Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

Про атомную бомбу услышал весь мир, про будущую революцию информационных технологий понимали пока буквально единицы. Но именно 5-й курс физмата универа, получил с сентября 1942 доступ в ВЦ, где уже отработала почти год М-1, а с октября этого появилась и новенькая М-3!

Именно сейчас, находясь под впечатлением от устроенного им хорошим приятелем-лаборантом новой кафедры ВТ «на часок по знакомству посмотреть на М-3», пятикурсники обменивались впечатлениями.

–.. Слушай, Антон, я вот что думаю – вот показал нам лаборант «крестики– нолики» на их новой М-3, а ведь индикаторный блок, если его расширить, может выступать как доска для шашек или даже шахмат!

–..Нее, Лёха, каких он размеров будет, чтобы фигурки изобразить лампочками? Да и алгоритм там, даже не для шахмат, а для шашек будет сложный. Сочинять много надо. А как отлаживать? Ты сам видишь, сколько мы на новом предмете возимся с… алгоритмизацией расчётов?

–..Но ведь можно. Итог того стоит! И памяти на М-3 памяти – целых 4096 8-разрядных ячеек! В разы больше, чем на М-1..

– Ну напишешь ты, если гений, алгоритм на листах, а кто тебя до новой М-3 в ВЦ пустит? Видел, какая там очередь? Студентов почему на М-1 стали пускать? М-3 установили потому что. И нам машинное время для наших лабораторных выделять стали. Вообще, радоваться надо, что МЗЭТ у нас, а не в Москве. Когда ещё до нашей глуши бы вычислители дошли? Мы тут – как опытная площадка. Помнишь, как Букирев с деканом в сентябре перед нашим курсом выступали и что говорили?

– Их много будет. Я читал в Технике – Молодёжи статьи Рожкова. Того самого, что..

– Да, понял я. А ещё я Лебедева и Брука видел. Ну, издалека… когда они к декану заходили недавно. С ними ещё сам Иоффе был! А Рожков за программирование отвечает – мне лаборант про их коллектив создателей вычислителей рассказал. Вот бы с «главным программистом СССР», как его тут называют, поговорить! И про идею спросить.

– Покажи себя. И может что-то выйдет. У нас тут считай, лучший вариант есть.

– Не понял. Какой? Ты видел, кого до М-3 допускают?

– Зато можно после дипломной сразу работать там, где их делают!

–..Точно! У тебя что, есть ходы на МЗЭТ-е?

– Откуда? Просто пошли сходим, в отдел кадров. Не укусят же, пусть нас на заметку возьмут – что мол, мы хотим работать у них. У нас и практика на М-1 есть. А то поедешь по распределению после окончания учёбы куда скажут. А тут шанс есть.

– Это да, идея! Только себя проявить надо. Придумать надо что-нибудь, что можно сделать на вычислителях, что ещё не делают. И чтобы в машинное время уложиться.

– Вот те двое, что у нас курс читают и лабы ведут – Ляпунов и Шура-Бура, они же из Москвы, в новый НИИ скоро переберутся. Ещё вариант.

– В НИИВТ что ли?

– Да! Понимаешь, что НИИВТ, что МЗЭТ с его Ка-Бэ – как единое целое фактически. Мне лаборант разжевал что к чему. НИИВТ специально под будущее организуют! А раз целый институт у нас будет… понимаешь? У них там кадровый голод сейчас. Я тебе точно говорю, у нас как минимум нескольких с курса они себе присмотрят. А если мы сами пошевелимся заранее… нам путь прямой – в КБ или вообще сразу в НИИВТ!

Оба приятеля, несмотря на приличный пятнадцатиградусный морозец, продолжили разговор у перехода в ВЦ. Новые перспективы требовали разделить свои мысли с тем, кто понимал их. Да и оба всё ещё находились под впечатлением от возможностей М-3.

– Ты обратил внимание, в чём разница между тем, что нам толкуют преподы обычные насчёт вычислителей и тем, что Ляпунов с Шура-Бурой, что из Москвы к нам мотаются, излагают?

– Нет… как-то не уловил.

– Вот смотри… – первые в таком разрезе всё смотрят – мол да, матмодели на ДЭВМ считать становится намного быстрее, если… что? Правильно – если модель верная, да свой «машкод вы верно напишите». Они, теоретически верно гнут, что вычислители – как арифмометры, только не механические. А «программы эти», как нам говорят – дело новое, писать их совсем не просто… нам мысль, конечно верную говорят – пишите машкод так, чтобы в дело шёл не по разу. Тем более, машинное время нарасхват. Отладка, опять же… Но я к чему – эти двое, на другое намекают, ты заметил или нет? – что язык расчётов, машкоды… стоп… «язык программирования» будет через лет десять ближе я нашему обычному языку!

– Как-то слабо верится, если честно… или ты про то, что объём память будет постоянно расти, а быстродействие увеличиваться?

– Да.

– Не факт. Машинный код останется тот же самый. Про «совместимость» нам с самого начала говорят. Но всё равно не понятно, эти двое – на переднем крае и не верить им нет основания, но… автокод-ассемблер, который они вместо машкода нам расписали, всё равно на бумаге писать приходится… выигрыша обещанного нет. Как они язык расчётов, близкий к человеческому, обещают в будущем? Что-то тут не то!

– Тоже верно. И машкоды, я уж на память половину набора команд вызубрил, а всё равно, пока лабу сделаешь, семь потов сойдёт..

– Вот и я не понимаю. Ну сделали в М-3 целых четыре тысячи с хвостом ячеек памяти, а машкод тот же самый писать приходится. Да, можно сложнее задачки решать… но и разрабатывать его дольше. А уж ошибёшься один раз – всё, пиши пропало!

– Они так уверенно говорят… интересно, что придумали?

– А думаешь, придумали или просто сами на троицу главную надеется?

– Да… вот бы с программистом главным у них поговорить. Он то придумал и создавал «систему команд» АЛУ. Явно от него набрались того, про что нам говорят.

– Ты про Рожкова этого то?

– Да. Ляпунов обмолвился, что тот в лучшем случае не раньше будущего лета здесь будет.

– Может, под химию фашистов попал? Лечится сейчас?

Алексей пожал плечами в ответ на предположение Антона. И неуверенно пробормотал – если увидим, то я обязательно задам ему этот вопрос.

– Да и что он думает насчёт расширения индикаторного экрана. Я бы с вычислителем в шашки партеек десять сгонял бы… про шахматы пока не загадываю.

– Устанешь ждать, пока он тебе варианты пересчитает. Загадку школьную с зернами помнишь? Вот то-то и оно… да и кто нас пустит. Сегодня повезло, как не ждали. Только по ночам и ловить снова момент..

Глава 21 – Тонкие и толстые красные линии

К концу году принято подводить итоги. Даже если нет никакого отчётного и строго-формализированного сборища, многие (в одиночку и/или в привычных кампаниях), несмотря ни на что, занимаются подобным.

Сейчас и мы посмотрим на то, как подводили итоги «нового 1942» в том мире, который покатился по новой колее. Ну и Новый год праздновали в меру своих возможностей, воображения и разнузданности:-)

* * *

Середина декабря 1942. Район Кунцево. Большой зал «Ближней» дачи. Сталин и К.

Именно в этом составе они собрались первый раз после германской попытки радикальными средствами радикально переломить ход войны. И без троих, уже почти год знавших «главную тайну СССР и ныне США».

Попавшие под химические атаки немцев Маленков (в Туле) и Жданов (в Таллине) проходили сейчас лечение и, по прогнозам врачей, должны были, выкарабкавшись, долечиться до более-менее нормального состояния. Но не «всесоюзный староста». Одной из многочисленных жертв сброшенных на Москву немцами авиабомб с табуном стал Михаил Иванович Калинин. Вместе со своей женой Екатериной Иоганновной он получил отравление смертельной дозой табуна в первом авиапрорыве немцев к столице СССР.

Ещё двое граждан СССР, в числе многих, умерли раньше, чем в «том ходе времён». Сотни тысяч своих и чужих уходили раньше из жизни из-за «новой колеи истории». Ради того, чтобы миллионы своих и даже чужих (по итогу!) остались жить..

–..Что там в Берлине? – неожиданно переключился с предыдущей, только что оконченной обсуждением, темы Микоян.

– Товарищи из ведомства Лаврентия Павловича докладывали – часть населения действительно покинула его в панике после нашего удара, но верхушка Германии, как удалось установить, не скрылась где-то в горах, как полагали вначале, а продолжает работать в столице. Наши источники говорят о системе бомбоубежищ, связанной с берлинским метро. Они сохраняют контроль над ситуацией в Германии, что даёт надежду на полной выполнение врагом условий немецкой капитуляции… – пояснил Сталин тому, который уже успел за год несколько раз в подходящих ситуациях словить от соратников в свой адрес насмешливый повтор пословицы, случайно отложившейся в памяти попаданца, ничтоже сумняшеся поделившимся ей с членами ПБ.

(К.И. – «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича»)

–..Ход событий, товарищи, ускорился… – продолжил разговор «что там на германщине» вождь, сам собиравшийся перейти на данный вопрос.

После химических атак Германии, жертв которых оплакивали и по сей день и ужасающего в своём смертоносном великолепии «Ultima Ratio» «Атомного рейда», всё Политбюро поняло – вот он, новый мир. Он родился, и именно сейчас, а не 22 июня 1941. Тогда же, только фактически и началась ставшая удачной попытка «сдвинуть мир в новую колею».

После того, как генсек коротко изложил то, что стало известно подчинённым товарища Фитина и источникам разведуправления Генштаба, они обсудили ход выполнения Германией пунктов «Стокгольмского соглашения» о её капитуляции от 6 декабря, вызывавшего у всех их диспозицию двух сильнейших чувств – не «Полной Победы», с одной стороны и с другой – безальтернативности подобного решения.

Ибо Германия согласилась:

а) признать себя побеждённой.

б) освободила, согласно согласованному в Стокгольме графику, уже около трети захваченной к 6 декабря территории СССР, немедленно взятой под контроль советскими войсками.

в) готовилась покинуть все оккупированные с 1 сентября 1939 года территории.

г) без каких либо возражений и противодействия допустить на свою территорию оккупационные силы. (В СССР шла экстренная подготовка четырёх армий, которые должны были, наряду с войсками Великобритании и США, разместиться на 15 лет, с возможностью не оспариваемого продления, на территории третьего Рейха. Передовые их части начали своё выдвижение сразу же за отступающими колоннами германской армии)

д) ограничить свои вооружённые силы на 40 лет 200 тысячами человек.

Война завершилась и вскоре должно было начаться обсуждение расчёта сумм и видов возмещения ущерба и контрибуции, а также категорического требования СССР о передаче территории Пруссии в состав советского государства. Также СССР планировал выставить союзнице Германии – Финляндии требование об официальной передаче Аландских островов и некоторых территорий (Печенга и другие) на севере.

Германия ещё на первом этапе переговоров обязалась распустить НСДАП и силы СС и других подобных организаций Рейха, выдать всех замешанных в военных преступлениях, чья вина будет доказана и освободить всех советских военнопленных без каких-либо предварительных условий.

Передовые миссии советских инспекторов уже находились в германских концлагерях, занимаясь организацией отправки на родину захваченных советских граждан. Там же начали работать и представители Красного Креста.

Германские военнопленные оставались в СССР до полного выполнения Германией условий о капитуляции. График их освобождения ставился в зависимость от выполнения Германией всех условий капитуляции и достижения соглашения о контрибуции и восстановления разрушенного на оккупированных ранее Германией территориях СССР и других стран, представителей которых, несмотря на проявившиеся их претензии, пока так и не допустили до переговоров.

Молотов, Халл, Иден и Риббентроп на днях планировали снова отправиться в Стокгольм для возобновления второго раунда дипломатических действий для полного окончания второй мировой бойни. Подписание первого, основополагающего соглашения было только первым актом в завершении войны..

Победа не была такой, как в той истории, но..

Декабрь 1942 и май 1945..

4 (число, похоже, должное возрасти, по итогу до 5) млн число жертв со стороны СССР «тут» и 27 млн «там»..

«Лучшие условия» СССР получил бы только ценой ещё нескольких миллионов своих граждан – бойцов КА и гражданских на территории, которую УЖЕ покидали тевтонские нео-псы 20 века.

Большего СССР смог бы достичь, только продолжая погружать себя в кровавую тьму страшного возмездия, пачкая свою Святую Победу миллионами новых жертв гражданских немцев, принимающих в подобном случае мученическую смерть во вновь открывающемся раскалённом аде возобновляющихся «атомных рейдов» советской дальней авиации.

Это был лучший выход для всех.

22 миллиона(!) оставшихся жить советских граждан и ещё большее число ПОКА не рожденных – именно ради них СССР пошёл на принятие подобных условий капитуляции Германии.

СЕЙЧАС.

А не «когда-то после»..

* * *

Рухнувшая (не СССР, не СССР!) после «Атомного рейда» под неимоверной тяжестью одномоментных потерь способность к войне Германии, шок которой усилил моральный надлом немецкого населения и гибель значительной части верхушки Рейха, сподвигнули Сталина и к последнему решению. Уже чисто во внутренней политике.

Всего лишь несколько слов, сказанных Сталиным Берии, после вышеописанного разговора с соратниками, решили судьбу тех, кого в будущем однозначно, и вполне справедливо определили бы в «политические узники».

–..Насчёт тех, что сели… – «по последнему списку..», который ты мне ещё перед войной передал, будет принимать политическое решение. Пусть дела все закрывают. Всех, по свежей амнистии, которая скоро по указу Верховного Совета выйдет… дополним там персонально… пусть выгонят к чертям собачьим. Нечего им на казённых харчах сидеть. Ты просто приглядывай там за ними издалека, но думаю, сейчас все они жизнью наученные. Пусть работу себе ищут. Хоть в истопники, хоть в плотники, хоть… преподают что-ли, если возьмёт кто. Кто реабилитации захочет, ну… пусть старается. Даже если сто бумаг изведёт, да сто кабинетов обойдет, и то хлеб. Меньше на гадости времени останется… – желчно добавил вождь, который, несмотря на все свои новые знания о 78 годах истории, по прежнему презрительно смотрел на оставшихся в живых по второму и третьему Московским процессам «троцкистам» (или таки троцкистам?).

Здесь, на «иной, новой колее истории» не случилось «Орловского расстрела 1941». И на свободу отпускались те, кто в прошлом мира Рожкова был расстрелян тогда.

Попаданец мог сколько угодно рассказывать о плюрализме, многопартийности, а лично Сталин – даже допускать возможность здоровой самокритики и «партийной критики в отношении ЦК с стороны первичных партийных организаций», но к тем, кто был расстрелян и «сел» по итогам «Московских процессов», были вполне себе реальные счёты. Своя логика внутрипартийной борьбы и уже пролитая кровь..

Выпускал он их исключительно потому, что более не считал «левую оппозицию» какой-либо реальной угрозой всей сложившейся в стране власти. Система ГУЛАГА, изрядно реформированная за прошедшие два года, готовилась принимать новых постояльцев.

Даже ход войны «по новому» не отменил факта появления немалой массы сотрудничавших в разной степени с оккупантами. Особенно жёстко в этот раз они все собирались обойтись с теми из прибалтов и западных украинцев, кто повторно сделал «тот же выбор». Бессмысленная и неоценённая милость «того СССР» по отношению к прибалтийским коллаборционистам… нет… повторения подобной собственной ошибки не будет!

Замалчивания преступлений прибалтийских холуев Гитлера, которые получили возможность развернутся на меньшей, но всё же оставленной в «этот раз» РККА вплоть до Таллина территории, не будет. Чтобы не говорили в их оправдание товарищи из ЦК балтийских республик!

Странная для такого рьяного антисоветчика как попаданец, рождённого к тому же во времена РФ, открытая ненависть того к «предателям СССР из Прибалтики», с которых начался официальный развал СССР на куски и к «майданутым скакунам из 2004/2014-х» нашла комплиментарный отклик в скорректированных воззрениях на мир Сталина.

Уж эти то ни на какие амнистии точно не могут рассчитывать!

* * *

За несколько дней до нового, 1943 года. Нью-Йорк, Манхэттен, Парк-авеню, 301. Номер в гостинице «Уолдорф-Астория». Рожков Н.Е., Миддлтон М.И.

– Мы как? Покатаемся, погуляем или как?

– Сейчас, сейчас… я только доиграю уровень!

И вот так уже третий раз. С одной стороны, чертовски приятно и стоит реально гордится – один из многочисленных Zuma-клонов, тот, что был сделан именно мной и приносивший мне треть моих ежемесячных доходов на протяжении последнего года… эх… там, где я родился, до попадания «сюда», немеряно завлёк своим бесхитростно-казуальным геймплеем Маргарет.

Стоило показать игру в ответ на заданный с очаровательной улыбкой вопрос «и всё же… как именно ты работал программистом у себя в будущем?» и всё… подружка заменила меня насовсем в «общении с ноутом».

С другой – нафига сам показал? Если в будущем, некоторые казуальные хиты так бьют по голове в принципе уже привычному к чудесам века ИТ населению, то каково – давать доступ к подобному «неподготовленной» жительнице сороковых? Я ведь достаточно долго скрывал от неё компьютерные игры (слова – не в счёт, ей надо было дать УВИДЕТЬ их), помня то, как они в своё время шибанули по мозгам вполне себе устойчивым к «тлетворному влиянию» коллегам из 8-го отдела ГУГБ:-)

* * *

На следующий день с парочкой, ведомой густо замешанной смесью желаний и интересов их обоих – гулять, развлекаться и изучать «первый мегаполис мира сороковых», настоянных на воспоминаниях Никиты «о будущем мира» и Маргарет «о настоящем Америки сороковых», случилось дежавю.

По-прежнему, даже спустя два года после «попадалова», испытываемый попаданцем интеллектуально-сенсорный голод и «страдания без инета», и мгновенная реакция на вывеску на русском привели парочку в одно место, хозяин которого, скажем так, сейчас едва сводил концы с концами..

Сему моменту также предшествовало и то, что попаданец, сложив «2+2» в виде некоего собственного знания о том, что Брайтон-Бич стал «русско-еврейским районом» только при послаблениях в эмиграции в СССР «при Лёне Брежневе» и того, что удалось выяснить у Боулена перед первым визитом в Нью-Йорк на пути во Флориду – что сбежавшие от революции руссо-турис… ой, «недобитые беляки» осели в НЮ, в основном на так называемых «Гамильтонских высотах» (Hamilton Heights) северо-западе Манхэттена, определил себе ныне одно из мест в списке «надо пошариться там».

Впрочем, добрался до туда он со своей пассией только в третью появление в НЮ, перед Новым годом. Дела и работу в Фашингтоне и развлечения во время заездов в НЮ, организовывали ему, прямо скажем другие. В первом месте – тот, кто в целом устроил ему «сладкую жизнь в Америке» и платил за неё, а во втором – та, которая наполняла её «женским теплом».

Но в третий визит в НЮ, попаданец таки порулил и снова пересёкся с одним эмигрантом. Даже поболтал «за жизнь» немного.

СССР он, пусть и, в основном, из окна ЗиС-а:-) увидел, США тоже продолжал разглядывать, вот и на человеческий… наверное уже «обломок» (как бы не было жестоко так говорить, да..) от старой царской России чуть-чуть посмотрел.

Но, в отличие, от случая с Александром Матвеевичем Понятовым, который созрел до письма в советское посольство вскоре после известий о ноябрьских взаимных советско-германских угощениях ОМП, сие не повлекло никаких немедленных последствий, кроме некоторых выводов, которые сделал себе попаданец.

Письмо же Понятова было прочтёно «кем положено» и с ним была организована встреча. Абсолютно легальная, не несущая никаких отрицательных последствий для новой родины Александра Матвеевича. Предложение было исключительно деловое и взаимовыгодное, как «для человека с русскими корнями, имеющего опыт инженерной работы и хорошее понимание, как работает бизнес в Америке..»

СССР в «этой истории», на основе купленных в Германии предвоенных разработок, уже наладил мелкосерийный выпуск магнитофонов и сейчас, используя подсказки из ТМ, пытался добиться улучшения качества и характеристик «расходников» (магнитной ленты) и самих воспроизводящих и записывающих механизмов новой техники.

Понятову же, благодаря словам Рожкова о нём, дошедшим в нужные уши, отводилась роль организатора в первой попытке заблаговременно закрепиться в важном сегменте рынка США. Предложение эмигранту от имени СССР было сделано чисто в расчёте на его собственный шкурный интерес.

* * *

Нью-Йорк, Манхэттен, Первый этаж одного из зданий на границе между кварталами Hamilton Heights и Morningside Heights. Книжная лавка «Русские книги, журналы, газеты». Владелец лавки Яновский Сергей Михайлович, русский эмигрант с времён гражданской войны на просторах бывшей Императорской России.

Зашедшие первыми двое неплохо одетых и плотно сбитых мужчин в возрасте «ближе к сорока» могли быть кем угодно, но то, что им нечего было делать среди полок с периодикой и более серьёзной литературой, многие экземпляры которой были на русском языке, я понял сразу, как и то, что они здесь лишь из-за молодой парочки, появившейся следом. Двое, кинув взором меня и мою лавку, стали несильно старательно делать вид, что разглядывают книги, а парочка – «разглядывать по настоящему».

Рослый молодой человек в элегантном плаще с слегка, на мой взгляд длинноватыми волосами, прикрытыми твидовой кепкой, выглядел, на мой взгляд, «обязательным кавалером» красотки, какие бывают, наверное, только в Голливуде.

Откуда несколько лет назад и пришла мода на как раз подходящее для текущей погоды легкое, но весьма тёплое норковое манто, в которое была облачена девушка.

Я оглядел её остальное облачение.

Минимально приличной длины юбку из чёрной кожи явно штучной выделки, едва достигавшую коленей и достаточно тёплые чулки дополняли изящные полусапожки с шнуровкой на приличных по высоте каблуках. Шляпка и длинные, явно почти до локтей слегка скрытые манто красные перчатки подчёркивали её, на мой взгляд, всё же местами вульгарный и при этом восхитительный образ… да, девушка была одета смело. Очень смело! И молодой человек тоже выглядел оригинально с своей шевелюрой.

Чёрная кожа в составе наряда красавицы почему-то вызвала у меня нехорошие воспоминания с кожаным плащом одного из виденных сотрудников ВЧК в 1919, незадолго до первого этапа моей эмиграции – во Францию. Впрочем, с сотрудниками «большевистской охранки» я, к счастью, не познакомился тогда лично.

Но как же эта девушка была хороша!

Кого только не встретишь в Америке, тем более в Нью-Йорке. Местная богема, сумасбродные американские богачи и обеспеченные – в отличие от меня, эмигранты из Европы, сбежавшие сюда от войны… Здесь, в Штатах, хоть и вступивших в войну, её дыхание ощущалось заметно меньше.

Первое, что сделал молодой человек – неожиданно потянулся и взял в свои руки с одного из стендов солидный по объёму двухдолларовый «Новый журнал», начавший недавно издаваться здесь, в Нью-Йорке, Цейтлиным и Алдановым, действовавшими под вывеской Grenich Printing Corporation.

Полистав журнал, он весьма невежливо – не могу подобрать иного эпитета его поведению – хрюкнул.

А его спутница, лениво разглядывавшая содержимое моей книжкой лавки, привлечённая его реакцией, уточнила, что именно вызвало у него насмешку. Причём сделала это в высшей степени примечательно!

Повернувшаяся ко мне спиной красотка, восхитительно-бесстыжими ножками которой я залюбовался – задала молодому человеку тихонько и скороговоркой вопрос на американской версии английского, который я, замешкавшись, плохо расслышал, но тут же она неожиданно переключилась, продолжив фразу на более громком и медленно проговариваемом русском! Ужасно дико и невоспитанно выглядевшем в её прелестных устах:

–..И чего ржём?

Её кавалер не менее невоспитанно потыкал пальцем в страницу журнала и я услышал то, что меньше всего ожидал услышать сегодня:

– Господа эмигранты… ну те, что после революции от новой власти в России сбежали, вот тут пишут и сомневаются – издаются ли в СССР вообще сейчас журналы! Ты прикинь, они, похоже – большевиков так и за чернь необразованную держат.

– Что такое «чернь необразованная» и что означает «держат»?

Тут я убедился, что она – точно не русская.

– В смысле – считают большевиков чуть ли не варварами.

Девушка кивнула, поняв смысл язвительной тирады спутника.

–..На том в 1917 и во время гражданской и погорели, монархисты замшелые… – добавил молодой человек огоньку в нежданный для меня разговор между собой этой парочки.

Девица нахмурилась и уточнила – это… из большевистской пропаганды или… твой взгляд?

Тут молодой человек перешёл к более цивилизованному стилю выражения своего хамовитого мнения, хотя и по прежнему больно ранившему мои собственные, слегка позабытые чувства двадцатилетней давности и пояснил спутнице:

– Мой конечно. По факту, обе стороны после гражданской – что победители, что проигравшие в ней, усиленно сейчас культивируют позорные мифы друг о друге.

Очень неожиданно. Они же продолжают обсуждение.

– Что, всё так плохо? – спросила него девушка.

– А как же иначе? Пролитая кровь… всё было совсем недавно, по историческим меркам. Здесь, в Америке, война между севером и югом уже история, а в России – всё было, буквально «вчера». Гражданская, брат на брата, понимаешь?

Молодой человек листает один из следующих номеров журнала.

–..Хм, я думал, всё хуже. Даже не призывают свергать большевиков. Говорят про благо России, но иголок за красный террор вставляют им сполна. Про свой – молчат, черти.

– Там что, весь журнал – про политику? – явно теряя интерес, уточнила красивая девушка.

– Там всё в кучу. Как бы… серьезная литература, за жизнь баз… болтовня всякая, на «злобу дня», эмигрантские причитания. Плевки замаскированные в СССР. Разумеется, не забыли за дело ткнуть, где большевички наворотили дел после и во время гражданской.

Это было совсем интересно. А молодой человек продолжал листать очередной номер, не поставив на стенд, а отложив предыдущие на столик, что явно порадовало меня – брать собирается?

– Керенский, Коминтерн, Троцкий… – он быстро листал страницы, выхватывая что-то, что считал важным.

– Керенский – последний руководитель России до большевиков? – неожиданно проявила познания американка(?), владеющая русским и, видимо, разбирающаяся в том, что происходило совсем далеко отсюда.

– Верно. С позиции сама знаешь откуда – ничтожный тип. Видимо, был полон приличных намерений, а не как его сейчас большевики рисуют. Но, как руководитель оказался полным отстоем… «лузером» – вставил ужасное и исковерканное английское словечко кавалер девицы – ..э-м-м… ну как «горби».

Какие загадочные разговоры и странные обороты в речи у них! И красотка понимает, о чём это он..

– Ух… комплименты в адрес Красной Армии и её командиров! Ну надо же! Неужели у этих… которые наполовину из себя – монархисты, со своим царьком, в котором русской крови один процент, а остальное – от всяких выродившихся королевских домов Европы – буквально выплюнул молодой человек – ..что-то в голове зашевелилось? Ха, каша в голове – любимое блюдо на столе русской интеллигенции. И не только интеллигенции..

– Давай возьми, что тебе надо и поедем. – однозначно потерявшая интерес к моей лавке и литературе в ней, девушка прямо высказала «пожелание сворачиваться» своему кавалеру. Молодой человек сгрёб стопку намеченного к покупке и понёс издания к прилавку, где я старательно вделал вид, что сам погружен в чтение раскрытой книги.

Улыбаясь клиенту и получив за журналы, все декабрьские номера газеты «Новое русское слово», дорогой справочник по офицерам русской императорской армии, военные мемуары одного генерала и ещё несколько изданий русской эмиграции почти сотню долларов (вкупе с приличными чаевыми), рискнул, предположив в щедром покупателе соотечественника, обратиться к нему на родном языке.

– Вы, господин – из СССР?

– Вы – эмигрант? – довольно невежливо услышал я в ответ… впрочем молодой человек сразу же, видимо понял, что повел себя некрасиво, подтвердил – да, я – из СССР.

С ходу, не дожидаясь от меня ответа на собственный вопрос (он считал его риторическим?) невоспитанный покупатель задал следующий.

– Какие настроения у ваших, в отношении событий последних двух месяцев? Мне, честное слово, очень любопытно… – весьма открыто и беспредельно беззастенчиво полез в душу он.

Ох уж эта Америка и… Советская Россия и, в целом – новые времена! Никакого почтения и воспитания. Конечно же, я ему ответил:

– Потрясение. Старый мир совсем растворился в прошлом. Все ужасы стали явью. А настроения… конечно, же разные – аккуратно ответил я. – Кто-то миролюбив, понимает, что старое – не вернуть. кто-то непримирим. А что в СССР думают?

– Где как. Свои закидонов хватает, но… Царизм проиграл первую мировую. Большевики – вторую мировую выиграли. Остальное– от лукавого… – ехидно заметил на прощание редкий посетитель и щедрый покупатель. И добавил, неожиданно вздохнув – .. осталось выиграть мир.

Я не нашёлся что-то сказать и спросить. Так случайно произошла сия лёгкая пикировка.

Уже выходя из моей лавки, девушка спросила своего кавалера.

– Снова на общение с эмигрантами потянуло?

– Если обе стороны свою ненависть после гражданской задавят. Пока ещё не поздно как-то это… сшить, в отличие от..

В отличие от чего, я так и не услышал.

Загадочная парочка. При деньгах. Общаются на каком-то испорченном русском с вкраплениями того, что здесь считают английским. С познаниями и не понятной точкой зрения про Россию, большевиков и нас, бежавших от новой власти на Родине. Кто такие? Кого только в Америке не встретишь. Жаль, что не спросил про СССР больше… но было поздно. И про них самих. Они покинули мою лавку, увы..

* * *

Первые дни 1943. Белый дом. ФДР и его супруга.

Перебирая фото, сделанные на праздновании Нового Года в Нью-Йорке, Первая Леди, поджав губы, задала своему супругу вопрос:

– Гувер следит за нашим гостем и Маргарет?

О взаимной неприязни Анны Элеоноры с директором ФБР Гувером Президент Рузвельт прекрасно знал.

– Не следит. Контролирует. И, в первую очередь, команда агентов ФБР заботится о безопасности пришельца из будущего… – поправил жену Президент США.

* * *

Фотографии, конечно были ещё те. В обстановке веселья поведение бывших слегка навеселе Маргарет и Никиты, вызвало лишь мелкий локальный фурор среди тех, кто оказался тогда непосредственно рядом с ними, но Президентская чета вполне себе понимала, откуда эти замашки. Из будущего! Парочка, с флагами СССР и США на плечах, которыми она явно где-то заранее обзавелась, радостно празднуя, встретила Новый, 1943 год на Таймс-сквер.

Вместе с множеством другим нью-йоркцев и гостей самого большого и известного города США.

– Мисс Миддлтон, судя по тому, что она усиленно посещает разные ателье, где делает по собственным, точнее взятым из будущего идеям заказы, пользуется фантастической и эксклюзивной возможностью доступа к моде будущего… – заметил, продолжая разговор, Рузвельт.