Текст книги ""Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Андрей Дай,Андрей Буторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 126 (всего у книги 299 страниц)

Глава 8

1715, сентябрь, 15. Москва – Лоян

Шли очередные рабочие посиделки на верхнем этаже Воробьева дворца. Алексеева, точнее. Его теперь в основном так называли.

Было шумно и довольно весело.

Играли.

Обкатывали новую настольную игру, над которой трудились больше года…

Первой, в свое время, сделали тактическую военно-командную игру, обеспечив ей все подразделения от роты и выше. Причем постоянно рассылая «обновления» для того, чтобы расширить варианты партий.

Следом долго и мучительно разрабатывали стратегическую версию военно-командной игры. Здесь уже пришлось очень серьезно потрудиться, «родив» на выходе весьма и весьма сложную поделку – как в разработке, так и в игре из-за довольно высокого порога вхождения. Тактики ведь для успеха в войне или даже кампании совершенно недостаточно. Вот и старались.

Удалось.

С некоторым скрипом внедрили на местах, обеспечив комплектами все от полковых штабов и выше. Буквально продавив практику подобного формата упражнений в развитии стратегического мастерства. Натурально воюя с нежеланием и тихим саботажем.

Но справились.

Смогли.

И теперь обе военно-командные игры вошли в обиход штабных учений. Постоянных.

Алексей же прям воспрянул духом.

Получилось ведь. Получилось. Поэтому он решил шагнуть дальше и вынести настольные игры за пределы узкой военной корпорации.

И вот – первая ласточка.

Здесь собрались молодые представители аристократии из числа его свиты. Если так можно выразиться. Многие влиятельные рода старались как-то пристроить своих детей поближе к наследнику. И юных парубков, и даже местами девиц. Самых адекватных Алексей старался отбирать и как-то вовлекать в свои дела. Понятно, далеко не на ведущих ролях. Но вовлекать. Ну и вот так использовать, обеспечивая себе с их помощью немалую часть досуга.

Эта игра задумывалась им, как важный инструмент продвижения культурного наследия Руси. И ничего лучше, чем парафраз со знаменитой DD он не придумал. Представление о которой имел предельно общие. От дочки в той жизни о ней слышал. Она ей увлекалась и частенько болтала. Тогда слушал вполуха, сейчас же ему пришлось вытаскивать из воспоминаний обрывки давно забытых и, в общем-то, ненужных сведений. Импровизируя. И адаптируя все этих крохи материалов к местным реалиям.

Получилось что-то в духе приключений партии авантюристов в условиях сказочной Руси. Которую, кстати, тоже пришлось высасывать из пальца. И вот теперь – он наблюдал, как его ближайшее окружение пытается освоится и поиграть.

Ребятам приходилось сложно.

Очень.

Просто потому, что непривычно. Но… увлекательно. Порождая массу веселых моментов, нелепостей, каламбуров и стихийных шуток.

Смех звучал почти постоянно.

– Алексей Петрович, – произнесла вошедшая в зал Миледи.

За всем этим оживлением ее появления даже не заметили.

– А? Ты пришла поиграть?

– Можно тебя на минуточку?

– Что-то срочное?

– Да.

– Вы продолжайте, я постараюсь поскорее вернуться, – произнес царевич, вставая и, увлекая за собой Арину, направившись в свой рабочий кабинет, расположенный на этом же этаже.

Его уход, конечно, напряг всех участников эксперимента. Но несильно и ненадолго. Царевич-то сам не играл, выступая лишь наблюдателем. Так что, почти сразу после их ухода, снова послышался смех.

– Итак, я весь внимание. – произнес Алексей, усаживаясь в кресло.

– Умер Людовик.

– К этому все шло… да… тяжело болел дедулька.

– Что будем делать?

– Пока ничего.

– Не боишься упустить ситуацию?

– А мы ее разве контролируем? Хаосом нельзя управлять. Мы помогли всему этому кошмару у них начаться. Дальше они уже сами. Засветиться там нам не с руки.

– Может быть, поможем деньгами наиболее удачливым лидерам? Мне кажется, это приведет к расколу Франции.

– Мы желаемого эффекта уже добились. Их страна парализована бунтами и забастовками. Промышленное производство практически встало. Предприятия терпят убытки и разоряются. Местами рабочие портят оборудование, а то и устраивают пожары. Снабжение городов продовольствием неуклонно снижается, из-за чего мы в скором времени получим открытый конфликт восставших с селянами. Чего больше-то?

– Филипп все еще сохраняет в своих руках большую часть полков. Это позволяет ему надеяться…

– Позволяет, – перебил ее Алексей. – И пускай пытается.

– Но разве нам это нужно?

– Мы свое уже получили. Из Франции пошел обильный поток эмигрантов. И мы подбираем из него почти весь мало-мальски квалифицированный персонал. Каждый месяц этой всей вакханалии бьет по их стране больше, чем пять лет тяжелой войны. Еще год и мы сможем забыть о Франции как о серьезном игроке.

– Ты думаешь, что они не восстановятся?

– Да кто их знает? – пожал плечами Алексей. – Если восстановятся, то молодцы. Честь и хвала. Да только время окажется упущено. Они и сейчас отставали, теперь же еще и откатятся на многие годы назад, если не десятилетия. А мы продолжаем развиваться. В том числе за счет их человеческого ресурса. Десять-двадцать лет форы мы себе точно дополнительно выбили. Совсем уж разрушать Францию нам невыгодно.

– Мне казалось…

– Тебе казалось. – серьезно ответил царевич. – Франция – это потенциальный рынок сбыта для наших товаров. В будущем. Сейчас мы снимаем с них сливки, забирая наиболее компетентных людей. К нам от них ежемесячно прибывает по пять-десять тысяч квалифицированных работников. Каждый месяц. Каждый. Даже если Филипп наведет порядок потребуется время, чтобы все это прекратить и поток эмиграции будет еще долго.

– Может быть, все же попробуем расколоть их на два-три государства?

– Это дорого. Вся эта вакханалия обошлась нам в очень небольшую сумму. Но если продолжать, то рентабельность окажется под вопросом.

– Дорого? Мне казалось, что тот поток ценностей, который мы получаем, покрывает все расходы. Разграбление имений и церквей дает немало интересных, а то и вовсе уникальных вещей.

– Без всякого сомнения. А теперь еще и Лувр, я почти уверен, разграбят. Хоть и, возможно, не так хищнически, – улыбнулся Алексей.

– Вот. Вся операция окупилась с лихвой. Так чего стесняться?

– Должен остаться хоть какой-то противовес Габсбургам. Потому что, если французы рассыплются на несколько держав, этим противовесом окажемся мы. Плохая идея, как по мне. Пусть лучше сами развлекаются.

– Про Берлинское сражение уже докладывали?

– Да, – кивнул царевич. – Тактически – победа саксонцев, стратегически – их поражение. После этой бойни сил взять Берлин у них нет.

– Август начал собирать сейм, чтобы убедить его вступить в войну на саксонской стороне.

– Он с ума сошел? – удивленно выгнул бровь Алексей. – Зачем шляхте на это подписываться?

– Раздел Пруссии. Часть отойдет в корону Польши.

– Сомнительная радость. И как настроения?

– Примерно такие же, как и у тебя. – улыбнулась Миледи. – Август прекрасно об этом знает, но будет пытаться если в войну вступить не всей страной, то хотя бы продавить частную партию для себя и желающих. У него ведь личное войско есть.

– Интересно… а что Пруссия?

– Мать малолетнего наследника обратилась к нам за помощью.

– Почему я об этом ничего не знаю?

– Потому что я первая, кто сообщил об этом. По каналам разведки сведения дошли быстрее. Депешу с официальным письмом дня через два только привезут.

– Август об этом знает?

– Вряд ли. Скорее всего, никто еще не знает. Но это, вряд ли, надолго. Вдова не станет молчать. Ей это не выгодно.

– В принципе – это вариант для нее. Ведь саксонцы-то точно напрягутся. Особенно если мы потянем немного с ответом.

– Как бы большая война не началась. – покачала головой Миледи. – А ты ведь ее так стремишься избежать.

– И что ее может спровоцировать?

– С Габсбургами у нас отношения аховые – на грани войны. Поэтому саксонцы могут попытаться привлечь их на свою сторону. Речь Посполитая…

– Она под впечатлением от маневров. – перебил ее царевич.

– Да, но магнаты знают – таких дивизий немного и…

– Понимают, – снова перебил ее Алексей, – что им хватит одного корпуса.

– Хватит ли?

– Для того, чтобы вытянуть все полевые битвы? За глаза. А гарнизоны и прочие вспомогательные задачи можно обеспечить и посредством привлечения других войск. Даже с гладкоствольным оружием. Так что Речь Посполитая вряд ли куда-то осмысленно впишется, если там нужно будет драться с нами.

– Хм… – она задумалась.

– Почти вся твоя агентура в Западной Европе, так что не переживай, что упустила эту деталь. У польско-литовских магнатов сейчас ТАКИЕ дебаты идут – не пересказать. Поверь – они под впечатлением. Хотя вариант частной войны интересен, да.

– Если все так, то ему не разрешат.

– Почему? – улыбнулся Алексей. – Ему – разрешат. В конце концов, если он свернет себе шею, многие выдохнут с облегчением.

– Так, может, помочь?

– Нет-нет. Это лишнее. Наше участие там лишено смысла. Да и, если он допечет шляхту, она сама все решит. Там отнюдь не беззубые старушки. Или ты в их любви бунты бунтовать сомневаешься?

– В этих буйнопомешанных? – усмехнулась Миледи. – Нет, конечно.

– Ладно. Что-то еще?

– Да, в общем-то, все. Я пришла из-за смерти Людовика. Тоже по разведывательным каналам передали. Думала, что потребуется какие-то активные действия предпринимать.

– Нет. Нам лучше быть подальше от его смерти и не мельтешить. – задумчиво произнес Алексей. – Слушай, а Филипп ведь сейчас в Англии сидит, так?

– Филипп II Капетинг…

– Кто? Он же Бурбон.

– В Англии принял фамилию предков. Говорят, в парламенте настояли. Эстеты.

– А Людовик… хотя да, какой Людовик-то. – хохотнул царевич. – Он, скорее всего, даже и не узнал. И что наш Капетинг? Уже шевелится?

– Он пока с головой в английские дела погрузился. Пытается найти сторонников. Применяет твой метод, кстати. Пытается купить лояльность одних за счет имущества явных противников. Там сейчас перья во все стороны летят. Ему еще несколько месяцев точно придется там просидеть.

– Мда… ну что же, подождем. Нам в этом деле спешить некуда. – произнес Алексей вставая. – Не хочешь к нам присоединится?

– В этих посиделках? – улыбнулась она.

– В игре. Ребятам очень не хватает человека твоего профиля. Вот – начнем игру заново, а ты сыграешь роль опытной ведьмы.

– Леша, Леша, – покачала она головой.

– А что? Пусть и ведьма, зато наша. В таком деле ведь главное, что? Правильно. Главное – не стеснятся. Пойдем.

– Стара я уже для таких игр.

– Не наговаривай на себя. Ты еще ого-го! Заодно подрастающему поколению покажешь класс. Пойдем-пойдем…

* * *

Тем временем далеко на востоке разворачивалось масштабное сражение. По сути – генеральная битва за Китай, как ее позже назовут.

Подготовив почву джунгары, начали вторжение из Тибета в основные земли ханьцев. Да не просто так, а под девизом возрождения династии Юань. Постаравшись зайти с козырей и щедро раздавая обещания. Ведь что сложного в том, чтобы дарить то, что тебе не принадлежит? Это всегда легко и приятно.

Цин тем временем уже договорились о перемирии с Россией и отправили большую дипломатическую миссию. Поэтому, воспользовавшись моментом, собрали против них весьма внушительный ударный кулак. Всех, до кого смогли дотянуться.

Да, во многом архаично вооруженный кулак.

Но большой.

Гигантский. Подкрепив войска маньчжуров лояльными контингентами ханьцев. Не все ведь верили джунгарам. Да и за время своего господства Цин удалось наладить отношения с рядом влиятельных домов…

Хань выстроились между двух заросших лесом и кустарником холмов, уперев в них свои фланги. Собрав здесь до пятидесяти тысяч пехоты. Причем частью с разного рода огнестрелом, преимущественно архаичным. Однако налетать на такую толпу кавалерией выглядело бы сущим безумием. Они же, в отличие от европейцев, построились довольно глубоко. И имели массу всякого неприятного вооружения для ближнего контакта.

Дальше – за холмами, располагались другие неприятности сложного рельефа, так что дорогу на Лоян они перекрыли вполне надежно.

Джунгары атаковать в лоб не стали.

Выкатили русские 6-фунтовые пушки и начали стрелять.

Залп.

Второй.

Третий.

Ядрами. Где-то с тысячи шагов.

Ханьцы хоть и волновались, но стояли.

Где-то через полчаса этой пальбы Цэван-Рабдан устал ждать и приказал выкатить пушки на триста шагов с тем, чтобы задействовать картечь. Ему щедро ее отсыпали в Москве. Вот и хотелось попробовать. Дальнюю не дали, а вот средней и ближней хватало.

Сказано – сделано.

Прекратив огонь джунгары постарались охладить пушки, разогревшиеся от частой стрельбы. После чего выдвинули их ближе. Подтянув, заодно и кавалерию, что широким фронтом стояла за ними.

Медленно.

Осторожно.

Опасаясь прорыва цинской кавалерии, которой, впрочем, нигде не было видно. Из чего Цэван-Рабдан и его окружение пришли к выводу, что она или не успела, или завязла в боях с русскими. Те, по их сведениям, уже взяли Гирин и, возможно, Мукден. А потому угрожали самому Запретному городу. Точно, понятное дело, они не знали. Просто предполагали, исходя из своих тактических и стратегических приемов. Их ведь точно логистика на участке Гирин – Мукден не остановила бы.

Вновь ударили пушки.

Цинские.

Их сюда тоже доставили немало. Но старые и не способные часто стрелять. Так как по старинке отмеряли порох совочком каждый раз заряжая.

Неприятно ударили, хоть и ядрами.

Вон как заволновались лошади джунгар от прилетающих «гостинцев». Но фактического ущерба это нанесло мало. Поэтому все делали согласно приказу.

Минута.

Вторая.

И завершив развертывание, открыли огонь 6-фунтовки. Средней канистровой картечью, которая на дистанции в триста шагов оказалась вполне результативной. Если стрелять, конечно, по таким скученным построениям.

Залп.

И еще.

Еще.

С каждой такой подачи волнения ханьской пехоты усиливалось. И, наконец, после четвертого залпа сотни 6-фунтовок, они дрогнули. Сначала отдельные бойцы побежали. Потом уже группами по пять-десять человек. Пятый же залп пушек пришелся в спины бегущей пехоты, оставившей после себя целое поле раненых и убитых. Несколько тысяч точно.

И джунгары ринулись вперед.

Всей своей неудержимой конной массой. Стремясь нагнать и вырубить как можно больше неприятелей.

Минута.

Вторая.

Они начали пролетать между брошенных пушек.

Мгновение.

И из-за холмов появилась конница Цин. Которая там пряталась все это время, подойдя скрытно по темноте.

Много.

Очень много.

Даже больше, чем смогли собрать в единый кулак джунгары. И рвалась вперед. В собачью свалку.

Ее не сразу заметили.

На флангах-то приметили почти сразу, но их криков никто не услышал. Когда же основная масса джунгар осознала ситуацию – было уже поздно. С обоих флангов в них врезались всадники…

Да и пехота остановилась.

Все солдаты и командиры знали о плане, поэтому отреагировали соответствующе. Не каждому хватило мужества прекратить бегство. Однако до половины пехоты ринулось в контратаку, стараясь реализовать свое преимущество в холодном оружие…

Джунгары попытались отступить, но куда там… Управление такой массой конницы в натиске оказалось попросту невозможно. Так что началась мясорубка…

Страшная.

Жуткая.

В которой все смешалось. И почти никто не дрался организованной группой…

Через полчаса все кончилось.

Часть джунгар все же вырвалось, но большинство их армии вторжения сумели вырубить. Включая Цэван-Рабдана и большинство командиров. Его сын Галдан-Цэрэн сумел уйти. Чудом. Бросив артиллерию и большую часть обоза, он постарался увести своих людей, спасая хоть кого-то. Опасаясь добивания.

Впрочем, такая спешка была лишней.

Потери, которая понесла объединенная армия Цин с союзными им контингентами хань, привели к полной утрате управления. Выдвинуть даже пару тысяч для преследования они не могли. А требовалось сильно больше.

Все ж таки джунгары получили от русских не только мушкеты, карабины с пистолетами да пушками, но и много доспехов. Из-за чего каждый продавал свою жизнь дорого. Слишком дорого.

Из сорока тысяч цинской кавалерии «на коне» оставалось едва двадцать пять тысяч. Остальные оказались либо ранеными, либо убитыми. Да и пехота потеряла из пятидесяти тысяч порядка восемнадцати.

Победа.

Громкая, но и оглушающая.

Причем в какие-то моменты даже казалось, что все зря и джунгары их разобьют. Очень уж продуктивным оказалось сочетание доспехов, холодного оружия и пистолетов, стреляющих картечью…

Погибли многие младшие командиры. Ведь они вели своих людей в бой. Из-за чего хоть как-то управлять оставшимся войском оказалось попросту невозможно. И, несмотря на достаточно грамотно проведенное цинцами сражение, джунгарам не хватило каких-то пяти тысяч бойцов, чтобы его вытянуть. Даже вот так по дурному попавшись…

Глава 9

1715, ноябрь, 22. Тула – Москва – Кандагар

– Ну, за дружбу! – торжественно произнес мастер рабочей бригады.

Все подняли чарки с медом…

– Эй, Вась! – окрикнули кто-то задремавшего соседа.

– Утомился человек. Не трожь. – добродушно произнес мастер. – Он второй месяц в две смены работает.

– Чего не трожь-то? Мы же по паре чарок выпили. А он куда?

– Говорю же – устал сильно. А тут парилка – вот и размяк.

И тут Васька, которого кто-то сердобольный тормошил за плечо, очнулся. Обвел всех мутным взглядом. И выдал мрачным голосом:

– Все пьете, да? И пьете, и пьете. И пьете, и пьете. Все пропили. Думаете что? Кончилась Россия, да? Во! – показал он фигу. – Боитесь чего-то? Спасение в ней ищете? Что вы в ней нашли? Зло и яд…

Сосед подсуетился и поднес ему под нос чарку.

Пара секунд размышлений.

Он ее взял. Опорожнил в миг. Вернул. И молча вернулся ко сну, на автомате взбив салат рукой, словно подушку…

– Вот так и работай, – тяжело вздохнув, произнес мастер.

– Совсем себя не бережет.

– Так пятеро детей и все девки. Тяжко. Каждой приданое надо. И жена хочет в отпуск в, как его… – задумался рабочий.

– Пансионат! – назидательно подняв палец чуть ли не на распев, продекламировал мастер.

– Да, в пансионат поехать.

– Бесплатно же вывозят. Ежели трудишься добре.

– А там денюжка-то нужна. Как без нее? У него же Ульяна жуть какая ретивая. И то желает, и это.

– Эх… жаль Ваську.

– Как бы не пропал.

– Сопьется еще.

Послышали со всех сторон голоса.

– Да кто ему даст, – усмехнулся мастер. – Ульянка-то страсть какая бойкая. С ней не сопьешься.

– Вон же – в салате лежит.

– Так устал. Сомлел. Сейчас подремлет и будет как огурчик. Выпил-то всего ничего.

– А может хворь какая?

– Сына хочет. Вот и вся хворь. – хохотнул мастер.

– А ежели снова девки пойдут? В три смены работать будет?

– Хорошо ведь работает. Тебе жалко, что ли?

– Жалко. Его жалко. Сгорает же.

– Может его на учебу куда послать? Не, ну а что? Работает добре, да и башка варит.

– Вот… – хотел было что-то сказать мастер, да не стал. Все его ребята как один закивали, хотя ему отправлять Ваську на учебу не хотелось – он ведь особо старался, тянул как ломовая лошадь. – Вот и пошлем, – нашелся он после затянувшейся паузы. – Завтра как выйдем – пойду к инженеру.

И разговор пошел дальше.

Им-то всем было и невдомек, что Васька хоть и лежал в салате, но внимательно слушал. Он давно хотел уже развития и роста, чтобы и денег больше, и времени свободного. Да только не пускали. Каждый раз какую-то причину находили. То заказ горел, то еще что. Вот Ульянка его и подговорила. Ну и стал он стоически изображать из себя умирающего лебедя, жалуясь подспудно о тяжелой судьбе своей.

Денег хватало. Но и стоять на месте не хотелось. Вот он и искал пути… а тут как удачно совпало. Мастер, конечно, что-то подобное подозревал, однако, явно подловить на игре не мог. Тем более что Васька действительно много и хорошо работал…

А вообще, жизнь сильно изменилась.

Круто.

Пятнадцать лет назад никто ни о каких пансионатах и слышать не слышал. Теперь уже несколько лет как отправляли семейных работников с детьми на отдых во время законного отпуска, если нареканий.

Не на море. Нет.

Транспорт пока не позволял перевозить людей вот так массово, далеко и быстро. Поэтому строили на местах и недалеко от крупных городов. Чтобы и отдохнуть в приятных условиях, и по городу погулять праздно.

Мало их пока было. Но потихоньку все это начинало раскручиваться и разворачиваться…

* * *

В Москве тем временем шли переговоры с османами…

– Мы не можем вас принять в Союз до тех пор, пока вы не закончите войну, – устало произнес Алексей.

– Но вы же не желаете, чтобы Габсбурги нас завоевали, не так ли?

– Нет. Поэтому мы организовали многочисленные восстания у них в тылу. – спокойно ответил царевич.

– О! – вскинул руками султан. – Там такие восстания, что вернуть эти земли будет крайне сложно.

– Скорее всего, невозможно.

– Как невозможно?

– За все нужно платить. Разве не ты долго тянул с принятием нашего приглашения? Все выторговывал себе более выгодные условия. Из-за чего оказался один на один против Габсбургов и Бурбонов. И, как следствие, потерпел сокрушительное поражение.

– Я понимаю, – со скорбным лицом произнес Ахмед III. – Но… это же земли османов.

– Если бы ты не стал тянуть кота за всякие места, то никакой войны не произошло. Габсбурги с Бурбонами не рискнули бы влезать в драку со всем Союзом. Но ты – тянул. Ты торговался.

– Я понимаю, это была моя ошибка, – нехотя согласился султан, – но…

– Слушай, – влез Петр. – Мой сын пытается сказать тебе, что мы сделали все возможное, дабы остановить наступление Габсбургов и Бурбонов. И мы их остановили, выигрывая время. Тебя это не устраивает? Ты хотел бы, чтобы они вас всех по стенке размазали?

– Но вы могли вступить в войну.

– Ахмед Мехмедович, – с улыбкой произнес Алексей. – Ты серьезно?

– Вполне.

– Вступать в большую войну для защиты державы, которая пыталась усидеть сразу на двух стульях? Мы ведь знаем о твоих переговорах с Иосифом.

Султан нахмурился.

– Да, твое поражение нам невыгодно. Но начинать тяжелейшую войну, втягивая в нее наших союзников и нарушая отлаженную систему торговли ради того, кто пытался нас обмануть? Это не серьезно. Мы и так сделали тебе большое одолжение, вмешавшись ДО того, как Габсбурги с Бурбонами разгромят твою державу окончательно. Сразу, как это стало возможным.

– Одолжение? Это же в ваших интересах.

– Мы могли подождать, когда они тебя разгромят и полностью оккупируют земли. А потом поднять куда лучше подготовленные и более многочисленные восстания. Это было бы и проще, и дешевле, и справедливее.

– Но вы согласились меня принять. Зачем? – хмуро спросил султан.

– Затем, что мы всегда открыты для переговоров.

– И хотим, – добавил Петр, – чтобы твоя держава вступила в Союз.

– Разумеется, – дополнил отца Алексей, – уже на других условиях. Ведь ты не контролируешь проливы. Да и должен нам очень много. В сущности, ты сам еще жив только нашей милостью. Или ты тешишь себя надеждой на то, что Габсбурги или Бурбоны тебя пощадили?

– После того, что они устроили в городе…

– Именно, – кивнул Алексей. – Они убивали всех, кто имел хоть какое-то отношение к правящему дому. Даже женщин и детей. Просто для того, чтобы обезглавить твою державу и предупредить последующие восстания. Тебе это не напоминает то, как вел себя Мехмед Завоеватель?

– Он убивал не всех.

– Да, не всех. И в этом плане твой, без всякого сомнения, великий предок намного более гуманный и человеколюбивый правитель. Только вот для австрийцев и французов – ты и все твои подданные, в общем-то, туземцы, дикари, варвары. Люди второго сорта.

– Вы согласились принять меня, чтобы наговорить дурного?

– Это дурное мы говорим, чтобы ты осознал – ты и только ты виновен в сложившейся ситуации. И нам стоило много сил, чтобы ее выправить хоть немного. А теперь – к делу.

– Я весь внимание, – мрачно произнес Ахмед.

– В Союз мы тебя сейчас принять не может. Это нарушит его устав. Ты – воюешь. Но спешка и не нужна. Габсбургам и Бурбонам теперь не до тебя. Так что можешь не переживать.

– А если они подавят восстания в Болгарии, Венгрии и Греции?

– У них в казне дыра. Им эта война уже поперек горла. Только выйти из нее они не могут, сохранив лицо. И я бы тебе посоветовал с австрийцами замириться, а с французами – повоевать немного. Они же вывели почти все свои силы из Леванта. Что сможешь – вернешь. Там весьма небедные земли.

– А болгары?

– Забудь о европейских землях. Сейчас они для вас потеряны. В будущем всякое возможно, ныне же – нет. Да и мы сохраним линию на их поддержку.

– Зачем они вам?

– Они что гиря на ногах. Но репутация дорогого стоит. Если мы сейчас предадим тех, кто рискнул всем с нашей подачи, то в будущем кто нам поверит? Мы договорились – мы сделали…

Сложные переговоры шли уже который час. Нередко заходя на новый круг. Султан очень хотел вернуть утраченные земли, но отчетливо понимал – самостоятельно не сможет. Вот и пытался нащупать тот сценарий или даже скорее вариант сделки, при которой подобное становилось возможным.

Одна беда – ему никто не верил.

Ни Петр, ни тем более Алексей не собирались ему прощать эту попытку усидеть на двух стульях. Но Ахмед не сдавался. В конце концов, торговаться он умел, любил и верил в свою звезду…

* * *

– Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать… – тихо произнес поручик, вглядываясь в темноту, припоминая присказку, как-то услышанную от царевича.

Ночь, конечно же, была не украинская, а афганская и вместо сала их тут щедро угощали бараниной и говядиной, а местами и кониной. Никогда прежде ее поручик не ел, а тут – распробовал. Вот. Но суть была верна, в целом…

Девятые сутки шла затяжная битва.

Здесь, под Кандагаром, объединенные силы пуштунов и великих моголов пытались разгромить войска шаха. Ну, строго говоря, русские, но формально – шаха. Так как они перешли в основном к нему в подданство по договоренности с Москвой. Не все. Но Россия смогла закрыть этот вопрос добровольцами, обеспечив в Иране полноценный современный армейский корпус.

Для тех, кто любит жаркий климат – идеальный вариант. Собственно, из них в первую очередь и укомплектовали корпус, чтобы не страдали на севере. Оплата службы шла под стать. Аббас не жадничал, выплачивая и солдатам, и офицерам очень приличное жалование. И даже начал строить целый квартал в Исфахане для их размещения с бесплатными домами вполне приличного уровня. Сверх того – жены.

Шах продавил этот вопрос.

Кызылбаши поддержали.

А недовольные промолчали.

В конце концов, захват власти фанатиками выглядел для многих весьма непривлекательно. Да и получение целого корпуса хорошо подготовленной пехоты, казалось, если не решением массы вопросов, то чем-то очень близким. Весь Иран уже к этому времени знал о том, какой сокрушительный разгром сил вторжения произошел под Исфаханом. Причем в изрядно приукрашенном виде. Поэтому этих бойцов воспринимали если не как чудо-богатырей, то как-то близко.

Вот и сладилось.

Тем более что жен поставляли семьи кызылбаши, которые придерживались достаточно гибких взглядов. А шах в их интересах корпуса начал строить большую церковь. В рамках той самой старой договоренности. Ведь Алексей ему предлагал построить мечеть в Москве, такую же, какую Аббас в Исфахане поставит церковь…

Бах! Бах!

Раздались слишком громкие и резкие выстрелы в ночной тиши.

Это пуштуны подкатили свои 6-фунтовые французские пушки и ударили по укреплению. И поручик ловко соскочил на землю, укрываясь за валом редута.

Началась очередная тяжелая ночь.

Днем-то они не совались. 3,5-дюймовые нарезные пушки легко их перестреливали и не давали артиллерии пуштунов даже развернуться. Поэтому они пробовали вот так – в ночи подкатывать орудия и стрелять. Редуты-то, которыми окружили Кандагар, освещались. И даже в темноте было видно куда стрелять.

Пятую ночь шалили.

Проблем особых от 6-фунтовых ядер не случалось. Они почти все вязли в земляном валу редута или перелетали его. А те немногие, что залетали, почти не причиняли вреда. Скорее нервировали.

Бабах!

Жахнула в ответ 6-дюймовая легкая гаубица. И через несколько секунд где-то там, вдали, раздался еще один взрыв, сильно полегче – это в воздухе подорвалась дистанционная картечь. То есть, шрапнель.

Сегодня решили отвечать.

Осторожно.

В принципе артиллеристов уже обучали методу триангуляции и стрельбы с закрытых позиций. Во всяком случае – в осадных делах это было важно. Но как-то особой практики не случалось. А тут – сам бог велел попробовать. По методичкам, которые имелись у гаубичной команды.

6-фунтовки продолжили стрелять как ни в чем не бывало. Видимо, шрапнель пошла мимо.

Чуть погодя, перепроверив расчеты, ударили еще раз из легкой гаубицы.

Опять мимо.

Еще немного поигрались. Постреляли. Наконец, с пятой подачи добились накрытия – вон как заголосили. Их ведь крепко осколками посекло мелкими – в ползолотника[280]280
  Ползолотника в СИ это примерно 2 грамма.


[Закрыть]. Такие почти никого не убивали, но их в 6-дюймовый снаряд влезало много и осыпь они давали густую.

Секунд через пять дала залп и вся остальная батарея легких гаубиц. Дистанцию-то нащупали.

А потом еще.

Перестрелка на этом ночная и закончилась. На утро же, как расцвело, перед редутом обнаружили брошенные двадцать пушек и несколько убитых. Остальные сумели отойти. Хотя, судя по кровяным следам, раненных оказалось до полусотни.

Осада Кандагара продолжалась.

И с каждым днем ситуация осажденных осложнялась все больше и больше. Продовольствия ведь не прибавлялось. А попытки деблокирования закончились очень и очень плохо. Дистанционная картечь, сиречь шрапнель, творила чудеса. Даже восемь 3,5-дюймовых пушек смогли беглым огнем сорвать развертывание кавалерии.

Потом была еще одна попытка.

В этот раз решили нахрапом навалиться – сразу выйдя на рысях и бросившись лавой на сближение. Но и тут ничего не получилось. Да – прорвались ближе. Только ближе их встретила уже обычная канистровая картечь и частая стрельба из винтовок. Из-за чего, в конечном счете, к редутам никто и не прорвался.

А потери-то… потери… Они выглядели колоссальными и совершенно деморализующими.

Пуштуны пробовали отрезать снабжение. Но его осуществляли паровозом, в состав которого цепляли два вагона, обшитого листами железа. Достаточно толстыми, чтобы держать мушкетную пулю. Внутри же – стрелки с винтовками и мушкетонами. Их за глаза хватало, чтобы гонять этих деятелей.

Один раз даже попытались разобрать пути. Но толком не успели. Между лагерем под Кандагаром и ближайшим иранским городом почти постоянно курсировало четыре поезда. Туда-сюда. С интервалом в два часа. С броневыми вагонами. И спереди перед паровозом у них имелось по две платформы, загруженные шпалами и рельсами. Так что удавалось оперативно все восстанавливать. А больше и не пытались. Долго и муторно это оказалось.

Навалиться же большим отрядом не удавалось из-за крупной группы хорошо вооруженных всадников Степной армии. Ее ведь никуда не отводили пока. И ее численности было более чем достаточно, чтобы пуштуны не рисковали влезать к дороге крупной массой, слишком все это выглядело рискованно. Так – по мелочи пытались проказничать, не более…