Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 299 страниц)

– А это возможно? – удивленно выгнул бровь супруг. – Речь идет о нескольких миллионах талеров. Вероятно, о десяти[109]109
  Талер весил 29,23 грамм. Соответственно 1 млн. талеров весит 29,23 тонн, а 10 млн. – 292,3 тонны.


[Закрыть] или даже более того. Столько разве увезешь?

– Кто знает? – пожала плечами бывшая царевна с каким-то наигранным видом.

– Ты знаешь, что там произошло? – прищурился муж.

– Если шведы грабили голландцев, а деньги оказались в России, то… самым вероятным является захват обоза, в котором жадный Карл возил все награбленные средства.

– Ты представляешь вес такой казны?!

– Это имеет значение? – лукаво подмигнув, спросила Наталья Алексеевна.

– Хм. Ты хочешь сказать, что…

– Я ничего не хочу сказать, кроме того, что Карл – банкрот. И голландцы с него спросят. Мы ведь хотим, чтобы они с него спросили?

– Пожалуй, – усмехнулся муж. – Но как у него это получилось?

– Ты просто не знаком с моим племянником. Брат он простоват и прямолинеен слишком. А вот его сын. Он полон сюрпризов.

– Голландцы ведь наши союзники.

– Были.

– Были, – кивнул Фридрих. – Однако разве это надолго?

– Они ни за нас, ни за Россию впрягаться не будут. Они союзники только своим интересам. Как и англичане. Поэтому Карл и возил в своей походной казне такие деньги. Это было так неосмотрительно с его стороны…

– Да уж… – покачал головой герцог с усмешкой. – Ты знаешь, твой брат осадил Ревель.

– Колывань?

– Что, прости?

– Город Ревель в старину назывался Колывань.

– Это ведь русское название.

– Да. Именно.

– То есть, это старинный русский город?

– Мой племянник считает, что да.

– Видимо это было очень давно.

– Видимо, я не сильная в истории. Впрочем, что это меняет? И как там идут дела у брата?

– Непросто. После поражения Карла под Нарвой жители многих городов старой Ливонии занялись укреплениями. Вокруг Ревелья… хм… Колывани накопали много редутов, люнетов, флешей и прочего. А с моря его прикрывает подошедший шведский флот. Что сильно осложняет осаду.

– А чем флот мешает? Подвозит припасы и пополнения?

– И это тоже. Но, прежде всего, огнем своих орудий, мешает осадной артиллерии занять выгодные позиции для бомбардировки города. Из-за чего она не такая действенная, нежели в Ниеншанце или Нотебурге.

– И долго там этот флот простоит? Финский залив ведь сковывают льды.

– О нет, что ты. До льдов он точно там стоять не будет. Я слышал, что идет эвакуация населения и ценностей. Шведы явно собираются сдавать город.

– Орешек, Павлоград, Нарва с Ивангородом, – медленно перечислила Наталья Алексеевна. – Теперь еще и Колывань. Я ничего не упустила?

– Все малые укрепления от Нарвы и Пскова до Нотебурга и Ниеншанца также капитулировали. Впрочем, без боев.

– И ты полагаешь, что до конца навигации Петр возьмет Колывань?

– Да. А также часть малых укреплений по дороге к ней от Нарвы.

– Недурно…

– Отлично! Хотя, конечно, в Париже этому не рады.

– А они могут что-то сделать для предотвращения этого? Отправить войска может?

– Ты зря улыбаешься. Людовик может и удила закусить. Хотя, конечно, до отправки войск вряд ли дойдет. Флот – тот да, может зайти в Финский залив. После того, как у Доггер-банки французы внезапно для англичан и голландцев присоединились к битве – руки Людовика в этом плане развязаны. Англичан очень сильно потрепало. Они теперь сидят тихо, как мышь под веником.

– Флотом крепости не берут.

– Это верно, – покивал Фридрих. – Но Людовик будет стремится как можно скорее теперь завершить войну. Карл разбит и теперь нужно защищать Швецию, а не пользоваться ее услугами. Бавария тоже вышла из игры, после того, как Евгений Савойский внезапно для всех атаковал ее армию и разгромил близь Мюнхена. А французы едва успели ноги унести за Рейн, когда к Евгению подошла резервная армия. Сил наступать на суше у них нет.

– Они могут выгадать пару лет и возобновить боевые действия. Но дадут ли Габсбурги им это время для передышки?

– А что им остается? Австрийская армия в Италии может, конечно, развивать наступление. Но там горы. И много крепостей. Она почти наверняка завязнет. Рейнская австрийская армия тоже упрется во французские укрепления. Высадить десант в Испании Леопольд не может без поддержки английского и голландского флотов.

– Неужели все так плохо?

– Почему же плохо? Хорошо. Война достигла того состояния, когда она больше не нужна ни Людовику, ни Леопольду. У французов еще есть надежда на османов, но это зыбкая надежда. Ну и твой брат может изменить ситуацию.

– При чем тут Петр?

– Я думаю, его постараются привлечь к походу. Скорее всего на Голландию.

– А у них есть СТОЛЬКО денег? – хищно улыбнулась Наталья Алексеевна. – Да и зачем ему это? У него и под боком столько всего вкусного. Рига опять же. О… еще мой отец хотел ее взять, но не вышло. Так что, я полагаю, братец найдет чем себя занять. К тому же, пока он не замирился с Карлом, вряд ли рискнет уходить так далеко.

– Карл… да… это проблема.

– Он очень большая проблема.

– Если верно то, что я слышал, король Дании готовит экспедицию для завоевания Сконе.

– Только у него нет ни оружия, ни людей. – с философским видом заметила герцогиня. – Оружие ведь почти все сверх необходимого для трехтысячной армии конфисковал Карл.

– Оружие уже есть.

– Откуда?!

– Твой брат и продал. Трофейное, шведское. Ну, то есть, их старое.

– Он невыносим… – смешливо фыркнула Наталья Алексеевна. – Полагаю, там уши племянника торчат. Он сам не такой деловитый.

– Может нам тоже закупить оружие? Вряд ли датчане выкупили все трофейные мушкеты.

– А зачем тебе трофейные? Если хочешь, я напишу племяннику. Если покупать, то новые, хорошие мушкеты.

– А они хорошие?

– Я в оружии не разбираюсь, но покойный Патрик Гордон их очень высоко оценил. И Петр согласился сделать их основным русским оружием. Во всяком случае можно купить пробную партию и отдать генералам. Пусть сами все проверят.

– А почем?

– Они дешевле голландских. Для брата это было очень важно. И еще, я помню, племянник говорил, что сто мушкетов можно разобрать, перемешать детали, а потом собрать обратно. И все будет работать. Говорил, будто бы это облегчает ремонт во время похода.

– Ты не шутишь? – удивился Фридрих Вильгельм.

– Нет. Что слышала, то и говорю. Но я женщина и весьма далека от армии. Так что лучше бы твоим солдафонам самим все проверить.

– Без всякого сомнения… – покивал задумчивый герцог Мекленбурга.

– И надо бы написать брату, чтобы отпустил тебе старых мекленбургских солдат. Из числа тех, что взял в плен под Нарвой.

– Все пленные у него сейчас трудятся. Копают канал где-то около Нотебурга.

– Орешка.

– Ах, ну да. Орешка.

– Я думаю, что брат не будет сильно упорствовать. Мы ведь не только союзники, но и родственники. К тому же не уступили напору шведов. Во всяком случае – я ему напишу.

– Напиши, конечно.

– Племянник, кстати, прислал мне письмо. Он собирает старые книги и летописи, а также старые монеты, древнее оружие и доспехи. Завел себе кунсткамеру. И очень просил помочь поискать в землях герцогства такие. Мы можем ему как-то помочь?

– Без всякого сомнения. – кивнул муж. – Я отдам необходимые распоряжения…

Глава 10

1703 год, октябрь, 1. Версаль – Москва

Старый король какал.

Да, не самое эстетичное занятие, но Людовик XIV его очень ценил. Потому что в это непродолжительное время он мог побыть наедине с собой. Злые языки сказали бы, что просто «побыть собой». Но на то они и злые языки, чтобы молоть всякую безответственную чепуху…

Впрочем, в данном случае субстрат, который из него сейчас выходил, очень сильно напоминал политическую ситуацию. Ни Франции, ни Австрии продолжение войны больше было не нужно.

Нет, конечно, при другом соотношении сил, ни он, ни Леопольд бы не стали искать примирения. Но добиться больших успехов они уже не могли. И ее продолжение теперь лишь высасывало деньги в интересах третьих стран.

Много денег.

Да, сославшись на нехватку денег, Людовик уже прекратил финансировать Джеймса Стюарта. Сразу после того, как он вошел в Шотландию. От греха подальше. А средства, которые планировал направить ему, тайно переправил его сестре – Анне. Намекнув, что ему очень не хотелось бы, чтобы Джеймса выбивали из Шотландии. Во всяком случае – пока.

И, надо сказать, нашел полное понимание…

В Лондоне творилась натуральная паника.

Этот переход Шотландии без единого выстрела под знамена Джеймса испугал всех. Как и то, что первым его приказом был запрет протестантизма с высылкой из страны всех, не желающих перейти в католичество. Тем самым он повторил свой первый приказ по Ирландии. И он нашел отклик. Меньший, конечно. Сильно меньший. Но нашел.

А дальше что?

Он войдет в Англию и отменит англиканство?

Про то, что в Шотландии началась охота на англичан, можно было и не говорить. Пользуясь случаем всех, кого можно убить и ограбить – убили и ограбили.

Увлеклись люди Кольбера.

Увлеклись.

Хотя, быть может, шотландцам требовалось не так уж и много для выплеска раздражения. Однако королю становилось не по себе от того, что случится, если ирландцы и шотландцы разгромят королевскую армию и начнут мстить. За все хорошее. Но это ему. Здесь. Там же, на острове, уже были готовы практически на все, чтобы этого не допустить…

Поражения Карла шведского и Максимилиана баварского лишили надежды Людовика на улучшение политической диспозиции. Но и не ухудшало ситуацию значимо. Во всяком случае он передал шведам почти миллион талеров. В расчете на то, что это позволит им сдержать русских от всякого рода авантюрных походов. Их внезапная победа заставила очень многих задуматься. Впрочем, это все неважно. Сейчас требовалось завершать войну.

И как можно скорее.

Даже путем дележа испанских колоний. Все равно у австрийцев нет флота, чтобы туда плавать. И пользы великой они не принесут. Более того, не так уж и много усилий будет в них поднять восстания…

– Сир, с вами все хорошо? – донесся из-за ширмы голос служанки.

– Все хорошо, – тяжело вздохнув, произнес король.

Несколько минут тишины и покоя, что он мог найти лишь на горшке, закончились. И это его разозлило.

– Мы переживаем. Я вам клизму принесла.

– Себе ее поставь! Каналья!

– Так я уже, ваше величество. Проверила. Исправная.

– … – непечатно высказался Людовик XIV, выражая свое отношение к ситуации. Безусловно, куртуазное и галантное…

* * *

Алексей вошел в зал.

Окинул взглядом присутствующим.

Аристократия.

Высшая аристократия России сидела здесь. Не в полном, понятно, составе. Но от каждой влиятельной семьи был свой представитель. А иной раз – по несколько.

Все разодетые.

Большая часть в немецком платье, но имелись и те, кто держался польского, мадьярского или даже русского. Впрочем, этих наблюдалось меньшинство. В любом случае – дорогущие ткани, золотое шитье и золоченые пуговицы, а местами и натурально золотые, меха и прочее. Одежда гостей царевича стоила СТОЛЬКО, что представить было сложно. Нет, Алексей, конечно, мог посчитать. Но представить…

Сам он одевался на публичные встречи ничуть не скромнее.

Статус обязывал.

Сильно обязывал.

Ведь встречают по одежке.

Но он – царевич. А они – нет.

Об определенной субординации они знали и старались одевать не богаче того, кто выше их по статусу. С Петром, правда, неоднократно оказывались в неловкой ситуации. Он любил покривляться и вырядится в простую одежду. Алексей в отличие от отца о статусе не забывал. Хоть и не увлекался. Однако это отличие в пышности одежд местами было чисто символическим. Да и то – с натяжкой.

– Ну что, смутьяны, бунтовщики и заговорщики. Кто хочет поработать? – спросил царевич.

Чем вызвал определенное замешательство.

– Ой, да ладно вам, – махнул он рукой, проходя и садясь к столу. – Ваш заговор – это такой секрет, что о нем уже крестьяне судачат на торговом ряду.

– Так уж и крестьяне? – вполне искренне возмутился один из князей.

– Мне докладывали, как один извозчик болтал с лоточником, что пирожками в разнос торговал. Разговаривали о вас. Судились-рядились. Потом к ним какой-то захожий крестьянин присоединился, что из артельщиков. И это не единичный случай.

– Может им языки укоротить?

– А может вам за ум взяться? У меня дела на вас уже в три шкафа не влезают. Вы что, издеваетесь? Мне еще один шкаф заводить?

– А что за дела?

– Ничего такого. Просто бумажки, в которых описано, что, где и сколько вы украли. С какими иностранцами имели подозрительные беседы. О ваших собрания с тем, кто, что, кому и когда говорил опасного. И так далее. Гагарин ведь не просто так на Миледи покушался. На него папка была зело пухлая и сочная. Там на несколько повешений и десяток обезглавливаний хватило бы.

Тишина.

– На нас тоже такие папки? – хрипло поинтересовался Ромодановский.

– А как же? Правда таких природных придурков как князь Гагарин еще поискать. Большинство ворует не в пример приличнее. И интригует сдержанней. Но у большинства из вас все равно озорства на смертную казнь набегает.

– Государь знает? – тихо спросил Василий Голицын. Сюда ведь пришли не только заговорщики.

– Знает.

Вновь тишина.

Все присутствующие нервно стали переглядываться.

Очень нервно.

Они ведь собрались в Воробьевом дворце, который охраняло три сотни лейб-кирасир. В хороших таких трехчетвертных доспехах. На них же будет довольно и двух-трех десятков подобных солдат. Зайдут и просто перебьют.

– Расскажите мне, пожалуйста, что вы творите? Мне безумно интересно, зачем вы так отчаянно воруете и занимаетесь один черт знает, чем. В то время как перед вами стоят открытыми ворота невероятных возможностей.

Вновь тишина.

– Ладно. Понимаю. Слишком сложный вопрос. Давайте по порядку. На кой бес вы пытаетесь свергнуть отца?

Снова тишина.

– Вот не надо, не надо. Будете отмалчиваться я велю принести папку на любого из заговорщиков. И начну декламировать его самые сочные высказывания.

– Но откуда?..

– От верблюда. Ближе к телу. Зачем вы пытались свергнуть отца?

– Я полагаю, это связано с законом о чести, – осторожно произнес Федор Юрьевич.

– А что не так с ним?

– Они, – махнул небрежно рукой Василий Голицын, – опасаются, что лишаться своего положения. Закон ведь заставляет служить.

Алексей устало потер лицо, припоминая известное высказывание Лаврова о дебилах. Но сдержался. С трудом.

– Вы – лучшие люди царства. – произнес он. – Это – бесспорно. Но глядя на вас мне сложно представить, какие они – худшие. Неужели такую простую и очевидную задачу вы не можете решить? Я ведь подобрал формулировки специально, чтобы вам было легче.

– Нам? – удивился один из князей.

– Ты по существу скажи! – выкрикнул другой.

– Создаете акционерное общество. Купанство по-старому. Выпускаете акции, чтобы распределить владение и прибыли. Передаете пятьдесят их процентов плюс одну в казну. Остальные ваши. Ставите себя там директором. И о чудо! Вы уже на государственной службе.

– А… – хотел было возразить Ромодановский, но завис на полуслове. Задумавшись.

– Только общество это акционерное не должно быть фиктивным, чтобы от отца по шапке не получить. Поставьте какую дельную мануфактуру. Большую только, нормальную. У вас ведь есть и деньги, и земли, и люди. Чего проще? Нужно для брата? Поставьте еще одну. Нужно для сына? Еще. И отец будет в восторге о того, что вы делом занялись. И у вас проблем со стажем на государственной службе все будет хорошо.

– Так просто? – усмехнувшись, спросил Василий Голицын.

– А почему нет? Это и закон об майорате компенсирует. Владения остаются старшему наследнику. Младшие садятся на предприятиях директорами и получают хорошие деньги с этих должностей для безбедной жизни. Можно, конечно, там и управляющих со стороны поставить. Но это недальновидно. Разворуют. За своим лучше самим присматривать.

– За своим ли? – поинтересовался один из князей. – Пятьдесят процентов плюс одна акция будет в казне.

– И что? Вы хотите бесплатный стаж государевой службы? Не грех и заплатить за такое. Вообще такая схема называется государственно-частное партнерство. Отличное, рабочее решение, которое позволяет объединить ресурсы державы с частной инициативой и гибкостью.

– А если казна захочет отобрать у нас эти предприятия?

– Так устав напишите, где будут описаны права и обязанности сторон. Зафиксируйте там, что государство контролирует фиксированный пакет акций в такой-то процент. Сколько бы их не выпускали. И обладает такими-то и такими-то полномочиями. Например, пропишите, что смена управляющего или директора только при решении трех четвертей акционеров. Казна самостоятельно этого не сделает.

– И Петр Алексеевич посмотрит на этот устав?

– А почему нет? Отцу нужно, чтобы вы не лоботрясничали. Раз. И два – чтобы производства по России множились. Если там будут здравые условия, то отчего же он не подпишет? Тем более, что деньги вкладывать вы будете свои. Как говорится, и вдоволь, и без греха.

– Прости? Что? – переспросил Ромодановский.

– Да шутка такая. Идет как-то монашка по лесу. Напали на нее разбойники. Снасильничали. Встает она. Оправляет рясу. Поднимает глаза к небу и истово крестясь говорит: Спасибо тебе, Боже. И вдоволь, и без греха.

Пауза.

Глухая тишина.

И тут Федор Юрьевич начал смеяться. А за ним и остальные. Довольно быстро перейдя на гогот…

Успокоились.

– Так вот, – продолжил Алексей. – Я загодя согласовал это предложение с отцом. Главным его условием является размер мануфактуры или чего вы там решите делать. Мелкие лавочки – не ваш уровень. Вы – лучшие люди державы. И предприятия, как следствие, у вас должны быть лучшие. Самые большие и самые современные.

– Откуда же на лучше мы деньги возьмем? – спросил Василий Голицын.

– Вы все – люди не бедные. Разве в этом есть сложность?

– А людей?

– Учите. Нанимайте. Никто не заставляет вас уже завтра все сделать. Хотя и расслабится не дадим. Если в сроки не уложитесь – спросим. Папочки, названные мной, лежат и кушать не просят. Хорошо будете себя вести? Так и зачем ворошить прошлое? А плохо? Так и вспомнить старое не грех. Не так ли?

– У нас не у всех хватит капиталов! – выкрикнул один из князей.

– А куда же они делись?

– Взятки. Подарки. Кутеж. – усмехнувшись ответил за него Ромодановский. – С Ивашкой Хмельницким многие дружат. А под ним какой только дури не совершишь.

Алексей встал.

Немного прошелся.

Остановился возле Федора Юрьевича.

Внимательно на него посмотрел. Прямо глаза в глаза своим фирменным немигающим взглядом. Покивал мысленно каким-то мыслям. И произнес:

– Ладно. Если под строительство мануфактур и прочих больших дельных производств, то я найду деньги. Банк Джона Ло выделит вам кредит под три процента годовых. Но будет условие. Я дам вам перечень нужных для державы дел. И укажу, где их ставить. И как. Вы выберете из них то, что вам по душе и приступите.

– А надолго банк денег даст?

– Обсудим. Сроки будут разумные. Но помните – отчитываться будете лично мне за траты. Все видели, как дорогу строили? Вот так и будем. И не дай Бог вздумаете воровать на этапе строительства. Денег не много. И я не хочу, чтобы они уходили в пустоту. Каждый рубль на счету. И каждый должен пойти в дело. Коли согласны – так банк вам поможет.

Зал зашептался.

Обсуждая это предложение.

Алексей вообще-то соврал. На голубом глазу.

Деньги, что удалось добыть в западных странах под разными предлогами, превысили двадцать миллионов рублей. Существенно превысили. Что было сопоставимо примерно с двадцатью годовыми бюджетами России образца, допустим 1698 года. И все эти деньги так или иначе контролировал царевич. Где-то явно, где-то опосредованно. Отец не сильно любил в такое вникать. А сыну в финансах он доверял.

Денег было много. Но Алексей не хотел их разом вбухивать в страну.

Так-то да, ее экономика изнывала от недостатка денег. Но не сразу же столько в нее вливать? Поэтому он старался действовать в этом вопросе, выходящем за пределы его профессиональных компетенций, так, как слышал от умных людей. То есть, вводить эти деньги в экономику постепенно, через возведение всяких логистических объектов, предприятий и строительство. Старательно при этом борясь с повышением цен. Очень зорко наблюдая за спекуляциями.

Впрочем, на линию поведения здесь и сейчас, это никак не повлияло. Он не собирался дать этим уродам, то есть, лучшим людям страны, все разворовать…

– И господа, – продолжил Алексей, после небольшой паузы, – никаких больше заговоров. Хватит. Я устал читать всю эту муть.

– Ты просишь невозможного, – грустно усмехнулся Василий Голицын.

– И что же невозможного в том, что я прошу?

– Тайные собраны были всегда. Их не искоренить.

– Дело не собраниях. Власть должна себя защищать. Это нормально. Это естественно. Это правильно. Власть, которая себя не защищает – и не власть вовсе. Поэтому те заговорщики, которые будут заходить слишком далеко, должны караться. Вплоть до физической ликвидации и конфискации семейного имущества. В этом возражений, надеюсь, нет?

Зал неохотно покивал.

Они явно думали не так, но прямо возразить не решились.

– Дело тут совсем в другом. Посмотрите на себя. Вы – лучшие люди страны. Ее элита. Аристократия. А как вы себя ведете? Как иноземные оккупанты! Словно вы тут не навсегда, а так – заглянули на годик. С тем, чтобы украсть все, что получится, а потом сбежать. Неважно куда. Главное – подальше. Будто бы не ваши дети вам унаследуют.

Царевич сделал паузу.

Прошелся.

Его никто не перебивал.

– Вам вручили землю и людей. И что же? Вы дерете с них три шкуры. Словно это не ваши люди. Словно вы те поляки, что пришли в Смуту, и пытаетесь урвать хоть что-то перед тем, как вас вышибут из России. Это смешно. Больно, смешно и глупо. Мы никогда не построим по настоящему великой державы, пока простые крестьяне не будут стоять горой за своих господ, а господа за монарха. Пока каждый простолюдин духом своим не превратится в солдата Империи, а вы – в ее генералов. Не только там, на поле боя. А везде. Всюду. Всегда. А иначе…

– Что иначе? – спросил Ромодановский.

– Сколько бунтов крестьянских, казачьих и прочих прогремело по земле нашей за последние пару веков? Сколько усадеб сожжено? Что – легче от этого кому-то стало?

– Так-то казаки?

– Которых поддерживали крестьяне. Раз за разом. А что в Смуту творилось? Хотите повторить? Понравилось разве, когда обширные земли стояли пустыми – без людей.

Алексей вновь сделал паузу.

– А ваши заговоры против царя? В чем их суть? Свергнуть Петра, чтобы новый государь вам больше привилегий дал. Так ведь? Что молчите?

– К этому стремятся все аристократы, – осторожно заметил Голицын.

– И поэтому именно они раз за разом разрушают государства. Вот возьмем древний Рим. Западную Римскую Империю. Ее аристократы веками боролись против своего государя. И что? Что в итоге они получили? Самостийность? Нет. Пришли дикие варвары и всех их убили. Утвердив на разоренной смутой и раздорами земле свою власть. Вы хотите этого же?

Молчание.

– Посмотрите на Речь Посполитую. Вы ведь постоянно на нее смотрите. Что кривитесь? Я знаю, вас прельщает то, сколько там свобод у аристократов и дворян. Практически бесправный король. Красота? Ваша мечта, поди? Только как держава она не стоит ничего. И существует до тех пор, пока до нее не дойдут руки соседей.

– Так уж и слаба? – нахмурился один из князей.

– Алексей Петрович – ты знай меру. Сказки ведь говоришь. – добавил второй.

– Вспомните потоп. Знаменитый шведский потоп. Полвека не прошло. Маленькая, бедная… да по сути своей нищая страна, сумел разделать под орех огромную державу. Разве нет?

– Это была случайность.

– Ой ли? Себя то не обманывайте. Речь Посполитая – это колосс на глиняных ногах. Огромные потенциальные возможности, но на деле – пшик. Не государство, а сплошной пердеж в лужу. И ей осталось недолго. Век – от силы. А все потому, что каждый отдельный аристократ там или дворянин думает только о себе. Он не считает себя ни солдатом своей Империи, ни офицером, ни генералом. Он не их предводитель и не человек короля. Он в сущности никто. Случайный человек, который грабит местных обывателей. Не более. Их аристократия – это пустое место со страусовым пером в заднице. Один гонор. Хотите быть такими же?

Снова тишина.

– Я не прошу многого. Отнюдь. Просто прекратите воровать сами у себя. Россия – это ваша страна. Моя, твоя, – тыкнул Алексей в Голицын, – твоя, – в следующего князя, – твоя… наша. Ну и займитесь делом, твердо помня об этом. Я не призываю вас к самоотречению, чтобы последние портки пожертвовать на благо Родины. Это глупо. Я призываю вас держать в уме тот факт, что у вас вообще-то эта самая Родина есть. И было бы не плохо, ей хотя бы не гадить. Вы же испражняетесь в тарелку матерям? Нет? А чего так? – царевич покачал головой. – Что в этом такого крамольного? Что в этом невозможного? Живите. Зарабатывайте. Наслаждайтесь жизнью. Просто не в одну харю. Не забывайте, что у вас вообще-то есть царь, что за вами присматривает, а также люди, которым вам вручены царем и Богом.

– Нам поаплодировать? – с издевкой спросил один из князей.

– Подумать. – каким-то на удивление потусторонним голосом произнес Алексей, уставившись на этого шутника ледяным, не мигающим глазом. Его словно бы накрыло… или прорвало. От ярости у него аж картинка немного потемнела и в ушах загудело. Он даже потом, обдумывая ситуацию, так и не смог понять, что именно послужило причиной такой всплеска эмоций. – Потому что я – даю вам шанс. Хотя испытываю острое желание всех заговорщиков вырезать. Что, поверьте, несложно. Не стоит испытывать судьбу дважды. Не обманывайте моих надежд. Видит Бог, – царевич повернулся к иконе и широко перекрестился, – я был на волоске от приказа ликвидировать всех заговорщиков. ВСЕХ!

Парень замолчал.

В зале воцарилась тишина.

Вид наследника престола был очень… странный что ли. Чистая, лучистая ненависть, которой он дал наконец волю, сочилась из него, словно вода из переполненной губки. Это пугало. Особенно в свете того, что никто из присутствующих не сомневался – царевич не только не врал, но и реально мог исполнить то, о чем говорил. Ликвидация Шуйских и князя Гагарина тому была порукой.

Алексей же, справившись со вспышкой гнева, которой он дал волю. И уже секунд через тридцать вновь предстал перед ними невозмутимым и непроницаемым. Этакой холодной рыбой… скорее каким-то маленьким морским чудовищем, смотрящим на них из глубины подросткового тела. Без эмоций. Без тревог. Как на еду.

И это было странно.

Это диссонировало с его внешним видом и возрастом.

Да и с той вспышкой гнева, которой он дал волю минуту назад.

Странно.

И страшно.

Подросток вроде. Но у него на руках уже море крови. Причем какой! Десятки высших аристократов были убиты по его приказу. Не пожалел даже родичей. А ему было всего тринадцать лет.

Ромодановский не выдержал и хмыкнул.

Голицын мягко улыбнулся.

Они оба уже прекрасно знали с каким человеком имеют дело. А вот остальные неприятно удивились. И задумались…

– Я полагаю собрание законченным. Подумайте несколько дней. Посоветуйтесь. После чего приходите – мы обсудим кредитование предприятий. Кому оно, потребно, конечно…