Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

Эйлин Торен
Призыв ведьмы. Часть 2

Глава 1

Придя в себя, она ощутила невыносимую боль. Такую она уже чувствовала, в этом мире с ней это уже было. Шевелиться не хотелось. Открыв глаза и увидев незнакомую комнату, сначала стало не по себе, но осмотревшись и увидев перед собой, сидящего у стены Рэтара, стало спокойно и, несмотря ни на что, уютно.

Феран сидел в углу, привалившись плечом ко второй стене, глаза его были закрыты и он выглядел уставшим и осунувшимся, или это потому что не видела его долго, или потому что борода стала длиннее в этом его вояже на границу. Рэтар спал. А Хэла всматриваясь в его лицо, подумала, что соскучилась.

Ведьма снова закрыла глаза и попыталась вздохнуть, получилось не очень. Она прислушалась к себе. Болело всё. Голова, спина, грудная клетка, рёбра… свет резал глаза.

“Как с похмелья”, – усмехнулась она сама себе, хотя похмельем почти не страдала.

Воспоминания о том, что именно случилось, были какие-то рваные, словно это было не с ней, или как будто она смотрела со стороны.

А потом появилась боль, жгучая и нестерпимая, дальше холод, затем зов… она слышала как кто-то звал “Хэлу” и так завидовала этой самой “Хэле”, что она так сильно кому-то нужна, что над ней так кто-то убивается.

И вдруг поняла, что Хэла это же она! И Рэтар… это ведь Рэтар её звал?

Она снова попыталась нормально вдохнуть.

“Чёртовы маги!” – ругнулась про себя ведьма, сжавшись от боли.

– Хэла? – голос Рэтара был такой чужой, какой-то совсем глухой, потерянный. Он всегда был таким хриплым, низким, а сейчас – словно у него простуда.

Она открыла глаза и взглянула на него. Боже, как же много было в этих его невероятного цвета глазах. Или её просто слишком сильно приложили и ей мерещиться не весть что?

– Боги, Хэла, – он с какой-то пугающей осторожностью привстал и подойдя к кровати сел на пол, взяв её руку в свою. – Ты вернулась.

– Прости, я не хотела тебя будить, – у неё вообще не было голоса, даже не невнятный шёпот. – Ты выглядишь как человек, которому жизненно необходим сон.

Женщина попыталась улыбнуться, каждое слово отдавалось болью во всём теле.

– Болит всё, да? – Рэтар поцеловал её руку. – Потерпи немного, сейчас пройдёт.

“Так, Хэла… он тебе руку поцеловал? У него такой вид, что сам чуть не помер… Что, твою мать, происходит?” – в голове размножились вопросы и накатила паника.

– С Роаром что? – спросила она вслух, точнее попыталась вслух, получилось не весть что.

– Жив, – отозвался феран всё ещё сжимая её руку.

– Тогда, что случилось? – не понимала Хэла. – У тебя такой вид, будто что-то очень плохое случилось…

– Моя несносная ведьма чуть не умерла, вот что случилось, – ответил феран.

– Боги, Рэтар, ты чего меня пугаешь, – женщина улыбнулась и кажется хотела повести плечом… блин, зря! – Нашёл из-за чего переживать. Призвали бы новую, может была бы сносной, – пошутила она.

– Глупая моя Хэла, – и он повёл головой и был серьёзен, – мне другая не нужна…

В глазах его ведьма явно видела слёзы и это было так странно и безумно, что паника начала скручивать похлеще боли, которая, кстати, стала отпускать.

– Перестань, – вот к такому Хэла была не готова, что угодно, но не вот это.

“Можно как-то выключить меня снова?” – спросила она у Вселенной.

– Рэтар, – на глаза тоже навернулись слёзы. – Ну, ты чего, правда?

– Я… – он сглотнул, потом отвернулся, потом снова посмотрел на неё и опустил голову вниз.

И для Хэлы это было уже слишком. Она попала в другой мир? Может в этом, каком-нибудь, чёрт дери, параллельном мире, этот вот другой Рэтар и вот какая-то там другая Хэла… а может она влезла в чьё-то чужое тело? Она бы вообще не удивилась этому. Ни разу. После всего того, что с ней произошло.

Может он вообще не с ней? И звал не её. И плакал не по ней? По ней вообще никогда никто не плакал – младшие сыновья, которых она как-то напугала до слёз, притворившись в шутку мёртвой, потому что достали её невозможно, не в счёт.

– Не надо больше умирать, Хэла, – попросил Рэтар и, к её невероятному облегчению, почти пришёл в себя, но только её желание сбежать от него никуда не делось.

Это было странно, ненормально. Она дразнила его, она вела себя иногда очень даже опрометчиво, но это, потому что ей нечего было терять, да и не был он таким человеком, которого можно было задеть так сильно, что… или она просчиталась? И ведь уже случалось с ней такое в её жизни. Но тогда казалось, что это проще пережить. А сейчас? Сейчас нет? Или что?

– Я не хотела, – ответила она, радуясь, что боль отступила. – Этот жуткий запах?

– Гарь, грязь, сырость… плоть, кровь, – ответил Рэтар.

– Это я, да? – нахмурилась она, думая, как бы пошутить.

Феран не ответил, только обречённо кивнул, всё ещё смотря на неё глазами полными такого невыносимого света, что хотелось спрятаться – куда угодно, только бы не видеть их.

А может это из-за того, что она спасла Роара?

“Да конечно, боги, Хэла, – выдохнуло её сознание догадку, – конечно! Рэтар просто благодарен, он же обожает своего тана, он для него всё…”

И от воспоминаний, как именно она его спасла, стало мерзко и жутко!

– А сколько я тут? – спросила ведьма, пытаясь отвлечься.

– Конкретно тут – вторую мирту.

И Хэла понимала, что надо ему сказать, надо. Но, боги, где найти силы, чтобы такое сказать?

– Рэтар, я… – она сжала его руку.

– Я хочу, чтобы ты стала моей, – он сказал это так чётко, словно выдолбил каждое слово в мраморе уже задолго до того, как она вообще сделала первый вздох.

– Что? – воздух, которым она с таким трудом заполняла лёгкие, вышел вон.

– Я хочу сделать тебя своей. Я хочу близости с тобой. Я хочу тебя, Хэла.

Удар. Удар. Пропуск. Удар. Сердце кажется сейчас проломит грудную клетку. Паника – нет… нет… нет!

“Только не это! Только не сейчас. Только не сейчас и вообще никогда! Нет. Ты переиграла саму себя, вот ты дура!” – столько лет жила на свете, слышала и эти слова как-то тоже, но никогда не была ими так ошарашена.

Как же сильно в ней сейчас выло желание сказать “да”. Выключить всё рациональное, правильное, понятное… хотя, что вообще может быть понятным, когда ты находишься в каком-то другом мире, где порой нет ни грамма логики и почему-то есть страшная уверенность, что, если поискать, может и дракона можно найти?

Она была сейчас просто женщиной, естество которой стонало и готово было на всё, что угодно, когда этот мужчина был рядом. Можно было бы списать это на долгое воздержание, отсутствие этой чёртовой близости, физического контакта, тепла передающегося от тела к телу, энергии передающейся половым путём. Но вокруг неё было столько мужиков, которых она действительно могла затащить в постель, и все они были по-своему шикарны и прекрасны, но она хотела только одного конкретного, вот этого мужика и он… что? Он хотел её?

В топку правила и установки, в адово пекло всю эту ересь – только от одних этих слов уже хотелось скончаться от эйфории оргазма, чего уже говорить о том, что ей больше всего хотелось ощутить его руки, почувствовать его силу, хотелось вот этого проклятого единения и наплевать как, сколько, где, что… вообще на всё плевать!

В Хэле чеканили слова Скарлетт О’Хара “я подумаю об этом завтра”… или потом. Совсем потом. А сейчас, боги, да разве можно сказать “нет”?

И всё это скакало в ней безумной девчонкой, кажется влюблённой по уши.

Но Хэла девчонкой уже не была. И Рэтар не был мальчиком. Да, в нём сейчас рвалось наружу это желание, которое он озвучил, через силу, вот в этой агонии, которая возникла от того, что он смотрел, на то как она умирает. Мало ли сколько ужасных воспоминаний всколыхнула в нём эта картина?

Хэла ведь не знала, она не хотела узнавать – она не смотрела внутрь его. Ведьма видела лишь его шрамы, невероятное множество шрамов видимых и скрытых и страшное, всё сметающее на своём пути, бордовое пламя, которое он усмирял, усмирял до поры до времени. И она не могла позволить себе… не могла допустить… чтобы её снова растоптали? Снова боль? Предательство?

– Хэла? – позвал он, вытащив её из этого вихря мыслей, лавиной сошедших на неё.

Женщина посмотрела в его глаза полные этого невообразимого желания, которым она хотела обладать, хотела получить и пусть будет полной дурой с разбитым сердцем, но… или…

– Я… Рэтар… – она мотнула головой. – Я… Я не буду играть в эти игры, я…

– Хэла, – он почти взвыл, прерывая её.

– Рэтар, послушай, я, – попыталась она объяснить, с надеждой дотянуться до того, что было так нужно.

– Нет, перестань. Я понимаю. И я… – он нахмурился, закрыл глаза и бессильно сел на пол, прислонившись к стене смежной с изголовьем кровати. – Ты свободна, Хэла.

Ведьма с трудом привстала и нахмурилась, всматриваясь в его лицо, пытаясь понять услышанное.

– Ты свободна, – повторил феран. – Я тебя отпускаю. Ты не связана больше условиями и правом призыва, ты можешь идти.

– Куда? – кажется он вообще не с ней говорил, а в пустоту.

– Ты можешь отправиться в Йерот. Свободные ведьмы могут заработать на жизнь, творя заговоры, они всегда востребованы. Их там немного, так что спрос есть, – и это было вообще не то, что что она хотела услышать. – Или ты можешь пойти к Зеуру, да и к любому магу. Они ценят помощь. Ты сильная. Он будет платить тебе жалованье и я прослежу, чтобы он тебя не обидел…

Он вздохнул, так тяжело, что Хэле стало не по себе.

– Или… или ты можешь уйти в Налут. Это вообще не у нас, не в Кармии. Там всем всё равно на то, серая ты или нет, они совершенно спокойно относятся к чёрным ведьмам и пользуются их помощью. Ты сможешь заработать там, жить спокойно, – проговорил он, так и не посмотрев на неё. – И там тепло, ты же любишь, когда тепло…

Каждое его слово было, как гвоздь в крышку гроба. Дышать стало невыносимо, к горлу подступила жуткая жажда. А Рэтар чеканил слова, как не человек вовсе:

– Можно ещё в Сейт или в Фару, – никак не мог уняться феран. – Я дам тебе камней, на первое время.

– Ты меня выгоняешь, – ведьма скорее заключила это, чем спросила. На неё нашло какое-то дикое изумление. Не без труда удалось сесть и Рэтар наконец посмотрел на неё.

– Я больше не могу, Хэла. Я так больше не могу, – прошептал он с надломом. – Я сдерживаю себя из последних сил. Я просто однажды возьму тебя силой, я причиню тебе боль и никогда, никогда, Хэла, себе этого не прощу. Поэтому пусть ты будешь где-то там, но ты будешь в порядке. И я не сотворю тебе зла, которое убьёт меня, потому что ты, Хэла, ты… ты моя личная бездна, ты моё безумие, ты моя отрава, которая перемещалась с моей кровью… просто уходи!

И это сродни мольбы, которая выворачивала её наизнанку. Как же она была виновата…

– Мне сказать куда? – спросила она.

– Лучше не надо. Потому что я взвою от тоски по тебе и найду, – ответил Рэтар. – Я рву право призыва только для того, чтобы не иметь возможности найти тебя, потому что я принесу тебе беду. Я так не хочу.

Но Хэле уже было больно. Вот она её беда. Как же больно от каждого его слова, от каждого вздоха. Она с трудом слезла с кровати и поплелась к двери.

– И когда мне отправляться? – поинтересовалась она, теряя себя, умирая от удушающей агонии.

– Когда придёшь в себя, – ответил феран. – Скажи мне и я дам тебе камни.

Она усмехнулась. Усмешка отдалась физической болью. Камни… А ведь…

И Хэла разозлилась: “почему мужики такие тупые, господи, да что за…”

– Не нужны мне камни, – она взялась за ручку двери. – И в себя уже пришла, спасибо – отрезвил.

Вот ведь… девочка внутри, та, что прыгала от счастья, слыша слова о желании, сейчас плакала навзрыд, и отчего-то стало так её жалко… вот эту свою маленькую девочку, за что её так?

Сколько раз дурочка вот так рыдала, что в итоге почти разучилась чувствовать и тут вдруг попала в другой мир и нашла вот такого вот, и что-то в ней щёлкнуло, что-то дёрнулось и она снова поверила, почувствовала… эх, глупая!

– А знаешь, – она развернулась к двери спиной и бессильно к ней прислонилась. – Если бы мы были с тобой в моём мире, то я бы сейчас ушла. Пришла бы домой, разрыдалась… а потом взяла бы и написала бы тебе сообщение, где подробно описала бы, что со всем тем, что сейчас произошло, не так, и поверь мне, из этого сообщения ты сделал бы только один вывод, что ты идиот.

Она кивнула, попыталась сглотнуть. Пить хотелось безумно.

– Ты бы стал пытаться поговорить со мной, я бы игнорировала тебя, но в конечном итоге, ты бы меня дожал, а я бы сдалась, но мы бы поговорили, я бы снова порыдала и конечно у нас бы случился феерический секс, – она усмехнулась от обиды. – Потому что ну, а к чему всё это ещё могло бы привести?

Шмыгнула носом, повела головой.

– Но здесь не мой мир. Здесь нет мгновенных сообщений, которые можно истерично писать в ночи, пытаясь сделать так, чтобы не утонуть в одиночестве. Я не смогу ничего тебе сообщить, да и будет ли это важно потом? Даже если ты не забудешь обо мне, спустя время. Что изменит понимание того, что ты дурак? – она не могла уже остановится, её подмывало всё высказать. – И благо, что я давно не девочка, и благо, что могу позволить себе выглядеть как угодно, да и куда стрёмнее, чем сейчас, словно ты меня из могилы выкопал… поэтому я скажу.

И Хэла посмотрела в сторону всё так же неподвижно сидящего возле стены Рэтара, но что это было сейчас такое – заткнуться и свалить, вот что нужно было сделать.

Пламя внутри него не просто бушевало, оно рвало всё на части. Он уже не просто обречённо сидел, он был на взводе и не нужно было быть чёрной ведьмой и вообще какой угодно ведьмой, чтобы не понять, что она сейчас в миллиметре от конца своей жизни, на этот раз кажется бесповоротно и безвозвратно.

– Я продолжу с того момента, с которого ты меня перебил, и хотя сказанное тобой, перечёркивает мою надежду быть услышанной и правильно понятной, и уж тем более принятой, но чтоб меня, я тебе это скажу, – она перевела дух. – Я не буду играть в эти игры, я не собираюсь быть послушной, безвольной, на всё согласной, я не буду твоей наложницей, рабыней, бог знает кем ещё, я хочу равноправия между мной и тобой в этот момент.

Она чувствовала, что её манифест нахрен никому не сдался, скорее говорила ради себя, но ей было так важно, чтобы эти слова были сказаны, а надежда, что будут услышана – да, фиг с ней! Пусть бы он её снёс сейчас и свернул уже наконец шею.

– Вот там, вне того, что вы называете близостью, достопочтенный феран, можете требовать от меня чего пожелаете и я не буду вам перечить, но когда мы вдвоём… – и это было слишком, нечего было распинаться. – Я хочу, чтобы ты слышал меня, понимал меня и чтобы каждый из нас делал для другого то, что хочет, потому что я не буду разворачиваться к тебе спиной каждый раз, когда тебе приспичит трахнуть меня, я не буду как все твои женщины принимать всю эту ересь, как должное, потому что я не они, я так не хочу!

И Хэла понимала, что всё это тщетно, что это просто нелепость какая-то, в самом деле, но остановиться не могла. Она никогда не могла вовремя остановиться:

– И как бы меня не разрывало от желания сказать тебе, что я тоже безумно тебя хочу, я не пойду на это, если ты не готов быть со мной так, как этого хочу я… – она сделала обречённый вдох, может последний в жизни. – Значит, я это переживу. А вот теперь мне пора…

Хэла не успела даже развернуться, но она и не верила в этот успех. Лицо Рэтара уже в середине этого нелепого манифеста, взывающего о равноправии в сексе, стало таким угрожающим, что если и нужно было пытаться спастись, то определённо тогда, да и тогда… вот уж от кого нельзя уйти.

Он был очень быстрым. Не то что развернуться, женщина моргнуть не успела, как всё её тело было с невероятной силой вдавлено в стену. Рука его легла на её шею и кажется никогда в своей жизни Хэла не чувствовала свою шею настолько тонкой, потому что рука у него оказалась такой огромной, что пальцы почти сошлись сзади.

Как может чувствовать себя мышка, которую поймала кошка… или нет… не кошка – сова. Одно движение и всё. Ты всего лишь добыча – вот что было истинной в его словах, вот что нужно было видеть между строк этого его полного боли признания о том, что он её нагонит и будет беда. Сама была виновата, сама разбудила этого зверя, сама не просто поленьев в огонь накидала, еще и бензином сверху полила. Вот оно!

Ярость, с которой сейчас на неё смотрели его глаза была неизмеримой, желание теперь превратилось в жгучую страстную ярость, такую, что вообще нельзя осознать, особенно если перед тобой монстр, а ты ещё ничтожнее, чем его привычная добыча.

Но Хэла не была добычей, чёрт подери, она тоже могла много всего. Тем более, что он освободил её и она могла наговорить на него, теперь уже вообще без оглядки, бог весть чего, не говоря уже о том, что всегда можно было применить шоковую терапию – электрический ток никого ещё равнодушным не оставлял.

Но хотела ли она всего этого?

Хэла тонула в этих глазах цвета лазури моря, невообразимо прекрасных глазах, на когда-то невероятно привлекательном лице, которое сейчас было обезображено жуткой полосой шрама, кажется разделившей жизнь Рэтара на “до” и “после”.

– Ты хоть понимаешь, Хэла, что ты творишь? – прорычал он ей в лицо.

– Жду, когда ты свернёшь мне шею, – прохрипела она, потому что он конкретно душил её, не давая вздохнуть.

Кажется это его отрезвило и феран немного расслабил хват руки. Вторая его рука лежала на её спине и прижимала её плотно к нему и даже сквозь юбки платья она чувствовала насколько сильно её хотят.

Как там про бабочек? Нет, внутри Хэлы определённо плясали черти, потому что как только его рука перестала перекрывать ей воздух и больно прижимать её верхнюю часть к стене, она рванула вперёд, благо лицо его было к ней так близко.

Губы его были солёными и плотно сжатыми – уж к чему вот он точно не был готов, так это к тому, что она его поцелует. Дыхание Рэтара участилось, он издал какой-то полный муки рык, и Хэла запустила руки в его волосы, хватаясь за него, словно утопающий. Но, по сути, им она сейчас и была, только с той поправкой, что топил её именно тот, за кого она цеплялась.

Ведьма провела языком по его нижней губе и отстранилась. Она физически чувствовала жар его внутреннего огня, лютого и убийственного. Это было так странно и будило совершенно новое чувство внутри самой женщины.

Конечно она и раньше порой испытывала страстное желание и влечение, выворачивающее наизнанку, но сейчас, словно его огонь поглощал её саму, или может будил её собственный огонь, делал его таким же безумным, каким был сам. Может дело было в её колдовстве?

– Ещё, – прорычал Рэтар, прижимая её сильнее к себе.

И Хэла снова прильнула к его губам своими и на этот раз он уже не был озадачен и удивлён, он ответил на её поцелуй и её унесло. Она стала терять себя, боль в теле, которая до конца не прошла, пронзила её всю от макушки до пяток.

Ведьма почувствовала, что сейчас вообще потеряет контроль, потеряет в нём себя, и всё, что было сказано, вообще не будет иметь никакого значения, а она хотела большего. Сама не понимая почему, она знала, что с ним можно попытаться найти то, что она всю жизнь так хотела получить.

– Пусти меня, – прошептала женщина, отстраняясь.

– Нет, Хэла, – упрямо мотнул головой феран. – Теперь уже нет.

– Пусти, Рэтар. Я никуда не денусь, но я буду стоять на своём, если ты вообще слышал меня…

– Я слышал тебя, Хэла.

– Тогда пусти и сядь, – она кивнула в сторону одного из диванов, находившихся в этой комнате. И они оба тяжело дышали, и им обоим было уже физически больно держать себя в руках.

– Ты же понимаешь, – прохрипел феран, – что даже оттуда тебе не удастся от меня убежать?

– Ты же понимаешь, – приподняла она бровь, – что ты меня отпустил и я вольна уйти? У тебя нет на меня права, Рэтар. Сядь. Если ты хочешь меня, отпусти и сядь.

Кажется он никогда ещё не делал над собой такого усилия. Сглотнув, он отпустил её и сделал несколько осторожных шагов назад.

Хэла видела, что зверь внутри него был в бешенстве, потому что как можно вообще отпустить свою добычу, которая была в руках? Но Рэтар усмирил себя и сел, хотя каждая мышца в его теле кажется была напряжена и готова к тому, что придётся ловить добычу снова.

Но именно этого ей так хотелось. Хэла хотела доказать, что она не добыча, она не просто несчастная девица теряющая сознание от одного только прикосновения или поцелуя.

Она прошла через многое на своём веку и самое мерзкое было то, что она так и не доказала себе, что вообще достойна наслаждаться близостью, тоже иметь право на желание, тоже иметь возможность брать, а не только отдавать-отдавать-отдавать… до тех пор пока ничего внутри не осталось.

Хэла оттолкнулась от двери и заговорила её, заперев, и наложив тишину на комнату, потому что вот совсем не хотелось гостей, потому что совсем не хотелось свидетелей, потому что хотелось ни о чём не думать, когда будет такая возможность, а утопая в страсти Рэтара она понимала, что возможность будет.

Нельзя наверное так мучить их обоих, но уж лучше так, чем потом грызть себя, что не смогла, что поддалась. А как было сложно не поддаться, чёрт, как сложно!

Оседлав колени Рэтара, Хэла снова его поцеловала. Жёстко, сильно, глубоко. Его руки легли на её талию и напряжение стало выходить за все возможные пределы. Ждать уже не было смысла и она стала, несмотря на это, сдерживая себя из своих последних сил, очень медленно прокладывать путь к его, находящемуся на грани, мужскому естеству.

А дальше…

– Хэла, чтоб тебя, – кажется это было ещё одно то, к чему он был вообще не готов.

– Остановиться? – прохрипела она шёпотом куда-то ему в ключицу, когда он заполнил её.

– Я убью тебя, женщина, богами клянусь, я тебя убью…

Она улыбнулась и стала двигаться, не для него, а для себя. Потому что так хорошо не было кажется никогда в жизни. Такого ощущения наполненности, острого, до тока на кончиках пальцев, ясного и живого, что пришлось с усилием заставить себя убедиться, что пальцы её не бьются реальным током.

– Хэла, – Рэтар отчаянно схватил её за ягодицы, но опомнился, замер.

– Можешь сильнее, – подначила ведьма, потому что ей было надо, а он просто осторожничал с ней.

– Остануться следы, – с трудом прохрипел феран.

– Их увидишь только ты, – отозвалась она, вцепившись в него до побелевщих костяшек и уже почти дойдя до конца.

И Рэтар отпустил себя, и наверное это был первый в её жизни раз, когда оргазм случился так быстро: долгий, яркий, такой сильный, что всё вот это стоило того.

А главное Рэтар не сразу понял, что с ней случилось. Его рвануло к ней, в какой-то невообразимой тревоге, но так как внутри у неё сжалось, а потом разошлось невероятно мощной волной сладостного содрогания, он тоже не смог себя сдержать и излился в неё с каким-то совершенно диким хриплым рыком.