Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 299 страниц)

Это в европейской части.

В Сибири же действовали отряды, проводившие изыскание пути от Нижнего Тагила до Тюмени и далее через Томск на Иркутск. А это еще примерно тысячи четыреста верст[230]230
  Совокупно на конец 1711 года было готово около 1000 верст (около 2,5 тысяч км) и планировалось совокупно проложить еще 4200 верст (около 10,7 тысяч км) в рамках стройки 1 и 2 очереди. При стандарте R25 по массе рельса это давало около 535 тысяч тонн чугуна только на рельсы. Плюс подушки, которые при полупудовом стандарте и длине рельсов 25 дюймов требовали еще около 276 тысяч тонн. И это не считая разъездов, сортировочных станций и прочего. Совокупно весь проект оценивался где-то в 1 миллион тонн чугуна, 80 миллионов костылей и столько же крепежных пар из болта-гайки.


[Закрыть].

Безусловно, там был важен и речной путь. Но и чугунка не помешала бы. В первую очередь за счет всепогодности и скоростей. Пусть даже именно на этой узкоколейной чугунной дороге ехать быстрее десяти верст в час представлялось очень рисковым занятием.

Особняком стоял путь от Архангельска до Колы через Кемь. Это еще где-то около 400 верст. Надо. Полезно. Но потом. Так сказать – проект третьей очереди, куда потихоньку набирались направления. Вот по поводу их они с отцом и спорили.

Алексей хотел добавить сюда ветку от Азова на Дербент и далее к Решту, чтобы соединиться с персидской дорогой. Строящейся. Потом еще считал полезной ветку от Нижнего Новгорода вдоль Волги до Астрахани и далее на Дербент увести, но уже по берегу Каспия.

Ну и что-то делать с дорогами восточнее Иркутска.

Быть может даже от верховьев Лены на Якутск продолжить тянуть эту «военно-полевую» дорогу с тем, чтобы потом направить в сторону Охотска. Или от Иркутска к Читинскому острогу…

Варианты были.

Все сложные.

И они их обсуждали. Нервно и трудно…

От изначальных 40–50 тысяч км пути к 1719–1720 годам, на которые рассчитывал царевич, не осталось и следа. Экономика хоть и развивалась бурно, практически взрывным образом, но была не в состоянии справить с ТАКОЙ нагрузкой. Поэтому ему пришлось «урезать осетра» до жалких 12–13 тысяч км пути.

Жалких на первый взгляд.

И только с высоты XXI века.

Для развития экономики же России даже такая протяженность путей – великое благо и чрезвычайный стимул. Во всяком случае там, куда дорога уже пришла, начинался взрывной рост хозяйственной активности. Экономика же страны рычала как прогреваемый дизель. Дергалась. Рвалась вперед. Сдерживаясь лишь острейшим дефицитом рабочих рук. Везде и всюду. Всяких. От простых землекопов и крестьян-хлеборобов до квалифицированных мастеров с управленцами…

Часть 2
Дыра

– Зачем мы смотрим порно-каратэ?

– Потому что оно снято на моей ферме.

к/ф «Джентльмены» Гая Ричи

Глава 1

1712, февраль, 2. Москва

Петр отхлебнул кваса и тяжелым взглядом уставился на стоящих перед ним Ромодановского с Голицыным. Вид у них был сложный. Федор Юрьевич напряженный, а Василий Васильевич весьма всклокоченный – нервно расхаживал взад-вперед.

Чуть в стороне сидела Миледи.

Спокойная и уравновешенная, как и всегда.

У окна стоял Алексей с кружечкой кофе. Спиной ко всем.

– Мы кого-то еще ждем? – поинтересовался царь у сына в этой затянувшейся, словно бы замершей в напряжении ситуации.

– Да. Еще двоих, – равнодушно произнес царевич. – Алексея Алексеевича Головина и Якова Федоровича Долгорукова. Но ждать недолго. Я их подъезд уже в окно видел. Несколько минут и они будут с нами.

Миледи едва заметно усмехнулась, вызвав у Петра определенное раздражение. Ситуация ему явно не нравилась.

Эта женщина отвечала за контрразведку и проведение специальных операций, в том числе за рубежом. Ликвидаций там, похищений, диверсий и прочего. Как следствие имела свои агентурные связи.

Голицын, будучи министром иностранных дел, отвечал за официальные каналы. Плюс агентуру широкого профиля. Ничего особенно тайного или секретного. Просто сбор материалов о промышленном производстве, урожаях и стихийных бедствиях, а также всякого рода общественных событиях. Ну и расположения войск, что обычно в те годы не являлось тайной.

Ромодановский, будучи главой полиции также частично отвечал за внутреннюю безопасность. Вместе с тем на нем «висели» обязанности по сбору за рубежом сведений из открытых источников и закупку новых книг со всякого рода периодическими изданиями. А также формирование ежемесячной и ежегодной записки по этим материалам.

Головин командовал военной разведкой. Она только-только делала первые шаги. Но кое-какой агентурой уже обладала. Позволяя отслеживать на стратегическом уровне размещение войск, запасы вооружения, ну и общие сведения вроде мобилизационного ресурса с резервом и тому подобных вещей.

Долгоруков же был главой генерального штаба. Может быть и не самый умный, но определенно преданный и совершенно неподкупный. Во всяком случае за разумные средства. Ну и достаточно распорядительный, из-за чего все необходимые мероприятия делались вовремя. При этом штабе находился аналитический отдел, куда все сведения и стекались. Что делало его один из информированных людей в державе.

– Такая себе компания… – пронеслось у Петра Алексеевича в голове.

Нет, конечно, он понимал – все они крайне полезные люди, делавшие много нужных дел. Но желание сына собрать их всех вместе вряд ли предвещало что-то хорошее.

Не хватало в этой компании руководителей еще трех малых разведывательных служб: торговой, церковной и научно-промышленной разведок. Царевич совершенно не жалел денег и сил на это направление и не складывал все яйца в одну корзину, стараясь добиться дублирования поступающих сведений…

Этих деятелей не было в столице. Раз такое совещание затеял Алексей, то совершенно очевидно – дело важное и очень серьезное. А то, что их не стали дожидаться, прозрачно намекало на его неотложность…

Царь скривился.

Он не любил такие проблемы.

В этот момент в комнату постучались, и секретарь сообщил о прибытии Голицына с Долгоруковым…

– Раз все в сборе, то можно начинать. Ты не против, государь? – поинтересовался сын.

– И так затянули… что стряслось?

– В Женеве произошла новая встреча Людовика Бурбона с Иосифом Габсбургом[231]231
  В оригинальной истории Иосиф I Габсбург скончался 17 апеля 1711 от оспы, здесь он избежал заражения и болезни.


[Закрыть].

– И что на этот раз? – усмехнулся Петр. – Хотят возродить древнее египетское царство?

– Мой агент, – мягко улыбнувшись и потянувшись словно кошка, произнесла Миледи, – смог частью подслушать их разговор. Они планировали вторжение в земли османов.

– И ради этого ты нас собрал? – удивился царь, спросив у сына.

– Отец… беда не в том, что они планировали это вторжение. А в том, что они собираются эти земли завоевать. Все. Ради чего нас и отвлекали.

– Чего?

– Все эти беды с улусом Джучи и державой Цин, с восстанием пуштунов, с тяжелой обстановкой у мосси и амхара, с набегами на Охотск и Ново-Архангельск, с вторжением сиу в Каролину, с этими бедами в Бремен-Ферден и Мекленбург – это их рук дело. Сегодня пришло новое известие – чукчи Якутск осадили. Ему ничего не угрожает, однако же. Нам создали очень много проблем.

– И не только таких, – хмуро произнес Федор Юрьевич. – По моему ведомству могу сказать – преступлений стало много. Разбойных в основном. За прошлый год в Москве их количество удвоилось. И если так посмотреть, то в основном жертвами становятся простые рабочие.

– Кто это делал? Снова иезуиты? – подался вперед царь.

– Главарям удалось уйти, – тихо произнесла Миледи.

– Кто-то пытался организовать в столице банды. Работали они осторожно, грамотно. Совершали в день получки нападения на работников московских предприятий. Как правило это заканчивалось гибелью последних. Чтобы свидетелей не оставлять. Ночные налеты.

– Почему главари ушли?

– Судя по всему их кто-то предупредил. Они внезапно сорвались и уехали посреди ночи перед облавой. – ответил царевич. – Сейчас расследуем. Но дело не в этом. Подобное – лишь малый эпизод в общем комплексе мероприятий, цель которых – не дать нам возможности вмешиваться.

– Османы не справятся сами?

– Янычар нет. Новая армия пока не создана. У них сил защищаться нет. Так что с очень высокой вероятностью у Людовика и Иосифа все получится. А мы, раскоряченные в крайне неудобной позе, уже не можем вписаться за осман.

– А зачем?

– Что зачем?

– Зачем нам вообще воевать за турок?

– Мы столько сил потратили ради организации треугольного союза. – покачал головой Голицын. – Еще немного и мы втянем турок в союз с нами. Через что получим надежный выход наших кораблей в Средиземное море. А это крайне важно для торговли и безопасности наших берегов. Опять же них к нам идет поток переселенцев.

– Как будто с Габсбургами мы не договоримся, – фыркнул царь.

– Ситуация с Парижем и Веной крайне непростая. – возразил Василий Васильевич. – И едва ли предсказуемая.

– Почему?

– До убийства Кольбера, – скосился Голицын в сторону Миледи, – ситуация в Париже была стабильной. Да, он гадил нам, где и как мог. Но это все выглядело временной мерой. После смерти Людовика ему должен был унаследовать Филипп Испанский. И ситуация стабилизировалась бы.

Петр невольно усмехнулся.

С подачи сына Людовик и Иосиф возродили довольно интересную систему. Государь именовался августом, его младший соправитель – цезарем. В случае гибели августа, цезарь автоматически занимал его место и назначал кого-то вместо себя.

Эту схему и сам Петр подумывал перенять. Потому как наследник к моменту вступления в права уже был погружен в дела государственные вполне официально. Имел опыт и много полезных знаний. Да, собственно, в России и так ее уже внедрили. Вон – Алексей пост канцлера занимал. Глава правительства. Иной подход, конечно, но очень близкий по сути.

– А теперь там намечается кризис двух Филиппов, – заметил Долгоруков. – Герцог Орлеанский всеми силами пытается собрать вокруг себя сторонников. В том числе и в лице французских полковников с генералами. То есть, людьми, за которыми пойдут войска. Рассчитывая на то, чтобы самому стать королем Франции. Западная же Римская империя ему без интереса.

– Там намечается гражданская война, отец. – резюмировал Алексей.

– Какое это отношение имеет к Габсбургам и проливам?

– Самое непосредственное. Если они успеют захватить земли османов, то пока французы с испанцами будут выяснять отношения, дожмут Италию и укрепятся в Священной Римской Империи. Возродив через то Византию во всем ее великолепии. С гаком. Через что превратятся в мирового гегемона.

– И мы с ними не договоримся?

– Скорее всего – нет. – покачала головой Миледи.

– Я слышал, что именно Иосиф стоял за попыткой моего похищения под Уфой. – произнес Алексей. – Это только слухи. Но если это так – дело скверно.

– И зачем ты ему понадобился?

– Самому интересно.

– В Вене активно ведутся работы по созданию паровоза, – заметил Головин. – Об этом много пишут.

– И болтают, – добавил Голицын.

– И у них достаточно четкое понимание того, на каких принципах он работает, – резюмировал Долгоруков. – Они построили уже два образца, которые взорвались как наш первый образец. Сейчас они работают над этой проблемой, насколько я смог понять, двигаясь по нашему пути.

– И рельсы они уже льют. – развил тему Алексей. – Чугунные. Вроде наших, только похуже. Дорогу они собираются тянуть к Константинополю. А куда оттуда дольше – большой вопрос. Все будет зависеть от ситуации. Но если так подумать восстание пуштунов совсем не случайно.

– Это далекий пограничный регион. Какую угрозу он может нести Аббасу? Причем оно тут вообще?

– Марьям, тетка Серафимы, написала, что в Исфахане дела идут плохо. Религиозные фанатики восприняли очень болезненно наш с Серафимой брак, равно как и идеи Большого ислама. И мыслят свергнуть не просто Аббаса, но и вообще – династию, как предавшую ислам.

– Он же заменил правоведов на лояльных.

– Не всех. И за последний год треть тех, кого он поставил, преставилась. Да, они все были в годах, но все равно – странное совпадение, не так ли? Кроме того, само восстание выглядит слишком подозрительно. Как по мне – это ловушка. Да, столица пока за Аббасом. Но только потому, что в его руках сила – войско кызылбаши. Оно любое восстание в столице в крови утопит. Евнухи же, управляющие делами, что наши министры или дьяки приказные… они ненадежны. И займут сторону победившей стороны. Поэтому Марьям опасается. Тревожится. Если кызылбаши потерпят поражение в землях пуштунов, то это даст шанс радикально настроенным правоведам и религиозным фанатикам.

– И тогда эта дорога…

– Да. Если в Вене таки построят паровоз, то смогут получить хороший торговый путь с Персией. А нам этот торг обрежут. Я почти уверен, что за всем этим восстанием австрийцы стоят. По крайне мере их активность в улусе Джучи нами доказана точно. Как ты понимаешь – через нас они вряд ли поддерживали с ним связь. Так что… – развел руками Алексей.

– В случае гражданской войны Западной Римской Империи за власть, – произнес Долгоруков, – после завоевания османских земель, Вена и Габсбурги обретают чрезвычайную силу. И контроль над торговым путем в Персию, а также, вероятно, в Красное море. Так как мамлюки могут начать искать новых покровителей. В их положении они не могут ждать. Поэтому с очень высокой вероятностью Габсбургам будет не нужны наши корабли, курсирующие из Черного моря в Средиземное.

– Но при этом мы не можем вступать в эту войну… – с горькой усмешкой произнес сын.

– Против османов, – дополнил царевича Головин, – Габсбурги и Бурбоны смогут развернуть до двухсот пятидесяти – трехсот тысяч сухопутных контингентов. Уже сейчас. Дальше больше. Они вдумчиво готовятся, используя многие из наших методов.

– Сколько⁈ – неприятно удивился царь.

– От двухсот пятидесяти до трехсот тысяч. Сообща. Да, их наспех обучили, но по нашим методам. И вооружение у этих войск сопоставимое. Мушкеты там разные, но их оснастили нормальными штыками. А вот артиллерию они развернули добрую, благо, что с бронзой пушечной проблем не имели. Там еще Святой престол подсобил…

– Его взяли за теплые места, – пояснил Голицын. – Иначе объяснить его поведение нельзя. Они всю свободную бронзу и олово с медью передали Людовику и Иосифу. Это сотни тысяч пудов… Так что нужны в бронзе пушечной Западная и Восточная Римская империи не испытывают. Еще и запасец немалый сделали.

– И золота с серебром получили изрядно, – добавила Миледи, – где-то на пятнадцать миллионов талеров. За ради подготовки к великому крестовому походу. Ради чего даже утварь драгоценную переплавляют на монету. Но, полагаю, там все не просто так. Ни за что бы не поверила, чтобы Святой престол ТАК раскошелился. Да еще и добровольно. Вероятно его прижали и хорошенько. По приходам то тишина.

– Мда… – покачал головой царь.

– У османов практически нет войск. Их сила в территориях и общем бардаке. По мере продвижения эта армия будет таять. Но это выиграет не так уж и много времени. Однако если мы впишемся Габсбурги и Бурбоны развернутся против нас.

– А мы не готовы, – хмуро произнес Долгоруков. – Даже если они бы нас не растаскивали на пограничные проблемы. Сойтись уже сейчас лоб в лоб мы не смогли бы без критического шанса поражения. Даже несмотря на то, что отдельные сражения мы бы выиграли. Хотя они о том не знают, иначе бы не стали все это устраивать.

– Кроме того, – дополнил его Головин, – людской ресурс у нас и у наших потенциальных противников просто не сопоставим. Они смогут достаточно легко возобновлять потери. Мы – нет. У нас же страшный дефицит рабочих рук. Каждый человек на счету. И в случае тяжелой войны брать десятки тысяч здоровых молодых ребят нам попросту неоткуда.

– Для победы в сложившейся ситуации нам и нужны новые виды вооружения, – заметил Алексей. – Да, прямо сейчас мы можем драться теми силами, что у нас есть. Но в этом случае нанесем своему хозяйству огромный ущерб. Если же не будем драться, то получим натурально гегемона планетарного масштаба. С которым потом нам очень сложно будет что-то сделать. Просто в силу несопоставимости ресурсов и возможности. У нас совокупно миллионов 12–13 населения. Сейчас. И чтобы его удвоить нам нужно минимум лет десять-пятнадцать. Несмотря на все предпринимаемые нами усилия. А у Габсбургов, если они смогут провернуть задуманное, будет порядка 70–80 или даже вся сотня. Плюс хорошая внутренняя морская логистика и подходящий климат для высокой урожайности. Новые технологии мы не удержим в тайне. Что-то да, но в целом – нет. Так что в горизонте 15–20 лет мы проигрываем глобальную партию. А дальше… мы в таком сильном виде не нужны. Во всяком случае мне докладывали опасения Иосифа нашими размерами и могуществом…

Царь обвел взглядом присутствующих.

Таким характерным взглядом. Словно в надежде, что кто-то из них сейчас улыбнется и заявит будто бы все это шутка.

Но нет.

У всех лица были предельно серьезны.

Даже Алексей, что подлил себе кофе из кофейника, продолжал стоять с мрачным лицом.

– И что ты предлагаешь? – наконец спросил государь сына после затянувшейся паузы.

– Немедленная ликвидация Людовика и Иосифа.

– НЕТ! – резко рявкнул, вставая Петр.

– Почему?

– Они помазанники Божьи!

– Мы их убьем со всем уважением к их положению.

– Ты разве не понимаешь? Убей их и начнется… ты откроешь ящик Пандоры!

– Начнется что? Правителей и раньше убивали. Помнишь, как закончил свой путь Гай Юлий Цезарь? А Карл Стюарт? А твой брат Федор?

– Про брата ведь нет доказательств.

– Пусть так. Но в истории хватает примеров вполне доказанных.

– И они, как правило, ничем хорошим не заканчивались. Карла убил Кромвель, но дело свое сгубил. А ведь был в шаге от утверждения новой династии. Судьба убийц Гая Юлия Цезаря еще печальнее. Всевышний такое не прощает.

– Не всегда.

– Но часто. Ты готов рискнуть и навлечь не на себя, но на Россию гнев Его?

– Отец, если Габсбурги и Бурбоны начнут вторжение к османам, то мы не сможем их остановить. И раньше не могли, а сейчас и тем более, поставленные в раскорячку всеми этими проблемами. В стратегической перспективе это приведет к нашему поражению и разгрому. А, вероятно, и распаду страны.

– Так убейте этого герцога! Чтобы не допустить гражданской войны в Западной Римской империи. Как его?

– Филиппа Орлеанского?

– Да.

– Лучше, конечно, ликвидировать Людовика с Иосифом, – произнес сын. – Так надежнее. А еще лучше и их цезарей: Филипп Испанского и Карла Австрийского. Это породит в обоих Римских империях династические кризисы. При удачном стечении обстоятельств они развалятся. А если нет, то это позволит нам выиграть несколько лет, чтобы подготовиться и исправить положение. Отец, может все же поступим так?

– Я ЖЕ СКАЗАЛ – НЕТ! – рявкнул Петр вставая.

И по нему было видно – не шутит. Для него это оказалось слишком важно. Он и сына то не перебил только потому, что не смог из-за перехватившего дыхания от всплеска эмоций.

Чуток постоял, делая дыхательную гимнастику, которой научился у одной симпатичной массажистки из Аютии. Она, правда, помогала ему не с этим… не только с этим. Но и тут подсобила.

Выждал паузу.

И продолжил, подобравшись:

– Ты будущий правитель, – холодно произнес царь, обращаясь к сыну. – И такие слова говоришь. Узнаю, что не оставил своих планов, лишу наследства и сошлю в монастырь. Ясно ли выразился?

– Ясно, – раздраженно ответил сын.

– Хорошо. Не заставляй меня думать, что тогда ты продал душу дьяволу. Ибо иной раз смотрю на тебя и вижу не сына, а кровожадное чудовище не имеющего пиетета к крови. Словно с трудом сдерживающее позывы своего сердца. То родовитых людей в нужнике топишь, то королей да императоров убивать собираешься. Что дальше? Меня под нож пустишь за слово против? Ты, сынок, на скользкую дорожку ступил. И вы тоже, – произнес царь, обращаясь к остальным.

Помолчали.

Вас.

Никто возражать царю не решился. Во всяком не в такой ситуации и не в такой обстановке.

– Я вас более не задерживаю. А ты сынок, завтра же мне доложишь о мероприятиях какие намерен предпринять.

– Разумеется…

Глава 2

1712, март, 12. Москва

Шло заседание правительства.

Очередное.

С массой сложных вопросов.

Алексей же, будучи канцлером, председательствовал. Но постоянно отвлекался, погружаясь в свои мысли. Ситуация с отцом его никак не могла отпустить.

Он знал, что у Петра Алексеевича есть очень серьезные комплексы, которые тот заработал еще по юности. В Немецкой слободе. Здесь сказалось все. И в первую очередь контраст. Многоплановый. Который шел не в пользу России. Даже без всяких Версалей и большого парусного флота. И этот комплекс развивался и расширялся всеми возможными способами силами ряда лиц вроде Лефорта. Да и любовницы молодого Петра, которых тот стал заводить почти сразу как поженился, были почти исключительно из обитательниц Немецкой слободы. Что только подливало масла в огонь. Поэтому царь сформировался с четким пониманием – ТАМ люди, а тут – варвары дремучие, ТАМ цивилизация, а тут – так, баловство. Да и монархи ТАМ не ровня тем, что тут… Отчего он всю свою жизнь пытался доказать «нашим западным партнерам», что Россия – европейская страна, а он европейский правитель. А те лишь посмеивались. В том числе и потому, что по настоящему европейский правитель таким себя и ощущает, не нуждаясь во внешнем подкреплении. Поведение же Петра в их глазах напоминало ряженного туземца, лишь ликом сходным с белым человеком…

Алексей прикладывал массу усилий для того, чтобы исправить этот взгляд на жизнь у родителя. Но он не был специалистом по вправлению мозгов. И прорабатывать Петру его комплексы просто не умел.

Из-за чего нет-нет, да всплывало эта проблема государя.

Тут же царевич реакцию вполне прогнозировал. Ведь он покушался на самое святое. Для Петра.

Что делать дальше – вопрос.

Влиятельные рода России замерли в ожидании.

Они уже приняли правила игры, которые им, по сути, навязал Алексей. И даже распробовали их, оценив изысканный вкус. Жесткие, но продуктивные, они влекли за собой большое влияние и ОЧЕНЬ большие деньги. Куда большее, чем те, на которые в прошлом они могли рассчитывать. И горизонт казался если не безграничный, то близким к этому. Если условно вчера они являлись элитой маленького захолустного государства, то теперь – поистине мировой державы, у которой были если не владения, то интересы буквально во всех уголках мира. Россия развивалась парадоксальным, взрывным образом. У многих из-за этого кружилась голова. И происходила переоценка ценностей.

И тут на горизонте замаячила перспектива завершения праздника. Да не просто прекращение расширения и экспансии, а схлопывания… свертывания «банкета». А ведь они хотели сохранить для потомков не только и не столько свои формальные посты при дворе, сколько положение могущественных и влиятельных родов.

Так что… Петра они не поняли.

Вообще.

Никак.

Совсем.

Но и лезть с табакеркой не стали. Опасались. Все-таки Алексей им за это мог и голову открутить. Не потому, что Петр прав, а потому что полезли «вперед батьки».

Сам же Алексей смотрел на все это… и только качал головой. Ярлык «цареубийца» и «отцеубийца» ему был совсем не нужен. Это ведь там – просто еще какие-то там враги, а тут – отец.

Оставить все как есть он, конечно, не мог.

Поэтому царев шут, тот самый, что задавал много провокационных вопросов, с «комфортом» разместился в одном «уютном» подвале. Проходя там полноценный цикл допросов, который не подразумевал на выходе ни сохранение товарного вида, ни даже жизни. Отцу же его пропажу подали под соусом ограбления.

Крупного.

Которое де совершил тот. Ради чего пришлось у царя «увести» часть дорогих и милых ему сердце вещей. С тем, чтобы позже, «найти» уже у ростовщиков Вены. Ну а куда, в самом деле, этот шут еще мог убежать?

С рядом иных персон из его окружения Алексей поступил также.

Так, например, двух любовниц австрийского происхождения, которые явно имели на него разрушительное воздействие, отравили. Чисто похитить и поговорить было слишком сложно. Поэтому царевичу пришлось воспользоваться своими знаниями в области ядов. Теми. Из будущего. И грамотно все обставить, имитируя им смерть от естественных причин.

Совокупно же две дюжины человек пострадало за время, прошедшее с того нервного разговора. Что заставило очень сильно суетится французских и австрийских послов.

Да, прямой связи с ними, конечно, не нашли.

Хорошо работали.

Чисто.

Но наступив каблуком на торчащий из-за шпалеры палец смогли по голосу определить его принадлежность. Образно говоря.

Вон – посол Габсбургов даже занемог и носа на улицу не показывал.

Догадался?

Кто знает.

Чутье у него было как у дикого зверя. Сюда теперь посылали только таких. Мог и догадаться, что Алексею надоели эти игры. И теперь, видимо, пытался лихорадочно сообразить – где именно он прокололся.

Сам же царь от такого «падежа» в своем окружении впал в уныние и уехал в Петроград. Маленький город на острове Котлин.

По снегу.

Там как раз шла стройка потихоньку. Несмотря на удобство порта в Риге к нему пока не было нормальной логистики. Да и даже когда построят чугунную дорогу – все равно – он находился вдали от основных коммуникаций европейской части России. Поэтому продолжался развиваться другой Балтийский маршрут – через Неву.

Система шлюзов и каналов в районе Вышнего Волочка связывала Волгу и озеро Ильмень. Позволяя там проходить большому баркасу, на базе которого типовые пароходы строить и планировали.

Пороги на Волхове и Неве уже к этому времени взорвали.

Канал от устья Волхова до Невы тоже прокопали. Точнее не прокопали, а намыли. Начали то копать, но дело шло не очень ладно – слишком много ручного труда. Поэтому соорудили из двух больших баркасов внушительных размеров катамаран. И разместили на нем земснаряд, который приводили в движение лошади, идущие по специальной такой «беговой дорожке»[232]232
  Такой привод в оригинальной истории довольно широко применялся в XIX веке для привода паромов и прочего. Типичная «беговая дорожка» представляла два рельса по котором двигалась бесконечная цепь из дощечек, набранных на две или более «ниток» каната. По торцам – колеса, через которые эти дощечки проходили. Одно из них – с зубьями. Через это колесо снимали крутящий момент. Такую дорожки задирали немного вверх к горизонту и загоняли на нее лошадь. Та невольно шла вперед, прокручивая ее и, как следствие, ведущее колесо. Можно было использовать 1–2 лошади или больше разом.


[Закрыть]. А вынимаемый грунт через лоток отваливался в сторону.

Шла такая драга неспеша.

На заводном якоре подтягиваясь.

И лошади бодро донный грунт извлекали, отваливая его в бок. Отчего потихоньку формировал отмель, идущая вдоль берега. А потом она превратилась в косу.

И если поначалу там работала одна такая драга, то к концу 1711 года там числилось уже два десятка подобных средств. С производительностью, которая могла бы вызвать зависть у любых землекопов.

Только лошадей меняй.

А их меняли. Опираясь на сосредоточенный тут же понтонный парк. И поддерживая тягловый табун на берегу. Это было и проще, и дешевле, и продуктивнее, чем держать тут целую армию землекопов.

Так что в Павлограда, стоящего на месте старого Ниеншанца, большие баркасы, а в будущем типовые пароходы могли доходить достаточно быстро и свободно. С Волги. Как и обратно.

А дальше – море.

Сам Павлоград как морской порт годился мало из-за проблематичной дельты Невы и умеренных глубин. Не зря же к Санкт-Петербургу в XIX веке стали копать морской канал, ибо даже парусники нормально туда подойти не могли. Во всяком случае хоть сколь-либо крупные.

В качестве морского порта на острове Котлин строили Петроград. Морскую крепость с высокими стенами, и портом, в котором большие корабли могли перегрузить свои товары на баркасы с баржами. Из-за чего Павлоград и Петроград выступали как города-спутники с крепкой взаимосвязью. Потому как главные склады и судостроительные мощности должны были находиться именно в Павлограде.

Петроград же – витрина.

Вот туда царь и уехал, утешать душу от разочаровавших его потерь.

И строительство порта проинспектировать, и по округе прокатится. На Колывань сходить, в Приморск, в Выборг, да внутренним водам прогуляться до самого Белого озера. Там намечались работы для организации еще одной смычки северного речного пути с Волгой. Как канал намоют от устья Волхова и прочистят Свирь, приведя там фарватер в порядок. Ну и в северную часть Онеги заглянуть. Туда, откуда в будущем, по планам, думали начинать строительство Беломор-балтийского канала.

Море и вообще водные прогулки Петра успокаивали.

Наполняли жизнью.

Заставляли отвлечься от всяких бедствий.

Алексей же остался на хозяйстве. Как, впрочем, уже случалось не раз. Редкий год царь не выезжал куда-то. Хотя бы на месяц. А тут было видно – надолго. Очень уж тоскливо ему стало из-за этих «беглецов» и «мертвецов». Так что царевич не удивится, если «нелегкая» занесет его родителя даже к шведам. Погостить или еще куда. Главное, чтобы переговоров не вел…

– … таким образом за эту зиму количество аварий увеличилось вдвое. – произнес заместитель министра путей сообщения по рельсовому транспорту.

– И это не проказы чьи-то? – устало спросил царевич.

– К сожалению, нет.

– Самый аварийный участок Пермь – Чусовая?

– Да. Самый первый, построенный нами участок.

Алексей хмуро и даже в чем-то раздраженно уставился перед собой.

Отцу хорошо.

Сбежал в круиз по Финскому заливу и турне по Карелии на всю весну и, вероятно, лето. А ему тут сиди – думай, разгребай это все…

В России был установлен стандарт чугунных рельсов Р155, то есть, 155 фунтов на сажень, при плотности Ш4000 или 4000 шпал на версту. Что соответствовало стандарту R25 при 1574 шпал на километр.

Рельсы короткие. Всего 25 дюймов.

Не самый лучший вариант, мягко говоря.

Но с длинными особо не поиграешься из-за особенностей материала и их формы. Так что приходилось крутиться с этим вариантом. Поэтому между рельсами стык подразумевал нахлест «в полдерева» с разрезом в вертикальной плоскости. Это, в сочетании с правильной формой рельсовой подушки, позволяло путям не превращаться в изломанную линию через год эксплуатации. Прочность же самого рельса обеспечивалось двутавровым профилем с расширением в нижней части. Это «рыбье брюхо» в известной степени компенсировало хрупкость чугуна.

К этому варианту пришли не сразу, но очень близко к этому.

Достаточно компромиссная получилась конструкция. Однако составы с нагрузкой на ось до 600 пудов на скоростях до 10 верст в час[233]233
  600 пудов на ось это примерно 10 тонн на ось, а 10 верст в час – 25,4 км/ч.


[Закрыть] ходили вполне уверенно. Да и работы по монтажу путей были предельно просты.

Так или иначе – рельсы чугунные жили.

Да имели массу ограничений, но они жили.

А вот шпалы…

Нормально пропитки у них не было. Просто в силу того, что под рукой не имелось промышленных автоклавов. А в прудах много не пропитаешь, да и долго это. Поэтому на шпалу распускали лиственницу…

И вот первые ласточки полетели.

Основная масса шпал вполне держалось, но стали попадаться и такие, что после 5–7 лет эксплуатации в месте крепления подушки начали загнивать. Отчего крепления становились ненадежным и могло легко выскочить. А рельсовый стык шел каждую шпалу…

В общем – аварии пошли.

Много.

Пока только на одном участке, но на горизонте маячили серьезные проблемы.

– У тебя есть предложения?

– Нужно увеличить бригад на обходе.

– Это позволить снизить количество аварий?

Заместитель министра замер в нерешительности.

– Что молчишь?

– Не знаю. – нехотя он ответил.

– Тогда зачем они?

– Чтобы своевременно править насыпь. Это должно помочь. Наверное. Во всяком случае вырывать подушку, если насыпь в порядке, не будет. Или еще как выворачивать. Я надеюсь.

– И сколько ты хочешь людей задействовать?

– У нас уже построили легкие повозки с педальным приводом. С ней можно сохранить текущую пару обходчиков на десять верст[234]234
  10 верст это 25,4 км.


[Закрыть]. Та повозка ведь как раз под пару на педалях. И ее можно вдвоем снимать да ставить на рельсы. Два человека смогут быстро передвигаться и перевозить с собой инструмент, чтобы править поврежденные или поплывшие участки пути. Они смогут как минимум раз в неделю проводить инспекцию и мелкий ремонт.