Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

Белая ведьма мотнула головой.

Тот парень, крепкий, коротко стриженный, которого блондинка называла Джокером, сейчас между гитаристами, ближе к ударной установке. На нём гитара, но почему-то Милене показалось, что он не играет. За ним, под ногами футляры один со скрипкой, второй, кажется с трубой или чем-то похожим на флейту. И ещё один футляр пустой, наверное из-под скрипки, на которой играет блондинка.

Хэла у микрофона, в платье, с распущенными волосами, которые и вправду были ниже лопаток. Платье было воздушное, тёмногоцвета, на ногах гольфы в тон платью и тяжёлые высокие ботинки. Глаза накрашены так же как на прошлом видео, только кажется ещё темнее, и на этот раз точно есть помада, такого же цвета, что и платье.

На этой записи поёт вот тот невысокий гитарист. Пара песен Короля и шута, потом ещё что-то совсем незнакомое Милене. И вот из зала кто-то просит какую-то песню. Ребята явно не в восторге, кроме солиста.

Он начинает петь, снова что-то очень схожее с КиШ, и Милена заметила, как к блондинке подходит какой-то парень, он садиться на корточки и откровенно начинает пытаться смотреть ей и Хэле под юбки. Солист что-то фыркает в проигрыше в зал, Джокер снимает гитеру, подлетает к этому, который пялится на девушек и кажется собирался схватить Хэлу за ногу…

И в этот момент на записи всё превращается в какую-то дикую потасовку.

Джокер резким движением прикладывает “приставалу” головой о сцену и конечно разбивает ему лицо. Потом что-то орёт в зал, дальше перемещается в толпу. Всё это быстро, безумно. Там в толпе начинается драка. Ллойд тоже снимает гитару и ныряет в зал, а солист продолжает горланить песню, ровно так же как играть продолжает ударник.

Мила во все глаза смотрела на это метание перед камерой. Потом Хэла нагибается, берёт с пола бутылку, кажется из под пива, что-то кричит в сторону, где были парни из группы, а теперь там просто куча-мала, после чего замахивается и кидает бутылку в толпу. Мила чётко видела, что Хэла попадает в голову какому-то парню, тот оседает и теперь видно, что за ним была спина Джокера.

Кто-то из дерущихся обращает внимание в сторону девушек из группы и на этот раз Хэла уверенным движением бьёт две бутылки и выставляет оставшиеся в руках осколки вперёд. В камере слышно, как она ругается. И всё это под пение и игру солиста, который даже не собирается никому помогать. Он орёт разудалую песню как раз в тему происходящего, пока его группа втянута в потасовку и ему явно это по кайфу.

Уже и ударник не играет – собирает инструменты. Потом хватает в охапку блондинку.

– Сатана, я забыла камеру, твою ж, стой, – кричит ему девушка.

Последнее, что есть на записи – это Джокер выхватающий со сцены Хэлу и Ллойд, который что-то оттуда берёт и рука, а потом темнота…

Милена была в шоке от увиденного. Она глянула на спящую Хэлу. Это было какое-то безумие. Серьёзно? С другой стороны не было удивления – Хэла могла сделать что-то такое, чтобы помочь другу. Кажется она всегда была бунтаркой.

Третья запись была лучшего качества. На ней тоже клуб, но что-то очень приличное. Столики покрытые скатертями, за ними хорошо одетые люди. Группа на сцене. Классические инструменты. Они начинают играть и Милена поняла, что это джаз, значит джаз-клуб.

Ведёт парень за роялем – инструмент занимает полсцены. И тут к нему присоединяется саксофон и девушка узнаёт Джокера. Он взрослее, чем на предыдущих записях, в чёрных брюках и чёрной классической рубашке.

Они играют так классно, что Милена поняла, что она начала кивать головой в ритм, и ноги наверное не стояли бы на месте, если бы она не лежала. Музыканты импровизируют, играют с таким драйвом. Парень за роялем заканчивает. Люди хлопают. Джокер отдает саксофон и спускается в зал.

Ему наверное лет тридцать, а он такой же как был вот на тех записях, такой же озорной и улыбка такая надменная, самоуверенная. Он идёт к камере, точнее к тому, кто снимает. Его останавливает девушка и просит, ого, дать автограф. Он делает такое офигенное лицо. За кадром смеются, камера трясётся и Милена понимает, что это Хэла снимала. Её смех не изменился, он такой же, как сейчас.

– Ну, прям звезда, – говорит она, когда он подходит.

Снимала она видимо на телефон, потому что камера перемещается и теперь направлена вверх. Мила видела Хэлу – в чёрном платье, волосы такого цвета как сейчас, но без седины, не понятно какой длины, потому что собраны в аккуратную причёску, закреплены на затылке. Она ещё худее, чем на прошлых записях, кожа бледная на фоне цвета платья. Джокер подошёл к ней и приобнял за талию.

– А то, – ухмыляется он. – Записала? Потом продашь за бешенные бабки.

Хэла заливается смехом.

– А мне автограф можно? – спрашивает она игриво.

– Чуть позднее, принцесса, столько хочешь и где хочешь, – отвечает он и нежно проводит пальцем по щеке, шее и ниже, потом нагибается и целует её, а запись обрывается.

Это было так неправильно. Так плохо. Нельзя было смотреть. А может этот самый Джокер был мужем Хэлы? Но видно, что на записи два человека, которые сильно увлечены друг другом. Можно ли такое забыть? Можно ли оторваться от этого легко и просто? Оставить всё позади. А дети?

Вопросы вились у Милены в голове как рой пчёл. Увиденное добавило столько переживаний, что стало совсем не по себе. А ещё это волнение за состояние чёрной ведьмы. Вот бы девушка могла ей помочь, полечить… и этими тягостными мыслями Мила провалилась в сон.

Весь следующий день она силилась не спросить у Хэлы о том, что увидела. Так хотелось задать все те вопросы, что мучили её при просмотре видео и после. Но почему-то казалось, что Хэла разозлиться, расстроится любопытству Милены, её бесцеремонности. И она подавила в себе это желание.

К окнам белая ведьма больше не подходила. Хэла всё так же не вставала – только в туалет, помыться и немного выпить отвара. Она была совсем бледной, почти зелёного цвета, глаза запавшие, потеряли привычный блеск. Ей явно было очень плохо, но она храбрилась и хорохорилась, запрещая серым “кипишивать” по этому поводу.

После захода Изара пришёл Элгор. Встав в небольшом помещении, похожим на прихожую он гаркнул имя Хэлы. К нему подскочила Куна, кажется даже шикнула, чем вызвала негодование.

– Что случилось, достопочтенный бронар? – тихо спросила Милена, делая к нему шаг.

– Хэла где? – нетерпеливо спросил он.

– Сейчас, – Милена пошла к чёрной ведьме.

Та с трудом, но встала.

– Что происходит? – недовольно прошипел бронар Куне, видимо устав ждать.

Потом он обернулся, и Милена, оставшаяся чуть в стороне от них, видела, как лицо Элгора изменилось при взгляде на Хэлу.

– Что с тобой? – спросил бронар.

– Ничего страшного, просто съела что-то не то. Переживу. С чем пожаловали, достопочтенный? – спросила Хэла, уставшим, глухим голосом. Даже её привычная небрежная речь сейчас была какой-то тяжёлой, трудной.

– Завтра будет охота, – сказал тихо Элгор, хмурясь сильнее обычного.

– А от меня что надо? – фыркнула чёрная ведьма. – Лес заговорить?

– Нет, великий эла хочет, чтобы вы участвовали в охоте, – бронару явно было не по себе.

– Мы? – уточнила женщина, нахмурившись.

– Ведьмы, – пояснил младший Горан.

– Не смешно, Элгор. Зачем ему ведьмы на охоте? Что за ересь вообще?

– Он считает, что вы принесёте охоте удачу, – ответил бронар и Милена видела, что сам он считает это вздором и бредом.

Хэла фыркнула.

– Пешком охота или верхом? – поинтересовалась она.

– Верхом, – был ответ.

– Она, – чёрная ведьма кивнула в сторону Милы, – в седле не умеет совсем.

– Да и ты выглядишь откровенно плохо, – произнёс Элгор.

– За меня не переживай, дорогой, – скривилась Хэла, словно кислое съела. – Я и мёртвая верхом смогу. На соревнования бывало с температурой в сорок работала и ничего. Даже награды получала. Это для меня вообще не проблема.

– Ты помнишь правила?

– За это тоже не переживай. Главное Милке найти смирную тоору. Ведь надеюсь про этих ваших рнитов речь не идёт?

Белая ведьма уже вообще не понимала о чём идёт речь. Страх сковал всё внутри.

– Нет, тооры, – ответил бронар. – Рниты в лесах не смогут. И я сделаю всё.

– И, Элгор, не смей говорить ферану, что я плохо себя чувствую, ясно? – проговорила Хэла угрожающим шёпотом.

– Это плохо, – взвился он.

– Элгор, не смей! – устало мотнула головой чёрная ведьма. – Не добавляй тану проблем. Всё будет со мной хорошо, ясно?

Бронар неуверенно кивнул. Хэла развернулась и ушла, снова легла.

– И давно она такая? – спросил Элгор у Куны.

– Почти всё время как мы тут, – ответила ему серая.

– Почему не сказали? – прошептал он, нависая над ней всей мощью своего роста.

– Потому что она запретила, потому что всем сейчас не до нас, – не заробела Куна, – потому что не шипи на меня, достопочтенный бронар!

– Её боитесь, а ферана нет? А и! – он махнул рукой и вышел, так и не получив ответа.

А вечером главный зал снова гудел. Сон на девушек на этот раз не шёл. Они смотрели на серое болезненное в сиянии магических сфер лицо чёрной ведьмы, поглядывали исподтишка на Милену, и было видно, что все были полны страха и паники.

Хэла не лежала, она сидела в постели, на руках у неё была фицра и кажется вот эту принесли именно для того, чтобы она была рядом с Хэлой, а не для того, чтобы пугала и ловила туняк.

– Спи, я завтра зайду за тобою после семи, – затянула Хэла. – Я – зимнее солнце, и я появляюсь всё реже и реже.

Мне так больно смотреть как красиво лежишь ты на теле реки.

Ты боишься меня, ведь мои поцелуи как нож тебя режут.

Э-эй, Земля,

Залей меня

Снегом талым.

Такая любовь убьёт мир. [3]

Хэла спела песню, вытягивая из себя душу.

Милена всхлипнула. Потом сжалась под одеялом – она не хотела, чтобы завтра наступило.

______________________[1] Fleur «Формалин»[2] Король и шут «Невеста палача»[3] Маша и медведи «Земля»

Глава 4

Хэла с невероятным трудом встала с утра. Заговорить себя полностью не получалось. Хорошо, что до этого не пыталась, а просто валялась трупом. Иначе сейчас не было бы сил вообще ни на что. А так с горем пополам, но смогла сделать так, чтобы голова не раскалывалась, внутренности не болели и не тянуло блевать.

Злость подначивала. Она всегда её подначивала. Всегда заставляла делать больше, чем могла. А сейчас Хэла была невероятно зла.

Охота. Да чтоб… она уже кажется в сотый раз осадила себя, потому что хотелось отчаянно наговорить чего-нибудь типа кровавого поноса этому царю-эмпяратору, властителю судеб, – сидел бы на вёдрах королевских с камнями драгоценными и не было бы желания тащиться в лес ловить невесть кого. Да ещё в сопровождении двух ведьм.

Хэла даже думать не хотела что там внутри у Роара твориться. Да и Рэтар наверное не в себе… надо было сделать всё возможное, чтобы он её не увидел. Хотя это конечно пустая надежда – увидит и, зная его, изойдёт на нет из-за беспокойства за неё. Ведь даже если Элгор заметил, что Хэле хреново и сделал при этом озабоченное лицо, то судя по всему выглядит она мега-паршиво.

Они шли за Гентом, который забрал их ранним утром из дома, куда поселили серых, когда ещё даже первые лучи Изара не показались над горами.

– Мне страшно, Хэла, – прошептала Милена, которая была жутко бледной и выглядела, судя по всему, почти так же хреново, как и чёрная ведьма.

– Не боись, солнышко, – криво улыбнулась ей женщина, хотя сама она чувствовала себя невыносимо напряжённо и отвратительно. – Я прикрою.

Хэла попросила Гента на минутку заглянуть к Деймосу и Фобосу. Оказалось, что эла захотел взять их на охоту тоже.

“Достопочтенный феран, – как объяснил Гент, – сначала отказал, но великий отдал приказ. Правда достопочтенный феран все равно настоял, что раз правитель желает взять хараг на охоту, то звери будут не с ним, а фераном, в начале охоты, а не позади, где будет находиться великий до того момента, пока зверя не найдут и не поднимут.”

Хэла разозлилась ещё больше. Вот же самодур, тьфу-ты, хараг ему подавай. Но с другой стороны – пусть рядом с Рэтаром будут её мальчики. Она знала, что придут на помощь, если будет нужно.

Чёрная ведьма погладила морды хараг и поцеловала их носы, попросила быть молодцами.

Сердце рыдало и унять себя Хэла не могла. Она предчувствовала плохое.

Во дворе замка ведьм встретил Элгор. Ещё вчера Хэла отчётливо видела, как внутри бронара клокочет с трудом сдерживаемые раздражение и ярость. И хотя потусить он любил, но происходящее сейчас тусовкой в расслабленной обстановке было сложно назвать. А “охота” видимо стала последней каплей. И даже представить себе было страшно что там тогда происходит внутри у Роара и Рэтара.

Бронар слегка повёл головой в приветствии:

– Выглядишь так же отвратительно, как вчера, – сказал младший Горан Хэле и внимательно их осмотрел. Одобрительно слегка кивнул внешнему виду ведьм.

Выглядели они обе как монашки. Волосы туго заплетены, спрятаны под платки, сверху капюшон платья, закреплён так, чтобы не спадал. Хэла надела обычное платье серых, вместо подаренного Рэтаром, чтобы не вызывать лишних вопросов. Сверху плащи, снова капюшон. Короче, упаковались по полной.

– Я же сказала – не переживай, достопочтенный. Всё хорошо будет, – и это “типа волнение” уже тоже начинало раздражать, и ладно от кого там, но не от Элгора…

– Брок с вами будет, – добавил он. – Это не положено, но…

– Нет, – оборвала его Хэла, и взяла за руку в районе локтя. – Раз не положено, то не надо. Пусть будет там, где должен быть. Я так понимаю возле ферана?

Элгор нахмурился и снова кивнул.

– Вот. И отлично, – и ей и вправду так было намного спокойнее. – Я справлюсь. Не списывай меня со счетов, дорогой.

– Да это скорее будет напоминать прогулку по лесу.

– Не будет. Дело пахнет керосином, – она аккуратно оглядела двор и собирающихся в нём участников этого отдающего идиотизмом предприятия. Потом снова перевела взгляд на озадаченного Элгора. – Плохо пахнет, короче, – добавила пояснение на озадаченный взгляд младшего Горана.

– Хэла… – он повёл головой, перехватил её руку, в какой-то смеси внутреннего понимания надвигающейся бури, но всё равно в надежде на то, что сказал ранее, в надежде на просто прогулку.

Чёрная ведьма на это обречённо помотала головой:

– У меня в мире за его долгую историю, – тихо проговорила она, – много кто из знатных, богатых, правящих, с жизнью распрощался за этим делом, милый. Кого кабан задрал, кто с лошади упал неудачно, кто на кинжал собственный напоролся, а некоторые и не один раз. И уж не верю, что у вас тут не практикуют такое – охота, как средство устранить неугодных под шумок, с размахом.

– Хэла, это его идея, – сказал Элгор, а потом побледнел, глянул в сторону вышедших из дома великого эла и ферана с митаром.

– Вот и я о том же, – кивнула она, стараясь говорить спокойно, чтобы со стороны можно было подумать, что она просто получает указания от бронара. – Не смотри на них, дорогой. Глянь на меня.

Элгор стушевался, было видно, что она задела за живое.

– Я тебя очень прошу, будь внимательным и присматривай за таном и братом. Неизвестно насколько планы Шерга сходятся с планами этого вашего царя без царя в голове.

Бронар стал совсем суровым. Повёл головой едва заметно.

– Я тебя понял.

– Я ферана заговорила и не раз, – вздохнула Хэла. – Я всех вас заговорила. Но на мои заговоры могут и другие найтись, понимаешь?

– Да, – ответил Элгор.

И несмотря на то, что был суровым, в нём была благодарность к ней. Уж не понятно с чем это было связано – с заговорами, или с тем, что была на их стороне, несмотря ни на что. Но сейчас уж точно было нет смысла выяснять. Благодарен – хорошо, но если и нет – главное, чтобы Рэтара и Роара смог уберечь.

– Элгор, а можно мне воды? Попросить кого принести, раз мне в дом нельзя? – спросила Хэла.

– Ты сама можешь сходить, – отозвался он. – Он на улице, а значит тебе в дом зайти разрешается.

Женщина нахмурилась.

– Уверен?

– Да, Хэла. Иди, там Мита, – успокоил ей бронар. – Я побуду с Миленой.

Чёрная ведьма сжала его локоть и постаралась как можно аккуратнее пройти мимо всей этой толпы, главное, чтобы Рэтар её не заметил.

– Мита, – тихо позвала она, стараясь не ступать на порог кухни полной людей.

– Хэла, – всплеснула руками Мита и на глаза её навернулись слёзы.

– Можно мне воды попить? – попросила ведьма, не поднимая глаза, потому что знала, что это не положено.

– Можно, моя хорошая, можно, – после того их сидения на кухне и разговора про жизнь кухарки, она снова стала относиться к Хэле как раньше. Правда посиделок по-дружески не было, но может только пока – ведьма по ним скучала.

Мита подала ведьме кружку с водой и покосилась на с десяток всяких “помощников”, которые принадлежали великому эла и явно очень раздражали своим присутствием повариху Горанов.

– На тебе лица нет, милая, – прошептала она, оборачиваясь на явно решивших отойти подальше от серой слуг.

– Не переживай, Мита. Хорошо всё, – улыбнулась Хэла и отдала кружку. – Спасибо тебе.

Женщина кивнула и поймав руку ведьмы пожала пальцы.

Хэла отправилась наружу, но дойти не успела – её поймали за руку и затянули в одно из служебных помещений.

– Рэтар, – качнула она головой, стараясь не поднимать на него лица, чтобы не встретиться с обеспокоенным взглядом. – Увидят нас вместе и…

– Что случилось? – спросил он, перебивая. – Ты заболела?

Его голос, такой нужный, такой безумно любимый и полный этого невозможного беспокойства, вывел её из равновесия. А ведь она до сих пор так неплохо держалась.

– Всё хорошо, правда, – выдавила она из себя, смотря куда-то вниз.

– Не ври мне, – рыкнул он и взяв за подбородок, заставил посмотреть ему в лицо.

– Я не… – запнулась, хотела мотнуть головой… вот не надо было, не надо было, твою ж налево, вот этот взгляд тащил из неё душу, сейчас она разревётся, как маленькая.

– Родная, – почти простонал Рэтар и она запаниковала.

Потому что эта его “родная” её убивала и так, а сейчас. Было невыносимо. Это обращение, и переживание было нормально, правильно – так и должно быть. Но в обычной жизни простых людей, а не вот во всём этом бедламе. Они не могут позволить себе обычную жизнь. И сейчас эти их счастливые дни проведённые вместе стали иллюзорны и невероятно призрачны, как никогда до того.

– Рэтар, не надо, – выдавила она из себя, обняв ладонями его лицо. – Сейчас не надо думать обо мне, очень тебя прошу. Всё будет хорошо. Я справлюсь, родной, честно, я обещаю. Я сделаю всё, как нужно, пожалуйста. Думай только о себе сейчас.

Он прижал её к себе и тяжело вздохнул.

Надо было ему сказать, она знала, что нужно всё объяснить, но сейчас это бы уничтожило его, он бы не смог держать себя в руках. Как никогда. Внутри у Хэлы бил набат и у него было так же – она чувствовала, почти слышала. Его внутренний зверь был на пределе, потому что Рэтар не спал, потому что эла этот дрянной тянул из него жилы, потому что теперь ещё и охота эта, и непонятно чего от этого ждать. Тревога изводила их обоих.

– Ещё немного, ещё немного, – прошептал он ей в макушку, целуя.

Она закивала, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, и он её отпустил. В коридоре никого не было и Хэла сотворила заговор, чтобы никто не появился до тех пор пока не выйдет феран.

Вышла наружу. Милена глянула на женщину совершенно обезумевшими от страха глазами. Хэла подошла к тоорам, на которых им надо было ехать, погладила, сказала несколько тёплых слов.

– Нам надо будет вести охоту, – обратился к ней Элгор, – а вам быть с великим. Помнишь правила?

– Да, достопочтенный бронар. Надо притворяться мёртвыми, пока палочкой не потыкают, – ответила Хэла и с радостью увидела, как юноша сначала нахмурился, а потом слегка ухмыльнулся её шутке.

– Хэла…

– Не переживай, мы обе помним правила, – она погладила его руку. – И хранят вас боги.

– Хорошо. Блага, Хэла, – парень и вправду был благодарен.

Он помог ей сесть в седло и чёрная ведьма была ему благодарна, потому что в седле могла сидеть, а вот забраться без помощи сегодня сил бы не хватило. Потом Элгор посадил Милену.

– Она смирная, – сказал он белой ведьме. – И всё знает, так что не переживай – всё сделает, как надо. И если нужно, домой тебя доставит.

– Спасибо, Элгор, – шепнула она.

Он лишь едва заметно кивнул и ушёл.

Процессия потянулась через боковые ворота в лес. Первыми были феран и его люди. Они должны были найти и выгнать на основную массу охотников, а точнее на великого эла, хеяку, и, в идеале, правитель должен был убить зверя.

Хэла ехала на тооре в конце этой процессии и её выворачивало наизнанку. И нет, причиной была не её хворь.

Она охоту ненавидела. Всей своей душой презирала, несмотря на то, что муж её охотником одно время был. И ей приходилось запекать ему и его друзьям добытых уток, гусей и зайцев, но сама она не могла и малюсенький кусочек мяса в рот положить. Однако считала, что раз добыл, надо готовить, потому что пропасть зверю нельзя. Иначе всё это зря. Одно время охота была смыслом жизни мужа, а потом отпустило и от увлечения остались только ружьё в сейфе, от которого был утерян ключ, и злющий охотничий пёс.

Лес был тихим и мёртвым. В нём не было живности. Она ушла, остались только те звери, которые могли выжить в холода. Но Хэла знала, что даже при наличии в этом мире живности, которая уходила в спячку на холодное время тира, из-за того, что холод этот длился уже невыносимо долго, таких зверей находили в лесу мёртвыми или голодными и ошалелыми, из-за чего некоторых приходилось убивать.

Хотя смотрители лесов в Изарии часто спасали таких животных, делали для охраны зверя, что могли – тут были, например, организованы кормушки, которые никогда не пустовали.

После непродолжительного пути в глубь леса в сторону от ин-хана, потому что звери обходили магическое место стороной и охотится рядом было бессмысленно, великий эла и его сопровождающие, два мужика, видимо советники и стража человек десять, остановились на поляне, откуда открывался очень красивый вид на реку и на лес в низине. Ещё отсюда можно было разглядеть основную группу охотников.

Но Хэла видела их всё время – она видела огни Рэтара, Роара, Элгора, Брока, Миргана, Гира и даже Шерга. Видела, как рыщут в поисках зверя её хараги.

– Я слышал, что чёрную ведьму достопочтенному ферану Изарии призвали какую-то совершенно необыкновенную, – заявил внезапно великий эла, поворачиваясь в сторону Хэлы и Милены. – Я думал они говорят про молодость и красоту, но вижу, что дело вероятно совсем в другом.

Чёрная ведьма молчала, хотя много чего хотелось сказать, но, проведя полжизни в желчи, реагировать на подобное перестала. Да и отвечать было нельзя, поэтому она смиренно смотрела на свои руки и молчала.

– А вот белая ведьма у Горанов действительно очаровательная, – отозвался плотный дядька, с мерзким слащавым выражением лизоблюда на роже.

– Дело не в очаровательности, – ответил ему эла. – Хотя ты прав, уважаемый Кейос, белая – очаровательная маленькая птичка.

Мужчины многозначительно переглянулись, а Хэле захотелось врезать и одному и другому по холёным мордам.

– Но мне интересно – если чёрная такая необыкновенная, то значит в чём-то другом, – продолжил эла и, подъехав совсем близко, заглянул Хэле в лицо. – Посмотри-ка на меня, ведьма.

Хэле пришлось исполнить приказ. Она подняла лицо, но взгляд был направлен в землю – серым смотреть в глаза великого эла было тоже категорически запрещено.

– Выглядит хворой, – отозвался другой мужик, такой светлый до невозможности, словно альбинос, крепкий, с выправкой воина.

– Она наверное привыкла в покоях ферана спать, – хохотнул тот, которого эла назвал Кейосом. – А сейчас вот страдает.

– Рэтар видно неплохо её обработал, раз сон потеряла, пока без него ночует, – пошутил вояка.

Эла хмыкнул и снисходительно улыбнулся.

– Что ты делаешь в покоях достопочтенного ферана, ведьма? – спросил он и у Хэлы была сотня едких ответов на каждую их сальную шуточку, но она держалась.

Она снова склонила голову.

– Ну, одно приятно, что обучение ферана, пошло ей на пользу, – отозвался вояка.

– Можешь ответить, – сказал ей эла, не обращая внимая на шуточку своего альбиноса-советника.

– Я заговариваю ферану головную боль, – ответила Хэла, как можно спокойнее.

– Неужели? Не знал, что чёрные ведьмы на это способны, – правитель кивнул в сторону Милены, – думал это работа белых ведьм.

– Может этим я и необычная? – тихо ответила женщина, пытаясь не взорваться. – Потому что могу помочь своему хозяину не только убивая.

Великий эла снова хмыкнул.

Тот мерзкий мужик пошутил на тему помощи ферану, вояка поддержал. Великий спешился, что-то ещё спросил, потом сам же и ответил. Хэлу откровенно мутило от происходящего.

– Надо вам, великий, тоже себе такую призвать, – сказал внезапно плотный.

– Зачем? Я могу и эту себе взять, – он сказал, они согласно закивали. – Интересно отдаст тебя достопочтенный Рэтар Горан, а чёрная?

И тут он гоготнул, громко, мерзко. Где-то совершенно в непонятном месте затрубил охотничий рог, а Хэла заметила в кустах под деревом взметнувшееся пламя души. Оттуда, из под вороха перегнивших листьев, припорошенных покрытым коркой снегом, вдруг встало что-то чёрное, огромное, страшное. Оно рыкнуло, фыркнуло, подаваясь на смех, идя на него, постепенно ускоряясь.

Эла обернулся, уставился на несущегося зверя. Никто из его окружения не пошевелился. Милена взвизгнула, её тоора дернулась под ней и девчушка сползла наземь. Всё это словно происходило медленно, как в замедленной съемке. Всего десяток шагов и зверь сметёт застывшего в ужасе вздорного правителя.

Хэла поддела своего тора и, выхватив прикреплённый к крупу тооры эла кинжал, метнула его в сторону нападающего зверя.

Этому учил папа. Она с пяти лет училась метать ножи. У него было хобби и наверное он был бы счастлив разделить его с сыном, но сын, который был у папы от первого брака, был далеко, а рядом была только бойкая дочка от второго. Мама была против, потому что "не девичье это дело – ножи метать". Но Хэле нравилось. У папы даже набор специальный был.

Правда Хэла последний раз делала это, когда папа был жив, а после его смерти… она хотела научить старшего сына, но ему было не интересно, а средний не мог. Младшему она даже не предлагала. И потому сейчас был первый раз за двадцать лет.

Но руки помнили, движения, отточенные в течении тринадцати с лишнем лет, всё ещё были точны и реакция была хорошей. Или это ведьмовское естество в ней отозвалось…

Зверь взметнулся, потом рыкнул, по инерции сделал ещё несколько шагов и осел на мёрзлую землю.

Хэлу затрясло, она слезла с тооры, мельком глянула на окружающих мужчин… они не собирались помогать правителю – кажется она только что спасла того, кто должен был умереть.

Ей стало не по себе. Мысли метнулись к Рэтару. Только бы не навредить, только бы не сделать хуже.

Великий эла развернулся в её сторону.

– Ты спасла меня, ведьма? – выдавил он из себя совершенно потерявшим силу голосом.

– Хэла, – к ней подползла Милена, обняла её, и из-за переживаний, и из-за страха. Вцепилась, потому что они тут были одни, а вокруг были враги.

Чёрная ведьма в бессилии опустилась на колени. По ней ударил гнев окружающих мужчин. Она не выдержала и её вырвало на землю.

– Хэла, Хэла, – шептала Милена, поглаживая спину женщины, и стараясь не расплакаться, потому что наверняка тоже чувствовала злость окружающих.

– Вы видели? Меня ведьма спасла, – а вот, в отличии от всех этих полных яростной ненависти мужиков, правитель был в восторге.

– Хэла, – шепнула Милена, пока вояка спешивался и подходил к великому. – Я вижу огонь, Хэла.

– Очень вовремя, – буркнула женщина, вытирая рот рукавом.

– Это странно, – отозвалась девушка, словно в трансе. – Почему… в тебе их два. Почему их два, Хэла.

Чёрная схватила девушку за руку и сжала со всей силы:

– Не смей никому этого говорить, поняла, – прошипела она с угрозой.

– Но, – белая ведьма и так была в состоянии нестояния, а тут ещё Хэла её жала.

– Милена! – уже с мольбой обратилась к ней женщина.

– Схватите чёрную, – раздался над их головами приказ мерзкого мужика и в одно мгновение их обступила стража.

Теперь он тоже спешился. И когда ноги его коснулись земли Хэла поняла, что ей пришёл конец. Вот теперь уже точно и наверняка.

– Серые не имеют права держать оружие в руках, и уж тем более применять его, – отчеканил он.

– Но Кейос, – возразил правитель, впрочем без какого-то особого энтузиазма, его оттеснил и закрыл собой вояка.

– В башню, под замок, – проговорил мерзкий, словно молотом простучал.

Руки воинов подхватили Хэлу, бесцеремонно и жестоко, потащили за собой причиняя боль и в очередной раз напоминая, что на самом деле здесь она не человек, просто вещь. Можно отдать, можно взять, можно сломать, можно убить.

– Великий, вам надо обратно, срочно, – это сказал вояка.

Эла пролепетал что-то согласное.

– Но так же нельзя, она же спасла… – это была Милена.

Её заступающийся возглас, произнесённый в какой-то жутковатой тишине тонким и сорвавшимся голосом, был прерван звонким шлепком.

– Молчать, тварь! – прошипел угрожающе мерзкий мужик, после того как влепил девушке пощёчину. – Как ты смеешь подавать голос в присутствии великого? Плети захотела?

Хэла так отчаянно хотела всё это прекратить. Она видела все их огни. И от понимания, что она может всех их потушить, даже не прикладывая особых усилий, стало не по себе. Ведьма сдержалась, потому что это могло привести к непоправимым последствиям для Рэтара, а вот этого она не могла допустить. Его она была готова сберечь ценой своей жизни.

Где-то внизу, там в лесу, жалобно взвыла одна из её хараг и Хэла из последних сил метнулась туда, к своим мальчикам и к Рэтару… огонь Фобоса стал слабым и неярким. Горе скрутило ведьму, она попыталась дотянуться до зверя силой, но это было слишком в её состоянии – сознание покинуло её, окутав тенями и тьмой.