Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

Ведьма удивилась появившимся ниоткуда животным, потом глянула наверх, на уступок возле тропки, что вела к реке и где сейчас стоял феран. Она плакала и, увидев его, отвернулась, вытирая лицо руками.

– Не надо было меня искать, – проговорила она, – я уже собиралась идти обратно.

– Хэла, – вздохнул Рэтар.

– Я знаю, что нужно вернуться до темени, прости, что заставила переживать.

Всё это она говорила не поворачиваясь к нему. Хараги то одна, то другая, тыкались в неё мордами, а Хэла прятала лицо и от них.

Рэтару стало больно, хотя он не мог до конца точно сказать, что именно эта женщина для него значит, кроме того, что отпускать её от себя он не мог и не хотел. И, что она была важна, что хотелось защитить от всего от чего он мог бы защитить, хотя было действительно до грустного смешно – это скорее она может его защитить. Как она сказала утром Тёрку? Она его уже не раз заговорила. Рэтар знал. Он точно знал. Хэла могла сделать для него намного больше, чем он для неё. Мужчина усмехнулся сам себе – он мог только обнять, мог только согреть, мог только спрятать… Но для неё ли он это делал?

Шере так повезло, что не попалась ему на глаза. А сейчас – боги, как хорошо, что они так далеко от дома.

– Хэла, – феран спустился и подойдя совсем близко столкнулся с выставленной в останавливающем жесте рукой, такой отчаянно нужной ему, такой нежной и ласковой.

– Уйди, Рэтар, пожалуйста, – прошептала она сбившимся голосом.

Он поймал её ладонь – ледяные пальцы.

– Ты замёрзла, Хэла, – проговорил мужчина и отругал себя, что ушёл на поиски без плаща.

– Не надо, – упрямо проговорила ведьма.

Феран сел перед ней на колени и потянул на себя. Хэла сдалась и, уткнувшись ему в грудь, зарыдала. Он просто прижал её к себе, потому что кроме этого ничего не мог.

Чувства собственного бессилия выводило из себя, внутри начинал гореть этот неутомимый яростный огонь, способный спалить и его самого и всё вокруг, зверь грыз его изнутри, потому что надо было делать ещё что-то, потому что привык действовать.

А тут он просто сидел и обнимал и это, как ему казалось, было самое болезненное дело, которое Рэтар совершал за много времени.

– Почему ты не наговорила ничего Шере? – спросил он, надевая на неё свою куртку, когда женщина успокоилась.

– Потому что кукушечка была виновата, – ответила едва слышно Хэла. – Она нашла камушек, но отдавать его не хотела. Для неё это просто красивая штучка, она даже ценности её не знает, оно ей и не надо. Просто красиво, просто нашла и оставила себе.

И ведьма снова заплакала.

– Она безумно переживает из-за того, что обманула тебя, – Рэтар подтянул её и устроил у себя на коленях. – Я пообещал ей, что ты не думаешь о ней плохо. А феран не может быть не прав, что бы ты знала.

– Я не думаю плохо, боги, нет… – мотнула головой женщина. – Она… просто я ушла, потому что была не в себе, я просто испугалась, что натворю жуткого чего, всем в доме. Да и Шера была права…

– Нет, Хэла, нет, – он нагнулся, чтобы постараться встретиться с ведьмой взглядом. – Она была неправа. Она не имела права ни бить девочку, ни уж тем более резать ей волосы. Она должна была привести её к нам – к бронару, к митару, ко мне. Это мы закон, Хэла, это мы можем решать кого наказать, а кого нет. И если завтра она без волос проснётся никто тебе и слова не скажет.

Рэтар улыбнулся, надеясь, что Хэла тоже улыбнётся.

– Тебе не жаль её волос? У неё такие красивые волосы, – прошептала она и не улыбнулась.

– У Найты тоже были красивые, – заметил феран. – Их мне жаль.

– Нельзя научить сочувствию, Рэтар, – отозвалась ведьма. – Через наказание тем более. Шера не поймёт в чём она неправа, она только ещё больше взбесится, ещё сильнее попытается ужалить… но это нельзя понять, пока не пройдёшь хоть немного этого пути, а он тяжёлый, он страшный, там только боль и нет света… я никому не пожелаю по нему идти. И не имеет значения, что я могу ей сделать, она просто примет это, как мою злость на неё, но не справедливость за приченённые страдание ребёнку, пусть и в теле взрослого.

Слова эти были полны прожитой самой Хэлой болью, они заполняли отчаянием, которое делало его невыносимо беспомощным. Рэтар ненавидел это чувство, никогда не умел с ним справляться, но там, где он его испытывал, обычно можно было отпустить себя, можно было крушить, ломать, уничтожать, а здесь… ему нужно было делать совсем другие вещи и это доводило до грани.

– Пойдём домой, Хэла, – прошептал Рэтар. – Ты замёрзла совсем, ты можешь заболеть…

Ведьма, к его удивлению, почти безропотно кивнула.

– Хэла, я знаю, что это не всё, – внутри него сидело это, не сомнение, нет, не неверие, просто он сам не понимал, но словно было второе дно и она так тщательно от него это скрывала, что становилось не по себе. – Я верю тебе, Хэла, верю, но ты обманываешь меня… не надо, родная.

Она сжалась, отчаянно тряхнула головой.

– Я не вру тебе и не врала никогда, ну кроме того раза, когда сказала, что Элгор не знал, где Милена, когда она пропала тогда вечером, – он уставился на неё, приподняв бровь. – Перестань, ты знал!

Феран утвердительно хмыкнул.

– Я не вру, я не договариваю, – согласилась всё же ведьма.

– Хэла, это, – он нахмурился.

– Я не хочу, чтобы ты разгребал неприятности из-за меня, тебе хватает, я не хочу быть проблемой, – пояснила наконец она и у Рэтара всё сложилось в голове.

– Боги, Хэла, ты не проблема, ты моё сокровище, – он взял её лицо в руки и заглянул в глаза.

– Скажешь тоже, – буркнула женщина и попыталась вывернуться, вставая и отворачиваясь. – Злое такое сокровище, подарок бога смерти.

– Неплохо, – улыбнулся Рэтар, вставая вслед за ведьмой и прижимая к себе, целуя её затылок. – Он мне должен.

Хэла повернулась к нему и нахмурилась, не понимая.

– Хэнгу, бог смерти, – пояснил мужчина, снова обнимая её лицо ладонями. – Я один из самых усердных его слуг, всю жизнь тружусь без устали и наполняю его грань душами. Он меня определённо уже должен был вознаградить. И если ты его дар, то это намного больше, чем я бы мог пожелать или о чём мечтать.

– Рэтар, – прошептала Хэла, едва слышно, дрожа в его руках и пусть он будет ужасным человеком, но её дрожь и её шёпот, тепло кожи под его руками, и холод там, где их не было…

– Хэла, несносная ты моя ведьма, – прошептал он ей в губы, нагнувшись, чтобы поцеловать.

И их снёс ураган. Огонь внутри полыхал, зверь яростно рычал – вот, чуешь теперь, чуешь? Не бесполезно, это не бесполезно… это нужно.

Подхватив Хэлу, он сделал два шага вперёд к стене камня и прижал её к нему спиной. Ведьма выдохнула стон ему в губы, встретилась с ним взглядом, полным желания, всего мгновения и, чтоб ему гореть вечность в этом необузданном пламени…

Можно ли хотеть сжать кого-то сильнее, чем можешь? Можно ли впиться в кого-то яростнее, чем позволено?

У Хэлы были совершенно безумные глаза… настоящая ведьма, его собственная, теплая, нежная, живая и страстная… Её холодные руки скользнули под его рубаху и моментально согрелись, потому что его била горячка и так было каждый раз, когда он видел эти глаза, слышал эти стоны, целовал губы, трогал кожу.

Она опустилась на колени и Рэтар снова потерялся, мысли поскакали в безумной пляске, и ни одну нельзя было осознать или остановить, только беспощадное томительное мукой удовольствие, когда терпеть уже не было силы, он захрипел и поднял её на руки.

– Хэла, чтоб тебя, ведьма моя… моя, – одной рукой он держал её, а другой задирал юбки платья и сорочки, потом подсадил и она ногами обвила его за талию.

Ни разу не было одинаково, ни разу с ней не было так же, как в прошлый. Одним было то, что когда он был с ней един, это было так как будто не было ничего другого до того и ничего не будет после. Только этот момент. Момент бездны и пустоты, слепящий, вырывающийся яростью наружу.

Он никогда никого не хотел задушить. Хэлу хотел. Он всегда держал себя в руках. С ней даже не пытался. Отпускал. Не терял, нет, он ощущал себя здесь и сейчас, как никогда. И он никогда не испытывал ни к кому столько нежности и ласки, до дрожи в руках.

Такое вообще возможно?

Она всхлипнула, впилась ногтями в его плечи, выгнулась в его руках, потом протяжно застонала и он ощутил расходящуюся по её телу дрожь, переходящую в его собственное содрогание.

И близость никогда не была для него так важна, как с ней. Тянуло, разрывало, хотелось ещё, хотелось больше.

– Твои хараги после этого меня сожрут, – пытаясь прийти в себя, прошептал Рэтар ей в шею.

– А может наоборот, будут беречь для меня? – ответила с придыханием ведьма.

– Хэла, – рассмеялся он.

– Снова нагрешили, – покачала она головой. – А ещё даже темень не настала.

– В темень ещё нагрешим, – ответил он, радуясь, что она шутит, что стала прежней.

– И это я несносная? – повела ведьма бровью.

Ферану так хотелось взять её на руки и отнести домой, так бережно, как только он мог, но боги, проклятые правила… проклятые люди…

– Рэтар? – позвала Хэла, снова чувствуя его.

– Сейчас, – отозвался он, стоя с закрытыми глазами и держа её в руках, так отчаянно боясь отпустить.

… чтобы всему этому миру уже исчезнуть и оставить его в покое, наедине с Хэлой и больше ничего не надо.

– Что они делают? – спросила ведьма, когда они подходили к дому, а в загоне с алаганом происходила какая-то возня.

– Пытаются загнать зверя в помещение. Он не выживет на улице, тем более, что скорее всего к утру будет ледяной дождь, – Рэтар махнул рукой в сторону темнеющих на горизонте облаков.

– Надо помочь, – улыбнулась Хэла и отправилась к стоящему в загоне Тёрку.

– Ведьмочка моя, – пробухал тот, когда она подошла и кивнул Рэтару. – Достопочтенный феран.

– Мучаете животинку? – спросила ведьма.

– Не мучаем, – мужчина скорбно помотал головой. – Не идёт в дом, мы ему такое место тёплое и сухое нашли, а он ни в какую.

– А к тоорам нельзя? – спросила Хэла, облокотившись на перекладину загона.

Куртка Рэтара была ей велика, рукава свисали, но боги, как же ей шёл этот цвет. Глаза становились совершенно невообразимыми, бездонными, особенно, когда сейчас с боку на неё падал свет заходящей Тэраф.

Феран ревниво заметил, как Тёрк залюбовался Хэлой, и внутри зарычало успокоившееся после близости чудовище.

– Он же может перепрыгнуть через эти перекладины, роста хватает, да и прыти вроде, – заметила она скорее сама для себе. – Помню, с лошадьми меня всегда волновал этот вопрос – почему бы не свалить куда подальше, если можешь перепрыгнуть? Но мне простительно, я была подростком. Потом я конечно поняла…

В этих словах сквозила тоска и печаль, такая вроде невесомая, невидимая, но жестоко сбивающая с ног.

Тёрк вздохнул и прямо из-за него, совершенно неожиданно вышел алаган. Зверь появился так тихо и внезапно, хотя только для Тёрка, к которому животное подобралось со спины, и Рэтара, который был сосредоточен на Хэле. Сама же ведьма наблюдала за алаганом и, когда он подошёл, оказалось, что она протянула ему руку. Тот проурчал ей в рукав куртки ферана, пытаясь найти руку. Потом вытянув шею ткнулся в ведьму головой, она обняла его, потерявшись в гриве.

– Обижают тебе, малыш, злые дядьки? – прошептала она. – Пришёл пожаловаться? Ты мой славный, они не со зла, но страшные, аж жуть, как хараги, да?

Тёрк ухмыльнулся и зверь нервно переставил задние ноги.

– Они хорошие, правда-правда, они от тебя в восторге, просто не признаются. Ты же такой красивый, невозможно просто, – шептала Хэла алагану в шерсть, а тот довольно фыркал и водил ушами.

Мужчины переглянулись. Рэтар уже не пытался понять, как у неё это получается. Сейчас он был уверен, что Хэла может даже без проблем сесть на него и алаган не будет против, а наоборот будет рад, хотя приручить этих животных было сложно, а оседлать тем более. Точнее сложно было именно вот с этими, изарийскими алаганами. Те, которые жили в других местах, особенно там, ближе к тёплому морю, поддавались усмирению намного лучше. Но в Изарии была самая красивая и самая тяжёлая по характеру порода зверя. Как впрочем и всё в Изарии – слишком уж жестокий край у них был.

– Нравится тебе обниматься, мой хороший, нравится? – Хэла улыбнулась и уткнулась лбом в нос алагана. – А давай, ты пойдёшь с ними, и они тебя накормят вкусняшками и даже теплое место для сна тебе покажут, а я завтра к тебе приду обниматься? Давай? Я обещаю.

Тёрк улыбнулся и покачал головой, давая понять, что идея прекрасна, но…

Однако зверь ткнулся в Хэлу, заурчал так протяжно и жалобно как-то, а потом пошёл в сторону Элгора и ещё нескольких воинов, которые до того безуспешно пытались загнать его в помещение, где обычно хранили тюки с едой для тоор, а сейчас быстро разгребли место для алагана.

– Чтоб мне на месте провалиться, – Тёрк дождался пока зверь попадёт внутрь и хлопнул по загону. – Хэла, признавайся, заговорила же?

– Пффф, просто не умеете вы договариваться, надо было мягче, дипломаты, блин! Он же ребёнок совсем, а тут толпа дядек бородатых, я бы вам устроила на его месте!

Тёрк рассмеялся, Рэтар улыбнулся и погладив спину Хэлы, кивнул ей в сторону дома.

– Давай, Хэла, иди греться!

Она улыбнулась и стала снимать куртку.

– Не надо, холодно, – но она упрямо мотнула головой и отдала её ему.

– Тут близко, – она похлопала по ноге и из поля поднялись хараги, которые до этого послушно лежали, ожидая, когда можно будет идти дальше.

Рэтар вообще напрочь о них забыл.

– Завидую тебе люто, чтоб ты знал, – проговорил Тёрк, кивнув в сторону уходящей ведьмы.

– Я кажется сам себе завидую, – ответил ему феран, переводя взгляд в сторону идущего в их сторону бронара.

– Как у неё это вышло вообще? – восхищённо развёл руками Элгор. – Мы тут уже задницы надорвали за ним гоняться, думал сейчас прыгнет через перекладины и уйдёт от нас. А тут пришла и словно подменили животину, вот же.

– Что, девки твои тебя так не гоняют? – ухмыльнулся Тёрк, наблюдая, как юноша запрыгивает на загон и садиться на него верхом.

– Тёрк, чтоб тебя, – буркнул он.

– Элгор, откуда у Шеры серкит? – спросил Рэтар у тана в лоб, чтобы не успел ничего заранее придумать, если было что скрывать.

– Что? – тот уставился на ферана с трудом устраиваясь на перекладине.

– Откуда у Шеры серкит, который у неё Найта якобы украла?

– Рэтар, – парень покраснел, в нём колыхнулась ярость. К такому повороту он точно готов не был. – Я…

– Мне плевать сейчас на то, что ты там с ней по углам делал, рваш с тобой, Элгор! – спокойно сказал Рэтар. – Откуда у неё камень?

– Я не дарил ей камней, тем более серкит! – ответил Элгор. – Я вообще ничего никогда ей не дарил!

– Только самого себя – распрекрасного и шикарного. Подарок из подарков, куда там серкиту, – съязвил Тёрк и получил самый злой из имеющихся у бронара взглядов.

Рэтар тяжело вздохнул.

– К утру я хочу знать откуда у неё такой дорогой камень, – он посмотрел на Элгора.

– И как мне это сделать? – нахмурился тот.

– Можешь задницу ей помять, – ответил Тёрк ухмыляясь. – Вдруг в порыве страсти расскажет, а если не справишься, то нас позовёшь и мы сами спросим.

– Мне плевать как. Узнай и всё, – приказал Рэтар. – Если надо оттащите её в сторожевую башню, – и он пошёл в сторону дома.

Пройдя по двору, глянул на хараг, устраивающихся на ночлег в своём загоне. Надо бы похвалить их за то, что помогли найти Хэлу.

– Мита, – кликнул стряпуху Рэтар, когда вошёл в коридор домашних.

В коридоре Хэла мягко погладила щёку Найты и поцеловала её лоб, после чего под полным злости взглядом Миты, прошла мимо неё наверх.

И Хэла была похожа на провинившуюся прислугу, на девочку, которая пытается уйти от ненужного и тревожащего её конфликта. От стройной, всегда прямой и с вызовом всё принимающей ведьмы не осталось и следа. Рэтара хлёстко ударила ярость.

Мита подняла на него глаза и стала собой – её злость ушла, глаза стали влажными и тёплыми.

– Вы звали, достопочтенный феран?

– Кости телыг есть? – спросил он, сглатывая, пытаясь держать себя в руках.

– Есть, – кивнула женщина.

– Дай две одинаковые, если мясо будет – хорошо.

Она поклонилась и безропотно удалилась в стряпную. Найта глянула на него, улыбнулась и, поклонившись, убежала в кладовую, где обычно спала. Миты вынесла две кости с небольшим количеством мяса на них и протянула ферану.

Она явно хотела что-то сказать, но потом передумала, а у него сейчас не было желания и сил говорить. Рэтар боялся, что сметёт женщину за вот то, чему сейчас стал свидетелем, потому что почувствовал боль Хэлы и в голове забились слова Тёрка о том, что Хэлу будут топить из-за близости с фераном, а она будет молчать. Будет. Только он не думал, что топить будут вот такие как Мита… боги, стряпуха же любила Хэлу?

Феран вышел во двор и, позвав хараг, кинул им кости. Фобос радостно набросился на угощение, а Деймос сначала дождался пока Рэтар уйдёт – осторожничал! И вот это феран понимал.

Поднявшись наверх, он кивнул заговорившему с Хэлой Броку и, подхватив ведьму за талию, втащил её внутрь.

Она была ледяной – платье, волосы, кожа. Замёрзла и всё не давала себе возможности показать себя слабой, уязвимой. Сейчас Рэтару не хотелось тревожить её вопросами, которые раздирали изнутри, он просто хотел её согреть, он хотел её обнять, хотел поцеловать, хотел ощутить себя внутри, потому что желание близости снова стало тянуть за собой в бездну.

– Рэтар? – он даже не дал ей возможности развернуться, просто подтолкнул к задней комнате.

– Пока раздеваю тебя, можешь нагреть воду, – прошептал он ей в затылок.

– Достопочтенный феран, ты с ума сошёл? – ведьма спрашивала с усмешкой, но голос уже просел, в нём появился огонь страсти.

– Да, – шепнул он, целуя её шею сзади и развязывая шнурки на платье.

Потом аккуратно развернув к себе лицом, опустил её на пол.

– Я серьёзно, Хэла, если не нагреешь себе воду, пока снимаю с тебя сапоги будешь греться в ледяной воде.

Ведьма легла на спину и запрокинув руку за голову опустила пальцы в воду.

Ничего прекраснее Рэтар наверное не видел – она была сейчас невыносимой, сводящей с ума. Волосы растрепались из прически и забавными завитками разметались вокруг лица и по полу, глаза прикрыты, дрожащие ресницы, тяжёлое от возбуждения дыхание, румянец на щеках, приоткрытые губы… в комнате стало тепло, а потом жарко.

Или это его снова бросило в жар от этой женщины?

Потянув её за руку и усадив, Рэтар стащил с неё нижнюю сорочку:

– Живо в воду! – скомандовал феран и стал раздеваться.

– Грешим в воде? – спросила Хэла, склонив голову набок и окончательно выводя его из себя.

– Грешим, ведьма моя, – вода была горячей, щипалась, но было совсем не до того, потому что шутки кончились, когда он добрался до неё и притянул к себе.

С яростью, с безумием… ему было отчаянно мало того, что было между ними у реки, та близость лишь немного его успокоила. Рэтару было нужно упасть в бездну сейчас – было необходимо унять весь тот шум в голове, беспокойство, непонимание, вопросы, тяжесть его положения. Хэла давала ему это. Рэтар забывал что он и кто он. Она дарила забытье.

Только близость где-то нигде.

Там у реки, у него не было возможности схватить момент, но сейчас в его распоряжении он был. Рэтар мог продлить его, мог сделать таким каким хотел. Не важно близость ли, уносящая бурным потоком реки, или просто лежать рядом пропуская сквозь пальцы её волосы, чувствуя как её пальцы замедляясь рисуют узоры на его коже, а потом успокаиваются, когда она засыпает, и он остаётся в тишине, слушая её размеренное дыхание и внутри рвут на части жгучее желание разбудить и овладеть, потому что мало, и безумная нежность, рождающаяся в попытке сберечь её покой и хранить её сон.

Мысли вернулись с яростным потоком ливня. Холодный дождь вернул Рэтара в реальность, полную событий, которые его тревожили и он не понимал, что со всем этим делать.

Потом усталость утянула его и он провалился в беспокойный сон, ставший крепким лишь перед восходом Изар.

Глава 13

Открыв глаза, Рэтар ощутил невыносимую пустоту от потери тепла тела Хэлы рядом. Он сел и осмотрел комнату – ведьма ушла, не разбудив его.

Изар уже поднялся над горами и, пробиваясь в окно, беспрекословно требовал начать день.

Одевшись, феран вышел в рабочую комнату. На столе лежали несколько донесений и свёрток, доставленный посланником из Горша. Выйдя в коридор, он кивнул приветствующим его стражникам и спустился вниз. Хэлы не было ни на кухне, ни во дворе, хотя в это время она обычно уже возвращалась назад, может сегодня тоже встала позднее, чем обычно? Хараг в загоне не было.

– Достопочтенный феран, – поприветствовал его Мирган, вернувшийся из селения.

– Мирган, – Рэтар поприветствовал его в ответ. – Был у супруги Карда?

Тот кивнул подтверждая догадку.

– Она просит дать ей время подумать, но конечно… я понимаю, что ты наверное будешь против, но я предложу – может дадим ей возможность с ним поговорить хотя бы? Через портал отправим, и пусть после решает, чего хочет и как ей быть.

Рэтар согласился:

– Хорошо. Сделай ей подарок в честь блага Изар.

Мирган поблагодарил Рэтара и хотел было отправится в дом, но потом вернулся к ферану:

– Наложница эта твоя в сторожевой башне. Я у неё кисет с камнями нашёл.

К ним подошёл хмурый и расстроенный Элгор.

– Достопочтенный феран, – поприветствовал он тана.

– Откуда камни сказала? – спросил Рэтар, скорее у обоих, чем у кого-то конкретного.

– Мирган уже рассказал? – вздохнул бронар.

– Только, что камни ещё нашли, – отозвался командир.

Бронар на это вздохнул и начал доклад:

– Она молчит. Но одна из моих мне сказала, что к самой Шере в харн никто не ходил, а вот она уходила куда-то сама по себе. А ещё пара девиц из наложниц и кое-кто из домашних видели её с Шерга, – Элгор скривился. – Но она говорить отказывается.

– Откуда у Шерга серкит? – спросил Рэтар.

– Мог за Шер-Аштар получить, – предположил тан. – В книгах у митара должны быть сведения сколько и как заплатили командирам и воинам.

– Узнай, – приказал бронару феран.

Тот кивнул. И они разошлись.

Сначала Рэтар хотел пойти в поля, но потом решил спуститься под сторожевые башни.

– Достопочтенный феран, – Шера выглядела скверно, была напугана и смотрела затравленно, словно загнанный зверь. – Простите меня, прошу, я не сделала ничего плохого, простите меня, простите, я не виновата ни в чём!

– Откуда серкит, Шера? Откуда остальные камни?

Она замотала головой, отчаянно пытаясь закрыться, обняла себя руками. Волосы красивыми волнами укрыли её плечи и спину. Было видно, что её вытащили из постели и сразу, без лишних слов, притащили сюда, поэтому она была босая, в нижней сорочке, сшитой из самого лучшего материала, который можно было найти, дорогого и бесполезного в условиях их жизни. Но эта вещь не могла иметь никакой пользы, она должна быть красивой, дополняя хозяйку. Наложница ферана должна иметь всё самое лучшее, чтобы господину было с ней хорошо.

Рэтар внутренне усмехнулся. Ему было на неё всё равно. Всегда. В одежде или без. Он смотрел на Шеру и она была лишь очередной девицей, которую ему зачем-то подарил великий эла. Зачем? Поиздеваться?

– Я же узнаю откуда, – проговорил феран. – Точнее, я и так знаю, Шера. Зачем врать мне, навлекая на себя ещё бо́льшую беду, чем уже на тебя свалилась?

Она дрогнула и подняла на него заплаканные глаза:

– Это ведьма, да? – прошептала наложница. – Чёрная ведьма? Это она вам наговорила про меня? Или она сделала так, чтобы все меня в один момент возненавидели? Или, чтобы я тут оказалась? Достопочтенный феран, я прошу, я не виновата, выпустите меня, прошу. Я зря вам не пожаловалась, мне жаль. Но права ведьма не имеет меня наказывать, достопочтенный феран, прошу…

Он встал. Если ему и было немного её жаль, вот только что жалость испарилась. Рэтар качнул головой.

– Красивая и такая глупая, – произнёс он с сожалением, – и почему вы такие так нравитесь эла? Как на подбор, даже и не знаю…

Феран вышел уже не слушая её мольбы и надеясь, что она одумается и не придётся делать с ней что-то наперекор себе.

Хэлу он нашёл сидящей на ветке шругвы, вокруг бегали хараги, задирая друг друга.

– Ты меня бросила, – сказал Рэтар и подтянувшись устроился на ветке, что была чуть выше, сбоку от ведьмы.

Рука его могла достать до её щеки, а изловчившись можно было даже поцеловать её, но он ограничился лишь тем, что положил руку ей на плечо.

– Увидят, – ведьма посмотрела на него снизу и потом кивнула на сторожевые башни.

– Не увидят, – улыбнулся феран, проводя пальцем по её щеке. – Ветки и ствол нас скрывают и с башен видны только наши ноги, а с ними всё очень прилично.

– Откуда такая уверенность? – спросила Хэла. – Ты проверял?

– Не я – Роар.

Она рассмеялась и поймала его руку в свою, поцеловала.

– Не хотела тебя будить, – ответила ведьма. – Ты обычно очень чутко спишь, а тут прям заспался, поэтому я просто решила, что тебе надо отдохнуть. И я ушла совсем недавно. Ещё проверяла алагана.

От того, что она целовала его руку внутри стало растекаться тянущее в бездну тепло.

– Хэла, – прохрипел он, а ведьма обхватила губами его большой палец и издала такой невообразимо уничтожающий самообладание стон, что в паху стало тесно, вот хоть бери её прямо здесь и сейчас, и вообще искренне наплевать, что там видно со сторожевых башен, а что нет.

К ним подлетела одна из хараг и ревниво ткнула мордой в лицо хозяйки, Рэтар посмотрел вниз и встретился с полными угрозы глазами зверя.

– Хорошо, что руку не откусил, – сказал феран и усмехнулся, на что получил весьма внушительно полный угрозы рык.

– Деймос, – покачала головой Хэла. – Где твои манеры?

– Я ему не нравлюсь, – ответил Рэтар, вобрав в себя воздух и пытаясь прийти в себя.

– С чего вдруг? – улыбнулась ведьма, всё ещё сжимая его руку, а другой почёсывая ухо хараги.

– Потому что мы с ним похожи, – зверь скосился в сторону мужчины, создавая впечатление, что всё понимает. – Да?

– Хм… Похожи?

– Он внимательный, осторожный, всегда готов к бою, – пояснил феран. – Ты видела, как он выходит с тобой из ворот?

– Как?

– Он всегда идёт рядом, никогда не оставляет тебя одну, осматривается по сторонам, ищет угрозу, слегка припадает к земле, и, только когда убедится, что всё хорошо, уходит от тебя.

– Да, – согласилась Хэла, – а Фобос всегда убегает.

– Фобос похож на моего брата, – проговорил Рэтар. Он следил глазами за скачущей по полю второй харагой и внутри всё рвалось от чувства вины. – Риван тоже такой был – пока опасность по морде не влепит, он её не увидит. Вечно лез куда не следовало.

– И часто ты наблюдаешь за нами? – спросила ведьма, вытаскивая его из холодных цепких пальцев болезненных воспоминаний. – Это знаешь ли странно.

– Ничего странного, Хэла, я должен быть уверен в том, что с тобой всё хорошо. Если бы он, – феран кивнул на Деймоса, – был другим, или таким же как его брат, то одна бы ты их не выгуливала, уж поверь мне.

– Что со мной может случиться? – усмехнулась ведьма.

– Не надо, Хэла, – и Рэтар ясно увидел её на столе у мага, ощутил запах сырости и смерти, и страх вцепился в хребет.

– Я хотела спросить, почему ты позволил мне их оставить? – снова вопросом дёрнула его назад женщина. – Кажется все посчитали тебя сумасшедшим из-за этого.

Рэтар усмехнулся. И появилось какое-то понимание – Хэла ведь чувствует, да? Она не признается, но чувствует его. Не смотрит в него, не читает, не копается в воспоминаниях – просто чувствует.

– В тот момент, Хэла, я был готов выполнить любую из твоих просьб, – ответил феран. – Если бы ты попросила всех там уничтожить – я бы сделал, если бы жизнь мою попросила – я бы отдал. Спасти жизнь хигам, хм, это так просто и так… не знаю…

Он помолчал. Наверное нельзя было бы подобрать слово, чтобы объяснить.

– Во мне было так много страха за тебя и я так боялся, что ты нарвёшься на охоту и пострадаешь, или тьма смерти, которую ты прогнала, настигнет тебя и поглотит. И, когда я тебя нашёл, то на мгновение подумал, что ты умерла… поэтому, когда понял, что нет – я был готов для тебя на всё.

– Вот ведь, – отозвалась она, хмыкнув и посмотрев на харагу. – Слышишь, Деймос, тварь дрожащая, как я прогадала? Могла всё злато мира получить и жизнь ферана сверху, а в итоге? Два снедуга на задницу заработала.

Она сказала это так серьёзно и так недовольно цыкнула, что харага спрятала свою морду под ветку, на которой сидела ведьма, будто провинился, но Рэтар в это время рассмеялся, и зверь поднял на него свой полный недоумения взгляд. В этот момент рассмеялась и Хэла, и теперь харага наклоняя голову, смотрела на них переводя непонимающий взгляд с одного на другого.

На мгновение стало так тепло и хорошо, что показалось, будто ничто не может разрушить эту магию, не сможет отнять это у Рэтара. Но Деймос внезапно ощетинился, зарычал, оскалив клыки, прижался к земле, готовясь напасть.

– Ох, твою ж налево, – горестно проворчала Хэла, сжала руку Рэтара и соскочила с ветки.

Сам феран сидел спиной к Триту, поэтому не видел того, кто помещал им своим появлением и сломал такой хрупкий, полный покоя, момент. Ведьма подняла на него своё лицо, ветка на которой он сидел доходила ей до середины груди – в голове мелькнула мысль, что хочется её поцеловать. Она нахмурилась.

– Кто? – спросил феран.

– Шерга, – прошептала Хэла. – Пойду, а то мои детки его сожрут, и ты мне прикажешь их убить.

– Не прикажу, его могут сожрать.

– Ай-яй, достопочтенный феран, как не хорошо. Закон един, разве нет, – она улыбнулась и хотела уйти, но он не отпустил её руку.

– Хэла, придёшь посидеть со мной, когда я буду работать? – спросил он, а она подняла на него удивлённый взгляд.

– Мешать тебе буду, – ответила ведьма, явно смущаясь.

– Не будешь, – он мотнул головой. – Придёшь?

– А бумага и краски будут? – спросила она, приподнимая бровь.

Рэтар нахмурился.

– Что?

– Дашь мне порисовать? – пояснила Хэла и улыбнулась такой невообразимо прекрасной открытой детской улыбкой, что сердце защемило, а внутри всё взвыло от тоски по ней.

– Порисовать? Дам, – он рассмеялся. – Лошадь мне нарисуешь?

– Нарисую, – Рэтар поднёс к губам её руку, поцеловал почти невесомо, и отпустил.

Хэла подобрала юбки платья и побежала прочь от дерева, задирая по пути бегущего рядом Деймоса, а Фобос сначала недовольно пригнул голову, устремляя в сторону непрошеного гостя полный звериной угрозы взгляд, а потом ринулся наперерез к Хэле.

– Достопочтенный феран, – Шерга обошёл дерево и встал перед ним, поклонившись и положив руку на меч.

Самое противное было то, что внешне Шерга был похож на самого Рэтара больше всех остальных его единокровных братьев. Точнее на того Рэтара, до ранения, до шрама.

Было время, когда их можно было поставить рядом и, при наличии усов и бороды, становилось весьма сложно отличить одного от другого. Только глаза были разного цвета. Одно время Рэтар даже усердно брил лицо, лишь бы никто не перепутал его с Шерга – такая схожесть невыносимо раздражала.