Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 227 (всего у книги 364 страниц)

Тёрк не сдержался и фыркнул, предполагая, что Хэла сильна и значит сладить с ней любым магам будет не под силу. Но Рэтар понимал, что эта надежда призрачна. Он знал, что его ведьма уязвима, знал, что несмотря на силу, что в ней бурлила, её можно сломить, она не всесильна, она хрупкая, слабая, она человек и, боги, женщина, которую он любит, и он не может позволить себе её потерять.

Верлеас сейчас говорил всё это и каждое слово резало, рвало ферана на части. Он силился не подавать вида, но понимал, понимал и эти слова мага о заботе, потому что однажды он её уже чуть вот так не потерял, как и Тёрк, не замечая хрупкости силы, не замечая граней возможностей. Понимал слова о желании владеть силой, потому что сам чувствовал в себе этот ураган триумфа обладания, когда Хэла убила тех наёмников в лесу.

– И если первый маг Кармии ещё может попытается с ней договорится как-нибудь, – продолжил Верлеас, – то тёмные маги уговаривать не будут. Да и не из тех она, кого можно сломать легко, поэтому они просто возьмут сосуд Варха, поместят её внутрь и будут тянуть из неё силу, беспощадно и безжалостно. А вы не представляете сколько её в ней. Её хватит не на несколько дней, не на лунь-два, и даже не на тир. Это будут десятки тиров, – сказал страшные слова маг и встретился взглядом с фераном Изарии. – Десятки тиров полных невыносимой боли и страдания. И она иссохнет, она обратится в прах. Но пока она будет сопротивляться и будет жива – тёмные маги будут сильнейшими магами Сцирцы. Этого времени им будет достаточно, чтобы захватить не только элаты, входящие в обороты Ваясты, но и наши.

Верлеас замолчал, словно прислушиваясь к чему-то. Рэтар подумал, что полез к ним в головы, потому что сам феран изо всех сил не показывать, что происходит внутри. А там была пропасть из страха, боли и бессилия.

Рэтар не был глупцом, он знал, что с магами, и уж тем более тёмными, сражаться нельзя. Можно сразить одного, двух, но не десяток, а в башне Хангыри или в той же корте тёмных магов Фары было магов намного больше, чем десяток. И последних не сдерживает вообще ничего – они предали высшие законы магии и отдали себя службе тьме и смерти.

Даже представить Хэлу внутри сосуда Варха для Рэтара было физически больно, невыносимо страшно. Кажется он ничего не боялся так, как этого.

– Но радует, – отозвался хозяин, возвращая внимание к себе, – что первый маг Хангыри о ней не знает. Хорошо, что Зеур, если понимает хоть что-то, не доложил. И вам очень повезло, что первого не было с великим эла.

– Он был в Клесте, нет? – спросил Тёрк.

– И это не совпадение, скорее всего. Хотя там было жарковато. Но, думаю, дело в попытке, – Верлеас напрягся подбирая слова, – устранения великого. Дело в том, что советники, охрана – все они люди и связаны клятвой первой святости, и вам известно, что через неё можно переступить, если очень захотеть. Но вот первый маг – он связан клятвой, закреплённой магией. И он просто не смог бы сидеть и смотреть, как великого убивают. Он должен был бы вмешаться. Понимаете? И остальных магов башни туда заслали, чтобы, если не получится сразу убрать, магическое лечения великий получил бы не сразу.

– Допустим, – согласился Рэтар.

– Это значит, что время есть, – пояснил маг, но на деле не было понятно ничего.

– Время на что? – нахмурился феран.

– На какие-то действия, – ответил Верлеас.

– Что ты предлагаешь? – глухо спросил Рэтар, каждое слово давалось с неимоверным трудом. Слишком много всего сейчас было внутри.

– Самое простое, – начал маг, – ограничить ведьму…

– Нет, – прервал его феран и встал. – Ни ошейника, и магический изворотов, ни уж тем более клейма.

Верлеас мотнул головой, тоже вставая.

– Дай мне с ней поговорить?

– Нет. Наедине не дам, – феран развернулся уходить.

– Ладно с тобой, хорошо, – согласился маг. – Только это важно, всесила! Рэтар!

Дрожь в руках уже было не унять, феран зашёл в портал.

– Хотя бы сделайте повязь кровью. Тогда, если что случится, она не протянет долго без вас. Меньше будет мучится, – прокричал маг Рэтару и от сказанного стало совсем не по себе.

Пройдя через портал, на выходе феран зло посмотрел на привратника и тот в это мгновение хотел бы стать единым со стеной. В коридоре Рэтар наткнулся на Брока. Сын нахмурился, встретившись с отцом взглядами, но спрашивать ничего не стал.

Идя до своих покоев мужчина постарался успокоится, потому что таким взвинченным к Хэле было идти нельзя. Она почувствует, а может, что ещё хуже, он своим состоянием сделает ей больно.

Но в постели ведьмы не было. Прислушавшись, он услышал тихое пение из чистой и мгновенно стало легче.

– Рэтар? – спросила она, ещё до того как туда зашёл. – Ты вернулся?

– Да, – отозвался он, глядя на её.

Ведьма развернулась к нему лицом и улыбнулась. Положила голову на руки сложенные вдоль кромки кадки с водой.

– Ты быстро, я даже согреться не успела толком, – проговорила Хэла. – Не нравится мне ваша весна – холодно так же, как и зимой.

Рэтар рассмеялся. Это была её главная сила – успокаивать его.

– Ты выглядишь ещё более озабоченным, чем когда уходил, – заметила она, немного хмурясь, когда он подошёл и присел на корточки рядом с ней.

– Наверное, – не стал сопротивляться Рэтар. – Я был у мага.

– У Зеура? – спросила Хэла.

– Нет, – ответил феран. – У Верлеаса.

– У того, что убирал мне шрамы? – уточнила ведьма и он кивнул, соглашаясь. – Пришлось за меня платить?

– Нет, Хэла, не пришлось, – вздохнул Рэтар и погладил её по щеке. Эта женщина и её смущение, боги! – Он хочет с тобой поговорить.

– Маг? – нахмурилась Хэла.

– Да, – и феран не хотел говорить об этом, но беспокойство мага отозвалось в нём.

– О чём? – ведьма стала обеспокоенной, прикусила губу. – А это очень надо? Можно я не буду, ну, точнее, если надо, то… но мне бы не хотелось.

– Не надо, Хэла, нет, не хочешь – не надо, – и надо было ей рассказать, но у Рэтара не было сил. Ему было страшно, он испугался.

– Точно? – спросила ведьма и стала такой очаровательной.

– Да, – феран улыбнулся, стараясь унять себя, и встал.

– Хорошо, – кажется успокоилась Хэла. – Я сейчас выберусь.

– Не надо, – он повёл головой и ведьма озадаченно склонила голову на бок.

Рэтар снял рубаху.

– Что ты делаешь? – Хэла игриво повела бровью.

– Хм, дай подумать, – и он снял сапоги. – У меня тут в воде невероятно прекрасная, восхитительная женщина… обнажённая женщина. Я буду дураком, если уйду, оставив её одну.

– Так уж и восхитительная? – повела плечом ведьма. – Я помню что-то про заразу было в последний раз.

– Язву, хворь, да… – рассмеялся феран и залез в воду.

– Да, хворь, – протянула Хэла, когда Рэтар подтянул её и устроил на себе.

– У меня есть к тебе две просьбы, – сказал он, после того, как она нагнулась и поцеловала его.

– Две? – удивилась Хэла. – Ого.

Немного переместившись ведьма села на него сверху, обняв ногами.

– Говорите, достопочтенный феран, – она сделала деловитое лицо.

Рэтар рассмеялся.

– Люблю, когда ты так делаешь, – проговорил он, обнимая её и прижимая к себе.

Влечение к ней моментально стало физически ощутимым, Хэла довольно заурчала и поёрзала, чем только усилила его желание.

– Так грех или просьба? – и она уже так невозможно привычно повела плечом и головой.

– Просьба, – ответил Рэтар, пересиливая себя. – Я хочу, чтобы ты мне пообещала кое-что.

Ведьма слегка нахмурилась, но феран поцеловал её в шею, потом в углубление под мочкой уха. Она выдохнула стоном что-то вроде вопроса.

– Если со мной что-то случится, любая неприятность, когда я буду далеко от тебя, – ему не хотелось об этом говорить. Хотелось просто отдаться вот этому омуту обжигающей страсти и забыть обо всём плохом и напрягающем. – Обещай мне, дай слово, что ты уйдёшь в портал.

– Что? – Хэла открыла глаза, замутнённые желанием, посмотрела с беспокойством.

– Это важно, родная. Прошу тебя, пожалуйста, – сказал феран слово просьбы её мира.

– Это моё слово. Но, Рэтар, – заупрямилась ведьма, а взгляд её невообразимых глаз цвета ирнита, рвал его на части, – я не могу дать такое обещание.

– Хэла, я прошу тебя, – попросил он, – хочу, чтобы ты была в порядке.

– Рэтар…

– Родная, – произнём феран с надрывом, – не упрямься, Хэла!

Она закусила губу и так захотелось сказать, чтобы не думала об этом, что всё не важно, всё пустое.

– Я не могу обещать, потому что ну мало ли что? – и Рэтар хотел устало возразить, но ведьма продолжила. – Я могу пообещать, что я постараюсь. Я постараюсь, хорошо?

Феран вздохнул и погладил её спину.

– Хорошо, – согласился он, понимая, что и это уже очень много.

– А вторая просьба? – спросила Хэла.

– А вторая, – теперь можно и забыться на немного, – потом.

И приподняв её слегка, вошёл в неё, с каким-то невыносимым триумфом наблюдая, как она закатывает глаза, напрягается телом, а лицо становиться непередаваемо прекрасным.

– Хэла, – позвал её Рэтар, когда лежали в постели после, а он перебирал её ещё немного влажные волосы.

– Да, – отозвалась она.

– Обвяжись со мной, – попросил феран.

Хэла издала какой-то странный звук, словно фыркнула и усмехнулась одновременно.

– Очень смешно, Рэтар.

– Я не смеюсь, – сглотнул он. – Я серьёзен. И твоё согласие у меня уже есть. Я мог бы не спрашивать.

Ведьма развернулась так, чтобы видеть его лицо.

– Мы же шутили, – улыбнулась она. В глазах была какая-то едва уловимая тревога.

– Я не умею шутить, – возразил феран.

– Умеешь, перестань. Да и где ты собираешься найти эйола, который на это пойдёт? – Хэла озорно улыбнулась, всё ещё не воспринимая его просьбу всерьёз. – Любой тебе в задницу залезет, чтобы найти заговор, которым я тебе голову покосила настолько, что ты собрался такое натворить. А что до меня – у вас на кострах ведьм не сжигают? Я буду первой.

Она рассмеялась, но Рэтар не собирался сдаваться. Он будет жалеть, что сделал это так, а если будет не так, как надо, он наверное сойдет с ума, но почему-то не сомневался ни на мгновение, что Хэла любит его по-настоящему. И он любит её. Любит, боги, безумно любит. Не сомневался, что нить отзовётся на их чувства.

Феран в одно движение подмял ведьму под себя и совсем немного нужно было, чтобы Хэла поддалась, чтобы он утянул её за собой. Стоны её стали глухими, хриплыми, глубокими. У Рэтара самого голову повело, они всегда цеплялись за возбуждение друг друга.

Оставив её на немного, потянулся к внутреннему карману куртки, что была на полу и достал небесную нить, сплетённую ею.

– Рэтар? – позвала Хэла и вернувшись к ней, он сел, устроив на себе, чтобы она снова обняла его своими ногами, смягчилась. – Если что-то делать постоянно – надоест.

– Не надоест, – ответил феран, подтягивая ноги так, чтобы было удобнее поддерживать её.

Ведьма выпрямилась, склонила голову на бок. Глаза ещё полные опьянения близостью смотрели настороженно.

– Мне не нужен эйол, Хэла, чтобы обвязаться с тобой, – проговорил Рэтар. – Мне нужна ты и нить.

– Но это, – ведьма слегка нахмурилась.

– Я мог бы отдать тебе всё, что у меня есть, но тебе это не нужно, – прошептал он. – Я порой просто не знаю, что мне делать с тобой. Ты сказала мне, что меня тебе достаточно.

Хэла кивнула.

– Раньше люди не обвязывались друг с другом ради брака, – объяснил феран. – Изначально брак был всего лишь на словах. Договор между людьми, между мужчиной и женщиной, между их семьями. А нить – они могли обвязаться ради друг друга, но нить связывала не брак. Нить связывала тех, кто дорог. Не только влюблённых – женщины становились сёстрами, мужчины братьями, взрослые и дети семьями. Постепенно, со временем, всё изменилось и понадобились доказательства связи между супругами. И этим доказательством стала нить. Обряды проводили жрецы, как свидетели, потом, когда жрецов не стало, эйолы. Но до всего этого – было только два человека, которые хотели связать свои жизни друг с другом.

Рэтар показал ей моток небесной нити, которую она сплела.

– Моя жизнь твоя, Хэла.

– Рэтар, я, – она испугалась, в глазах появились слёзы.

– Если тебя держит то, что в том мире ты, – и вот наличие этого самого супруга где-то там выжигало нещадно, как клеймо, – чья-то…

– Нет, нет, дело не в этом, – замотала она головой, понимая о чём он. – Я боюсь, что это принесёт тебе вред.

Ведьма потупила взгляд и сцепила виновато пальцы. Такая девочка сейчас, что ему стало не по себе от того, что обманывает её.

– Не думай об этом, – Рэтар взял её руку, пальцы уже стали прохладными, потому что возбуждение проходило, он повязал ей нить вокруг запястья левой руки. – Теперь ты. Если согласна, – протянул нить.

А внутри была тревога, что не возьмёт, и смятение, потому что он ей лжёт, и страх, что не получится ничего. Но Хэла взяла нить и феран протянул ей правую руку.

– Почему у меня на левую, а у тебя на правую? – спросила она тихо.

– Потому что нить привязывает сердце женщины и разум мужчины, – ответил Рэтар.

– Мне не нужен твой разум, оставь его себе. Так не честно, – надулась Хэла.

– Тогда вот тебе сердце, – улыбнулся феран и протянул ей левую руку. Вот теперь он уже точно не знает получится или нет.

Ведьма кивнула и завязала другой конец нити на его левое запястье.

– Всё я делаю не так как положено, – виновато улыбнулась Хэла. – Прости.

– Нет, – нить тянулась между их руками и Рэтар был безумен сейчас, потому что, боги, помогите ему, хотя он не имеет на эту помощь никакого права.

Рэтар взял её за талию и подтянул ближе к себе, она обняла его одной рукой, те, что были связаны, они переплели между собой пальцами.

– Я знаю, что я недостоин, Хэла. Но я не могу без тебя. Не могу, – она выдохнула ему в губы стон, когда они стали едины.

– Кажется это заразно, – прошептала она, пропадая в близости. Пальцы снова стали тёплыми, глаза полны дымки, голос стал совсем хриплым.

Рэтар задвигался быстрее и было всё равно получится или нет, не имело никакого значения, потому что она всё равно его и все эти магические обряды, вся эта…

Хэла вздрогнула, потом ещё и ещё, всхлипнула и задрожала, он ощутил это невероятное биение между ними и тут руки рвануло болью пополам с похожим на наслаждение, что было сейчас между ними. Ведьма вздохнула, застонала, дёрнулась.

Рэтар смотрел в её полные смеси удивления и обиды глаза.

– Это… это… – она захлебывалась от непроходящего блага Анат, дрожала, взмокшая, при этом пытаясь снова начать нормально дышать, и переводила взгляд с него на нить и обратно.

– Прости, – выдавил Рэтар, стараясь держать её, чтобы не потерять.

– Почему? – спросила ведьма глухо. – Что случилось?

– Это истинная обвязь, – ответил он. – Когда двое любят друг друга и обвязываются небесной нитью, то если их любовь истинная, небесная нить уходит в тело и становится их частью. Теперь ты моя супруга перед богами.

Хэла хмурилась, хотела что-то сказать, смотрела, моргая, на ставшую с ней единой небесную нить, и пыталась понять, как та её часть, что их связывала, исчезла. А может ей, как ведьме дано было видеть её, ту часть, что для Рэтара пропала.

– Это моя вторая просьба, Хэла, – тихо проговорил он, молясь, что не потерял её. – Нить связывает нас на расстоянии, любом расстоянии. Благодаря ей, ты всегда сможешь найти меня, а я смогу найти тебя. Если нить одного бледнеет – это хворь, беда. Если потеряет цвет совсем – смерть. Я хочу, чтобы ты знала об этом. И…

Феран запнулся, вздохнул, не мог посмотреть ей в глаза.

– Ты можешь снять нить. Ведьмы и маги могут это. Просто прикоснись и вытащи, – сказал и пожалел, но недоговаривать дальше было уже нельзя. – Если снимешь свою не будешь знать обо мне, а я не смогу тебя найти.

– А твоя нить? – спросила Хэла.

– Моя будет со мной, пока жив, потому что это часть тебя, – с болью ответил он, – и это твоя любовь ко мне. Это и так слишком много для такого, как я.

Ведьма повела пальцем по рисунку нити на своей руке – четыре линии, переплетающиеся, красивые, двух цветов. Рэтару стало жутко, что сейчас вытащит и будет права – нельзя было не рассказать всего до конца.

Ему просто необходимо было поговорить с ней до того, что сделал, но веры в то, что она согласиться просто так, не было совсем. Она бы не пошла на магический обряд, она простую нить не позволила бы на себе завязать, чего говорить о небесной?

Рэтар так хотел бы сделать всё правильно, но всё, что случилось, слова мага, тяжёлые мысли предостережений и опасности – разъедали мужчину изнутри. Он просто представить себе не мог, что потеряет эту женщину – всю свою жизнь в одном только её взгляде.

– Ты мне соврал, – сказала тихо ведьма.

– Прости, Хэла… – прошептал он с болью.

Её пальцы провели линию по его щеке и легли на шею. Рэтар решился встретиться с ней взглядом.

– Фиговое начало семейной жизни, знаешь ли, – прошептала ведьма и он кивнул, а Хэла снова сцепила пальцы с его пальцами. – Не делай так больше, пожалуйста.

– Не буду, – мотнул головой Рэтар и решился поцеловать её, надеясь, что она не остановит. Не остановила.

Феран чувствовал, что сделал плохо, но его не отпускала тревога острая, как никогда – тревога от предстоящей потери. Эти неуловимые изменения в Хэле, ещё до того, как Рэтар сейчас усугубил ситуацию. Но теперь только верить, что она его действительно простит. И верить, что всё, что случиться завтра и дальше, они переживут.

Глава 9

Было невыносимо холодно. Словно внутри всё заледенело и невозможно было пошевелиться. Даже глаза открыть не получалось.

Хотя снаружи было невероятно тепло, уютно и хорошо. И её очень хотелось туда, но не выходило и было отчаянно обидно. Хотелось плакать.

Она постоянно плачет. Порой казалось, что уже и слёз нет, казалось, что вот собралась и стала сильнее, а потом происходило что-то такое, как наказание Хэлы, и хотелось выть от отчаяния, плакать, рыдать, заливаться слезами, утопая в них, потому что не было ни на что другое силы.

Милена так считала.

До того момента, как у неё получилось Хэлу полечить.

Вся эта случившаяся с ними круговерть была такой странной, жуткой и одновременно неестественной. Безграничное отчаяние, которое нашло на Милену после того, как она поняла, что именно увидела внутри Хэлы, там в лесу и весть о наказании. Белую ведьму так сковало ужасом, что даже вздохнуть было больно.

Серые узнали, что порка палачом великого эла смертельна, и что Хэлу не наказывают, а приговаривают к смерти.

И ночь ожидания была невыносима. Никто не сомкнул глаз. Девочки кто тихо плакал, кто впал в истерику, не веря в происходящее. Хэлу любили все. Они относились к ней как к старшей сестре, кто помладше и вовсе видели в ней кого-то сродни приёмной матери.

Сама Милена не понимала, кто для неё Хэла, но определённо любила женщину очень сильно.

Рано утром, ещё когда до рассвета было далеко, пришла Эка и заранее принесла девочкам завтрак. Хотя, конечно, ни у одной из них кусок в горло не лез. Экономка всплакнула с ними, но успокоила тем, что пороть чёрную ведьму будет сам достопочтенный феран.

Чем это было лучше Милена никак не могла понять – по ней это было ещё ужаснее.

– Она точно выживет, – кивнула им женщина. – Крепитесь. Завтра великий и двор уедут. Потерпим ещё чуть-чуть.

После этого убежала, а Милена заметила, что Эка оставила в суете свой плащ. И уж сама не поняла откуда нашла в себе сил, но белая решилась на отчаянный и, как понимала, весьма безумный шаг.

Серые стали одеваться, потому что им нужно было присутствовать на наказании, в отличии от Милены, которую распорядились оставить в доме одну, дабы видимо не сломать видом экзекуции.

Внутри девушки билось желание действий, она так хотела спасти Хэлу. Ей правда верилось, что можно помочь, сказав, что женщина беременна – разве можно её пороть? И разве у ферана поднимется рука на неё в таком состоянии?

Выскользнув из дома, пока никто не видел, Мила осторожно пошла в сторону площади перед кортами и в сторону к воротам замка. Тяжело вздохнув, она постояла у загона с тоорами, пытаясь прикинуть пустят ли её стражники, которые были сейчас на воротах, хотя обычно там никто не стоял. Или остановят? И решила, что разберётся по ходу дела, в конце концов прикинется дурочкой.

Но не успела сделать и двух шагов, как её выхватили с улицы и затянули внутрь ограждения с харагами, прижали к стене. Она задрала голову и наткнулась на нахмуренное озадаченное лицо с яркими бирюзовыми глазами, которые сейчас смотрели с нескрываемым раздражением.

– Ты что творишь? – прошипел парень прикрывая её собой.

– Брок, – выдохнула Милена и покосилась на заинтересованный взгляд одного из хищников Хэлы. – Я… мне надо…

– Ты ошалела? – зло рыкнул парень. – Одной ведьмы у столба мало? Нужна вторая?

– Прости, – пискнула она, но Брок быстро зажал ей рот.

– Тшш! Знаешь как с башен сейчас всё слышно?

Милена кивнула в знак того, что понимает.

– Мне очень надо в дом, понимаешь? – сказала она едва слышным шёпотом, когда он убрал руку.

– Забудь, – отрезал юноша так же тихо. – Завтра, если наши молитвы услышат, туда попадёшь.

– Брок, пожалуйста, отпусти, – взмолилась девушка. – Я тебя очень прошу. Это важно. Это для Хэлы. Я не знаю, но мне туда надо.

– Зачем? – недоумевал сын ферана.

– Я хочу поговорить с Роаром, – но на самом деле внутри было это понимание, что ничего не изменить, что всё это бестолку, но Милену отчаянно тянуло внутрь, словно невидимой силой, которой она не могла сопротивляться.

Брок с сомнением всмотрелся в её лицо.

– Пожалуйста, Брок, – прошептала Милена, вцепившись в его куртку. – Это очень важно!

Он фыркнул.

– И что ты думала зайти через главный вход?

– Я не знаю, – обречённо ответила белая ведьма.

– Милена, – он наверное взвыл бы, такое было у него выражение лица, но было нельзя и он сдержался.

Девушка замерла. Прижатая его телом к стенке, чувствовала себя странно, но сама не желая того потянула в себя эту его внутреннюю силу, уверенность, осознанность. Стало легче.

– Ладно, – сдался он, спустя кажется несколько бесконечных минут.

– Правда? – она слишком громко возрадовалась, потому что встретилась с угрозой его всё-такие потрясающего цвета глаз.

– Так, – Брок посмотрел на сторожевые башни. – На двух сейчас люди эла, на одной наши, и они все нас плохо, но видят. Хорошо, что со стороны это выглядит очень однозначно.

– А? – нахмурилась Милена, когда он приподнял бровь, сказав это и посмотрев на неё.

Потом девушка представила, как они выглядят со стороны. Он прижимает её к стене, поддерживая рукой за талию…

– О, – вырвалось у неё.

Брок ухмыльнулся.

– Я в восторге. Это всё? Вот такие звуки можно и громче, – нагнувшись, прошептал юноша в ухо ведьме.

И Милена покраснела, как это обычно с ней бывало, и хорошо, что сумерки, да и капюшон плаща можно натянуть хоть на подбородок, а то, божечки…

– Пошли, – сказал ей Брок. – Они подумают, что я домашнюю зажал. Только старайся идти так, чтобы из-под плаща не было видно твоего платья серого. Потому что на башнях они видят не так много, как те, что стоят на дверях.

– Ага, – согласно кивнула ведьма, пытаясь понять, что вообще он сейчас сказал. Так… он её зажал?

Брок фыркнул, конечно же видя её замешательство.

– Иди сюда, – и Милена была подхвачена за талию и прижата к юноше вплотную. Они стояли прямо посреди площади.

Он нагнулся к ней, и, скорее всего, видевшие их в предрассветной серости, подумали, что это просто парень и девушка обнимаются и целуются. Но на деле Брок осмотрелся.

– Через главный вход идти опасно, поэтому пойдём по стенке и через боковой, через задние башни, – пояснил юноша.

Милена снова кивнула, хотя понятия не имела о каких боковых и задних башнях он говорит.

Брок взял её за талию и потянул за собой, обратно в сторону дома, где были серые. Они двигались вдоль замковой стены, в сторону дальних башен замка, что были, как понимала Милена, там, в стороне, где была вся эта красивая гостевая часть дома.

– А там есть проход? – девушка видела лишь стену.

– Есть, – кивнул юноша, потом внезапно приподнял её, развернул и она снова оказалась прижатой его телом на этот раз стене замка.

Рука Брока поддела её под задницу и Милена даже не успела понять, как оказалась сидящей на его руке. Ноги пришлось расставить и от этого стало совсем не по себе.

– Кажется ты стала ещё легче, – хмыкнул сын ферана замечание, посмотрев на неё сверху вниз, что бы это ни значило. Ему вообще судя по всему было наплевать на происходящее. – Короче, делаем так. Ты домашняя, я тебя обжимал там в кормовой, ты не попала в дом вовремя, теперь надо попасть незаметно, ясно?

– Ага, – ответила белая ведьма, а на деле чувствовала себя полной идиоткой.

– Милена? Эй, ты где вообще? – этот его наклон головы удивлённого хищника.

– Я тут, – выдохнула девушка.

– Уверена?

– Да. Как мне себя вести?

– Молчать и не поднимать головы, стараться, чтобы не видели платья, – ответил Брок. – Капюшон посильнее натянуть. Я зайду с тобой, но тебе надо будет подняться по той лестнице в коридоре наверх сразу.

– Стой, а где мы зайдём? – спросила она.

– Мы зайдём со стороны комнат командиров, митара, бронара. Ты же была там, – парень был в недоумении. А Мила кажется начала страдать топографическим кретинизмом.

– А, – понимающе отозвалась она. – Правда? А мне не надо в большую залу и там подняться? Не безопаснее? Если я поднимусь с этой лестницы, то там же весь этот двор и…

– Хочешь спрятать – прячь на видном месте, – прервал её невнятные доводы Брок. – На девицу в плаще домашних вообще никто не обратит внимания. Поверь мне. Не говори ни с кем. Роар скорее всего будет в галерее.

Милена понимающе кивнула.

“Как китайский болванчик, господи!” – всплыла у неё беспомощная и беспощадная одновременно мысль.

– Если не получится с ним поговорить, или он не сможет тебя вывести, то возвращайся обратно тем же путём, – проговорил сын ферана. – Только перед этим зайди в первую попавшуюся комнату, они все будут пустые, возьми под кроватью ночной горшок и на выход. Ясно?

– Ночной горшок? – она не удержалась и хихикнула.

– Никто не будет лезть к девице с ночным горшком в руках, – пояснил Брок, улыбаясь. – Выходи сюда и, если меня не найдёшь, дуй в дом, где серые. Хорошо?

– Да.

– Только меня не ищи специально.

– Я поняла, – ответила Милена. – Я никогда не додумалась бы про горшок.

– Я этому научен, глупая, – пожал плечами Брок. – Как выбраться из тысячи и ещё сотни передряг.

Девушка хихикнула.

– Так. Всё. Давай пошли. Лицо в землю, – приказал парень, отпуская её. – И выгляди счастливой, что ли – погладь моё самолюбие, а?

– Если я в землю смотрю – кто моё счастливое лицо увидит? – возразила она улыбаясь.

– Я буду знать, что оно счастливое, – заметил Брок.

Милена фыркнула, но тут же сжалась, потому что их остановил жёсткий возглас стражника.

Дверь в башню была практически незаметной, она бы никогда не нашла, если бы не вот вплотную не уткнулась в неё носом.

– Кто? – гаркнул стражник и Милена поборола желание посмотреть на него, вцепилась в рукав Брока.

– Тихо, – сын ферана выпрямился и включил командный голос. Милена и не знала, что он так может. – Брок Онар, фор ферана, один из старших командиров его отряда.

– А, уважаемый командир Онар, – отозвался стражник тише. – А с вами?

– Не твоего ума дело, – ответил юноша грубо. – Надо в дом.

Стражник хотел что-то ответить, но потом запнулся и Милену, которая пока ещё не очень хорошо научилась отгораживаться от эмоций других людей, особенно когда волновалась, ударило его страхом. Неужели Брок умеет быть настолько угрожающим? Но размышлять не пришлось, даже поднять голову, чтобы увидеть какое там у сына ферана сейчас лицо, не пришлось. Они попали в дом и Брок почти донёс её до лестницы.

– Быстро, – шепнул он ей и не успела Милена толком подняться, как услышала, что Брока окликнул кто-то. – Шерга?

– Сидишь нянькой у хараг? – гоготнул мужчина. – Хороший мальчик.

– Не передёргивай, – рыкнул Брок, но слушать дальше Милена не стала. Поднялась и, действительно никем не замеченная, прошла до главной лестницы.

Всё, что случилось потом ей хотелось бы забыть как страшный сон.

Роар – жуткий, взвинченный, грубый. Милена видела его таким лишь тогда, когда Хэла его вылечила, а девушка приревновала и наговорила всех тех страшных вещей. И сейчас его жёсткий тон, его внутренняя ярость и страх.

И когда белая ведьма на ватных ногах добралась до Эки, хотелось лишь реветь белугой, потому что всё, что она только что сделала, всё это было бесполезно.

Хэлу будут пороть. Хэлу будет пороть сам феран.

Милена была так расстроена, что никакие объяснения, причины веские или очень, не могли бы сейчас унять её, эта обида жгучая, тяжёлая – бедная Хэла, как же это так?

Белая ведьма смотрела через прикрытое ставнями окно, как Хэла шла к площадке, ведомая Элгором. Бронар был такой страшный, что затрясло. И… Феран. Роар. За ним командиры.

Это было каким-то невыносимым аттракционом, как в фильмах, когда сцены становятся дёргаными, сюрреалистичными. Но это был не фильм. Сейчас всё по-настоящему и так хотелось перестать находиться здесь, что она даже испугалась этой мысли, настолько она показалась ей материальной. Но тут же появилась какая-то детская надежда, что это можно прекратить. Хотя тут же потухла, как спичка на ветру – остановить это было невозможно.

Внутри Хэлы уже не было того огонька, который Милена видела в лесу. Стало горько, почти ощутимо на языке – чёрная ведьма потеряла ребёнка. А феран даже не знает о том, что этот ребёнок вообще был.

И вот Хэле так плохо, а тут… и девушка стала злой на ферана за это. На всех злой, потому что несправедливо! Несправедливо поступать так с людьми! Но какие они люди?

Жгучее понимание, что они всего лишь вещи, рабы, у них нет прав и никогда не будет. Милена сползла под проём в окне и закусив руку зарыдала. А когда услышала кнут, то стало совсем не по себе и она отползла от окна как можно дальше, заткнула уши руками и зажмурилась.

Милена не знала сколько там сидела, но вдруг почувствовала суету вокруг себя, открыла глаза и увидела Элгора, держащего на руках Хэлу. Бронар стоял и ждал, пока Эка суетилась возле одной из кроватей, стоявших в этой комнате.

– Вот сюда, милый, – сказала она ласково, обращаясь к Элгору и тот осторожно встав на колени, переложил Хэлу на живот.

– Уверены? – спросил парень и перевёл взгляд на Милену.

– Не думай об этом, мальчик, – отозвалась экономка и ласково погладила бронара по предплечью. – Главное, что Мирган и Гир отвлекли Шерга, а то побежал бы нашёптывать. А так, все понимают, что к чему.

Элгор согласно кивнул:

– А белая?

– Я её провожу, как все за стол сядут. Что б этот дарлан у них не переварился, рваши! – проворчала женщина. – Иди, хороший мой, иди.

И бронар вышел.

Милена сидела и не понимала, что больше её сейчас смутило – Элгор и то, как он обращался с Хэлой, или то, как с бронаром обращалась Эка.