Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

Глава 5

* * *

Объяснительная записка краскома Точилина Ильи Николаевича, о произошедшем 27 октября 1925 года, происшествии спровоцировавшим побег заключенного проходящего в документах строгой отчетности за № 31415 Волкова Михаила Федоровича. Уроженца села Хитрые Караси входяжего в Еловскую волость, Красноярского уезда. Осужденного на пять лет лишения свободы и отбывающего наказание в Специальном Исправительно Трудовом Лагере.

По сути произошедшего события могу соробщить следующеее. В принципе то, что один из молодых красноармейцев, решив показать свою удаль, раздразнил медведя, подняв его на дыбы, случай не особенно и примечательный. Подобное случается довольно часто, пусть и не в таких декорациях, но тем не менее. Тем более, что этим проступком молодой солдат, во-первых, наказал сам себя, а во-вторых, создал яркий пример того, чего не стоит делать, ни при каких обстоятельствах. И хотя бы ценой своей глупой жизни, послужил воспитанию молодого поколения, недавно призванного на службу. И все бы ничего. Ну списали паренька на боевые потери, отправили соболезнование родителям, и пожурили бы остальных красноармейцев, на предмет недостойного поведения, позорящего гордое звание молодых строителей коммунизма. На этом все бы и завершилось. Да неприятно, но такова жизнь. Но вот то, что некоторые несознательные товарищи покинули свой пост, из-за чего допустили произошедший во время происшествия побег, это действительно Чрезвычайное Происшествие, за которое можно лишиться не только должности, но и головы. И, что самое интересное в побег ушли не матерые зэка, а одиночка, но судя по тому, как он уверенно запутал следы, явно человек, прекрасно знающий тайгу, и все местные обычаи. А такой, хотя и не представляет особой опасности для общества, но зато своим проступком даёт пример того, чего ни в коем случае нельзя оставлять безнаказанным. Этак махнешь на него рукой, и другие решат, что можно плюнуть на все и сорваться с места.

Увы, о его исчезновении узнали слишком поздно. Вначале, разбирались с гибелью красноармейца, затем собирали разбежавшихся по делянке зэка и конвоировали их до бараков, невольно устроив им выходной день, из-за произошедшего, и только потом уже на месте провели перекличку. И хотя по уставу внутренней службы, последнюю должны были провести на месте сбора, до отправки в лагерь, но увы, сделали, как сделали. Хорошо хоть вообще вспомнили о ней, когда добрались до расположения.

А вот когда обнаружилось, что одного из зэка недостает, тут и поднялась тревога. Одновременно с нею, выявились, и существенные недостатки организации преследования. Вдруг выяснилось, что единственный следопыт, имеющийся в нашем распоряжении, болен, и не имеет возможности возглавить поиск. Правда, он все же оказался не бесполезен, предоставив руководству, двух поисковых собак. Вдобавок предупредив о том, что они не достаточно хорошо обучены, поэтому вести их следует в поводке, иначе могут увлечься погоней и оставить своего поводыря далеко позади. К тому же они совершенно не походили на охотничьих псов, оглашая весь лес своим непрерывным лаем, обозначая свое присутствие загодя, и как бы предупреждая беглеца о том, что за ним ведется охота, но след держали вполне уверенно, поэтому приходилось мириться с шумом поднимаемым ими. Очень помог один из плотогонов, указав верное направление преследования. По его словам, его очень удивило то обстоятельство, что какой-то мужик, ничуть не опасаясь травмы, пересек заводь по еще не связанным плотам, и углубился в подлесок на другой стороне Иркута. Тем более, что именно там и не было ни единого поселка на ближайшие сотню верст. Сразу стало понятно, что это один из беглых преступников, о чем и было доложено руководству лагеря, как только стало понятно то, что произошел побег. Чуть позже удалось все же найти и таежника, согласившегося провести партию преследователей через тайгу. В принципе, вначале казалось, зачем он вообще нужен, если преследователей ведут псы идущие по следу? Но затем вдруг появился вопрос, а кто даст гарантии того, что те же самые собаки найдут обратную дорогу, а самое главное, как им объяснить, что нужно ее найти. Вот и получалось, что беглеца-то мы поймаем, а вот куда следовать потом, чтобы вернуться в лагерь не совсем ясно.

Поэтому без охотника знающего здешние леса, было не обойтись. И все это заняло еще несколько часов. Да и таежник, согласившийся идти в поиск, оказался довольно пожилым человеком, не способным в силу своего возраста, держать необходимый темп преследования. В итоге получилось так, что он и вел в поводке собак, сдерживая их, а все остальные ориентировались в своей скорости движения, по нему. В итоге в поиск смогли отправиться, только ближе к утру, следующего дня, дав тем самым большую фору сбежавшему, да и скорость передвижения была прямо сказать низкой.

С одной стороны, подобная задержка несколько расслабила беглеца. По словам опытного таежника сопровождающего отряд, беглец до того осмелел, что совершенно спокойно переночевал в обнаруженной им землянке, принадлежащей местному охотнику, и даже оставил записку с объяснениями почему он забрал из заимки, некоторые вещи. Именно это и удивило его, потому что некоторый запас продуктов и вещей и оставляется как раз для подобных случаев. Не именно для сбежавшего зэка, а скорее для случайного охотника, у которого зверь мог повредить предмет одежды. В этом случае тот, кому она понадобилась, просто берет то, что ему нужно. Если есть возможность, оставляет, что-то взамен. Нет, значит, такой возможности не было, и это никого не удивляет. Записка же, оставленная беглецом, указывает скорее на то, что он ни разу не таежник, и землянку обнаружил совершенно случайно. Хотя надо признать, его действия все же указывают на то, что он имеет кое-какие понятия и следует им.

Чуть позже было обнаружено и второе место ночевки беглеца, которое прямо указало на то, что последний действительно знает тайгу, и выбирает для остановок такие места, где ему никто не сможет помешать отдохнуть. И это вкупе с происшествием в землянке, породило новые вопросы, на которые не нашлось ответа, не у меня, ни у человека, который сопровождал наш отряд в тайге. В итоге получался нонсенс. С одной стороны все говорило о том, что преследуемый прекрасно знает и ориентируется в тайге, как человек долгое время живший здесь, а сдругой делает такие промашки, буд-то знает о тайге понаслышке, например из книг и рассказов.

Здесь, на месте очередной ночевки беглеца, опять, чуть было не произошел очередной казус, и пришлось применять крутые меры, что остановить очередного дурошлепа, решившего показать свою удаль. Ему, видите ли, захотелось полакомиться медом, хорошо хоть это было вовремя замечено и пресечено. Пусть не самыми гуманными методами, но тем не менее внесшими ясность глупые умы, молодых красноармейцев. Представляю, что было бы не заметь я это вовремя. Особенно учитывая тот факт, что под осень пчелы особенно злы.

Следующий день сблизил нас еще больше, и будь псы, хоть немного потише, а наш проводник, чуточку побыстрее, мы бы взяли беглеца уже через пару часов. Но, увы, их оглашенный лай, разбудил всю округу. И похоже предупредил беглого зэка, не хуже колокольного набата, а иначе зачем он выбрал себе путь по руслу ручья. Собаки, тут же потеряли след, и хотелось уже дать команду разделиться, чтобы обследовать русло ручья в обе стороны, но присутствующий среди нас охотник, прямо указал направление движения, довольствуясь, какими-то своими приметами. И уже спустя, какой-то час мы увидели беглеца примерно в полуверсте от себя, бредущего по пояс в воде среди камышей какого-то озера. Бойцы тут же показали себя во всей своей красе, стреляя в белый свет, как в копеечку, хотя, как я заметил, кое-кто целил вполне уверенно. Во всяком случае именно его пули падали в воду неподалеку от беглого заключенного. Нужно будет присмотреться к нему, по возвращению. Возможно из него можно будет вылепить неплохого стрелка.

Я уже собирался отдать команду на взятие преступника, что такое, какие-то пятьсот-шестьсот шагов, разделяющих нас, когда услышал слова охотника, предостерегающие меня, от неверного шага. Как оказалось, мы находились на краю, знаменитых на всю округу, Гиблых Бочагов – болота, простирающегося на многие версты вокруг. Одно неверное движение, и тебя не найдут и через сотню лет. Болото, легко принимает гостей, только мало кого отпускает восвояси. И то, что беглому удалось пройти без особых проблем эти пять сотен шагов, еще ничего не значит. Один неосторожный шаг и трясина примет его в свои объятия, из которых ему не выбраться. Поэтому, охотник не советовал продолжать преследование идущего на гибель человека. Проще было бы подождать, пока он сделает неосторожный шаг, или оказать ему милость, пристрелить, чтобы не мучился. Последний совет был правильным. И не в плане милосердия, а скорее в плане воспитания. Было необходимо показать, что любое деяние, совершаемое наперекор советской власти, не остается безнаказанным. Поэтому расстрел был единственно правильным итогом. Красноармейцы по прибытию в расположение, разумеется, тут же поделятся своими впечатлениями о преследовании, и весть о том, что беглого зэка застрелили, тут же распространится по всему лагерю. Соответственно ни у кого из заключенных, не останется сомнений в том, что и его ждет та же участь, если он решится на побег. Если же просто дождаться того момента, когда беглец попадет в трясину и утонет, воспитательный момент утратит всю свою силу, и очередной сиделец решит, что парню просто не повезло, а вот ему обязательно повезет, и в итоге произойдет очередной побег. Поэтому выстрел, единственно верное решение в этом случае.

Подняв свою винтовку, я тщательно прицелился и произвел выстрел. Похоже, свои навыки меткого стрелка, полученные во время Гражданской войны, я еще не растерял, потому, как ясно почувствовал, что моя пуля достигла цели, правда несколько ниже чем предполагалось. Скорее всего, я не учел того, что пуле придется лететь над водой, что тоже сильно изменяет траекторию полета. Впрочем то, что беглец одновременно с ее попаданием упал, тут же погрузившись в воду болота, говорит о том, что я все же не промазал.

Отряд еще некоторое время находился на своем месте, внимательно вглядываясь туда, где совсем недавно находился беглец, но так и не дождавшись никакого шевеления, было решено, что зэка действительно был убит. К сожалению, большое расстояние и отсутствие бинокля, не дало возможности, как следует разглядеть место падения зэка, поэтому пришлось некоторое время оставаться на месте, чтобы убедиться в том, что тот действительно убит. После чего, мною был отдан приказ о возвращении обратно в лагерь.

* * *

Как оказалось, я рано расслабился, решив, что никто не станет устраивать за мной погони. Получилось несколько иначе. При этом, как ни странно нашлись и следопыты, и даже поисковые псы, в количестве пары штук. Так, что легкой прогулки не получилось. Вначале, я услышал собачий лай, довольно далеко, но это показалось мне подозрительным, и я прибавил ходу. Охотничьи псы, обычно тявкают только тогда, когда обнаружат добычу, призывая хозяина. Здесь же слышался постоянный лай указывающий совсем на иное. Примерно через полчаса бега, перейдя на шаг, чтобы отдышаться, надеялся, что все это мне просто послышалось, но спустя минуту, лай был услышан вновь и на этот раз слышался гораздо более отчетливо, чем в первый раз. Это придало мне если не силы, то ускорение. К счастью я набрел на небольшой ручеек, и чтобы сбить собак со следа некоторое время передвигался строго по его руслу, стараясь не оставлять случайных следов по его берегам. Валенки, в которые я был обут, моментально пропитались водой, и стали неподъемными, замедляя мой бег. И в тоже время снимать их было нельзя, прыгая, как олень по мутной воде, я даже сейчас временами отмечал попавшие под мои ноги острые камешки, а будь я разутым, уже наверняка сидел бы на берегу, баюкая поврежденную ногу. Постепенно русло ручья раздалось в ширину, и вскоре я уже бежал по мокрой траве, прекрасно понимая, что вляпался в болото. Правда последнее представляло собой, нечто напоминающее пойменный луг с заболоченными низинами, но тем не менее, с каждым новым шагом, я уходил все глубже и глубже, в совершенно неизвестную для себя местность. И если раньше, я просто хлюпал по воде, погружаясь в нее не глубже щиколотки, вскоре брел уже по колено, прекрасно понимая, что и это тоже не предел. Да и колышущееся под ногами дно явно говорило о том, что один неверный шаг, и я останусь здесь навсегда. С другой стороны и возвращаться обратно не было никакого желания. Хотя и не вызывало сомнений то, что встретят меня с «распростертыми объятиями». Последнему, нашлось подтверждение, после того, когда я находясь в воде уже по пояс, услышал совсем близкий собачий лай, и несколько выстрелов. Причем, судя по паре всплесков, неподалеку от меня, стреляли именно в мою сторону. Обернувшись назад, я увидел около десятка человек, сгрудившихся на краю болота, почему то, не решающихся войти в него, чтобы продолжить преследование. Потом, обратил внимание, на одного из них, почему-то показавшегося мне чем-то знакомым, хотя лица с такого расстояния, увидеть было невозможно. Этот мужчина, поднял винтовку и долгое время целился в мою сторону, я же находясь в некотором оцепенении, просто стоял, не в силах, не то, что продолжить свой бег, а даже просто пошевелиться, наблюдая за происходящем в полуверсте от меня. В этот момент прозвучал выстрел, и мгновением позже, что-то сильно ударило меня, в районе живота. Удар был настолько силен, что я не удержался на ногах, и упал, погрузившись в воду с головой.

Еще находясь под водой, дотянулся рукой до места попадания пули, и не обнаружил там никакой раны, зато нащупал топор, каким-то образом, вдруг оказавшийся передвинутым из-за спины, на живот. Похоже, именно это меня и спасло, когда пуля попала вместо груди в лезвие топора. Конечно, от удара меня это не уберегло, он оказался достаточно сильным, таким, что меня сбило с ног, но зато я остался жив. В голову, тут же пришла мысль, что подниматься на ноги будет не слишком правильным решением. Поэтому осторожно перебравшись под водой к скоплению камыша, я осторожно приподнял голову над водой, чтобы только обеспечить себе дыхание, но ни в коем случае, не показать то, что я остался жив. И наверное именно это меня и спасло. Потому что сквозь редкие стебли болотных растений, я прекрасно видел, как отряд находящийся полуверсте от меня, внимательно разглядывает поверхность болота, видимо пытаясь, отыскать мое тело.

Сидеть почти без движения, пришлось около получаса, во всяком случае, мне показалось именно так. Честно говоря, я едва выдержал эту пытку, потому что вода была практически ледяная, а я промокший насквозь, уже почти не чувствовал своего тела. Но, в конце концов, отряд видимо решил, что я убит, и потому начал собираться и потихоньку покинул свое место. Отсидев на месте еще около пяти минут, я наконец поднялся и с трудом, едва ощущая собственное тело, двинулся дальше, к ближайшему островку, находящемуся шагах в тридцати от меня. Первые шаги, от того места, где я только что находился, дались мне очень нелегко. Все тело, все конечности, казались замороженными, и совершенно не желали двигаться. Через силу, через боль, пронизывающую каждую клеточку, я старался привести все это в норму, размахивая руками, приседая, и поднимая ноги как можно выше. Постоянно сжимал и разжимал пальцы, сгибал руки и вращал головой. Со стороны все это могло показаться смешным, но мне приходилось делать все это, чтобы хоть как-то прийти в себя и расшевелить свои смерзшиеся суставы. Я уже совершенно не обращал внимание на то обстоятельство, что дно подо мной, далеко не твердое, и очередной шаг может стать последним. Он и так мог стать последним, только из-за того, что я бы околел от холода, не разминая свои скованные ледяной водой конечности. Добравшись до берега, я тут же принялся разоблачаться, и довольно скоро остался совершенно голым. Мне некого было стесняться, а легкий ветерок, хотя слегка и охладил мое тело, но зато быстро избавил его от лишней влаги. В нескольких шагах от берега, за кустарником, обнаружилось поваленное засохшее дерево, которое довольно скоро распалось на отдельные чурки, в результате чего, уже спустя четверть часа, возле меня, горел костерок, быстро согревая меня и приводя в тонус. Хотя и пришлось основательно потрудиться, выбивая из камня, с помощью обломка напильника редкие искры, и пытаясь поджечь найденный мох с берестой, снятой с засохшего ствола березы. Кое-как, выжав свою пропитавшуюся водой одежду, я развесил ее по кустам вокруг костерка, а сам, как был голым, прошелся по островку, в поисках чего-нибудь съестного.

Мне повезло в очередной раз, когда, я среагировав на какой-то шорох, броском топора, который нес в руках, сумел, на какие-то мгновения оглушить довольно крупную утку, устроившую себе временное гнездышко у корней какого-то куста. Бросившись вслед за летящим топором, уже через пару мгновений, отрубил утиную голову, и вспоров ей брюхо, распотрошил птицу, избавляясь от кишечника и селезенки. После чего, не особенно заморачиваясь обмазал тушку глиной, и вернувшись к костру, уложил ее в ямку, выкопанную подле него. Присыпав утку землей, передвинул костерок на закопанную тушку, и добавил чурок, чтобы создать больше жара, для моей импровизированной духовки. Найденные неподалеку ягодки клюквы, послужили неплохим дополнением к моему рациону, и вскоре, я уже расположившись на нарубленном лапнике, возле костерка с удовольствием попивал горячий, клюквенный напиток, в ожидании, когда моя добыча, тушащаяся под костерком, дойдет до кондиции. Чуть позже, плотненько поужинав, я облачился в успевшее высохнуть и даже согреться белье, следом за ним верхнюю одежду, за исключением, пожалуй, ватной куртки, которая никак не желала сохнуть. И по удобнее устроившись возле костерка, со спокойной душой заснул не заморачиваясь над тем, что меня ждет завтра, и как мне придется отсюда выбираться.

Утро отметило мое пробуждение легким морозцем, и выпавшим кое, где на траве, инеем. Все говорило о том, что лето закончилось, и даже теплые осенние деньки, тоже на исходе. Разведя на остатках тлеющих угольков новый костер, я позавтракал остатками вчерашней трапезы, выпил кружку клюквенного чая, и стал думать что делать дальше.

Приходило на ум два варианта дальнейшего пути. Либо возвращаться по проторенной дорожке обратно, и двигаясь по краю болота постараться обойти его, либо, попробовать идти дальше вглубь, перемещаясь от островка до островка. В принципе последнее мне казалось более предпочтительным. Во всяком случае, потому, что еще вчера, я обнаружил на дальнем берегу моего островка, притопленные в воде нетолстые стволы деревьев и камыша, говорящие о том, что в этом месте, когда-то и кем-то была проложена гать, ведущая в глубину болота. Рассчитывая либо найти проход, через болото, либо добраться до чего-то еще, возможно даже где-то там, в глубине, вполне могла оказаться очередная избушка охотника, который специализировался на отстреле уток, гусей, а возможно и добычи бобров. И где, скорее всего можно было разжиться более приличной одежкой и обувью. В конце концов, если там действительно имеется заимка, то как мне кажется, вполне можно будет пересидеть там до холодов, чтобы после того, как встанет лед, продолжить свое дальнейшее путешествие.

Учитывая, что большую часть пути, все равно придется идти по воде, я решил проделать этот путь не облачаясь в верхнюю одежду. Оставшись в кальсонах, и нательной рубашке, и обув валенки, так хорошо показавшие себя при беге по ручью, все остальное связал в один узел и пристроив его у себя на закорках, взял в руки вырубленную достаточно длинную слегу, и отправился в путь ступив, на кажущуюся довольно прочной, проложенную кем-то гать.

Идти пришлось довольно долго. То буквально по щиколотку, то погружаясь до колена, я постоянно прощупывая перед собою искусственную дорожку, проложенную по болоту, передвигался от островка, до островка. На некоторых из них, замечал следы от кострищ, на краю одного из них увидел старую покинутую бобровую плотину. Все это говорило о том, что я выбрал правильное направление, и наверняка найду в конце пути именно то, что и ожидал ранее.

Пройдя очередную протоку, между двумя островками, я выбрался на довольно крутой склон очередного острова, слегка поросшего кустарником, и вдруг понял, что дальнейший путь мне предстоит посуху. Во всяком случае, поросшая кустами, редкими деревцами и травой суша, простиралась довольно далеко. Время, судя по солнцу, приближалось к полудню, и потому я не стал останавливаться на отдых, а просто, скинув свой баул, надел имеющуюся там одежку на себя, и продолжил свой путь посуху, изображая из себя туриста-экстремала, вышедшего на прогулку по гиблому болоту.