Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 207 (всего у книги 364 страниц)

Разговор с детьми вывернул Рэтара. И он говорил с ними, обходя закон, пользуясь своим правом ферана, таким древним, словно сама изарийская земля. Увиденное в лекарской, только укрепило решение – никакого суда кроме простого приказа “казнить” не будет и быть не могло.

Хэла, которая сказала защитникам старейшины жуткие слова, была права. Она говорила от лица многих, озвучила мысль, которая будет осязаемой, пока Ганли не лишиться жизни. И это Рэтар тоже знал и был в этом стремлении разорвать тварь, а Ганли не был в понимании ферана человеком, един с Хэлой, Мирганом… да и всеми кого сейчас съедала праведная ярость.

Когда шёл к лекарским, говорил с одними девочками в доме эйола, видел других в лекарской, его распирало гневом на просителей из корты, но Рэтар чувствовал, что бронар негодует против решения казни. Феран не ошибся. Оставив Хэлу и выйдя на улицу сразу же столкнулся с Элгором.

– Ты не можешь его казнить! – не сдерживаясь, заявил бронар.

– С чего это? – взвился Мирган, стоящий у стены и ожидающий Рэтара.

Они пошли за фераном в сторону замка.

– Мирган! – рыкнул бронар на командира.

– Не зарывайся, мальчик, – с угрозой прохрипел тот.

– Хватит, – приказал Рэтар. – Я имею право казнить его, достопочтенный бронар. И я использую своё право.

Дальше они молча дошли до замка. Зайдя в дом Элгор не сдержался:

– Без суда казнить нельзя, сейчас не военное время, Рэтар! Сейчас мир!

– Элгор, – феран повернулся и качнул головой.

– Ты не понимаешь? – с горячностью перебил его тан. – Я просто поверить не могу… Есть закон. Даже если бы он был простым мужиком, а он не простой – он глава, старейшина корты скотоводов. Это самая большая корта Изарии. Они все поднимуться. Этого нельзя допустить! И ты не просто говоришь, что казнишь его, а призываешь к суду Хэнгу! Серьёзно?

– Суд Хэнгу? – переспросил Мирган. Рэтар кивнул. – Отлично! Кстати, я хочу воспользоваться своим правом аяна Горанов и казнить эту тварь.

– Хорошо, – согласился феран.

– Ты меня не слышишь? – подавился правильным негодованием Элгор. – Корта может нажаловаться на тебя и твой беспредел. Нажаловаться не кому-нибудь, не в совет корт даже, а самому великому эла, и будет права. И тогда…

– А давай я просто сейчас пойду и завалю эту мерзость? – отозвался Мирган. – И судить меня будете.

– Давай, как там ведьма предложила? – зло прошипел Элгор. – Кишки выпустить и пусть в дерьме умирает?

– Хэла это предложила? – переспросил командир.

Рэтар снова кивнул.

– Неплохо, – оценил предложение Мирган. – Кажется я тоже теперь без ума от чёрной ведьмы.

Рэтар глянул на брата и усмехнулся. Тот пожал плечами и тоже улыбнулся. Но бронара эти их шутки ни разу не унимали, а даже наоборот. Он хотел ещё что-то сказать, но феран не дал.

– Элгор, – спокойно проговорил Рэтар, – я не боюсь ни совета корт, ни великого эла. Потому что законом элата эти дети принадлежат фернату. Это мои дети, Элгор. Это твои дети. И я имею право разорвать на куски того, кто обидел их. А ещё напомню тебе про закон Тэразы Горана, право этого закона поддерживается в элате. И Мирган прав. Мы можем прямо сейчас уничтожить Тэля Ганли и никто не вправе осудить нас за это.

– Рэтар, – повёл головой тан.

– Я предстану перед эла, если придётся, – ответил феран.

– А дети? – сомневался Элгор. – Если завтра они приведут детей на суд Хэнгу?

– Эти дети тоже мои, – ответил глава дома. – И их родители, которые примут такое решение, встанут в один ряд с так рьяно защищаемым ими старейшиной. Не говоря уже о том, что они не могли не знать о происходившем у Ганли дома.

– Это очень опасно, Рэтар, – проговорил тан. – А Гент? Если его отец…

– Гент сам может решить свою судьбу.

Элгор тяжело вздохнул.

– Я бы сам вскрыл его, я бы сам сделал то, о чём Хэла сказала, – проговорил тан, с горечью и сожалением. – Но…

– Ух-ты, достопочтенный бронар, – голос Цэры властно пролился над их головами. – Не дело сомневаться в решениях своего ферана.

Мужчины одновременно посмотрели на лестницу.

– Достопочтенный феран, – она величаво склонила голову в приветствии.

– Уважаемая Цэра Таагран, – поприветствовал её Рэтар.

Мирган и Элгор тоже кивнули в знак приветствия.

– Я получила послание, – она спустилась и подошла к ним. – Что случилось?

Феран указал ей на место за столом. Мирган и Элгор удалились, чтобы им не мешать.

Цэра была самой взрослой сестрой Рэтара, которая сама приняла решение остаться в фернате и служить ферану и Изарии.

Так как все дети наложниц были свободными, то и выбирать род своей деятельности они могли сами. Конечно у мужчин в отличии от женщин было больше возможностей, но тем не менее последние тоже могли найти себя не только в браке.

Цэра была немногим младше Рэтара. Было видно, что в этой женщине есть кровь Горанов, но всё же внешностью она больше пошла в мать, которая была родом из саехов.

Тёмные глаза, тёмная кожа, волосы почти чёрного цвета, с отливом в шеркий, цвета травы. У неё были резкие черты лица, высокие скулы и большие глаза, которые она постоянно сощуривала, придавали её лицу немного надменное выражение лица, но у Цэры было доброе сердце и приятная мягкая манера общения.

Эта дочь Эаргана отвечала в Изарии за так называемых безродных детей ферната, то есть тех, кто потерял и мать и отца, и чьи родные не смогли или не захотели о них позаботится. Так же на её попечении были дети наложниц, лишившиеся своих матерей и не нашедших себя в доме отцов.

Рэтар рассказал ей о произошедшем, чем вызвал слёзы и праведный гнев. Она дала ему слово позаботиться о девочках и не искать им семью, пока те не придут в себя, и если будет такая возможность, дождутся выздоровления третьей сестры.

– Я сомневаюсь, что после пережитого, её душевное состояние будет здоровым, – ответил на это феран. – Хотя сам я тоже пообещал девочкам, что если сестра будет здорова – она будет с ними.

– Рэтар, – покачала головой Цэра, – не списывай её со счетов раньше времени. Тебя окружает огромное количество полных боли женщин, но ты этого даже не замечаешь.

– Замечаю, Цэра, замечаю, – ответил он горестно.

– Я сделаю всё, что смогу, – мягко пообещала сестра. – И даже больше.

– Я знаю.

– Блага тебе, достопочтенный феран, – она сжала его руку. – Блага тебе, брат!

– И тебе блага, сестра.

Она склонила голову и вышла, отправившись в серый дом.

Рэтар вздохнул. Надо было пойти и проверить старейшину, но феран боялся, что, увидев Ганли, не сдержит себя и прибьёт тварь.

Он принял решение, отдать приказ охранять старейшину форам Шерга, с тем же указом, что, если что-то случится, то охранники лишатся голов.

После Рэтар поднялся к себе и постарался уйти в работу.

– Достопочтенный феран, – позвал его из забытья Мирган.

– Да? – отозвался он, поднимая голову от бумаг.

– Ты потерял счёт времени? – брат зашёл в книжную.

– Да, – Рэтар глянул в окна и понял, что Тэраф почти зашла. – Потерял.

– Цэра забрала девочек в Галту. Дом гудит, – сказал Мирган. – Кажется Ганли не доживёт до утра, потому что и Эка, и Мита, да и вообще все женщины в этом доме, готовы его вскрыть. Кто чем. Кажется они могут разорвать его голыми руками.

– Не сомневаюсь, – кивнул Рэтар. – Я их понимаю.

– Ты поставил ему в охрану людей Шерга?

– Да. У них не возникнет желания его прибить раньше казни.

– Да, гниль к гнили, – вздохнул Мирган. – А ещё приходил Лаар.

– Тоже призывал к суду?

– Призывал, – подтвердил догадку ферана брат. – Но нарвался на Цэру. Я ему посочувствовал.

Феран усмехнулся – при всей мягкости и доброте, Цэра могла быть невероятно грозной и даже устрашающей.

– Я не против суда, – проговорил Рэтар. – Но эта тварь до него не доживёт и судить мы будем того, кто его отправит за грань.

– Давно меня так не перекрывало, – отозвался Мирган. – Прости. Сегодня был сам не свой.

– Не проси прощения, – успокоил его феран, – потому как сам себя с трудом сдерживал.

– Что там у Войра? – спросил брат напоминая события утра.

– Одним эйолом в Изарии теперь меньше, – усмехнулся Рэтар вспоминая утро, которое кажется было вообще не сегодня, а целый тир назад. – Жаль, что временно.

– Ты казнил эйола? – нахмурился Мирган.

– Нет, Хэла ему наговорила такого, что казнь была бы милостью, – сказал феран. – Но я ему её не оказал. Просто выгнал со своей земли.

– Ведьма хороша. Мы бы и не узнали. И я думал, что она в лекарской быть не сможет, а она… – он повёл головой, а Рэтар вздохнул. – Завтра дашь мне волю?

– Да, Мирган, – ответил феран. – Никакой жалости. Делай, как хочешь.

Брат кивнул и встал.

– Хочешь пришлю кого вместо Брока?

– А он здесь? – нахмурился феран.

– Да, под дверью.

– Пришли. Да, пусть кто-то его сменит.

Мирган поклонился и вышел. Рэтар сложил бумаги и тоже вышел.

– Давно вернулись? Я не заметил? – спросил он у сына.

– Недавно, – ответил юноша. – Ты был занят, я не стал отвлекать.

– Хэла у меня? – спросил Рэтар, кивая в сторону своих комнат.

– Да, – ответил тот.

– Как она?

Брок пожал плечами.

– Кажется лучше, чем могло бы быть, – произнёс юноша с сомнением. – Но мне кажется, что она притворяется.

– Иди отдыхать, сын, – ответил Рэтар. – Мирган пришлёт тебе замену.

– Не надо.

– Это приказ, – отрезал феран и Брок смиренно склонил голову.

Хэла лежала поперёк кровати с закрытыми глазами. На ведьме была рубаха Рэтара, волосы были влажные, значит она успела помыться. Он лёг на кровать так же поперёк, на расстоянии вытянутой руки от ведьмы. Она открыла глаза.

– Вода помогает, знаешь? – тихо проговорила она. – Я недавно заметила.

– Хорошо, – сказал Рэтар. – Завтра можем сходить в ин-хан, если хочешь.

– Хочу, – кивнула ведьма.

– Прости меня, – шепнул он.

– За что?

– Я не усмотрел. Я не…

– Рэтар, – ведьма перебила и протянула руку в его сторону, он накрыл её ладонь своей, – не надо.

– Я очень испугался за тебя, – признался феран.

– Знаешь, вот ругала Милку, а сама? – Хэла горько усмехнулась, а потом стала серьёзной и проговорила: – Девочка умерла своей смертью. У тебя было желание убить её, чтобы облегчить страдание?

– Если бы не было тебя, – ответил он честно, – если бы мы были на войне…

– Ты делал так уже, – глухо сказала ведьма.

– Да, – не было смысла скрывать это от неё.

Хэла лишь кивнула. Её лицо было спокойным, полным мира и усталости.

– Я хочу завтра на казнь.

– Хэла, – Рэтар заупрямился, мотнул головой и сжал её ладонь.

– Нет, – проговорила она тихо, но твёрдо. – Ты не можешь мне отказать.

– Хорошо, – согласился он, переступая через себя.

– Обними меня, – попросила Хэла.

– Конечно, родная. Иди сюда, – феран осторожно потянул её за руку и ведьма, подвинулась к нему, чтобы он смог обнять её, прижать к себе.

Хэла как всегда была холодной и Рэтар вздохнул, поцеловав её в макушку. Совсем скоро она согрелась и уснула. И феран натянул на них край покрывала и вскоре тоже провалился в полный тьмы сон.

Глава 8

В день казни Милене не разрешили выйти из дома. Впрочем ей и самой было бы страшно выйти.

Два дня до этого всё скакало в неимоверном темпе и было уже не по себе от этой качки, скачки или чего там ещё? И оставалось только безумно желать попасть на твёрдую поверхность?

После посещения ин-хана Милену переполняло что-то похожее на исступление. Она была сама не своя – невообразимо странно ощущать себя такой словно бы слабой и одновременно с тем наполненной невообразимой силой.

Хотя все ощущения накатывающие за последние дни были для неё новыми и очень тяжелыми. Девушка даже не могла бы слов найти, чтобы описать всё то, что с ней происходило.

Понимание чувств окружающих людей – это словно свет, который слепит глаза. А порой как ливень, ледяной, отрезвляющий, а ты не можешь от него спастись. И эти слёзы…

Милене самой так надоело рыдать, но ничего другого не получалось. А ещё казалось, что это ощущение чужих эмоций, переживаний, пропускание через себя неясных ей самой чувств – словно наркотик. Девушка не понимала, как Хэла, которая наверняка ощущала то же или почти то же, не была зависима от этого.

А сама белая ведьма не могла найти себе места, потому что ей было просто необходимо, например, титаническое спокойствие ферана. Или эта сила, что была внутри Роара, бурная и мощная. А ещё ей понравились чувства Тёрка. И Маржи. Серую переполняли едва уловимое, невесомое волнение, упоение и привязанность. А вот Лорана была наполнена какой-то смесью нежности и беспокойства. Она всё время была как на иголках и грустила. И несмотря на печаль в её чувствах, Милена всё равно останавливала себя, чтобы не впитать их в себя.

Может она теперь чёртов вампир?

Однако то, что случилось между ней и Хэлой, её напугало. Девушка была поражена, была снесена той бурей гнева, ярости, бешенства, которые испытала чёрная ведьма, когда Милена попала в её воспоминания. Девушке показалось, что успокоится после такого невозможно.

Но у ферана получилось вытащить её из болота, в которое затянуло без возможности спастись, и Мила не могла точно сказать, произошло это благодаря его внутреннему состоянию, или потому что этот человек действительно умел объяснить и успокоить. Скорее всего и то и другое.

А потом и ин-хан сделал своё дело – белую ведьму отпустило.

Вернувшись из ин-хана, Милена вознамерилась попросить зёрнышко, немного земли в горшке и попробовать сделать так, чтобы получился росток. Если она сотворила чудо в Трите вообще из ничего, то уж с использованием зёрнышка наверное должно получится?

Но она не успела воплотить свою идею в жизнь – Роар отправился в Хар-Хаган и Милену сковало безумная ледяная паника.

Девушка сама не поняла, как умудрилась попасть к нему в комнату. Это был такой невообразимый порыв, было так страшно – что она скажет, что придётся сделать, чтобы обосновать своё присутствие в той части дома, в которой её быть не должно? Или вдруг она наткнётся на Шерга. Но какое-то дикое и совершенно безумное понимание, что она может вообще больше не увидит Роара, что у неё не будет возможности ощутить его тепло, его ласку…

И оттого, что она смогла добраться, что у неё получилось, внутри стало тихо. И хотя тревога вернулась, накрыла своей бурной волной, когда она стояла на крыльце, но рядом был Тёрк. Мужчина был таким спасением – Мила прибилась к его напоминающей гору основательной выдержке, сдержанности и ясности. Эти чувства были кристально чистыми – Тёрк точно знал, что ничего с Роаром не случится. И белая ведьма радостно окунулась в эти чувства, которые позволили ей хотя бы не разрыдаться.

После того, как отряд отбыл, девушка понадеялась, что того, стащенного у Тёрка спокойствия, ей хватит надолго, чтобы пребывать в балансе и не впасть в депрессивное состояние. Но тут Милена столкнулась с Маржи и… от вот той лёгкости в состоянии серой не осталось и следа. Она была придавлена камнем отчаяния, дикого беспокойства и непреодолимой печали.

И белая ведьма второй раз за день пересилила себя и пошла искать Хэлу, словно побежала искать спасения, искать хоть какой-то поддержки. Но вместо чёрной ведьмы наткнулась на Шерга и в попытке скрыться от него, пока он не заметил её, налетела на Элгора.

А с ним её накрыло злобой, надменностью, холодом.

С бронаром Милена не общалась с тех пор, как попала в Зарну. И эта начинающая безумно раздражать неконтролируемая ею способность, на нём пока опробована не была. И вот… Белая ведьма задохнулась.

– Что? – фыркнул в неё Элгор.

– Просто… ничего… Хэлу искала, – пролепетала Мила, чем вызвала ухмылку бронара.

– В Адире она, с достопочтенным фераном, – ответил он. – Будет завтра.

Девушка обречённо кивнула. Развернулась, чтобы спуститься на первый этаж и замерла.

– И? – спросил её бронар, с интересом наблюдая за тем, как она застыла, глядя вниз.

– Там Шерга, – Мила сама не поняла зачем это пролепетала.

Кажется Элгор фыркнул.

– И? – он стоял теперь почти вплотную к ней, за спиной.

“Ещё немного и столкнёт меня вниз по лестнице”, – подумала Милена.

Но мужчина снова издал какой-то надменный, фыркающий звук и развернулся, чтобы уйти.

– Элгор, – прошептала она в отчаянии из последних сил, превозмогая стыд, который был ничем, по сравнению с ужасом от возможной встречи с Шерга один на один. – Проводи меня, пожалуйста…

Милена обернулась и предполагала, что встретится с полным надменности и циничности взглядом, но в глазах Элгора было сочувствие.

Может ей показалось?

– Пошли, – бронар вернулся к ней, грубо взяв за талию переставил в сторону, чтобы пройти вперёд.

– Спасибо, – прошептала она и двинулась за ним, когда мужчина подал знак головой.

Шерга лишь ухмыльнулся, глядя как они вдвоём прошли через залу и вышли на улицу. Морозный день пробрал её тело до костей моментально. Она всё никак не могла понять, как местные могут ходить раздетые в такую погоду и словно холод не брал никого из них.

– Вон там, – Элгор показал на башню, к которой примыкало крыло домашних и харна, – есть лестница, видишь?

– С галереи? – Милена только что её заметила.

– Можно выйти на втором этаже, и пройти по проходу, спуститься там, чтобы миновать основной зал, – пояснил бронар. – Это чтобы домашним было удобнее.

– Спасибо, – кивнула девушка и улыбнулась.

Элгор задержал на ней свой полный невообразимой тоски взгляд, потом пожал плечами, развернулся и ушёл.

Это была тоска? Она не ошиблась? Милену передёрнуло. И она решила, что из комнаты лучше не выходить.

Вечером серые собрались, как всегда открытой части своего крыла, они болтали, тихо пели песни. Белая ведьма сидела в уголочке и вязала второй носок, который пока получался лучше, чем первый.

– А где Хэла? – спросила Сола, которая было видно, очень скучала по чёрной ведьме.

– У ферана наверное, – пожала плечами Оань.

– Она в Адире, – ответила Милена не отрываясь от вязания.

Все вдруг замолчали и белая ведьма подняла глаза от своего занятия и увидела, что все девушки смотрят на неё с нескрываемым интересом.

– Я просто сегодня искала её днём и мне Э… – он осеклась и покраснела, – достопочтенный бронар сказал, что феран с Хэлой в Адире.

Они все переглянулись между собой и кто улыбнулся, кто захихикал.

– В Адире ведь открытая водень? – спросила Сола. – Красиво там, наверное. Я никогда не видела водень. Никакую.

Тут уже захихикали все.

– Да, Хэла полюбуется, – кивнула Куна и повела бровями. – Чем ещё заняться?

– Что? – надулась Сола.

– Нет, всё хорошо, – покачала головой серая и усмехнулась.

Дальше было ещё много шуточек, которые были адресованы конфликту Солы с водой и её непониманию природы отношений между мужчиной и женщиной.

Девочка в итоге расстроилась и ушла в свою комнату, которую сейчас делила с немногословной Йорнарией. За Солой потихоньку разошлись все остальные серые.

– Лорана, – спросила Милена, указывая на стены в комнате, которую они делили, – а кто рисовал эти цветы?

– Так Хэла, – ответила та, словно это было очевидно. – Она как попала сюда, так через какое-то время сказала, что скучно тут и даже не знаю, что это такое, ну чем она рисовала, но вот. Красиво.

– Да, на хризантемы похожи, – сказала белая ведьма. – Прости, тебе со мной, наверное скучно. С Хэлой было веселее…

– Хэла, – улыбнулась девушка, – ночами лазила наверх, на башню. Вечерами часто сидела в зале, не за столами, а около окон, пела себе под нос, как попала сюда, а мы песни её услышали и она нам петь стала, а мы с ней сидеть. Найте очень нравилось, всё время просила её “спой-спой”. А потом мы все спать, а она на башню уходила. Кажется она вообще не спала, лунь наверное, или может спала, но очень мало.

Лорана склонила голову, хмыкнула и легла спать, пожелав Миле добрых снов.

Но сны у белой ведьмы были тяжёлыми, тянущими её обратно домой. Снилась семья. Снился Колька, который её хоронил. Один. А мама и Марина не пришли даже, только было убеждение, что они в один голос сказали, что так ей и надо.

Милена проснулась в холодном поту, когда уже наступило утро.

Первое, что стряслось в завтрак, было то, что потеряли Тёрка. Он исчез и никто не знал куда, даже у Милены спросили, когда она последний раз видела мужчину.

Потом появилась Хэла. Чёрная ведьма была в приподнятом настроении, но нахмурилась, когда ей сказали, что Тёрк пропал, видимо хотела с ним пойти на прогулку с харагами, но в итоге поймала кого-то из воинов и на какое-то время исчезла.

Милена хотела поговорить с женщиной, когда она вернётся, но в итоге не успела Хэла прийти, как её позвали к ферану.

А потом начался какой-то невообразимый хаос смешанный с ужасом.

Дом загудел. Для белой это было похоже как медленно доходивший звук, такой пугающий, нарастающий, как гром, как гул от летящих самолётов.

Милена вязала, сидя на скамье, и видела, как нахмуренный Мирган вышел из дома, позвал нескольких людей и отправился куда-то в город. Никто не придал этому значения, но когда он вернулся…

Белая ведьма ощутила как внутри него разрастается невообразимых размеров ярость, как пожар в лесу. А потом поползли тени. Сначала за Мирганом в дом, потом назад, когда он вышел.

И с площади прибежала бледная напуганная девчушка из домашних. Она была сама не своя, что-то рассказала одной девушке, та другой, и кошмарный звук, полный страха, накрыл весь дом.

Наконец под этот нестерпимый гул, из дома вышли феран, Брок и Хэла. Белая ведьма видела, как за женщиной тянется непроницаемая, густая, та самая, живая тьма, которую девушка видела уже. Происходило что-то жуткое, что-то пугающее. Но никто ничего толком не знал.

У Милены с трудом получалось унять дрожь в теле.

Серые сели в зале, домашние слуги напряглись и тоже замерли в ожидании. Через какое-то время из дома вышел Элгор и отправился туда же, куда ушли все, и казалось, что они там все сгинут в безызвестности.

Но потом под стражей в одну из башней провели Гента, серые боязливо переглянулись между собой, а у Лораны случилась истерика. Милена увидела, как в дом вернулись феран, Элгор и Мирган. Все трое были хмурыми, отчуждёнными. Хэлы и Брока с ними не было.

А потом стало известно, что произошло.

Услышав об этом, Милена села на скамью и заплакала. Она устала плакать и дала себе слово держаться, но осознание того зла, что было совсем рядом, такое невероятно осязаемое, имеющее вполне нормальное, на первый взгляд, лицо, сразило девушку, ударило, свалило и подняться не было сил.

– Смотрите, девочки, – проговорила Куна, кивая на красивую статную женщину, пересекающую двор дома.

– Красивая какая, – восторженно отозвалась Донна.

– Это сестра достопочтенного ферана, – сказала Грета. – Я видела её однажды. Она деток без родителей оставшихся забирала, когда я попала сюда, тут много кто от горячки умер.

Они все проводили её взглядами, потом из дома вышла Эка и отправилась за ней, в руках у хозяйки был свёрток. Обратно обе женщины вернулись с двумя девочками, одетыми в плащи. Эка что-то сказала им и сестра ферана увела их в дом, а экономка застыла посреди двора и даже на таком расстоянии, Милена ощущала боль и гнев женщины, которые не сдерживали никакие расстояния, окна, стены.

– Представляешь, что я слышала, – буркнула одна из домашних другой. – Достопочтенный бронар против казни

– Да, конечно, что ты от такого как он хочешь, – ответила ей другая, потом она опомнилась и оглянулась на Милену.

В этот момент белая ведьма осознала, что сидит одна. Серые разбрелись по своим комнатам. Домашние тоже почти все разошлись. Даже при таком потрясении, жизнь не остановилась и двигалась дальше.

Ведьма встала и на непослушных ногах пошла в комнату. Там была Карлина, которая гладила по спине рыдающую Лорану.

– Мила, я могу тебя попросить, принести немного отвара с кухни? – спросила у ведьмы серая. Лорана на это что-то протестное промычала. – Завтра казнь, – пояснила Карлина, – и домашние сказали, что Гента тоже могут казнить.

– За что? – прошептала Милена, чувствуя как страх скручивает внутренности. Ей нравился Гент, он был приятным, открытым и кажется искренне любил Лорану.

Карлина лишь пожала плечами и снова стала успокаивать пуще прежнего зарыдавшую Лорану.

Милена отправилась на другую часть дома. Когда вышла из прохода с витражом, почему-то ощутила присутствие Роара, как тогда, когда очнулась после забытья. Она невольно перевела взгляд на дверь, что вела в сторону покоев митара, но там никого не было. Да и конечно – Роар был очень далеко, а ей бы сейчас так отчаянно хотелось, чтобы он её обнял, прижаться, погреться, почувствовать его близость, ощутить нежность…

В дом зашли Хэла и Брок. Бледность чёрной ведьмы была сейчас невообразимо яркой, контрастной – женщина была белой, как полотно. Она не посмотрела в сторону Милены, просто отправилась в сторону лестницы и с трудом поднялась наверх. Брок на белую взглянул и в очередной раз её поразил цвет его глаз, особенно когда сейчас его подсвечивали магические сферы, он кивнул девушке и отправился за Хэлой. Юноша был не менее бледным, чем чёрная ведьма, хмурым и уставшим.

Милена проводила их взглядом и побежала на кухню.

– Мита? – позвала она плачущую кухарку.

– А? – женщина подняла на неё мокрые глаза, потом вытерла лицо, шмыгнула носом. – Мила, деточка, что ты хотела? Поздно уже.

– Карлина попросила отвар травяной, – пояснила белая ведьма, – а то там Лорана плачет и никак успокоится не может.

– Чего это она? – всплеснула руками Мита, но подошла к кувшину и стала делать отвар.

– Из-за девочек, из-за чего же ещё? – отозвалась из-за спины Милены Эка.

Милена обернулась и встретилась с грустью экономки Зарны.

– Ну-да, ну-да, – всхлипнула кухарка.

Но Эка покачала головой и, полным печали взглядом, дала понять, что большего Мите знать ничего не надо.

– Я сама отнесу отвар, детка, – отозвалась экономка. – Иди, попробуй отдохнуть. И завтра из дома не выходи.

Милена кивнула и пошла обратно. В главной зале, на лестнице, она нашла Элгора. Он поднимался наверх и когда увидел девушку замер:

– Ты чего бродишь в ночи? – спросил он раздражённо. – То, спасите её среди бела дня, то, вот тебе – ничего она уже не боится, по темени ходит, где хочется.

– Я у Миты была, просила отвар, – прошептала ведьма.

Она постояла неуверенно в проходе. Бронар глянул куда-то за её спину и зло рыкнул:

– Спать иди, отвары она просит. И завтра из дома не выходить. Увижу – прибью тебя.

С этими словами он стал подниматься по лестнице, а Милена хотела побежать скорее обратно к себе. Но потом куча вопросов, которые её раздирали, победили, и она рванула к лестнице:

– Почему ты против казни? – выпалила девушка ему в спину.

– Что? – бронар повернулся и взгляд его не сулил ей ничего хорошего. Он посмотрел на Милену, как на ничтожество, которое посмело посчитать, что имеет право голоса.

– Почему… ты против казни, – повторила она уже совсем неуверенно.

– Какое тебе дело, а, девочка? – спросил он зло.

– Не называй меня так, – отозвалась ведьма.

“И что ты вообще творишь, Милена, а?” – сама не поверила, что так осмелела, в панике захотелось сбежать подальше.

– Чего? – рыкнул парень и в одно мгновение оказался к ней нос к носу.

Он слетел с лестницы? Спрыгнул?

– Ты не многим старше меня, – совершенно потеряв чувство самосохранения, прошептала она едва слышно.

Голос пропал, потому что она впитала его эмоции. И это было очень плохим решением – внутри Элгора был такой клубок всего, что невозможно было определиться, что к чему.

Ведьма задрожала. Бешенство – необузданное, зубастое… тревога – пугающая, обречённая… печаль – необъятная, тягучая… а ещё отчаяние, страх, страсть, вина… и любовь…

Милена сама не поняла, как протянула руку и положила ладонь на грудь Элгора. Ей так безумно сильно, непреодолимо хотелось прикоснуться к этой любви, запутанной, завёрнутой, закиданной всеми вот этими остальными чувствами. Она была там такая одинокая, такая несчастная, что стало не по себе, но бронар терпеть жест Милены не стал. Он схватил её руку и с силой рванул от себя.

В следующий момент ведьма была впечатана в стену и спастись кажется уже не было возможности, потому что бешенства, отчаяния, страха, жгучей страсти было больше, чем этой самой несчастной горемычной любви.

– Ты что творишь вообще? – прохрипел он ей в лицо. – Чего ты добиваешься?

– Просто тебе плохо… и я спросила… – захлебнулась ведьма.

“Господи, Милена, остановись, что ты несёшь, совсем с ума сошла?” – взмолилась она, обращаясь к себе.

– Я по-вашему такая же тварь, как он? – прорычал Элгор. – Я может в восторге от того, что он натворил? Во мне же ничего человеческого нет, да?

– Элгор, – и тут она… чтоб тебе, Милена, идиотка… заплакала. – Я так не…

– Я бы его голыми руками разорвал, понимаешь? – и она почувствовала эту жажду крови, от которой ей стало физически плохо. – Разорвал и даже глазом не повёл. Но есть закон. Закон. Простой, понятный. Закон, который работает сейчас не в нашу пользу и мне тошно от этого, но я не могу ничего с этим поделать. Ни-че-го! И ты… ты…

Она не могла оторвать взгляд от его полного ярости лица.

– Ты… – Элгор рыкнул, прижал её к себе второй рукой, вдохнул её запах.

Милена задрожала, предательски, воспоминания о его тоскливом взгляде в Трите, потому что… что? Правда не успел к ней? Он действительно шёл за ней, но Роар его опередил.

“Вылези из его головы!” – приказало нутро белой ведьмы, в который раз голосом Хэлы, на этот раз злым, жёстким и отрезвляющим.

Элгор выдохнул. Наверху послышались чьи-то шаги и бронар отпустил её, отскочив на добрых пару метров. Она с трудом подняла взгляд на лестницу. Там стоял Брок, нахмуренный, такой же уставший, каким она его видела, когда шла на кухню.

Элгор ничего не сказал, лишь глянул на неё так, что рвануло с силой и захотелось умереть, потом он вернулся к себе прежнему и понятному ей, просто фыркнул и отправился наверх. Разминулся на лестнице с Броком.

И как только бронар скрылся комната ожила. Появилась Эка с отваром, она столкнулась в дверях с Мирганом, чуть не уронила кувшин, а командир придержал её и не дал упасть кувшину. Милена почувствовала в Эке и Миргана тягу друг к другу, но она была такой невообразимо запрещённой ими обоими, тоскливой, грустной.

Брат ферана глянул на его сына, они кивнули друг другу. Мирган поднялся наверх, там же исчез Брок.

Милена осталась одна.

И снова её скрутило стыдом. Что видел Брок? Заметил ли её Мирган? И если да… Почему-то показалось, что он точно знает, почему белая ведьма стоит прижимаясь к стене в углу.

Что она, дура, вообще творит? Почему, боже, почему так беспощадно тянет к Элгору? Ну, зачем было спрашивать у него про казнь, зачем вообще было в это всё лезть? Что за мазохизм такой?

Милена сжалась от осознания своей слабости, своей пустоголовости, потом с трудом заставила себя дышать спокойно и поплелась за Экой. Хотя хотелось куда-то забиться в уголок и побыть одной, но куда? Вот бы быть смелой, как Хэла…