственники земли. В том числе и церковь, хотя и только с хозяйственных угодий. Утвердив этот налог по прогрессивной сетке тарифов, связанных с местностью и типов земли – пашня там, лес или что еще. По его мнению, этот налог должен был дать еще 2–3 миллиона.

Для крупные собственники этот налог подавался как инвестиции в инфраструктуру – в дороги, в мосты, в порты, в каналы и прочее. Что позволяло им полнее и лучше торговать продукцией со своих владений.

Что же касается крепостных, то царевич предложил перевести их на оброк. Всех. На первом этапе. С тем, чтобы дальше свести к положению арендаторов с правом выкупа земли, на которой они работают. Ну и активно стимулировать переселятся на новые земли, вводя их в оборот. Причем все права и обязанности крепостных строго описав и регламентировав. Сделав так, чтобы ни крестьянам, и ни особенно их владельцам крепостное право не было выгодным.

Дальше шла патентная система.

Ее суть была проста.

Отслеживать прибыли и обороты в те годы было технически невозможно. От слова вообще. Поэтому приходилось накручивать хитрые схемы косвенных налогов и таможенные сборы на каждом углу.

Алексей предложил ввести купеческие патенты пяти классов. Привязав к каждому классу доступные виды и масштабы деятельности. Хочешь в разнос торговать пирожками? Покупай патент 5 класса. Хочешь крупным оптом торговать с иноземцами – изволь купить патент 1 класса. Ну и штрафы влепить дай боже за нарушения. Заводчикам же, что товары сами производят, такие патенты продавать за полцены.

Само-собой – это пробный шар. Чтобы в будущем развить патентную систему шире и глубже. Но даже так по мнению царевича от купцов да заводчиков будет капать не меньше 2 миллионов рублей. А они совсем не лишние.