Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

– Он свободный человек, – проговорил он, как можно спокойнее. – Да и давно хотел уйти.

– Давно хотел, а ушёл только что?

– Он зол был, что мы не можем наказать убийцу наложницы. Решил, что так ему легче.

– И ты не знаешь, где он? – ухмыльнулся маг. – Не поверю.

– Не знаю, – ответил Рэтар, понимая, что сейчас Зеур залезет в его голову и радуясь, что общение с Тёрком было через послания и феран действительно понятия не имел куда в тот или иной момент решит отправится старший брат.

– Жаль, он бы пригодился. Смог бы прочесть. Ну, что ж, – маг вздохнул и пожал плечами. – Но тем не менее признаюсь, я не перестаю восторгаться силой Хэлы. И могу сказать, достопочтенный феран, что эта чёрная ведьма твоё самое полезное приобретение.

Ферана полоснуло яростью, немой, болезненной и жестокой.

– Не надо, Рэтар, – покачал головой Зеур, конечно же почувствовав это. – Сколько бы ты не злился и как бы тебе не была дорога твоя ведьма, истины это не меняет – ты её купил. Хэлу призвали на твою кровь и ты за это очень неплохо заплатил. Потратился не зря.

Он выдержал тяжёлый взгляд хозяина.

– Но пришёл я не только отдать должное твоей ведьме. У меня для тебя не самые приятные известия, – он выдержал паузу. – Тебя собирается посетить великий эла.

– Что? – внутри всё взвилось, унять себя сразу не получилось.

– Не знаю, что случилось, – ответил Зеур, делая вид, что обречённость в вопросе Рэтара не заметил. – И ты конечно понимаешь, что я рискую головой, предупреждая тебя. Он был в Кергате, потом в Хэжени, должен был отправиться в Юрг, а оттуда повернуть домой, потому что у них там пора цветения, а у нас и в Алнаме – мороз до костей пробирает. Но что-то пошло не так. И он отложил свой визит в Юрг, сказал, что давно не видел тебя и так как, его хорошего друга ферана Изарии Рэтара Горана в столицу не затащить, то проще будет навестить его самому.

И маг развёл руками. А Рэтар выругался про себя – надо было всё же встретиться с эла, после того, как по его приказу провёл почти лунь на границе.

– Пока он в Хэжени, – продолжил Зеур. – Как и весь его парад прислужников – советники, угодная знать, наложницы. Не могу сказать тебе, как он предпочтёт добираться до Зарны, но вполне возможно прибудет через портал, до того, как сюда притащатся все эти его обозы с бесполезным людом, который он таскает за собой.

– Я понял, – отозвался феран, уже полностью внешне уняв себя.

– Может причина в том, что у тебя тут происходит, – предположил маг. – Многие недовольны тем, что ты Хэлу не наказал ещё за её заговоры против простых людей. А может виной тому просто вздорный характер великого эла.

Рэтар ничего не ответил, Зеур встал и собрался уходить.

– И вот ещё, – он обернулся, – не показывай ему ведьм. Хэлу особенно. Впрочем и белую тоже не стоит – уж очень она в его вкусе, а у них, как ты помнишь, в роду светлое только портить умеют. Но чёрная… Рэтар, спрячь, если дорога́.

– Что случилось? – сходу спросила у него Хэла, когда он зашёл к себе в комнаты.

Неужели так было заметно, что его сейчас вывернет?

И теперь вода у потолка, и воздуха не хватает, и кажется даже у неё не получится его успокоить.

До того как прийти к Хэле, он вызвал к себе Элгора, Роара и Эку. Отдал чёткие указания – подготовиться к приезду эла, но так, чтобы никто кроме них не знал о том, что именно они делают и для чего. Постараться сделать всё как можно спокойнее. Приезд должен был быть неожиданностью. Радостной, чтоб их рваши забрали, неожиданностью. И благо, что всем троим не надо было объяснять, как быть и что делать.

А теперь Рэтар смотрел в полные беспокойства глаза Хэлы и сходил с ума. Пытался себя унять, успокоить, но не мог. Чутьё предостерегало, говорило об опасности.

– Рэтар? – позвала Хэла, начав хмурится, а он всё смотрел на неё и в горле стоял ком.

– К нам едет великий эла, – словно произнёс слова приговора.

– О, – отозвалась Хэла.

Нахмурилась, явно задумалась о чём-то, отведя от него взгляд, а он в нём сейчас так нуждался.

– Нам же нельзя быть в доме с ним, да? – спросила ведьма.

– Да. Серые с ним под одной крышей жить не могут, – ответил Рэтар, опираясь на стол и протягивая Хэле руку, потому что нужно было просто ощутить, что она реальная, его теплая, мягкая, нежная Хэла.

– И куда ты нас денешь? – подала ему руку ведьма, подошла ближе, прижалась, заглядывая в глаза.

– На площади, со стороны загонов тоор, там в глубине дом есть, замечала?

– Да, там корма тоорам.

– Раньше там жили серые, – пояснил Рэтар. – Но когда оказалось, что для поддержки дома достаточно десяти, то я распорядился переместить серых сюда. А то здание стали использовать, как склад. Я приказал, Элгор подготовит дом, но никто не должен знать, что о приезде эла известно. Так что скажем, что серых я решил переместить из-за смерти одной из них.

– И из-за негодования на то, что я творю беспредел, – улыбнулась ведьма.

– Беспредел? – феран ухмыльнулся. – Хорошо. Ты знаешь правила поведения серых при великом эла?

– Да, – ответила Хэла упираясь в его грудь подбородком. – Покрытая голова, чтобы волос не было видно, глаза на него не поднимать, даже когда обращается, и не отвечать, даже если спрашивает, потому что для ответа нужно получить разрешение. Нельзя колдовать, нельзя лгать, нельзя шутить, да, ничего нельзя. Дышать в его сторону тоже кажется лучше не стоит. Забыла чего?

– Нет. Всё правильно, – ответил Рэтар, с горечью ухмыляясь.

– Мы будем хорошо себя вести, честно-честно.

Он улыбнулся, хотя внутри всё выло.

– И, Рэтар, давай я всё же сниму заговор? – предложила ведьма. – Хотя бы с тех, кто в доме?

– Зачем? – не понял феран.

– Ну, как зачем, – Хэла его обняла. – Он же к тебе не помолиться едет, пирушки будете устраивать…

– И?

– Рэтар, перестань, – она повела головой. – Знатные девицы всякие, наложницы же наверняка. И вы такие будете сидеть и смотреть на них? Думаю, это вашему царю, обожающему тусовки с пьянками и оргиями, не очень придётся по вкусу.

– Обожающему что? Кто? – как же она умела вот сказать так, что даже в когда хоть вой, всё равно получалось усмехнуться.

– Царь – это эла. Тусовки – считай пирушки, народу много, все развлекаются. Пьянки понятно что. Оргии – это, – она задумалась, потом повела бровью, – когда все со всеми…

– Я понял, не продолжай, – рассмеялся он, понимая смысл слова. – Но при чём тут мы?

Ведьма вздохнула.

– Потому что ему захочется, чтобы вы участвовали, а вы не можете, ну?

– Я никогда в этом не участвовал, – ответил феран и тоска по ней скрутила всё внутри.

– Не важно, главное, чтобы было всё в норме, а уж там сами разберётесь куда эту норму применить, – хихикнула ведьма.

– Я люблю тебя, Хэла, – сказал Рэтар и она дёрнулась в его руках, словно он её ударил.

– Рэтар, – она стала испуганной, мотнула головой.

– Хватит, – остановил он протест Хэлы, глядя в глаза. – Перестань. Молчание ничего не изменит. Не упростит и не усложнит. Я люблю тебя, и мне будет очень плохо пока ты будешь так далеко.

– Я буду в соседнем доме, – прошептала она, отчаянно сжимая его рубаху.

– Это расстояние подобно пропасти, Хэла, – ответил феран. – Не иметь возможности видеть тебя, слышать, обнимать…

– Он приедет не навсегда, – ведьма попыталась улыбнуться, хотя глаза у неё были полны слёз.

– Лучше бы вообще не приезжал.

– Когда он будет здесь?

– Не знаю, – феран нахмурился, пожал плечами. – Он может приехать со своим двором и это три-четыре мирты, а может прийти через портал один, вперёд, и это может случится хоть завтра.

Хэла прикусила губу.

– Я поняла. А можно пару книг? Со сказками какими-нибудь? И тогда я возьму шахматы, поиграем с куропатками в шашки, а то песни петь запрещено, – она склонила голову набок. – Жаль партию не доиграем, а то я бы тебя сделала. И знаешь, сорочки я у тебя оставлю, потому что, ох, девки разойдутся, когда их увидят.

И ведьма явно собиралась уйти прямо сейчас, но Рэтар мотнул головой.

– Сегодня ты никуда не уйдёшь отсюда, – каждое слово рвало на части.

– Доиграем партию в шахматы? – хихикнула она и феран знал, что чувствует его отчаяние и пытается унять таким образом.

– В бездну твою партию, Хэла, ты давно меня победила, – и подхватив на руки, Рэтар отнёс её в постель.

Потому что была нужна до умопомрачения, потому что ни о чём не хотел думать.

– Я люблю тебя, – хрипло прошептала Хэла, хватаясь за него, уже находясь на грани. – И я сняла заговор.

И Рэтар понял, что сняла, потому что смог войти в неё и эти слова… хотя слышал уже их.

– Ты знаешь, что ни одна женщина не говорила мне этого? – спросил он у неё, замерев на мгновение, ловя взгляд.

– Что? – выдохнула Хэла и подняла на него прекрасное, озадаченное лицо, с прилипшими к нему мокрыми волосами.

– Мать и сестра не в счёт, – улыбнулся Рэтар.

– Не верю, – шепнула ведьма, словно ей больно было от осознания его слов.

– Тем не менее, – феран убрал с её щеки прилипшую прядь, поцеловал.

– Я люблю тебя, очень люблю, – прошептала Хэла ему в губы.

– Ещё, – попросил он.

– Я люблю тебя, Рэтар. Очень-очень!

Он зажмурился, рыкнул и подмял её под себя. У него есть ещё ночь. Целая ночь.

Утром Хэла улыбнулась ему и ушла, забрав шахматы и пару книг, что были здесь у него в комнате. И, когда она вышла, стало так пусто, словно её и не было никогда. И стало не по себе. И захотелось вернуть. И к рвашам всё, особенно эла…

Рэтар ринулся к двери, чтобы вернуть ведьму обратно, но открыв наткнулся на Гента, обеспокоенно смотрящего на ферана.

– Что? – спросил Рэтар, зная наперёд, что сейчас услышит.

– Там, достопочтенный феран, в книжной, к вам… великий эла, – едва слышно проговорил Гент.

Эйлин Торен
Призыв ведьмы. Часть IV

Глава 1

Роар был в ярости. Всё это время с момента, когда понял, что Рэтар не даст Хэле снять заговор на это проклятое воздержание. Митар терпел, но в конечном итоге нервы сдали, он вышел из себя.

– Почему я должен терпеть? Почему мне нельзя быть с любимой женщиной? Потому что Хэле вздумалось проучить всех мужиков в городе за, как ей одной только кажется, плохое обращение со своими женщинами? – рычал он, сидя в кровати и сходя уже кажется с ума от того, что невозможно спокойно отдаваться близости с Миленой. – Я никогда не обижал намеренно ни одну женщину. Свою, чужую! Никогда не считал, что дочки это плохо, никогда не забывал, что меня родила женщина. И всегда уважал тех, которые меня воспитывали. Почему я должен расплачиваться за других? На каком основании? Чему это всё меня должно научить?

И он хотел прибить Хэлу, несмотря на то, что любил её, ценил, но как же изводила злость на неё.

И Рэтару хотелось высказать всё, что Роар о нём думал – тан боялся, что если менять всё и делать как было, то Хэле станет плохо от такого сильного колдовства. Так пусть снимает заговор только с них, пусть на Шерга, например, оставляет, а Роар не при чём.

А ещё он был уверен, что уж с Рэтара она заговор сняла, да и вообще скорее всего не подействовало на него – он же феран, она не могла просто, без оснований на него наговаривать.

И Роар убеждался в этом каждый день, потому что Рэтар не менялся, он был таким, как всегда. Так спокойно терпел? Митар не верил. И вот та картинка, которая стояла перед глазами – Рэтар обнимает Хэлу, босую, растрёпанную, в рубахе цвета ранры, соблазнительную. И да, тан до умопомрачения любил эту женщину, и хотел так же сильно, хотя женщины никогда не были для него важны, но только не эта.

Но не выдержав, сорвавшись, начав рычать, Роар получил по носу, как глупый сирг, потому что Рэтар такого не простил бы никому, и надо было быть благодарным, что после такого выпада, остался цел, и даже не оказался запертым под башнями.

А потом рассказ Миты так отчаянно расстроил, но между тем и отрезвил.

Роар любил её, сильно. Она была той, кто всегда его успокаивал. Сколько раз мальчишкой он рыдал в неё, когда было обидно или больно. Мита утешала его, была добра и участлива, всегда на его стороне.

И никогда он и подумать не мог насколько ей самой плохо. Это осознание, что он сам того не зная, спас её от смерти, поразило до глубины души. Потому что представить как бы он жил без неё было невозможно. А уж то, что ради него она терпит издевательства и этот, пустой для него, но реальный для неё, страх быть выставленной на волю, если попросит развести её с этим тщедушным мужиком, являвшимся её супругом… и ведь Хэла только сейчас наговорила вот это благостное для женщины воздержание, а до того она заговором спасла Миту от побоев.

И Роар не замечал как его кормилица мучается, не замечал насколько ей тяжело живётся.

– Роар? – рука Милены легла ему на плечо. – Ты чего не спишь?

Митар обернулся на обеспокоенную ведьму.

– Думаю, – проговорил он.

– О чём?

– Ты меня избегаешь последнее время, – ответил митар, и хотя она мотнула головой, попыталась улыбнуться, сказать, что он ошибается, но он был прав. – Нет, избегаешь. Почему?

Глаза Милены наполнились слезами. Кажется он никогда к этому не привыкнет.

– Рэтар сказал, точнее, он попытался мне сказать, что я, – Роар нахмурился, не знал как сказать. – Что близость это больше, чем… а я… не важно.

Не было смысла говорить. Тан был прав, словно только животное осталось внутри, с низменными потребностями, словно вот этого тепла рядом не достаточно.

Может дело было в том, что Роар не привык спать с кем-то в одной кровати. Даже с Язой он толком и не был вместе. Когда был с ней, у них всегда была близость, потому что виделись редко, потому что служба, потому что война. А вот так, как сейчас, когда тихо спокойно, когда можно просто вдыхать запах кого-то дорогого, чувствовать – ведь Роар счастлив, что она просто рядом.

Он лёг, потянул за собой Милену.

– Спи, маленькая, – прошептал митар ей в макушку.

Она какое-то время лежала тихо, потом заёрзала и тихо спросила:

– А хочешь, – прошептала девушка, видно было, что страшно смущаясь, – ну… я могу же…

– Что? – не понял Роар.

Её рука осторожно погладила его грудь, потом продвинулась дальше, добралась до моментально оторвавшегося ласке мужского естества… ох, рваши, вот это зря!

– Светок, – прохрипел он.

Она глянула на него и его снесло, как у него с ней всегда бывало – не мог спокойно смотреть в это красивое и смущённое лицо, от взгляда становилось тяжело дышать. Было так странно тогда, когда она была пьяна и переступив через своё смущение стала смелой и сделала то, о чём он и мечтать не мог.

И сейчас побоялся спугнуть, дал ей возможность пойти до конца.

– Почему ты, – нахмурившись, спросил Роар, улыбаясь тому, как она в стеснении спрятала лицо, уткнувшись ему в грудь.

– Ты был так зол, и я просто… – проговорила Милена, запнувшись.

“И вот ты дурень!” – осознание было ярким и отвратительно болезненным. Теперь он понял, чему это всё, сотворённое Хэлой, должно было его научить.

Митар рыкнул, злясь на самого себя, потом перевернул её на спину, не давая договорить, подмял под себя и в долгу не остался, несмотря на все смущённые “не надо”. Но как же он сходил с ума от её тихих и робких стонов.

И только всё стало хорошо, только внутри унялось, как весть о приезде великого эла выбила твердыню из под ног.

Отдавая приказы о перераспределении стражи на основных башнях, Роар пытался держать себя в руках, но тревога скручивала, не давала вздохнуть.

Никто из них об этом не сказал, никто не озвучил тягостные мысли, но все искренне хотели верить, что это всего лишь полный самодурства визит, которые не займёт больше нескольких дней.

И как же хорошо, что обозы по ледяному тракту идут исправно и быстро, а потому можно рассчитывать на то, что до того как весь этот вечно голодный и жаждущий развлечений двор великого эла доберётся до них, они смогут дать им то, что они хотят.

Когда Роар вернулся к себе и нашёл в комнате задремавшую в кресле Милену, скрутило так сильно, что вздохнуть не мог. Её захотелось не просто переместить в дом серых, как приказал феран, её захотелось спрятать где-то далеко, чтобы никто не добрался. За неё было страшно.

Роар присел перед ней и вгляделся в любимое лицо. Она будет недалеко, но не рядом. Он горько усмехнулся – столько дней он был вне себя, изводя её своим желанием и гневом, вместо того, чтобы наслаждаться каждым мгновением наедине. Она всё это время действительно была такой далёкой, такой напряжённой, а всё его вина. А теперь вообще нельзя будет даже видеть её. Невыносимо.

– Роар? Что-то не так? – прошептала Милена проснувшись и поймав его взгляд. – Прости, я уснула.

– Знаешь, светок, я очень тебя люблю, – проговорил он с трудом. – Что бы ни случилось, помни об этом, хорошо?

– Роар, ты меня пугаешь, – нахмурилась ведьма.

Он тяжело вздохнул.

– К нам едет великий эла, – сказал митар. – И его двор. Это хуже, чем торгаши в сезон после сбора урожая. Толпа из знатных, вечно голодных и бедных феранов с их дочерьми и сыновьями, наложницы, советники, даже слуги у него свои. И мы, пока он здесь, будем тоже не больше, чем просто прислугой и мальчиками для развлечения.

– А мы? – спросила Милена едва слышно, потому что конечно же переняла его настроение, уловила тревогу, чувство страха, которое никак не отпускало и душило-душило.

– Серым нельзя быть с великим эла в одном доме, – ответил Роар. – Да серые вообще редко, когда живут в хозяйском доме. Это Рэтар просто решил, что так лучше и удобнее. Но раньше серые жили не здесь, для них есть отдельный дом за стенами замка.

– И мы будем там? – догадалась она.

– Пока великий эла здесь – да, – кивнул Роар.

– А Хэла?

– И она тоже, – ответил митар. – Вам нельзя говорить с эла, нельзя на него смотреть. Нельзя творить заговоры пока он здесь. Мы не будем видеться.

– Совсем, – глухо и обречённо спросила Милена.

– Да, маленькая, совсем, – Роару было физически сложно говорить об этом, но на деле он молился богам, чтобы не случилось ничего такого, чтобы он с ней был вынужден увидеться за время пребывания великого эла в Зарне. – И я, я очень хочу тебя попросить – что бы ты не увидела… это… это неправда. Мне придётся быть услужливым, вежливым, любезным. Мне нужно будет улыбаться, даже тогда, когда мне этого не хочется.

Он вздохнул, взял её руку в свою, поцеловал ладонь.

– Я не хочу тебя обидеть, – Роар заглянул ей в глаза, – ты очень важна для меня, я люблю тебя, светок.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала Милена и обняла его. – Когда мне надо уйти?

– Завтра утром, – ответил он. – А сегодня побудь со мной, хорошо?

Утром, когда Элгор провожал серых в отдельный дом, сверху от Рэтара прибежал всклокоченный Гент.

– Там, у достопочтенного ферана великий эла, – отчеканил он Роару.

– Из портала, – уточнил митар.

– Да, пришёл только что. Достопочтенный феран распорядился мне вам сообщить.

– Догони Элгора и скажи ему тоже, – отдал приказ митар, Гент кивнул и убежал вслед за бронаром и серыми.

А Роар нашёл Эку и, предупредив её, поднялся наверх.

Великий эла сидел напротив Рэтара в книжной и что-то рассказывал. Вид у ферана при этом был не просто напряжённый, было видно, что он держит себя в руках, но с трудом получается делать лицо подходящее для обычной беседы. Тан глянул на вошедшего Роара и было видно, что благодарен за приход.

– О, достопочтенный митар Изарии Роар Горан, – воскликнул их гость, переводя разговор.

– Великий эла, – склонился мужчина в приветствии. – Процветания и благости первому дому Кармии и тебе, правитель, здравия, стойкости и мудрости, – проговорил митар обычное приветствие правителю.

– Вы такие забавные, когда, после того как побреетесь на благословения Изара, и потом обрастаете все почти одинаково, – усмехнулся правитель.

– Главное, наши умения неизменны, – ответил митар.

– О, да. Девицы при дворе безумно скучают по тебе, Роар. И твоим умениям, – пошутил великий. – Не вздумай сказать мне, что ты тоже стал нелюдимым затворником, как твой тан.

Роар натянуто улыбнулся, надеясь, что получилось не слишком неестественно. В извинении склонил голову и подняв встретился со взглядом глаз грасцитового цвета.

– Нет, великий эла, не стал, – ответил он. – И приношу свои извинения, если расстроил вас и прекрасных представительниц двора, но сейчас не могу позволить себе оставить своего ферана и фернат ради развлечения.

– Можно и не ради развлечения, – эла перевёл взгляд на Рэтара. – В совете феранов, который так любил твой отец, Рэтар, по Горанам тоже очень скучают.

– Неужели? – феран приподнял бровь.

– Конечно.

– Не уверен, великий, – ответил глава дома Горан, – что по людям, которых зовут только тогда, когда надо кого-то убить или с кем-то повоевать, скучают.

– Ты преувеличиваешь, Рэтар, – улыбнулся гость и махнул рукой. – Не так всё плохо. И тебе я при дворе тоже всегда рад. Вокруг меня слишком мало верных людей. А Гораны одних из самых верных.

И он одарил Рэтара таким многозначительным взглядом, что стало понятно – нет, он не прибыл, потому что ему захотелось их навестить.

Феран выдержал этот взгляд. Гораны никогда не давали повода усомниться в своей верности. Половина их людей была в армии Кармии, отряды служили элату верой и правдой, защищали границы, были в самых опасных местах. Этот визит был вызовом, но причина была не ясна.

Великий эла пришёл один, при нём не было советников, не было охраны. Двор должен был прибыть к ним из Хэжени не раньше, чем через три-четыре мирты. Присутствие правителя одного невообразимо напрягало и озадачивало.

– И что может быть приятнее, чем провести время в обществе старых добрых верных друзей. Но для начала я бы хотел отдохнуть, – эла встал, с ним встал и феран, а Роар сделал шаг назад пропуская гостя вперёд, и в итоге занимая своё место за спиной своего ферана.

Они вышли из книжной, прошли в основную часть дома, там, а в гостевой части, по распоряжению митара, уже стояла стража.

– Кстати, – воскликнул эла и обернулся к Рэтару. – Мне помнится, что я тебе наложницу дарил, она у тебя? Не люблю спать один.

Роар видел, как Рэтар напрягся. Великий эла говорил о Шере. В Трите, узнав, что Рэтар её внезапно подарил, с одной стороны Роара удивило, но с другой – девица была назойлива, вспыльчива и глупа, а при том, что она натворила и какой скандал учинила, было понятно, что держать её при себе тан не станет. Да и Хэла…

– Она провинилась и я её подарил, – ответил феран спокойно.

– Подарил? – переспросил великий, глянув на хозяина дома через плечо. – Что она такого натворила?

– Врала, – пожал плечами тан.

– Врала? – на этот раз эла обернулся.

– Да.

– А вернуть ты её можешь, ради меня? – правитель подался корпусом вперёд и взгляд его стал едким и опасным. – Насколько я помню шикарная девица была.

– Не могу, она умерла, – ответил Рэтар так же спокойно и бесстрастно. Роар очень старался не удивиться услышанному, остаться безучастным.

– Так ты её подарил или она умерла, – уточнил эла.

– Я её подарил и она там умерла, – и митар не мог в очередной раз не подивится выдержке своего тана, который сейчас держал удар. – У нас слишком холодно, великий – горячка никого не щадит.

Эла посмотрел в глаза ферана Изарии, пристально, склонив голову набок. Было понятно, что он что-то знал, что-то, что позволяло ему сомневаться в словах Рэтара. Роар напрягся. Это было плохо.

– Печально, хорошая была девка, – улыбнулся гость.

Рэтар небрежно пожал плечами, выдержав выжидательный взгляд правителя.

– Послать за какой твоей или других наших предложить? – спросил он так же спокойно.

– Не надо усложнять, достопочтенный феран, – великий махнул рукой и пошёл дальше. – Подойдут и ваши.

– Рады услужить, – склонил голову Рэтар и пошёл следом.

Они дошли до самой дорого обставленной комнаты гостевой части дома, той, что когда-то принадлежала Эаргану Горану, когда хозяева здесь жили.

Зайдя внутрь великий эла издал восхищённый возглас:

– Твой отец несомненно знал толк в роскоши. Почему ты не живёшь здесь?

– Потому что для простого воина роскошь – это добротный меч и крепкая броня, кусок свежеприготовленного мяса и лепёшки, и выйти живым из боя, – ответил феран.

– Ты не меняешься, Рэтар, – ухмыльнулся правитель. – Столько тиров и всё такой же.

– Смею предположить, что это моё качество тебя всё же больше радует, чем удручает.

– Не сомневайся, – улыбнулся эла.

– Хорошего отдыха, великий, – Гораны поклонились и вышли.

Оказавшись в коридоре Рэтар повёл головой в раздражении, стал суровым и жёстким.

– У тебя есть наложницы, которые ему подойдут? – спросил феран у Роара, опережая вопрос про Шеру, который хотел задать митар.

– Есть, – ответил он. – И у Элгора есть.

– Соберите ему всех, пусть выбирает, или, если надо, со всеми разом спит, – сказал Рэтар и направился к себе.

– Я сделаю, – митар догнал ферана. – Но объясни, что с Шерой. Что значит умерла? Когда? Куда ты её отдал?

Тан развернулся резко, так, что Роар чуть на него не налетел. Лицо его было жутким, глаза ледяными. Ткнув в его грудь пальцем Рэтар угрожающе прохрипел:

– Не смей лезть ко мне с этим, – каждое слово он забивал, словно молотом. – Делай, что нужно. И быстрее. Если возникнут трудности – я у себя.

С этим феран развернулся и ушёл, а митар осознал, что только что был очень близок от того, чтобы пожалеть, что умеет говорить.

Направляясь в харн, он столкнулся с Элгором. Тот был взвинчен и непривычно сильно нервничал.

– Ты знал, что Шера мертва, – спросил Роар у младшего брата, разобравшись с наложницами и отправив эла несколько из них.

– Что? – нахмурился Элгор.

– Рэтар сказал эла, что Шера мертва, – пояснил митар. – Что она захворала там, куда он её подарил и умерла. Ты знал?

– Нет, – ответил бронар, отводя взгляд.

– А куда отдал знал?

– Нет. И что за допрос вообще, Роар? – возмутился брат.

– Потому что тогда вы от меня что-то скрывали, Элгор, – ответил он брату.

– Нашёл время выяснить это, – взвился тот. – Давай заканчивай! А мне надо ещё с Митой поговорить о том, чем всю эту толпу паразитов кормить. И главное его сейчас.

Роар видел, что все эти пустые слова и недовольство показные, но младшего брата отпустил.

Внутри было тревожное предчувствие, что всё не так просто. Этот вопрос был задан не случайно. И Рэтар не был удивлён этому. Но задело тана по-настоящему.

Конечно, Элгор мог отвести взгляд и по причине того, что известие о смерти Шеры его расстроило. Но, нет, Роар не мог поверить во что-то такое. Он выругался про себя.

Мысли заполнили голову, бились одна о другую и это беспокойство всё никак не отпускало.

Великий эла спал до позднего вечера, ну или не спал, потому что ни одна из трёх, посланных к нему, наложниц митара и бронара обратно не вернулись.

Почти на пороге темени для него пришлось организовывать поздний ужин и конечно всем Горанам пришлось на нём присутствовать.

– Вообще не очень понимаю как вы тут без женщин обходитесь, серьёзно, – произнёс он, отпивая тёплой цнели. – Вот же был бы прекрасный стол, если бы сидели с нами девицы, красивые, вкусные.

– Нам хорошо и так, – отозвался Рэтар.

– Это тебе хорошо, – возразил эла. – Но вот то, что ты прячешь своих танов в этом вашем лесу непроходимом, это не хорошо. У меня при дворе девки извелись по твоему митару. Бронар у тебя, насколько мне память не изменяет, от брата тоже не отставал.

– У них тут забот хватает, – ответил феран. – На пирах пировать можно, когда дел нет никаких.

– Рэтар, что у вас тут в холодную пору делать можно? – фыркнул правитель.

– Была бы эта пора обычной, может и нечего было бы делать, – заметил глава дома и от Роара не ускользнуло, что очень внимательно вцепился взглядом в гостя. – А так – скоро третий тир пойдёт, как холода не отступают.

– Тяжело? – спросил тот. – Может помощь нужна?

– Нет, блага, великий эла, мы справляемся, – склонил в благодарности голову Рэтар.

– Слышал, что вы призвали белую ведьму? – заметил правитель, и внутри Роара всё похолодело. Он перевёл взгляд на своего тана.

– Призвали, – ответил феран, на митара не посмотрев.

– Хм, но что-то не потеплело? – ухмыльнулся великий.

– Она ещё не может ничего, – спокойно отозвался на это Рэтар и отпил цнели.

– И долго ждать? – поинтересовался эла, но весь его вид был полон отвратительной мерзкой надменности. – Я в этом ничего не понимаю, отец мой разбирался в вопросе.

Роара передёрнуло, он почувствовал, как напрягся и Элгор, сидящий рядом.

Отчаяние заполнило митара, он хотел выйти вон. Отчётливо предстал перед глазами вот тот вечер, когда верховный эйол и фернита Эйорна Нарнея Лайнар решили посмотреть на диковинку Изарии – белую ведьму. И тогда он не смог отказать, точнее не почувствовал, что надо отказать. А надо было. И сейчас. Сейчас они не смогут отказать, если правитель захочет посмотреть. А если он увидит Милену…

Да, отец великого эла слишком хорошо “изучил” вопрос белого призыва. И сын был не лучше. А светок была именно такой, какие ему нравятся – маленькая, светлая, красивая. За неё Роар был готов удавить кого угодно, и великого эла в том числе. Он знал, что не сдержится, если владыка Кармии произнесёт эти страшные слова с просьбой посмотреть на белую ведьму.

– Да, слишком хорошо, – спокойно произнёс феран, отвечая великому на слова про отца правителя. – Только последствия были не очень.

И вот сейчас, после этих слов сдерживал себя уже не только митар, но и бронар. А вот эла внезапно рассмеялся.

– То есть не покажешь мне свою? – спросил он сквозь смех.

– Нет, – покачал головой Рэтар, оставаясь серьёзным. – Сначала она сделает то, ради чего её призвали. Тем более её призыв оплатили мои люди.

– Но связана она с тобой, – и было непонятно вопрос это или утверждение. Слишком много яда, слишком неоднозначен был сейчас взгляд из гостя.

– Со словом ферана, но он – это фернат, – ответил глава Горанов. – Ведьма всегда связана с фернатом.

– Фернат принадлежит элату, – заметил эла и Роар с ужасом понял к чему всё это идёт.

– А элат принадлежит тебе, и никто с этим не спорит, – и Рэтар оставался внешне спокойным и непоколебимым. Хотя скорее всего вся эта словесная игра уже его порядком выводила из себя.

Митар знал, что тан сделает всё, чтобы Милену великому эла не показывать. Наверняка он и Хэлу показывать ему не хотел. Но тревога не отпускала, держала ледяными пальцами горло, всё это напрягало и раздражало. Роар был в одном шаге от того, чтобы не выйти из себя и не навлечь на всех них беду. Захотелось напиться, но этого было нельзя делать. Надо быть трезвым.

Эла ещё какое-то время пошутил на тему женщин и теперь присмотревшись к тану митар видел, что эта тема тоже напрягала, не меньше, чем разговор о ведьмах. Значит было много чего, о чём Роар понятия не имел, и это его удручало, потому что не понимая, мог навредить. А Рэтар всё хладнокровно поддерживал своё спокойствие, не ведясь на вызов гостя. Хотя понимая своего тана, Роар видел – феран на грани.