Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

– Брок, – рыкнул он.

– Хватит, а? – насколько могла громко проговорила Милена, рывком высвободила руку из цепких пальцев Роара и ушла в дом.

Внутри, на фоне случившегося, всколыхнулась с новой силой обида. Непонимание, с которым она столкнулась, душило её.

Милена так старалась быть сильной, но у неё так фигово получалось, и казалось, что у неё никогда не получится. Особенно вот благодаря этому отношению самого любимого человека.

И это ощущение, что Роар закрыл бы её в своей комнате и не выпускал. Ограничил бы даже в мыслях, не то что в передвижениях. Все носились с ней, как с хрустальной. И снова эти проклятые слёзы, снова всё наперекосяк.

И не осталось ничего. Была только обида. Она росла-росла, как снежный ком.

Даже сейчас Милена рванулась сначала в комнату к митару, а, дойдя до двери, осознала, что злится на него и разговаривать не хочет, да и видеть тоже. Развернулась идти в сторону комнат серых, но столкнулась с ним нос к носу, попыталась вывернуться.

– Светок, – поймал её мужчина.

– Хватит, – всхлипнула она своим пропавшим голосом. – Пусти…

– Всё, прости. Я не хотел, – и оказалась у него на руках, как ребёнок,

И от этого становилось сразу так предательски хорошо, что чувствовала себя ещё слабее, чем можно представить, но сопротивляться не могла. Потому что хотелось, чтобы он не останавливался, хотелось вообще чтобы так было всегда-всегда.

Роар поцеловал её, а она обняла его за шею, вцепилась с той злостью, которая ещё бушевала внутри, но уже смешалась с томящим желанием.

Всего пара секунд понадобилась, чтобы они добрались до комнаты митара, и Милена утонула в этой его страсти – сначала быстрой и требовательной, а потом невыносимо нежной, трепетной аккуратности, с которой он всегда занимался с ней сексом. Такой томительной неги и мягкости. Порой она теряла ход времени, но хотела больше, несмотря на бессилие и истощение моральное и физическое.

С тех пор как Роар внезапно развернул её к себе лицом, а она потом спьяну пошла дальше, чем он мог бы предположить, всё у них в близости стало вообще безумно. Ощущения и так кололись, щипались, были бурными и доводили до состояния полного отупения. Но теперь внутри выла похоть, скручивала, иссушала, но тянула всё дальше. От любого прикосновения искры из глаз, нервы оголёнными проводами, чистым током, причиняли боль и восторг.

Милена думала, что так не бывает, а если и бывает, то уж случится не с ней. Но вот оно, внутри, снаружи, везде, а ещё было страшно, что когда-нибудь это кончится.

– Роар? – позвала Милена, когда взмокшая лежала распластавшись на кровати. Какая же наверное неприличная, пошлая со стороны картина.

– Мм? – митар запустил руку в её влажные от пота, растрёпанные волосы.

– То, что случилось с его матерью, – она с трудом приподняла голову, чтобы посмотреть на Роара. – Её смерть – это очень плохо?

– Не могу сказать, – ответил ей митар. – Не знаю. У неё были покровители при эла, но кто, мы не знаем. По-хорошему, надо было бы выпытать у неё это, как и у Шерга. Но пытки одно, а казнь за предательство – другое.

Милена вздохнула.

– Элгор в Кэроме, – добавил Роар. – Он там как раз сейчас прижмёт книтов, тех, кто были на её стороне и на стороне Шерга. Там давно было гнездо паразитов. Шерга давно хотел на место ферана.

– А разве он мог? – нахмурилась девушка.

– Ну, на что-то же они рассчитывали, – повёл рукой митар. – Дэшая всегда была нашей очень большой проблемой. Но в понимании законов – она рабыня, наложница Эаргана Горана. И, если иных распоряжений не было, она наложница Горанов до сих пор. Без каких-либо прав. Шерга был свободным мужем, но он был на службе у ферана, а значит присягал ему на верность вдвойне. И сейчас открыто предал. За что был фераном казнён. Дэшая же не могла бы нажаловаться, как ни кричала об этом. Её слово шло к великому эла и советам только через книтов или её покровителей.

Он вздохнул и развернулся, чтобы видеть её лицо.

– Сейчас только ждать. Разворошим гнездо в Кэроме и посмотрим, что будет. У Тёрка достаточно доказательств, чтобы очень много народа казнить. Но решать, что к чему, будет феран.

Милена кивнула и закрыла глаза.

Мысли поскакали вскачь. Тревога всё же не отпускала и не была пустым звуком – что-то должно было случится. И девушка отчаянно боялась поделиться этим своим предчувствием хоть с кем-то. Надо наверное рассказать Хэле.

Роар потянулся, потом приподнялся на локте, окинул её очень голодным взглядом, рыкнул и Милена снова была сметена желанием и страстью, хотя казалось, что даже пальцами не могла бы пошевелить. Но нет могла и даже больше.

Глава 10

Рэтар нагнал Хэлу уже в комнате. Она стояла в чистой, опустив руки в ледяную воду, как последнее время делала после сильных заговоров. Казалось, что внезапно стала меньше, чем была на самом деле. Колдовство далось ей тяжело, но она храбрилась и как обычно не показала, что ей плохо.

Подойдя к ней со спины, Рэтар обнял женщину, уткнувшись в макушку лицом, втягивая тёплый запах. Благодарность, что была у него внутри, невозможно было бы измерить.

Курног – страшный яд. И в своём гневе, злобном желании мести Дэшая отравила бы половину домашних, а если бы зашла в дом, то последствия были бы ещё печальнее, а исправить это мог бы только маг, используя магический огонь.

Рэтар видел результат отравления этим ядом. И мать Шерга умерла очень быстро, потому что яд был выплеснут ей в лицо, и это спасло её от жестокой предсмертной агонии в течении нескольких мирт.

Но чаще всего вдыхают испарения яда и оттого мучения растягиваются – язвы на коже, нестерпимое чувство горения снаружи и скручивающая боль внутри, и всё это при невыносимой жажде, которую нельзя уталить, наступающей слепоте и безумии, которое часто находит на жертву отравления.

– На одну ведьму была нужна другая, – глухо проговорила Хэла и по её телу прошла дрожь.

Рэтар не нашёл, что ответить. Он просто развернул ведьму лицом к себе и поднял на руки.

– Прости, – прошептала она.

– За что? – удивился феран.

– Я не смогла узнать, кто её покровители, – Хэла обняла его шею, руки из-за заговора и воды были ледяными.

– Ты пыталась? – спросил Рэтар, вопросительно приподнимая бровь.

– Уж не думаешь же ты, – фыркнула ведьма, – что я с ней разговоры разговаривала, потому что нашла в её лице отличную собеседницу?

Феран слегка улыбнулся и отрицательно мотнул головой.

– Я очень старалась, но у неё в голове ещё более мерзко, чем у сына, – брезгливо поморщилась Хэла и крепче обняла его, утыкаясь в плечо лицом.

Рэтар вздохнул – кто бы сомневался. Он погладил ведьму по спине и отнёс в постель.

– Блага тебе, родная, – проговорил он, целуя её в лоб.

– Да так себе работёнка, – улыбнулась она и её ладони обняли его лицо.

– А ты ещё сопротивляешься, когда мы тебя благодарим, – заметил Рэтар, а Хэла смущённо повела головой. – Правда заговорила меня от всех ядов?

– Пфф, – закатила глаза ведьма, фыркнув. – Спрашиваешь?

– Кажется уже нет, – рассмеялся он и поцеловал её в губы.

Утро следующего дня было испорчено сообщением от великого. Рэтар сидел за рабочем столом и со злостью смотрел на лежащую перед ним бумагу.

– И что это? – громыхнул зашедший в книжную Тёрк.

– Напоминание о том, что моя жизнь мне не принадлежит, – ответил феран.

– Что это значит?

– Великий приказал, чтобы мы с Роаром присутствовали на праздновании цветения в Йероте.

– А при чём тут жизнь? – спросил брат, садясь в кресло напротив.

– Потому что вернуться обратно мы оба должны с супругами, – проговорил Рэтар и кажется это был первый раз, когда он сказал это вслух, пытаясь осознать всю отвратительность ситуации.

– Чего? – нахмурился Тёрк.

– И он великодушен, – проговорил феран язвительно, – потому что мне разрешено выбрать себе супругу самому. В качестве извинения за прошлый раз.

Брат издал какой-то утробный звук, лицо его перекосило злостью и презрением.

– Сейчас разрыдаюсь, – отозвался он, хмурясь. – Тебе-то это зачем?

– Он переживает, что у меня нет наследников.

Тёрк разразился отборной руганью.

– А больше ему ничего от тебя не надо? – спросил он зло.

– Если бы я знал, – вздохнул Рэтар.

– Зачем ему ты? Роар понятно, но есть же Элгор. В очередной раз пытается ударить побольнее? Или знает про Хэлу? – проницательно спросил старший мужчина.

– Не знаю, Тёрк, – ответил феран. – Понятно, что знает что-то, просто не уверен до конца. В конце концов я сделал то, что он хотел.

– Пытался понять, – проговорил брат, скорее сам себе.

– Но оказалось мало. Видимо до конца не удовлетворило…

– Мальчишка, что думает об этом? – спросил Тёрк, говоря про Роара. – Что-то мне говорит, что он в восторге не будет.

– Вот в этом сомнения нет, – повёл головой феран.

Тяжёлые мысли не отпускали, раздражали и вились, колясь и кусаясь. Сейчас со смертью Дэшаи вопросов только прибавилось.

– Элгор ещё в Кэроме? – перевёл разговор Рэтар.

– Я вчера его предупредил о том, что произошло здесь и чтобы он побыл там, пока до них дойдёт весть, – ответил Тёрк. – Надо посмотреть насколько быстро это будет и что это за собой повлечёт.

Феран согласно кивнул.

– Не пойму чего она хотела, – повёл головой старший брат. – Убить всех нас? И себя?

– Меня… что ей до остальных? Мы все всегда были ничтожны в её глазах.

– Я хотел повиниться, – буркнул старший брат. – С Дэшаей промахнулся.

– Брось, Тёрк, – отмахмулся глава дома.

– Нет, Рэтар. Она здесь была. Не могла она из Кэрома за эти дни добраться до сюда, да ещё в таком виде. Порталы она не проходила, я проверил. Верхом или пешей? Но это смешно, – он с досадой ударил себя по коленке. – Она была здесь при великом. Была, когда был двор. Может даже встречалась с кем, кого она там в своих интересах по шерсти гладила. А я должен был знать, а не знал. Моё упущение, Рэтар. Тут я виноват.

– Тёрк, – вздохнул феран и повёл головой.

– Вскрыть не могли, но если бы я предусмотрел всё это, то могли бы узнать, с кем она встречалась, – упрямо возразил старший брат. – Нас обложили, а я так промахнулся! Можно было её поймать и на тебе. Плохо сделал свою работу, плохо!

И Тёрк рыкнул, повёл головой.

– Ой, батюшки, мои, – в дверях, опираясь на дверной косяк стояла Хэла, она цыкнула и улыбнулась. – Тёрк, дорогой, больше драмы, больше. Накал страстей, бить себя в грудь и прочее. А то на фоне этой вашей тётки в белом, прям проигрываешь.

Брата моментально отпустила злость, он ухмыльнулся, стал мягче и связано это было не только с тем, что Хэла и на него действовала успокаивающе, но и потому что он знал, что его внутренний гнев может причинить ей боль.

– Ведьмочка моя, – ответил Тёрк, – не люблю я этого просто – раз виноват, значит признаю.

Она оттолкнулась он дверного проёма и закрыв дверь подошла к ним, на слова мужчины фыркнула и, сев на стол, склонила голову на бок.

– Ты ещё голову пеплом посыпь и пока в порыве не признался ещё в чём криминальном, то вроде магом ты не был никогда, не? – Хэла озорно улыбнулась. – Да и ведьма из тебя так себе.

– При чём тут это? – не понял брат Рэтара.

– А при том, что я тебе могу сказать, дорогой, – вздохнула ведьма, – ты бы её в Зарне на улице встретил нос к носу и не узнал бы, мимо прошёл. Так что не страдай слишком сильно.

– Что это значит, Хэла? – спросил феран, опережая вопрос старшего брата.

– На ней заговоров тьма была, маги у неё видимо, как родные, потому что всякой хрени магической на ней больше, чем на замке. Серьёзное и всякие мелочи бабские, – она закатила глаза. – Ей сколько? Постарше тебя, Тёрк? А она выглядела словно ей в два раза меньше. Тоже мне Элизабет Тейлор. А последний заговор был на очень сильное изменение внешности, не думаю, что это была подтяжка жопки… Спроси себя, если была здесь, чего она раньше не припёрлась, ещё когда Шерга свеженький был?

– Так готовилась, – презрительно ответил Тёрк.

– Верёвку из волос плела больше четырёх дней? А ежели бы сынка сразу в яму? Где б она драму разыгрывала с заламыванием рук? Не, дорогой, она готова была к этому, а верёвку за день можно наплести умеючи. Она просто была другая, – и ведьма показала на лицо, – ждала когда сойдёт заговор и после пришла. Ну, а пока ждала, чтобы не терять времени даром, грим там наложила, речь заготовила, репетировала наверняка. А ещё я уверена, что она бы сама Шерга завалила, если достопочтенный феран не подсобил. И на вас свалила бы.

– Подожди, Хэла, – Рэтар нахмурился.

– Он хотел стать фераном, точнее она хотела, чтобы он стал фераном, – Тёрк тоже нахмурился.

– Я конечно так себе в её голове разобралась, у неё видимо и от этого тоже было что-то, ну, типа защиты какой, – Хэла повела плечом. – Но вот это выступление было заготовленным перформансом.

Мужчины нахмурились ещё больше.

– Представление, – пояснила ведьма и хихикнула. – И планы Шерга с её планами давно расходятся. Она принесла бы его в жертву и не поморщилась бы. Уж не знаю, что он там натворил, но кажись играл в другую игру в другой песочнице. И осмелюсь предположить за её спиной.

Рэтар и Тёрк переглянулись. Если ведьма была права, то это значило, что Шерга был в связке с великим эла, а Дэшая тогда могла быть на стороне кого-то из советников. И это очень многое могло бы объяснить – и несогласованность в действиях и странные не поддающиеся пониманию поступки.

– Магические действия направленные на изменения внешности – это дело рук тёмных магов, – проговорил в задумчивости Тёрк.

– И снова скорее всего маги Фары, – согласился феран.

– Об этом можно у Тёрка спросить, да, дорогой? – повела бровью Хэла и очень язвительно улыбнулась.

– Что? – мужчина в недоумении поднял на неё взгляд.

– Достопочтенный феран, – ведьма перевела полный веселья взгляд на Рэтара, – ты не говорил ему про письмецо в конверте?

Вот как у неё это получалось? Она точно знала, насколько серьёзно то, что они тут обсуждали. Она наверняка чувствовала напряжение мужчин, физически ощущала и, скорее всего, было неприятно и может даже больно, но всё равно озорно улыбалась и веселилась, пытаясь унять это, успокоить их, вытянуть из трясины тревоги, которая затягивала и казалось, что выхода не было.

И Рэтар и Тёрк увязли, а она легко переворачивала всё с ног на голову и вот они оба уже втянуты в развлечение “напомни Тёрку, что он тебя собирался убить” и да, это тоже было серьёзно, но боги… его отпустило. Феран ухмыльнулся, отрицательно покачал головой и уставился на брата.

– Нам тут письмо прилетело от твоего имени, дорогой, – очень игриво проговорила она. – Прям почта дьявола, ей богу. Чуть не отправил на тот свет своего любимого мальчика, племяшка который, и соответственно отца его, своего брата обожаемого, и нашего любимейшего ферана. Ай-яй!

И Хэла, прищурившись, погрозила ему пальцем.

– Вы вообще о чём? – взвился Тёрк.

Рэтар всё ещё улыбаясь протянул ему бумагу, на которой они с Броком написали сообщение, что Хэла вытащила из паренька, после того, как заморозила заговорённое на смерть письмо.

– До приезда великого, было письмо, похожее на твоё, – пояснил феран. – Заговорённое на последовательную смерть тёмными магами, как сказал Зеур. А это мы вытащили из Брока, маг не смог распознать, но Хэла говорит, что за мальчишкой хотели проследить.

Старший брат нахмурившись взял бумагу и пробежал по ней глазами. Потом поднял глаза на ферана и перевёл на ведьму. Потом выругался.

– Я клянусь тебе, Рэтар, – проговорил он глухо. – Я никакого отношения к этому не имею. Чтоб мне сгнить заживо.

– Бе, Тёрк, – скривилась Хэла, словно кислое съела. – Неужели ты думаешь, что в тебе кто-то усомнился?

Он выдохнул.

– Что там написано? – спросила ведьма.

– Это флита, – отозвался старший брат. – Как заклинание простое, на слежку. Ты права. Такое матери раньше, когда магия была не редкостью, пихали детям в карманы там, или к одежде крепили на лоскутах. Чтобы можно было найти, если потеряются. Вы прям листок нашли?

– Нет, сам текст был внутри Брока, я его вытащила из него. А Рэтар и Брок запомнили и записали, – ответила Хэла.

Тёрк ещё раз посмотрел на бумагу.

– Я не понимаю, а…

– Оу, – перебила его ведьма, – там Роар идёт, бешеный, ху-ху. Пойду пройдусь, а то меня срубит нечаянно. А вы тут сами с ним…

Она глянула на Рэтара, подмигнула, улыбнулась и спрыгнула со столешницы, отправившись на выход.

– Гуляю с деточками своими, – обозначила она свои планы и, помахав им рукой, вышла в коридор.

– Подожди меня, Хэла, – кивнул Тёрк ферану, крича ведьме вслед, – прогуляюсь с тобой. Расскажешь про письмо подробнее.

И старший брат вышел, оставив Рэтара одного.

Феран нахмурился, впрочем знал, в чём причина, видимо злости тана, который зашёл в книжную почти сразу после того, как вышел Тёрк. И вид у него был не просто злой. Рэтар только понадеялся, что Хэла ушла не через главную лестницу и с мужчиной не столкнулась.

– Роар, – кивнул феран своему митару.

Тот указал на лежащую на столе бумагу от великого эла.

– Я хотел поговорить, – ответил тан.

– Говори, – отозвался Рэтар.

– Я на это, – он указал на бумагу, – не пойду. Пусть идёт Элгор. Ему плевать, а я не могу.

– Роар, – устало вздохнул феран.

– Нет, – упрямо отрезал он. – Ты не понимаешь? Меня выворачивает, выворачивает, Рэтар. Пока они были здесь меня это чувство не покидало. И я знаю, что не смогу. Ради чего бы то ни было, не знаю, но не смогу!

И тан рыкнул, он говорил с отчаянной яростью в голосе, через силу и казалось его действительно выворачивает.

– Роар, – снова попытался перебить митара Рэтар.

Но тот рыкнул снова, сделал несколько шагов, развернувшись на месте, как зверь в клетке. И феран уже видел такое, видел. Когда стоял рядом с Эарганом, в его рабочей комнате, пока отец сообщал своему младшему брату о необходимости повторного заключения брака. Рейнар взвился точно так же, как сейчас взвился Роар – действительно так похож на своего отца.

– Это мерзко, это просто, – выдавил он, сквозь едва сдерживаемый гнев, – да в конце концов!

– Хватит, – феран повысил голос и встал. И сейчас был похож на своего отца и от понимания этого Рэтара тоже выворачивало. – Я знаю, но великий отдал чёткий приказ. Хочешь, чтобы головы полетели? Мы на краю, Роар. Нам сейчас никак нельзя идти против, неужели это непонятно и не очевидно?

Митар попытался что-то ответить, но тан его перебил.

– Нас обложили со всех сторон. И сейчас речь не идёт о том, что тебе или мне нравится, что устраивает и о чём можно поговорить и договориться в конечном итоге, – он понизил голос. – Я понятия не имею, к чему привело его присутствие здесь. Предательства, попытки его устранить. Нас тащат в это, Роар. Сейчас брак это то, что может его унять. Всё. Точка. Никто не заставляет тебя творить что-то выходящее за пределы мыслимого, могло быть намного хуже.

– Шутишь? Хуже? Куда ещё? Что ещё он захочет он нас. Может доказать ему, что брак заключён, придётся у него на глазах? А? Дважды? Он сядет и будет смотреть? – Роар почти взвыл от внутреннего протеста. – Я не могу, понимаешь, не могу. Не хочу делать ей больно, мне самому больно от этого. И я не…

– Роар, не будь ребёнком, – устало ответил Рэтар, пытаясь унять себя. – Подумай, если Шерга доложил обо мне и Хэле, то он не рассказал, что Милена спит у тебя?

Роар задохнулся. И это было нечестно по отношению к нему, но это тоже тревожило Рэтара – быть такого не могло, чтобы Шерга не донёс о таком великому, и если правитель промолчал, то не значит, что не знал. И сейчас будет тот самый момент, чтобы нанести этот удар.

– Ему нужно, чтобы у тебя и у меня были наследники, – проговорил феран спокойнее. – И я знаю, что это мерзко. И понимаю тебя. Но я не прошу тебя переступать через себя постоянно. Да и вопрос – выживут ли эти несчастные? И нам дают в этот раз право выбора.

– И я должен быть благодарен? – горько усмехнулся Роар. – Я чуть лучше телыги или шабки? Или алаган? Заделай наследника для величия дома и будь спокоен? А сказали сколько наследников надо? Одного или трёх? Может сразу несколько супруг возьмём?

– Хватит.

– А Хэла знает?

– Роар! – рыкнул феран.

– Да, прости, не моё дело. И что она на это сказала, тоже не моё дело, – у митара в глазах стояли злые слёзы. – Но я могу предположить – это же Хэла. Она мудрая, сильная, добрая. Она всегда на твоей стороне. И она позаботится о твоей супруге? Подождёт пока ты заделаешь ей ребёнка, а потом и родить его поможет. Да и моей тоже, мне ведь и просить не надо. Повезло тебе. Хэла всё поймёт, всё стерпит, всё простит. Всё. Порку, измену, предательство… хоть убей, если надо, то…

Рэтар ударил кулаком в стол. Взгляда на тана не поднял, потому что было чувство, что сейчас уничтожит его, если услышит хоть слово или увидит лицо.

– Да, – с болью проговорил Роар. – И ты – самый верный и исполнительный из всех подданных элата.

Митар вышел, а внутри ферана стучало, билось жестоко, причиняя невыносимую боль, каждое сказанное таном слово.

Рэтар так и не смог сказать Хэле. Несколько раз хотел, начинал, но и не смог. Надо было, но у него не получалось. И вот это – Хэла всё поймёт… это было одной из причин, потому что от этого обречённого согласия и примирения в ней ему становилось жутко. Он знал, что увидит в её глазах боль, но ведьма эту боль не покажет, скроет от него. Хэла всё поймёт, стерпит и простит…

Рэтара словно ударило.

Он догнал ведьму и брата уже за стенами замка. Они разговаривали и шли к реке.

– Тёрк, – позвал Рэтар, – я сам.

Брат глянул на Хэлу, но ничего не сказал. Посмотрел на Рэтара с сочувствием, потому что скорее всего тоже понял зачем приходил Роар, и наверняка примерно представлял, что митар сказал. Да и конечно невозможно было ферану скрыть от старшего брата внутреннее напряжение.

– Что случилось? – нахмурилась Хэла, улыбаясь, когда Тёрк оставил их. – Что ты натворил?

– Что я натворил? – переспросил Рэтар, пытаясь унять себя.

– Роар на тебя разозлился, – пояснила ведьма. – Что ты натворил?

– Я не при чём. Точнее, – феран нахмурился, понимая, что она сменила дорогу. – Ты же шла к реке?

– Да, мы с Тёрком всегда ходим к реке, – ответила Хэла. – Но ты не любишь туда ходить.

– С чего ты взяла? – спросил он, а внутри было удивление, потому что – боги, да как у неё это получалось?

– В Трите тебе нравится быть на реке, а здесь нет, – пояснила ведьма. – Мы ни разу с тобой туда не ходили. Вот я и…

– Нет, всё хорошо. Я не имею ничего против реки, Хэла.

– Ладно, – она с недоверием прищурилась, но всё же улыбнулась и пошла в сторону Нравы.

– Расскажешь мне, – спросила ведьма, когда они дошли до реки и сели на ствол поваленного дерева, которое было здесь ещё с тех пор, как Рэтар был ребёнком.

Было тепло, лес оживал пением птиц, вода в реке начинала ускорятся, а скоро станет невообразимо быстрым и мощным потоком, стремящимся утащить за собой всё, что в него попадёт.

Хараги бегали вокруг – припадали к земле и с интересом прислушивались к новым звукам вокруг. Фобос стал слегка прихрамывать на правую переднюю, но это не мешало ему оставаться таким же шустрым и беспокойным, каким был раньше.

Рэтар перевёл взгляд на Хэлу. Она закрыла глаза и подставила лицо лучам Изара.

– Великий хочет, чтобы мы, я и Роар, присутствовали на праздновании цветения в Йероте, – начал он.

– И ты так расстроен, что придётся на них снова смотреть? – усмехнулась ведьма, не глядя на него.

Она сидела на дереве рядом, но спиной к реке, в отличии от ферана. Он обнял её за талию и подтянул к себе, устраивая на своей ноге. Хэла удивлённо раскрыла глаза и посмотрела на него с интересом. Но Рэтар смотреть ей в глаза не мог, а вот чувствовать тепло было просто необходимо. Поэтому он прижал ведьму к себе и, уставившись на воду, продолжил.

– Не только. На этом празднике мы должны выбрать себе по супруге, – только бы не дрогнуть, внутри горело отчаянное негодование. – Великий хочет, чтобы мы заключили браки. То есть… оттуда мы вернёмся не одни.

Хэла ничего не ответила, она даже не пошевелилась. Рэтару стало не по себе и он осмелился поднять на неё глаза, встретиться с её взглядом. Ведьма словно ждала этого, она привычно уже склонила голову набок и провела рукой по его щеке. Слабо, но очень тепло улыбнулась.

– Я уже привыкла плавать в кадке, а тут опять вёдра. И кровать у тебя удобнее, – проговорила она.

– Что? – выдавил из себя феран, совершенно не понимая о чём она.

– Ну, принимать ванну по утрам было приятно, но я без претензий. Ведро так ведро. А вот кровать и правда у тебя лучше, чем у серых в комнатах. Ну, понятно, конечно, было странно, если бы наоборот, – и она хихикнула, а Рэтара, словно ударило, выбив воздух из легких. – Хотя теперь, когда я сказала это, уверена, что ты купишь мне новую.

– Нет, Хэла, нет, – до него дошло, что она говорила, что уйдёт из его комнаты, вернётся в комнаты серых. – Ты не уйдёшь от меня.

Он сам поверить не мог, как сильно его это выдернуло. Внутри образовалась такая невыносимая, беспощадная пустота. Рэтар с трудом пережил эти дни, без неё, когда здесь был великий и его двор. Но быть без неё всё время…

– Я не ухожу, – ответила Хэла, – глупый, куда я от тебя денусь? Буду приходить играть в шахматы.

– Хэла, перестань, – проговорил феран глухо. – Я не буду спать с ней, и она не будет жить со мной в одной комнате.

– Это понятно, – ведьма всё ещё продолжала говорить тем её беззаботным тоном, которым сегодня говорила в библиотеке, которым всегда успокаивала его, принимая обстоятельства, пытаясь унять беспокойство. – Достопочтенной ферине лучшую комнату в доме. Но как ты себе это представляешь? Она там, а я у тебя?

Он хотел ответить, но что он мог ответить? В горле словно застряли все слова разом.

– Не надо, родной, – качнула головой ведьма. – Тем более, раньше времени. Ты же не знаешь даже какая она будет. Вдруг будет склочной и вздорной? Это одно. А если милой и славной? И будет на тебя смотреть с трепетом?

– Со страхом, они все так смотрят, – ответил феран, но кажется проиграл.

– Если будет дурой, – заметила на это Хэла, – а если умная? Она поймёт, какой ты. И тебе самому в этом случае будет очень тяжело. Не надо загонять себя в угол, Рэтар. И уж тем более я не буду причиной этого.

– Ты оставишь меня? – и он сказал, а сам понял, что слова камнями упали в бездонную пропасть.

– Я твоя ведьма, куда я от тебя денусь? – её рука, гладила его щёку и сводила с ума. – Только если ты скажешь мне уйти.

И да, он знал, что увидит, но не был готов к тому, что услышал. Боги, эта женщина выворачивала его, убивала без оружия. Ей не надо ничего особенного, чтобы он стал совершенно разбитым, чтобы потерял себя. Всего лишь мысль, что её тепло будет недоступно, все лишь слова, что другая может занять её место…

– Она будет хозяйкой твоего дома. Будет твоей фериной. И она родит тебе детей, – тихо сказала Хэла и он услышал эту пропасть боли, такой, что и представить сложно. – Ты будешь отличным отцом, Рэтар.

Внутри стало так тихо, он словно умер.

Ослабив объятия, феран дал возможность ведьме встать на ноги. Хэла нагнулась и поцеловала его в висок, после чего тихо ушла, оставив одного.

Рэтар закрыл глаза. Звенящая тишина внутри причиняла ощутимую боль. Ни одного звука, словно он оглох. Холод и звон глухоты. Феран открыл глаза и уставился на бурлящий поток.

Хэла была права – реку здесь он избегал. Хотя самому ему казалось, что это давно уже прошло, но если приходилось спускаться к Нраве, то с неохотой и неприятием.

И сейчас Рэтар смотрел на бурлящий неспокойный поток, а внутри было это странное чувство потери, бесповоротной, неисправимой, то, что уже обречено, неотвратимо и жгло внутри, потому что по-другому нельзя.

Он понимал Роара. Но… и стало гулко, звуки вернулись.

Рэтар словно очнулся и огляделся. Кажется только сейчас он понял, что Хэла ушла, оставила его наедине с мыслями, которые изводили и загоняли, словно зверя. И только сейчас как эхо по нему полоснула её невообразимая боль.

“Будет хозяйкой… твоей фериной… И она родит тебе детей…”

– Хэла? – гаркнул Рэтар с силой, потому что показалось, что у него пропал голос.

Всё вокруг ответило тишиной.

Он вскочил и ринулся следом за ведьмой. Далеко она не ушла, даже до передних укреплений Зарны не добралась. На ходу подхватив рукой за талию, стащил с дороги и кажется сильнее, чем хотел прижал к ближайшему дереву.

– Рэтар, – выдохнула Хэла, потеряв голос от неожиданности и испуга.

В глазах у неё были слёзы. Да конечно, а чего он ждал? Она улыбнётся, она примет его слова, но он словно меч воткнул и провернул. Рэтар сам это знал.

Приподняв Хэлу так, чтобы она не смогла даже попытаться уйти от него, он положил одну руку ей на горло, а вторую запустил под юбки.

– Рэтар, боги, что ты делаешь? – выдавила она, пытаясь не расплакаться и одновременно с тем пытаясь понять, что происходит, хватаясь за него. – Нас увидят и…

– Плевать, – прохрипел феран, поцелуем заставляя её замолчать.

Рука добралась до её естества, она всхлипнула ему в губы, по телу пошла дрожь. Рэтар точно знал, что и как надо было сделать, чтобы Хэла потерялась, чтобы он почувствовал, как она растворяется, как становится потрясающе безумной, горячей, яростной. Его ведьма.

Как же хотелось, чтобы слёзы в глазах были не потому что больно, а потому что не может справиться с желанием. И он точно знал, что сейчас он нужен ей, и хотел её такую до умопомрачения.

– Знаешь, – прохрипел Рэтар ей в ухо, когда она хваталась за него, словно утопая в его жестокой, полной напора ласке, – как бы я хотел так же точно знать, что мне сделать, чтобы ты была счастлива, Хэла? Твоя голова сводит меня с ума, то, что ты не говоришь, всё это внутри тебя – как бы я хотел понять это. Так же как я понимаю твоё тело. Боги, Хэла…

Она что-то всхлипнула, выдохнула, вцепилась в него со всей силы. Он обнял её за талию, прижал сильнее.

– И как бы мне хотелось, чтобы все вокруг, чтобы каждый знал, что ты моя, – и это было его личным безумием. – В какую ярость меня приводит то, что я не могу взять тебя на руки и отнести в дом, открыто, в свою постель. Моя ведьма, слышишь, Хэла? Ты моя.

И Рэтар почувствовал, как она содрогнулась, услышал как взвыла в его плечо, приглушая себя, потому что благо пошло по ней волнами, перешло в него и кажется даже не надо было быть с ней единым, чтобы дойти до конца самому.

И как же хотелось только этого и больше ничего – просто держать её в руках, слышать дыхание и голос, видеть её, чувствовать рядом. И как он устал. Он устал служить, устал сражаться, устал быть мертвецом во славу и по желанию кого бы то ни было.

Они дошли до дома, Хэла не сказала ни слова, как и Рэтар.

Добравшись до комнаты, он себя отпустил, а она позволила. И до утра следующего дня он как мог пытался забрать себе часть её, потому что не мог без неё, потому что без неё не справится. Без её понимания, без её прощения… он не сможет.