Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

– Я думала так и останусь здесь, – она протянула Хэле руки.

Было видно, что истерика накрыла её только что, когда она поняла, что за ней пришли. А до этого момента держалась молодцом.

– Ох, Милка, – Хэла поцеловала её в лоб. – Ты чего тут застряла?

– Так вот, застряла, – девушка указала на расщелину и ногу между камней. – Не могу её вытащить. А дёрнуть боюсь, вдруг сломаю или ещё чего. Вон там палка, хотела камень подковырнуть, но не могу достать.

Девушка показала рукой на склон. Уже начинало темнеть. Хэла дотянулась до палки и они попытались поддеть огромный валун, чтобы сдвинуть его в сторону или хотя бы приподнять для попытки освободить ногу Милены.

– Как ты узнала, что я здесь? Мне казалось, что я так далеко ушла, что меня уже никто не найдет. Представила как меня с утра, – камень поддался и они вытащили ногу девушки, та рухнула на землю, – твои хараги найдут обмороженную.

– Ну, думаю, что до утра ты бы насмерть не замёрзла, чай не минус тридцать, и не минус десять даже по ночам, а вот с горячкой бы слегла обязательно, – ухмыльнулась женщина. – Но не ждали бы мы столько времени – такую ценную деваху весь замок искал бы, да и народ из селения. А уж так как мне твоё местоположение достопочтимый бронар указал, так и не мечтай – даже до горячки не успела бы промерзнуть, – Хэла рассмеялась.

– Тебе сказал бронар? – изумилась девушка.

– Конечно, – чёрная ведьма дала ей руку, чтобы Милена встала. – Ты мне лучше скажи – ты так сильно впечатлилась от общения с ним, что застряла тут и даже не заметила, или твои призывы о помощи были так ему непонятны, что он мимо прошел?

– Хэла, – девушка слегка пнула женщину в руку кулачком, – ну ты чего! Я застряла уже после того, как он со мной поговорил. А когда поняла, что не смогу выбраться, то, несмотря на то, что он последний человек, которого я попросила бы о помощи, но я ему кричала. Просто он был далеко или сделал вид, что не слышит меня.

– Что это ты его так невзлюбила? – приподняла бровь чёрная ведьма.

– Да, блин, Хэла, он ужасен!

Милена немного хромала, они выбрались на ровную поверхность и аккуратно поплелись в сторону замка.

– Неужели? А по-моему охрененный мужик. Весь такой загадошный, – женщина картинно закатила глаза, – таинственный. Этот его голос, взгляд прям колючий, до костей пробирает, не?

– Хэла! – Милена недовольно повела головой.

– Что сказал-то тебе? – чёрная ведьма снова рассмеялась.

– Да чтоб… – но она вовремя очнулась, – прости, но как я зла… Он такой появился из ниоткуда, напугал меня до онемения, потом подошёл и такой "тебе пора начинать работать, женщина", – Милена смешно передразнила тон Элгора, а Хэла на это хихикнула, – или нет, не "женщина", а "ведьма". Стоит такой мокрый весь, словно тут курорт, и не лёд вокруг, мороз и вообще ветер пробирает до костей, а он босиком, в рубахе нараспашку. И глазом не ведёт. С него вода стекает. Я думала она заледенеть должна по всем правилам.

– Вода не заледенела, потому что он слишком хорячий! – ответила усмехаясь Хэла. – И может тебя не ветер до костей пробрал?

– Да перестань! Он реально ужасен. Он сказал, что может помочь мне уже начать работу выполнять… типа, что меня надо… удовлетворить и тогда всё будет! – девушка скривилась. – Боже!

– Аааа, – женщина сделала серьёзное лицо. – Ты согласилась, надеюсь?

– Х-э-л-а!

– Хотя, если бы ты согласилась, – не отреагировала на возмущение девушки чёрная ведьма, – он бы не девкам своим жопки мял, а тебе. И ты бы не тут была, а в теплой постельке.

– Да перестань, ну чего ты! Я с ним? Да ты офигела?

– Если ты скажешь мне, что он не шикарен и что от него внутри слоники не пляшут, то я тебе больше никогда не поверю. Потому что такие у него руки, ну правда, ты их видела? Эх, была бы я моложе, лет этак на десять хотя бы, навела бы тут шороху!

– Слоники пляшут? – Мила остановилась и уставилась на Хэлу.

– От таких, признаем честно, говнюков, не могут бабочки пархать. Тут животинка помощнее нужна.

Девушка прыснула со смеху.

– Хэла, да что ж такое, это просто… просто… господи, не могу!

– Он знаешь из тех, кто дрочит перед зеркалом, как думаешь?

Милена зашлась ещё большим смехом.

– Но девки конечно не зря от него вздыхают, – заметила Хэла, слегка щурясь. – Эх, был бы не знатным, перетоптал бы тут всех девок в селении, и ему мужики тёмную бы устроили.

– Хорошо, что он знатный и ему некого топтать? Поэтому он ко мне пристает? Меня можно? – всё ещё хихикая, спросила Мила.

– Не, тебя нельзя. Да и на что ты ему – у него наложниц вон маленький отряд.

– Наложниц? – белая ведьма нахмурилась.

– Ну да, девки в бежевых платьях, – пояснила Хэла. – Вчера прибегали к Мите две его как раз – одна за водой, другая за травами для настоя, помнишь?

– Я думала это прислуга, – стушевалась девушка.

– Не, как раз наложницы бронара и одна и другая, – Хэла покачала головой.

– Подожди, а откуда они? Они рабыни? И… как вообще это?

– Кто рабыни, а кто вольные, ну как вольные… вот родилась у мужика простого свободного дочка, красивая выросла, и он её, когда до возраста нужного добралась, привёл в наложницы к знатным. Если понравилась – то дадут за неё плату и оставят, а если нет… то нет. Но обычно стараются хоть как-то тогда в дом благородных пристроить, хоть помощницей кухарки.

– То есть отцы продают дочерей? – уточнила Милена.

– А что ты хочешь? – пожала плечами женщина. – У этого мужика десять ртов по лавкам сидят, он её отдаст, ему откуп дадут большой, и он сможет десять ртов на него кормить, а дочку, в его понимании, любить будет благородный, она глядишь ребенка от него родит, и тогда вообще обеспечена будет на всю жизнь. А некоторые наложницы, чем могут потом, своим семьям помогают, если местные.

И Хэла махнула рукой.

– Эка невидаль, у нас в мире такого нет что ли? Вэбкам есть, девственность продают, а тут – ой, какой кошмар? Те же яйца только в профиль.

– И много тут наложниц, – тихо спросила белая ведьма, явно погрустнев.

– Ну, хочешь, посчитай сколько у кого.

– Они у всех свои?

– Да, – ответила женщина, внимательно всматриваясь в девочку.

– То есть у ферана и митара тоже есть? – нахмурилась Мила.

– Есть, – кивнула чёрная ведьма. – Ленты на платьях темно-синие – ферана, ленты светло-синие – митара, ну, а голубые – бронара.

Некоторое время они шли молча, видимо Милена пыталась переварить информацию.

– А чего он мокрый-то был, не лето же, – пробурчала девушка, – купаться?

– Видимо опять с братьями повздорил, – вздохнула Хэла. – Он как ругается с ними, сразу на реку лезет. В воду вжух и, видимо, отпускает его. А вообще они все тут в такой водице горазды купаться. У них это в порядке вещей.

– Типа моржи? – хмыкнула девушка.

– Ага, типа, – ухмыльнулась чёрная ведьма.

– А чего он с ними ругается?

– Да говнюк же, потому и ругается, – ответила Хэла. – Не понимает на самом деле своего счастья. А то, например, была бы у ферана жена и вообще не весело ему было. Он бы, наверное, в этой реке утопился давно уже.

– Почему? – спросила Мила в недоумении.

– Ну, порядок такой, – пояснила женщина, пожав плечами. – Вот есть феран – он главный, его правая рука митар. А бронар, он как… управляющий, что ли. На нём дом, слуги, весь быт, понимаешь? А если бы у ферана была жена, то это было бы её задачей, а бронар был бы её помощником, то есть пришлось бы ему все свои чувства собственной значимости, превосходства и важности, запихнуть себе в зад, да подальше. Не представляю как бы он такой вообще бабу слушался, даже хоть и благородную.

Милена хихикнула.

Они дошли до ворот, когда темень уже стала практически густой и непроницаемой.

В комнате серые очень обрадовались, что Мила вернулась живая и здоровая, так как Хэла заговорила её ногу ещё в поле, и потому уже на подходе к вратам о хромате ничего не напоминало. Потом чёрная ведьма отвела девушку к Мите, чтобы напоить её отваром от простуды.

– Ох, детка, не делай так больше, – всплеснула руками хозяйка, когда услышала историю пропажи белой ведьмы.

– Не буду, мне так жаль, простите, больше не заставлю вас волноваться, точнее очень постараюсь, – стала оправдываться Милена.

В дверях кухни замялась та девушка, которая вчера просила у Миты кислой воды.

– Ох, сейчас. Сколько? Кувшин опять? Вы там все беременные что ли, боги мои! – поворчала Мита, а Хэла глянула на девчушку.

Она была ещё без лент, совсем молоденькая, красивая, но худенькая, даже хрупкая, и внутри у неё действительно рдел ещё один огонёк. Вот же, чёрт!

– Чья? – спросила Хэла у Миты, когда наложница убежала.

– Да Элгора, чья ж ещё, – ответила та и покачала головой, разливая по кружкам заварившийся отвар.

– Хэла, – вбежала в кухню Сола. – Там тебя и Милу феран к себе зовёт.

– Вот ведь, наябедничал кто-то, всё же, – разозлилась чёрная ведьма.

– Хэла, я скажу, что я во всём виновата, Хэла, это же я такая дурёха неуклюжая, – шептала ей Милена по дороге к ферану.

– Не надо, детка, я сама, – отозвалась она.

– Сначала ты, – ткнул в Хэлу воин, что стоял возле дверей к кабинет ферана.

Она, как всегда, небрежно повела плечом и, подмигнув Миле, зашла внутрь.

Нет, если бы в комнате был только достопочтимый феран – куда ни шло. Но тут была вся красота дома – и всклокоченный митар, явно вытащенный уже из постели, в которой может и не один был, и бронар, на этот раз одетый, причём даже больше положенного. Вот бы выцарапать глазёнки-то наглые. Феран стоял прислонившись к стене со сложенными на груди руками – ну всё, Хэла, ща наваляют тебе!

– Что случилось? – с ходу спросил у неё митар.

– Что случилось? – переспросила женщина, предпочитая сначала не говорить, а послушать, чтобы понять, что же конкретно донесли ферану о происшествии с Миленой.

– Хэла, – Роар был прям не в себе, – что случилось с белой ведьмой?

– Да ничего с ней не случилось. Загулялась немного, жива-здорова ваша драгоценная, вон за дверью стоит.

– Почему ты не сказала? – голос у ферана был холодным, сродни тем глыбам, что в поле до сих пор после “дождичка” валялись.

– Потому что не было нужды. Я её нашла, привела назад, внушение сделала, – повела плечом и головой Хэла. – Какой был смысл в трубы тревогу трубить и в ружьё народ поднимать?

Он нахмурил брови, но уточнять, что именно она только что сказала не стал – значит очень зол.

– Какое отношение к этому имеет достопочтенный бронар? – холодно спросил феран.

“Ого, то есть и про это накапали…” – не без сожаления подумала про себя женщина.

Хэла может и не испытывала особой любви к Элгору, но стучать она не любила, да и сейчас какой был в этом смысл? Не убил он её, ну напугал немного, ну сказал пару пошлостей, свалил, оставив одну в непонятной ситуации. Но в целом откуда он мог знать, что она там решит застрять между камушков?

И, скорее всего, он действительно не слышал её зов о помощи – вернулся бы, если бы слышал. Он конечно засранец, но не в такой ситуации. Да и не стал бы он упускать возможность в очередной раз покрасоваться и повыпендриваться.

– Понятия не имею, – ответила Хэла на чистом глазу.

Даже если и знают, что она врёт…

– Наказание за ложь ферану и на серых распространяется, – отчеканил Рэтар.

– От этого понятие у меня не появится, – стараясь быть совершенно пофигистичной, проговорила ведьма, не отрывая взгляда от его леденющих сейчас глаз. – Вам охота тут семейную разборку устроить – без меня, пожалуйста.

– Хэла, – прорычал феран и внутри всё бабахнуло пушкой.

Хэла стоически выдержала этот взрыв. А Элгор фыркнул.

“Что ты сейчас, мать твою, сделал?” – взвилась она.

– Хорошо. Иди, – так же холодно приказал феран.

– Ещё кое-что, – нет, стучать она не любила, но вот сейчас… сейчас… – У вас там в вашем садике цветочек оплодотворился, без году неделя девке, жирок даже не наела ещё, а скоро мамкой станет… Хотя не станет, потому как исходя из тенденции размерной сетки мужиков в этой семье, ребёнок у неё внутри будет в половину неё и уж, если такой же удалец не вылез из дородной бабы, такой как Эрона, то молитесь как бы эта малявка вообще дожила до схваток, а то глядишь в середине беременного дела коней двинет.

– Подожди, Хэла, – поток непонятных им слов прервал митар. – Ты вообще о чём говоришь?

– В наложницах недавно мелкая девчонка ходит, лент на ней ещё нет, а она уже беременная. Вот не понимаю какой прям такой интерес побыстрее девку поломать? – Хэла зло уставилась на Элгора и получила не менее злой взгляд в ответ. – Ну, правда, прям словно одна тут и других нет.

– Твою ж, Элгор! – митар еще больше растрепал свои светлые волосы.

– Ведьма, ты… – зарычал на неё бронар и прям было ощущение, что сейчас сотрёт в порошок.

– Слышь, мальчик, – и тут Хэлу понесло, – ты либо научись уже процесс регулировать, или так и говори, что тебя прёт, что бабы с твоими детьми внутри мрут, как мухи. Ясно?

– С чего ты вообще взяла, что она умрёт? – рыкнул Элгор.

– А ты на что надеешься?

– Она молода и здорова!

– И еду она впервые нормальную у тебя на столе увидела, – заметила ему Хэла.

– Она должна была пить травы, нет? – спросил он, снимая с себя ответственность. Как типично.

Чёрная ведьма повела головой, стараясь унять себя, чтобы не наговорить этому засранцу чего этакого, развернулась к ферану:

– Или могилку ей готовьте, или тащите на весь срок к магам, потому как не факт, что она сдюжит выждать весь срок, а когда время придет, нет тут ни одной повитухи и не одного лекаря, которые смогут из неё ребенка достать так, чтобы и она жива была и дитя. Ясно?

– Больше ничего нельзя поделать? – спросил митар, хмурясь.

Хэла глянула на него и немного оттаяла, потому что вид у него был не на шутку расстроенным и потерянным. Брат натворил дел, а Роар сожалел.

– Можно, но несколько дней. Решайте. Дальше ничего не буду делать, хоть убейте – сейчас могу забрать, потом не стану. И в родах спасать её не буду, пусть вот достопочтенный бронар постарается, – кивнула ведьма в сторону младшего мужчины. – Может поглядит, как душа из тела с муками уходит, и перестанет так стараться своё семя во всех подряд запихнуть.

Всего один выдох и взгляд ферана спас Хэлу от удара, реального удара, который она уже приготовилась принять со стороны Элгора. Нет, не терпел бронар такого, а от серой и подавно. И сейчас в нём клокотала такая ярость, что тьма вокруг Хэлы прям таки взвилась пламенем и стала плясать во всех углах комнаты.

– Иди, – тихо приказал ей феран и от этого приказа передёрнуло ещё больше, чем от ожидания удара Элгора.

Глава 10

Когда Роар был маленьким, появлялось бывало внутри какое-то невероятное чувство потерянности, когда на него смотрел отец. Он сталкивался с этим взглядом полным печали, сожаления и тоски, и хотелось что-то сделать. Нет, нельзя было сказать, что отец не любил Роара, но боль, которая рождалась внутри мужчины, когда сын, как говорили другие, невероятно похожий на свою умершую мать, улыбался её улыбкой, или смотрел её глазами, опустошала. И Роар искренне старался не попадаться лишний раз отцу на глаза, благо это было легко сделать, потому что Рейнар, выполняя обязанности митара, почти всё время был там, где шла война.

А потом великий эла заставил отца жениться ещё раз. И несмотря на то, что вторая супруга Рейнара Горана, как говорили люди, была крепче и сильнее, чем первая, но всё равно роды забрали и её жизнь.

Роар любил брата. Он старался защищать Элгора, как мог, всегда старался прикрыть его и частенько ему доставалось за проказы младшего брата, да и когда вина была равнозначна, Роар всё равно брал всё на себя. Правда работало это со всеми, кроме Рэтара, который никогда не поддавался. И наказывал обоих, если Роар брал вину за то, к чему не имел никакого отношения. И сейчас, несмотря на это, и на то, что они уже давно не были детьми, первым порывом в сложившейся ситуации было сделать, как привык.

Когда Хэла вышла и повисла гнетущая тишина, Роар искренне пытался найти слова, чтобы оправдать глупость и бездумность поступка своего младшего брата. Но всего одного взгляда на Рэтара хватило, чтобы перестать даже думать об этом.

И тогда Роар принял другое решение.

– Я посмотрю, что с белой ведьмой и отправлю её отдыхать, – буркнул он, слегка склонился перед фераном и бросил полный горечи взгляд на своего младшего брата.

Не дожидаясь ответа ферана, он вышел за дверь и наткнулся на обеих ведьм:

– Хэла, надо поговорить, можно? – спросил он.

Та лишь слегка повела головой в ответ, и Роар подошел к Милене.

– С тобой всё хорошо? – тихо и как-то рассеянно спросил он у девушки.

– Да, – кивнула она. – Простите меня, достопочтенный митар, я постараюсь больше не задерживаться так сильно во время прогулок, если конечно мне всё ещё можно гулять после сегодняшнего?

– Конечно можно, – нахмурился Роар. – Только до захода Изар, я прошу. И достопочтенный феран просит.

– Мне к нему зайти? – она потупила взгляд.

– Нет, можешь идти отдыхать.

Девушка поклонилась и взглянула на Хэлу.

– Иди, не жди меня, – отозвалась женщина.

– Я хотел спросить о том, что ты можешь сделать, – Роар потер шею, когда они остались наедине и вышли на открытый балкон. – Я знаю, что чёрные могут такое, но предыдущая ведьма делала подобное, только если матери сами просили её, насколько мне известно.

Внутри было так мерзко, паршиво.

– Мне не нужна её просьба, достопочтенный митар, – спокойно ответила Хэла. – Да и судя по девочке, она в достопочтенного бронара уже по уши втрескалась и травы не пила наверняка специально. Так что этого ребенка она так просто не отдаст.

– Даже если узнает, что ей грозит смерть? – нахмурился Роар.

– А влюбленность тем и опасна, солнышко, – вздохнула ведьма, назвав его очередным странным словом, которым часто его называла. Однажды он спросил что это значит, а она ответила, что это светило в её мире так ласково называют, а он светленький и ему очень подходит. – Здравомыслию с ней не по пути, обычно. У этой дурочки сейчас там в голове наверное такой концерт играет, что даже, если и был там ум, он отдыхает где-то в уголочке.

– А можно разве забрать, если она так держится за… него… – каждое слово давалось с трудом.

– Потому и сказала, чтобы вы с решением не тянули – еще немного и нельзя будет так просто забрать, – повела плечом Хэла.

– Ей будет плохо?

– Не будет, – спокойно ответила ведьма. – Плохо будет, если дальше всё пойдёт.

Она тяжело вздохнула:

– Не выживет она, Роар. Элгор очень большую глупость совершил. Я уже не говорю, что я думаю о том, что она худая, мелкая, того и гляди ветром снесёт, не готова она пока, а тут такое… я бы ему наговорила, – Хэла зло фыркнула. – Сделаю так, что просто придут кровавые дни и не узнает никто, что было с ней что-то. А если она уже кому сказала, то ответят, что задержалось всё из-за переживаний её и нового места. Такое бывает.

Митар рассеянно кивнул. Когда-то давно он спросил у Рэтара, потому что не мог больше ни у кого спросить об этом, почему отец, если так любил его мать, не позаботился о том, чтобы она не забеременела. Роару было непонятно – неужели нельзя было быть осторожнее, если предполагал, чем это может закончится? Но тан вздохнул и ответил, что долгое время Рейнар делал всё, чтобы беременности избежать – поил жену травами, сам был очень аккуратен. И в конечном итоге Эарган, бывший тогда фераном, просто вызвал своего младшего брата к себе и высказал ему всё, что об этом думал. Отец Рэтара не оставил выбора Рейнару – или делает своей обожаемой супруге ребёнка или Эарган позаботится об этом сам. И достопочтенный феран Эарган Горан сделал бы это. Поэтому отцу Роара ничего не оставалось – его супруга забеременела, но разродиться не смогла и вот Роар жив, а она мертва. И никак не получалось не испытывать за эту смерть вину.

– Тогда забери, – после непродолжительного молчания сказал он тихо, но твердо.

– Уверен? – уточнила Хэла.

– Да.

– А феран?

– Это моя просьба, Хэла, только моя, – мотнул он головой и посмотрел на ведьму. – И это будем знать только ты и я, хорошо?

– Как скажешь, но эйол может узнать, от него не скрыть заговор, если он посмотрит, то увидит… и уж поверь мне, – повела плечом женщина, – не промолчит, наговорит тану твоему.

– Не переживай, я буду держать ответ, если это обнаружится, – ответил Роар. – И Хэла… это будет мой грех, не твой, понимаешь?

– Я понимаю, – прошептала она и он утонул в печали её красивых полных мудрости глаз. – Только всё равно делать заговор буду я, солнышко. Ты хороший человек, Роар, и я понимаю, что ты чувствуешь сейчас, и знаю, как тяжело принимать это решение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хэла, я…

– Ты не можешь вечно его прикрывать, – она видела намного дальше, намного глубже. – Если он не думает головой, а думает одним местом… что ты можешь с этим поделать? Он твой брат, но ты ему не нянька, Роар.

– Я не умею по-другому, Хэла, – ухмыльнулся грустно митар. – Может стоит просто сделать так же как с Воргом?

– Он поймёт, что это я, – Хэла игриво улыбнулась, – и вам снова придётся искать чёрную ведьму. Или я от тебя, достопочтенный митар, ни на шаг не отойду после этого, чтобы ты меня от горячей головушки твоего брата защитил.

– Так и не отойдёшь? – Роар озорно улыбнулся в ответ.

– И спать с тобой буду, не обессудь, – и она повела бровью.

– Да я может и не против, Хэла! – ответил на это митар. – Ты смотри, а то соглашусь и…

– Ой, тц-тц, Роар, не играй с огнём, мальчик, – Хэла пригрозила ему пальцем, а он рассмеялся и поймав её за руку, сжал пальцы и поцеловал кончики.

Она была красивой женщиной, на вид не намного старше самого Роара. И умела играть тем, что у неё было – взгяд, вздернутая бровь, озорная улыбка, голос… как она играла голосом! Иногда совершенно невозможно было понять шутит Хэла или говорит серьёзно, а порой хватало пары фраз, чтобы влезла в душу и выпотрошила наизнанку.

Её бесцеремонность и открытость Роара откровенно обезоруживала. А ведь перед женщинами он не робел, и вниманием их не был обделен никогда. Ни здесь, ни в военных походах, ни когда жизнь забрасывала в столицу, где все, и благородные и свободные девицы, вились возле него словно вокруг других мужчин не было.

А Хэла ставила митара в тупик.

Их чёрная ведьма была словно женщиной другой породы. Иной. Сначала Роар думал, что это мир у неё такой, вот и она такая, но потом появилась Милена и оказалось, что нет, мир не при чём.

Белую ведьму призвали оттуда же, но при этом она не была похожа на Хэлу. Хотя и красивее, чем чёрная, более молодая, телом крепче, ладнее, что ли, несмотря на худобу, но Милена словно не умела всем этим пользоваться. Было чувство, что ей неудобно от себя самой. И несмотря на то, что Роар соврал бы себе, если бы сказал, что Милена не интересует его как женщина, но это было всего лишь какое-то призрачное, едва уловимое желание, нежное что ли, как сама белая ведьма, – потрогать волосы, ощутить кожу и тело под руками, поцеловать.

А вот с Хэлой всё было не так – она была притягательнее, ярче. Она была страстным огнём, способным испепелить всё вокруг, но гореть разрешалось только время от времени. А ещё было чувство, что, если она захочет, то никто из них перед ней не устоит, но Хэла сама держит себя на расстоянии, строит невидимую, но основательную преграду, которую нельзя преодолеть. Она вроде и дразнила, тянула к себе, но была эта чёткая черта, которую женщина не позволит никому из них переступить. И даже если Роар, или кто-то ещё захочет, то ничего не получится.

Но при этом с Хэлой было просто – если касалось дела, то она говорила всё открыто, иногда даже слишком, но это не оставляло никаких недомолвок, ничего о чём потом оказывается нужно было думать.

– Но я могу сделать так, чтобы его… – она задумалась видимо подбирая понятное для Роара слово, – семя не приносило… плоды. Как-то так.

Митар нахмурился.

– В общем ничего не изменится, но никто не сможет от него забеременеть, – пояснила чёрная ведьма. – Какое-то время.

Он кивнул в знак того, что понял её.

– Какое? – предложение митара заинтересовало.

– Двадцать тиров? – не моргнув глазом, абсолютно серьёзно выдавала она.

– Эй, Хэла, подожди, не много ли? – ухмыльнулся Роар.

– Не много, думаю он и через двадцать тиров ума не наберётся, – ответила ведьма спокойно.

– Может пять? – предложил митар.

– Десять, – сжалилась Хэла, приподнимая бровь.

И вот это и имелось ввиду, когда непонятно было – шутит она или серьёзно.

– Десять нормально, – кивнул он, став серьёзным и всматриваясь в её глаза.

– Хорошо, – она стала серьёзной.

Но ведь это было неплохим решением.

– И ты же сможешь его снять? – нахмурился Роар.

– В любой момент, – улыбнулась ведьма. – И иди уже! А то достопочтенный феран убьёт твоего братца и не важно будет десять тиров или один день.

Он усмехнулся, соглашаясь, а чёрная ведьма склонила голову набок и, игриво пожелав ему сладких снов, пошла в дом.

– Хэла, – окликнул её Роар, когда она уже почти скрылась из виду.

– Да, достопочтенный митар?

Были сомнения, но…

– А можно мне тоже? – спросил он, став серьёзным.

– Что? – она вернулась, застыв в проёме выхода и уставилась на него с непониманием.

– Как Элгору, – сказал митар. – Можешь и меня заговорить?

– Роар… – Хэла повела головой, стала серьёзной и нахмурилась.

– Хотя бы на пять тиров… или тоже на десять, – он попытался пошутить.

На губах Хэлы дрогнула едва уловимая и очень печальная улыбка – шутку она не оценила.

– Хорошо. Пять.

В глазах было понимание. За это понимание молчаливое и не жалостливое, а такое человеческое, он был готов для этой женщины на что угодно. Определённо. Даже больше, если бы только не эта грань, за которую было нельзя.

Глава 11

Следующим утром во дворе безутешно рыдала девчушка в платье наложниц, без лент на рукавах, подоле и вороте. Её утешали несколько наложниц, пара женщин из дома, в том числе Мита.

– Не переживай, моя хорошая, так бывает. Бывает, просто задержались твои кровавые дни, бывает…

Но девица всё не унималась и говорила, что знала, будто это не просто так, что внутри у неё была жизнь.

– Ох, ты, ну, девочка, бывает, бывает… не плачь милая, куда тебе, сама ещё вон никакая, не видать её, а уже мамкой собралась стать… силы надо набраться, а потом и! Будет всё!

Было ли Рэтару её жаль? Кажется он так часто видел такое – приводили девушку из простых в наложницы и, если её брали, то она ставила себе целью поскорее забеременеть, родить, а потом можно было отправится в Кэром и там, по их мнению, жить без забот.

Феран тяжело вздохнул. И откуда только было в них такое странное убеждение? Конечно, такое бывало, но так редко.

Эти глупые совсем не понимали, что власть того, кому они служили распространялась на них в полной мере, и никакие дети не могли остановить владельца наложницы, если он считал, что она ему нужна. Она могла родить и пять тиров жить в Кэроме или Галте, но как только ребёнок проходил обряд имянаречения и эйол возлагал на него руки, материнство уже не имело значения.

Рэтар прекрасно знал, что порой матерей-наложниц забирали прямо после обряда – отец признавал ребёнка, давал ему имя, а мать тут же забирал с собой. Иногда детям везло и их забирали с собой в отцовский дом, но чаще всего они оставались на попечение ферната, который воспитывал их до возраста десяти-тринадцати тиров.

Конечно, наложница могла забеременеть снова, тогда всё повторялось. Но могла и надоесть, стать неинтересной, и её в этом случае могли продать в другой фернат, или подарить, словно вещь, и это происходило намного чаще, чем то, что наложница оставалась с ребёнком и про неё забывали.

Рэтар прошёл через двор и поднялся к себе в рабочую комнату. Отчёты о нападениях, разрозненные отряды разбойников, вести из мест внутри Изарии, которые граничили с Юргом, Хэжени и Алнам, другими фернатами Кармии, стопками были навалены на столе.

Вчера он ничего не разобрал – голова к вечеру нещадно болела. Потом эта весть о том, что белая ведьма пропала, Элгор со своим неуёмным желанием плоти, Роар беспокойный из-за белой и расстроенный поведением брата, Хэла взвинченная и злая на всех мужиков разом – это не способствовало тому, чтобы заниматься делами.

Элгор вообще был сам не свой последнее время, но вчера он довёл Рэтара до состояния, когда хотелось по меньшей мере врезать или ввалить парню плетей.

С самого утра бронар огрызался, был нервным и всем недовольным и оттого все эти отчёты бытового плана оказались у Рэтара на столе. Вся бытовая часть лежала на плечах бронара, но последнее время Элгор вообще её не выполнял. А уж после вестей о беременности новой наложницы младшего тана, Рэтар хотел вообще убить его. Сдержался с большим трудом.

Всю ночь он провел в физически изнуряющих упражнениях, чтобы хоть как-то выпустить злость на Элгора и на ситуацию в целом. Как только, засранец, успел девку подмять так, что уже в бремени оказалась?

Рэтар начал думать, что можно наложниц запереть или отправить весь харн в Кэром, чтобы хоть как-то отреагировать на ситуацию. Только поможет ли?

– Я требую наказания за самовольный заговор против моей наложницы, – взревел Элгор вваливаясь в комнату, когда Рэтар был погружен в разбор всех этих сообщений, которым, как казалось ферану, не было конца.

– Что? – он поднял глаза на бронара и встретился со взглядом полным такой ярости, что казалось она уничтожит сейчас всё и вся.

– Я требую наказать чёрную ведьму, – младший тан с силой ударил в стол.

– Элгор… – рыкнул феран и выпрямился в стуле.

– Нет, хватит! – но если обычно этого было достаточно, то сейчас бронар кипел злостью, поэтому даже гнев Рэтара не смог его унять. – Она заговорила Клину и у той пришли кровавые дни, она сделала это без твоего разрешения. Её надо высечь и я сам это сделаю! Она не имела права забирать моё дитя, не имела права творить заговор.

– С чего ты взял, что был применён заговор? – решил пойти другим путём феран.

– Хватит, хватит Рэтар! Хватит, – парень перешел на рычание. – Если ты не решишь, это сделаю я. Я пойду к эйолу и он докажет, что на моей наложнице заговор!

– Элгор, – он устало потер переносицу, но сказать ничего не успел.

– Ты… ты… хватит уже идти у неё на поводу и делать так, как она хочет! – взвился бронар ещё сильнее. – Тебе не надоело быть камнями под её ногами? Эта баба вам всем головы перевернула! Вы вообще перестаёте соображать, когда видете её. Она всех нас может убить одним только словом, а ты позволяешь ей творить всё, что она хочет?! Она должна делать только то, что мы ей говорим! Я требую наказания, Рэтар. Я требую наказания для неё как тот, кто является свободным человеком твоего ферната. Я требую справедливости от своего достопочтенного ферана! Ясно?